Призраки завтра

— А тебе не кажется, что мы ищем черную кошку в черной комнате? — устало выдохнул Мэгуми, — сколько вообще больниц в Токио? — Шестьсот пятьдесят где-то, — монотонно пробурчала себе под нос Мириам, проигнорировав его страдания и уже более ободряюще заключила: — осталось где-то семь десятых!       Мэгуми не представлял, кого эта статистика вообще могла обрадовать. — И ведь мы не знаем, есть ли в этой комнате кошка вообще… — маг удрученно открыл стеклянную входную дверь, переступая порог больницы, а девушка молча проскочила следом. Идея искать непонятно кого в куче лечебных заведений изначально казалась провальной, а сейчас выглядела сущей идиотией. Но Мириам, будто бы заговоренная, лишь методично обходила одну больницу за другой. Мэгуми ее неумолимая стойкость утомляла, раздражала, иногда даже пугала. Вот и сейчас Мидж с непробиваемым равнодушием открывала список больниц на телефоне. Маг страдальчески закатил глаза, прощаясь с перспективой спокойного вечера в блаженном одиночестве: — Какая следующая на очереди?       Мириам, молча указав в телефон, определила, куда им суждено отправиться, и пошагала к ожидающему их автомобилю. Фусигуро, не торопясь за напарницей, поднял глаза к крышам зданий. Вечерело. Оранжевый закат красил стекла окон, одаряя высокие безжизненные высотки Токио искрой тепла. Холодный колючий ветер напоминал о зиме, сразу же безжалостно лишая воспоминаний о теплых коридорах больницы. Мэгуми, поежившись, завернулся в куртку, пряча лицо за высокий воротник. Ненавистная зима.       Бо́льшая часть студентов Сатору тоже были его коллегами по несчастью, сменяя друг друга на посту спутника новой знакомой, выполняющей роль следователя. Все первокурсники и Маки день и ночь искали «черного кота». Мириам же, с какой-то пугающей стойкостью и выносливостью, с утра до поздней ночи объезжала Токио, делая перерывы лишь на короткий сон, перекус чем-то отдаленно напоминающим бутерброд и встречу с новыми выспавшимися сытыми и не очень довольными студентами. День за днем она так же безуспешно нарезала круги по городу, старалась отшутиться, приободрить напарников. Получилось, как и в случае с семью десятыми — мягко говоря, не убедительно.       Однако откуда в ней столько сил Мэгуми не понимал. Но, после нескольких дней наблюдения и посильного участия в этой гонке, девушка снова стала похожа на труп, который они волокли с Юдзи к Секо неделю назад. И Итадори, не желая брать на себя вину за ее очередную крайне убедительную симуляцию смерти, вызвался сверхурочно заниматься «высокоинтеллектуальным» трудом, самостоятельно наведываясь в учреждения здравоохранения. Мириам упиралась до последнего, счёв это малоэффективным, но Юдзи с горящим взглядом щенка лабрадора, доказывающий, что будет звонить по любой глупости с просьбой более дотошной проверки от Мидж, ее убедил. В первый раз Мэгуми видел, как человек радуется собственноручно уничтоженному личному времени. Подобной радости он не разделял, но и сокрушаться тоже не собирался. В конце концов, потворствуя их бездарной трате времени, Сатору отменял некоторые занятия.       Мэгуми видел, как Юдзи удалось расположить к себе Мириам лучше, чем он мог рассчитывать в своих самых смелых ожиданиях. Незыблемые вершины собственной гордости и моральных устоев не давали ему завидовать коммуникабельности Итадори. Да и на дружбу с Мидж он рассчитывал, ссылаясь на обстоятельства непреодолимой силы, которые обязательно возникнут, и, не в последнюю очередь относя туда свое происхождение. «Просто я ненавижу Дзенъинов» — язвительно повторял голос девушки в голове. Мэгуми старался вспомнить, действительно ли это было сказано таким голосом? Ну, конечно, никак иначе, он по природе своей не склонен был драматизировать. И эти варились в его голове до тех пор, пока не увидел, как Мириам, опершись на крышу их служебного автомобиля, мило, практически по-дружески, беседует с Маки, доверительно хихикая. После чего Мэгуми задумался о том, чтобы пересмотреть некоторые свои убеждения. Но сейчас были задачи и поважнее.       Предыдущие несколько дней они старательно искали что-то ведомое одной Мидж. Она сказала опрашивать сотрудников моргов, патологоанатомических лабораторий на предмет чего-то необычного, сама расхаживала и смотрела по сторонам, мельком фотографировала бумаги, бледной тенью скользя вдоль архивных стеллажей, холодных стен и железных каталок с белыми простынями, внимательно слушая. Про труп без пальца не было и речи. Ни единого слова.       Мэгуми следовал указаниям, но непонимание, что они ищут, выводило его из себя с каждым днем все больше. У Мириам он спросить не решался, не смотря на ее обещание говорить одну лишь правду. Тем не менее, картина беседы Мидж с Маки наводила на мысль, что последняя может быть в курсе. Чтобы уззнать у нее, тоже надо было набраться определенной решимости: он прекрасно понимал, что девушка посмотрит на него как на деревенского дурачка. Стоило подготовить свою гордость к этому урону. И действительно, все так и случилось. После взгляда, выжигающего все живое, Маки просто заключила: — Она ищет выход на черный рынок. Думает, кто-то сбывает органы или трупы.       Больше навязчивые вопросы Мэгуми решил не озвучивать. Из уст сестры это звучало более жутко, чем могло бы из уст Мидж.       Часто звонил Юдзи и давал слушать расспрос на предмет откровенного вранья, и, в этот момент, вскрылась новая особенность Мидж — она не отвечала на звонки. В лучшем случае сбрасывала и перезванивала сама, но обычно просто всегда просила звонить кому-то из сопровождающих ее студентов. Когда Мэгуми закономерно осведомился, чем она вообще руководствуется, Мириам просто отмахнулась, что не хочет слышать плохих новостей. — Но они тебя настигнут в любом случае, даже в сообщении. — В сообщении я не буду знать, правда ли это. — Тихо ответила Мириам, не отрывая взгляда от окна автомобиля. — И чем это лучше? — Фыркнул Мэгуми, бросив риторический вопрос, отворачиваясь к противоположному окну. Но не успел он отвернуться, как Мидж так же тихо и вкрадчиво проговорила: — Тем, что я боюсь правды.       От этого признания стало резко неуютно, Фусигуро мельком оглянулся, не до конца понимая, что он хочет увидеть. Но Мирим все так же отрешенно сидела, отвернувшись, подперев подбородок рукой и провожала проносящихся мимо прохожих взглядом. Но спустя несколько минут ему снова позвонил Юдзи, обращая снова пару в работу. Но ничего необычного не произошло.       В случае чего-то выходящего вон за границы понимания, Мидж пришлось бы срываться с места и мчаться на «дознание» лично, но такого не случалось. Результата не было вообще, это не могло не злить. Одногруппники иногда тихо возмущались, но, будто бы не замечая этого, Мидж с гладиаторским упорством представлялась новым и новым людям, с ее губ слетали одни и те же вопросы.       Практически все их встречи заканчивались одинаково: разговор, удостоверение, допрос. И лишь однажды Мириам сняла с рук перчатки. От этого зрелища по спине пробежал холод, но безотказность и необъяснимость этой силы восхищала. Маг несколько раз прокручивал в голове увиденное: как закатываются глаза девушки, как от ее прикосновения собеседник сразу переставал метаться, прекращал спор, безвольно и просто начинала говорить все, что на духу и так же безропотно уходил. Это было так противоестественно и так завораживающе. Одно касание и человек себе не хозяин.       После этого Мэгуми перестал жаловаться на не приносящую плоды работу, лишь иногда ронял редкие возмущения для успокоения собственной души и скорее из какой-то внутренней строптивости. За эти несколько дней Мидж полностью подстроилась под режим жизни токийского колледжа, речь ее стала гладкой и текучей, произношение перестало быть резким и щелкающим, она больше не звучала как иностранка. Вместо делового костюма или несколько интимного спального комплекта она выбирала вполне обычную одежду из джинс и огромного худи, в котором поместился бы китайский цирк. Иногда она забывала, что на улице зима и, при напоминании, лениво куталась в шубу, которую привезла с собой с предыдущего места жительства.       Впрочем, как бы Мэгуми не хотел себе в этом признаваться, ему нравилось ездить с ней по городу, ее детский восторг переменам в Токио веселил. То, с какой радостью она наблюдала знакомые места, могло посоперничать только с узнанными новостройками, которых «подумать только! Да совсем недавно их тут не было!» Это было столь же глупо, сколько и очаровательно. А еще по этим восторгам он примерно определил, что Мириам по меньшей мере ровесница Сатору, однако эти вычисления он оставил при себе.       Поддаваясь непонятной Мэгуми придури, девушка иногда с особым восторгом пересаживалась на автобусы и метро, питая какое-то нездоровое увлечение общественным транспортом. Впрочем, маг этого восторга не разделял. Но такая Мириам, пусть и с не до конца объяснимыми вспышками инфантилизма, нравилась ему больше, чем тот исполнительный робот, который ровным маршем обходил больницу за больницей.       Но чаще они ездили на автомобиле. Яга выделил одного водителя, который вызывал у него меньше всего подозрений и, по соглашению сторон, Мириам его проверила, стерев воспоминания об этой проверке. Маки жаловалась, что после данной манипуляции Мидж ходила сонная еще остаток дня, стремясь принять горизонтальное положение при каждом удобном случае. Мэгуми предложил в следующий раз принять волевое решение и перестать ее будить, оставив где-нибудь в городе, нечаянно забыв. Но укоризненный взгляд Юдзи дал понять, что это плохая шутка. Зато Нобара оценила, поддержав Фусигуро словами, что если бы водитель помнил, как она лазила в его голове, возможно, оценил бы предложение.       Водителем был мужчина средних лет с серьгой в ухе. Он всегда молча вел автомобиль, иногда включая какую-то мягкую легкую музыку, что, впрочем, как казалось Мэгуми, устраивало всех. Временами Мириам внезапно решала развлечь мага беседой, старательно игнорируя его немногословность, развивая всевозможные монологи. В ней читалось какое-то озорство, но не сквозящее ребячеством, скорее наоборот. В эти моменты Мэгуми ловил себя на мысли, что она похожа на Годжо и это сходство ему не нравилось. Иногда она начинала напевать какую-то мелодию, сама того не замечая, если слишком глубоко уходя в мысли, а иногда пугала своим пасмурным настроением. Именно в такие моменты маг хотел знать, о чем она думает. В эти ее лицо, привычно улыбчивое и беззаботное, становилось жутким и отталкивающим, практически хищным.       Так они миновали больницу за больницей. Он не знал, ходит ли Мидж по городу одна, но что-то ему подсказывало, что нет. А если и да, то очень редко. Сатору к их отряду не присоединялся, отшучиваясь и отмахиваясь важными делами. Мэгуми искренне надеялся, что это и впрямь важные дела, а не очередной магазин с конфетами или барбекю. Сегодня Мириам так же смотрела в окно и мычала себе под нос какую-то мелодию. Улицы сменялись одна за другой, минуя высокие дома и толпы людей, яркие вывески и пучки линий электропередач. Мэгуми иногда украдкой поглядывал на свою спутницу и гадал, о чем она думает. Но ему быстро надоедало и, одергивая себя, он отворачивался в другую сторону, прислушиваясь к монотонному шуму истирания колес по дороге. Меланхоличную усталую задумчивость прервал сигнал оповещения телефона мага.       Он быстро пробежался глазами по тексту и протянул телефон девушке, та, отрываясь от созерцания пейзажей, только тихо мыкнула, повернувшись к мобильнику, будто пробуждаясь от дремы. Писал Итадори и звал к себе «Очень-очень срочно!»       Машина остановилась в пункте назначения. Поправив капюшон байки, Мириам знакомым движением перебросила черную косу себе на плечо и молча выпрыгнула из машины, натягивая на руки перчатки. Направляясь в больницу, она не желала терять ни одной лишней секунды. Мэгуми забыв напомнить про шубу, едва ли поспевал за ее размашистыми шагами.       Проведя все приветственные мероприятия, сочинив историю про религиозные ритуалы над одним из больных, Фусигуро показал удостоверение и, как только турникеты открылись, пара поспешила на цокольный этаж. Подвал, морг. Все как обычно. Они не обменялись ни словом.       Мириам все так же неслась впереди, шагая в темпе, Мэгуми едва за ней успевал, не переходя на бег. Но, как только девушка заметила за поворотом красный огонек капюшона Итадори, замедлилась, оценивая ситуацию. В светлом аккуратном подвальном помещении вдоль левой стены на старой лавочке, сиденье которой обтянуто потертым кожзамом, сидели Юдзи, неизвестная медицинская работница и, внезапно, Нобара.       Итадори, сидевший справа от незнакомки, не замечая прибывших, участливо наклонившись. Приблизившись, Мэгуми услышал тихие всхлипы и вкрадчивый ободряющий тон Итадори, положившего руку девушке на плечо и говорящего что-то бессмысленное, но очень трогательно. Возможно, он рассказывал сюжет фильма. Нобара сидела, молчала, иногда кивая, но вид ее был несколько растерянным. И, чем ближе они приближались, тем туже скручивался узел в животе у Мэгуми, он чувствовал на кончиках пальцев, что сейчас они если и не подобрались к тому, что ищут, то были близки. Критически близки. Бросив быстрый взгляд на Мириам, он еще раз убедился в своих домыслах: девушка, дышала удивительно тяжело и тихо, лицо выдавало напряжение лишь слегка нахмуренными бровями, от недавней сонливости не осталось и следа. Сунув руки в карман байки на животе, она подходила к компании осторожно, будто бы боясь издать лишний звук. Обычная ее походка сменилась тихой крадущейся поступью.       Как только Мириам приблизилась к тройке, Нобара с облегчением поднял на нее глаза. Поймав этот взгляд, Итадори суетливо оглянулся, девушка, сидящая между магами, тоже подняла на заплаканные глаза с настороженным видом. Юдзи пустился в объяснения перед прибывшими, стараясь избегать колких моментов, но, судя по повествованию — все произошедшее один колкий момент, потому что Мэгуми решительно ничего не понял. Мириам кивала словам Юдзи, но Мэгуми понял, что она его не слушает.       Мириам, мягким тягучим движением опустилась на корточки, практически неуловимым движением сняв перчатки и отправив их в карман, заглядывая в заплаканные глаза испуганной незнакомки. Молодая японка замерла, практически вжавшись в стену и крепко сцепив пальцы, сложенные на коленях. Казалось, даже не дышала. По бейджу Мэгуми понял, что это медсестра.       Повисло молчание, Фусигуро ждал, что сейчас Мириам положит пальцы ей на лоб, а ее жертва, спустя несколько мгновений выложит все как на духу, но ничего этого не произошло.       Медсестра была совсем молодая, едва ли сильно старше студентов, слегка опухшее и покрасневшее лицо делало ее похожей на ребенка. Мириам, все так же неотрывно, но мягко заглядывая в глаза, протянула ей руки, повернутые ладонями кверху, и положила на колени девушке. Это были узкие ладони с практически белой сухой тонкой кожей и удивительно длинными узловатыми пальцами, прикасаться к которым не хотелось. Но, повинуясь какому-то внутреннему толчку, медсестра, покорно опустила свои руки в ее.       По спине у Мэгуми пробежали уже знакомые мурашки. Он знал, что сейчас произойдет, как у Мидж закатятся глаза и эта девочка потеряет власть над рассудком. Ничего этого не произошло. Вместо этого раздался голос, спокойный и вкрадчивый: — Происходит что-то плохое? — Вместо ответа девушка только всхлипнула, подбородок у нее снова задрожал. Юдзи начал набирать с грудь воздух, чтобы снова обрушить на медсестру утешительный залп, но запнулся о спокойное лицо Мидж. — Тебе запретили об этом говорить?       Тихий, практически нежный шепот, на который не последовало ответа, но перестала вжиматься в стену, расслабив напряженные плечи. Мэгуми старался не пялиться, придав себе максимально непринужденный и незаинтересованный вид. Задача была на грани невозможного. — Я не знаю точно… — тихим, практически неразличимым дрожащим голосом начала девушка. Фусигуро затаил дыхание и начал с самым заинтересованным видом разглядывать брошюры на стене в надежде найти нечто напоминающее памятку по оказанию психологической помощи. В шаговой доступности коридоров морга на глаза попались только листовки «Профилактика ЗППП». Он решил поразглядывать потолок. — Не знаю, что я видела. Они тогда что-то.… Не знаю, не помню!.. — девушка опустила голову еще ниже, зажмурившись, но руки из ладоней Мидж не забрала. Мэгуми гадал, что она скажет: попытается утешить или надавит на чувство долга, запугает или поступит еще проще? Но Мириам перебила его мысли и дрожащий голос девушки твердым отрезвляющим тоном. — Я накажу их.       Все трое первокурсников, будто током ударенные, уставились на Мидж. Медсестра вздрогнула, рывком прижав руки к груди и впервые заглянула в глаза Мириам, пугающие своей честностью и противоестественностью. У Мэгуми в животе заскребло уже знакомое противное тяжелое чувство.       Медсестра с шумом втянула воздух носом, ничего не говоря, Мидж так же молчала. В какое-то мгновение она показалась похожей на рыцаря, стоящего на колене перед благородной дамой. Неказистого, тощего бледного рыцаря в малиновой толстовке.       Девочка повернулась к Юдзи с видом испуганным и вопрошающим и, встретив ее взгляд, Итадори яростно закивал, непонятно откуда зная, что это правда. Хотя это было лукавством, все четверо понимали, чувствовали, что она обязательно исполнит свой приговор. Японка еще раз прерывисто втянула носом воздух, вытерев запястьем остаток слез и, приосанившись, заговорила, Мэгуми в очередной раз удивился, как Юдзи умеет располагать к себе людей. — Заведующий отделением и главврач. — Нобара изумленно переглянулась с парнями, но промолчала. — Я, правда, ничего не знаю! — Девочка заглянула в глаза Мириам, та только кивнула, — но во время ночной смены я увидела, как они кого-то передавали… — она замялась, слово комом встало в горле. Краем глаза Мэгуми заметил, как Юдзи выпучил глаза. — Понятно. — Мириам поднялась на ноги, и, уже собравшись уходить, покосилась на девочку — кроме этих двоих тебя кто-то видел? — Медсестра растерянно моргнула. — Кажется, нет.… Нет, точно нет. — Хорошо. И пообещай, что про нас тоже никому не расскажешь. — Обещаю, — тихий, практически робкий голос, на что Мириам довольно улыбнулась. — Вот и умничка!       Четверка пробиралась через разношерстную толпу посетителей и работников больницы. Часы посещения подходили к концу, в лифтах и на лестницах сновали медсестры, больные и их родственники. В нос за последние несколько дней въелся запах хлорки и ламп для кварцевания.       Нобара, обгоняя Мэгуми, окликнула идущую впереди Мириам, та, оглянувшись в пол оборота, замедлилась: — Ты не боишься, что она действительно про нас кому-нибудь расскажет? — Ну, я же разрешила ей о нас помнить, — но ответом ей был удивленный взгляд девушки. — Она не лгала, когда давала обещание. Мне этого достаточно.       Не было понятно, устроил ли данный ответ Нобару, но она больше ничего не спрашивала, возобновив их импровизированный строй. — А что мы планируем делать? — осторожно осведомился Итадори, занимая место подруги. Мириам, извинившись перед проходящей мимо женщиной за то, что наступила ей на ногу, отвечала, так же идя вперед и не поворачиваясь к собеседнику: — Я веду допрос, а вы на подстраховке. — Что значит на подстраховке? — Вклинился Мэгуми. Мидж оглянулась, заговорщически улыбаясь. Эта улыбка ему понравилась, хоть и насторожила. Глава отряда остановилась перед дверью главного врача, оглядывая непривычно большое количество спутников. Фусигуро, сунув руки в карманы, прочитал часы работы их потенциальной жертвы. — Мы опоздали на несколько часов, — заметил парень без особого удивления. Обещание Мириам нести правосудие было слишком убедительным, чтобы так просто пойти домой спать, остановившись на полпути. Коридор опустел так же резко, как и наполнился, даже старая уборщица скрылась за углом со своей тележкой. Снова их кампании аккомпанировало только гудение ламп. — А мне что-то подсказывает, — девушка положила пальцы на ручку двери, — что он любит задерживаться после работы.       Все та же азартная улыбка на губах Мидж, но не добрая улыбка, скорее хищная: — Будем надеяться, нам повезет, — она нажала на ручку двери. Заперто. Холодное разочарование оборвалось внутри груди Мэгуми. Парень хотел было открыть рот, вопрошая, могут ли они, наконец, отправиться восвояси, но резко остановился. Мириам возле двери, прислонившись к ней ухом, приложила палец к губам. Даже без этого жеста Фусигуро все понял, услышав тихий, едва различимый скрип кресла.       Пока Мидж раздумывала, как лучше поступить, к двери подскочила Нобара и, еще раз постучав, щелкнула ручкой двери и заговорила притворно высоким робким голосом: — Господин Аоки, вы здесь?       Все трое дернулись от неожиданности. Мириам с выпученными глазами отскочила от двери, будто была школьницей, которую сейчас поймают за курением в туалете. На полусогнутых ногах, она, экспрессивно покрутила пальцем у виска, беззвучно, но крайне красноречиво обращаясь к Кугисаки. — КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ТВОРИШЬ?!— вопила Мидж, молча артикулируя и размахивая руками. Мэгуми, потребовалась львиная доля самообладания, чтобы не рассмеяться от этой яростной пантомимы. — Господин Аоки, — как можно жалостливее протянула Нобара, так же энергично изображая руками крест, глядя Мириам в глаза, — это Миса Инузуки. Я насчет нашего разговора. — Студентка выдержала драматичную паузу и послала Мириам максимально красноречивый взгляд в надежде, что до нее начнет доходить, — того самого разговора… — Так зовут медсестру, — тихо прошептал стоящий рядом Итадори на ухо Мэгуми. Тот только кивнул в ответ. Вид у друга был взбудораженный.       Все четверо замерли, как вдруг из-за двери раздался очередной скрип стула и приглушенный звук шагов. Мэгуми прикусил внутреннюю сторону щеки. Напряжение в воздухе было практически физически ощутимым, возможно это была самый важный экзамен актерской игры Нобары.       Звуки шагов приблизились к двери и снова все затихло. Кугисаки набрала в грудь побольше воздуха, но тут из-за закрытой двери раздался голос. — Что тебе надо?       Получилось! По их небольшой компании прокатилась волна триумфа. Мэгуми сжал кулаки в карманах, Мириам суетливо убрала волосы за уши, а Итадори приложил кулак костяшками к губам. Нобара, крадучись, отошла от двери, уступая место парням. Один лишний сантиметр и эта гонка закончится, лишь немного приоткрыть дверь.       Нобара, отойдя от двери, зажмурилась, сжав кулаки, и продолжила гнуть свою линию: — Я долго думала над произошедшим и… хочу подписать заявление на увольнение.       Как только прозвучали нужные слова, щелкнул замок. Заветный щелчок. Волна жара окатила тело Мэгуми, возможно так чувствуют себя люди, которые выигрывают в лотерею. Фусигуро в очередной раз осмотрел напарников, но внезапно поймал на себе взгляд Мириам, смотрящей ему прямо в глаза, и отчего-то резко стало неловко. Она лишь взглядом указала на дверь и что-то беззвучно сказала в надежде, что Мэгуми прочтет по губам. Он не прочел. — Я знал, что ты умная девочка, — такой же низкий голос и в ту же секунду дверь приоткрылась, сквозь небольшую щель едва ли можно было разглядеть лицо, лишь очертания фигуры и полумрак. Как только дверь открылась на ширину ладони, Аоки увидел, что за углом стоит отнюдь не безобидная запуганная девочка, а двое парней и крайне кровожадного вида Нобара. — А вот ты не очень! — ухмыльнулась она, прищурившись, явно упиваясь своей находчивостью.       Вот его шанс. Жара сменилась холодной решимостью, Мэгуми с удовольствием втянул носом воздух, предвкушая, наконец, развязку, конец их гонки и спокойный вечер, а если повезет, то еще и завтрашний день.       Преступник тут же попытался захлопнуть дверь, но вместо этого раздался лишь глухой удар и дверь не поддалась. Фусигуро видел его, темные испуганные глаза, блестящие и влажные. Неужели он такой страшный? Врач растерянно опустил взгляд, в поисках ненавистной помехи на пути к его спасительной баррикаде и наткнулся лишь на ботинок мага, стоящую между дверью и дверным проемом. Тут же последовала попытка снова с силой захлопнуть дверь, Мэгуми, упершись в неепредплечьем, спокойно поставил перед фактом хозяина кабинета: — Мы зайдем. — Нет! — Очередной удар по двери, — кто вы вообще такие? — Все же зайдем, — уже более раздраженно отчеканил Мэгуми, с силой оттолкнув баррикаду. Мужчина попятился и побежал вглубь кабинета, к столу, но был тут же схвачен за руку.       За ним следом зашла Мириам и остальные. — Молодец, — негромко сказала она, мельком коснувшись спины. Если бы Фусигуро не был слишком сосредоточен, то точно бы удивился, возможно возмутился или даже засмущался. — Можешь не держать его, — спокойным, обыденно дружелюбным тоном попросила Мидж, заходя за спину своей жертве, отрезая путь к столу. Маг тут же отпустил руку врача и, снова убрав руки в карманы, оперся об стену. — Что вам надо? Деньги? — Мужчина тяжело дышал, озираясь по сторонам. Итадори, нахмурившись, скрестил руки на груди справа от него, Нобара разглядывала сертификаты в рамках на стене слева. — А что, похоже на то? — так же обыденно улыбалась Мириам, — у Вас есть, что предложить?       Аоки смотрел на нее и не понимал, как реагировать. На секунду Мэгуми стало жалко этого человека, но только до тех пор, пока не вспомнил, к чему он может быть причастен. Если же не причастен, чтож, Сатору еще в детстве научил его извиняться. Пусть и так, как извинялся сам Сатору — не слишком искренне. — Упрости всем жизнь и просто признайся, откуда у тебя деньги, — устало вздохнул Фусигуро, тоже начав разглядывать убранства кабинета. Ничего примечательного.       Мужчина с шумом сглотнул, оглянувшись на говорящего. Мэгуми без особо интереса его рассмотрел. Такой же непримечательный, как и его кабинет: тонкое лицо с обвисшими щеками, запавшие темные глаза, острый, обтянутой кожей кадык и типичная для его среднего возраста стрижка. Даже будет лучше сказать типичная для кризиса среднего возраста. — Я же врач… — начал он и Мириам шагнула ему навстречу, от чего мужчина тут же попятился, прервав свою оправдательную речь. Ее высокая фигура в желтом свете тусклой настольной лампы, не смотря на невинную малиновую байку, выглядела угрожающей, глаза сверкали, не предвещая ничего доброго, как и улыбка. Зубы блеснули в тусклом свете, на секунду магу показалось, что она сейчас набросится на него и вопьется в шею, как недавно впилась в шею Итадори. Мэгуми закрыл глаза, отгоняя навязчивые мысли. Секунду спустя, он снова видел такую же Мириам, просто улыбающуюся, ни больше, ни меньше. Он устал, да, видимо просто устал. — Сейчас посмотрим, чист ли ты на руку, врач, — проговорила она, подходя еще ближе, и как только мужчина захотел закричать, Фусигуро видел, как вздымается его грудь от набранного воздуха, ладонь Мириам уже лежала у него на лбу.       В очередной раз Мэгуми завороженно наблюдал за происходящим. Время, казалось, замедлило свой ход. Боковым зрением он заметил, как вздрогнула Нобара, отвлекшаяся от обхода кабинета по периметру. Ему даже не надо было стараться, чтобы представить тот испуг, который испытал мужчина — совсем недавно он так же боялся протянутой ему руки. Вспоминая это сейчас, он сгорал от стыда. Два огромных белесых немигающих глаза с маленькой точкой-зрачком, прикованным к тебе, и такое же белое бесстрастное лицо.       Аоки замер в той же позе, с распростертыми руками и широко открытыми глазами. Как только опустились веки Мириам, по спине у Фусигуро поползли знакомые мурашки. Воцарилась ужасающая тишина, даже дыхание одногруппников казалось отвратительно громким.       Спустя считанные секунды лицо мужчины расслабилось, он покорно опустил руки и, приоткрыв глаза, он, будто во сне, развернулся, обошел Мэгуми и попытался открыть дверь. Тупое медленное движение, неестественное и странное настолько, что маг растерянно отошел от двери и освобождая дорогу, провожая врача растерянным взглядом. Если бы существовали зомби, то такими бы они и были. Тихие шаги удалялись по коридору, шаркающие, тягучие, неторопливые. Все закончилось удивительно быстро, шокирующе быстро.       Короткое замешательство прошло и Мэгуми повернулся к Мириам, так же и стоящей посреди кабинета, устало опустившей руки и глядящей вслед врачу. — Пойдем.       И, как только она вышла за порог, Мириам, будто марионетка, которой разом отрезали все нити, обессилено опустилась на корточки. Лицо ее уперлось в колени, руки бессильно упали на пол. — Мидж! — Восклик Итадори коротким эхом отразился от белых стен, и парень поспешил закрыть рот руками, приводя всех в чувства. Мэгуми сам, будто очнувшись от странного сна, встрепенулся, собравшись на помощь к сидящей возле кабинета девушке. Было в этом зрелище что-то неправильное и пугающее. В ее неостановимом порыве деятельности жутко было видеть ее обессиленной, похожей на сломанную куклу.       Итадори опередил его, практически на лету опускаясь на пол, чтобы удостовериться в сохранности напарницы. Та, повернулась к нему, держась за голову, глаза ее были тусклые и сонные, а на лице в очередной раз отразилась неподъемная усталость. Но, увидев Юдзи, лицо ее приобрело более осмысленное выражение. Мэгуми хотел предложить ей помощь, но какой-то тяжелое, нерушимое, словно камень, чувство не давало ему приблизиться. Да и Мидж совершенно точно не приняла бы его предложение. — Помоги подняться, — беззастенчиво распорядилась она, закидывая руку Юдзи на плечо, и он послушался. — В колледж. Я все нашла. — Что нашла? — осторожно уточнил парень, придерживая Мидж за локоть, но та только страдальчески вздохнула, отмахнувшись красноречивым жестом, который не мог означать ничего кроме как «потом». — Мы не вызовем милицию? — Нобара нахмурилась. — После того как найдем, кто из штаба в этом завязан. А Аоки скоро сам сдастся, если не наложит на себя руки раньше, — повисла неловкая пауза. Мидж скривилась: — Все, отставить лишние мысли, полной вперед. Кстати, ни у кого нет конфет? Или кофе?       Итадори молча достал из кармана штанов помятый шоколадный батончик, и непрерывным движением вручил висящий у него на плече Мириам. Девушка повертела в руке мятую растаявшую шоколадку, оценивая, настолько ли ей нужен допинг, после чего все же попросила Нобару открыть конфету и, в два укуса отправила последнюю исследовать свой богатый внутренний мир. — Золотой ты парень, Юдзи, — вздохнула Мидж, страдальчески скривившись от застрявшего в зубе ореха.       Добравшись до лифта, Мириам все же высвободилась из поддерживающих объятий и прислонилась к стене, ожидая, пока двери откроются, о чем-то задумавшись. — И ты после каждого человека так разваливаешься? — уточнила Нобара, глядя на лидера их маленькой команды ни то оценивающе, и то участливо. Мидж будто бы выдернули из дремы. Она повернулась к девушке, сонно моргая глазами: — Только если мне надо что-то существенное изменить: создать новые воспоминания, либо наоборот стереть память. И чем больше деталей, тем тяжелее… — Мириам вздохнула, — ломать — не строить. Заставлять людей что-то делать намного проще, чем что-то забыть — но на очередное воцарившееся молчание, разрушаемое только недовольным сопением Юдзи, девушка возмутилась: — да я про его сдачу в милицию! Не заставляла я его убивать себя!       Настроение в их группке стало существенно легче. Мэгуми не мог себе ответить, подумал ли он про милицию изначально. — Что значит «больше деталей»? — уточнил он, стараясь перевести тему. Мириам снова тяжело вздохнула, стараясь подобрать понятное сравнение. — Представь, ты забыл, что ты маг. Ты ходишь в колледж, у тебя есть товарищи, ты помогаешь людям и тренируешься, но не помнишь, как призывать свои проклятья. — на этом сравнении Мэгуми едва удержался от уточнения, но промолчал. — Чтобы ты не начал сходить с ума, когда у тебя в голове не будет сходиться начало с концом, нужно найти в твоих воспоминаниях все. Представь, заставлю грызть ногти на ногах каждое утро, а ты в истерике не будешь понимать, почему ты это делаешь. Или окажешься посреди города, не помня последние несколько дней. — А ты и так можешь? — тихо прошептал Юдзи, практически благоговейно. — Ну, ты-то точно в безопасности, — несколько угрюмо бросила Мириам. Мэгуми не сразу понял причину этого тона, пока не сообразил, о чем снова подумала девушка. Конечно, Сукуна. И эта мысль отозвалась уколом вины. — Вот бы кто заставил Сатору грызть ногти на ногах. — Ехидно хихикнула Нобара, разбавляя безрадостный тон беседы, припоминая последние тренировки. Будто поддерживая эти слова, с доброжелательным звонком двери лифта открылись. — Не удивлюсь, если от скуки он чем-нибудь таким и занимается, — бросила через плечо Мириам, вяло заходя в лифт. Фусигуро не решил, оскорбился он за честь своего наставника или всецело поддерживает эту гипотезу. Да, скорее поддерживает, точно поддерживает.       Дверь лифта открылась на первом этаже и, поспешив вывалиться из лифта, компания направилась в покорно ожидающий их автомобиль, Мириам безвольно поплелась следом. По ней не слишком было понятно, старается ли она не клевать носом, либо полномасштабно отдыхает от поисковой миссии. Путь их лежал домой и дорога эта казалась неописуемо долгой. Мэгуми сел на переднее сиденье и в отражении зеркала заднего вида заметил, как девушка завалилась Нобаре на плечо.       Ехали они спокойно, можно даже сказать уютно, Юдзи с Нобарой шепотом обсуждали то ли кино, то ли теорию заговора, на плече у одногруппницы спала Мидж, и Мэгуми удивился, почему Нобара это терпит и не переложила телепатку в багажник. Но нет, Мириам по-прежнему ехала на заднем сиденье. Из радио играла какая-то безликая поп-музыка. На улице совсем стемнело и, миновав такой долгий и мучительный этап, Мэгуми с упоением наблюдал ночной спальный район, тусклый, безликий и сильно опустевший. От этой долгожданной передышки, чувства спокойствия и безопасности в груди разлилось приятное тепло, от которого сердцу стало биться легче. Следя, как один дом сменяет другой, он сам не заметил, как задремал, и это была сладкая дрема без снов и тревог.

***

      Мэгуми проснулся рано утро в своей комнате, на улице только начало светать. Протерев почему-то уставшие глаза, он уселся на кровать, ощущая на плечах неподъемную тяжесть если не бытия, то сегодняшнего утра. Еще раз протерев лицо ладонью, он старался вспомнить, как добрался до своей комнаты или, хотя бы, колледжа. Всплывали смутные картинки, как он проснулся от того, что машина припарковалась у главного здания, как сонная Нобара молча, не попрощавшись, поплелась к себе, как водитель с Итадори расталкивали Мириам всеми правдами и неправдами, но больше ничего. Это был конец тяжелого дня тяжелой недели и Мэгуми взмолился, чтобы Сатору не додумался поставить на сегодня какую-то тренировку, которая выжмет из него оставшиеся и уже слегка забродившие соки.       Проклиная себя за ранний подъем, маг долго сидел в потерянной позе, упершись локтями в колени. С одной стороны хотелось лечь спать и в его распоряжении еще точно было несколько часов, а с другой.… Да, в общем-то, с другой ничего и не было.       Смутно припомнив, что у него в холодильнике осталась начатая пачка молока, которая как нельзя кстати подходила этому тусклому пасмурному утру, Мэгуми, накинув плед на плечи, не слишком тайно ненавидя холодные зимние комнаты, поплелся на кухню. Нельзя сказать, что он старался никого не разбудить. Комната Нобары была в другом конце коридора, как и всех старшекурсников, а, чтобы разбудить Юдзи надо было постараться, собственно, как и Мириам. В голове пронеслось, что ее опять надо будет тащить в лазарет, хотя нет, пускай Иери идет сюда сама.       Добравшись до заветного холодильника, Мэгуми в очередной раз подумал, что с такой-то погодой еще немного и холодильник им будет не нужен. Достав долгожданную пачку молока и посильнее завернувшись в плед он, практически точно был уверен, что пачка опустела с их последней встречи. Но сейчас было слишком лень разбираться, кто покусился на его немногочисленные запасы, как вдруг его внимание привлек звук шагов в коридоре.       Ведомый любопытством, он прикинул, что это точно не Панда совершает променад, и направился к звуку. У выхода из общежития, уже застегивая обувь, на корточках сидела Мириам, тихо бурча себе под нос, по-видимому, какие-то ругательства на неизвестном Мэгуми языке. Шокировало не столько ее присутствие, сколько внешний вид: снова строгая черная рубашка и брюки, макияж, собранные в высокую прическу из кос волосы. За ту удивительно длинную неделю он привык к ее повседневному виду, простому и расслабленному, что видеть ее в черных деловых одеждах было неожиданно. — Доброе утро, — прохрипел Мэгуми, сам удивившись, во что превратился его голос за ночь. Мидж, оглянулась через плечо, не заметив как он подошел, будучи занятой войной с замком в сапоге. — Доброе, — прошипела она, снова возобновляя наказание обуви, но бой был на финальной стадии и, замок был повержен, так и не вырванный из сапога.       Мэгуми помнил, что вчера в голове у него вертелось много вопросов, но, каких именно он вспомнить был не в состоянии. Спрашивать, куда она так рано было бы, наверное, бестактно. — Я думал, тебя опять придется приводить в чувства радикальными методами, — вроде бы не слишком бесцеремонно. Мидж только улыбнулась. — Нет уж, спасибо! Сегодня много дел, — девушка поднялась, потянувшись, и потопталась на месте, привыкая к новым сапогам. — Это как-то связано с тем, что ты вчера нашла? — уточнил Мэгуми, осторожно прощупывая почву. Маг тоже потоптался на месте, чувствуя как начинают замерзать пальцы ног вблизи входной двери. Мириам, накинув на плечи светлую овечью шубу, оперлась о дверной косяк, прищурившись. Опять этот прищур, утром Мэгуми был не готов к интеллектуальной дуэли, все колюще-режущие остроты на пол, руки за голову. Кажется, заметив это, Мириам огорченно выдохнула, будто ее лишили любимой забавы. — Ну, да. — Слегка разочарованный тон, Мэгуми это оскорбило, но виду он не подал, — теперь стало ясно, кого и где искать. — Снова смотрит ему в глаза. Неужели он выглядит сегодня настолько бестолково? Ну нет, это просто было невыносимо, надо перестать ронять свою и без того зябкую репутацию. — Он действительно торговал мертвецами? — полюбопытствовал он, стараясь сохранять спокойное лицо, без намека на любопытство. Так, будничное уточнение. Брови Мидж едва заметно дернулись, но вслух она удивления не выказала. — Да, подрабатывая «ангелами смерти», — холодно добавила она. Даже и добавить нечего. Опять расспросы продолжать не хотелось, даже знать это, если задуматься, ему было не нужно. — И как ты его наказала?       На этот раз удивления она скрыть не смогла. Тоска пропала, сменяясь все тем же заговорщицким видом. — Заставила найти и извиниться перед семьями всех жертв, уволиться, заложить всех участников их схемы… — Мидж потупила глаза в пол, но не от стыда, скорее решала, продолжать ли свою мысль и, после нескольких секунд раздумий, заговорила: — ну, и сделала я это не слишком… бережно, если ты понимаешь, о чем я.       Мэгуми понимал, с трудом вычленяя из памяти их вчерашний разговор в больнице. Вопрос был лишь в том, почему она все же решила этим поделиться, но об этом он решил подумать в другой раз. Да, если подумать — наказание страшное, по сути, бесконечные муки. — Я думал ты предпочтешь заставить его выколоть глаз вилкой или вроде того… — неловко отшутился парень, припоминая некоторые части ее биографии. — И ты заставила его забыть про нас? Мидж хмыкнула, снова улыбнувшись. Кисло, но тем не менее уже более бодро: — Поверь, он бы выбрал вилку. — она открыла дверь, отворачиваясь от парня. — Да, заставила, это его главное наказание.       В лицо повеяло зимним холодом, на улице было ветрено и зябко. Мэгуми ненавидел зиму. Слова ее были неприятные и жестокие, но от этого он испытывал какое-то внутреннее успокоение, если не сказать облегчение. Мириам перешагнула за порог. — Может… — осторожно начал он, сам не понимая, на какой ответ надеется. В голове ясно прозвучало ее требовательное «помоги», адресованное Итадори. Маг прогнал воспоминания. — … тебе нужна помощь?       Не оборачиваясь, Мидж только взмахнула рукой, удаляясь по каменной дорожке, тихо цокая каблуками. Дверь захлопнулась.       В это же мгновение Мэгуми снова почувствовал себя смертельно уставшим и, сильнее завернувшись в плед и сделав глоток молока, направился досыпать остаток утра. Ни сны, ни мысли, ни Сатору после пробуждения его не терзали.