Город Цветных кварталов

      Когда Ами вернулась из кафе, в котором встречалась с Макото, Зойсайт уже не спал. Он, растрепанный и бледный, звонко царапал чайной ложкой дно кружки, будто бы желал не размешать чай, а пробуравить ее насквозь. Стоило Ами появилась в дверном проеме, как Като, не меняя свирепого выражения лица, перевел взгляд на нее, и Мицуно даже слегка струсила.       — Я оставила записку, — выпалила она, невольно отступая назад.       Когда Ами торопилась на встречу с Мако, это, по крайней мере, действительно казалось ей чем-то достаточным. Но вот Зойсайт, похоже, ее предупреждений не оценил, и сейчас Ами была даже с ним согласна. Если бы Като такое провернул, Мицуно устроила бы ему взбучку, обвинила в полнейшей беспечности и даже, быть может, прибавила к своим визгливым негодованиям слово «придурок». Однако Зойсайт молчал и не кидался на нее, что делало честь, как минимум, его выдержке. Он прошел мимо Ами в комнату и уселся на коричневый дерматиновый диван с таким видом, словно Мицуно просто не существовало.       — Ну, прости меня, — искренне попросила Ами, усаживаясь с ним рядом. — Я должна была поговорить с Мако и убедиться, что с ней все в порядке. Мы втравили ее в эту историю с Нефритом и бросили почти в полном неведении. Как бы она отреагировала на наше исчезновение? Неужели ты бы хотел, чтобы Макото подняла всех на уши? И, что еще хуже, сама попала в беду, не зная того, что знаем мы?       Ами думала, что Зойсайт будет хранить демонстративное молчание, но, наверное, для него было бы слишком невыносимо держать возмущения в себе (это же все-таки Зой!):       — Ты могла бы подождать, пока я оклемаюсь, и мы бы вместе нашли способ связаться с твоей драгоценной Шпалой! В какой раз убеждаюсь, — он выразительно постучал себя по лбу, рискуя расплескать чай в другой руке, — что ты отличаешься «умом и сообразительностью», Мицуно.       — Она не Шпала! — вознегодовала Ами. — И… и… и откуда мне было знать, что ты так быстро проснешься?! Я не могла сидеть на месте, не могла пустить все на самотек и бросить Макото. И, если уж на то пошло, уж лучше бы схватили меня одну, чем нас обоих.       Зойсайт посмотрел на Мицуно с таким сумасшедшим выражением, что она предпочла утихнуть и вообще загорелась мыслью больше никогда не открывать рта.       — Ладно тебе, — после минутного молчания постаралась умаслить Зойсайта Ами и даже тихонечко погладила его по плечу. — Со мной, как видишь, все в порядке, и я обещаю впредь обсуждать с тобой все дальнейшие шаги. Мне, если хочешь знать, было здорово не по себе ездить куда-то одной, — и без всякого перехода заявила: — А все-таки странно, что ты очнулся так рано!..       Это и правда было необычно с учетом того, что Зойсайт был действительно плох после утренних событий. Сейчас, спустя какое-то время, они казались почти такими же далекими, как сон. Но ведь в том и загвоздка: энергетическое истощение не только непросто восполнить, но и зачастую еще труднее удержать под контролем. Надеясь на «самолечение», Ами здорово рисковала. Скажи ей раньше кто-то, что она, дочь медика, будет пытаться лечить опасный случай наобум, она бы пальцем у виска покрутила. Однако теперь в жизни Ами слишком часто мелькало вот это «скажи ей раньше…» Удивительно, она рискнула, и у нее получилось. Или дело в самом Зойсайте? Связана ли его необычная способность быстро восстанавливать силы с тем, что они чуть меньше недели назад перелили друг в друга магию?..       Ами машинально посмотрела на свое запястье, но от пятнышка, расцветшего на месте соединения кожи и иглы катетера, не осталось и следа.       — О чем ты думаешь? — неожиданно миролюбиво спросил Зой, и Ами вздрогнула.       — Ни о чем, — призналась она вполне честно, — и обо всем, наверное. Думаю о том, как все началось и что это может за собой повлечь.       Ами желала бы не думать об этом хотя бы день. Желала бы хоть еще чуть-чуть почувствовать себя обычной студенткой, главной проблемой которой является особенно дотошный преподаватель и завтрашняя контрольная. Но так не будет, и пора бы это уже принять.       — Что, если ключ к случившемуся скрывается в гораздо более раннем прошлом? — легко провела пальцем Мицуно по тому месту, где раньше было пятно.       — Что ты имеешь ввиду? — прищурился Зойсайт; он выглядел изможденным, но сосредоточенным.       — Ты говорил мне, что профессор Миура давно подозревал Мейо и Джиба. У него были какие-то основания?       Зойсайт взлохматил пятерней и без того непослушные волосы:       — Я никогда всерьез не интересовался подробностями, а Кун и не откровенничал. Все это казалось мне чем-то незначительным. Я спокойно учился в Ренационе и не замечал ничего, что могло бы меня обеспокоить. Кунсайту, который знал «кухню» изнутри, думаю, было виднее.       — Как ты думаешь, если мы спросим его прямо, он ответит?       Даже не получив ответ, Ами и сама смогла бы сказать вполне однозначно — нет, не ответит. Миура довольно решительно дал понять, что не хочет, чтобы Зой и Ами вмешивались в случившееся, и не спешил посвятить их в свои планы и догадки.       — Ну-у, — протянул Зой с неожиданным оптимизмом, — возможно, если нам будет что ему предложить взамен…       — В каком смысле? — подняла брови Ами.       — У нас есть, что может быть ему интересно, и то, что он точно не знает. Подробности разговора Джиба с его сообщницей, например. И вообще все, что нам так или иначе удалось выяснить. Мы можем не делиться с ним никакими догадками, например, чтобы он не слишком ощущал нашу заинтересованность. Но вот сухие факты, быть может, покажутся ему полезными.       Ами не была уверена, что замысел Като удачен, но за неимением вообще каких-то идей о том, как им быть дальше (кроме как прятаться в съемной квартире), пока подходило и это.       — Только вот преподносить информацию надо грамотно.       — Ты о чем?       — Прежде чем мы свяжемся с Куном, нам следует четко разобраться в том, что мы действительно знаем и что мы просто додумали. Но! Мы сделаем это завтра.       — Завтра?! — изумилась Ами.       Как такое можно откладывать до завтра?! Она была готова хоть сейчас нестись к профессору Миура, что, в общем-то, было на нее не слишком похоже, однако что в принципе она теперь знала о себе, чтобы утверждать, что для нее характерно, а что нет?       — Сегодня нам нужно прийти в себя и успокоиться. Не знаю, как ты, но лично я вымотан до предела, — вздохнул Зой, откидываясь на диванную подушку.       Ами в который раз поразилась его бледности, которую в пылу эмоций переставала замечать. И правда, о чем она думает? Где ее эмпатия? Като скоро можно будет вместо простыни укладывать, а она…       — Быстро в постель! — неожиданно гаркнула Ами, и Зой подпрыгнул на месте, таращась на нее во все зеленые глазищи. — Что за беспечность?! Выпил свой чаёк? Вот и славно! А теперь в люльку, — она практически потащила Като к зоне спальни.       — Да нет, я не это имел ввиду! — попытался защититься он, но Мицуно непреклонно подталкивала его вперед. — Ну, хорошо, хорошо. Полежу еще немного. А вечером устроим разгрузочное время.       — Какое еще разгрузочное время?       — Это я беру на себя. Все, дай выспаться, — Зойсайт бесцеремонно задернул перед Ами бумажную ширму, и ей ничего не оставалось, кроме как пыхтеть снаружи.       Странно было признавать, но, похоже, Зойсайт был прав. Им требовалась пауза, чтобы сохранить хотя бы остатки здравого смысла и сил. У Ами явно была с этим проблемы в последнее время. Всегда рассудительная, склонная обдумывать свои решения, она почти начисто утратила в себе умение сосредотачиваться, а ведь импульсивность, как ей казалось, была характерна в большей степени Зойсайту, а не ей.       Ами снова кинула взгляд на свое бледное запястье. Что, если с магией огня ей досталась и порывистость ее обладателей? А с учетом того, что такая магия, можно сказать, чужда ее природе, это переросло в своеобразную неуравновешенность? Ведь с Като же стали происходить разные странные вещи… почему Ами должна была минуть сия чаша?       Ами вздохнула. Она попыталась сосредоточиться и нащупать в себе ту ниточку чужеродной магии, что лилась сейчас по ее телу, как когда-то ощущала жар в том месте, где случилось переливание, но ничего не вышло. Наверное, Зойсайт прав: они слишком устали, и Ами пора переключить свое внимание на что-то другое.       Мицуно оглядела необжитую, дежурную комнату перед ней и смиренно засучила рукава кофты. Ей определенно есть чем заняться.       ***       Когда Ами открыла глаза, она первым делом увидела плотно задернутые шторы. Оказывается, Мицуно умудрилась заснуть на ужасном дерматиновом диване, скрючившись в позе эмбриона. Ей казалось, что она прилегла на пару минут, чуть-чуть, утомленная уборкой и раскладыванием вещей, но, в итоге, заснуть ей не помешало даже то, что дерматин противно прилип к коже, а левые щека и предплечье, которые она ушибла утром в Ренационе, беспрестанно ныли.       — Проснулась? — раздалось над ухом, и Ами подняла лицо от дивана. — Я хотел перенести тебя на кровать, но побоялся потревожить. Как себя чувствуешь?       Ами промычала нечто членораздельное.       Судя по работающему ночнику, было уже довольно поздно. Даже Зойсайт успел выспаться: пожалуй, под его глазами все еще лежали тени, но в целом, он выглядел куда бодрее. Притащив табуретку из кухни, Като восседал на ней, покачивая носком тапки, как негласный часовой у постели больного.       — Сколько времени? — хрипло спросила Ами, садясь и свешивая ноги с дивана; тело слегка ныло из-за того, что ей пришлось ютиться на крошечном пространстве.       — Без четверти десять.       — Серьезно? — растирая глаза, ужаснулась Мицуно.       Интересно, что она будет делать ночью, если умудрилась выспаться?       — Серьезно. Я заказал доставку, мы сегодня ничего не ели.       Словно вторя, живот Ами подвело от голода.       — Думаешь, это безопасно? — спросила она, лишь бы отвлечься.       — Всяко лучше, чем идти в магазин самостоятельно. А ты здорово потрудилась.       Ами огляделась вместе с Зойсайтом. В принципе, в квартире и так было негрязно, но Ами лишний раз прошлась по поверхностям тряпкой и даже намыла пол. Вещи уже не лежали в сумках, а заняли свое место в нишах и на полках, и санузел, Мицуно знала, просто сиял чистотой.       — Я не люблю гостиницы. Везде хочется какого-то уюта, — пояснила Ами.       — А я люблю, когда кто-то наводит этот самый уют за меня, — беспечно заявил Зой, и в двери позвонили. — А вот, кажется, и доставка.       К ее удивлению, Зойсайт внес вовсе не дорогие крафтовые пакетики, а два довольно-таки увесистых пластиковых мешка с эмблемой супермаркета, и тут же направился с ними на кухню. Ами пошла следом.       — Думаю, на несколько дней хватит, — рассудительно сказал Зой, вынимая продукты, — тут овощи, мясо, рыба, кофе — ты любишь кофе из банки? — рис, чечевица. А, вот, смотри — мидии! Я на всякий случай, конечно, взял две порции. Масло, кукурузные палочки… В общем, есть, где порыться. А здесь что-то из готовой кухни. Если честно, не знаю, насколько съедобно, но на голодный желудок, думаю, сойдет и это.       Ами стала разглядывать контейнеры с готовой едой, но, если честно, ее внимание в большей степени привлекла не она, а бутылка с шампанским.       — Это еще что? — строго спросила она Зойсайта голосом учительницы.       — Просто немного расслабления, — невинно ответил Зой. — Мы оба напряжены и заслужили разгрузку. Хочу украсть хотя бы еще один нормальный вечер в своей жизни.       — Я пить не буду, — постно заявила Ами, вспыхивая.       В самом деле, она алкоголичка какая-то, что ли? Сначала Макото, теперь Зойсайт. И всем как по заказу непременно хочется ее напоить!       — Хорошо, — легко согласился Зойсайт. — Уговаривать не стану. Может, пойдем?       Ужин собрали быстро, не вынимая заказанную еду из контейнеров. Расположились сначала на кухне, но потом ушли в комнату; Ами села на диван, Зой — по соседству, на пол, рядом с ее ногами: так было уютнее, что ли, и можно было больше расслабиться. Пожалуй, об этом мечталось больше всего.       — Ладно, наливай свое шампанское, — вздохнула Ами, глядя, как Зойсайт с довольным видом потягивает напиток из кружки, щеки его при этом приятно розовеют, а взгляд уже не кажется таким уж озабоченным.       Ерничать, к ее удивлению, Като не стал, а молча выполнил просьбу.       — А ведь мы друг о друге почти ничего не знаем, — вдруг сказал он, пробуя какую-то приправленную зеленью рыбу. — Как насчет поиграть?       — Ты смеешься, что ли? — сверху вниз посмотрела на него Ами.       — Почему? Элементарные «Две правды и одна ложь» или «Правда или действие», — пожал плечами он. — Все лучше, чем сидеть с упадническим видом.       — Я не буду выполнять дурацкие задания.       — Ну а кто сказал, что они должны быть дурацкими? — резонно заметил Зой. — Считай это психологическим тренингом или способом познакомиться заново. Черт возьми, мы живем в одной квартире, а я знаю о тебе меньше, чем секретарь в универе.       — Ну-у… — смутилась Ами. — Я даже не знаю, что о себе рассказать.       — Ну ведь и не надо ничего о себе специально рассказывать, в этом суть игры.       Ами ковырнула палочкой кусочек свинины в своем контейнере. Шампанское приятно грело изнутри. И правда, что она теряет?       — Ладно, давай. Но давай без глупых ребяческих заданий, — попросила она.       — Заметано. Уступаю первый ход даме, — оживился Зойсайт и отложил свой ужин в сторону.       — Окей. Правда или действие?       — Действие.       — Уберешься после ужина, — велела Ами.       — Эй, — возмутился Зойсайт, — вообще-то, я должен выполнить задание здесь и сейчас.       — Ну, уберись здесь и сейчас, — развела руками Ами, — только вот ужинать будет труднее, не находишь?       — И ты еще будешь прикидываться, что не сечешь в правилах? — приподнял рыжие брови Зой. — Все, больше не проведешь. Обещаю навести порядок после посиделки. Правда или действие?       — Правда, — как ей казалось, выбрала меньшее из зол Ами.       — Ты когда-нибудь влюблялась?       Ами как обухом по голове ударили.       — Это что за вопросы? — вытаращилась она, мгновенно вспыхивая до кончиков волос.       — Обыкновенный вопрос, — невинно похлопал ресницами Зой. — Весьма частотный. Или ты думала, что я стану спрашивать, какой был твой любимый предмет в школе? Если что, могу и спросить, когда иссякнут другие животрепещущие темы. И помни: суть игры в правдивости и преодолении себя.       — А я думала, что суть игры в том, чтобы познакомиться, — сварливо пробурчала Мицуно.       — Мой вопрос мешает нам познакомиться? — нагло расплылся в улыбке Зойсайт.       Ну конечно, чего можно было от него ждать, кроме провокации?       — Ладно, — тщетно стараясь скрыть смущение, сдалась Ами, — нет, я не влюблялась. Было несколько парней, которых я считала симпатичными, но ничего особенного к ним я не испытывала. Исчерпывающе?       — Пока вполне, — Като выглядел очень довольным, и это делало его вопрос еще более неловким. — Твоя очередь.       — Правда или действие?       — Правда, — мигом отозвался он.       — Ну-у… Тогда и ты ответь, влюблялся ли.       — Да, влюблялся. Однажды.       — Это была Сеголен? — брякнула Ами, о чем тут же пожалела: не покажется ли ее осведомленность какой-то не такой? Словно она им интересовалась или и вовсе специально разведывала, как там у него на личном фронте.       — Технически, конечно, это второй вопрос, но я все равно отвечу. Нет, не Сеголен. Я был влюблен в свою самую первую девушку. Она уехала из НеоТокио, и нам пришлось расстаться.       — Ты ее вспоминаешь?       Ами с чувством прикусила себе язык. Только что нападала на Зойсайта за пересечение личных границ, а сама туда же! И даже хуже!       — Извини, ты не должен на это отвечать, — спохватилась Ами с неловкостью, — не мой ход и вообще — не мое дело.       — Да что уж, — повел плечом Зойсайт, ничуть не стесняясь, — для того и игра. И правила, чтобы их нарушать. Да, я иногда ее вспоминаю, но довольно редко. Мне просто иногда приятно думать, что она была, и все. Хотел бы я все вернуть? Нет, мне кажется, мы уже пошли дальше и просто стали частью прошлого друг друга. И, если уж быть до конца откровенным, я думаю, мне суждено быть с совсем другой девушкой, — загадочно улыбнулся он. — Правда или действие?       Ами замялась. Оказывается, правду порой рассказать страшнее, чем рискнуть выставить себя в дурацком свете, выполняя какое-нибудь глупое задание.       — Правда.       — Тебе нравился Рио? Не касаясь всей этой странной историии с его тайной личностью.       Затрудняясь ответить, Ами вздохнула, но постаралась быть максимально честной:       — Как парень? Нет. Никогда к нему не тянуло, хотя, как мне казалось, я ему нравилась (ну, если, как ты выразился, его отношение ко мне не было обусловлено его «тайными» планами). Но я правда была уверена, что мы можем быть хорошими друзьями. Я думала, мы с ним похожи, а оказалось…       — Что ты подразумеваешь под «похожестью»?       Ами задумчиво погладила краешек своей кружки:       — Мы оба — заучки, оба застенчивы, оба не уверены в себе и, наверное, хотим быть заметнее, чем есть. Мне казалось, мы способны понимать друг друга.       Сейчас Ами, если честно, даже было стыдно от того, как мало она знала человека рядом с собой. Она была слепа и видела все в искаженном свете.       Мицуно невольно вспомнила свою первую встречу с Зойсайтом, там, у двери в общежитие, вспомнила небрежный взгляд Нефрита, по просьбе лучшего друга сторожившего у входа на второй этаж, и неловкие извинения и комплименты Рио. Тогда ей думалось, что ее первое впечатление — единственно верное. Все было так очевидно, просто на поверхности! И что же? У ее ног, с захмелелыми леприконскими глазами, сидел Зойсайт, и еще несколько часов назад он почем свет бранился на Ами из-за того, что она подвергла себя опасности. А Рио? Рио устроил смертельно опасную ловушку для невиновных людей и заманивал в нее туда ее, Ами.       — Не кори себя за то, что не смогла его разглядеть, — попытался утешить Ами Зойсайт. — Виновен тот, кто обманывает, а не тот, кто верит. Я его, сама знаешь, никогда не жаловал, но и у меня не было и крупицы мысли, что Урава — член преступной группировки. Знаешь, — он ухмыльнулся, — мысль об этом слюнтяе почему-то настойчиво крутится у меня в голове, но, пожалуй, сейчас я в этом разбираться не хочу.       Ами тоже как-то не хотелось думать о Рио и о своем разочаровании в нем:       — Тогда правда или действие?       — Правда, — тут же отозвался Зойсайт.       Удивительно, но вопрос возник без труда, как-то сам собой, потому что Ами словила себя на мысли, что ей и правда нравится узнавать Като больше.       — Каким ты видишь свое будущее? Ну, или, если хочешь, о чем ты мечтаешь? Ты говорил, что твой дядя, профессор Миура, поспособствовал тому, чтобы ты поступил в Ренацион, в Особую лабораторию и еще занимался спортом. А чего хочешь именно ты?       Зойсайт неожиданно рассмеялся:       — Какие мудреные вопросы пошли. Надо почаще тебе подливать.       Ами притворно надула губы и сложила на груди руки.       — Так и не ответишь. Если я скажу тебе, что никогда всерьез об этом не думал, ты поверишь?       — Поверю, но… странно это как-то, — искренне ответила Ами. — Как можно жить и ни о чем не мечтать?       — А вот так. Мне кажется, — он отпил из своей кружки, будто давая себе лишнее мгновение подумать, — моя мечта все еще ждет меня. Когда ты получаешь все, что хочешь… мечтать трудно, понимаешь? Хотя, пожалуй, кое о чем я все-таки сейчас мечтаю, — он хитро сощурился, глядя на Ами снизу.       — Да? И о чем же?       — Чтобы в качестве следующего хода ты выбрала «действие».       — И только? — не задумываясь, дернула плечами Ами с улыбкой. — Хорошо, давай.       — Правда или действие?       — Действие.       — Я хочу, чтобы ты меня поцеловала.       Улыбка померкла на губах Ами. В груди, разогретой откровенностью и алкоголем, всколыхнулись отступившее было смущение, смятение и даже обида:       — Ты смеешься надо мной, да?       Но Зойсайт, к еще большей неловкости, веселым не выглядел вообще.       — Мне не смешно, Ами.       — Тогда, — вскочила Мицуно со своего места, — будет у тебя теперь мечта, Като, — не зная, куда себя деть, отбежала к окну она.       На улице было совсем темно, но Ами упорно смотрела в ночь. Она думала, что они наконец честны друг с другом, на равных, но каждый раз со стороны Зойсайта случалось что-то такое, что жестко осаждало ее с небес на землю, и Ами все никак не могла привыкнуть к этому.       — Зря ты так, Ами. Если ты думаешь, что я буду добиваться тебя против твоей воли, то можешь даже не забивать этим голову. Может, я старомоден, но для этого мне хочется взаимной симпатии.       Ами обернулась. Она не верила его проникновенному, даже несколько усталому тону. Он просто пьян, хотя, конечно, полбутылки шампанского вряд ли вызвали у Зойя что-то, кроме кратковременного расслабления.       — Тогда зачем эта провокация? — нахмурилась Ами.       — Это не провокация, — легко пожал он плечами. — Наверное, ты смотришь на это иначе, и вообще… Просто мне хочется твой поцелуй, и все. Не надо видеть в этом какой-то злой умысел или коварный план. Извини, мне стоило подумать, что ты наверняка никогда не… ну-у… Ты же сказала, что не влюблялась, и надо было догадаться, что без этого ты вряд ли стала бы целоваться.       — Я просто никогда бы и не подумала, что ты в принципе можешь хотеть… такое. Со мной.       Зойсайт неожиданно улыбнулся, и Ами передернуло. Она почувствовала себя ужасно глупенькой, неловкой, неопытной. Ами никогда не видела в этом ничего особенно дурного, потому что никогда не желала кому-то понравиться всерьез. Даже те парни, которые вызывали в ней интерес, не побуждали ее стараться быть или выглядеть лучше, чем она есть. Но в этот момент она была растеряна. Она всегда избегала проявление симпатии в свою сторону и, столкнувшись с ней в лоб, ощутила беспомощность. Никто и никогда не говорил ей так прямолинейно о своих чувствах.       «Я хочу твой поцелуй».       Так просто и бесхитростно, что бросает в озноб и жар. И Ами чувствовала, что и правда дрожит, и при этом кровь ее кипит и плавится, словно воск — первое волнующее чувство в ее жизни.       — Ты бы никогда не сказал так, если бы… если бы был в себе. А теперь игра окончена. Спокойной ночи.       Ами прошла мимо Зойсайта в ванную и закрыла за собой двери. Ее щеки пылали, а сердце колотилось как сумасшедшее.