7 | Битва за Штормград

Перебирая рукописи с носовым платком, в попытках отыскать свой упавший ещё утром пирожок, Астер уже в принципе смог смириться с тем, что это — очередной подарок с его стороны явно обитавшим в его спальне муравьям. Но даже так он настырно веровал, что отыщет его прежде, чем его возлюбленная зайдёт сюда и, пользуясь всей своей удачностью, наступит в него ногой. Порчи третий пары носков учёная не переживёт, даже при том, что у астронома уже есть скидка в магазин её любимых вязаных изделий. Вооружившись указкой, от беспамятства принесённую сюда, тот начал тыкать ею по полу, надеясь обнаружить что-то мягкое. Идея привела лишь к тому, что он почти рухнул со стула, качнувшись назад так, что от треска многочисленные минералы на столе подпрыгнули. Благодаря сердолику, что стоял на краю стола, и, верно, лишь мольбами неуклюжего преподавателя не рухнул, хозяин хором догадался до того, что надо сделать. Спустившись с сиденья и поправив свои бриджи, он нервно расхаживал около входной двери, слушая шаги и решаясь на то, чтобы повернуть ручку. Убедившись, что никого нет, и вряд ли кто-то очутится в ближайшее время, он захлопнул её, переходя в нервное дыхание. Возвращая на место скатывающуюся оправу очков, юнец поднял надобный колдовской камень и, сцепив его, подготовился к тому, что попросит у камня самую тупую просьбу. Прикрыв веки, он вспоминал слова, какие лились в голову очень медленно, потому что ему сильно мешал бит часов. Неконцентрированному учёному потребовалось немало времени, для осознания, что не так. — Тише, кукушка! Тише… Стоп! У меня же нет часов! Оглядевшись, тот узрел ворона, расположившегося за окном и клювом стучащего в стекло, явно просящего пропустить его. В очертаниях зверя мигом узнался товарищ. Воскликнув его имя, Астер ринулся распахивать ставни, какие поддались с трудом и уронили немало книг и драгоценных камней, прежде чем маленькая голова птенчика сумела пролезть в проём. Пока владыка комнаты плясал в луже пролитых чернил, метаморф перевоплотился, усевшись вразвалочку на столе и шевеля пышными от полёта локонами из стороны в сторону. — Доброго дня, нон грат, — своевольно кинул Корвин, убрав с себя все перья и встав на ноги. — Давай, все дилеммы разберём потом, сейчас я отдаюсь усталости и… Вопреки ожиданиям с невнятной речью, анимаг словил нечто вполне ясное и не требующее дополнение для других, хотя ему требовались лишь больше указаний — кучерявый исследователь сжал товарища в объятиях. Длинные руки в рубашке в клетку обернули его так, что голова бы и вылезти легко из этого круга могла, но не пыталась, ведь сам образ грезился книголюбителю очень поразительным. Нереальным даже. Смутившись, он вытянул ладони, боясь касаться хрупкой спины. — Что за внезапная необоснованная тактильность? — Я рад, что ты здесь, — признался, не отступая, фанат звёздного неба, продолжая щекотать своими пастельными кудрями мордашку друга. Его делало невообразимо счастливым его явление. — Что, — вывел сарказм чернокнижник, — В колледже без моего присутствия настолько мало высокопарных унижающих выражений? — Только жалкие подобия. Где-то здесь, поняв, что это — вполне обдуманный шаг со стороны знакомого, наследник рода Моригач сложил руки на его спине, несколько раз по той слабенько ударив. — Я тоже скучал, дружище, — признался он. — Очень. Доказав благое отношение, пара расцепилась, и каждый неловко отступился назад, вплоть до шмякающего звука, из-за чего воронёнок скосил физиономию. — Ты нашёл пирожок! — воспел собеседник, упав на колени и выудив из-под башмака еду. — Почему он на полу? — презренно обратил внимание другой. — В тебе взаправду бытуют эти вопросы, когда ты находишься в моей спальне? Недолго подумав, Корвин кивнул. — И впрямь. Мне надобно сиять от восторга, если ты на завтрак не испил какое-то убийственное зелье, а пирожок — это глупость. Хохотнув, Астер наконец-то потребовал от друга причин, почему же он здесь, а тот, без зазрения совести, сразу признался, что проиграл со своей ролью, и всё помчалось псу под хвост. — Игра завершилась, планы погорели, потому я снова предстал здесь и… Без стука в комнату ворвалась возлюбленная учителя, из-за чего тот в ужасе раскрыл глаза. — Астер, где твои книги? Прыткие зелёные глаза вначале пробежались по высокой поражённой фигуре, но очень быстро увидели сильно не местного и лишнего метаморфа. Они зациклились на нём, загоревшись радостью так, что, померещилось, будто они и оттенок какой-то желтоватый приняли. — Добрый вечер, Мария, — поклонился скромно, но с полу ехидной ухмылкой, птенчик. — Я вновь явился по душу твою со своими инвективами и… Договорить ему снова не дали никаких шансов, потому что и колдунья земли ринулась с места чуть ли не бегом, и, вжавшись носом в плечо, крепко стиснула его в своих ладонях. Очередная тишина, очередной добрый акт, и никто вновь не собирается объяснять ему притоки такой нежности. — Настолько туго с высокоинтеллектуальными оскорблениями что ли? — фыркнул он, взмыв брови и поглядывая на астронома, какой поражающим считал лишь якобы закрытую на замок дверь, какую вскрыли без всяких дополнительных условий. Решив здесь преодолеть этап признаний куда раньше, Корвин сразу положил руки на талии, соглашаясь с ласками. — Нелегко, — выдала Маша, хлюпая носом и отходя от него на шаг, поправляя свои локоны. — Я просто рада, что ты жив и в порядке. — Относительно в порядке, учитывая моё возвращение… — Что произошло… — С дверью моей! — вмешался в беседу преподаватель, тыкая на обозначаемую проблему. — Почему ты… Почему ты так легко? — Она давно уже сломана у тебя. Ты не знал? — абсолютно наивно приметила колдунья земли. — Конечно, знал! — хмыкнул, как дурак, он. — Поэтому так удивлён! Постановив то, что у Астера и скрыться от людей нет возможности, компания вернулась к главной теме. Они желали распознать, почему же их одноклассник вернулся в знакомые стены. — Ты покинул её сторону? — Вернее будет сказать, меня выгнали из войска и триады, — с угнетённым лицом менял показания молодой человек. — Почему?! — убрав прочь минерал, куда почти уселся задницей, поинтересовался любитель звёзд. — Она поняла, что ты — предатель? — Она ведала об этом всегда, — сообщил метаморф, следом решив легко признаться в том, что обязалось его друзей не слабо так растрясти. Но он жаждал это выдать, потому что так напоминал сам себе, что никогда этому человеку в бравадах не лгал, — Но сослала она меня, обозвав ложью мою любовь. Произошло точно то, что он и ожидал: две пары глаз, какие и без того с оправой выглядели больше, чем должны, расширились сильнее, а челюсти весомо опрокинулись вниз, являя во всей красе, что его товарищи глубоко удивлены. Такие интеллигентные применили в максимум бы именно это слово, но он считал, что к месту подошло бы нечто куда более грубое. — Твою любовь? — по словам вякнула участница сказочного патруля. — Ты и Любава что ли… Насладившись достаточно шока, Корвин облизнул губы, будто сладости наевшись с объединения имён. Своей привязанностью он, вне сомнения, гордился. — Видимо, только я, — грустно вывел он. — Скорее всего, ты прав, — молвила Маша. — Я сомневаюсь, есть ли у Любавы вообще сердце… Серые очи сжались посредством упавших чёрных бровей, ясно намекающих, что мальчишка явно сболтнул лишнее, и скромный исследователь сразу перешёл к извинениям. — Но ты всегда умел искать то, что другим не дано! Чмокнув, анимаг это принял, потому что иного ждать не смел. Всё-таки, это — его верные друзья, и они прекрасно ведали о нраве его нимфы. — Как думаете, Василиса сильно будет злиться на моё явление? — повернулся он к товарищам. — И смогу ли я поступить обратно в колледж? — Какая самая далёкая точка вселенной? — обратилась его бывшая, раздвинув свою чёлку в разные стороны. — Альфа Центавра, наверное, — помог ей возлюбленный. — Вот она отправит тебя дальше неё! Шутливость подруги он ценил, но, ловя в этом какую-то нотку правды, немного напугался. — Но Астер же мне поможет… — Конечно, конечно! — откликнулся названный учитель. — Попробую убедить её о чём-то поближе. Закатив глаза, Моригач занервничал сильнее. Ему за такое по шапке надают, и никто на двойную фамилию двух древних и великих народов даже носом не поведёт. — Тем более, сейчас ты вернулся и поможешь с данными для Вари! — предположила волшебница природы. — За такое она точно тебя простит! Однозначно! На долю секунды зависнув, воронёнок резко отвернулся, взмыв очи к небу, в размышлениях о том, как исповедовать главное. Реакция сразу поставила много вопросов, из-за чего собеседники принялись теребить его, ожидая говор. — Проблема Вари сейчас в том, что… — вдох давался ему трудно. Только-только она из простой носительницы фамилии стала кем-то более стоящим, и выяснилось, что нет такого, к кому разрешается подобным образом обращаться, — Той Вари, что нужно спасать, нет. — Что? — уходя в истерику, переспросила Маша. Предвещая беды, Корвин взял её за руку, оповещая, что сейчас объяснит всё о том, что творится за стенами сутками закрытого замка, какой распахнул свои щиты, позволяя гостям вновь его посетить, а пленникам покинуть. Замки пали, и троица спасителей разом кинулась исполнять свою самую главную миссию.

***

В кабинете Вась Вась издавна стало тесно, к чему она относилась уже с привычным гневом и уже даже безразличием. Порой она размышляла о том, что не выйдет на работу, а за школьной обителью оставить следить свою студентку, обязанную вскоре перенять корону. Их коллоквиумы мерещились ей сущим бредом, где беседовал вечно один человек, и она искренне не понимала, почему они с Кривозубом не покинули эти стены до сих пор. Уверенной походкой по дворцу шёл человек, обязанный избавить её от плена волевой богини огня, видя которого каждый студент оборачивался и поражённо прилипал к стенке, не веруя, что и впрямь зреет это существо здесь. Фокусник и сомнений не таил по поводу того, что они специально переместились не прямо в кабинет директрисы, лишь бы Сатана поласкала себе потушенное эго. Сейчас же ему не оставалось ничего иного, кроме как верному солдату или рыцарю следовать за ней по пятам, но точно чуть позади, из-за чего создавалось и вовсе впечатление, что он — её тень. Остановившись у самих врат, биполярная особа поправила свои белокурые локоны и, заправив свою блузку в юбку, горюя о том, что вещи факира ей более не надобны, применила магию, распахивая дверь перед собой. Приход не привлёк вообще никого, ибо уснувшие колдуны шороха и не вняли. — Таким образом, сражение, может быть, — балакала принцесса волшебного мира, судя по всему, плюя с высокой колокольни на явленных людей. — Вас стучаться не учили? — лишь сумел прыснуть Крив Кузьмич, сидящий спиной к входу, перекатываясь с одной ручки стула на другую. — Учили, — приняла претензию колдунья. — Но это, как и многое иное, соблюдать мне не угодно. Проснувшись мигом от саркастичного тона и злобы, что бытовала в почти песнопении, а не говорении, директриса подняла голову на гостью, вынуждая к этому и нависшую над собой не умолкающую собеседницу. Именно здесь она лишилась голоса, не находя в ней должный интерес. — Саша! — воскликнула восторженно она, роняя сборник на стол и зависая на секунду. — Рокировка необычная, — оценила обитание волшебницы огня в этих стенах хранительница нескольких личностей. — Мне выйти за дверь и постучать, или я прощена, коли его привела?! — Солнце! Лишившийся своего положения тени, факир сделал шаг в сторону и сразу раскинул руки, намекая на объятия, куда батарейка, без размышлений, бросилась, будучи бесконечно счастливой снова лицезреть его рядом. Вовсе она забыла, при каких обстоятельствах они расставались в прошлый раз. Находясь в эйфории, не маг чмокнул возлюбленную в уголки губ и лоб, при этом по-прежнему сдерживая в своей хватке, чем несказанно порадовал улыбнувшихся учителей. Явленная же с ним воительница лишь выдавила из себя слабый смешок якобы радости, сопровождаемый долгими гляделками истинно счастливой объединившейся пары, какая в ней вызывала лишь пущее опустошение. Грезилось, будто и голос Саши в её голове больше не маячит, потому что он лишь только в другом нуждается. Её теория о том, что в моменте с фразой «я тебя люблю» она располагалась в глюках, в этот момент подтвердилась. — Ты думаешь, что явка с повинной наладит твоё положение? — прыснула Василиса, привлекая внимание студентки. Отклонив личико, та легонько ухмыльнулась, изогнув брови. Чувства и эмоции та гнобила и коптила внутри, потому что, захоти она выплескать их во всей красе, то компания услышит, как вечно целомудренная особа громогласно кричит очень человеческие изречения о том, что «они в жопе». — Забавно, что вы размышляете якобы мне это надобно, — фыркнула та, преодолев расстояние до стола, и сразу уселась на него, свесив ноги и скрестив руки. — Дело в ином: мне нужна ваша помощь. Подобное искренне поразило древнюю колдунью. — Такой комбинации слов я в жизни от тебя не слышала! Да и, честно сказать, как узналось, всегда до смерти боялась! — Понимаю, — кивала наигранно сменившаяся на посту личность, оставив после себя приспешника Сатаны, какой тоже жаждал издеваться над знакомыми. — Мы привыкли работать в обратном темпе, где вы вам помогаем, а вы тунеядствуете, но, ничего не сделаешь, когда сталкиваешься с чем-то столь древним. Думаю, что вам нынешнее ближе. Вы хотя бы ровесники. Гаркнув от комментариев к возрасту, Вась Вась больше обрадовала хлопнувшего в ладони коллегу. — Моя любимая ученица! — взвыл он. — Как я скучал! — Сразу двое любимчиков к вам сегодня вернулось, — цедила правительница заведения. — Какой-то прямо-таки праздник! Словно подарки на юбилей! — В их число я точно не вхожу, — вякнула Алёнка, как-то обижаясь на то, что её к своим талантам педагог не причисляет. — Мне больше достанется! — обняв девушку сзади и чмокнув в щёчку, уведомил Абрикосов, не вписываясь в беседу. Бросив взор на самодовольную знакомую, какая пару часов назад являла себя, как кого-то, кого ему придётся саморучно хоронить или спасать от самоубийства, он сейчас наслаждался тем, сколь скоротечно она надела маску всемогущества и справлялась с ней безупречно. — Другой подарок тоже с моей стороны прибыл? — обратилась Бабейл. — Прибыл немногим раньше вашего и уже даже забрёл словить своих законных люлей, — оповестила Василиса. — Он даже толику того не получил, что жаждали сделать его знаменитые предки, и сколько в итоге успела схлопотать от них я. — Не беспокойтесь — остальное он получил от меня. Непроизвольно, Саша засмеялся. Статность и изоморфизм прежней себе, к какому прибегала революционерка, вызывал неподдельные чувства у собравшихся. — Вы — моя богиня, Ветрова, — приподняв руки почти в поклоне и потягивая их блондинке, сообщил Кривозуб, на что не добился требуемой реакции, ведь несчастная насупилась, и ровная осанка спины дала сбой. Картинка совершенства развалилась, пав под бомбой, названной «царское семейство». — В ней вся и проблема, — пискнула она, отвернув глаза от большей части собравшейся компании. Тут Александр раскинул руки, определив, что в нём опять сильно нуждаются, и, обойдя преподавательский состав, устроился пред богиней триады, интересуясь её самочувствием. — Что не так с Варей?! — кинула вслед напуганная донельзя богиня огня, следящая за тем, как Любава укладывает руки на плечи её молодого человека и медленно дышит. — Что ты сделала?! Уже в этих пальцах, в их слабеньком, но заметном треморе, она не ощущала ничего хорошего, и это, учитывая картинку силы, развалившуюся в щепки за доли секунды, её по-настоящему пугало. Усмирив себя, Сатана поглядела на веснушчатую физиономию и заговорила. — Честь слово, лучше бы действительно что-то сделала я, но, увы. Мои руки здесь не пахали, вины в этом не создавали… Болтать с каждой секундой не становилось легче, потому что спектакль от тревоги ронял сам свои же декорации. Томить больше слушателей волшебница не желала. — Варя вернула себе сила огненного мира. — Чего?! Батарейка оказалась единственной в обществе, кто ничего не понял. — Как Марфа сумела? — Видимо, прибегла к манипуляции, — отвечал за разнервничавшуюся нимфу факир. — Убедила её в своей доброте и какими-то уловками довела до веры в то, что это — благоразумное решение. — А Влад куда смотрел?! — Учитывая происходящее — его там нет, — выпалил Кривозуб. — Чтобы ему такое допустить ему надобно быть… — Слепым? — Глухим? — Мёртвым. По кусочкам диалога вразумить ситуацию у Алёнки не получалось. Тогда розная будущая королева взяла в руки сборник и со всей силы шибанула им по столу, привлекая к себе внимания. Эффект сработал потрясающе, потому что психологу пришлось даже держать биполярную особу, лишь бы та не свалилась с подпрыгнувшей мебели. — Мне объясните, что произошло, м?! — Марфа стёрла Варе память, — сказала коротко староста класса. — На том самом уровне, когда она отказалась от сил. Приподняв голову, сестра Ветрова узрела медовые зеницы, с какими испытывала одну единую эмоцию на двоих — сожаление. Она бурлила и выла. Так сильно, будто совмещала в себе массу, фонтан из различных чувств, где превалировала печаль. Лишиться её памяти обозначало для обеих, как почти похоронить. По щекам богини огня потекли слёзы, из-за чего факир сделал шаг к ней, а потом вновь припал к Сатане. Как он бросит её без поддержки?! — Иди, — приказала настрого она, и он прижал возлюбленную к себе, оставляя владыку мыслей на дальнейшую беседу с учителями. — У вас есть какие-то данные о том, можно ли отменить действие этого и, если да, то как? — Действие астрального плана?! — взвинчено, воскликнула директриса. — Ты — колдунья этой стихии, не мы! Мы понятия не имеем, как углублённо работает магия! Если ты нуждалась в помощи, то нужно было прибегнуть к помощи своей соседки неземной сущности, а совсем не к нам! Закатив глаза, Любава ахнула. Как-то глупо она миновала ту, кто действительно могла её спасти. Пусть ни она, ни её ветра не попадались ей на глаза со вчерашнего дня. — Ой, — издала она, предупредив всех, что прокололась. — Я передумал насчёт любимой ученицы, — вякнул Кривозуб, негодуя от такого. — Но здесь же может что-то найтись! Хотя бы попытаться мы можем! Поглядев на студентку, Вась Вась хотела перечить. То, что она самолично слыхала о тонком и огненном мире, создавало впечатление о его непоколебимости и неразрушимости, и уж такая элементарная вещь, как потеря памяти, по её мнению, обязалась происходить навсегда и не иметь исключений. Взор изменил очень много. Перед ней сидел побитый жизнью, изуродованный маг, какой потерял свою половинку. Ту часть себя, какую и любил, и презирал. Она не смела в таких условиях обрывать её никчёмные шансы на надежду, даже при всей бессмысленности предложения. Пусть уж лучше теплиться крошечная надежда в этом бессовестном сердце. — В этом кабинете хранится масса самых редких книг, — сообщила она, осматривая владения и их порядок в последний раз. — Авось, мы отыщем что-то полезное здесь. — Ой-ой! — взмолился Крив Кузьмич, пугаясь гигантских полок. — Тогда приступим, — уведомила батарейка патруля, став первой, кто направился к шкафам. Позвав помощников, компания получила большую огласку к делу и, соответственно, большую надежду в спасение, но она не имела права на долгую жизнь. Анимаг очутился в библиотеке по тому же поводу, что и собрание в директорском кабинете, но прибежал он туда по своей воле и духом не слыхал о том, что его возлюбленная в этих стенах, а верные друзья уже переворачивает книги вверх дном, только бы найти что-то полезное. Отобрав немало книг, он добрёл с ними до стола и принялся изучать информацию, ища там хотя бы какие-то ссылки на другие литературные источники, способные спасти его подругу. Долгое время он был в комнатушке один, что позволяло ему упиваться такой полезной тишиной. После часа визга со стороны Василисы подобное мерещилось ему истинным лечебным бальзамом. Кое-кто прервать его всё-таки решился, и знакомые неухоженные пальцы схватились за ледерин, требуя внимания к своей владелице. — Зануда возвратилась в стены и решила поднять уровень духоты помещений. — А я так надеялся, что ты с лихвой наобщаешься с «братиком» и возымеешь достаточно мозгов, чтобы не докучать людям своим гадким существованием, — обратившись в ворона, малец стукнулся головой об книгу, чем выронил её из косолапых пальцев и возымел обратно себе, вновь став человеком. — Хотя, какого развития я могу от тебя ожидать, коли годы неги и воспитания под крылом гениальнейшей особы не даровали тебе интеллекта для подобного? — О, как! — харкнула задира. — Говоришь о Любаве, как о произведении искусства! — Обзываю её такой, как сам вижу, — сказал метаморф, усевшись на сиденье и взявшись за книгу. — Можешь уже выходить из образа! Здесь ей комплиментов причитать не надобно! Закинув ногу на стол, Кика пыталась ботинком приземлиться в листы изучаемого сборника, но мальчишка вовремя сориентировался и потянул тот в иную сторону, спасая его от изувечения. — Только я хочу, и нет дела — надобно или нет, — воспевал свои чувства Корвин. — Она для меня — шедевр и горланить я об этом буду всюду. — Не думай, что я обзову это романтичным. — Честно говоря, искренне сомневаюсь, что ты знаешь о существовании подобного слова. — И «братик» меня, по-твоему, не научил? — Нет, — отрицал такой пункт чернокнижник, склонившись над рукописью сильнее. — Зная язык Нон грата, он договорить это длинное слово до конца не способен. — И то верно! Раскрыв книгу наверху стопки, без особого интереса девушка заглянула внутрь, осудив буквально первую строчку творения, готовая к тому, что сейчас послышаться недовольные комментарии, но совсем не адские бурлящие крики, в каких мешались истеричные вопли. — На стол, — потребовал вначале шёпотом наследник дома Моригач. — Чё? — не разобрала его гадостная дамочка. — На стол! — крикнул истошно он, хватая девушку за руку и почти перекатывая её дальше на мебель, пока стопка, в свою очередь, улетела на пол, вместе с той самой книгой, какую так нахально жаждала засолить в своих отзывах кикимора, узнав, что сборник и без её помощи является водяной бочкой. Наружу из рукописи полилась вода. — Беги за патрулём! — объявил Корвин, зная, что должен остаться здесь и дождаться то, что чувствует. Претерпев повиновение, он уселся, наблюдая, как вода бьёт ключом, заливая пол. Ему наконец-то предстояло узнать всю правду о том, что произошло на другой стороне.