The Godfathers

YOHIO — Oh My... Polkadot Politics say your prayers for the new generation!

Лезть сюда было плохой идеей с самого начала, но где плохие идеи — там однозначно весело. Осаму в предвкушении потирал руки, лишь заслышав идею Тюи; Рюноскэ, казалось, просто хотел посмотреть, чем всё закончится; а вот Атсуши совсем был не в восторге. Он в который раз спрашивал себя, зачем он согласился, но жизнью уже десятки раз было проверено, что в устоявшейся компании знаменитой четвёрки его если не спасут, то хотя бы развлекут той задницей, в которую они сами себя загнали. Прямо сейчас молодой оборотень глядел наверх, на возвышающийся в темноте скелет будущего здания с блоками пола этажей и голых бетонных ступеней, но без единого фонаря и опустевший от строителей, и чувствовал себя не слишком комфортно. Но отступать назад уже было поздно… — Левый фланг? — Чисто, — Дадзай кивнул, убирая ладонь ребром ото лба. — Правый фланг? — Охранник зашёл за торец и пошёл в обход, у нас есть примерно десять минут, — Акутагава щёлкнул пальцами, и тянувшийся вплоть до поворота за сторожем Расёмон, периодически сливающийся с землёй и маскирующийся под человеческую тень, закрывая красные глаза, обернулся на владельца и ловкой змеёй втянулся в рукав обратно. — Отлично, — Накахара с довольной ухмылкой потёр руки и выпрямился, отодвигая шаткую доску забора и фиксируя её ближайшей толстой веткой, поставив в распор и пролезая на территорию первым. — Вперёд, и ни звука! Дадзай пролез вторым, неуверенного Атсуши Рюноскэ подтолкнул в спину, пролезая последним, и, оглянувшись на всякий случай, зашёл хвостом, выбивая палку с земли и закрывая шаткую доску по праву замыкающего, чтоб обходящий территорию стройки охранник ничего не заподозрил и никаких прорех в ограждении не увидел. На самом деле, с той поры, как этот торговый центр, плавно перетекающий в офисные помещения наверху, начал строиться, для Тюи он стал лакомым куском — очень уж манила его высота и возможность поноситься в одного по арматурам и голым этажам без стен мимо пустующих дыр под лифт. Да, он бы не побоялся лезть сюда, даже если б не мог управлять гравитацией, и потому собственная сила манила не сдерживаться ещё больше; упадёшь — легко спланируешь на землю, как ласточка, или вовсе притормозишь в воздухе, поднимаясь обратно по невидимой лестнице, просто потому что можешь. В конце концов, он парень, а не какая-нибудь девчонка! А всех парней тянет на стройки, потому что на высоте недостроенного девятого этажа думается лучше. Ну, как-то так Тюя и ответил на вопрос Рюноскэ, на кой ему туда (Осаму просто даже не спрашивал, он сразу согласился). Не отвечать же, что хочется побольше потренироваться с возможностями своей силы, которую свободно давно не использовал? Если бы подросток начал летать с крыши многоквартирного дома мимо окон, это вызвало бы вопросы, а на стройке дела никому до этого нет… — За мной, — скомандовал рыжий, натянув на голову капюшон, и рысцой, озираясь, ринулся к строительным лесам. — Смотри, смотри, аллюр-то какой, — Осаму усмехнулся, следя за Накахарой из тени забора. — Иноходь, не иначе. — Ино- что? — Атсуши нервно сглотнул, стоя на полусогнутых. — Блистать знаниями слов, которые в жизни тебе никогда не пригодятся, будешь дома, — хрипло прошептал Рюноскэ, смерив старшего брата презрительным взглядом серых глаз и направившись за Тюей. Складывалось ощущение, что это движется ожившая тень, а не подросток во всём чёрном. — Ц, вечно он так, — Дадзай только вздохнул, резко вытянув руки вверх и, склонившись вбок, зачем-то сделав ровное колесо, прежде чем встать на ноги. — Атсуши-кун, идём! Иногда юный оборотень думал, что пора бы ему научиться говорить «нет». Тюя ждал. Первым на лестницу леса наверх он запустил Акутагаву, следом отвесил подзатыльник Дадзаю, чтоб забирался и не выделывался, а подошедшего Накаджиму, чтобы не мешкал и не сомневался, наклонившись, резво подсадил под ногами и подкинул вверх — его за капюшон белой безрукавки на замке схватил забравшийся на деревянный плац Дадзай, — прежде чем забраться самому. Если расчёты верны, они должны были успеть забраться как минимум на этажа три выше, прежде чем обходящий объект охранник появится у лицевой стороны снова. Им достаточно будет не шуметь и не залезать на края, чтобы не попасть под неосторожный свет фонаря. Четыре ловкие тени перебегали с этажа на этаж по голым ступеням без перил, периодически закрывая лица от ветра из-за отсутствующих стен. Один раз, этаже на шестом, Дадзай бодро проигнорировал ступени наверх и подошёл к самому краю, глядя вниз и при этом ни за что не держась, а держа руки в карманах, и их бы тоже увидели, когда Осаму попал бы в свет фонаря снизу, если бы Расёмон младшего брата вовремя не отдёрнул «доморощенного руфера» назад. Накахара готов был отвесить и второй подзатыльник за то, что его затея чуть не сорвалась, но Дадзай вовремя увернулся. Чем поднимались они выше, тем более ватными становились у Атсуши ноги. Здравый смысл говорил, что, даже если он упадёт, ничего катастрофического не случится: кошки, во-первых, всегда приземляются на лапы, а во-вторых, любые растяжения, раны и переломы на нём всегда затягивались за считанные секунды и не оставляли ни следа. Но что-то внутри Накаджимы всё ещё побаивалось, будто ступени могут обрушиться под ногами или всё здание, покачнувшись, внезапно упадёт набок, и парниша не мог с этим справиться. Он втянул голову в плечи, еле-еле ступая на самый последний этаж, когда над головой уже открывалось чёрное звёздное небо; да, безусловно, красиво, но это если забыть, что под тобой — метры бездонной высоты с арматурой и лесами внизу. Как ни странно, Накаджима зашёл не последним: спустя несколько минут поднялся наконец Рюноскэ, тяжело дышащий и по окончании подъёма согнувшийся, упёрев руки в колени. Акутагава никогда не был бегуном на длинные дистанции и уж тем более не был фанатом бега по ступеням вверх, потому что с дыханием были сплошные беды, и Атсуши как-то поздно из-за своего страха понял, что, наверное, надо было предложить помощь, хотя Рюноскэ в своей привычной манере стопроцентно бы отказался. Ну, ладно… — Эй, есть у кого-нибудь бумажка? — Дадзай осмотрел всех троих, даже на Тюю выразительно посмотрел, хотя тот уже сидел, как гордый орёл, на возвышающейся кверху арматуре, и осматривал открывшийся вид. — Что, вообще ни у кого? Даже фантика завалящего? — Н-нет, — Атсуши отрицательно махнул головой, понимая, что просьба о фантике однозначно относится к нему. Акутагава, видимо, хотел что-то ответить, но, глубоко и хрипло вдохнув, махнул рукой. — Какие вы все скучные, — Осаму закатил глаза и подошёл ближе к арматуре, на которой сидел Накахара, и схватился за неё. — Всё, на что падает свет, твои владения! — Сейчас ночь, какой свет? — Тюя не боялся, что Дадзай начнёт трясти, но Осаму не был настолько предсказуемым. — А ты не слишком хорош в понимании намёков. — За языком следи. Насколько я помню, тот, кто говорил эту фразу, потом погиб, когда его скинули с высоты, — брошенный из-за плеча на Дадзая взгляд синих глаз мягко намекнул, что участь его может ждать та же самая, и Осаму хмыкнул. Тюя наконец поднялся на ноги, смотря в самый низ, и уже было расправил руки в стороны, но вдруг… — У тебя точно нет бумажки? — Заебёшь, — сквозь зубы прошипел Накахара, опуская руки и доставая из-за пазухи смятую тетрадь, кидая Дадзаю прямо в руки. — Забирай и отстань от меня. — Ого-ого, что тут у нас? Биология? — Осаму с ухмылкой перелистывает исписанные и изрисованные живыми клетками в разрезе, где указаны стрелочками и подписаны мембраны и вакуоли, страницы. — Ты что, самоубийца? — Забыл выложить дома, новую заведу. Всё равно надоела шуршать за пазухой. — А мне кажется, всему виной ещё и двойка за последнюю работу… — Да заткнись ты уже! Тюя, глубоко вздохнув, расправил руки в стороны. Глянув одним глазом вниз, убедившись, что патрулирующий территорию охранник ушёл, он уже готов был шагнуть в пустоту, но вдруг по лицу что-то тонко полоснуло — и Накахара покачнулся на одной ноге, от неожиданности спрыгивая вниз и смотря вперёд: в ночной мрак взмыл самолётик из тетрадного листа с двойкой, за которым радостно наблюдал Дадзай. — Ты чё, только из-за этого заколебал меня с бумажкой? — у Тюи, казалось, нижнее веко задёргалось, когда он увидел проклятый самолётик, красивой мёртвой петлёй скрывшийся внизу. Дадзай с глупой улыбкой только кивнул, выглядя максимально довольным. Накахара накрыл ладонью лицо: — Сегодня что, венера в тельца зашла не так, что мне не судьба никак сделать то, что я хочу, я не понимаю… — Насчёт тельца утверждать не могу, — вдруг подал голос Атсуши сбоку, — но вот большая медведица очень хорошо видна. Накаджима и Акутагава сидели на бетонной плите, глядя в небо. Здесь, на самой высоте, оно казалось очень близким — дотянись рукой и погладь луну. Тюя невольно вскинул голову кверху, замечая, какое и вправду звёздное небо сегодня, и Осаму, сделав точно также, негромко присвистнул. — Эй, тюлька, — Дадзай с ухмылкой, не опуская головы, садится, складывая ноги лотосом, и Накахара недовольно цыкнул. — А ты бы для меня звезду достал? — Я бы для тебя и книгу с полки не достал, Осаму, — Тюя закатил глаза, оставшись стоять совершенно один. — Но мечтать не вредно. — Звёзды нельзя достать чисто физически, даже если ты в космосе, — буркнул Рюноскэ, скрестив руки и наконец-то дыша нормально. — Это сгустки пыли. Газовые шары, излучающие свет. — Ой, ой, ой, что я слышу, не пойму? — Дадзай драматично хмурится, приложив руку к уху. — У меня что, брат — зануда? — Я всегда думал, что звёзды — это крошки сыра, — Атсуши неловко усмехнулся. — Ну, потому что луна казалась большим сырным кругом. — Кто-то с детства голоден, — Тюя покачал головой. Ну, не признаваться же, что в детстве он тоже думал, что луна — большой кружок сыра?.. — Даже отрицать не буду, — Накаджима зажмурился, закинув руки за голову и потянувшись. — Звёзды звёздами, а лучше уж достать последнюю горячую булочку из пекарни, чем звезду. Да, красиво, но толку… — Я даже как-то и не задумывался, что Атсуши-кун у нас такой практик, — Осаму ухмыльнулся, глядя на брата и оборотня, а затем переглянулся с Тюей. — Эй, Рю-чан, на твоём месте я бы такого практичного мужчину не упускал. — Если я не могу откусить тебе Расёмоном голову, лишь потому что ты только этого и желаешь, — Акутагава глянул исподлобья, — то это не значит, что я не смогу скинуть тебя отсюда вниз, чтобы ты переломался и лежал в больнице год. — Тю, как жестоко! Я же твой брат, как у тебя язык поворачивается такое желать мне? — Легко и просто. — А знаешь, я тебя поддержу, — Накахара наконец довольно усмехнулся, игнорируя недовольное «Эй!» от Осаму. — И даже помогу. Ты его свяжи, а я сброшу. — Волки! — Дадзай всплеснул руками и перескочил за спину Атсуши, схватив парня за плечи. — Атсуши-кун, ты же не дашь меня в обиду? — Было бы прекрасно, если бы мы просто жили дружно… — Накаджиму трясут из стороны в сторону, и лицо его максимально страдальческое. Дадзай часто нырял за его спину, когда ему грозила опасность от Рюноскэ или Тюи, и всё потому, что Атсуши очень редко прибегал к насилию. Досталась же ему участь миротворца!.. Накахара лишь рукой махнул, встряхнув головой, и круто развернулся на пятке и носке, сверкнув слабым алым и прыгнув на торчащую вверх арматуру вновь, расправив руки в стороны. Пока все трое заняты друг другом, ему самое время исполнить то, зачем он сюда и пришёл. И корпус уже начал крениться книзу, вот-вот готовый сорваться в пропасть, но… Резкий свет далёкого фонаря вынудил глянуть вниз, и малюсенький силуэт охранника на земле громко крикнул, какого чёрта дети на объекте. Накахара от неожиданности — снова! — сорвался вниз не так, как хотел, и судорожно схватился за арматуру руками и ногами, повиснув на ней, как на последнем шансе выжить, и рядом с ним над краем тотчас появились ещё три головы, попадающих в свет обеспокоенного фонаря. Атсуши, вздыбившись на загривке, прищурился, почти припав к полу и держась руками за край. — Это он нас заметил? — Акутагава склонил голову к плечу. — Или что? — Нет, театр теней нам показать решил, — Дадзай даже руки из карманов не вынул. — Ребята, не хочу нарушать отношения между нами, — Накаджима прижал круглые уши, появившиеся на голове от испуга, — но, кажется, у него в руках самолётик… Накахара, поднявшийся на ноги и услышавший причину разоблачения, вскипел на месте и, замахнувшись, пнул Дадзая прямо по заднице — парниша отлетел в сторону и, не удержавшись на ногах, упал на бетонную плиту, потирая ушибленное место. — За что?! — За твою выходку! — Тюя прошипел, подходя ближе, и, наклонившись, схватил Осаму за грудки. — В задницу себе свой самолётик засунь в следующий раз! Из-за тебя ничего толком не успел! — Да ладно тебе, зато летел как, — Осаму зажмурился, подняв руки кверху, когда Тюя в гневе замахнулся на его лицо кулаком, но бить не стал. — Поучишь траекторию красивого падения на примере самолётиков. — Ты у меня самолётиком в следующий раз будешь, урод, — Накахара бросил это сквозь зубы и оттолкнул Осаму в сторону, вновь подбежав к краю. — Так, парни, не хочу нагнетать, но надо бы нам линять отсюда. — Если спустимся посредством сил, сделаем только хуже, — Рюноскэ нахмурился куцыми бровями. — Хотя, в принципе, если он нас здесь так и не увидит, то, может, посчитает, что ему показалось? — Стройка охраняема, — Накаджима отпрянул от края плиты и поёжился. — Я сам прекрасно чувствую наш запах, а если сюда приедут с собаками… Нас найдут, если мы даже приземлимся за ограждением. — Нам в любом случае нужно бежать, — Накахара сжал руки в кулаки, злясь на себя: надо было идти если не одному, то точно без Дадзая, но как случилось, так случилось — не изменить. — Спустимся ниже! Акутагава и Накаджима без слов ринулись вперёд, лишь Рюноскэ перед ступенями остановился и покачал головой, предчувствуя, как снова будет тяжко восстанавливать дыхание. Тюя рванул за ними, оставляя Дадзая одного, но, когда тот только начал подниматься, потирая ушибленное место, всё-таки вернулся, схватив за шкирку и дёрнув за собой. Послал же бог клоуна… Бежали резво. Прекрасно понимали, что если не смоются как можно быстрее, то нарвутся на полицию или кого похуже, и тогда уже им точно не скрыться. Первым бежал Накахара, не сбавляя шага, Дадзай вынужденно бежал за ним следом — Накахара тащил за руку, не позволяя даже споткнуться, потому что иначе потащит лицом по земле, — Накаджима опустился на все четыре, ведь лапами сподручнее уносить ноги, и Акутагава замыкал, периодически останавливаясь, чтобы глубоко вдохнуть грудью и перестать задыхаться. Да, спускаться значительно легче, но это не отменяет физической нагрузки! Свет уже нескольких фонарей хаотично мелькал во дворе, и четвёрка бежала уже на полусогнутых, высматривая, куда бы уйти; Тюя явно целился через тот же вход в заборе, через который они сюда и попали, но было опасно — слишком открытое место, учитывая, что из охранной будки повылезала вся бригада. Проклятый, сука, самолётик! Накахара молча остановился за ступенями, высматривая и считая время, когда свет не будет падать на стройку, даже не прислушиваясь к голосам, и в какой-то момент махнул рукой — спрыгиваем! Дадзай мог бы приземлиться камнем, прыгая с расчётом на пробитие головы, но Атсуши просто-напросто по наводке Тюи пролез под его тонкими длинными ногами, сажая на свою спину и прыгая по дуге вниз, целясь прямо рядом с забором. Накахара спланировал мягко, почти даже не оставив следов, и молча подумал о том, как мог бы хорошо потренироваться, если б не выходка Осаму, а вот Акутагава из-за сбитого дыхания спрыгнул очень криво — не то Расёмон чутко реагировал на состояние хозяина, не то сам Рюноскэ не смог справиться, но голова чёрного дракона, схватившись за одну из арматур, случайно вырвала её с корнем — и раздался жуткий, скрежещущий шум, способный разбудить мёртвого. Расёмон выглядел виноватым и удивлённым одновременно, но времени не было: их всё равно уже видели. Вот только вся охрана тотчас обратила свой свет к подросткам. — Бежим! — Накахара гаркнул первым, практически выбивая собой доску забора, а не отодвигая её, Дадзай скакнул в образовавшийся проход рыбкой, Накаджима немного сплоховал и вцепился в доски когтями, громко по ним царапая, и Рюноскэ должен был выбежать самым последним, едва не споткнувшись о железку, но его старший брат вовремя остановился. И, взяв за плечо, толкнул его назад, прямо в свет охраны. — Какого чёрта?! — Тюя даже затормозил, видя, что творит Осаму, но тот, держа Накаджиму за хвост и схватив Накахару за плечо, уверенно тащил их вперёд. — Ты его бросил! — Мы не можем его оставить! — Атсуши хоть и был в ступоре, но готов был вырваться, чтоб бежать на помощь, но… — Да бросьте, мы так сбросили охрану с хвоста, идиоты, — Осаму встряхнул Тюю за плечо, будто бы вырывался он. — Нам сейчас бегать от людей на людях нужно, а он задохнётся через пять метров. Его минимум в обезьяннике оставят до утра как мелкого нарушителя, максимум — вернут отцу прямо по адресу, — на этом моменте Дадзай, остановившись в тени, прислушался к разговорам охраны за забором, замолкнув на минуту, а затем чему-то тихо рассмеялся. Товарища явно схватила охрана, и он точно-преточно в ступоре — откусывать головы Расёмоном нельзя, как и защищаться им, вот и повис в чужих руках, пока сторожа дожидаются полиции. Вот только что он им говорит в своё оправдание?.. — Пхаха, вот хитрый чёрт. — О чём ты? — Накахара хмурился, понимая, что бежать вызволять уже поздно. — Нет-нет, ни о чём, — Накаджима, вполуха слушая Дадзая, с горечью смотрел на забор стройки, за которым оставили «жертву». Знал бы он, что Рюноскэ так вытолкнут… — Зато будет о чём написать в сочинении: «Как я провёл лето». У него вечно один мрак и скукота, а так хоть интересно слушать будет. — Крыса ты, Дадзай, — Тюя покачал головой. — Ничего, зато перед глазами мне мешаться не будет, — Осаму отряхнул руки и посмотрел куда-то вдаль: — Эй, Атсуши-кун, а собаки ведь не учуют нашу дорогу, если след оборвётся? — Нет, конечно, — Атсуши вздохнул, отвлекаясь. — Но это только если мы перейдём реку или… — …или сядем в машину. — Машину? — Ага. Она самая. Дадзай, довольно сверкнув глазами, смотрел прямо на неплохого «Барса», припаркованного на обочине. Внимание он привлёк, потому что двери его были открыты, и Осаму незамедлительно поманил туда. — То есть ты видишь пустую и явно никем не брошенную на пустыре машину с ключом зажигания внутри и не чувствуешь ничего подозрительного? — Накахара прищурился. — Не-а! У Тюи уже не было сил удивляться. А вот у Атсуши были. — Мы что, ещё и машину угоним? — Атсуши-кун, за кого ты меня держишь? — Дадзай, подходя к машине, огляделся вокруг на всякий случай. — Не угоним, а одолжим! — Но чья это машина? — Какая разница? Залезай! Тюя было стал присматриваться в темноте к символике на дверях, но Осаму затолкал его внутрь быстрее. Атсуши через передние сидения перелез назад, и Дадзай, уместившийся на водительском месте, хлопнул дверью, мгновенно поворачивая ключ зажигания и включая свет. — Поверить не могу, что я это делаю… — Накахара невольно вцепился в ручку на двери со своей стороны. — Садишься в машину с двумя обаятельными мужчинами? — Осаму усмехнулся, поправляя зеркало сверху. — Ну, ладно, одним обаятельным мужчиной и одним не менее обаятельным котом. — Что я повёлся на то, чтобы угнать с тобой машину! Отец мне этого не простит, — Накахара, на самом деле, уже готов был выйти наружу, бросив на тёмную улицу за стеклом беглый взгляд, но Дадзай взялся за руль. Атсуши, всё это время не проронивший ни слова, взялся руками за углы передних сидений и, наклонившись вперёд, вкрадчиво заговорил: — Ребята, я не хочу сеять панику, но те бумаги на панели не подписаны отделом полиции? — Подписаны кем- Договорить у Тюи не получилось. Его подбросило на сиденьи, когда Дадзай вдарил ногой по педали газа и «Барс» сорвался с места. Твою мать! В панике Накахара даже не додумался, что машины такого типа с лёгкостью принадлежат властям! Когда позади раздались свистки, доносящиеся прямо со стройки, Накаджима, резко обернувшийся на стёкла за спиной, прижал уши к голове: видимо, охрана не стала заморачиваться и вызвала наряд сразу, вот только четвёрка — тройка — чудом избежала встречи с ними и вдобавок угнала их же машину. Накахара готов был взреветь от гнева и схватить Осаму за грудки, но тот со своими чудесными навыками вождения налетел на кочку, и если Тюя удержался за сиденье (хотя и почувствовал, что едва не оторвал его и не улетел к потолку вместе с ним), то Атсуши подбросило на месте, ударило головой о верх и швырнуло на пол обратно. — Твою же мать! — Накахара опасался разжимать пальцы. — Ты угробить нас решил, идиот?! — Если умирать, то с улыбками на лицах и без тени сожаления! — Дадзай с маниакальной миной вцепился в руль, резко поворачивая и на удивление не заваливая «Барса» на бок. Тюю мягко впечатало плечом в закрытую дверь, Атсуши бросило в стену и уронило на пол. — Атсуши! — Накахара даже не рисковал выглядывать из-за спинки сиденья, чтобы не менять положения — он забрался с ногами, вжавшись в угол и следя за хаотично пролетающими за стеклом деревьями, улицей, домами, мчащейся вперёд дорогой. Кажется, они уехали уже в частный сектор, судя по заборам и отсутствию высоких многоэтажек. — Ты живой? — Б-бывало и хуже… — машину немного тряхануло, и голос оборотня позади дрогнул, когда он попытался встать. — Но было бы ещё лучше, если бы ехали немного более акку- Осаму резко тормознул, поворачивая снова, и колёса завизжали. Накаджима успел вцепиться в первое попавшееся под когти лап — в пол — и отлетел кверху вместе с оторванным куском покрытия, вот только ещё и звук был отвратительно скрежещущим. — Дадзай! — Тюя закашлялся, едва не сорвав голос. — Где ты водить учился?! — Меня отец попросил как-то перегнать его машину на пять метров ближе! — звонко выкрикнул в ответ горе-водитель, не щадящий педаль газа. Накаджима позади, еле-еле встав на ноги и растирая ушибленный затылок, обернулся на звуки позади — и точно: их преследовала другая машина, сверкая жёлтыми фарами. Далеко, но преследовала. Чёрт. — П-парни, за нами погоня! — Атсуши подлетел вперёд, на этот раз цепляясь за сиденья когтями, и на очередной кочке его подбросило кверху ногами, но не отшвырнуло в сторону. — Нам нужно что-то срочно делать! — Погоня? — Дадзай, прищурившись, высунулся через окно к зеркалу сбоку, на которое до этого не обращал внимания, и смотрел ровно до того момента, пока зеркало с жутким хрустом не оторвалось и не улетело назад. Осаму испуганно втянул голову в плечи и дёрнулся. — Ой-ой, неполадки. — Следи за дорогой! — Накахара подскочил на корточки на само сиденье, вжимаясь в него грудью. — Я слежу! — Ты убьёшь нас раньше и похоронишь в этом жестяном гробу, чем раскроешь свои глаза! — Тюя нахмурился, резко подавшись вперёд и вцепившись в руль рядом с руками Осаму. — Отпусти, я сам поведу! — Отдай мне руль, Тюя! — Отпусти, я сказал! — Накахара потянул на себя — и машина вильнула вбок. Атсуши поскользнулся и уехал вбок вместе с куском обивки сиденья. — Я нас угроблю, говоришь? — Дадзай попытался оттолкнуть Тюю плечом, но тот вцепился в руль мёртвой хваткой. — От твоей руки мы разобьёмся быстрее! — Меньше всего я хочу в этой жизни, чтобы виновником моей смерти был ты, идиот! — Накахара толкнул плечом в ответ, и Дадзай, потянув за руль в сторону, вильнул машину в другой бок — Атсуши, упав на руки и встав на все четыре, проехался когтями в другой бок машины. — Отдай мне управление! — Не отдам! — Олень! — Накаджима резко появился над спиной Накахары, перевесившегося со своего сиденья к рулю. — Да, Дадзай, ты чёртов, сука, олень! — Тюя дёрнул руль на себя, злобно глядя на Осаму, пока тот недовольно глянул на Накахару в ответ. — Нет, парни, там олень! — Атсуши, вздыбившись, указывал трясущейся лапой перед машиной. И только тогда и Дадзай, и Накахара обратили взгляды вперёд. Когда силуэт копытного появился в свете их фар, Осаму в панике и с застывшим ужасом в глазах резко вывернул руль влево. Машину занесло — Накахару бросило к двери со своей стороны, — перевернуло — Накаджима, кажется, дважды стукнулся головой о потолок и об пол — и, поставив на колёса, вдарило в столб на обочине. От удара Атсуши вылетел через переднее стекло, как камень, и по дуге, стукнувшись о забор незнакомого дома, рухнул во двор. Накахара и Дадзай, оставшиеся в салоне, прикрывали лица руками, но, как ни странно, ничего сломанного у них не было; сломана была машина, вдавленным капотом которой зажало их ноги. Больно не было, но при попытке освободиться железо рвало штанины и впивалось в кожу. Тюя выматерился, прежде чем у Осаму прошёл звон в голове и он встряхнул ею. Помятый Накаджима появился над забором, кое-как показываясь сверху, но Накахара, увидев его через разбитое стекло, махнул рукой. — Атсуши, беги! — Тюя свесил руки на покорёженную дверь, кашляя. — Я вас вытащу, — у оборотня голос хриплый, и он поднимается на руках, чтобы спрыгнуть вниз, но Тюя машет рукой агрессивнее. — Уходи, мы справимся! — Накахара хмурится, шипя, и Атсуши останавливается. — Атсуши! Свет фар догнавшей машины ослепляет, и Накаджима, зажмурившись, упал за забор обратно. Тюя только вздохнул, прикрывая рукой лицо, когда со стороны Дадзая уставшие и злые полицейские попытались открыть дверь, но, поняв, что замок смятой двери заело, просто посветили фонарями прямо в салон через разбитые стёкла. Осаму, прикрыв глаза рукой тоже, часто заморгал и виновато улыбнулся. Упс. — Кто из вас Атсуши, мерзавцы? — второй полицейский, подходя со стороны Тюи, посветил в лицо и ему, давая понять, что слышал чужое имя. Накахара было удивлённо распахнул глаза, потому что Атсуши сидит за забором и не отсвечивает, но Дадзай… Накаджима сжал когти на толстовке на груди, закрывая второй лапой рот от испуга и стараясь унять сердцебиение. Сердце стучит набатом так громко, что половина разговора полицейских с его товарищами по ту сторону забора пролетала мимо ушей, но то, что прямо сейчас Осаму с лёгкостью продиктовал знакомый адрес, говорило только о том, что полицейские решили доставить юных угонщиков прямо родителям. Ну, вернее, отцам. Жёлтые глаза ярко сверкнули, как у большой кошки, когда Накаджима наконец огляделся. Это был чужой двор чужого частного дома, и в окнах горел свет — конечно, любой высунется посмотреть, что происходит, когда ближе к ночи под твоим забором такой шум. Атсуши нервно сглотнул, видя тени за занавесками, и, стараясь не привлекать внимание и не издавать шум, поднялся на ослабшие ноги, уже даже не пытаясь вернуть руки в обычное состояние. Парниша тихо, по стенке, прошёл вбок, стараясь не попадать в свет окон, пока не упёрся плечом в угол и не вынужден был повернуть, продолжая путь. Вот только странный звук, словно заводят вдалеке мотор, вынудил дёрнуть ухом и принюхаться. Это не было стеной — Атсуши понял, что что-то стояло перед забором, и это что-то напоминало большую деревянную коробку. Как выяснилось, то коробкой не было — это была огромная конура с него ростом, даже чуть выше, и прямо сейчас за тонкой стенкой будки глухо рычало что-то, что в этой конуре и жило. Накаджима, упёршись взглядом в темноту перед собой, медленно повернул голову — и два взгляда встретились. Огромная рычащая собака, оскалившая зубы и в темноте похожая на гибрид волка с медведем, выскочила наружу, гремя цепью, и её челюсти уже готовы были сомкнуться на мальчишечьем лице, как вдруг лицо исчезло — и появилась огромная, ещё больше собачьей, белая тигриная морда с жёлтыми клыками. Рычание тактично перешло в поскуливание, когда пахнущая голодом большая кошка, не сводя с пса глаз, вздыбилась. Атсуши, на самом деле, не планировал обращаться, просто внутри сработал какой-то защитный механизм; как правило, если перед тобой стоит опасный хищник, стань опасным хищником для него сам. Со стороны можно было подумать, что у тигра от силищи под кожей мышцы переливаются, и хорошо, что выглядело это так — на деле оборотня просто било мелкой дрожью от напряжения. Гибрид волка с медведем, звеня цепью о край будки, с поджатым хвостом дал заднюю и забился в самый угол своей конуры, не желая становиться обедом для внезапно явившегося хищника, который снесёт череп с плеч одним ударом лапы. И, когда от открывшейся входной двери дома тигр от неожиданности с рёвом подпрыгнул вверх, завизжала от страха не только собака. Машина, на которой приехала полиция вдогонку за своей угнанной, уже хотела было отъезжать, предварительно вызвав эвакуатор для разбитой у столба, но её остановил переполох за забором частного дома. Раздался жуткий треск, заскулила собака, закричало сразу несколько человек — и один из полицейских выскочил из машины, залетая через открытую дверь во двор: то, что осталось от конуры, было придавлено досками сарая, стоящего рядом, а в крыше самого сарая зияла покорёженная дыра, словно туда упал метеорит. Хозяин дома с ужасом и с ружьём в дрожащих руках наперевес указывал именно туда, и полицейский тут же высветил себе дорогу вперёд, заглядывая в чудом сохранившиеся сарайные двери и перешагивая через выскочившую из будки собаку, больше похожую на перепуганного зайца-переростка, чем на охранника. — Там был т-тигр! — клятвенно заверил, заикаясь, хозяин дома, опасливо выглядывая из-за плеча представителя закона, уже держащего руку на кобуре. — Или лев… Я не п-понимаю, откуда он взялся! — Тихо, разберёмся, — фонарь в руке полицейского осветил масштаб трагедии, и в его свете сверкнули два чьих-то глаза. Груда хлама, досок, раздавленных и сваленных на пол вещей зашевелилась, и из-под завала показалась человеческая рука. Белая голова подростка показалась на свету, прежде чем он наполовину выполз из-под мусора сам, кашляя и пытаясь глубоко вдохнуть. Полицейский, изумившись и переглянувшись с хозяином дома, позади которого стояли другие его домочадцы, нахмурился и уверенно прошёл вперёд, хватая мальчишку за руку и рывком вытаскивая вперёд, поставив на ноги. Парень, пыльный и в местами порванной одежде, вроде даже целый, никак не напоминал ни тигра, ни льва. На нём даже ростового костюма не было, ни игрушки, ни рисунка на одежде… Ничего. — Ты как тут оказался? — полицейский нахмурился, глянув на хозяина с ружьём, но тот всё в страхе выглядывал из-за дверей сломанного сарая, опасаясь тигра. Мало ли! — Знаете его? Человек только покачал головой, и полицейский встряхнул парня за плечо. — Шаримся в чужих частных собственностях? — Атсуши, придя в себя, пришибленно глядел представителю закона в глаза, втянув голову в плечи, и виновато склабился. — Ещё и занимаемся порчей имущества? Накаджима посмотрел вбок, щуря глаз, и медленно пожал плечами: ой? — Ну-ка говори свои имя и фамилию, — полицейский, тряхнув за плечо снова, повёл за собой. — Развелось малолетних вандалов…

***

— Шибусава Тацухико, верно? — Верно, — Шибу-сан с убранными в хвост волосами вышел на порог, скрестив руки на груди и вскинув бровь. — Ваши дети — Атсуши, — представитель закона, выглядевший немного потрёпанным, будто гонялся за преступниками всю ночь на своих двоих, встряхнул одной за шкирку Мори-младшего, — и Накаджима, — и второй за шкирку — Рэмбо-младшего, — сегодня проникли на охраняемый объект, проявляли сопротивление и… Тацухико не столько слушал, сколько скептично глядел на Осаму и Тюю, и если сын Артюра виновато смотрел в сторону, еле-еле доставая носками до пола, то на лице старшего сына Мори не было ни капли сожаления. Пока полицейский отчитывал мальчишек и выписывал штраф за причинённый ущерб в виде разбитой машины, оба прошли не в свою квартиру и вели себя совершенно естественно, будто ничего и не произошло. Видимо, порой лучше всё-таки поинтересоваться, чем идёт заниматься твой ребёнок, чем выслушивать потом, чем он занимался, от полиции. Вот только главное ещё, чтобы ребёнок был твоим. Когда полицейский ушёл, Тацухико только закрыл дверь, держа в руке квитанцию на штраф и качая головой, а затем, поглядев на мальчишек, выглядывающих из-за дверного косяка комнаты Атсуши, достал телефон, чисто интуитивно начиная складывать логическую цепочку. Хорошо, что в двадцать первом веке существует видеосвязь! — Итак, господа, — Шибусава тяжко вздохнул, глядя, какая безмятежность вперемешку с усталостью от выходок царит на лице у Мори в светлом его коридоре и как дёргается глаз встрёпанного Рандо, и перевёл камеру на сидящих в коридоре на полу Дазая и Накахару, — вопрос на миллион: у кого из вас мой ребёнок? — А я гляжу, у нас ноль попаданий из четырёх, — Огай подпёр щёку ладонью, указывая на Атсуши, сидящего у него на диване в кабинете. — Чисто путём исключения получается, что… Рандо? — слава богу! — Артюр даже как-то посветлел, расслабленно выдохнув. За его плечом виднелась чёрная драконья голова с красными глазами — любопытному Расёмону нужно было везде пролезть. — я уже успел подумать, что у меня галлюцинации. — Рандо, Тацухико, следите за моими внимательно, по вам раскидало основные очаги возгорания, — Мори пытался выглядеть строгим, но Дадзай талантливо отвёл взгляд от камеры и играл, кажется, с Накахарой в камень-ножницы-бумагу-ящерицу-спок. — В Атсуши-куне и Тюе-куне я уверен, а вот в своих — не слишком. — нет-нет, Тюю тоже не упускай из виду, Татсухико! — Артюр, видимо, чуть не уронил телефон из дрожащих рук. — я не слышал полной версии, но что-то мне подсказывает, что инцидент со стройкой очень ему подходит. Накахара смотрел в потолок, ничего не говоря и делая вид, что не слышит. Шибусава обернулся через плечо на мальчишек и вздохнул снова. — В каком смысле ты в нас не уверен?! — Дадзай вдруг неожиданно возмутился, повысив голос. — Пап! Какого чёрта? — Я уверен в вас, как в себе, но в пятнадцатилетнем, пьяном и неуравновешенном себе, поэтому я поговорю ещё с тобой, молодой человек! — повысил голос Мори на том конце. — И с твоим братом тоже! — Я тут вообще ни при чём! — раздался хриплый голос Рюноскэ из телефона Рандо. — Я ничего не сделал. — Ни один из вас не избежит встречи со мной, — Огай, кажется, был мрачнее тучи. — Как хорошо, что мне достался спокойный мальчик-оборотень, который всего-то развалил чей-то сарай и довёл до инфаркта четырёх человек и собаку. — Который всего-то что? — Шибусава невольно изумился, мельком глянув, как Дадзай и Накахара за спиной прыснули со смеху. — Я нечаянно! — голос Атсуши из трубки Мори не разрешил ситуации. — И всё равно из Атсуши и Тюи растут более ответственные люди, — Огай покачал головой. — С моими только что-то не так. — Я всё равно лучше Дадзая, — раздался голос Акутагавы. — Никто не может быть лучше меня, я идеален, — послышался голос Дадзая. — Ага, и водишь ты примерно также. И-де-аль-но, — Накахара закатил глаза. — На самом деле, было бы неплохо вернуться по домам… — вздохнул на заднем плане Накаджима. — а вы все разве не дома? — Артюр, видимо, отошёл от ситуации. — у меня вот сын дома. во всяком случае, полиция представила его, как моего. — Раз так, то тогда я согласен. Одним меньше, одним больше, — Мори устало усмехнулся, потрепав Шибусаву-младшего по голове. — С одним поспокойнее. Сам с собой не будет драться. — О нет, тогда у моего ребёнка раздвоение личности, — Шибусава устало сел на угол кресла. — Ну, в любом случае объём завтраков, обедов и ужинов не уменьшится. — единственное, что могу сказать, — Рэмбо тяжко вздохнул, — так это то, что платить штрафы нам всем одинаково. Огай зажмурился, Тацухико накрыл лицо ладонью, и показалось, что нервный смех у обоих перешёл в стенания.