Альянс равных

The world was on fire and no one could save me but you

It's strange what desire will make foolish people do

I never dreamed that I'd meet somebody like you

And I never dreamed that I'd lose somebody like you

HIM « Wicked Game»

Горташ пьет крепкий кофе маленькими глотками. Раскаленные капли обжигают язык, он давно не чувствует вкуса, за который доплатил три золотых за мешок. Он ухмыляется раздраженно: его жизнь теперь такая же - пресная, непроглядно чёрная, до смешного переоценённая. И пить её тоже придётся до дна. Эрцгерцог кривится, глотает горьковатую жижу, скользит выхолощенным взглядом по ровным строчкам отчёта. Его агенты не подвели: жизнь чумазой колдуньи, перебившей половину его стражи, складывалась в стройный рассказ перед его красными от бессонницы глазами. Белобрысая чертовка назвалась Тэсс, забыв упомянуть имя, данное ей при рождении. Халлхоллин… Энвер смакует каждый звук, не в пример проглоченному залпом кофе. Торговый флот, один из самых крупных на Побережье мечей. Могущественная, баснословно богатая семья. Второе поколение подряд оставшаяся без наследника. Эрцгерцог аккуратно достаёт из конверта миниатюру десятилетней давности. Улыбчивая женщина с огненной копной кудрявых волос лихо закидывает ногу на ногу вопреки всем приличиям. Художник виртуозно передал блеск изумрудов, искусно вплетенных в непослушные локоны. Горташ думает невпопад, что мог бы открыть пару мастерских продав одну из её серег. Супруг леди Кетры, бывший моряк (конечно же, пират) явно предпочитал сдержанность. Эрцгерцог усмехается: кому, как ни ему, знать, как чувствует себя самозванец, удачно запустивший руку в чужой карман. Он припоминает Риордана по заседаниям торгового совета. И ухмыляется неожиданной иронии: те немногие черты, что выдавали в Тэсс аристократку, она унаследовала от безродного отца. Лишь курносый нос да россыпь веснушек на по-эльфийски бледной коже достались ей от матери-аристократки. Энвер цепляется взглядом за тощие плечи сидящей на переднем плане девочки. Тереза Беатрис Маргарет Халлхоллин совсем не походила на Тэсс. Худая, угрюмая, с тонкими губами, сжатыми в упрямую линию, и смоляными локонами, она напоминала растрепанного вороненка, нахохлившегося после дождя. Льстивый художник не смог скрыть плоской груди и сутулых плеч. Таких сложно выдать замуж. Если в придачу не идет торгового флота. Агенты Горташа не стали вдаваться в медицинские подробности, упомянув лишь, что белобрысая колдунья навсегда лишила свою мать возможности родить настоящего наследника. А потом пропала, будто растворилась в просоленном морем воздухе. Врата Балдура бурлили: единственную наследницу похитили бандиты. Халлхоллины заплатили более чем солидный выкуп и… не получили дочь назад. После месяца натянутого молчания было объявлено, что негодяи обманули безутешных родителей, убив Терезу ещё до того, как сундуки с золотом были доставлены в условленное место. Пышные похороны пустого гроба прошли в интригующей тишине. А торговый флот вновь остался без наследника. До вчерашнего дня. Эрцгерцог задумчиво ведет золотым когтем вдоль острого подбородка Терезы. Девочка на портрете смотрит в ответ диковатым волчонком. «Что случилось с тобой на самом деле? Что заставило пойти на сделку с дьяволом, утопило левый глаз в непроглядной тьме, припорошило волосы сизым пеплом?» Отчёты пристыжено молчат. Горташ раздраженно дергает щекой: играть неполной колодой он не привык. Но отступить, не попытавшись, и упустить шанс заполучить торговый флот в свое расположение? Невозможная, непростительная ошибка. Корабли Халлхоллинов откроют неограниченные возможности для экспорта Стальной стражи. А женитьба на дочери одного из знатнейших домов Врат Балдура навсегда присечет пересуды о безродном выскочке без титула. Горташ откидывается на высокую спинку кресла, прикрывает горящие усталостью глаза. Память послушно рисует бледное лицо колдуньи, презрительный изгиб белесых бровей, тонкий шрам, расколовший обветренные губы. Насмешливая, грубая, отвратительно прямолинейная. Со сбитыми в кровь костяшками и слоем пыли на усыпанном веснушками лице. Некрасивая. Но когда это его волновало? Энвер соблазнял многих женщин. Хорошеньких дебютанток из обедневших семей и почтенных вдовствующих матрон. Скучающих жен иерархов и строгих чиновниц, скрытых за высокими воротниками. Все они стонали под ним одинаково громко, кусая раскрасневшиеся губы и умоляя не останавливаться. Трахать их было так же легко, как и скабрезно шутить с их мужьями. Не такая уж сложная наука для внимательного к деталям паренька с ловкими пальцами. Горташ изучал каждую из них, будто отлаживал плохо смазанный механизм. И наслаждался дорогими подарками и ценными знакомствами много больше, чем робкими прикосновениями губ к его напряженному члену. Секс всегда был орудием, не целью. Игрой, в которой он неизменно выигрывал. Глупо тратить силы на бессмысленные фрикции, не приносящие выгоды. Тэсс не выглядит искушенной в любовных делах. Жизнь колдуньи, подчиненной воле инфернального патрона, не располагает к романтическим отношениям. Весь её небогатый опыт, должно быть, сводится к неуклюжим обжиманиям за трактирным сараем. Энвер уверен: пары незамысловатых движений хватит, чтобы строптивая девчонка забыла собственное имя. Нужно лишь подобраться достаточно близко, усыпить бдительность. Сделать так, чтобы маленькая волчица перестала скалиться и рычать. Лишь бы волшебник в нелепом бардовском костюме не спутал ему карты. Маг смотрел на Тэсс, как Горташ - на перевязь эрцгерцога. Это неприятно, но не смертельно. По крайней мере - не для Энвера… Он не может проиграть. Не тому, кто достаточно глуп, чтобы влюбиться. Не тому, кто даже не знает об игре. Нет, ему не составит труда соблазнить Тэсс. Нужно только придумать повод видеться с ней почаще. Эрцгерцог закрывает черные от бессонницы глаза, распахивает их резко, хватается за золоченое перо. Зачарованные, баснословно дорогие чернила ложатся на отмеченную вензелями бумагу витиеватой вязью. На третьей строчке тонкие пальцы замирают, трясутся мелко, жалко. Ему незачем писать Киаран. Избранная Баала всегда одобряла его планы. И все же он советовался с ней всякий раз после того, как однажды получил голову дочери разорившегося барона, познакомившего его с отличным поставщиком машинного масла, в подарочной коробке, заботливо украшенной свежими цветами. Нет, Киаран не ревновала. Её мало волновало, кого и сколько раз он трахал. То, что было между ними, было чем-то иным. Маленькой дроу не нужно было засовывать в себя чей-то член, чтобы почувствовать себя целой. Она была создана иной, самодостаточной, не нуждающейся ни в ком, кроме своего кровавого отца. Она не ревновала, нет. Просто не любила, когда кто-то трогает её вещи без спроса. Энверу пришлось долго объяснять, зачем он тащит в постель посторонних женщин. Киаран слушала внимательно, склонив растрепанную голову к левому плечу. Потом кивнула отрывисто и молча вытащила кинжал. В тот день она вырезала на его груди первую часть загадочной руны. Заклеймили его, заявила на него безраздельное право, теперь такое же пустое и бесполезное, как шкаф, что он поставил для нее в своей спальне. Она так и не воспользовалась им. Ей просто нравилось думать, что он есть. Горташ медленно сминает бесполезный листок, бросает на серебряный поднос. Огниво звонко чиркает в подрагивающих пальцах, отблески рыжего пламени пляшут на дне пустых зрачков. Эрцгерцог переводит взгляд на чистый лист, не в силах унять гулко стучащее сердце, медленно выдыхает, макает перо в чернила. «Многоуважаемая леди Тэсс, не соблаговолите ли вы удостоить меня краткой аудиенцией…»

***

Тэсс сидит, прислонившись спиной к высокому парапету. Иссохшие наросты водорослей царапают бритый затылок. Песок ещё мокрый после отлива, босые пятки тонут в шероховатых песчинках. Колдунье плевать. Она смотрит неотрывно на косые лучи, приломленные через призму несущихся к морю облаков. Закат плавит воды реки жидким золотом, скользит переменчивым жаром по бледной коже, расцвечивая её россыпью ярких веснушек. Тэсс все равно. Стыд за собственную неприглядность растворился в адском пламени её патрона, опалившем её проданную душу. Больше нет нужды переживать, что никто не захочет её, невзрачную, в жены. Колдунья ухмыляется криво, вынимает из кармана аккуратный конверт с золотым тиснением. Что нужно эрцгерцогу от безымянной наемницы? Хочет отомстить за разгром Торма? Убедить её избавится от Орин как можно быстрее? В любом случае это ловушка. И Тэсс не хочется соваться в нее, не имея ни малейшего понятия о намерениях Горташа. Она не любит играть чужой колодой. Но своей она в этот раз не прихватила… Ей нужно придумать, как использовать Стальную стражу в собственных целях, не вызвав подозрения эрцгерцога. Как заставить его поверить, что они на одной стороне. Заставить закрыть глаза на её переговоры с Девятипалой и Воссом. Заставить доверять ей (хоть вряд ли раззолоченый засранец доверяет даже собственной матери). Была бы она посимпатичнее - попыталась бы его соблазнить, запудрить ему мозги. Хотя… глубокое декольте ещё никогда не мешало переговорам…

***

Тэсс смотрит исподлобья на золото перчаток, слепящее в закатных лучах. И думает, что к гнусной харе эрцгерцога должен прилагаться кувшин крепленого вина. Впрочем, Горташ тут же наливает ей кубок, будто прочитав её желание в брезгливом изгибе губ. Колдунья улыбается через силу, пытаясь вспомнить матушкины уроки, смотрит на безвкусно разодетого мужчины на противоположной стороне широкого письменного стола поверх поднятого в уважительном жесте кубка. - Предлагаю тост: за наше будущее плодотворное сотрудничество, - голос у эрцгерцога мягкий, вкрадчивый, пробирающий до костей. Тэсс хочется поежится. Вместо этого она салютует кубком, пьет приторное вино большими глотками, чтобы утопить тошнотворный ком, саднящий в груди. Ей муторно. Ей хочется знать, зачем Горташ притащил её в свой роскошно обставленный кабинет. - Как вы находите вино? - Предпочитаю более терпкое, - колдунья хочет поддеть, удивить, но эрцгерцог лишь улыбается понимающе. - Учту для следующего раза. - А будет следующий раз? - Тэсс картинно выгибает белесую бровь, смотрит пронзительно своими разномастными глазами. - Если пожелаете, - Горташ сдержан. Он обходит её по широкой дуге, примеривается. - Врата Балдура нуждаются в таких героях как вы: смелых, готовых на все ради других. Колдунья невольно прыскает, приторное вино плещется в кубке, льется на тщательно отполированный стол, расползается багровыми пятнами по бумагам. Эрцгерцог будто и не замечает устроенного ей беспорядка. И Тэсс стыдливо трет лакированную поверхность рукавом куртки. Взгляд невольно скользит по расплывающимся строчкам. - Вас неплохо нагревают на транспортном налоге, - колдунья раздраженно прикусывает свой не в меру болтливый язык, да поздно: Горташ впивается в нее своими пугающе черными глазами, склоняет растрепанную голову к левому плечу, изучает. - Вы много знаете о торговых сборах? - не издевка, скорее искренне недоумение. - Приходилось часто охранять купцов на переговорах, - Тэсс знает: он не поверит. Ну да и к демонам: она не обязана перед ним отчитываться. - Так что вы там говорили про мой героизм? - Недостаточно много, чтобы вы запомнили, - голос эрцгерцога снова мягкий, только взгляд его все также горит на её бледной коже, будто пересчитывает веснушки на кончике вздернутого носа. Тэсс предпочла бы, чтобы бывший контрабандист смотрел ей в декольте (не зря же она напялила кожаный комбинезон, конфискованный у Минтары!). Вот только Горташу не было дела до её сисек. Ему нужно что-то другое, особенное. - Мог бы я вас заинтересовать должностью моей тайной советницы? Колдунья хмурится недоверчиво, ищет подвох. Такие должности не раздают кому попало, не отдают тем, с кем познакомились вчера. На них ставят самых близких, самых преданных. Тэсс не понимает, её ладони покрываются испариной, липкий страх неизвестности скручивается тугими узлами в животе. Она допивает кубок залпом и сама подливает ещё. А Горташ смотрит, изучает, не двинувшись в своем высоком кресле. - Почему я? - спрашивает медленно, чтобы не выдать дрожь хрипловатого голоса. - И какая мне с того выгода? - Мне крайне импонирует ваш подход, - эрцгерцог улыбается вполне искренне. Он не выпил ещё не капли. - Очень просто. Вы обладаете острым умом и отменным чутьем. Вы легко обвели вокруг пальца Торма, быстро разоблачили Орин. Заключили союз со мной, - легкая, довольная ухмылка. - К тому же, вы не гнушаетесь эффективных, но… спорных в своей этичности методов. Поверьте, это редкое и ценное качество, - Тэсс хочется воспылать праведным гневом. Но она лишь кивает коротко, усердно рассматривает цветастые витражи за спиной тирана. - Прибавьте к этому вашу свежеприобретенную популярность, - он небрежно кидает утренний номер Балдурианского вестника с портретом Тэсс на первом развороте, - и обожание черни. Лучшего кандидата мне не найти. Вы окажете мне честь, если примете моё предложение, - голос Горташа мягкий, едва различимый, он обволакивает, и колдунья невольно вслушивается в рокочущий тембр. Ей льстит его лицемерие, ей нравится быть особенной в чьих-то глазах, пусть даже лукавого тирана. - Сколько? - надменно бросает она, поднимая взгляд, без страха заглядывая в ледяные бездонные омуты. Горташ молча пододвигает аккуратно сложенный листок. Она разворачивает его неспешно, медленно разглядывает цифры. Много. Неоправданно много. Тэсс вопросительно выгибает бровь. - Это и полное покрытие служебных расходов. И особняк в Верхнем городе. - Что насчет моих людей? - колдунья наглеет. Она ждет, когда же эрцгерцог вышвырнет её за дверь. - Верхнего этажа «Эльфийской песни» должно хватить, - меланхолично отвечает Горташ, будто речь идет о паре буханок хлеба. - Но я подумал, что вам бы не помешало что-то ваше, личное. Он понижает голос на последнем слове. Тэсс чувствует, как волоски на затылке становятся дыбом. Это что-то значит, и она понятия не имеет, что именно. Ловушка. Просчитанная, выверенная ловушка, готовая захлопнуться за её спиной. Но как упустить возможность подобраться под самое брюхо Горташу, выведать его секреты, втереться в доверие. - Пусть ваш секретарь набросает черновик контракта завтра к вечеру. С удовольствием почитаю, - Тэсс залпом допивает приторное вино, резко встает, разворачивается на стоптанных каблуках. Она чувствует спиной ухмылку эрцгерцога. И думает, что на этот раз он явно её недоооценил.