Мортидо

             На полпути мы встретили Яна. Откуда он только всё время берётся? Блин!              — Садись, я тебя завезу, — он прям приказал мне.              — Не нужно, я дойду, спасибо, — с ехидной улыбкой, чтобы отвязаться от него, сказала я.              Но он не унимался. Нудил, хватал меня за руки, перегораживал дорогу. В итоге я села на раму его велика. Мне было больно, а он достал. Мне так стыдно, но… Блин, надеюсь это никто никогда не прочитает. Надеюсь на свой куриный почерк. Чёрт! Как вспомню. Он такой горячий. Я сидела как воробушек в чьих-то тёплых ладонях. Он дышал мне в шею, почти не касаясь «обнимал», держась за ручки руля. Он, конечно, придурок, но я так смутилась. У меня кружилась голова, руки были ватные, а всё тело покалывало. Моё сердце так стучало, а щёки горели. И не только щёки. А потом мы свернули с дороги. И я ненавижу себя за то, что обрадовалась этому. Я обрадовалась, что буду с ним наедине.              — Куда ты меня везёшь? — конечно же, я сделала вид, что всё это мне не нравится.       Он молчал, а мурашки пробежали табунами по чувствительной коже, когда я ощутила ухмылку через его тяжёлое дыхание. Как-то неправильно такое чувствовать. Но мне было так любопытно.              Потом мы остановились в какой-то роще.              — Я ехал покурить, а тут ты со своей ногой, — он задымил сигаретой, посмотрел на меня с презрением: — Сам не знаю, зачем тебя посадил на велосипед.              Чего? Он же вынудил меня! В смысле, не знает? Это я не знаю, зачем села на этот злосчастный велосипед, и теперь приходится убеждать себя, что ноги подкашиваются из-за того, что я отбила себе зад на этой раме, а не из-за Яна. Я не отвечала ему. Мне вдруг вспомнилось, как он схватил меня за плечи. Я тогда не отошла от него. Почему? Я уже тогда захотела его касаний?              Он докурил и снял с себя кофту. Потом и майку. Я не испугалась, просто пялилась. Он усмехнулся, взял бутылку воды, сделал пару глотков, потом подошёл ко мне и усадил на поваленное дерево. Потом присел на одно колено и… начал обрабатывать мою рану. Я уже и забыла про свою разбитую коленку. Он перевязал её собственной белой майкой, после того, как промыл водой.              — Спасибо, — сказала я.              Он хотел надеть кофту обратно, но в последний момент отдал её мне. Я не взяла.              — Мы пробудем здесь ещё с полчаса, так что надевай.              Он постоял, походил, потом сел рядом со мной.              — Ты замёрзнешь, может, поедем? — он так близко сидел, что я не понимала себя и меня тянула, притягивало к нему, но мне не хотелось, чтобы он это понял. Я переживала и волновалась.              — Можешь, согреть меня, если так беспокоишься, — он взял мою руку и обнял ею себя.              Как же мне было трудно заставить себя одёрнуть руку. Потому что его горячая кожа, о, не знаю, грела.              — Я пошутил, — сурово сказал Ян и снова закурил.              — Ну, так что говорят про меня ваши друзья? — неожиданно спросил он.              Разве ему не всё равно на мнение всех?              — Ничего не говорят, — ответила я.              Молчание. Потом мы уехали. И мне показалось, что он ещё более плотно ко мне прижимался со спины и не так широко держал руки, как будто хотел обнимать. Мне было приятно, хоть и стыдно, но я не мешала.              Раскрасневшееся от злости лицо Кати, которая встретила нас у поместья, напомнило мне, что Ян был с голым торсом. И я подумала, что в дороге он прижимался ко мне, потому что мёрз. Катя разозлилась, наверно, именно потому, что Ян был голый до пояса. Но всё это мне стало ясно слишком поздно — уже в комнате, когда поняла, что не отдала кофту Яну.              По мне должно было быть видно, что я взволнована, но я делала вид, что ничего такого не было, и рассказала Наташе и Свете наискучнейшую историю.       Зато их рассказ был очень интересным.              Оказалось, что в Яна была влюблена старшая сестра Вани. Ян якобы воспользовался ею (секс), а потом бросил, и как будто, такой фокус он проделывал со многими местными девчонками. Короче говоря, Ян опасный сердцеед. Он много кого этим разозлил, и поэтому к нему относятся плохо: того и гляди уведёт девушку и разобьёт ей сердце.              Какая-то ерунда. Такое чувство, что Света и Наташа вынудили Ваню навыдумывать. Но они в это верили. Нужно держаться подальше от Яна. Очень уж было неловко на велосипеде. Не хочу его больше видеть.              На следующий день Ян снова подсел к нам за обедом вместе со своими фрейлинами, но на этот раз он хотя бы не сидел рядом со мной. Я всё равно не смогла нормально поесть.              — Как ты коленку поранила, Диана? — спросила Катя. — Ян уронил тебя с велосипеда?              — Нет, он не хотел её везти, — подхватила Маша. — А она всё равно бежала за ним, пока не запрыгнула на раму.              Дуры. Я не отвечала.              — Это она со своим парнем в догонялки играла, — поддержал Ян.              — Парнем? Девчонки, а строите из себя невинных овечек. Кто твой парень?              — Есть там один деревенский. Таких на всех хватит. Приходите на центр вечерком.              — Фи. Мы не такие, — сказала Катя. — Хотя, может одним глазком глянуть?              — А он симпатичный? — подхватила Маша.              — Симпатичный, только пахнет навозом и потом. Если тебе такое нравится, — снова влез Ян.              — А от тебя пыльным диваном пахнет. Это хуже, — не сдержалась я, встала и вышла из-за стола.              Зачем я это сказала. Наверно, чтобы посмотреть на вытянувшиеся лица Кати и Маши. И чтобы поплакать. Потому что сразу после этого я ушла из поместья и ревела в каких-то кустах. Света с Наташей попытались меня найти, но я спряталась и не показалась им. Хотела побыть одна.              Я не знаю, почему мне было так обидно.              А ещё не хочу, чтобы Катя с Машей приходили в нашу компанию. Они и там будут пытаться выставить меня на посмешище.              Всё, завязываю расстраиваться. Мне плевать на мнение Яна. Пошёл он!..              От Вани вкусно пахнет. Мы играли в прятки, а когда Ваня нашёл меня, мы оказались так близко друг к другу и совсем одни. Я не успела даже понять, что происходит, как он вдруг поцеловал меня. Он так крепко обнял меня за талию и прижал к себе, что… Почему-то я сравниваю его тепло с теплом Яна на велосипеде. «Объятия» Яна были похожи на клетку, а Ваня обнимал как лёгкое одеяло. От Яна мурашки по коже. Поцелуй Вани похож на поцелуй друга. Я мало целовалась в своей жизни, а так вообще ни разу. И я не знаю, как это должно быть. Но я не потеряла голову. Это так должно быть? Я думала будет фейерверк из эмоций. Но я ответила ему на поцелуй. Из любопытства. Было потом весь вечер так неловко, что Ваня подходит всё время слишком близко, пытается дотронуться. Если честно, у меня было неприятное ощущение покалывания от этого. Как будто мне не хотелось, чтобы он подходил. И не так, как с Яном было, что я боялась не устоять, а вот прям от Вани хотелось отойти, и я наоборот заставляла себя оставаться на месте, чтобы не обидеть его. Как-то это странно.              А потом начали играть в фанты. Ваня загадал поцелуй от меня. Конечно, мы поцеловались, но мне этого уже не хотелось. Мне страшно, что я так стала к нему относиться из-за слов Яна. Мне кажется, поэтому. И я заставляю себя вернуть прежнее отношение к Ване.              И как назло сюда пришёл Ян, как раз когда я целовалась с Ваней. Я так надеялась, что его прогонят. Но местные девчонки (Юля и Марина) стали его приглашать в игру. Короче, по итогу он целовался с Юлей. И мне так стыдно, что я смотрела за этим. Их поцелуй меня будоражил. Я не могла отвести взгляд. И не сразу поняла, что Ян, целуясь с Юлей, смотрит мне в глаза и я смотрю ему. Мне было так неловко, когда Ваня аккуратно отвлёк меня от этой картины. Мне кажется, он заметил и неправильно понял наши переглядки с Яном. Или правильно? Я запуталась.              С Яном все общались нормально. Наверно, раньше он сам не общался ни с кем, поэтому его сторонились. Когда это плохие парни отпугивали сверстников? Особенно девочек. Ещё и богатый.              По дороге домой Света и Наташа так радостно обсуждали своих кавалеров, а я вот уже не радовалась. Ян меня подкалывал              — Расскажи нам, — говорил он, приобняв меня, — как тебе понравился поцелуй? — Прекрати, — тихо сказала я и отошла от него подальше.              Про какой поцелуй: про мой или про его, за которым я так палевно смотрела, — он спрашивал?              Ян расхохотался. Но Света и Наташа нормально так с ним общались и смеялись, и обсуждали всё подряд. Предательницы. Шучу. А может и не шучу.              А вечером, когда по тёмному пустому коридору я возвращалась в комнату, появился Ян.              — Верни мою кофту, — сказал он.              Я совсем забыла о ней!              — Завтра верну.              — А почему не сейчас? Ты что спишь с ней в обнимку?              Вот же тупица!              — Сейчас принесу, обожди, — я была уставшая, и на споры не было сил.              Света уже спала. Я потихоньку взяла кофту, но когда вышла из комнаты, Яна уже не было. Я кралась по коридору, звала его шёпотом, пока не дошла до приоткрытой двери в его комнату. Я постучала и распахнула дверь. Он стоял у окна, без майки, курил и пил виски.              — Вот, — сказала я, протягивая кофту и не переступая порога комнаты.              — Положи на кровать.              Я бросила кофту, но она не долетела до кровати. Недовольно вздохнув, я вошла, чтобы поднять её. В это время Ян прошёл мимо меня и закрыл дверь в комнату. На тумбочке стоял второй стакан с виски.              — Угощайся, — предложил он.              — Спасибо, я лучше пойду.              Он не отходил от двери. Я взяла стакан, как примирительный жест, и прошла к окну, чтобы было легче дышать.              — Я хотела с тобой поговорить, — начала я.              — Неужели?! — он подошёл ко мне. — В любви будешь признаваться.              — Хватит с тебя и Катиной любви. И как раз об этом. Ты можешь меня не замечать? Мне надоели их с Машей злобства в мою сторону из-за твоего внимания, — я посмотрела ему в глаза, он ухмылялся, кажется, его забавляют мои неприятности. — Пожалуйста.              — Нет, — сказал он. — Я завтра наших обольстительниц в вашу компанию приведу.              Глупо было надеяться на его сострадание. Конечно, он всё это делает нарочно, непонятно зачем.              Я поставила стакан на подоконник и попыталась уйти от окна и от него. Он перегородил мне дорогу.              — Хотя, — продолжил Ян, — я могу сделать то, о чём ты просишь, но какой мне интерес?              — Ты хочешь что-то взамен?              — Да. Для начала, ты могла бы меня поцеловать, — он поставил свой стакан и стал подходить ближе.              — Идиотская просьба. Мы же родственники.              — Не такие уж мы и родственники.              — Ладно. Поступай как хочешь. Я пойду, — я оттолкнула Яна от себя и пошла к выходу.              Но он прижал меня к себе и нежно начал целовать: сначала моё лицо, мои руки, которыми я то ли закрывалась, то ли отталкивалась, а потом он впился в губы. Я не могла сопротивляться. Это было не как с Ваней. Вообще по-другому. Меня куда-то словно унесло. Я забыла с кем я и где. Мне было всё равно. Это было так приятно, что дух захватывало, как будто я лечу во сне. Его поцелуй походил на глоток воды после дня в пустыне. Ещё чужой для меня вкус алкоголя и сигарет придавали поцелую сладкую остроту. Не было никаких сил оторваться. Мне пришлось насладиться им, хоть всё равно казалось мало, и лишь спустя время я смогла заставить себя вырваться.              Маша видела, как я убегаю из комнаты Яна. Мы ничего друг другу не сказали, но было понятно, что с этого момента я для неё враг номер один.