7 | Битва за Штормград

Расставленные в комнате свечи создавали весьма устрашающую картину. Подобное количество, вне сомнения, запрещено на территории колледжа, но ученицу с биполярным расстройством это совсем не беспокоило. Считала, что этого действительно хватит для того, чтобы покинуть сие место и достигнуть надобного, и, осознавая происходящее, она лишь крепче перевязала узел на талии. Какое же безрассудство — жаждать оказаться там, но до дрожи во всём теле этого бояться. Уселась на пол, Любава расположила камни и очертила круг по законам теософии, двигая драгоценные кусочки, что олицетворяли семь планов, а в самом центре устроила авлос, который казался ей самым пугающим объектом посреди этого хаоса, так и оповещающим о предстоящем бедствии, и, в очередной раз коснувшись верёвки на теле, она тяжело вздохнула. Для подобного нужна концентрация и уверенность, а этого явно не будет, когда ты испуганно сотрясаешься, ощущая, как жители твоей головы крутятся, будто в карусели. — Всё получится, — с трудом выдавила, поглядывая на эти рисунки из песка. Она, коснувшись песчинки, тут же прижала руку к себе. Демон в её голове заржал: вершительница мести, не могла даже снизойти до начала плана. Идиотство. Девушка опрокинула голову, неровно дыша. Не сможет она вытворить такое, боясь, что вылетит, тем более, если учитывать то, что рисков у неё и того больше. Тьма способна убить её, как только она покинет физический слой. Или во время попытке возвратиться… Прыгать в бездну, понимая, что тебя держит лишь эта верёвка — попросту нельзя. Мечась между желанием отказаться от решения и стремлением продолжить, она снова и снова касалась пальцами должного круга, а потом мгновенно отходила. В мыслях она тонула, и именно поэтому стук в дверь напугал её до такой степени, что она, как сурикат, подняла голову, прижав ладони к себе. Стук повторился многократно, отбивая весьма чёткий ритм песни «Помпеи». Осознала, кто же к ней пришёл, поднялась с места и, накинув кофту, чтобы спрятать верёвку, поспешила вперёд. Раскрыв дверь совсем слабо и высунув в неё голову, она тут же прикрыла глаза. — Не маг, по-моему, ты перепутал комнаты. Твой маломощный сказочный патруль этажом ниже. — Отлично! Значит, пойдём туда вместе, — радостным голоском заявил он. — Нет. Громкие мысли заполонили её голову, и она уже точно понимала, зачем он пришёл. — Послушай… — Моя племянница расстроена и подавлена тем фактом, что я не поздоровалась с ней, хотя она, убеждённая в нашем перемирии, этого ожидала, — проговорила всё за друга богиня иллюзий. — Не маг, ты можешь уже, наконец, поставить блок?! Я даже ради такого произнесу «пожалуйста», а то эти нафталиновые помыслы заставляют блевать! — Я и так штук шесть уже поставил! — Чего? Невозможно. Она слышит его идеи слишком чётко, будто вообще никаких преград нет. — Как только ты вернулась, я его разместил! — буйно признался Абрикосов, сильно уставший от ноя одноклассницы. — Каждый раз, когда ты повторяешь, я ставлю новый! Там штук шесть уже точно есть! Яростное объяснение вызвало у властительницы магии определённое замешательство, когда она приспустила брови, а следом одна из её личностей, будто перерыв великую Александрийскую библиотеку, дала объяснение, из-за которого она еле слышно ахнула: — Увы, но поток неиссякаемых розовых помыслов никак не принудит меня здороваться с глупенькой Ветровой… — Она — твоя племянница, Любава! — не унимался мальчишка, видящий, как сильно страдала его сестрица по сарказму. — Ей надобно твоё внимание, и тот факт, что ты не замечаешь её даже при её попытках поинтересоваться, как у тебя дела, её разрушает! — А меня разрушают тьма и головные демоны, которые в унисон твердят, что я не хочу с ней говорить. — Что такого в твоём заключении, коли ты из родственницы, готовой хоть с конца света прибежать ради её блага, стала той, кто не просто прикрывается и изображает ненависть, а абсолютно отказывается с ней ладить?! Например, то, что она действительно больше не играла. Вздохнув тяжело, староста класса не оставила надежд отвязаться от подобного действа: — Я всегда такой была… — Сейчас ты избегаешь даже диалога. — В любом случае конфликт сестёр Ветровых — это явно не дело, в которое тебе надо вмешиваться. Агрессия Сатаны выперла прочь третью личность, точно зная, что лишь она сможет выгнать прочь надоедливого друга, но поток мыслей удушил её, сразу вереща о том, что ничего не получилось. Принюхавшись, распознал запах гари, такой типичный для свечей, а потом его очи мигом пробежали по фигурке подруги, слишком быстро замечая узелок, выглядывающий из-под кофты. Его захлестнула волна ярости, сумасшедшая теряла контроль над ситуацией, не в силах сопротивляться. Развернувшись, он начал гневную тираду: — Ты с ума сошла?! — Успокойся! — Твои демоны совсем берега попутали?! — Угомонись! — Ты решила выйти в огненный мир, но требуешь от меня спокойствия?! В комнате оказалось слишком много эмоций, и волшебнице становилось плохо от потока, который она ощущала. Это безумство от страха, покорившее Сашу, тут же возымело и её, из-за чего она еле стояла, ощущая, что былой испуг усилился с его чувствами, окончательно сводя её с ума. Скрестив руки на груди, она пыталась держаться, но выходило совсем слабо. — Любава, ты — носительница биполярного расстройства, трёх, мать его, личностей, которая ещё и подвергалась охвату тьмой! — напомнил ей дергающийся от эмоций молодой человек. — И вот после лечения первое, что ты решаешь сделать, — это войти в ад! — Это не ад! — Это пустынная зона! — верещал он. — Это сумасшествие — входить туда, когда ты прошла лечение! — Именно поэтому мне туда и надо! От этой агонии она задыхалась, от его испуга она содрогалась. Блоки чрезмерно надобны ей именно сейчас, потому что она неспособна терпеть эмоции слишком открытого к этому мальчишки в голове, где итак живут трое. Это — не коммуна, в конце концов, а квартирка отшельника. Замолкнув, Абрикосов мрачно смотрел на собеседницу. Заметил в синих глазах раскаяние, и ждал, когда она пояснит, по его мнению, вообще необдуманный поступок. — Мне нужно туда выйти! Нужно попробовать, потому что важно знать, как много тьмы во мне осталось и как она будет реагировать там! — А если её дофига, Любава?! — вновь перешёл на крик фокусник. — Если её там слишком много, что тогда?! Ты же даже преодолеть астральный слой не сможешь, а значит, и вернуться тоже! Как ты можешь быть уверена, что возвратишься, а не… — Я — не он! Естественно, они оба понимали, почему подобное вызывает так много страхов, потому что знали о том, как легко в этом потеряться, тем более у них имелся определённый и совсем не счастливый пример. — Это просто ментальный план, — произносила с трудом Психея, пытаясь выплыть из моря этих всплесков резких испугов. — Я справлюсь… — Нет. И секунды его мозг не думал о том, чтобы разрешить ей туда лезть. На верную гибель мозга он отдавать подругу оказывался не согласен, и она принимала этот испуг каждой клеточкой. То — ни смерть на поле боя, ни мгновение боязни за то, что её коснётся губительная сила… Она, по сути, соглашалась на прогулки по канату, точно зная, что есть крупный шанс упасть, и пускай он знал, что она — хорошая гимнастка, но это никак не держало сильно мельтешащую верёвку. — Не маг, не тебе за меня решения принимать, — процедила богиня иллюзий, подавляя его потоки. — Покинь мою комнату и не мешай мне заниматься моими колдовскими делами! — Шевельнув головой, она приспустила брови. — Не лезь в планы, которые не способен оценить твой мещанский мозг! Некоторое время житель Земли потерянно смотрел на эту белокурую девушку, ища зачатки рассудка. Естественно, он её никогда не понимал, но и необходимым он это не находил: придерживался позиции, что оказывать помощь можно и без этого. Не вникал в её самомазохизм, не находил забавными издевательства над иными и вовсе не считал чем-то весёлым, когда она делала нечто, что навредило бы ей ради каких-то сторонних, вовсе не важных дел. Но он никогда её не останавливал. Сейчас оказывалась совсем другая ситуация, и он боролся чуть ли не с разбитым сердца, которое мечтало остановиться лишь от помысла, что сейчас она поделится на ментальное и физическое тело и из-за своих болезней лишится первого, став ничем. От такого страшного представления они оба сделали глубокий вздох, а сразу после Александр прошёлся рукой по своим волосам и молча уселся на место за круг, прямо на пол. Проигнорировав его поясняющие мысли в своей голове, волшебница обратилась к тому. — Ты не понял моих инвектив, не маг?! — верещала та. — На выход… — Тебе нужна какая-то основа, чтобы держаться, — спокойно, но при этом строго уведомил он её. — Что-то явно крепче, чем эта тоненькая верёвочка на твоей талии, которая является пустым место для ментального плана. — Развернувшись, он еле-еле приподнял свою ладонь. — Я согласен её заменить. Сатана опять вздохнула, а потом поплелась к месту, усаживаясь в круг. — Только авлос не задень! — пискнул её товарищ, чуть отодвигая музыкальный центр, но не убирая его с зоны действия заклинания. — Знала бы Преслава, что я вытворяю… — Добрых слов мы бы точно от неё не получили… — Мы бы получили от неё ураган из древних непристойностей! Взволнованный происходящим, Абрикосов даже не мог поднять взора на подругу и подать ей пальцы. Заметив этот бешеный страх, его верная скрытная подружка резко схватила его за руку. — Спасибо, — искренне поблагодарила она. Кивнув, он повернул своими ладонями её запястья, показывая готовность к путешествию. — Учитывая то, что я решаюсь на такой риск, давай заключим договор? — предложил он, прежде чем они очутились в другом слое. — Я помогаю тебе, а ты поздороваешься с Варварией или сделаешь хоть что-то, чтобы оповестить её, что она тебе не безразлична… — Договор без какой-либо выгоды для меня, — возмущённо выпалила она, вновь приспустив веки. — Кто научил тебя подобной хитрости? — Ты. — Я — хороший учитель. Поглядев лишь пару секунд на его просящие глаза, она согласилась и вновь позволила тому сцепиться в её предплечье. Спасение в лице факира имело и особый побочный эффект, потому что ей приходилось не только изымать своё астральное воплощение из физической оболочки, но ещё и предварительно отцеплять себя от его эмоций, ибо те, мягко говоря, её раздражали. Стиснув зубы и сжав пальцы, она собрала силы, бурча в голове надобные заклинания, взывая иную, высшую среду и покидая тело. Мгновение, когда вместо Психеи пред ним возникло лишь её тело, Саша не распознал, но он понял это, когда заметил, что пульс, который тот щупал, сильно замедлился, а сама особа еле дышала. Она вышла, только… Ему оставалось молиться, чтобы она ещё и вернулась.

***

Беспросветный мрак, в который она попала, очень быстро приобрёл чёткие очертания каменных чёрных стен. Она оказалась в правильном месте. Выставила руку и тут же узнала, что её глупое предположение по поводу сохранения музыкального инструмента в зоне действия заклятия верное. Пальцы сжимали необходимый авлос, который, будто молнии Зевса, обязан изничтожить мир и воплотить её план. Знал бы её помощник, зачем Любава сюда пришла. Боролось с пульсирующим в ней чувством стыда, которое ещё и смешалось с убеждениями неверности её размышлений. Властительница мыслей шагала по мрачным зонам, глядя по сторонам. Меньшее, чего ей хотелось, так это встретить на этой территории родственников, потому бежала, желая лишь только претворить задуманное и сразу испариться. Среди темноты, которая воспринималась пространством космоса, порой она замечала таких же астральных гостей, как и она сама, которые явно ведали, как вернуться — двигались быстро; а порой она видела, как за сплетением звёзд прячутся затерянные участники такой магии, не могшие таким лёгким образом преодолеть два слоя. Замечала эти страдальческие облики тех, кто скитался по безжизненным участкам. Она содрогнулась, ощущая холодок по спине, а после ускорила шаг, двигаясь вперёд. Где искать надобное, она точно не знала и лишь ждала ветра, что указал бы дорогу к своим братьям. Прошла немало метров, прежде чем тот явил себя, и вот её рука поднялась, цепляясь за поток и направляясь вместе с ним туда, где проживали подобные. Такой мягкий и тихий Зефир привёл колдунью к созвездию, где и обитали его товарищи, и вот она, разжимая пальцы, предстаёт пред этими полупрозрачными, в отличие от неё, фигурами. Сразу у них неподдельный интерес. Почти прозрачные материи глядели на неё с неприязнью и открытым презрением, а их астральные структуры, казавшиеся дымкой, так и полыхали красным оттенком, оповещая о том, как им неприятна гостья. Дикие ветра явно были удивлены. Решила не отступать. Любава гордо убрала волосы назад и, сделав глубокий вдох, оглядела толпу. — Могу я поговорить с Эвр? Восточный ветер — вот кто ей нужен для подобных дел. Но поговорить со столь важной персоной чрезвычайно затруднительно. Наконец, та услышала иные зовы и явила сумасшедшей наследнице блестящий облик, не сильно разнящийся с очертаниями соплеменников. В какой-то степени её схожесть даже разочаровала ту, которая ей чуть ли не поклонялась. — Добрый вечер, ваше ветрейшество… — Вечер, день, ночь, — с усмешкой отозвалась структура, отдаваясь эхом в ушках некогда оглохшей девушки. — Ты в астрале, смертная, тут не существует времени, лишь только бесконечность. — Доброй бесконечности? Ветер улыбнулась, так как сочла это забавным Волшебница её, похоже, веселила. — Чем я обязана приходу самой Бабейл? — Знаете обо мне? — Братца не заберёшь? — язвительно отозвалась дымка. — А то ведь он одичает на этой территории, когда потеряет остатки рассудка. — Говорите так, будто они у него были. Если бы место было подходящим, Марфа бы точно не оказалась на престоле. Голос субстанции, такой величественный, гордый, ещё и доходящий до неё в виде отражённой от огромных мраморных стен оперы, дурманил её так, что ей аж пришлось сглотнуть, прежде чем начать говорить: — Ваше ветрейшество, я к вам с предложением, — уведомила Любава. — Можем помочь друг другу… — Что мне может даровать кто-товроде тебя? — Желанную власть и исполнение хаоса. Взгляд сразу стал томным, показывая, что Эвр слушает. — Я — вторая принцесса Штормграда, и я жажду поменять этот титул, обратив его в не что иное, как… — Главная наследница? — Его величество. Она поняла, что впервые это произнесла вслух. Какая же дикость. — Для того чтобы носить корону, мне необходимо заполучить королевство силой, а для этого надобно победить как нынешнюю королеву, так и будущую. — Брата ты в счёт вовсе не берёшь? — заметила игриво собеседница. — Готова поспорить, что он сейчас где-то здесь валяется в очередной чёрной дыре, — дёрнула бровями. — Зачем тогда придумывать расправы над ним? Пока иные аморфные дымки обсуждали происходящее между собой, главенствующая с невероятным интересом оглядывала смертную, пытаясь понять, откуда в ней столько жестокости и такого дикого желания мести. — Ты хочешь, чтобы я выпустила дикие ветры? — Ветры выпущу я, — уведомила богиня эмоций, доставая музыкальный инструмент. — Я буду выступать для тех, кто носит корону. Ваши слуги приглашены. — Какая продуманная месть, — похвалила её Эвр. — А что же получим взамен мы? — Впоследствии свободную жизнь в Штормградском королевстве, откуда вас некогда изгнали. — Думаешь, сможешь нас освободить? Девушка закивала, действительно веря в свои способности. Какое же безрассудство… — Не думаю. — Повертев авлос, принцесса улыбнулась с укором и гордостью. — Сделаю. — Ты злая, — подметила астральная фигура, явно выдавая лишь мимикой, что очень соблазнена. — Незлая, — оповестила с уверенностью особа. — Просто недобрая. Почему-то именно эта фраза стала для духа вызывающей настолько, что она, расхохотавшись, протянула руку колдунье. — По рукам, смертная. Пальцы сжались. — Грядёт восточный ветер… — Он всех унесёт, — завершила за Бабейл её новая приятельница, касаясь невесомыми пальцами музыкального инструмента. Мощный поток воздуха тут же припал к дудке, и вот туда влились опасные духи, способные поработить человечество, которые собеседницы находят забавными. Дикие ветры один за одним становятся пленниками авлоса, клянясь в подчинении белокурой Психеи и вереща о том, что план будет исполнен. Корона будет её. Заполнив игрушку надобной магией, дух вновь отодвинулась от подружки. Она сияла своим ясным фиолетовым оттенком и, указав на далёкую чёрную точку, оповестила её. — Я бы на твоём месте забрала его. — Нет, — сразу кинула вдогонку Сатана. — Если вознамерюсь забрать его, уменьшится шанс, что я сама отсюда выберусь. — Да, напряжённые у вас отношения. Захохотав, Эвр отдалилась и позволила мстительной особе покинуть территории астрального плана. — До встречи в физическом плане, ваше величество. Кивнув, Любава сжала пальцы: концертировалось на предплечье. Лишь возьмись за неё, ухватись за нити, которые чувствуются, и вернись обратно. Какое-то время ей казалось, что ничего не вышло, но потом услышала тихие мольбы с много раз повторяющимся словом «пожалуйста», и вот она открыла глаза и рот, сразу чувствуя такой реальный воздух. — Боже! — воскликнул факир, видя, как подружка тут же изогнулась, принимая все блага физического мира. Пустые лёгкие надуваются, бесчувственные мышцы вновь получают свою осязаемость, а она вновь не оболочка. От осознания, что не застряла там, она задышала очень быстро, вжимаясь чуть ли не ногтями в предплечья друга, который глядел на неё очень взволнованно. — Всё хорошо?! — забеспокоился он, осматривая тяжело дышащую одногруппницу. Та лишь закивала, поскольку в горле пересохло. — Слава богу! — облегчённо шептал он. — Тебя не было почти час, я уже думал, что… От его чувств она ощутила приток сил, и, как испуганный котёнок, потянулась вперёд, крепко сжимая мальчонку в объятиях и цепляясь за его шею, как за точку опоры в этом мире. Его чувства, такие сильные, помогали в её воскрешении, и она хотела себя в них утонуть. Она ощутила шок, которым стали для Абрикосова её нежности, и даже этому потоку она оказалась ужасно рада. Всё лучше, чем её мозг, заполонённый лишь стыдом. — Тебя обязаны были лечить от биполярки, а не от ненависти к объятиям! — пошутил Саша. — Ты слишком тактильной стала! — Я тебя просто душу. Посмеявшись, её товарищ наконец-то решился ответить тем же, и вот он прижал подругу к себе. Пробежавшись глазами по полу, увидела, что совсем рядом с фокусником лежал её авлос, упавший, когда она проявляла чувства. Она боролась с желанием предупредить его, чтобы он бежал прочь и спасался. Чтобы он покинул место, лишь бы только не пострадал. Он даже представить не мог, какую мощь скрывает в себе обычная дудка и какой же приказ обязаны исполнить её сумасшедшие жильцы, которые готовились превратить чью-то жизнь в сущий ад. Сейчас просто обнимал Любаву.