Мортидо

             Было шесть часов вечера. Второй бокал вина меня расслабил. Неожиданно мне пришло в голову, что уже который день, поглощённая путешествием, я не вспоминаю ничего, что связано с домом. Особенно о своём одиночестве. А здесь, в безлюдной «пустыне», я наверняка с ним окончательно примирюсь. Хорошо, что я сейчас мало думаю. Потому что могла бы подумать, например, что это глупо и слишком рискованно оставаться в чужой старинной башне непонятно где одной. Испугалась бы и уехала. Но я не могу думать об этом. Мне сейчас хорошо: развалилась в кресле, слушаю музыку и пью вино. В распахнутом окне видно море. А воздух здесь такой тёплый и приятный, что я подумываю выпить ещё чуть-чуть и прогуляться по полю к берегу.              Не рассчитав своих сил, я напилась, но от прогулки не отказалась. Я попыталась сосредоточиться на главном и осторожно покинула башню. Пьяной, но лёгкой походкой я шла к морю. Улыбка не сходила с моего лица. Как же мне хорошо!              Вот оно… Прекрасное, огромное, бесконечное. Я никогда раньше не была на море. Как в фильме: «Никогда не был на море? Не знал, что на Небесах никуда без этого? Пойми, на Небесах только и говорят, что о море. Как оно бесконечно прекрасно. О закате, который они видели. О том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь. И почувствовали, что море впитало энергию светила в себя. И солнце было укрощено. И огонь уже догорал в глубине. А ты? Что ты им скажешь? Ведь ты ни разу не был на море…» (цитата — фильм «Достучаться до небес» (1997 г., реж. Томас Ян))              Теперь мне определённо будет, о чем говорить на Небесах. А пока у меня есть время наслаждаться всем здесь и сейчас, надо собрать как можно больше информации для подобных разговоров.              С левой стороны дикий пляж тянулся далеко и плавно вырастал в отвесную скалу, которая сгибалась в поворот. А вот справа берег почти сразу довольно круто начинал подниматься над морем. Там, как продолжение леса, густо росли большие деревья. Гулять по бесконечному, хорошо просматриваемому пляжу мне не хотелось, а вот увидеть, что скрыто за деревьями, было интересно. Мне хотелось узнать, насколько высоко поднимется берег, и посмотреть на море с обрыва.              Здесь лес не такой густой, как мне показалось сразу. Не было ни корней деревьев, об которые можно споткнуться, ни высокой травы, где могли бы быть змеи, да и дикие животные в эту часть леса вряд ли ходят. Тем себя и утешая, я не давала чувству страха меня остановить. В моей всё ещё хмельной голове проносились разные мысли о том, что хватит уже с меня сегодня приключений. Нужно заканчивать подъём, спускаться и идти в башню отдыхать. Когда я поняла, что поднялась уже высоко над морем, я подошла ближе к берегу, вернее к обрыву. Чтобы не упасть, если вдруг закружится голова, схватилась за длинную ветку и оказалась у самого края. Волны разбивались в пену о камни внизу, завораживали и притягивали к себе.              Отсюда было видно, что лес скоро заканчивается, а берег становится всё выше. Даже скорее это море опускается, всё больше обнажая прибрежные скалы. Преодолев оставшуюся часть пути, я вышла из леса. Передо мной раскинулся огромный участок, как перед Башней, а невдалеке расположился замок. Вот так сюрприз! Не зря я проделала весь этот путь. Здесь есть, на что посмотреть. Неужели Ян его не обнаружил?! Нет, скорее всего, его отстроили недавно, на месте того, который по легендам сгорел. Да, наверняка этот замок новый, и появился здесь уже после того, как Ян покинул эти места.              Замок из серого камня с башенными пиками и стрельчатыми окнами выглядел как крепость, которая хранит много тайн, а лес зелёными доспехами обнимал его, словно верный и сильный страж, и как жадный любовник прижимал к обрыву, чтобы никто не подступился, чтобы никто не достал. Величественное здание в ухоженном ландшафте производило впечатление жилого, но людей нигде не было. Мне очень хотелось подойти поближе.              Чтобы навестить соседей и познакомиться с ними, нужно принести с собой бутылку вина и домашнюю выпечку, иначе я могу произвести впечатление невоспитанной и наглой девчонки, — в шутку рассуждала я. Сидя в траве, свесив ноги с обрыва, я подумала о том, что обязательно попробую приготовить что-нибудь вкусное, и что это замечательная идея. А потом моими мыслями полностью завладел закат.              Кроваво красный закат. Солнце пылало над горизонтом, а море было словно в огне. Я терпеливо ждала момента, когда раскалённый шар коснётся воды. Но с другой стороны неба внезапно начала надвигаться гроза. Море возмутилось, волны становились сильнее, и всё яростнее они бились о скалы внизу, пенясь и разлетаясь брызгами вверх. Я сидела настолько высоко, что брызги не долетали до меня. Из тёмно-серой тучи в воду впивались тонкие, ломаные молнии. Глухие раскаты грома говорили мне, что пора покинуть место в зрительном зале и укрыться в башне от надвигающейся бури. Наконец солнце коснулось воды. Жаль, что продолжения увидеть я не смогу. Наслажусь этим зрелищем в другой раз.              Я поднялась на ноги, напоследок окинула взглядом поле и замерла от удивления. Ко мне направлялся молодой мужчина лет тридцати. Рядом с собой он вёл чёрную лошадь. Он был ещё в метрах ста от меня. Моя нелюдимость должна была бы заставить меня скрыться в лесу, пока он не подошёл, но, что-то в молодом брюнете меня как будто околдовало. Меня не покидала абсурдная мысль о том, что это может быть Ян. К тому же смутное воспоминание и необъяснимая ностальгия обострили замешательство. Он был красив, но не это меня завораживало. И я, пытаясь что-то вспомнить или осознать, просто стояла и смотрела, как он приближался.              Он остановился в метре от меня и молча, но с удивлением и любопытством смотрел мне в глаза. Я пришла в себя, осознав, что передо мной стоит незнакомый человек. Не выдержав напряжения, я заговорила первой, понимая, что меня всё равно не поймут, ведь я не в русскоязычной стране.              — Добрый вечер. Наверно, я нахожусь на территории ваших владений. Я уже ухожу. Прошу прощения за вторжение.              Пока я говорила эти слова, запинаясь, смущаясь и волнуясь, он окинул меня взглядом с ног до головы, ещё больше смутив. Я оглянулась на море, откуда до меня донёсся пронзительный звук грома. Потом оглянулась на лошадь, которая нетерпеливо фыркнула, наверно для того, чтобы молодой человек поторопился. Я развернулась, чтобы уходить.              — Куда Вы идёте? — на русском с непонятным еле уловимым акцентом спросил незнакомец, и я тут же остановилась. — Буря, дождь… — продолжал он. — Вы из дэ Эскобъя́до?              — Да, — неуверенно сказала я, припомнив на въездных воротах Башни надпись, которую я лишь примерно сумела прочесть из-за деформации, ржавчины и желания поскорее оказаться в помещении.              Туча закрыла солнце. Стало мрачно. Начался мелкий дождь.              — Давайте поспешим, — сказал молодой человек.              Мы быстро зашагали в сторону замка. Вдруг всё стихло. Ветер, шум деревьев, дождь, птицы, море — всё погрузилось в молчание. Это было настоящее затишье перед бурей, почти зловещее. Мы подошли к воротам.              — Быстро идите в замок, — сказал незнакомец, а сам повёл лошадь в стойло.              Поднялся сильный ветер. Когда я уже закрывала за собой дверь, хлынул дождь. Началась буря. Боюсь себе представить, как меня настиг бы этот шторм на полпути к башне. Но это уже не важно.              Я была изумлена красотой помещения, в котором оказалась.              Огромная гостиная высотой в три этажа, из которой щупальцами коридоры с комнатами уходили в правую и левую стороны здания. Две лестницы вели на один сплошной балкон между крыльями второго этажа, в которые тоже, наверно, вели коридоры с комнатами. Лестницы на третий этаж не были видны снизу.       Диковинное, ценное, даже старинное убранство гостиной смотрелось хоть и торжественно, но по-домашнему. В такой дождливый вечер здесь было очень уютно. В глаза бросилось кресло в красной обивке, в которое захотелось забраться с ногами, и спрятаться под пледом от непогоды. И оттуда уже наблюдать праздничные игры света в хрустале люстр, бокалов и сосудов с напитками на любой вкус, ловить блики свечей на позолоте канделябров и рам картин, сюжеты которых уносят в мысли о судьбах героев, умиротворяют или тревожат пейзажами. Я прошлась к изящному деревянному барному столику, и у меня потекли слюнки от вида фруктов и сладостей на серебряных подносах, но угоститься я не посмела. Шаги по керамогранитному полу наполняли гостиную загадочным эхом. У окна, стоя возле тяжёлых бархатных занавесок, я сдвинула собранный волнами кулис шёлковый тюль, чтобы посмотреть на улицу: где там хозяин.              Но в это мгновение хлопнула входная дверь — я испуганно оглянулась. Мужчина промок насквозь под дождём, но стал от этого чрезвычайно счастливым. Он широко улыбался, а глаза его блестели. Увидев, что я растерялась в непривычной обстановке, он сказал, указывая в сторону бара:              — Прошу Вас, налейте себе выпить, возьмите перекусить и располагайтесь в кресле или на диване, где Вам будет удобней. А я приведу себя в порядок и вернусь.               Он ушёл на второй этаж, а я с жадностью разглядывала на столе еду, фрукты, всякие вкусности и напитки из бара. Попробовала угощения, перед которыми не могла устоять, налила себе ром из бутылки, которая была уже начата, взяла с собой немного фруктов и сластей и уселась в кресло тут же у бара.              В электрическом камине недалёко от меня «потрескивали дрова». Это немного успокаивало и сохраняло уют, ведь мягкий свет ламп не мог заглушить пугающих молний, вспышки которых легко проникали в комнату сквозь большие окна за прозрачным тюлем, лишь обрамлённым портьерами.              Наверху послышался шорох, как будто кто-то двигался в пышном средневековом платье, и я заметила мелькнувшую тень на балконе второго этажа. А ведь и правда, в таком огромном замке вполне может быть кто-то ещё, кроме молодого человека. Вряд ли он живёт здесь один. И всё же почему-то кажется, что один... Шум не прекращался, я хотела уже поинтересоваться, кто здесь, но вовремя распознала в беспокойном звуке шевеление штор на ветру. В то же мгновение окно закрыли, и шум прекратился.              Хоть бы не пришлось ночевать в этом замке, — думала я. Гроза была ещё в самом разгаре и как будто не собиралась прекращаться, а за окном уже слегка потемнело. Буквально час, и будет темно. После этой мысли захотелось выпить ещё.              Я допивала третью порцию и успела опьянеть во второй раз за сегодня, когда незнакомец, наконец, вернулся.              — Прости, что так долго.              Он обратился ко мне на «ты». Я растерялась и ничего не ответила, и наверно, это было не очень вежливо с моей стороны. Мысли смущали меня, потому что снова и снова я думала о том, что брюнет красив, даже очень. Высокий, сильный на вид. Смуглая от загара кожа. Чёрные почти до плеч волосы вихрами затеняют лицо. Тёмно-карие печальные глаза, и при этом очаровательная улыбка. Он двигается и вальяжно, и проворно одновременно, точно лев.              Это всё алкоголь. Не нужно больше пить.              — Я не представился. Меня зовут Кай.              Всё таки не Ян.              — Диана, — назвала своё имя.              Он с грустью улыбнулся. Меня же снова охватило смущение. Что со мной? Я посмотрела в окно, чтобы отвлечься. Уже почти стемнело, а гроза никак не кончалась. Кай, наверно, понял, что за мысли заставляют меня ёрзать в кресле и постоянно с ужасом вглядываться в окно, поэтому сказал:              — Не переживай. Ты можешь переночевать здесь.              Я взволновано начала тараторить, избегая зрительного контакта:              — Неужели никак не добраться в дэ Эскобъядо? Я причиняю неудобства! Мне ужасно неловко.              — Доберёшься туда завтра утром. О неудобствах не может быть и речи — замок огромный, я здесь один.              Он улыбнулся. Я не сдержалась и посмотрела ему в глаза. Но вынести его испепеляющий взгляд дольше нескольких секунд не смогла.              «Так значит, и правда, один», — думала я, глядя в свой почти пустой стакан. Я поинтересовалась, как же он в одиночку содержит такой огромный замок. Он ответил, что наёмные работники ему в этом помогают, но никто из них не проживает в замке постоянно и даже не ночует. Мне это показалось подозрительным или скорее нереальным. Такое таинственное место может ли иметь регулярное сообщение с внешним миром, тем более с "прислугой", у которой и язык без костей и фантазия через край, а способность к сплетням на виртуозном уровне, — насколько мне известно из романов. Может он много платит за молчание, или держит их языки за зубами угрозами. И вообще, не причастен ли он к смерти родителей Яна? «Бред!» — спорила я сама с собой.              И всё же есть в Кае что-то жестокое. Это видно по холодному блеску в глазах и по нарочитому стремлению к безупречному внешнему виду. Потому что именно так он и выглядел — безупречно, как и всё убранство замка.              Раздался приглушённый обстановкой гостиной раскат грома, и я вернулась к мыслям о погоде.              — В детстве я очень боялась грозы. Часто здесь такая погода?              — Да, — певуче протянул Кай и пошёл к бару. — Гроза не редкое явление в этих местах, — продолжил он, наливая что-то в свой стакан.              Потом он медленно повернулся ко мне и пугающе произнёс:              — Тебе и сейчас страшно?              Я сглотнула, опустила взгляд на бокал, чтобы убедиться, что он уже окончательно пуст, и не зная, куда деть глаза от смущения, уставилась на безупречные манжеты рубашки молодого хозяина замка и ответила:              — Трудно сказать. Сейчас я пьяна.              Он рассмеялся, и этот притягательный звук снова заставил меня поднять взгляд на его лицо. Было ощущение, что с каждой секундой он становится всё красивее.              — Если ты будешь напиваться каждый раз во время грозы, то довольно скоро можешь спиться.              Мои глаза в ужасе округлились.              — Неужели она бывает настолько часто?              — Боюсь, что да. По меньшей мере, один раз в два дня, — закончив фразу, Кай вернулся в своё кресло.              — Звучит зловеще, — заключила я и в очередной раз опомнилась, обнаружив себя незваным гостем в чужой гостиной. — Кай, мне на самом деле очень неловко нарушать Ваше одиночество.              Его глаза снова сверкнули из-под чёрной гривы, как будто слова задели его за живое. Я не поняла в чём дело, но решила, что, действительно, уже никуда не смогу отсюда уйти, и вежливо было бы выразить благодарность, а не скулить без пользы:              — Но Вы очень добры, что готовы меня приютить, — продолжила неуверенно.              Резким движением головы он откинул назад чёрные пряди волос, которые непослушно падали ему на глаза, избавился от мрачной задумчивости и бодро ответил:              — Прекращай переживать по пустякам. И давай на «ты».              Я улыбнулась. Следующие несколько минут мы провели в молчании. Я была слишком уставшей, чтобы вести светские беседы, и к тому же слишком пьяной и смущённой. Поэтому прибегла к мудрости, ранее вычитанной в одном из романов: «Не можешь сказать ничего путного, ограничься замечаниями о погоде». (цитата — «Разум и чувства», Джейн Остин (1811 г.))              — Мне кажется, что дождь стал слабее, — сказала, пользуясь советом создательницы самой счастливой женщины в мире.              — Сильный дождь шёл всего четверть часа. Теперь его почти нет, почти нет и ветра. Остались лишь частые молнии и гром.              — Странные здесь грозы.              — И места сами по себе очень странные. Сюда не приходят просто так, здесь не бывает туристов и отдыхающих, хотя, согласись, места эти весьма живописны.              — Почему здесь никого не бывает? — сказочная манера Кая подталкивала задавать вопросы.              — Бытует мнение, что эти места прокляты.              Мой спаситель явно не был намерен рассуждать о природных явлениях, а его мрачная натура не хотела дать покоя моим страхам.              — Ты меня пугаешь!.. — вспомнился мужчина, который объяснял, как доехать к дому привратницы, и его попытки отговорить меня от этой поездки.              — Нужен особый источник информации, чтобы попасть сюда, и недюжинная смелость, чтобы здесь остаться, — продолжал нагнетать атмосферу Кай. — Здесь не бывает случайных людей. Это закрытый клуб, и ты попала внутрь. Я предлагаю тебе изучить это место, его истории, и поверь, оно тебя не разочарует.              — И что же я узнаю?              — Хм… — Кай улыбнулся, встал и отнёс свой стакан к бару. — Уже поздно. Надо ложиться спать. Гроза почти прекратилась.              Моё опасливое любопытство резко отступило под влиянием неожиданного приступа слабости, я бы даже назвала его истомой.              — Да, пора. К тому же у меня голова разболелась, — именно так мне пришло на ум описать постыдный приступ, в котором было больше удовольствия, нежели боли.              Я ощутила головокружение.              — Кай, ты тоже чувствуешь запах дыма? Что это? — мои обонятельные рецепторы обволок сладкий, обессиливающий аромат. Мышцы расслабились, и тело перестало держаться в пространстве.              — Диана! Диана, — проваливаясь в черноту я слышала, как негромко и безо всякой паники окликал меня Кай.              Это последнее, что помню. В глазах всё поплыло, и я потеряла сознание.