Гримуар Баал

      — Нет, Иштар, это было унизительно, — в десятый раз повторил Занкроу, и ей это настолько надоело, что она сдалась:       — Хорошо, ты только успокойся.       Занкроу долго возмущался из-за того, что их подвергли допросу, но, что самое удивительное, ограничился только словесными оскорблениями. Их обоих допросили в первые же часы после того, как стало известно, что король умер, и обоих исключили из списка подозреваемых, однако покидать дворец запретили. Иштар понимала, что это необходимые меры, и была готова пойти навстречу. Они, всё-таки, гости во дворце, и от благосклонности королевской семьи зависит, выйдут ли они когда-нибудь за ворота. К тому же, Кейлия не запретила Северину приближаться к Иштар, разве что приостановила их занятия до своей коронации.       Сегодня, через три дня после похорон короля Эйтора, Иштар впервые увидела Северина. Это было утром, в саду магнолий, где он гулял вместе с Савой, Йонасом и Бертом. Они перекинулись парой слов, а когда Иштар намеревалась сказать, что готова помочь, Северин вдруг разразился смехом и сказал, что она выбрала неудачное время для флирта с ним. Шутка тоже вышла неудачной, но Иштар её поддержала, частично понимая поведение Северина.       На похороны ни её, ни Занкроу никто не приглашал, так что они опять проводили время вместе — в течение нескольких дней обсуждали произошедшее, жаловались друг на друга, пару раз чуть не довели дело до драки, но в конце концов вновь начали пить. Занкроу лежал на диване в её гостиной, закинув одну ногу на спинку, и капал ей на мозги из-за того, что не мог просто уехать. Совет Тель-Ра, узнавший о произошедшем, также приказал им обоим задержаться в столице, чтобы выяснить правду и достичь целей, ради которых они и приехали.       Но Занкроу это всё равно не устраивало.       — Поверить не могу, что мы застряли в этой дыре.       — Не такая уж это и дыра, — возразила Иштар, развалившись в кресле. — Ты просто не пробовал выпечку у одного торговца из города. Сразу бы понял, что здесь неплохо.       — Напомни, почему я вообще терплю тебя и твои тупые идеи?       — Потому что я старше, умнее и сильнее.       — Хочешь помериться силами?       — Хочу, чтобы ты перестал вести себя, как ребёнок.       — Я не ребёнок, — огрызнулся Занкроу, резко привстав на локтях и злобно уставившись на неё. — Но с нами обращаются, как с детьми. С чего они решили, что имеют права запирать нас во дворце? Мне, может, расследование надо в городе продолжать, а я торчу тут и пью с тобой.       — Так не пей.       — Не указывай, что мне делать.       Что бы Занкроу ни говорил и как бы себя ни вёл, Иштар знала: он не уйдёт, потому что сейчас она была единственной, кто понимала его. К тому же, всех без исключения Занкроу считал непробиваемо тупыми, только Иштар мог стерпеть, да и то из-за того, что она была первой ученицей наставника. Они двое скорее были вынужденными союзниками, трепавшими друг другу нервы всю свою долгую жизнь, перешедшими грань, которая отделяла их от друзей, и ни за что не признались бы в этом, зато были готовы продолжать так и дальше.       Может, и продолжат. Кто знает, насколько затянется расследование Занкроу, не решит ли Кейлия отказаться от услуг Иштар. Обучение принца Северина вновь висело на волоске, но теперь, когда на кону стояло нечто большее, чем тайна о ночном нападении, Иштар была готова бороться до самого конца.       Северин не был человеком — это факт. Он родился либо эгерием, либо чародеем, но научился с помощью магии окутывать себя иллюзией, которая помогала выдавать себя за человека. У Гримуара Баал был похожий дар: он мог скрыть что-то, спрятать, но для создания иллюзий требовалось гораздо больше сил. Если бы Северин прикладывал столь много усилий, Иштар бы это поняла по материи, которая расцветала вокруг него, но та молчала. Принц не только скрывал свою истинную природу, он скрывал факт сокрытия, из-за чего Иштар терялась в догадках.       Где Северин мог изучить столь сложную магию? Кто ему помог? Наставник говорил, что у принцессы Селии был достаточно слабый дар, который она пыталась развить, но неудачно.       Но что, если и это было лишь частью иллюзии?       — Одолжи Гримуар, — попросила Иштар, соскакивая с кресла.       — Отвянь, — пробубнил Занкроу, накрыв лицо ладонью.       — Отдай Гримуар!       Ни один Гримуар нельзя было забрать силой, только получить, если кто-то отдавал его добровольно, но и Готто, и Баал были исключениями. Иштар и Занкроу столько лет жили и учились бок о бок, что их Гримуары признали друг друга и порой даже откликались на зов другого чародея. Поэтому Иштар однажды смогла стащить Гримуар Готто, чтобы выписать из него несколько исследований: тот сам захотел этого, узнав намерения Иштар и поняв, что она не пытается его похитить или использовать в корыстных целях.       Так было и сейчас. Иштар уже стояла над Занкроу, приготовившись трясти его за плечи, как прямо перед ней появился Гримуар Готто. Занкроу сразу же сел, напрягшись всем телом, и прошипел:       — Предатель.       — Хочу кое-что проверить, — на всякий случай уточнила Иштар, взяв книгу в руки.       Она постучала по корешку, откуда выпало металлическое перо, открыла первую попавшуюся страницу, на которой уже появилась карта Арама, и начала писать. Едва выведя первое слово, Иштар пискнула, стоило Занкроу дёрнуть её за локоть и усадить рядом с собой.       — Пиши давай, я хочу знать, ради какой дурости ты используешь мой драгоценный Гримуар, — потребовал он.       — Просто пытаюсь выполнить свою работу, — пробормотала Иштар в ответ, продолжая писать.       — Прыгать к мелкому принцу в постель тоже часть твоей работы?       Иштар возмущённо уставилась на него.       — Почему ты такой озабоченный? Обижен, что ли, что переспал с Савой всего один раз? Она говорила, — едко продолжила Иштар, не дав Занкроу даже слова вставить, — что ты очень громко стонал.       Усмехнувшись, Занкроу откинулся на спинку дивана и сложил руки за головой.       — Да, такое бывает, когда секс действительно хорош. Тебе с твоим мелким принцем не понять.       — Да что ты прицепился-то к нему? Чем он…       Занкроу резко выпрямился и выхватил у неё из рук Гримуар. Иштар хотела воткнуть перо ему в руку, просто чтобы позлить, но заметила, что под уже написанной ею строчкой появилась ещё одна. Намного быстрее, чем обычно.       — Ты мне Гримуар сломала, или как? — прошипел Занкроу.       — Ты же говорил… что ничего не мог найти, — прошептала Иштар. — Не понимаю…       — Гримуар Яфар всё это время скрывался, я искал его буквально сегодня днём!       — Тогда почему он во дворце?       Занкроу не ответил, продолжил пялиться на две строчки: одну, с указанием Гримуара Яфар, вывела Иштар; вторая, с указанием его местоположения, прописал Гримуар Готто.       — Можешь выяснить, кому он принадлежит? — тихо продолжила она, впихнув между пальцами Занкроу перо. — У меня есть маленькая теория, но нужно её проверить. А ещё можешь найти все Гримуары, которые ещё не выбрали своих чародеев, и…       — Если ты не прекратишь трещать, я зашью тебе рот.       Иштар послушно поджала губы, проглотив окончание предложения. Занкроу пялился на две строчки не меньше минуты, после чего поудобнее взял перо, чтобы начать писать, как Иштар добавила:       — Начни с церера Инбера.       — Волшебные слова? — потребовал Занкроу.       — Пожалуйста.       — Я сказал «слова», а не «слово».       Иштар разочаровано застонала, лбом уткнувшись в плечо Занкроу.       — Я заплачу.       — Обожаю твою сговорчивость.       С самодовольной улыбкой Занкроу написал в углу карты имя церера Инбера. Надпись распалась сначала на буквы, потом — на тонкие белые линии, которые медленно расползлись по всей карте и устремились за её границы. Занкроу перелистнул страницу, где уже появилась карта другого континента и где собрались все линии. Они вновь сложились в имя церера Инбера, под которым появилась надпись на языке магии.       Иштар содрогнулась, прочитав её.       «Мёртв».       — Это шутка?       — А часто твой Гримуар шутит? — огрызнулся Занкроу, вскинув голову.       — Как это возможно? — ошарашенно пробормотала Иштар. Голова у неё пошла кругом: вспомнился разговор с церером Адором, рассказавшим, что церер Инбер владел пропавшим Гримуаром Яфар. Он погиб во время нападения, но здесь, в этой стране и на этом континенте, а не за морем в какой-то неизвестной стране.       — Всё очень просто, тупица: «мёртв» — это когда «не жив», понимаешь?       — Ты уверен, что это не ошибка?       — Может быть, это ты ошибка?       — Я тебе сейчас челюсть вырву, — прошептала Иштар с угрозой. Занкроу улыбнулся, показав зубы, но ничего не ответил, и поэтому она продолжила: — Церер Инбер владел Гримуаром Яфар.       — Отлично.       — Тем самым, который вроде как пропал.       — Замечательно.       — Что тут замечательного? Церер Инбер, если верить твоему Гримуару, мёртв!       — Это плохо, да?       — Конечно! Церер Адор сказал, что церер Инбер вернулся в Мурон десять лет назад, а четыре года назад он поступил на службу в Содене. Его убили в ночь нападения, когда погибла принцесса Селия.       Занкроу кивал на каждое её слово, явно издеваясь, но на последних резко помрачнел и замер.       — Церер Адор так сказал?       — Да, но это всё, что он мне доверил. Поэтому я и просила тебя найти Гримуар Яфар и его владельца.       — Если бы пропавший Гримуар можно было найти с помощью моего, наставник порекомендовал бы для этой работы меня, а не тебя. И что это может означать?       Иштар сотни раз задавалась подобным вопросом: если Гримуар Готто может найти кого и что угодно, то почему же наставник обратился с просьбой о помощи именно к Иштар? Даже если учесть, что она была сдержаннее и более воспитанной Занкроу (с последним он никогда не соглашался), она могла заняться обучением принца, а Занкроу — поиском Гримуара.       Если наставник порекомендовал именно Иштар, значит, на то была весомая причина. Но вряд ли она же могла стать объяснением тому, что за всё это время совет Тель-Ра ни разу не связался с ней и не запросил результатов поиска. Пропавший Гримуар — серьёзная угроза для всех.       — Возможно, они уже знают, где Гримуар Яфар, — осторожно предположила Иштар, не сводя сосредоточенного взгляда с Занкроу.       — Или наоборот: они не знают, где он, но готовы ждать столько времени, сколько потребуется, чтобы вытрясти из мелкого принца все подробности нападения. Наставник попросил мой Гримуар сразу же, как я вернулся в Тель-Ра, и что-то искал: полагаю, как раз Гримуар Яфар, а когда не нашёл, убедился, что нужен другой подход. Поэтому и рассказал обо всём тебе. А ты повисла на мелком принце и никак не можешь довести дело до конца.       Шестеро, это невероятно: между Занкроу, с которым можно было серьёзно поговорить, и Занкроу-засранцем разница составляла всего половину секунды.       — С помощью магии его воспоминания уже проверяли, — сквозь зубы напомнила Иштар, — и, как видишь, не помогло. Так что заткнись и просто жди, пока я со всем разберусь своими методами. И если ещё раз пошутишь про Северина, я тебя убью.       — Я, вообще-то, хотел спросить: тебя совсем не смущает, что церер Инбер умер вовсе не в Муроне, а чёрт знает где? Причём, — Занкроу скосил взгляд на свой Гримуар, на ещё несколько надписей, появления которых Иштар не заметила, — вот уже как десять лет.       — Тогда кто владел Гримуаром Яфар и был вместе с принцессой Селией?       — Церер Инбер, — легко ответил Занкроу. — Прежде чем попытаешься сдать меня в лечебницу для душевнобольных, послушай вот что: пару дней назад, в день рождения твоего мелкого принца, я столкнулся с куклами.       Он замолчал, уставившись на неё, но Иштар не смогла выдавить ни звука, не то что ответить.       Если обычные люди под словом «кукла» понимали различные игрушки, которые создавались для детей, то чародеи сразу же вспоминали запрещённое заклинание, с помощью которого в Эпоху Тысячи Нитей чародеи-отступники смогли создать целую армию послушных марионеток, которых разослали по всему Араму, чтобы везде иметь глаза и уши. Куклы — бездушные создания, которые, однако, было крайне сложно отличить от людей. С помощью магии им внушали нужные знания, которые перед этим вытягивали из настоящих людей, заменяемых куклами. Причём те не могли существовать долго. Максимум пару месяцев, если верить сохранившимся трактатам.       Иштар ни разу за свою жизнь не встречала кукол, даже читала о них мало, ведь большая часть всех знаний и упоминаний была либо уничтожена, либо спрятана в запретных секциях библиотеки Тель-Ра. Создание кукол — это нечто противоестественное, что нарушает баланс мира и ставит его на грань раскола. Материя, с помощью которой создавались куклы, начинала преобразовываться в антиматерию. Это было естественным процессом, когда что-то искусственное пытались выдать за настоящие, убедив мир, что оно полно материи, а мир в конце концов восстанавливал порядок сам собой.       — Даже люди, которых я подозревал в убийствах, оказались куклами, — продолжил Занкроу, немного помолчав. — Они и их сообщники создали ещё одну куклу, которую явно хотели подослать во дворец.       — Почему ты так уверен?       — Это была Уллис.       Иштар изумлённо вытаращилась на него, а в следующую же секунду неожиданно даже для себя со всей силы ударила Занкроу по лицу.       — Ты с ума сошла?! — заорал он, подскочив на ноги. — Подраться вздумалось?! Я тебя на кусочки изрежу!       — Ты потащил Саву за собой! — возмутилась Иштар, поднявшись с места. — Это ты с ума сошёл! Как только вообще додумался…       — Она же живая, идиотка. Все куклы, которые там были, я уничтожил, людей приказал забрать и посадить за решётку, — процедил Занкроу, потерев щёку, на которой остался красный след. — Шестеро, ты что, на мелком принце удары отрабатываешь?       Иштар была готова броситься на Занкроу и расцарапать ему лицо. Это же надо было додуматься: довести расследование до того, что Саву используют, чтобы создать куклу… Сама Сава ничего не говорила. Иштар вообще не виделась с ней, следуя совету Верховного особо не высовываться, пока решение о её дальнейшем пребывании во дворце в подвешенном состоянии.       — Погоди-ка.       Иштар подняла голову, поразившись, как медленно кусочки пазла, подкинутого Занкроу, стали складываться друг с другом.       — Церер Инбер, владевший Гримуаром Яфар и погибший в ночь нападения, мог быть куклой?       — С добрым утром, Иштар, — прошипел Занкроу, взяв с низкого столика бутылку, ещё сохранившую прохладу, и приложив её к своему лицу.       — Но это только теория.       — Я и не говорю, что истина. Но мой Гримуар не ошибается, находит даже мёртвых.       — Но зачем цереру Адору мне лгать?       Занкроу молча пожал плечами. У него было своё расследование, на котором он должен был сосредоточиться и детали которого наверняка не мог разглашать посторонним людям. Но король, с которым он заключил договор, мёртв, а новый ещё не был составлен, это Иштар точно знала. Занкроу воспользовался возможностью и дал ей подсказку — а она начинала думать, что это всего-навсего глупая шутка.       Иштар должна была расспросить Верховного, но не могла сделать этого, не узнав, как многое тому известно об особом даре Гримуара Готто. Занкроу в ответ на её вопрос только закатил глаза и громко цокнул языком, что в переводе на человеческих язык означало: нет, церер Адор ничего не знает.       — Мне нужно его расспросить, — принялась строить планы Иштар, сев обратно на диван, и обняв себя за колени. — Одного не понимаю: если церер Инбер и впрямь мёртв вот уже десять лет, почему церер Адор использовал его, чтобы связать с Гримуаром Яфар?       — Не смотри на меня так, — проворчал Занкроу, не отнимая холодной бутылки с вином от лица. — Поверь, у меня ещё больше вопросов.       — Разве куклы могут использовать Гримуары?       — В теории — вполне. Куклы же создаются с помощью магии того, на чьё место их хотят поставить, так?       — Да, кажется, что-то такое. Шестеро, если бы я знала, что мы столкнёмся с куклами, попросила бы наставника провести нас в запретную секцию…       — Если в куклах находится хотя бы часть материи чародея, по подобии которого её создают, то Гримуар вполне может признать его.       — Из-за маленькой части материи? Вряд ли.       — Я только предполагаю. Если смогу разговорить пленников, возможно, узнаю что-то ещё. А ты добейся ответов от Октавиана.       Иштар обречённо вздохнула, уложив подбородок на коленях. Выпитое вино немного выветрилось, но мысли не стали яснее. Наоборот, невообразимо спутались, и теперь казалось, что этот клубок тайн уже никогда не размотать.       — Ещё кое-что, Иштар.       Она подняла голову и обнаружила лицо Занкроу всего в нескольких сантиметрах от своего лица.       — Прижми своего мелкого принца к стенке и допроси уже. Ты же сама понимаешь, что в нём больше сил, чем он уже позволил нам всем увидеть.       Иштар-то знала, — особенно после того, как увидела золотые глаза, иллюзией спрятанные за серебром, — но признаться в этом Занкроу не могла.       — В день, когда мой пленник отдал своё тело антиматерии, твой мелкий принц был там. Он и остановил антиматерию. Осознанно или нет, но он сделал это, Иштар. Твой принц — лжец, и правда, которую он скрывает, может навредить нам всем.       — Поверь, я знаю.       — И ничего с этим не делаешь.       — Мне нужно было прямо на похоронах его допрашивать?       Занкроу собирался ответить, но не успел: в двери постучались. Иштар подбежала к ним и распахнула раньше, чем Северин, оказавшийся в коридоре в компании Савы, успел набрать в грудь воздуха.       — Какая приятная встреча, — с улыбкой произнёс Занкроу, подойдя к Иштар и уперевшись локтем в её макушку. — Чем-то помочь? Или мелкий принц за частным уроком?       Кипя от раздражения, Иштар отпихнула его от себя и со слабой улыбкой посмотрела на Северина. Он переоделся в светло-серую рубашку и брюки, избавившись от угольно-чёрных одежд, которые носил эти дни, и выглядел лучше, чем утром, когда Иштар встретила его в саду, гулявшего вместе с Савой и Йонасом. Чародейка же была в тёмно-бежевом свободном платье с поясом, слегка поднимавшим её грудь, и высоким воротом. Личную стражу принца Иштар заметила в полуметре от них, из-за чего ей ока показалось, будто она окружена и со стороны коридора, и со стороны личных покоев.       Северин долго молчал, пока Занкроу с широкой улыбкой рассматривал его, изредка переводя взгляд на гвардейцев или Саву.       — Вы и впрямь захотели позаниматься? — вежливо спросила Иштар, стараясь незаметно поправить мятую рубашку и прикрыть вырез на груди ладонью.       — Я, вообще-то, хотел кое-что обсудить. Наедине.       — А ты? — уточнила Иштар у Савы.       — А я просто немного погуляла с ним, потом решила проводить.       — Саву ждут дела, — подхватил Северин, одарив чародейку многозначительным взглядом, на который та покорно кивнула. — Помощь Верховному, прочие заботы.       — Мило-то как, — кисло отозвался Занкроу.       Иштар пихнула ему локтем под рёбра. Он даже не моргнул, пройдя обратно вглубь гостиной и вернувшись вместе с ещё одной бутылкой вина.       — Так уж и быть, сделаю тебе одолжение, — с шумным вздохом произнёс он. — Пойду, а ты покувыркайся тут со своим любимым мелким принцем.       Северин покраснел до кончиков ушей. Иштар замахнулась, чтобы ещё раз врезать Занкроу, но тот быстро отошёл, обернулся, едва не наткнувшись на Саву спиной, и взял две бутылки одной рукой. Вторую поднял, сложил указательный и большой пальцы в круг, просунул между ними язык и, начав двигать рукой и давясь смехом, громко добавил:       — Давай, Иштар, постарайся!       — Я его убью, — прошептала она с угрозой, когда Занкроу скрылся за поворотом, утащив за собой Саву под предлогом того, что у него есть кое-какие идеи для их расследования.       — Он сильно пьян? — осторожно спросил Северин.       — Нет, он просто на голову отбитый идиот.       Северин кивнул, будто принимая такой ответ, хотя его лицо всё ещё оставалось красным. Неопределённо махнув ладонью страже, он посмотрел Иштар за плечо.       — Могу я войти?       Если спрашивает, а стража его не останавливает, значит, Кейлия не возражала, чтобы они проводили время наедине. Частично это радовало Иштар, ведь наедине с Северином она могла разговорить его, не опасаясь, что их услышать другие люди. Но это также сильно беспокоило её: что такого могло случится, что Северин пришёл к ней? Из-за убийства короля никто даже не заметил, что в ту ночь Иштар была у Северина. Никто даже не подхватил кем-то пущенный слух, зато сейчас могли возникнуть проблемы.       — Слухов не боишься? — уточнила она на всякий случай.       — Пусть люди чешут языками, если уж мозгов не хватает для чего-то более полезного, — с улыбкой повторил Северин её же слова, сказанные в день его рождения. — Мы-то знаем правду, да? К тому же ты не собираешься меня соблазнять.       Он не спрашивал, а утверждал, и всё же Иштар хотелось дать ответ: да, она не собиралась его соблазнять, но она думала об этом.       Пару раз эта мысль была быстрой, в духе «что, если я просто сделаю это?», но со временем переросла в нечто более навязчивое, расцвело в груди тем вечером в маленьком театре, когда Северин улыбался ей из королевского ложа.       Иштар не собиралась его соблазнять, ведь это бы означало, что он — всего лишь удачно попавшийся под руку человек. Она хотела, чтобы дело было не в простом соблазне, а в более глубоком и крепком чувстве.       Поэтому вместо того, чтобы сказать, что она занята, или предложить поговорить в их классе, Иштар отошла с порога, приглашая Северина войти.