7 | Битва за Штормград

У Александра не было настроения. Это беспокоило его девушку. Она принуждала парня есть её закуски, кормя его чуть ли не с ложечки. — За маму, за папу, — пищала огненная богиня, сталкиваясь с прикрытым ртом, чей обладатель вообще не отзывался на слова, будучи полностью погружённым в раздумья. — Ну, пожалуйста, Саш… Это невозможно… — Тебе помочь? — предложил тёмный князь, оставляя поднос на столе. — Не смей! — заявила уже его дорогая, хватая того за рукав кофты и запрещая двигаться дальше. — Сломаешь ему ещё челюсть. Что тогда?! — Да когда я последний раз ломал кому-то челюсть?! — Но в последний раз ты угрожал сломать её Петечке. Поставив вазочку с мороженым и сразу же приступив к еде, Снежинка поразила всех производным от этого имени, которое обычно никто не употреблял. Несколько человек разом обратили взоры на неё, изумляясь её оригинальности. Девушка смутилась и даже обмакнула отросшие волосы в сладости. — Что?! — Законно вообще к Петру так обращаться? — поразмыслила принцесса Штормграда и предприняла попытку подумать о нём хотя бы как о Пете. Подобное даже в мыслях не произнесёшь. Как вслух такое сказать?! — Книжный выродок, мелкий засранец, придурочный малец. — Перечислив лишь малую часть высказанных в глаза родственничку оскорблений, Влад тут же словил презрительный взгляд со стороны колдуньи воздуха, но даже не думал затыкаться. — К этому ничтожному куску фанаберии можно применять что угодно… — А к Алёшеньке у него больше претензий или меньше? — Снежка, прекрати! — уже завопила лидер команды, ощущая, как такие наименования великого рода будто разрезают её плоть. — Нельзя называть их так! — Почему? — удивилась милашка, вытирая щеки от мороженого и пачкая в нём часть локонов. — Я ж говорю так о известных императорах: Елизавета Петровна — Лизонька, Екатерина Вторая — Катюша и… — Астер выглядит так, будто в обморок рухнет, когда это услышит. Бывший мрачный дух, заметивший парочку рядом со столом, не мог не усмехнуться над явной небрежностью и спутанностью нового преподавателя, учитывая, как сильно его забавляла эмоциональная устойчивость нового участника их бесед. Космический фанатик всегда смотрел на этот стол, будто на монстра. Его очи мгновенно становились размером с блюдца, что виделось даже за большой оправой очков, а щёки испуганно сдувались, лишний раз подтверждая: он идёт на встречу с опасностью. Стол юных особ, мельтешащих между мирами, он находил именно таким Диалоги подружек он понимал редко, пусть и знал весьма много, но каждый раз виделось, что этого попросту недостаточно. Надобны немногочисленные библиотеки, изученные аспекты и древние сокровища. В такой миссии не помогут даже знания и личная встреча с демонами мироздания и смертных грехов: чтобы внимать каждый замысел, пущенный в паре фраз, пережить эти гнусные поступки средь человеческого люда. Испугавшись беседы об истории Равелиных, юнец было развернулся, но его возлюбленная вовремя того остановила, успокаивая лишь взглядом. Маша пригласила присесть на скамью, которую он тут же занял, представляя свой позор. — Как прошёл первый урок? — поинтересовался не присутствующий при занятии владыка. — Я… Две самые болтливые подружки сразу перебили нового преподавателя. — Очень даже хорошо… — Превосходно! Астер большой молодец! — Если не считать того факта, что он тянул пристанников порта лени, то вполне неплохо, — уведомила лучшего друга Мария, заправляя волосы за уши, дабы те не лезли в суп. Подобные выражения не могли остановить равнодушным борца за справедливость и равноправие, и тогда факир отмер, тут же высказываясь в защиту нелюбимых студентов. — Невероятно верное дело: требовать знаний даже от тех, кому они якобы не нужны, потому что те не являются необходимыми! — Саша! — тут же выпалила его солнечная девочка, видя, как ложка пюре распласталась на рукаве его пиджака. Тёмный князь взял возлюбленную за руку, моля ту не огрызаться за испорченный некогда сшитый ею наряд. Прикусив губу, волшебница воздуха выпучила очи. Она старалась сдерживаться, но лицезрение этого её душило, и тогда она, с трудом совладав с собой, повернула голову в сторону. Появится хоть один человек в её жизни, что не будет превращать её труды в ничто?! — На это ушло много времени… — И это абсолютно нормально, учитывая то, что на создание общего высокого уровня жизни населения тоже требуется масса взносов, — вставила огненная богиня, вспоминая вновь начавшиеся занятия с Кривом Кузьмичом, которые теперь проводились ещё и при участии многих книг, доставленных родителями из личной библиотеки. Те грезили её развитием. — Счастье целого народа не формируется по щелчку. На это требуется время, и нет шока, что Астер пошёл этой дорогой… — На тебя оставили два весьма противоречивых отзыва, потому мне хочется услышать твоё мнение, — начал допытывать парнишку преподаватель боевых искусств вновь, разорвав хлеб руками, будто пользуясь фактом того, что его принцесса из высшего общества не смотрит на его делишки низшего ранга, противоречащие правилам этикета. — Разные люди — разные мнения, — прошептал он, ощущая, как по спине бегают мурашки. — У тебя, верно, было так же… — Мы сбежали с его первого занятия сверкая пятками, — припомнила носительница фиолетовых оттенков, поправляя заколку на своих распущенных локонах — В той ситуации мы имели абсолютно единое мнение. Компания закивала. — Да бросьте вы! — выкинул обиженно Влад, разинув руки. — Хорошее было занятие! — Милый, — обернувшись к парню и взяв его за пальцы, останавливая манёвренность ладоней, защебетала богиня ветров, — ты же помнишь, как я тебя люблю? Напоминаю: очень сильно, — погладив большой палец, она закончила: — Но занятие было откровенно дерьмовым! Варвара взглянула на лица народа, требуя хоть одного противоречащего мнения. Естественно, присутствующие молчали. — Ты и впрямь тогда переборщил… — Но в наше оправдание: я тоже тебя люблю! — заявил огненный фокусник, тут же заставляя свою батарейку смеяться. Именно эта нотка смущала астронома очень сильно. То ли ссоры, то ли концерты КВН не давали точного ответа, стоит ли обижаться или хохотать, и эта атмосфера его сильно давила на него. Он был далеко не знаток подобного типа бесед. Хоть и понимал, что нечто подобное ведёт с ним Корвин, но их отношения отличались определённой ситуативностью: они никогда не считались друзьями, и потому их злоба друг на друга никогда не имела смысла. Странные, не понятные ему беседы прервал звонок телефона колдуньи льда, который она сразу приняла, являя по видеосвязи своему любимому всю компанию. — Это Вася! Поздоровайтесь! — Здорова, Васёк! — Друг! — Хорошего дня! В момент, когда все разом прильнули поближе к телефону, с наслаждением рассматривая лицо знакомого, находящегося так далеко, некогда предатель легенд ещё сильнее ощутил себя лишним. Не дано ему, интроверту, располагать к себе окружающих. — Как твои дела? — Сегодня готовили уникальные зелья, которые лишают способностей кого-либо… — О! — протянул насыщенно Влад, обращая взор с явным упрёком в сторону своей сожительницы. — Такой состав же имеет дым в Калланише! Проглотив обиду, волшебница лишь сцепила зубы, намекая, что за такое может и прервать объятия. — Не только он! — ухватившись за нить, начал сообщать так сильно заинтересовавший его урок биолог. — Стоунхендж и Эйвбери относятся туда же! Нечто подобное замечено и в Ньюгрейндж, только если в остальных силы исчезают на время, то деревня фей лишит их тебя навсегда! — Деревня фей?! — поразилась Снежка, посчитав подобное интересным. — Типа «Винкс»? Очередное незнакомое слово людского мира, которое совсем далеко от общего рассудка, но которое все мигом подхватывают. — Ага! Там получают Беливикс! — пошутила Мария, припоминая просмотры знаменитого сериала. — Если копнуть глубже, то создатели мультфильма не далеко ушли от истины, — бормотал Вася, желая выдать как можно больше из выясненного. — В Ирландии народ фей отличается своей любовью к обожествлению главного дерева, которому они и поклоняются. — Дерево жизни дарует и отбирает их способности, так что такое отношение неудивительно. Удивлённый взор толпы мигом обратился к астроному, которому и впрямь довелось изучать такую древнюю и забытую стезю магии, как феи. Да, славянское колдовство уже довольно давно отреклось от европейских творений, но он считал надобным изучить каждую линию для понимания сил, так что и про растение, что применялось в их волшебстве, он знал немало. Беседа переросла в спор двух учёных. Компании не оставалось ничего, кроме как внимать его. — По сути, это же абсолютно любое дерево. — Зависит от расположения и выбора Сидхе. По культурам побрела песнь о том, что столь волшебным имеет право считаться лишь Бук. По крайней мере, французы вблизи Нёшато придерживаются именно такой мысли. — Про ключ дам или фей нам тоже говорили! Говорить про Бук, как и про опасный Стик, он мог долго. Особенно, если помнить, что они в его истории имели ниточку взаимосвязи. — Именно поэтому вся мебель в моей тюрьме была не каменная, а из бука, — заявлял он. — Тот выкачивал последние остатки моих способностей. — Разве он делает это насильно? — Как специально, так может и по своей воле, а ещё он способен именно что закрывать способности по желанию своего владельца, — ответил на вопрос возлюбленной тот очень быстро, внезапно тронув совсем не те берега. — Такое возможно, если, например, твои родители владеют весьма разными стезями, и ты ощущаешь невозможный груз от таких различных способностей. Тогда ты можешь закрыть одни из них, запросив у волшебного дерева, и оно спрячет их, будто никогда в тебе два начала не имелось. Пока историческая справка давалась, за столом сидела персона, прямо-таки молящая поставить мальчишку точку. Только замолкни, ради всего высшего! Не строй логическую цепочку и… — Как Варя, например. Провал. Только тут компания обратила внимание на единственную героиню, которой не очень-то интересно слушать эту мудрёную историческую справку о забытых корнях применения бука. Хотя бы потому, что девушка отчасти знала правду от своей тёти. К тому же она уже сталкивалась с такого рода магией. Взоры застали девушку врасплох, и она тут же издала совсем слабенький неуместный хохот, сильно выдавая, что в дальнейшем будет лгать. — Это не так… — Ты же пользуешься лишь силами своей мамы — воздушной колдуньи, — не уклонялся Астер, заставляя за столом нервничать каждого от столь встревоженной, прямо-таки потерявшейся волшебницы. — Она из старообрядцев, но твои воздушные силы очень мощные, значит, отчасти, тонкости рода Ветровых тебе действительно достались, — некоторое молчание и вот точка, когда резко встрепенулись все. — Но отцовские же ты прикрыла. Миг, и Абрикосов, точно знающий способности короля Штормграда, встал, тут же прибегнув к попытке заткнуть много знающего фанатика вселенной, пробуждая какие-то смутные данные и в самой группке подруг. — Закрываем эту тему! — Тебе же явно помог в этом бук… — Ложь, — пискнула еле-еле Варя, ясно давая понять, что дерево действительно играло роль в этом деянии. — Астер, остановись! — взвизгнула волшебница земли, тут же действительно захлопывая воронку из старых сказок. Нельзя вспоминать Штормградское королевство за этим столом, нельзя. А уж Марфу и её супруга и вовсе припоминать надобно, лишь когда они станут тем самым воздухом подле волшебного дерева. Лишь только тут мальчишка, разгорячившийся от своих знаний, обратил внимание, как его собеседница поникла, опустив голову вниз, и как сильно побелело её лицо. Никаких румян, что не делали бы яркие аметистовые глаза такими видными, никаких щёк, что заявили бы о живости в теле. Не нужны тут рассказы о Ветровском нраве. Не нужны! — Варя… Варя, прости, пожалуйста! Паника захлестнула её, и вот она поднимается с сиденья, Попутно тёмный князь смотрел на неё взором, оповещающим о любви и защите, но она не обратила на него никакого внимания, ощущая опасный холод, и вознамерилась уйти. — Алехандро, — позвала она товарища, тут же озвучивая ему просьбу, — пойдём фокусничать? — Варя… — Да! — шепнул он, взмывая следом. — Побежали… — Колючка… Такая волшебница с резкой сменой мимики смущала преподавателя боевых искусств, но бойкая особа попыталась успокоить его — она потянулась и, оставив поцелуй на носике, поспешила прочь. Девушка проигнорировала оклик астронома. Опечаленный явным осознанием, что он снова прогадал и, кажется, создал проблем, Астер устало прикрылся руками и волосами, надеясь спрятаться от толпы — Эй, милый! — щебетала Маша, поглаживая его сгорбленную спину. — Всё в порядке! Ничего страшного не произошло! — Такое бывает! — поддержала её принцесса Волшебного мира, ощущая невозможную жалость к этому абсолютно потерянному жильцу мира. — Каждый может ошибиться… — Мы все иногда болтаем лишнего. Слова Влада стали точкой в этом акте успокоения, но при этом они казались такими бессмысленными и глупыми, что астроном сам поразился своей глупости. Это не лишнее. Это очевидное! О той магии старается не вспоминать даже королевская семейка. Как он мог подумать, что о подобном захочется говорить самой носительнице гена?

***

Пускай решительный шаг явно глаголал о том, что в колдунье сил видано не видано, психолог всея команды очень ясно понимал, что причина тому — разбушевавшийся в эмоциях организм. Абсолютно непреднамеренное действо, которое испарится через пару минут, обратив его подругу в нескоординированный комок с факелами в руках. — Ты в порядке? — поинтересовался он, сильно переигрывая. Принцесса Штормграда уже вытянула магией со склада своего молодого человека атрибуты, положенные фокуснику, и начала раскидывать те на места. — Да, абсолютно. Попытка остановить девушку вновь не увенчалась успехом, ибо она телепортацией сиганула мимо, и лишь случайная глупость позволила мальчишке придумать, как заставить её хотя бы отдышаться. — У тебя на пиджаке что, пятно? — Где?! Пока бегала взглядом по своей форме, её товарищ схватил собеседницу за плечи, не позволяя той покидать его, и обратился вновь: — Дыши, Варвара, дыши… — Я в норме! — Я же вижу, что это ложь. Контакт зениц, и вот богиня ветров вновь срывает маску, с трудом делая вдох, ощущая, как у неё в жилах стынет кровь. Слишком глубоко капнули эти ненадобные диалоги. Не стоит открывать те ставни и позолоченные двери. — Забудь об этом, — продолжал шептать Саша. — Астер не хотел задеть тебя. — Я знаю, но… — вздохнув и подняв руки, она громко воскликнула. — Бук, папа, его магия! — Обессиленный вздох. — Комбо моего инфаркта! — Ты не можешь убегать от этого… — Я заперла магию, Алехандро, — припомнила колдунья, выдавая хитренькую ухмылку. — Я сбежала. И не только от способностей. — Ладно. Убрав руки с её одежды, точно убедившись, что особа более-менее пришла в себя, факир отошёл от неё на шаг, возвращаясь к волшебным палочкам. Подняв их, вытащил из штанин зажигалку. Был готов к шоу. Протянув факел подруге, он уже к своему, меж тем говоря, или если быть точнее, повторяя девушке давно забытые правила использования игрушек: — Не держи слишком близко руку к горячей части — развернувшись и увидев делишки верной помощницы, он закричал: — Варвара! — Что?! — испуганно прокричала она, глядя на него так, будто действительно недоумевала от его недовольства, продолжая крутить факел. Факел, который вертелся в воздухе без её касаний, благодаря её магии. — Так нельзя, — уведомил её Абрикосов, опуская брови. — Почему нет? — Ты же… ты же не сама крутишь! — Но я не хочу поранить маникюр! — щебетала в оправдание девушка, сразу заставив мальчишку закатить глаза. Пока его очи убегали за горизонт, а губы издавали претензионный чмок, он еле-еле повернул голову, внезапно улавливая явно лишний звук в этом зале. Смешок вместе с фырканьем и прервался, будто кто-то очень боялся, что его услышат. Вздохнул. Не желал считать это глюком. По его мнению, галлюцинация имела место, но в другом, и потому, будто озабоченный, он начал бродить по помещению, надеялся скрыть свою заинтересованность от главной наследницы, прогоняя пламя факела подле якобы стен, ища совсем слабое мерцание. Иллюзии богини хороши, но они не в ладах с огнём, ведь тот размывает пространство воздуха, коверкая реальность. Тот никогда не разъяснял это самой гордой зазнайке. Он сейчас искренне довольствовался тем, что умолчал. Особенно, когда заметил, как в точке пришествия факела пробежало слабое розоватое сияние. Прятки, значит. — Варвара, знаешь, — выпалил он, обернувшись к подруге очень резко, — Я, пожалуй, один этим позанимаюсь… — Ладно! Я возьму его в руки! — Нет! — остановил её альтруист, понимая, что сейчас его цель: вывести девушку вовсе. Если вторая Ветрова не вылезает прямо пред ней, значит она не особо-то хочет сейчас с ней видеться. Ей нужен он. — Я не хочу, чтобы ты занималась делом, которое тебе неинтересно… — Алехандро, мне интересно! — Ты бережёшь маникюр, издеваясь над моими факелами, будто они не заслуживает твоих пальчиков! — цедя весьма обиженно, заметил мальчишка. — Прости! Я возьму их! — Не надо! Абрикосов был близок к тому, чтобы попросту приказать особе покинуть зал. Сдержался, ибо снова услышал совсем тихий хохот. Вот и зачем ты снял блоки на мозг? Думал, что коли её нет, то не нужны? Ты смешон! Буквально сам разрешил ей подобным к себе в голову залезть! — Просто… я хочу побыть один! — заявил куда строже он. — Только и всего! — Точно? В её глазах читалось явное беспокойство за друга, до которого именно в это мгновение мальчишке не было никакого дела. — Я когда-то лгал? «Сейчас, например», — мелькнуло в его голове. Нет совести у этой колдуньи! Девушка смущённо согласилась. Варвара поменяла свою установку. Выдав тихий комментарий в сторону пиджака, который она застирает потом, колдунья щёлкнула пальцами, покидая зал, спеша обратно в комнату к молодому человеку. Она верила последней толикой души, что к ней прилетит, естественно, так и не явившееся письмо. Пускай смена настроения лучшего друга и вызывала вопросы, но Варя понимала, что ответов не получит. Саше всегда это было ясно. Лишь поняв, что зал очутился в полной тишине, факир усмехнулся. Он развернулся, обращаясь к пустым глючным стенам и прося чары раскрыться. — Она ушла, божество высшее! — радостно воскликнул фокусник, — Так, может, откроешь врата Олимпа и поздороваешься со мной?! Смех стал громче, и вот завеса, будто штора из полутонкого материала, испаряется, являя ему ожидаемую душку во всей своей красе. — Моё самолюбование меня выдало. Не так ли? — гордо поинтересовалась она, раня его лишь игрой своих очень активных и ровных бровей и самодовольной ухмылкой. — Могла ещё больше хохотать над неказистостью своей племянницы… Возможно, тогда заметил бы тебя не только я… — Я не виновата, что она так смехотворна и никудышна! — заявила гордо староста класса, чуть дёрнув головой, позволяя белокурым идеально ровным локонам упасть за спину и лишний раз вызывая вздох восхищения от друга, что находил их безупречными завитками. — Чтобы не видеть эту уродливость, нужно, верно, быть слепым, глухим, тупым и… — Участником патруля? Улыбка стала шире. — С тобой невозможно, не маг, — ехидно отозвалась колдунья. — Ты уже способен завершать мои шутки. — Изопраксизм во всей красе, Психея! — явил хохоча её собеседник, ставя свой факел на подставку, уверенный, что сейчас последуют такие надобные им объятия. — Подождём ещё немного, и ты сделаешь похожими на себя ещё миллион людей… — Тогда мир станет похож на небеса Зевса… — Учитывая то, что будет много похожих на тебя, людям это будет нравиться. — Он уткнулся в её синие глаза, ожидая от подруги действий. — Как нравится мне. Такая короткая фраза, но она, как обозначение, что привычные диалоги с обменом любезностями окончены, и притворяться яростной бестией не более не надо. Мгновенное облегчение, и Любава, дернула плечом. Улыбнулась слабо, но так искренне. Она двинулась к другу, тут же оказываясь в его объятиях. Александр поглаживал новую блузку с розовым отблеском, пока она, словно ребёнок, вцепилась в его плечо, касаясь ладонями каштановых локонов, успокаивая себя их структурой. Личности в голове, которым она присудила звание «злобных», удалились в потёмки, вновь давая управления самой слабой стороне, а она, резвясь, как дитё, нуждающееся в других, нежилась в этих тёплых дружеских, почти что семейных ласках. — Выглядишь потрясающе! — заявил он, когда Бабейл, наконец, отстранилась от него. — И не скажешь, что лечилась где-то… — Твой уклад, который борется за равноправие, совсем не вяжется с репликами о том, что психи должны быть страшны… — Черти в голове делают ужасное, — отпустил Абрикосов, понимая, что оправдания ему нет. — Как твоя Сатана? Очевидно, факира это беспокоило. Три месяца он провёл без этой дамочки, впервые твёрдо чувствуя, насколько её присутствие ему необходимо. Тому важно знать, что ныне она здорова. Что она больше его не покинет. Греческая нимфа лишь дёрнула бровями, выдумывая новую ложь. Сейчас совсем не время выпендриваться. — За время плена я поняла лишь то, что я вряд ли Сатана, ведь демон зависти — это Левиафан… — А что насчёт алчности? Гордыни? Лени? — Лени? — язвительно отозвалась староста. — Я припёрлась в зал, чтобы порадовать тебя! Лишние двадцать метров прошла, чтобы поздороваться, как бы… Её человечек рассмеялся, наслаждаясь этой их дружеской атмосферой. — Но… ты чувствуешь себя лучше? — Спрашиваешь, желаю ли я кому-то вредить? — Спрашиваю, чтобы знать, что ты не навредишь себе. Слишком серьёзный голос, слишком резко проявил заботу. А месяцы без неё сделали из него того, кто не прячет эмоций. Волшебнице кажется, что она наполняется этим его беспокойством, простой тревогой за дорогого человека. Какая-то толика рассудка начала кричать, моля отодвинуться и лишить её мук чужих чувств, иная вопила о том, что это лишнее, хоть и слишком приятное, а третья та самая высшая ипостась, потирала ручки. — Всё воистину божественно, не маг! — заявила уверенно она, надеясь хоть угомонить его. — Куда лучше, чем хобби бездомного, что творит глупые фокусы… — Я — не бомж! — Пока. Ухватилась за палку и напомнила ей собственный музыкальный инструмент, не вызывая даже мысли о будущем. Ложь окружила её, стала защитным костюмом. У неё не было моральных дилемм. Взяв ту, она ловко провертела её, буквально лишь одним этим движением утверждая, что она мало того, куда умелее родственницы в гибкости, элегантности, но и куда более ловка в игре с этими вещицами. Занятия не миновали почём зря. Она продемонстрировал умения в этом деле так, что Саша аж расплылся в восторженной улыбке. — Попляшем? — предложила Любава, поднимая силой ветра второй факел и суя его в руки другу. Ничего, кроме как согласиться, мальчишке не оставалось. Альтруист ощущал их равноправие в этом деле. Отрицать, что дама с рассудком, полных чертей, в этом деле хороша, попросту глупо. — Как-то так я представляю себе Гелиоса, что наслал пожар на Помпеи, — шептала волшебница иллюзий, сразу добавляя кое-что ещё. — А обычно представляю плавящиеся домишки. — Чего ты… Любава?! Лишь обернувшись, он понял, что оказался в кольце из огромного множества крутящихся факелов подруги, которые она размножила с помощью иллюзий, вынуждая его попросту слепнуть от такого количества огня. — Что? — У меня сейчас глаза не слезятся, а сгорают от твоего заклинания умножения! — грозно прикрикнул факир, смыкая веки. Чересчур ярко. — Сделать на одну копию меньше? — предположила богиня, явно усмехаясь над другом. — Просто убери! — требовал тот, уже шагая наобум, не в силах явить свету карие очи. — Это нечестно. Я не понимаю, где начало твоих иллюзий и… Раз, и он шагнул, спотыкаясь о кривые доски, и упал. Успел только кинуть свой факел, точно зная, что таким образом предотвратил пожар. Сделав сильный удар воздуха в сторону игрушки, колдунья потушила огонь. Та приземлилась на колени пред другом, прижимая пальцы к его лицу и заботливо поглаживая затылок. Поиграла… — Саша! — звала Бабейл, видя, как некоординированно качается, будто не в силах держаться на шее. — Сколько пальцев я показываю?! Вытянув средний и указательный пред его носом, она попросту молила его о правильном ответе. Прищурив глаза, тот озвучил вариант: — Три-четыре десятка? — Ай! Заклинание умножения убрать забыла! Любава тряхнула пальцами, отогнала иллюзию и тут же вытащила те вновь. — Сколько пальцев я показываю?! — — Четыре? — Два! Не хватало ещё ей вести его в медпункт, когда она жаждала весь день провести в безызвестности. — Два, — повторил Саша. — Умничка… — Любавы, — закончил он, не сумев сыграть в спектакле. Несчастному не магу совсем не понравился факт того, что его знакомая скопирована. Выдохнула и потянула руку к голове мальчишки, укладывая растрёпанные каштановые волосы. — Хоть бы не сотрясение! — пискнула она, перемещаясь в медпункт. К счастью, привыкшие к наглости особы врачи, вовсе не опешили от нового появления девушки. Те смиренно проводили пациента на койку и перешли к опытам, попутно интересуясь у колдуньи, как прошло её лечение. Они получили односложные ответы. Ту куда больше беспокоило самочувствие её друга и помощника. Она не заметила ничего, кроме его нелепого движения, когда он соединил большой и указательный палец, состроив меж ними кольцо — сообщил, что ему лучше. Лишь тогда волшебница выдохнула, наконец-то расслабляясь. Диво для окружающих видеть её, их Психичку, такой. И ещё больше бы они удивились, зная, что ждёт их, ведь этот образ колдуньи никак не вязался с её запланированными подвигами.