7 | Битва за Штормград

Занятия по политике отнимали много времени у будущей принцессы. Она поздно возвращалась в свою спальню, вставала раньше, чем обычно, чтобы завершить чтение книг или написание работ. Вот и сейчас она не дрыхла в объятиях любимого молодого человека: собиралась лучше изучить как сами законы, так и своё королевство. Но Алёнка совсем не понимала гнева, который испытывал её преподаватель по поводу того, что родители вовсе не спрашивают её советов или мнения относительно дел государства. — Чего вы так триггерите?! — поинтересовалась один раз она, видя, как тот ярится над своими сборниками, ища ещё более трудную ситуацию для разбора. — Твои родители получили королевство сразу после десятилетий управления под эгидой пленённого сказочника, и я не нахожу нынешнее правление разумным. — У них получается. — Слабо. Программы реконструкции короля и королевы его вовсе не устраивали, потому что супруги то и дело забывали о каком-то аспекте Семейка не скупилась на пышные празднества, но в то же время вообще не замечала того экономического кризиса, что возник в результате политики Сирина. — Не думаю, что я могла бы посоветовать им что-то стоящее. Фраза никогда не должна была получить своё подтверждение, но, увы, судьба распорядилась иначе. Она этого не хотела, учитывая то, что последнее проявление силы чуть не обернулось её же гибелью, но выбора ей особо не предоставили. Василиса позвала её к себе перед уроками, сообщив радостную весть о том, что семейка желала провести с ней короткую беседу. Вплоть до начала звонка огненная богиня не ведала, что тема будет носить такой возвышенный характер. — Привет, мам, пап! — воскликнула радостно она, крутя в руках заниженные хвостики и выказывая все признаки ребёнка, а точно не наследницы престола. Королевская чета, что решилась на подобную беседу ввиду рассказов окружающих об умениях их дочери, сразу же подумала о том, что доносы — глупость. Их юная девочка играла с надутыми веснушчатыми щёчками, если шла о её учёбе, то пыталась рассказать лишь о том, как занятия проводили её друзья, без конца заикалась и меняла тему разговора, будто той особы, которая восхитила защитников, в принципе не существовало. Но та царица и спасительница бытовала. Другое дело, что трон она занимала не всегда. Дитя солнца не находила причин, по которым она должна соблюдать правила этикета во время общения с родителями и друзьями, ведь они — её семья, а товарищи и вовсе её дом. Поразительно, но именно сейчас они в таком нуждались. — Нам звонила тётя Яга и сообщала о твоих успехах в области политологии, — наконец-то уведомила её матушка, медленно поворачивая голову. — Всё и вправду неплохо! — кинула в ответ ребёнок, вообще не подозревая, куда ведет мама. — Потому мы хотим спросить твоего мнения по поводу одной из ситуации. Румянец, бывший на щеках минуту назад, исчез, а вместо какого-то ответа на это предложение со стороны отца, принцесса издала лишь сдавленный смешок, оповещающий о её абсолютной испуганности: — Ха-ха! Если бы она не была наследницей, вполне могла бы быть озвучивать дятла Вуди. Вась-Вась закатила глаза: не хватало ещё, чтобы царская чета подумала, что принцесса плохо воспитывалась в её колледже. Действительно — этикета тут не преподавали, а тех толик, которые ей давала принцесса Штормграда, явно не доставало. — На данный момент нам надобно обустроить жилье народу, но мы не можем решить, как лучше — построить новые дома или же восстановить старые? — завёл шарманку его величества Серафим. — На восстановление потребуется масса сил, но это культурные и значимые части города, так что лишиться их — весьма большая потеря для истории. — А если построить новые, то потратим меньше времени, и это будет куда дешевле, — развернувшись к дочери, продолжила за него супруга. Пара лучистых глаз высокопоставленных монархов обратились к чаду, а она, будто мультяшка, исказила лицо, пытаясь сглотнуть комок, что застрял в горле. То есть, вот она, работа монаха: принимать решения, которые будут влиять на жизнь людей. Забавно спрашивать такое у той, кто не могла выбрать одежду себе на день. Встрепенувшись от такой мысли, от важности решения, властительница опасной стихии начала чмокать губами и щёлкать пальцами, стараясь придумать хоть какой-то вразумительный ответ. — Ну, новые здания… Ну, старые… Народ… Дикий страх разочаровать родителей. Она не могла даже поднять на них взгляда, пытаясь найти ответ. — Я… Не хотите решить этот вопрос на совете хранителей? Следом за вопросом последовала глушащая тишина. Лишь директриса ухмыльнулась, представляя, какое мнение имела чета насчет такого совета. — Что, огонёк? — Предложить это обсудить нашим защитникам, — шуршала принцесса. — Может, они сумеют взвесить всё и принять какое-то правильное решение… — Чтобы мы получили несколько голосов и разрозненные споры? В таком ключе о ситуации их доченька явно не подумала. — Простите. Я… — Знаешь, моя ясная, главный плюс монархии в том, что возможность принимать резонансные решения предоставляется только тебе, и оттого они не получают острую критику, из-за которой придётся отказаться от своего плана. — Но ты и люди обязаны придерживаться разных позиций! — настояла девушка. — Что ж, мне пересмотреть свою позицию ради других?! От подобного гневного выкрика, слабо похожего на злобные осуждения или истеричные ссоры, огненная колдунья вжалась в кресло, сжимая ногти и жалея, что вообще додумалась до этого. Напряжённое выражение отцовского лица тревожило её. То, что она заметила в его глазах волновало больше всего. Нотка разочарования. Елена поспешила успокоить супруга, и вот она кладёт руку к нему на плечо в изысканном жесте, намекая тому утихомириться, что сработало почти мгновенно. Увы, факира, который бы крепко обнял принцессу, в кабинете не находилось, и несчастной наследнице пришлось искать покой. Родитель чуть отдышался. — Прости, огонёк, — выдал он. — Мы слишком поспешили. Тебе очень рано принимать решения, ты плохо понимаешь устройство государства. — Но… По её мнению, она хорошо всё знала, и проблема заключалась лишь в том, что они по-разному представляли развитие государства. Она жаждала получить от народа не только бравады и осуждения, но и мнения, которые помогут искать правильное направление, чего, увы, её близкие не понимали. — Не беспокойся, мы разберёмся с этим сами, — продолжала её матушка, поправив идеально уложенные рыжие локоны, так разнящиеся с её волосами: они были слишком аккуратно уложены. — Учись, солнышко, и, я уверена, ты нас ещё порадуешь. Выдать прощание — это единственное, что смогла сделать богиня огня, прежде чем лица пропали в волшебном зеркале. Порадовать — не удивить. Родители мечтали о том, чтобы ничего не менялось. Подобное вообще никак не укладывалось в голове принцессы, что строила резонансные планы на будущее королевства. Некоторое время спустя она сидела в кресле молча, по-прежнему смотря на ажурные очертания мебели. Потом, покрутив браслет из бисера с ромашками, что сплела сама, поднялась, дабы в покинуть кабинет. — Порой, ваше величество, вы меня смешите, — заявила ей вдогонку Василиса. — Ожидаете от монахов, пленённых лишь только своей властью, интереса к мнению народа. Глупее и представить ничего нельзя. Стукнув по столу пальцем, директриса продолжила: — Они — консерваторы. Ты, верно, им сейчас весь мир перевернула тем, что может быть иначе. Но они никогда не посчитают, что ваш вариант хороший. Замерев, батарейка очень быстро нашла реплику: — Кому, как не вам, даме, которой в прошлом полугодии пришлось пожертвовать всем ради командного мнения, знать, насколько глупа бывает позиция одного. Легонько развернув голову, огненная колдунья взглянула на преподавательницу, которая подняла брови, а затем Алёнка, уверенная в том, что она была права, выскочила из кабинета.

***

Боевые искусства уже давно не воспринимаются патрулём как занятие, где они обязаны что-то делать, и потому те несказанно удивились, когда их друг сообщил, что они, как и все, обязаны сдать нормативы, чтобы получить окончательные оценки. — Может, поставишь хоть на три секунды меньше? — Колючка, я не могу уменьшать каждый параметр Маши. Это непрофессионально. — А встречаться с ученицей прямо вверх морализаторства, — пошутила наследница Штормграда, язвительно хохотнув. — Ты не забудь ещё про нашу разницу в триста лет и тот факт, что я был тёмным магом очень долгое время, чтобы уж наверняка осознать причины, по которым я хоть что-то пытаюсь сделать правильно. — Досаждать мне — правильно? Скрипнув зубами, молодой человек одарил возлюбленную грозным взглядом. Та ловко с помощью магии воздуха отобрала у него секундомер и остановила время. — Вар-я-я, — строго, будто родитель, протянул он. — Она почти добежала! — До куда? До сердечного приступа? Богиня земли и впрямь с большим трудом преодолела должное расстояние. Повелительница ветра решила не раздражать ещё пуще своего молодого человека. Она телепортировалась к подруге, чтобы очутиться с ней в следующую секунду на дистанции, а затем, преодолев линию, схватить эту задыхающуюся измученную учёную за бока. — Дыши! Дыши! — Червячок мой, скажи, пожалуйста, что с твоей дыхательной системой? — саркастично шептал тёмный князь, записывая лживые данные подруги. — Скажи я, что у меня Ханахаки, ты поверишь? — Маша нацепила товарищу очки — Ханахаке? — переспросила её лидер команды. — Хана катке? — Дождёмся Сашу для завершения саркастичного комплекта? Или вы за него третью шутку придумаете? — скосив брови, с усталостью выдала девушка. Обернувшись к другу, который как раз отжимался в другой стороне зала, Влад закричал: — Герой! — А? — отвлёкся Саша — Ханахаки? — с улыбкой задал вопрос. — Если это суши, то и мне закажите! Ничего, кроме как закатить зелёные очи, колдунья не могла. — Это болезнь, когда в лёгких растут цветы от любви, — объяснила она, совершенно внезапно, вспоминая, откуда о ней узнала. Виноватое в этом лицо безразлично сидело на трибунах. Преподаватель лишь яростно твердил, что их родство вообще никак его не спасёт, будто действительно веря: он изменит своим принципам. Тот вновь утопал в своих любимых книгах, и Маше пришлось сильно сдерживать себя, чтобы не одарить его хотя бы одним взглядом. — Твоя слабость, если бы меня не было, обеспечила бы тебе двойку по предмету. — Но ты — хороший преподаватель, который не принуждает других заниматься тем, чем они не желают. Уставшие за неделю от стараний Астера, от комментариев девушки по поводу его методов образования, Варя и Влад промолчали, добиваясь того, чтобы подружка оставила их наедине. — Подерёмся? — посмотрел на богиню ветра бывший морок. — Или ты так и будешь стоять, ожидая другого Равелина? — Ой, — взвизгнула собеседница, шевельнув хвостом густых каштановых волос, который она тут же откинула тому по носу, — да не ревнуй ты! — Ревновал я вначале, любовь моя, — сообщил он, вешая таймер на шею. — Сейчас я уже смирился с тем, что моего братцы ты любишь больше и просто принимаю факт того, что, если он вернётся, ты уйдёшь к нему. От этого его принцесса возмущённо раскинула руки. — Да как ты смеешь?! — Улетишь?! — подшучивал дальше паренёк. — А кто-то клялся, что никогда от меня не откажется?! Возмущение сменилось банальной болью лишь от самой мысли, что он способен её оставить. — Если ты захочешь, чтобы я ушёл, ради твоего блага я уйду. То, с каким беспризорным спокойствием, строгой взрослостью, без содержания хоть капли юмора Влад произнёс подобное, заставило её содрогнуться от злобы и обиды. Резко, чтобы он не заметил её реакции, волшебница развернулась, прижимая руки к груди, и, так типично для себя прикусила губу, давясь лишь кадром воображения, как этот чёртов шутник от неё откажется. Такая глупость, просто фраза, а она готова пустить слезу, будто он её прямо сейчас бросит. — Ты чего?! — шептал молодой человек, положив руки на плечи девушки и аккуратно их поглаживая. — Ты что, серьёзно на меня обиделась?! Попытка соприкоснуться носиком не удалась, ибо вечно острая на язык упрямо молчала, резко развернув голову, заставила хранителя и защитника уткнуться лишь в её затылок. — Колючка, ты серьёзно?! — Ты только что заявил, что спокойно отпустишь меня! — обиженно выпалила она, пытаясь выбраться из его объятий, что у неё, конечно, не вышло, и она лишь сильнее прижалась к преподавателю. — А что, мне нужно держать тебя в плену?! Рывок, и девушка в его ладонях разворачивается к нему лицом, тут же вынуждая заткнуться. Он одурманенно, как зависимый, глядит в ясные аметистовые глаза. — Разрешаю по башке со всей дури ударить, чтобы мозги на место встали! Только недавно она признала, что доверяет ему и что ужасно его любит, а он сейчас так спокойно говорит, что откажется от неё, если она попросит это сделать. Язык чесался назвать его конченым дебилом. — Пару месяцев назад это не помогло, — съязвил он, припоминая, как Варю на стену откинула её же племянница. — Всё, не злись, колючка. Его пальцы аккуратно прошлись по щеке, будто оказывая на них волшебное воздействие, из-за чего на её коже появился румянец. — Никому я тебя не отдам, а уж тем более Пете. Дождавшись от девушки хоть и слабой, но ухмылки, король сарказма заявил: — Мне в жизни и так хлопот хватает, а если ещё придётся вытаскивать тебя из алкодиспансера и клуба анонимных алкоголиков, то я совсем задолбаюсь возиться с документами. — Эй! — воскликнула обиженно девушка, ударяя тут же его по руке и попадая ногтем по своей щеке. — Ой! Прижав пальчики к тому месту, она заставила возлюбленного рассмеяться, а потом сразу одарить её дамскими поцелуями и очень нежным дуновением, которым он старался вылечить вовсе не существующую травму. Возможно, если бы они были заняты дракой, то не заметили, как в зал пришёл ещё один человек, но зоркий глаз Ветровой упустить никого не мог. Сколько уже времени она надеялась, что пред ней возникнет знакомый розовый силуэт? — Снежка, что ты тут делаешь? — как командир, запрашивающий данные, выдала она. Спортсменка смущённо скрестила руки на груди и, поправив косички с множеством блестящих заколок в них, предприняла попытку выдумать беспринципный ответ: — Занимаюсь. — Тебе разве можно? — нахмурившись, словно отец, сомневался бывший морок. — Постановления врача все ещё запрещают… — Да нет, уже можно, — промямлила снежная колдунья. — Снежка… Смирившаяся с травмой, фигуристка и впрямь долгое время старалась беречь себя. Чем дольше она бездельничала, тем больше чувствовала себя будто деревянной: кости не сцеплялись, видимо, каменели, связки, кажется, склеивались. Ощущение стянутости и тугости в каждой мышце её вымораживало. — Три дня осталось, — прошептала она, вставая с носочков на пяточки. — Неужели от этих семьдесят двух часов что-то могло бы измениться?! — Счётчик на дни недаром даётся! — выпалила Варя, будто надеясь, что может стать важнее, чем ощущение деревянного тела. — Ой, да бросьте вы! Днём больше — днём меньше… Что меняется?! — Количество тюльпанов, которые Влад должен преподнести за молчание в изгнании, — с абсолютным спокойствием уведомила её подруга, поглядывая на молодого человека, который в ответ сразу закивал. Что есть, то есть. Стремление продолжить перепалку сошло на нет, когда на телефон ледяной волшебнице прилетели сообщение, и тогда она, вытащив блестящий мобильный, внимательно посмотрела на полученный ответ. Снежка тяжело вздохнула и сразу вызвала интерес у собеседников. — Что-то случилось? — Да нет… — попыталась выдавить она, вовсе не желая делиться уже надоевшими переживаниями. — Нет, ничего. — Кто написал? — строго спросил преподаватель настолько взрослым голосом, что ученице пришлось посмотреть на него. Пара строгих лиц просила её ответа. — Алиса, — бросила она. — Я позвала её к нам в колледж, чтобы показать, как он выглядит после ремонта, но она отказалась, — ещё раз посмотрела на сообщение с множеством смайликов. — Опять. Снова. Из-за того, что Снежка оставалась единственной, кто предпринимал попытку что-то поменять, ребятам даже стало жалко эту чуть пухлолицую мордашку, и потому они забыли о своих шутки, напоминая ей причины, по которым всё так сложилось — Она давно уже не покидает свою башню, и в этом нет ничего плохого, — уведомил преподаватель боевых искусств. — Она, как Рапунцель, но только её там не запирали! — жалобно пища, верещала малышка. — Она сама этого хочет! — Она сама пленила себя, боясь врагов. Так бывает. — Но на нас никто не нападает сейчас! Чего она боится?! Истинно безбашенная и очень общительная девушка не понимала причин. — Смерти, — дал ответ Влад. — Это самый страшный враг, причём, каждого из нас. Единственная вещь, с которой соперничаем мы все. Сколько бы боёв мы ни предотвратим, мы все знаем, что победа в финальном никак не одержим .— Завершив лиричные мысли, он продолжил: — И её не покидает мысль, что она может причинить смерть. — Но верить, что, если запрёшься от мира, ты спасёшься от него, — тоже глупо! Бессмертных не бывает! Все будем мертвы. — Совету хранителей да это в уши! — язвительно отозвалась лидер команды, опустив брови — А сколько им годиков? Вопрос Снежки принудил возлюбленных задуматься следом. — Ну… чуть меньше, чем Большому взрыву. — Честно сказать, мне кажется, что его устроила Василиса, так что, сомневаюсь, что она моложе, — буркнула принцесса, поглядывая на своего молодого человека. — Когда вальяжно впервые на кого-то плевала? — Последний раз, когда она искренне улыбалась. Идеально понимающая друг друга парочка вызвала хохот нежной ледяной колдуньи, и она, смущённо прикрываясь ладонью, расхохоталась. Дружеская атмосфера, когда к ним подошёл факир, спросивший, что же происходило в их компании, исчезла: вошла принцесса волшебного мира, которая не столько казалась злой, сколько, скорее, раздавленной. Она намеренно падает на мат лицом вперёд, утыкаясь в брошенную куртку своего возлюбленного лицом, и начинает неистово пищать, пугая этим всю компанию друзей, что склонилась над ней, будто над последним павшим солдатом. — Солнышко, что с тобой?! — произнёс Саша, усевшись сразу на колени и погладив пальчиками веснушки девушки. Он пододвинул ту ближе к себе. — Родители решили мне довериться! — обиженно щебетала та, признаваясь в произошедшем. — Решили, что я достаточно самостоятельная и могу им помогать и… Глупцы! — Самокритично, — буркнул тёмный князь. Вытащив из кармана своего кардигана, надетого поверх спортивной формы, несколько конфеток, фигуристка протянула их распластавшейся на инвентаре, которая, мгновенно сняв фантик, засунула одну в рот. — Можно поподробнее? — уточнил Абрикосов. — Родители задали вопрос по устройству города, а я предложила им попросить совета у их вече. Они заявили, что от компании нет никакого смысла! Что логичнее принимать решения самому, чтобы получать осуждения, а не сражения, и что в этом главный плюс монархии! Ну, не сумасшествие ли? Алёнка подумала, что друзья попросту не считали нужным что-то говорить. На самом деле те не успевали вставить и слова. — Чего вы молчите?! — возмущённо восклицала она, наконец-то устремив взгляд в сторону компании. Забавно видеть, как над тобой стоит, так подумать, весьма немаленькая толпа из немаленьких людей, а они, сжавшись каждый по-своему, молчали, не находя ответа, который устроил их подругу. Потому она расшифровала молчание по-своему: — Вы что, все так думаете?! Приподнявшись с места, попутно ударившись лбом о подбородок не мага так, что он даже не заметил, она резко повернула голову в сторону друзей. — Аленочка, не бесись, — по-детски и смиренно шептала её снежная подружка. — В словах твоего отца есть доля правды… — Беседы с правительством и впрямь иногда лишь усложняет ситуацию и уж точно не делают её легче. — Влад, и ты туда же?! От названого брата она этого никак не ожидала: каждое последнее решение он принимал либо при совете хранителей, либо во время сбора патруля. — Мои недавние решения привели к тому, что я стал преподавателем в колледже с шикарной историей, которой все поражаются. Потом забывают о ней, будто это — лишь анекдот, а не чья-то жизнь. — Отличный ситком получился бы, — пошутила волшебница ветра. — Оттого я согласен с твоей позицией в данном вопросе. — Отлично! — Но… Хотелось это противоречащее слово засунуть ему о в глотку, и, возможно, она бы так и поступила, если бы факир не положил руки на её талию: он предотвратил её гнев, связанный с их непониманием её мыслей — Но если бы у нас с братьями были одинаковые взгляды, то единичных решений я бы точно не принял! — Единичные решения или Варварию? — язвил брат по маразму. — У нас один мозг на двоих, так что на выбор предоставлены слова синонимы. Упомянутая властительница ветра подобралась к возлюбленному ближе, как бы невзначай утыкаясь личиком в его плечо и мгновенно ощущая такое надобное ей тепло, пока он, опять же, будто это — обычное дело, как дыхание, уложил свою руку поверх её пальцев. Он заставил волшебницу мороза умирать от умиления. — Не относись к этому так серьёзно, — продолжил уже Александр, шепча батарейке в ушко ласковые слова. — Тебе нужно научиться не доверять толпе целый голос, а воспринимать их мнение лишь как часть своего выбора… — Но они все — личности! — Но всех не выслушаешь и всех не поймёшь! — заявила принцесса Штормграда. — Кто-то все равно останется обиженным в итоге, и ты не сможешь угодить всем! — Хотя герой о таком явно не слышал. Оглядывая свою команду, наследница вообще не понимала, как эта шайка разношёрстного народа с абсолютно разными позициями не просто по поводу политики, но и по поводу того, как правильно пишется её имя — через «е» или «ё» — сейчас так объединилась, горланя, что её родственники сказали верную вещь и что лезть со своей программой полной реконструкции, противоречащей основной идеи монархии — попросту несуразно. — Да иди ты! — шептал в ответ лучший друг бывшего морока, буквально сразу позволяя «маме» команды извлечь из беседы хороший урок. — Видишь, даже здесь кто-то посмеялся, а кто-то обиделся. Кто-то в любом случае останется недовольным. Алёнка, в этом большой плюс монархии. Вряд ли своим же решением ты сможешь разочаровать себя. Оставшись при своём мнении, огненная волшебница запищала и легла обратно на мат спиной, тут же укладываясь в такие знакомые объятия и не слушая крики якобы старшего брата, требующего, чтобы они использовали маты только по назначению. Отдалившись от влюблённых, Варя и Влад вместе со Снежкой попытались скинуть смеющихся огней с матраса, пока принцесса Штормграда поглядывала на них с улыбкой. Кто-кто, а она своим решением оказалась чрезвычайно разочарована, ведь, если бы не отвязала ту чёртову красную ниточку, то сейчас она хотя бы могла бы ощущать тётушку, а также могла бы остаться убеждённой, что та была цела и жива. Вздохнув, Варя ещё раз оглядела зал. Розовый костюм здесь надобен, как и понимание головёшки его носительницы, но она не могла прочитать мыслей и не могла проникнуть внутрь, а гордость не позволяла родственнице посещать Сатану Потому что та получила то — что хотела. А одиночество лучше, чем всё остальное, заставляет совершать опрометчивые поступки.