Мортидо

             — Чем мне не нравится быть здесь? С тобой? — горячо повторила я. — Это с тем, рядом с которым в любой момент мне может захотеться шагнуть в пропасть с утёса? Это с тем, к которому не прикоснуться? С тем, из-за которого моей подруги уже, может, нет в живых? С кем это «с тобой»? Ни познакомить тебя ни с кем, никуда не выйти…              — Нормально всё будет с твоей Лизой. И прикоснуться ты ко мне можешь, только нужно привыкнуть, — мрачно посмеялся он. Но заметив растерянность в моём взгляде, тут же перевёл тему: — А ты уже заскучала по земной жизни, по обществу? — Кай с нарочитым удивлением взглянул на меня и начал вкрадчиво выводить на чистую воду, мол, я лицемерка. — Заскучала по метро? По часу пик? По офису, может быть? Ты же бежала от них ото всех прочь. Ты же презирала их. А теперь хочешь обратно?       Слова Кая о Лизе успокоили, а все остальные — легли мне на плечи как влажный колючий плед, который нет сил скинуть с себя. И я задумчиво ответила:              — Едва ли я чего-то теперь хочу… Ты прав, я запуталась. И вернуться мне некуда, и остаться мне негде… Я вселенски изгой.              — Ох, не драматизируй! У тебя есть замок — распоряжайся им как хочешь. И я не про жалкую лачужку дэ Эскобъядо, а про Сакрам. Потренируешься, да научишься контролировать свою власть. Повидаешься с родственниками и друзьями, и снова сюда.              — Допустим, — осторожно поверила я. — Но что мне здесь делать?              — Хочешь, придумывай, как спасти мир. Хочешь — губи его. А хочешь вообще ничего не делай. Делай что хочешь!              — И мы будем всю жизнь здесь охранять дар и проклятье одиночества, потому что если не станет их, не станет и нас? И мы так и будем просто пленниками? Ты будешь прятаться, бояться, что найдётся новый способ уничтожить Сакрам, будешь следить за Яном и прочими врагами? Или может, однажды ты удумаешь от них избавиться? В этом будет наша жизнь?              — Знаешь, это природа такая у людей: я убью тебя; нет я убью тебя первым. В эту игру надо играть. Её не обязательно доводить до конца. Всё сложно, — Кай помолчал и, опомнившись, обвинительно добавил: — Ты мне не доверяешь?              Я не отвечала. Разумеется, не доверяю. Он ведь сам об этом просит.              — Я люблю тебя, — сказал Кай.              Он смотрел мне в глаза умоляюще. Его «я люблю тебя» звучало как угроза. Что я должна сказать? Что я должна чувствовать? Как должна поступить?              Но логика отказала. Моё сердце бешено заколотилось. Смешанное чувство стыда, обиды и досады разрывали душу на части. Кай меня любит. Он любит меня. А я не знаю, что я должна сейчас делать, говорить или чувствовать.              Он же на самом деле жутко некрасивый (мягко говоря). А красивый он не может почувствовать близость. Он хочет платонической любви? Или верит, что я позволю уроду к себе прикасаться? Жуть. Что всё это значит? Что мне делать? Опять захотелось вскочить с места и дать дёру.              Напряжение оборвала мелодия моего мобильного, который трезвонил у Кая в кармане кардигана. Он бездействовал и как обычно презрительно улыбнулся. Я потянулась за своим телефоном к карману Кая в надежде, что он меня не остановит. И он не остановил. Мой мобильный снова был у меня.              «Лиза!» — обрадовалась я входящему, и сейчас же всё прочее ушло на второй план. Если Лиза звонит, значит всё ещё можно исправить, и я могу ей помочь.              — Алло! Алло! — нетерпеливо громко говорила я в трубку.              Но на том конце были слышны помехи, шорохи, непонятные шумы. Я перепугалась, вспомнив свой звонок Яну, обстоятельства того звонка и, что, возможно, он слышал тогда тоже самое в трубке, что и я сейчас, ведь я уронила тогда телефон. Страшное предчувствие прокрадывалось в моих мыслях с каждой новой секундой непонятных шорохов в трубке. Мне казалось, что вот-вот связь с Лизой прервётся. Почувствовав слабость в ногах, я присела на диван.              — Лиза! — позвала я снова.              — Всё… — наконец, услышала я. — Всё хорошо, Диана! Всё решилось. Теперь всё будет хорошо.              Её голос был живым и бодрым. Я поняла, что её наваждение закончилось. Она нашла способ побороть проклятье. Наверно, Кай не солгал, и для неё это было не так сложно, как для меня.              — Расскажи, что случилось? — умоляла я её.              К счастью, связь восстановилась, и Лиза мне спокойно всё рассказала.              — Как только я вернулась домой и телефон стал доступен, мне позвонил Сергей. Он хотел знать, где ты и что с тобой. А на меня ему как будто было наплевать. Я ревновала. Поэтому никак не облегчала его мучения, хоть и понимала, что его одержимость вызваны не совсем тобой, а твоим влиянием. Боюсь, я даже рассмотрела в нём признаки «одиночества». Он мог покончить с собой. Но меня это не волновало, в том смысле, что я не хотела ему помочь, а скорее наоборот. Сейчас я готова признаться в том, что пыталась усугубить его наваждение. Я хотела ему отомстить, хотела стать причиной.              Но как только я положила трубку, то узнала и в своём поведении ту же дикость, что была у Сергея, и поняла, насколько жалкой выгляжу. Как презирала я Сергея за его слабость, так теперь призирала и себя. И наверно, благодаря этому презрению и прозрению не бросилась с ближайшей крыши.              Я позвонила тебе вчера в надежде на совет. Но поняла, что мне не помогут советы. Только моя собственная жажда жизни могла меня спасти. Я бросила трубку, потому что ты никак мне не помогала, а вот сделать хуже могла. Мне было стыдно.              Жалкие мысли о смерти, желание заставить всех скорбеть по мне, показались отвратительными, и я посмотрела на себя как бы со стороны, чтобы понять, что же это за болезнь. Наспех почитала про мортидо — твоё подозрение. И единственное, что я придумала, — это сменить минус на плюс: мортидо на либидо.              Мы увиделись с Сергеем. Он был в ярости от того, что я его обманула, заманив на встречу тобой. Но ярость лучше хандры. И в конце концов, воспоминания о моих прежних к нему чувствах подтолкнули меня, и я сделала так, чтобы он отомстил тебе, переспав со мной. Для этого я наговорила много выдумок о твоём «романе» с Каем, описала всё в самых ярких красках своей фантазии.              Наутро мы проснулись полными жизни. Мне даже показалось, что Сергей влюблён в меня. И глупым казалось нам прежнее наваждение.                     — Вот такое вот лекарство, — подытожила я.              — Ты знала? — Лиза была в замешательстве. — Любовь?              — Нет. Просто секс.              — В смысле? С кем угодно?              — Да.              — Почему не сказала сразу? — неудовольствие Лизы чувствовалось сквозь расстояние.              — Я вчера только узнала, а Кай отнял у меня телефон и не позволил рассказать, — оправдывалась я, понимая, что раздражаю обиду Лизы ещё больше.              — Ясно. Как-то по́шло. Я думала, что всё гораздо глубже. Но теперь это уже совсем не важно. Поблагодари Кая от меня, — с сарказмом сказала она. Но в её голосе скрывался оттенок недавней страсти к Каю и стыда за неё.              Я посмотрела на Кая. Он презрительно ухмыльнулся и отвёл взгляд, после того, как я ответила Лизе: «Непременно!..» Конечно же, я не стану его «благодарить». Лиза сказала так сгоряча, не подумав. Возможно, она теперь боится Кая.              На этом наш разговор не закончился. После паузы Лиза попыталась помочь мне:              — Спасибо тебе за то, что приехала и «прогнала» меня из Сакрама. Я поступила глупо, выкрав твою тайну. Мне нельзя было приезжать в Бардо и нужно было тебя послушать. Боюсь только, что я́ не сумею тебя оттуда вытащить, — Лиза замолчала, собираясь с силами продолжить мысль.              Она действительно до ужаса боится Кая.              — Диана, ты должна вспомнить, что ты однажды решила не возвращаться к Каю. Попробуй уйти и теперь. Его влияние не видно, в него не веришь, но сейчас я понимаю, насколько жестоки последствия фантазий Сакрама. Не доверяй ему. Возвращайся.              — Она останется здесь, — громко сказал Кай и опустился на диван рядом со мной.              — Он слышит? — испуганно спросила Лиза.              — Вряд ли, — ответила я. — Лиза ты не должна себя ни в чём винить, и помощь мне не нужна. Пойми, что всё, что с нами происходит, — это наш выбор. Надеюсь, вы будете счастливы с Сергеем. Я рада, что с тобой всё хорошо. Пока. Увидимся.              Я больше не могла продолжать разговор. Мне казалось, что я вот-вот заплачу от жалости к себе. Едва Лиза со мной попрощалась, я повесила трубку. Мне было неловко поднимать глаза. Я смотрела в пол, чувствуя, как Кай подсел ближе. Его бедро прижалось к моему. Он наклонился ко мне. Наши лица оказались совсем близко друг к другу. Их разделяла лишь завеса моих волос.              — Она уговаривала тебя бежать от меня, не так ли? — спросил Кай очень ласковым полушёпотом, как будто я ребёнок, а он заботливый старший брат, который хочет меня от чего-то оградить.              — Да, Лиза посоветовала бежать от тебя прочь, — без утайки ответила я, но не смотрела на него, хотя очень хотела. Только это было бы лицемерием: теперь я всегда должна помнить его настоящий облик.              Кай обхватил моё запястье ладонью, словно оковами.              — Я тебя не отпущу, — шептал, наклоняясь всё ближе.              Он заставил посмотреть в глаза, подняв мой подбородок, и добавил:              — Никогда не отпущу, — его полушёпот пробирал до мурашек. — Пусть хоть всем миром едут за тобой. Ты моя навсегда. Ты навсегда останешься здесь.              — Перестань, Кай, — я не смогла отвести от него взгляд. — Не надо.              Его чёрные глаза блестели адским огнём. Он посмотрел на мои губы. Я закрыла глаза. Кай поцеловал меня очень нежно, и я не сдержалась — ответила. Хотя всё во мне кипело от страсти, страх, что однажды я открою глаза и увижу перед собой безобразное лицо, останавливал порыв обнять или прижаться. Наши губы еле-еле соприкасались. Я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы он не устоял и поддался порыву, чтобы он обернулся дымом, затмил мой разум и обратил нелепую нежность в безумную страсть, в которой не разглядеть облика, как тогда, в багровом тумане. Но нет, терять голову нельзя — лучше удержаться на краю, чем упасть в безликую пропасть проклятой одиночеством, отравляющей похоти. Желай его настоящего или не желай вовсе.              — Ты навсегда моя, детка, — сквозь поцелуй прошептал Кай.              Я попыталась оттолкнуть его от себя — он не отпускал.              — Пожалуйста, прекрати, — умоляла я. — Для тебя это мучение, и для меня тоже. Мы оба не можем получить желаемого.              Кай внял просьбе и для начала отпустил мою руку. Но я продолжала чувствовать себя безвольной. Кай ничего больше не говорил. Он сидел всё так же близко, мы по-прежнему касались друг друга. Усталость обратила трепет в смирение — стало уютно ощущать себя пленницей. Адреналин уходил, и меня начало клонить в сон.              Я хотела что-то ещё спросить, хотела продолжить разговор или начать новый, но мысль постоянно ускользала. Несколько минут тщетных попыток найти какую-нибудь тему для разговора закончились ничем.              — Мне нужно поспать, — сказала я Каю, поднявшись с дивана.              — Сладких снов, — ответил он будоражащим, медовым голосом, который уносил в фантазии.              Я была очень уставшей после тревожной бессонной ночи с призраком, а потом утренних переживаний и противоречивых чувств, так что уснула мгновенно.