Гримуар Баал

      — Ваше Высочество, это правда? Совет решил обратиться к цереру Фаберлану, а он согласился?       Иштар, только взявшая чашку горячего чая и сделавшая первый глоток, едва не подавилась.       — Правда, — подтвердила принцесса Кейлия. — Вы удивлены, церер Кроцелл?       — Честно говоря, да, — ответила она, поймав настороженный взгляд Астры. — Не думала, что Занкроу согласится.       — Мы вполне можем позволить себе работу одного из лучших чародеев Тель-Ра.       — Не сомневаюсь.       В тоне Кейлии сквозили холод и капелька надменности, тщательно замаскированные вежливостью. На принца напали две ночи назад, и с тех пор Кейлия держалась с Иштар настороженно. Занятия магией ненадолго приостановили, чтобы дать принцу прийти в себя, и за временный отгул Иштар не платили. Жаль, конечно, но она вполне переживёт. Гораздо важнее, что принц не пострадал.       Иштар виделась с ним только один раз, вчера, когда Сава и Йонас ещё раз проводили ей экскурсию по дворцу. Северин был в сопровождении шести гвардейцев и Берта, а также с какой-то придворной дамой, которая всё пыталась добиться его внимания и говорила, как она перепугалась за него. Иштар даже не знала её имени — девиц в этом дворце было гораздо больше, чем мог запомнить её мозг.       Северин тогда поднял ладонь, останавливая щебет девицы, спросил у Иштар, как она себя чувствует, не нуждается ли в чём-нибудь, извинился, что из-за его расхлябанности она просто так торчит во дворце (против чего Иштар совсем не возражала), а после ушёл, пожелав ей прекрасного дня.       Сегодня утром в гостиной Иштар обнаружила букет белых камелий. Ливия не сказала, кто их прислал, она получила указание от одного из старших слуг и не могла не выполнить приказ.       Иштар думала об этих цветах дольше положенного, погрузилась в мысли настолько, что пропускала половину беседы. За эти два дня Кейлия уделяла ей достаточно внимания, — например, вчера она пригласила её на конную прогулку в северном парке, где также была Астра и личная стража принцессы, — а сегодня захотела выпить чаю не только с Иштар, но и Савой, которую с вежливостью расспрашивала о работе чародеев и жизни в Лазуритовом павильоне.       Что-то коснулось ноги Иштар так резко и сильно, что она едва не подскочила на месте. Сава, прикрывшись чашкой, взглядом указала на принцессу, которая улыбалась Иштар и явно что-то ждала.       — Я попросила рассказать о церере Фаберлане, церер Кроцелл, — сказала она быстрее, чем Иштар успела открыть рот.       — Да-да, помню. Как раз думала о нём, а потом вспомнила, каким занудой он был в детстве.       Астра то ли хихикнула, то ли пренебрежительно хмыкнула и спросила:       — Вы росли вместе?       — Да.       — Тогда почему он Фаберлан, а не Кроцелл?       — Мы с наставником не родственники, леди Янамари, — терпеливо пояснила Иштар.       — Но у вас его фамилия.       — Какая разница? — вставила Кейлия, бросив на Астру короткий предупреждающий взгляд. — Церер Уллис не родственница Каллисто, но взяла её фамилию. Я не ошиблась? — миролюбиво уточнила она у Савы.       — Не ошиблись, Ваше Высочество.       — Видишь, Астра, разницы-то почти никакой. Ты подожди — может, влюбишься в церера Фаберлана, как только он приедет, и мигом забудешь обо всех остальных.       Лицо Астры вспыхнуло, тогда как Кейлия звонко рассмеялась. Иштар из последних сил подавила улыбку и заметила, как приподнялись уголки губ Савы.       — Как думаете, церер Кроцелл, — всё ещё посмеиваясь, обратилась к ней принцесса, — у Астры есть шанс?       «Великие Шестеро, это наказание какое-то».       Неужели принцесса пригласила её только ради глупых светских бесед? Они обсуждали всё подряд: погоду, муронские праздники, наряды придворных, совсем немного коснулись политики и последних решений, вынесенных советом. О том, что королевский совет всё же решил обратиться к Занкроу, Иштар узнала позже всех. Никто не считал нужным сообщить ей об этом, ведь она, в общем-то, была не так важна, как Сава, находящаяся в подчинении у самого Верховного.       Иштар это ничуть не задевало и не нервировало, в отличие от необходимости поддерживать разговор. Она любила сплетни и не гнушалась порой перемыть кому-нибудь косточки, но не когда речь заходила о Занкроу.       — Боюсь, что нет, Ваше Высочество. Леди Янамари слишком хороша, чтобы заинтересовать его. Разве что он обратит внимания на её труп.       Лицо Астры, ещё мгновение назад бывшее красным из-за шутки принцессы, побелело. Кейлия вновь рассмеялась, над этот раз громче.       — Это Занкроу, — пояснила Иштар, взяв пирожное с блюдца перед собой. — Он, к сожалению, не романтик.       — К сожалению? — переспросила Сава.       — Ну, он отказывался обсуждать со мной романы, которые я читала, говоря, что они написаны извращенцами и он скорее умрёт, чем позволит затащить себя в эту секту.       — Боюсь, это означает, что у церера Фаберлана совсем нет вкуса, — жеманно произнесла Астра и практически сразу же посмотрела на Кейлию, будто ждала её одобрения.       — Это и впрямь так, — согласилась Иштар. — Но он отличный чародей, Ваше Высочество, и всегда выполняет свою работу.       — Прямо-таки всегда?       — Всегда-всегда.       — Я слышала, что его называют ищейкой и цепным псом Тель-Ра.       Иштар потребовалась вся её сила, чтобы скрыть дрожь, пробежавшую по телу при этих словах.       Ни один чародей, обучавшийся в Тель-Ра, в конечном счёте не оказывался скован какими-то невидимыми цепями или договором, согласно которому должен был выполнять все указания совета. Но каждый трудился на благо Тель-Ра и всего общества чародеев так, как умел. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Каллисто Уллис была одним из лучших исследователей, написавших сотни научных трудов. Иштар по мелочи помогала людям в разных уголках континента, которые посещала во время своих странствий. Занкроу находил всё и всех.       Да, он искал преступников и беглецов, пару раз даже ловил чародеев-отступников из Копья Атальи, но он не был цепным псом Тель-Ра. Он лишь трудился на благо Тель-Ра и общества чародеев, как и каждый из них.       — Занкроу — один из лучших чародеев, которых я знаю, — старательно удерживая на губах улыбку, наконец сказала Иштар.       — Может, нам следовало пригласить его на роль наставника для моего брата?       Иштар не должна была чувствовать, как эти слова пронзают её сердце, будто кинжал, но почему-то почувствовала. Словно вопросом Кейлия отколола от неё крайне важную часть.       Разве нормально чувствовать такую боль? Северин ведь её ученик, не более.       «Это не нормально, — подумала Иштар, смотря в лицо принцессы Кейлии, поджимавшей красные губы в ожидании ответа. — Это не нормально, так что придумай уже что-нибудь и не будь такой странной. Северин — твой ученик».       — Занкроу не самый терпеливый наставник, — всё-таки произнесла она, отчего-то чувствуя, будто её со всех сторон окружили, как на настоящем суде.       Кейлия улыбнулась. В карих глазах вспыхнул огонь, из-за которого Иштар вновь ощутила дрожь, пробежавшую по телу.       — Вот и посмотрим.       Взгляд принцессы скользнул Иштар за спину, за пределы беседки, где она едва не каждый день пила чай вместе с Астрой.       — В чём дело, Шана?       Служанка приблизилась и протянула Кейлии конверт, на котором Иштар успела разглядеть незнакомую печать.       — Великие Шестеро, — скривилась Кейлия, проследив за тем, как Шана передала ещё один конверт Астре. — Это издевательство какое-то.       — Это наверняка отличная новость! — просияв, пролепетала Астра.       Неожиданно Шана повернулась к Иштар и, склонив голову, передала ей последний конверт. При этом лицо Астры мгновенно потемнело, от радости не осталось ни следа.       — Примите, церер Кроцелл, — приказала Кейлия, изящным движением разломав печать на своём конверте. — Его Величество будет оскорблён, если письмо его фаворитки останется без ответа.       Иштар молча приняла конверт и кивком поблагодарила Шану. Астра, всё ещё зло поглядывающая на неё, вслед за принцессой достала письмо из конверта и прочитала его.       — Очаровательно. — В голосе Кейлии проскользнуло пренебрежение. — Самое подходящее время.       Иштар сломала печать, достала письмо, развернула его и сразу же выцепила строчку во втором абзаце, где говорилось об ужине, который должен состояться сегодня вечером. Леди Аматея, мать принца Маркуса, приглашала её присоединиться и показать гостям, каким благосклонным может быть королевская семья.       — У меня нет подходящего платья, — сказала Иштар, чем заслужила осуждающий взгляд Астры.       — Как это нет? — возмутилась она. — Вы с Её Высочеством столько раз были в городе, да и портные к вам…       — Астра, тише, — поморщившись, прервала её Кейлия, после чего обратилась к Иштар: — Не переживайте, есть ещё время. Помните лавку господина Арада? У него золотые руки и лучшие платья во всей столице. Исключая, конечно, нашего портного. Вы вполне успеете подобрать у него подходящее платье. Я права, Сава?       Она, успевшая едва не слиться со стулом и окружающей обстановкой, мигом встрепенулась.       — Разумеется, Ваше Высочество. Изделия господина Арада прекрасны, — добавила Сава, обращаясь к Иштар. — А с украшениями я помогу, если нужно.       «Видимо, выхода нет», — с разочарованием подумала Иштар.       Придётся идти на ужин к леди Аматее, ни с того ни с сего вспомнившей о существовании Иштар, и притворяться, будто она чрезвычайно рада полученному приглашению. Вполне вероятно, что принцесса Кейлия будет следить за ней весь ужин, как коршун за своей добычей, чтобы уличить её в чём-нибудь. Иштар была готова поклясться, что принцесса допускает мысль, будто именно из-за неё напали на Северина.       Это, разумеется, было не так, но от одной мысли, что он мог пострадать из-за неё при каких-либо других обстоятельствах, Иштар становилось страшно.       

***

      Северин вновь пропустил удар, но на этот раз Маркус не притворился, будто это нормально, и возмущённо воскликнул:       — Да что с тобой такое? Издеваешься, что ли?       — Прости, — рассеянно пробормотал Северин, левой ладонью отводя от своей шеи лезвие тренировочного мечта. — Задумался.       — Здесь не думать надо, а делать. Думать будешь на своих занятиях.       Маркус возвёл глаза к небу и убрал за ухо прядь волос, выбившуюся из низкого пучка.       — Давай, шевелись. Сам же просил помочь.       — Ну, я не думал, что ты так сильно войдёшь в роль и…       — Шевелись!       Северин устало выдохнул, но подчинился.       Держать меч и обращаться с ним он учился с детства. Господин Нарц, бывший капитан королевской гвардии и глава личной охраны принцессы Селии в Содене, постоянно говорил, что обучит его намного лучше, чем мечники из столицы. Северин всегда ему верил и никогда не жаловался, даже если очень хотел.       Всё-таки господин Нарц согласился с достаточно безумным планом, предполагавшим, что он и являлся тем самым возлюбленным принцессы Селии и отцом Северина. О том, что это ложь, никто, кроме них троих, не знал.       Двое уже были мертвы.       Остался только Северин.       — Слушай, ну это не дело, — Маркус, одной рукой отражавший вялые выпады Северина, нахмурился. — Почему я должен тратить своё время, пытаясь вытянуть из тебя хоть один приличный удар?       — Пять минут назад я сбил тебя с ног.       — Пять минут назад я засмотрелся на грудь Шаны. Ты видел, какой у неё вырез? Зачем только служанкам…       — Да ты же только рад.       — Не спорю.       Именно поэтому Северин держался поближе к Кейлии, чем к Маркусу.       Он вообще не должен был делать этого — принц, в конце концов, и уже в том возрасте, когда мог бы в полной мере служить своей стране и приносить ей пользу. У Северина должна была быть своя голова на плечах, в которой формировались бы его собственные решения, на которые никто бы не смог повлиять, разве что король, ведь у того была исключительное право.       Однако держаться поближе к Кейлии было намного проще и безопаснее. Она знала дворец, его жизнь и его обитателей как свои пять пальцев, находила идеальный подход к каждому человеку и никогда не позволяла сомневаться в своём уме.       Маркус был более развязанным — и, пожалуй, этим словом можно было описать всю его личность. Даже час назад, когда Северин попросил его потренироваться с ним, Маркус согласился, но с таким лицом, будто делал огромное одолжение и в то же время в очередной раз подтверждал, насколько он альтруистичный. Это не так. Слово «альтруистичный» никогда не стояло рядом с именем Маркуса, только если Кейлия не требовала от него притвориться таковым. Маркус делал то, что хотел, плевал на мнение всех вокруг и чаще бывал в чужих спальнях, чем на завтраках, обедах и ужинах королевской семьи. В последний раз Северин видел его в столовой ещё за день до нападения на него.       Маркус умело исчезал с глаз, когда поднималась суматоха, и так же умело появлялся, когда начиналось что-нибудь интересное. Возможно, поэтому он и согласился потренироваться с Северином: считал, что это немного развлечёт его.       Не развлекло.       — Есть куда более увлекательные способы снять напряжение, — наконец сказал Маркус, перестав оценивающим взглядом тёмных глаз прожигать его.       — Мне не нужно снимать напряжение, — возразил Северин. Правильнее было бы сказать, что он понятия не имел, что ему нужно на самом деле (вдруг и впрямь снять напряжение?), но Маркусу не нужно было об этом знать.       — Нужно-нужно, — с видом знатока закивал тот. — Всё, мы закончили.       — Но…       — Мы закончили, — властно повторил Маркус.       К нему тут же подлетел слуга, забравший тренировочные мечи и понёсший их к стойке. Другой подбежал с полотенцем, которое Маркус забрал, а третий уже был наготове возле невысокого стола, где высился графин с водой.       Маркус отчего-то любил тренироваться именно на этой веранде. Не в зале внутри дворца или на тренировочной площадке на улице. Именно на этой веранде. Он распорядился, чтобы ей придали достойный вид, установили стойки с оружием, и чтобы всегда, когда он был здесь, рядом дежурили слуги, готовые в любую секунду исполнить его приказ. Маркус часто позволял себе отдавать странные приказы, и из раза в раз доводил этим короля.       — Ты не боец, братец, — стерев пот с лица, сказал Маркус, — и оружие держать не любишь.       — Как и ты, — мгновенно возразил Северин, принимая второе полотенце из рук слуги.       — Я обращаюсь с мечом всяко лучше тебя. Знаешь, в чём ещё я лучше?       «Моде, — начал перечислять Северин мысленно, — винах, женщинах, верховой езде…»       — Моде, винах, женщинах, верховой езде, — произнёс Маркус, загибавший пальцы. — Переговорах, умении обольщать, женщинах…       — Ты сказал о женщинах дважды, — удивился Северин.       — Потому что я действительно хорош в общении с ними, чего не скажешь о тебе. Честно, иногда мне кажется, что ты даже не наш брат. Как ты можешь быть таким скованным и нерешительным? Неужели не можешь даже в нужный момент член присунуть?       Северин, только сделавший глоток из чаши, переданной слугой, подавился и выплюнул воду себе на рубашку.       — Во-от, — самодовольно протянул Маркус, стянув кожаный шнурок и растрепав свои волосы. — Ты как маленький мальчик, Северин.       — Слушай, я думал, мы будем тренироваться на мечах!       — Так ведь мог любого из своих гвардейцев попросить, они бы с радостью. Но я не хочу тратить время на что-то настолько бесполезное. Милый мой, тебя фактически заперли во дворце. — Маркус подошёл, закинул руку ему на плечо и повёл к выходу, где их ждали гвардейцы. — Жаль, конечно, что пропустишь парочку приёмов…       — Мне не жаль, — попытался ответить Северин, но брат, зашипев на него, увлечённо продолжил:       — Мы вполне можем развлечься и здесь. К тому же, совсем скоро твой день рождения.       — Всего лишь через месяц!       — Самое время начать готовиться!       — Дядя ведь и так приказал начать приготовления. К тому моменту во дворец съедется половина Мурона.       Что его совершенно не радовало. Северин вообще не любил свой день рождения и считал сам факт существования подобного праздника глупостью. К тому же он больше не мог ограничиться приёмом в Содене, куда приезжали люди из высшего общества, получившие приглашения от его матери.       В висках стучало бесконечное «зачем-зачем-зачем», пока Маркус самозабвенно рассказывал, насколько грандиозным будет торжество. По его словам, праздник, который устраивали в конце первого летнего месяца в честь бога Тива и до которого оставалось недели две, быстро позабудется. К тому моменту, как они покинули восточный парк, где располагалось любимое место для тренировок Маркуса, тот назвал по меньшей мере пятьдесят причин, почему Северин должен был радоваться.       Брат был настолько поглощён разговор с самим собой, что когда они оказались во дворце, он даже не обратил внимания на нескольких леди, практически завизжавших при его появлении. Он не посмотрел на них, не бросил даже быстрого взгляда, никак не дал понять, что видел их, хотя обычно не пропускал ни одной девушки, даже замужней, и всегда одаривал каждую сотней комплиментов.       — Куда ты меня ведёшь? — в ужасе прошептал Северин, оглядываясь.       — Тебе нужно переодеться к ужину.       — Какому ещё ужину?       Маркус остановился, посмотрел на него, как на слабоумного, и сокрушённо покачал головой.       — Моя мать сегодня устраивает небольшой приём в Багровом павильоне, хочет немного успокоить придворных и показать им, что всё хорошо.       «Но ведь это ложь».       — Ты должен там появиться. Докажи, что ты в полном порядке, что слухи о нападении на тебя всё же лишь слухи.       Когда Маркус возобновил шаг, у Северина появилось острое желание оставить его и уйти.       О непосредственном нападении знал ограниченный круг лиц. Среди придворных расползался слух, что два дня назад кто-то действительно проник во дворец, но кто именно, кто стал жертвой и что случилось, не знали. Королевский совет тщательно убеждал людей, что всё в порядке, а король сказал Северину молчать и ни при каких обстоятельствах не пытаться сбежать из-под надзора гвардейцев. Приставленных к нему в первый же день перевели в другое место, и теперь за Северином следили отобранные лично королём люди.       Разумеется, он бы не попытался вновь сбежать. Не такой уж он и идиот, да и не смог бы. Всякий раз, когда он думал, что было бы неплохо остаться в полном одиночестве, он вспоминал минуты, предшествующие нападению.       Как он бился в истерике, точно сумасшедший, на глазах у церер Кроцелл.       Как она обняла Северина, позволила задержаться в кольце своих рук.       Как он слушал её сердцебиение и наслаждался лёгким запахом магнолий, окутавших её.       Если бы Северин остался один, он бы снова и снова позволял мыслям возвращаться к тем минутам, когда его сердце впервые за несколько месяцев билось по-настоящему.       Поэтому он не позволял себе оставаться в одиночестве. Поэтому сразу же, как Берт доложил, что Кейлия пригласила церер Кроцелл и церер Уллис на чай, Северин отправился к Маркусу.       — Я должен там появиться? — переспросил он, всё-таки догнав брата.       — Это пойдёт на пользу всем нам. Немного проветришься, расслабишься. — Маркус искоса взглянул на него с таким лицом, по которому Северин сразу понял, что означало это «проветришься» и «расслабишься».       — Нет, — твёрдо произнёс Северин.       Коридоры сменились помещениями Малахитового павильона, где находились покои членов королевской семьи и где уже никто не мог их подслушать. Восторженные девицы, которые то и дело встречались на пути и которых Маркус мастерски не замечал, ни за что не смогли бы попасть сюда без личного приглашения. Хотя как раз-таки Маркус, вероятнее всего, провёл сюда едва не половину придворных дам.       — Ты даже не знаешь, что я хочу предложить.       — Если твоей матери так хочется и если дядя считает, что это пойдёт на пользу всем нам, я приду на ужин, обещаю. Но я не буду ни с кем знакомиться.       — И не надо, про тебя и так уже все знают.       — Маркус, нет.       — Маркус, да. Есть у меня на примете кое-кто, кто тебе точно понравится.       — С чего ты взял?       — Они блондинки, как твоя церер Кроцелл.       Северин, успевший сделать всего один шаг вверх по мраморной лестнице в холле, свирепо уставился на Маркуса.       — Она не моя.       — Твоя-твоя, не отрицай. Это же ты у нас каждый день сидишь в классе и занимаешься, как самый прилежный ученик. Перед сном небось молишься Шестерым, чтобы эти занятия длились вечно и ни одна женщина больше не попалась тебе на глаза.       Северин пытался вспомнить, зачем вообще обратился сегодня к Маркусу за помощью, но так и не смог. С братом было приятно тренироваться несмотря на все его колкие комментарии, ведь он действительно хорошо владел мечом и не боялся лишний раз треснуть Северину по рукам исключительно для встряски. Но в остальном он был просто невыносим.       Северин ушёл, так и не ответив ему, и не обращал внимания на восторженные крики Маркуса, решившего, что он победил и сумел заманить Северина на ужин.       

***

      За время жизни во дворце Иштар так и не заказала себе ни одного платья. Всё ограничивалась камзолами, рубашками с корсетами да брюками с высокими сапогами. Она привезла два-три наряда из Тель-Ра, которые благодаря особому дару Гримуара хранились внутри него, но платья были недостаточно хороши, чтобы надеть их на ужин леди Аматеи. Иштар не слишком сильно хотела появляться там, но раз уж её пригласили, а принцесса была тому свидетельницей и намекнула, что ей лучше не отказывать фаворитке отца, выбора не осталось.       С дозволения принцессы Кейлии Сава отправилась вместе с Иштар в город и практически всю дорогу жаловалась, как ей скучно было гулять одной во все предыдущие разы. У господина Адара она также не замолкала, постоянно осыпала комплиментами его наряды и часто напоминала Иштар, что она произведёт незабываемое впечатление. Но когда Сава услышала, что ей тоже должны были прислать приглашение, рассмеялась и сказала, что совершенно не в духе леди Аматеи замечать слуг.       По крайней мере, теперь Иштар знала, что леди Аматея хотя бы делала вид, что не воспринимает её как слугу. Узнать, так ли это на самом деле, ещё предстояло.       Для ужина Иштар выбрала достаточно скромное светло-персиковое платье с высоким горлом и длинными свободными рукавами с узкими запястьями, расшитыми белым стеклярусом. Изящная вышивка также была на корсаже и широком горле, издалека напоминавшего массивное ожерелье. Прямая непышная юбка в пол не стесняла движений, и это, пожалуй, было единственным условием, которое Иштар поставила господину Адару, когда сказала, что ей нужно платье на вечер. На её невысокий рост и не особо пышную фигуру нашлось много вариантов, но Иштар понравилось именно такое платье: светлое, напоминающее небо ранним утром, когда солнце только-только поднимается из-за горизонта и размазывает неяркие краски оранжевого и розового — на платье были совсем крохотные розоватые звёзды, сложенные из ещё более мелкого стекляруса.       Платье так хорошо сидело на Иштар, что она, направляясь к Багровому павильону, то и дело останавливалась возле любой отражающей поверхности и любовалась собой. Гвардейцы, число которых сильно возросло после недавнего нападения, каждый раз недобро косились на неё.       — Вы прекрасно выглядите, церер Кроцелл, — в сотый раз сказала Ливия.       — Знаю, это же я.       Одна знакомая чародейка из Тель-Ра говорила, что Иштар может выглядеть привлекательно, даже не прикладывая особых усилий, тогда как Занкроу возражал, что у неё совсем нет вкуса. Будто он понимал, какие платья и фасоны сейчас в моде.       Мысли о Занкроу были подобны удару. Иштар, на несколько часов забывшая, что королевский совет решил пригласить его, вновь почувствовала растущее внутри волнение. Вполне вероятно, что он поможет Иштар приблизиться к её цели, но гораздо выше был шанс, что он просто будет издеваться над ней за неспособность выполнить элементарную работу. Это же Занкроу. Лучше и умнее всех. Если бы их не воспитывал один наставник, Иштар бы давно удавила его во сне.       Но, по крайней мере, он ещё не в Эриду. Кто знает, может, королевский совет изменит своё решение или пленник, томящийся в темницах, наконец расскажет что-то дельное и в помощи Занкроу не будет никакого смысла. Иштар на это надеялась даже сильнее, чем на то, что сегодня ей не придётся слишком часто отвечать на глупые вопросы придворных. Почему-то везде и всюду, на любом светском вечере в любой стране, куда приглашали кого-либо из чародеев, были глупые вопросы об их образе жизни и магии.       Иштар шла на вечер не за этим, а чтобы не разгневать леди Аматею. Возможно, она лишь совсем немного хотела показать себя… Но только немного. Просто чтобы придворные знали, что, пусть она во дворце на правах наставницы принца Северина, она далеко не так проста.       «А Северин там будет?» — мелькнула в её голове мысль, пока Иштар рассматривала своё отражение в окне.       Она была красивой: светлое приталенное платье, сверкающее вышивкой, белые волосы, завитые в лёгкие кудри, сверкающий золотой взгляд, прямая осанка, улыбка на подведённых губах.       Иштар хотела быть красивой, пусть даже на вечере, куда её пригласили чёрт знает зачем, но теперь она думала о том, что хотела бы, чтобы её красоту кто-то заметил по-настоящему.       Например, Северин.       «Великие Шестеро, нет! — возмутилась она в мыслях, отвернувшись от окна и направившись дальше. Если Ливия и заметила, как на её щеках проступил румянец, то не подала виду, за что Иштар была бесконечно благодарна. — О чём ты думаешь, идиотка?»       Принц Северин — её ученик. Пусть даже он порой переходил к флирту, которого, очевидно, даже не замечал, он оставался её учеником. Его пытались убить уже дважды… нет, трижды, если считать то нападение ранним утром, когда он был в экипаже вместе с принцессой Кейлией. Флирт наверняка был защитной реакцией, не более того. Иштар общалась со многими людьми и знала, что такое вполне возможно.       Наставник отправил её сюда не для того, чтобы она отвечала на флирт принца, а чтобы узнала, что случилось в ту роковую ночь почти три месяца назад. Ничего не получится, если она позволит случайным крамольным мыслям укорениться в её сознании.       — Как я выгляжу? — спросила Иштар у Ливии, искренне надеясь, что девушка не заметит её смятения.       — Так же прекрасно, как и пять минут назад, церер Кроцелл, — с едва различимым усталым вздохом ответила Ливия.       Иштар бы поблагодарила её за терпение, если бы не услышала возрастающий с каждым шагом шум. Очень некстати вспомнился приветственный ужин, на который её проводил Йонас. Тот ужин не был ужином в привычном понимании этого слова — у муронцев он фактически означал торжественный приём с танцами и оркестром, только в уменьшенном формате. Но, может, на этот раз леди Аматея действительно устроила обычный ужин?       Стоило только им свернуть в длинный широкий коридор, ведущий к нужному залу, как Иштар поняла, что ошиблась. Сквозь стеклянные двери и стены виднелись немного размытые силуэты гостей, слышались музыка, смех и голоса множества людей.       — У вас когда-нибудь бывают простые ужины? — спросила Иштар у Ливии, чем озадачила её.       — Д-да, церер Кроцелл, — запнувшись, ответила служанка. — Но они, как говорят в высшем обществе, слишком скучные, такие ведь можно и у себя дома с семьёй устроить.       — Ага, ясно. Сплетни, — с чувством подхватила Иштар, остановившись всего в десяти метрах от дверей.       «Как ты могла забыть, что такое «ужин» в муронском дворце?»       Ответ, конечно, был простой, но Иштар отказывалась признавать его единственно правильным. Сама виновата, что сглупила, отвлеклась и позволила себе расслабиться. Сама виновата, что до сих пор не выполнила свою работу и не вытянула из принца Северина нужные сведения.       Наставник будет в ней разочарован.       Иштар медленно втянула воздух и выдохнула, призывая себя к спокойствию. Пока что катастрофических ошибок она не допустила. Если в чём и виновата, то сможет это исправить. Гримуар Баал выбрал её не за красивые глаза и владение Цубой.       Наставник не будет в ней разочарован.       — Спасибо, что проводила, Ливия, — поблагодарила она служанку, тем самым отпуская её. В последние дни Ливия и так постоянно крутилась рядом (из-за приказа свыше), так пусть хотя бы сегодня отдохнёт и займётся своими делами. Обратно её вполне могут проводить гвардейцы.       — Приятного вам вечера, церер Кроцелл.       — И тебе!       Вышло чуть громче, чем она планировала. Гвардейцы, стоящие возле стеклянных дверей, посмотрели на неё. Иштар улыбнулась им и, расправив идеально прямую юбку, направилась к залу.       Это всего лишь ужин. Она обязательно справится.       Никто не представил её, когда она прошла через открытые слугами двери, да и в этом не было необходимости. Гости, бывшие ближе всего, медленно гулявшие по залу в небольших группках и обсуждавшие всё на свете, сразу же заметили её. Ни у кого здесь не было белых волос, мгновенно привлекавших внимание. Никто не был одет так скромно.       Иштар подавила усмешку, заметив немолодую даму всего в двух метрах от неё, у которой был такой узкий корсет и глубокое декольте, что грудь вот-вот могла вывалиться. Дама, натянув на лицо улыбку, поприветствовала Иштар, сразу же поинтересовалась, действительно ли она из Тель-Ра.       В зале было слишком ярко. Свет пяти громадных изящных люстр отражался от любой стеклянной поверхности, на начищенном мраморном полу прыгали блики. В нарядах гостей сверкали драгоценные камни, отражавшиеся в хрустальных бокалах и металлических подносах, которые разносили слуги, умело лавировавшие между присутствующими. Ни одного знакомого лица Иштар не увидела даже среди слуг.       Когда она взяла с подноса подошедшего юноши бокал, левую ладонь остро кольнуло.       Она не смогла скрыть шрам, оставшийся на ладони, так же, как шрамы на запястьях или правом плече. Не смогла подавить непрошенное воспоминание, всплывшее, когда холод бокала соприкоснулся со шрамом.       Но никто не заметил, что она на несколько секунд застыла, будто громом поражённая. Её продолжали спрашивать, приветствовать, знакомить с другими гостями.       Иштар никого не видела и ничего не слышала.       «Плохо-плохо-плохо-плохо», — гремело в её ушах. Почему именно сейчас ей вдруг стало так страшно? Это всего лишь придворные, самые влиятельные люди столицы, которых выбрала леди Аматея. Многие ли из них знали короля лично? Многие ли могли одним словом оборвать чью-нибудь жизнь?       «Это просто ужин».       Иштар взяла бокал в другую руку и улыбнулась мужчине с пышными усами, которого ей представила немолодая дама, первой заметившая её.       «Это просто ужин», — повторила Иштар, пока её знакомили едва не с каждым, кто оказывался рядом. От количества незнакомых лиц и резких духов становилось дурно, но Иштар и не с таким справлялась. Надо только привыкнуть. Ещё пару минут, и она вольётся, точно поймёт, что говорить и какие темы можно затрагивать. Такое бывает: небольшая дезориентация, растерянность, чувство, будто занял чужое место и тебя вот-вот выставят за дверь. Пару раз с Иштар уже было такое, впервые — на званом ужине советника Тель-Ра, когда она в семнадцать лет заслужила возможность выйти в свет. Иштар тогда была слишком юной, чтобы показать себя во всей красе и не выставить на посмешище. Но с годами она стала мудрее, научилась приспосабливаться и уже не боялась показаться на людях.       Сегодняшний ужин мало чем будет отличаться. Всё будет хорошо, Иштар была уверена. Пусть ей не очень симпатизировала леди Аматея, её приглашение могло стать хорошим поводом познакомиться с некоторыми влиятельными людьми и узнать об остановке замке и столице. Минутная слабость вот-вот пройдёт.       Вдох. Выдох. Плечи расправить, спину выпрямить. Иштар — чародейка из Тель-Ра, которая и не с таким справлялась. Подумаешь, холод, пробежавший по телу от одного простого прикосновения к бокалу, пробудил болезненные воспоминания. У Иштар было много шрамов, и с каждым она давно смирилась.       Главное, что Северин был в порядке.       «Северин», — повторило её сознание, когда она вслед за остальными повернулась.       Он стоял на пороге зала вместе с Маркусом и Кейлией, на фоне которых вовсе не терялся, как обычно. Он держал Кейлию под локоть, улыбался ей и будто бы не замечал никого вокруг. Даже когда Маркус приветственно раскинул руки, как актёр на сцене, и сразу же направился к кому-то в глубине зала, Северин и Кейлия не обратили на это внимания. Принцесса что-то говорила, а принц отвечал ей, держа на лице очаровательную улыбку.       К ним мгновенно потянулись придворные. Музыка заиграла громче. Иштар, наконец, уцепила одно знакомое лицо — капитана Мейлера, который вместе с Верховным допрашивал её о нападении. Стражи здесь было много, но гости её будто не замечали. Гвардейцы напоминали статуй, даже когда Иштар демонстративно пошла мимо одного из мужчин, смотря ему в лицо, он не шелохнулся.       Интересно, если Иштар за ним спрячется, он выдаст её гостям?       — Церер Кроцелл, — раздалось совсем рядом.       Она развернулась с улыбкой и поклонилось леди Аматее, сиявшей так же ярко, как бриллианты, рассыпанные по её тёмно-зелёному платью и диадеме. Маркус, увешанный золотистыми цепочками и драгоценными камнями, которые явно должны были скрыть довольно простые рубашку и брюки, улыбался так же широко. Впервые Иштар оказалась к принцу так близко: рассмотрела не только ямочки у него на щеках, но и блеск во взгляде, скользнувших по её фигуре.       — Очень рада, что вы смогли прийти, — прощебетала леди Аматея. Исчезло пренебрежение, которое она высказывала, когда король позволил ей остаться и выслушать о результатах обучения Северина.       — Благодарю за предложение, — любезно ответила Иштар, сжав ножку бокала. — Для меня большая честь провести этот вечер с вами и вашими дорогими гостями.       На мгновение уголок губ леди Аматеи дрогнул, а бровь приподнялась.       — Вы всё пропадаете на занятиях, совсем не уделаете никому из нас времени…       «А должна?»       — …а ведь мы умираем от любопытства, хотим узнать, какая обстановка в Тель-Ра.       «Не хотите, конечно».       Чародеи всегда были удобной темой для сплетен, и все прекрасно это знали. Считалось даже модным обсуждать чародеев, а если уж ты сумел пригласить его к себе на вечер, можно смело хвастаться перед людьми. Риманну Кроцеллу часто присылали приглашения со всех уголков Арама, но на каждое он отвечал вежливым отказом, предпочитая и дальше заниматься изучением материи и воспитанием Иштар и Занкроу.       — Всё так же, как и десять и двадцать лет назад, леди Аматея. Изучаем материю, обучаем чародеев и эгериев. Скукота.       Если её пригласили только того, чтобы она выдавала стандартные фразы, хорошо, она сделает это. Всё лучше, чем невольно искать глазами в скоплении людей лицо принца Северина.       Он в порядке, и это самое главное. Иштар нужно лишь дождаться, когда возобновятся их занятия, и к этому моменту выкинуть из головы все дурные мысли.       — Уверен, у вас есть множество интересных историй, церер Кроцелл, — согласился Маркус, взгляд которого останавливался где угодно, кроме лица Иштар. — Поделитесь с нами?       Ей безумно хотелось сказать, что она совсем не против рассказать о жизни Тель-Ра, но лишь в том случае, если принц перестанет смотреть на неё, как на лакомство, которое он очень долго пытался заполучить. Вовсе не такого внимания хотела Иштар. Она допускала, что, — только возможно, конечно же, — короткая интрижка пойдёт ей на пользу, но не с Маркусом. Она бы не позволила себе даже переспать с ним один раз, ведь он был принцем. Одно его слово — и Иштар выставят из дворца.       К тому же он был далеко не так мил, как другой принц.       «Великие. Шестеро. Угомонись!»       Она определённо начинает сходить с ума и срочно должна отвлечься на кого-нибудь. Опять, что ли, в городской бордель сбежать?..       Принц Маркус, приняв затянувшееся молчание за ответ, с широчайшей улыбкой бросил Иштар, что этим вечером они обязательно пообщаются ближе, и увёл свою мать к другим гостям. На секунду на лице леди Аматеи вновь промелькнуло пренебрежение, а во взгляде, обращённом на Иштар, читалось предупреждение, однако женщина просияла, как только легко включилась в беседу небольшой группки неподалёку.       Иштар сдержалась, чтобы не закатить глаза. Правила придворной жизни всегда казались ей немного дикими, особенно когда все выбирали одного несчастного и перемывали ему кости, пока не натирали мозоли на языках. Иштар любила сплетни, но не пустую болтовню и бессмысленный трёп.       Прогуливаясь по огромному залу, сиявшему золотом, мрамором и мелким вкраплением драгоценных камней то тут, то там, она медленно потягивала шампанское из бокала. Лёгкий, немного кисло-сладкий вкус освежал, воздушные пузырьки щекотали горло. Лица гостей были какими-то одинаковыми, размытыми, будто пятна краски на палитре. Иштар запоминала тех, кто завязывал с ней разговор, но всего через секунду, как они расходились, их лица исчезали из её памяти. Это не было опьянением или страхом, из-за которого все мыслительные процессы будто стопорились. Просто гости, с которыми она общалась, были слишком одинаковыми, словно леди Аматея устроила тщательный отбор и допустила к вечеру лишь одинаковых болванчиков, удовлетворявших её строгие требования.       Иштар двигалась по залу, всё чаще избегая разговоров, в которые её хотели втянуть, но не забывая прислушиваться к ним, собирать обрывки информации и структурировать её у себя в голове. К моменту, как она взяла второй бокал, рядом с ней нарисовалась принцесса Кейлия. Одна, без принца или Астры, всюду следовавшей за ней.       — Что-то душно стало, — пожаловалась принцесса, обмахнув лицо ладонью. — Выйдем на балкон?       Иштар молча прошла за ней, сохраняя дистанцию. Двое гвардейцев, занявших пост возле балконных дверей, повернулись спинами к залу и обратили взгляды на принцессу, прислонившуюся плечом к тонкой колонне из белого камня, одной из четырёх, что создавали три арки вместе с перилами, украшенными резьбой.       — Надеюсь, вам весело? — спросила Кейлия, выдавив улыбку. Именно выдавив: Иштар на уровне инстинктов чувствовала, что принцесса следит за ней, проверяет точно так же, как леди Аматея.       — Конечно, Ваше Высочество.       — А мне так не показалось.       — Вы уже второй день постоянно следите за мной, проверяете, задаёте провокационные вопросы. Я начинаю переживать, что где-то провинилась, оттого, возможно, и не могу наслаждаться вечером в полной мере.       Слова сорвались с языка быстро, хлёстко, так, что принцесса даже замерла на месте и поражённо выдохнула. Иштар не стала бы извиняться за сказанное, разве что попыталась бы немного сгладить углы, чтобы не показаться совсем уж бесцеремонной, если бы принцесса не рассмеялась. Жемчуг, украшавший её ожерелье, серьги и браслеты, поймал отблески из зала и отбросил их на порозовевшие щёки Кейлии.       — Люблю вашу честность, церер Кроцелл.       О, если бы она только знала, что Иштар была далеко не…       — Вы имеете какое-либо отношение к нападению на моего брата?       Вот почему принцесса предложила выйти на балкон и почему гвардейцы повернулись к ним лицами: на случай, если Иштар решит напасть. Но неужели никто не подумал, что Иштар всё равно успеет призвать Цубу и взять Кейлию в заложницы, если захочет?       — Вот почему я была удостоена такого внимания, Ваше Высочество?       — Отвечайте на вопрос.       Иштар не знала, каким именно методом принцесса собралась проверять её честность. Наверняка король и Верховный сообщили ей о результатах допроса Иштар, да и принц Северин…       «А если он ничего не рассказал?» — подумала она. Северин был далеко не в самом адекватном состоянии и мог обойтись без деталей. Иштар рассказала, что заметила огонь в саду и, увидев рядом Северина, мгновенно бросилась на помощь, после чего на принца и напали. Деталей о том, что он плакал, бормоча что-то странное, а она его обнимала, Иштар не выдавала. Верховный посчитал эту версию более чем убедительной, но что, если он лишь позволил Иштар так думать? В сущности, она не знала, что о нападении рассказал Северин, и могла в любой момент загнать себя в ловушку одним неверным словом.       — Я жду, церер Кроцелл, — нетерпеливо напомнила Кейлия.       — Я не имею отношения к нападению на Его Высочество, — на выдохе произнесла Иштар. — Я не знаю, кто и с какой целью напал на него, и не могу даже предполагать.       Ложь лишь отчасти. На Северина уже нападали трижды, и это означало, что кто-то очень сильно пытался добраться до принца. Однако без доказательств Иштар не могла быть уверена в этом на сто процентов.       Принцесса Кейлия всматривалась в её лицо не меньше пяти минут. Изучала, как зверьё, пойманное в капкан, взгляд то и дело опускался на руки, сжимавшие бокал, будто Иштар могла в любую секунду бросить его и из воздуха выхватить Цубу. Могла, конечно, но не стала бы делать этого. Иштар предпочла замереть, не шевелить ни единым мускулом, лишь бы не давать принцессе повода звать стражу, чтобы та арестовала её. Вряд ли, конечно, принцесса стала бы устраивать сцены на вечере леди Аматеи, но кто знает, что может прийти ей в голову.       Наконец Кейлия, оторвавшись от колонны, сделала всего шаг в Иштар и требовательно спросила:       — Вы хотите помочь моему брату?       — Это мой долг, Ваше Высочество.       — Я говорю не о долге, церер Кроцелл, а о желании. Ведь магия — это воля и стремления, верно? Иными словами, желания. Так скажите мне: вы хотите помочь моему брату?       На секунду Иштар задумалась. Да, она должна была помочь принцу, чтобы он раскрыл детали нападения и разобрался в своей магии, но… Это можно сделать и без медленно цветущего где-то за рёбрами чувства, которого Иштар ещё не понимала. Можно не разочаровать наставника, совет Тель-Ра и Верховного чародея Мурона. Всё равно это останется помощью, пусть даже умело сплетённой с ложью.       Иштар хотела не этого.       Она хотела помочь, потому что видела, как магия и культ Копья Атальи сломали Северина даже раньше, чем он успел в полной мере осознать, кем является. Он отличался от других и прекрасно об этом знал, из-за чего был вынужден из раза в раз пытаться впихнуть себя в рамки, которые ему совершенно не подходили.       — Я хочу помочь ему, Ваше Высочество, — ответила Иштар со всей искренностью, проникавшей в сердце и кровь.       На этот раз принцесса смотрела на неё даже дольше, будто пыталась взглядом разодрать до костей и обнажить душу Иштар, чтобы понять, не лжёт ли она. Даже если бы чародейка захотела, не смогла бы. Язык бы просто отказался подчиняться.       — Хорошо, я вам верю.       С губ Иштар сорвался совсем тихий облегчённый вздох.       — Но запомните, церер Кроцелл, — продолжила принцесса, грациозно сложив руки на уровне живота и пронзив её ледяным взглядом, — стоит Северину хоть раз пожаловаться на вас, и я прикажу утопить вас в озере. Мне плевать, насколько Тель-Ра дорожит вами и какой вклад вы внесли в развитие магии. Навредите моему брату — и даже ваш великий бог-творец не остановит меня.       

***

      В итоге Маркус всё-таки победил.       Королю было достаточно лишь согласиться с леди Аматеей, щебетавшей, как она рада устроить ужин этим вечером, чтобы Северин понял, что ему действительно лучше показаться на этом празднестве. Кейлия отчего-то пыталась его отговорить, зато Маркус был так воодушевлён, что переспорил её и вбил Северину в голову, что будет весело. В этом он ошибся.       Леди Аматея устраивала хорошие вечера. Приглашала лучших музыкантов и танцоров столицы, развлекавших гостей, однако тщательно следила, чтобы никто не сболтнул лишнего. Она любила контроль, скрытый чрезмерной вежливостью, и закрывала глаза только на выходки Маркуса да нескольких молодых людей его возраста, бывших ему хорошими знакомыми. Пока их родители, советники, военные, послы и все прочие подчинялись правилам леди Аматеи, дети могли делать что угодно.       К Северину это тоже вроде как относилось, но если поначалу он пытался угодить леди Аматее, то совсем скоро перестал стараться. Ему не нравилось, как она пыталась его воспитывать, как показывала ненастоящую заботу и порой даже жаловалась на его упрямство королю. Победила в небольшом споре лишь сегодня, и то из-за того, что король приказал им замолчать. Весь день он страдал от головной боли и устал терпеть шум, потому и не посетил ужин, устроенный его фавориткой. Это также давало ей гораздо больше власти, чем обычно. Она даже пыталась упрекнуть Северина в том, что он не уделяет достаточно внимания знатным дамам, которые были в нём заинтересованы, и отказывается танцевать с ними. К счастью, Маркус очень вовремя увёл её куда подальше.       Стратегия брата была очень простой: любым способом умаслить мать, чтобы она осталась довольна, а потом устроить настоящее веселье, которое с вероятностью в девяносто девять процентов к утру перерастёт в вопиющий скандал. План был прекрасным хотя бы потому, что Маркус, пока отвлекал мать, не следил за Северином и не мог его контролировать.       Какое-то время они с Кейлией гуляли по залу, общались с гостями и даже немного поспорили с советницей Анели, чересчур громкой и воинственной женщиной. Потом Кейлия куда-то исчезла, оставив его на Астру, которая светилась даже ярче июньского солнца.       Северин старательно не замечал, как Астра строит ему глазки, будто бы невзначай придвигается ближе и пытается вытянуть из него ещё один комплимент. Чтобы успокоить Астру, он раз за разом хвалил её платье и причёску, но ей было мало. Северин был прав, когда говорил, что эта девушка скоро сожрёт его живьём, и потому отчаянно искал пути к спасению.       — Мой отец вернётся как раз к вашему дню рождению, Ваше Высочество, — мурлыкала Астра, всё-таки заманившая его в танец. — Я попросила его привезти одну особенную вещь, которую хочу подарить вам.       — Не стоит, мне вполне хватает твоего внимания.       Глаза Астры загорелись, и Северин понял, что не должен был этого говорить.       — Но вы всё же подождите, — лукаво улыбаясь, попросила она. — Уверена, мой подарок вам понравится.       Северину бы понравилось если бы она перестала так тесно прижиматься к нему. Её грудь и так почти вывалилась из-за лифа и царапала пуговицы на его жилетке цвета морской волны. Астра должна была это почувствовать и испытывать дискомфорт.       Почему Кейлия вообще оставила её с Северином?.. Наказания хуже не придумаешь. Нужно срочно искать выход.       Он высматривал среди гостей знакомые лица, думал, к кому бы мог прибиться во время разговора и кого бы Астра посчитала до того скучным, что сама бы оставила Северина и нашла себе нового партнёра для танцев. Потом она, конечно, всё равно бы вернулась, чтобы до конца вечера вцепиться в него железной хваткой, но к тому моменту Северин либо сбежит, либо найдёт другого собеседника.       — В чём дело, Ваше Высочество? — чересчур взволнованно пролепетала Астра, ещё теснее прижавшись к нему. Великие Шестеро, да она совсем скоро под одежду ему заберётся. — Вам нехорошо? Взгляд у вас какой-то странный.       — Здесь душно, — выпалил Северин.       — Мы можем выйти на балкон или прогуляться в…       — Астра, — прервал он, едва удержавшись, чтобы не закатить глаза, — вовсе не обязательно весь вечер проводить рядом со мной. Здесь столько прекрасных молодых людей, с которыми ты могла бы пообщаться и потанцевать. Я же вижу, как они смотрят на тебя.       — Вам неприятно моё общество? — обижено выпятив нижнюю губу, спросила Астра.       Северин бы сильно удивился, если бы эта уловка сработала. Кейлия не считала интерес Астры к его персоне странным, — всё-таки, он был принцем, и половина дворцовых дам были бы счастливы наконец стать его фавориткой, — но Северина это напрягало. Ни минуты покоя или хотя бы возможности просто поговорить с кем-либо, не вытягивая из себя вежливость. Северин часто шутил, сам того не понимая, а потом Кейлия говорила ему, что абсолютно все воспринимали это как флирт, что совершенно не улучшало ситуации.       Что, великие Шестеро, ему нужно сделать, чтобы его оставили в покое?       — Я лишь не хочу, чтобы ты весь вечер была привязана ко мне, как будто тебе под страхом смертной казни запретили отходить. Ты же не собака, Астра.       Даже на эти довольно грубые слова она не отреагировала. Улыбнулась, как ни в чём не бывало, словно услышала комплимент, и положила голову на плечо Северина. Он практически взвыл от отчаяния. Почему эта девчонка вечно липнет к нему? Половина присутствующих на вечере мужчин были бы рады, если бы она хоть раз обратила на них внимание, — близкая подруга будущей королевы, как-никак, — а Астра упрямо крутилась возле Северина. Словно Кейлия и впрямь посадила её на невидимый поводок, приказав не отходить.       Едва только Северин подумал об этом, как они вместе с Астрой развернулись, следуя за плавной музыкой, и он увидел Кейлию, вышедшую с балкона. Она невозмутимо поправила ожерелье, будто то не лежало идеально, откинула с плеча волосы и направилась вглубь зала, даже не обратив внимания на придворных, мгновенно окруживших её. На балконе, где гвардейцы всё ещё стояли спинами к залу, осталась церер Кроцелл, севшая на ограждение и свесившая ноги так, будто она собралась прыгать вниз.       Северин едва не задохнулся от вдруг подступившего ужаса.       — Мне надо идти, — сказал он Астре, отпуская её руку и убирая ладонь с талии.       — Ваше Высочество! — чересчур визгливо воскликнула она, даже попыталась остановить его, но рядом будто бы из пустоты нарисовался Маркус, расплывшийся в улыбке.       — Не потанцуешь со мной?       Лицо Астры покраснело то ли от смущения, то ли от гнева. Северин решил, что всё-таки от гнева: отказать Маркусу, второму в очереди на трон, она бы ни за что не смогла. Она смотрела на него, как на настоящего врага, пока Маркус небрежно поправлял её светлые кудри.       — Отдохни, Северин, — бросил он через плечо, но со взглядом, в котором ясно читалось что-то вроде: «Ты мне ещё должен будешь».       Маркусу тоже не нравилась прилипчивость Астры, но нравилась её игривость в постели. Он говорил об этом каждый раз, когда она с заносчивым видом напоминала, что бережёт себя для своего избранника.       — Но не забудь, о чём я говорил, — как бы между прочим напомнил Маркус, уже уводя Астру к танцующим.       Северин мгновенно забыл, о чём ему говорили. Он вынырнул из толпы, взял с подноса слуги бокал и приложил холодное стекло к разгорячённому лбу. Мысли так и метались в голове, а церер Кроцелл всё ещё сидела на краю. Северин был всего в десяти метрах от балкона, когда путь ему преградил высокий крепкий мужчина с рубином в правом ухе.       — Господин Фейвел, добрый вечер, — сглотнув, поприветствовал его Северин.       — Ваше Высочество. Вы стали реже посещать вечера леди Аматеи.       «Да я вообще их никогда не посещал», — подумал Северин. Сегодняшнее приглашение было единственным, на которое он не ответил отказом.       — Не было настроения для веселья.       — Понимаю, — с сочувствием произнёс господин Фейвел, слегка наклонив голову, чем напомнил Северину сову, следившую за мышью в траве. — Если позволите, я займу немного вашего времени.       — Только если совсем немного. Я, знаете ли, планировал знатно напиться.       Господин Фейвел добродушно рассмеялся, хотя наверняка знал, что Северин никогда не напивался по-настоящему.       — Его Величество сегодня нездоровиться, так что он позволил мне поделиться с вами новостью, которую мы берегли до недавнего времени.       Северин крепче сжал бокал.       — Что-то случилось?       — Нет, что вы, не переживайте. Так, небольшие изменения…       Северин громко скрипнул зубами, наплевав, услышит ли это Фейвел или другие придворные. Они пока не вмешивались в разговор, даже не окружили их, как стайка птиц, прилетевших на крошки хлеба, но это ненадолго.       — Дело в том, что Его Величество назначил меня наместником Содена, мой принц. Зная, как вам дороги родные края, я посчитал важным лично пообещать вам, что сделаю всё возможное для поддержания порядка Содена и приведу его к процветанию, как и желала принцесса Селия…       Бокал выскользнул из рук Северина. Всё случилось меньше, чем за мгновение. Шампанское выплеснулось на пол и туфли господина Фейвела, ни капли не попало на Северина. Осколки разлетелись, однако тут же собрались обратно, сложились в бокал, и даже трещины исчезли, будто их не было. Северин вновь держал бокал, содержимое которого так и осталось на полу и туфлях Фейвела, и был слишком поражён услышанным, чтобы понять, заметил ли его магию хоть кто-то.       — Простите, — прохрипел он, опустив глаза к луже на полу и пятнам на туфлях мужчины.       — Ничего страшного, Ваше Высочество, — едва не процедил тот, очевидно, всеми силами пытаясь скрыть раздражение. — Всего лишь небольшое недоразумение.       — Да-да, вы правы, спасибо, что… поняли, — выдавил Северин и, не говоря больше ни слова, направился дальше.       Пусть тот сам додумывает, за что его поблагодарили: за обещание позаботиться о Содене или закрытие глаз на пролитое на него шампанское. Северину было плевать. Если бы не беспокойство и страх, всё ещё расцветавшие в груди, он бы вылил алкоголь прямо на голову господина Фейвела, лишь бы тот заткнулся и не смел говорить о том, чего не понимал.       Северин выскочил на балкон, впихнул пустой бокал в руки растерявшемуся стражнику и остановился в двух метрах от церер Кроцелл. Она наклонилась ниже, вытянула шею, будто высматривала что-то внизу.       Или собиралась прыгать.       — Вы же не сделаете этого? — осторожно спросил Северин, боясь сделать хоть один лишний шаг.       — Вы про что?       В её голосе, звонком и весёлом, не было ни капли страха. Она даже не обернулась, чтобы посмотреть на него.       — Вы же не собираетесь прыгать?       Иштар, передёрнув плечами, удивлённо посмотрела на него.       — С чего вы это взяли?       — Вы сидите на краю.       — Ну… да? Это запрещено?       — Нет, вообще-то, но…       Обычно никто на званых вечерах забирается на балконные ограждения в платьях, только если с целью спрыгнуть.       — Это неприлично? — чуть тише уточнила церер Кроцелл. — В Муроне нельзя садится на перила в платье?       Северин даже не успел ответить: она перекинула ноги так неожиданно, что подол платья задрался, обнажив стройные ноги. К лицу Северина прилила кровь, он отвёл взгляд, перед этим заметив, как губы Иштар расплылись в улыбке.       — Смущаетесь, Ваше Высочество? — промурлыкала она, поправив платье.       — Может быть, — пробубнил Северин.       — Не нужно, это же так, мелочи.       Северин, выждав лишнюю секунду, всё-таки посмотрел на неё.       — Я ваша наставница и не стала бы вас соблазнять, — добавила Иштар.       — Очень жаль, — едва слышно выпалил Северин быстрее, чем успел понять, что это было плохой идеей.       — Что?       — Что?       Из упрямства Северин обернулся на гвардейцев, будто это один из них ляпнул глупость, из-за которой его сердце начало биться в бешенном ритме. Стража выглядела безучастной, никак не отреагировала на разговор, хотя должна была слышать всё до последнего слова. Бокал из-под шампанского тоже куда-то делся. Должно быть, мимо пробегал слуга, забравший его.       Северин не возражал, если бы и его куда-нибудь забрали. От стыда он был готов провалиться сквозь землю. Что он вообще сказал? Как мог подумать о церер Кроцелл в подобном ключе? Как посмел даже на долю секунды задержать взгляд на её ногах? Стройных, красивых ногах…       Северин резко похлопал себя по щекам, удивив Иштар, но, по крайней мере, теперь она подумает, что именно из-за этого действия его щёки были красными.       — Вам не нравится вечер? — прислонившись бедром к перилам, спросила она.       — Нравится, — просипел в ответ Северин и тут же, прочистив голос, повторил: — Нравится. А вам?       — Теперь нравится.       — Теперь?       — Говорила же, я влюблена в наше общение. В последние дни была лишена его, вот и упало настроение.       Это, конечно, было шуткой. Церер Кроцелл умело подхватывала любую его шутку, случайно брошенную на занятии. Пожалуй, это было тем, что ему нравилось больше всего.       Но в эту минуту Северину хотелось, чтобы шутка стала реальностью. Он тоже скучал по общению с Иштар, был готов отсидеть сколько угодно занятий ненавистной магии, если бы это означало, что он будет слышать её голос и видеть её улыбку.       — Я говорил дяде, что вы не виноваты в нападении, — посчитал важным уточнить Северин, ведь недоверие короля — это единственное, из-за чего он приказал временно прекратить занятия.       — Да, знаю. И я говорила, — согласилась Иштар. — Но раз уж из нападавшего ещё не вытянули ни слова, осторожность, которую проявляет Его Величество, вполне оправдана.       Северин так не считал. Если бы король действительно был осторожен, он бы приказал не выпускать Иштар из покоев, и сейчас Северин не стоял бы с ней на балконе. Гвардейцы, застывшие у дверей, конечно, не позволили бы ему подойти к ней так близко. Хотя полтора метра — это совсем не близко. Да и леди Аматея не пригласила бы её, если бы король действительно проявлял осторожность. Он знал, что Иштар не виновата, ведь об этом говорил сам Северин, но всё равно не доверял ей достаточно, чтобы дать добро на продолжение занятий.       С другой стороны, пусть и небольшое, но доверие к ней было, иначе гвардейцы просто не позволили бы Северину остаться один на один с Иштар. Он даже был готов проверить границы, установленные королём, и повернулся к гвардейцам, но те уже ушли, заняли свой пост в зале, откуда на Северина смотрела Кейлия. Она подняла бокал, будто собиралась сказать тост, и улыбнулась ему, после чего практически моментально исчезла среди толпы гостей.       — Её Высочество что-то сказала страже, — подала голос церер Кроцелл.       — Что?       — Она что-то сказала страже, когда ушла.       — Что именно?       — Не знаю, я не пыталась подслушать. Но судя по тому, что они ушли, за мной всё же не будут следить.       — За вами не следили, — возразил Северин, зная, что это не так. Но от мысли, что каждый шаг церер Кроцелл был под наблюдением, становилось дурно.       — Главное, что наконец-то оставили в покое.       Это тоже было ложью, ведь Иштар фактически перестала хоть как-то контролировать ситуацию и теперь целиком и полностью зависела от слов короля. Она останется, если скажут, что договор не будет расторгнут, но до этого могут пройти дни и даже недели. Король в последнее время был немного рассеянным, Кейлия даже говорила, что на заседаниях совета он всё реже подавал голос и всё чаще прислушивался к предложениям советников. Кто знает, может, он прикажет не выпускать церер Кроцелл из дворца, сохраняя надежду, что после она вновь будет учить Северина магии, а потом скажет, что договор расторгнут.       — Надеюсь, скоро он успокоится и позволит нам дальше заниматься.       Северин упёрся ладонями в перила, слегка наклонившись вперёд, чтобы понять, куда ранее смотрела церер Кроцелл, но заметил её удивлённый взгляд и то, как она приоткрыла рот, будто собиралась что-то сказать. Секунды бежали так же медленно, как по мраморному полу стучали туфли танцующих в зале.       — Что-то не так? — с лёгким волнением спросил Северин.       — Вы сказали, что хотите, чтобы Его Величество позволил нам заниматься.       На губах Иштар расцвела улыбка, которой он никогда раньше не видел. На мгновение даже показалось, будто в её глазах мелькнула радость, тогда как Северин ощутил, как внутри него мгновенно стало пусто.       Он сказал это вслух.       Он сказал, что хочет, чтобы их занятия продолжились.       — Я знала, что всё получится! — Иштар резко вскинула руки, будто ребёнок. — Знала, что всё не напрасно! Магия, начинает вам нравится, Ваше Высочество…       — Нет.       Иштар проглотила остаток предложения, поджала губы и посмотрела на него со смесью разочарования и обиды, из-за которых у Северина кольнуло сердце. Магия не начала ему нравится, — только не она, — но и переубеждать церер Кроцелл он не хотел. Она ведь по-настоящему обрадовалась, услышав то, что Северин ляпнул вслух из-за собственной невнимательности. Может, она и ошибалась, но не знала об этом, и Северин не хотел её разочаровывать. Только не сейчас, когда от погасшей улыбки ему стало больно.       — Ваше Высочество? — повторил он, выдавив смешок. — Разве наши отношения не вышли на новый уровень? Я точно слышал, как ты сказала это.       Пусть лучше думает, будто его задело именно обращение, а не слова о магии. К тому же, Северин не мог упустить такую прекрасную возможность воплотить, наконец, в жизнь один из пунктов договора, который так и не был прописан по-настоящему, но который сильно нравился ему.       Иштар смотрела на него, не мигая, несколько секунд, но в конце концов расплылась в улыбке. Северин тоже улыбнулся, вдруг ощутив, как воротник рубашки немного сжал ему горло. Стало труднее дышать.       — Так мы теперь друзья? — мягко рассмеявшись, спросила Иштар.       — По-моему, это отличная идея. Можно считать, ты прошла проверку моим скверным характером.       — Ваш характер далеко не такой…       — «Твой», — исправил Северин. — Мы же друзья.       — Хорошо, Северин. Твой характер далеко не такой скверный, как ты говоришь. Я росла бок о бок с Занкроу и знаю, что такое по-настоящему скверный характер.       Северин прослушал половину того, что она сказала. Стоило только губам Иштар сложиться в его имя, как здравый смысл ускользнул, провалился сквозь хлипкие попытки сопротивляться медленно возрастающему желанию.       Он хотел коснуться её молочно-белой кожи, чтобы ощутить бархатное тепло. Хотел переплести с ней пальцы, чтобы прочувствовать каждую из мозолей. Хотел взять левую ладонь, где пестрел шрам, оставленный антимагическим металлом, и прикоснуться к нему губами.       Иштар могла лишиться ладони из-за него, а Северин до сих пор не поблагодарил её за то, что она рискнула собой и защитила его, должный образом.       — Северин?       Он моргнул, оторвал взгляд от левой руки Иштар, которую она завела за спину.       — Можно? — попросил он.       Поколебавшись, Иштар кивнула. Северин осторожно взял её руку, перевернул внутренней стороной к себе и провёл больший пальцем по кривому шраму прямо в центре ладони. Шрамы от антимагического оружия отличались от остальных лишь тем, что никогда не исчезали, оставались у чародеев вечным напоминанием о слабости или привязанностях, из-за которых они пострадали.       Охотились на Северина, напали уже трижды, и дважды из-за этого пострадала Иштар.       — Мне так жаль, — со всей искренностью сказал он, вновь проведя пальцем по шраму на ладони, и поднял взгляд на Иштар. — Ты не должна была пострадать. Ни в первый, ни во второй раз.       — Пустяки, — с дрогнувшей улыбкой ответила она. — Ты ведь не пострадал, а это самое главное.       — Рядом со мной далеко не безопасно. Кто знает, вдруг во дворец вновь проникнут? А если ты опять…       — Я подписала договор и не намерена отступать, — ласковым голосом прервала Иштар. Возражение застряло в горле, когда её пальцы невесомо провели по его запястью, будто бы дразня. — Мы же теперь друзья, правда? Я своих друзей не бросаю. Ну, не то чтобы у меня были друзья… — рассмеявшись, возразила она самой себе. — Занкроу не считается, он первостатейный засранец, которому я должна слишком много золота. Но если так подумать…       Северин не сводил с неё взгляда, — с обворожительной улыбки, ярких глаз, блестящих весельем, белых волос, которыми играл тёплый вечерний ветер, — и старался запомнить каждую деталь. Он не отвёл взгляда даже после того, как его пальцы скользнули к её запястью, подняли ладонь к его лицу, а губы прижались к шраму на внутренней стороне. Тёплые кончики пальцев Иштар едва ощутимо коснулись его скулы. Голос затих, щебет оборвался судорожным выдохом. Сердце Северина тревожно замерло в ожидании. Губы ещё раз коснулись шрама и лишь на пару сантиметров спустились к запястью.       — Я своих друзей тоже не бросаю, — выдохнул Северин, всё ещё не отводя взгляда.       Лицо Иштар изменилось, исчезло изумление. Утих ветер. Даже шум людских голосов, стук каблуков, звуки музыки и звон бокалов, доносившихся из зала, будто бы пропали.       Взгляд Северина скользнул к её губам.       Взгляд Иштар остановился на его губах.       К друг другу они шагнули одновременно.       — Боги, вот ты где!       Три быстрых шага друг от друга они тоже сделали одновременно.       Маркус с раскрасневшимся от алкоголя лицом и растрёпанными волосами едва не влетел на балкон, радостный и сияющий, как начищенная монета.       — Не пропадай ты больше, — облокотившись на Северина, протараторил он. — Мать пригласила гостей к столу, и Кейлия… А, церер Кроцелл.       — Ваше Высочество, — поклонилась Иштар.       У Северина горело всё лицо, а она оставалось невозмутимой, будто ничего и не произошло. Может, ему померещилось? Нет, он был уверен, что Иштар мгновение назад была ближе, чем когда-либо до этого.       — И вы не пропадайте, церер Кроцелл, — продолжил лепетать Маркус, — нам же скучно без вас.       — Развлечь вас историями из жизни? Боюсь, они вам не понравятся. Жизнь чародеев не такая уж и интересная.       — Ничего-ничего, уверен, что-нибудь да вспомнится. Пойдёмте скорее, не заставляйте мою мать ждать.       Маркус круто развернул Северина за плечи и повёл в зал, игнорируя его попытки сбросить руку или хотя бы замедлить шаг. Северин не хотел уходить сейчас. Он хотел вновь вдохнуть прекрасный запах магнолий, коснуться бархатной кожи и ощутить вкус губ Иштар на своих.       Прежде чем Маркус втолкнул его обратно в зал, Северин едва успел обернуться через плечо и увидел, как Иштар улыбалась ему, прижав ладонь со шрамом к груди.