Город Цветных кварталов

      Джедайт знал только одно предназначение — служить своей госпоже. С тех пор, как Берилл забрала его из сиротского приюта, он учился только этому. Все, что он умел, что постигал и совершенствовал, было целиком и полностью направлено на эту миссию, и Джед не знал большей радости, чем вызвать у своей повелительницы улыбку одобрения. Особую гордость доставляла мысль, что его соперник, Рио, почти во всем уступал ему, хотя, если быть объективным, игроком был не самым слабым. Но Рио всегда оказывался на шаг позади, Джедайт тщательно заботился об этом, а Берилл словно нарочно стравливала их друг с другом, как можно сильнее подчеркивая разницу между ними. Более того, Джедайт был генералом, а Рио — всего лишь лейтенантом, при всем при том, что Рио был старше. В последнее время Джед часто ловил себя на мысли, что устал от бессмысленных гонок, но Рио не хотел останавливаться, его только раздражало равнодушие врага. Гораздо менее уверенный в себе и вечно отодвигаемый на второе место, он жаждал признания и вершин. Что ж, наверное, сейчас лейтенант был счастлив: госпожа сместила Джедайта с поста главного помощника в операции «Ренацион» и отдала это почетное звание Рио. Тот едва не лопался от самодовольства, не зная, что Джедайту все равно. Берилл предала его. Нет, не когда предпочла ему более слабого и неуравновешенного лейтенанта. Она предала его, когда нарушила свою самую главную клятву — никогда не обнажать истинное лицо Джедайта.       Рубцы подзатянулись, но голубизна глазных яблок осталась. Иногда, случайно глянув на себя в отражающую поверхность, Джедайт все еще видел того монстра, в которого его превращала Берилл. Она делала это практически равнодушно, но глаза горели жадностью и огнем; госпожа смаковала собственную пытку как изысканное кушанье, абсолютно глухая к страданиям и мольбам своего преданного слуги. Джедайт знал, что никогда не сможет забыть этого унижения и отчаяния, а если начнет забывать, то ему приснится взгляд Рей Хино, когда она увидела его уродство, увидела то, что он не человек, хотя и так прекрасно знала это. Рядом с этим взглядом позорное отстранение — не больше чем пыль.       Берилл и Рио отправились в Ренацион, Джедайт остался в «Немезиде». Раны уже не были так уж невыносимы, но он предпочел не покидать своей комнаты (и пусть думают, что от стыда, который демонам неведом). С Рей Джед принципиально не разговаривал, зная, что разговоры с ней — страшное искушение, сосредоточение проверки на прочность всех благоговейных чувств, которые он испытывал к Берилл. Слишком многое видела Хино, к слишком многому стала причастна, и эта причастность — к его слабости — делала Джедайта уязвимым как никогда.       Джедайт зарылся в бумаги; он не вел документацию «Немезиды», но доступ у него был, и возможность поработать со статистикой хоть сколько-нибудь отвлекала его от действительности. Потом взялся за дневники — часть обязательного задания Берилл. Он должен был ежедневно вести их с самого первого дня, как оказался у Берилл, записывать свои чувства, мысли и наблюдения, и Джед исправно выполнял свои обязанности. Сначала он вел их предельно честно — из благодарности к госпоже. По мере взросления, он уже не мог доверить все свои эмоции даже бумаге. Джедайт не знал, читает ли Берилл его дневники, однако был практически уверен в этом. Когда-то он почти решился спросить ее, зачем ему это, но госпожа так увильнула от ответа, что Джед не стал настаивать. Все ее поручения, безусловно, ради его блага. Но правда ли это?       Джедайт верил, что дневники — часть его реабилитации, способ держать под контролем его внутреннего Зверя. Джед видел, что бывает, когда контроль уходит: однажды он наблюдал, как Рио стал демоном Бамбуком, и зрелище, кажется, навсегда отпечаталось на его сетчатке. Абсолютно безумный, потерявший человеческий облик, полный черной, почти бесконтрольной энергии, Рио уничтожал все на своем пути, покуда его не остановила сама госпожа. Джедайта не раз мучил его образ во снах. Но увидеть таким себя — уродливым, гниющим, сумасшедшим — было куда большим кошмаром.       Джедайт хотел написать об этом и не хотел одновременно. У него не было надежды, что Берилл пожалеет его. Наверняка, читая его излияния, она испытает прежнее наслаждение. Подумав об этом в который раз, Джедайт непроизвольно кидал взгляд на Рей, словно стараясь перевесить гадостное послевкусие предательства. Быть может, Рей его тоже не жалела, однако, по крайней мере, его страдания не вызывали у нее радости.       Она смотрела на него с ожиданием, с тайным знанием, и от этого взгляда по спине Джедайта бежали мурашки, и он снова вспоминал, что Рей — провидица-мико. «Ты сдашься, — говорил ее взгляд, — я подожду», и Джед ощущал всю тяжесть ее темных, красноречивых глаз. Джедайт хотел сопротивляться им, но тщетно. Как змий-искуситель Хино немо нашептывала ему сладкие обещания спасти — без всяких слов. Джедайт знал, что его пленница коварна и хитра; довериться ей — все равно что пропасть. Но беда в том, что Джед уже пропал. Он видел ад. Он был его источником.       «Я буду держать ее в клетке. Ей не убежать», — искушал себя Джедайт, страдая, и все же сила привязанности к Берилл была в нем невероятно велика: она взращивалась годами. Джедайт боялся перечить ей.       Пока все не полетело к чертям.       ***       Джедайт понял, что миссия провалилась, едва Берилл возвратилась в «Немезиду», точно волна сшибающей энергии покатилась по бессчетным коридорам и закоулками, пронизывая стены насквозь. Она была ледяной и острой, как горное течение, и легкой, как падение пера на землю. Джедайт, вздрогнул помимо воли, уронив на пол ручку, и Рей подняла голову от коленей и сощурилась. Она тоже почувствовала?       — Не ходи, — вдруг произнесла Хино хрипло; она так долго молчала, что ее голос почти осип.       Но Джедайт встал. Отчасти он знал, что не может остаться в стороне, отчасти просто не хотел подчиняться ее команде, хотя, наверное, та была здравомыслящей. Ему было неприятно понимать, как крепко сцепились их эмоции после того наказания. Застегнув китель, Джед вышел из комнаты и устремился в сосредоточение катакомб — зеркальную залу, любимую госпожой.       «Надо бы найти для Хино нормальную одежду», — почему-то подумал Джед, хотя должен был размышлять совершенно о другом.       — Госпожа? — голос Джедайта эхом отразился среди зеркал.       Обычно они стояли неподвижно, максимум — медленно поворачивались. Берилл создала их еще тогда, когда никакой «Немезиды» не было, и она очнулась во тьме и хаосе, там, куда когда-то ее низвергло Добро. Но сейчас зеркала скрипели и вращались, бешено перемещались по зале, чудом не натыкаясь друг на друга. Берилл была в бешенстве.       Джедайт уже хотел отступить и вернуться в свою комнату, однако неожиданно зеркала «расступились». Берилл вышла из глубины залы; рубиновые глаза горели сатанинским огнем. Джедайт онемел. Он не мог даже поклониться.       Он уже видел это. Он уже был на этом месте.       — Королева Берилл… — он стоял перед ней изможденный, поверженный, но в глазах Берилл стыл лишь холод и гнев.       — Ты бесславно бежал с поля битвы.       — Королева Берилл, теперь я знаю, кто такие воины…       Он осознавал, что все зря, но внутри теплилась глупая надежда… Нет. Конец. Это конец.       — Ты собираешься оправдываться? — перебила его госпожа. — Спи же вечно!       — Королева Берилл!..       Джед очнулся от собственного не сорвавшегося с губ крика. Бежать. Бежать, пока не поздно.       Джедайт обернулся. Он чувствовал лопатками несущееся ему в спину проклятие из прошлого, горел огнем и вместе с тем сковался невыносимым холодом. Какая-то неведомая ранее сила заставила его молниеносно, на интуитивном уровне размножить свой образ на несколько десятков точных копий. Впереди, отражаясь от черных мраморных стен, словно создался коридор из света — так пылала магия Берилл, делая тьму залы ослепительными в своем сатанинском пламени. В три прыжка Джед вбежал на лестницу и сиганул вправо, в один из коридоров. Он не знал, достаточно ли ему скрыться с глаз госпожи, чтобы перестать быть мишенью ее гнева, а поэтому бежал, бежал без оглядки, заставляя адово гореть легкие.       Несколько межпространственных прыжков, и Джед оказался в своей комнате. Судорожно задыхаясь, он запер двери и прижался к ней спиной — прикрылся, словно за бумажной стеной в разгар пожара. По лопаткам и затылку струился ледяной пот.       — Что случилось? — Рей прижала бледное лицо к решетке, фиалковые глаза расширились от страха.       — Надо уходить.       Джедайт подбежал к шкафу, зачем-то заглянул в него. Мысль посетила его так внезапно, что все, что он мог, это только метаться по комнате.       — Уходить? — растерялась Рей. — А я? Как же я?       Джедайт посмотрел на Хино так, словно видел ее впервые. Что будет с ней? Вероятно, если Берилл придет в комнату в поиске своего слуги, она быстро перестанет миндальничать с пленницей и вытрясет-таки из нее то, что хотела. Или вообще тут же прикончит. Почему Джедайта в принципе должен заботить этот вопрос?       — Ты не можешь меня тут бросить! — возмутилась Рей, ударив изящным кулачком по решетке.       Джедайт красноречиво промолчал. С чего это не может?       — Какая же я дура! — обратилась Рей к потолку в приступе бешенства, пнув при этом свой поднос с мисками. — Как я могла это жалеть?! — брезгливо сморщилась она.       Неожиданно даже для себя Джедайт сунул руку в карман и швырнул Хино ключи:       — Выметайся. Быстро.       С секунду помедлив, Рей, едва не роняя вожделенные ключи на пол, трясущимися руками отперла двери в тюрьму и вышла наружу.       Джедайт метнулся к своему письменному столу. Там у него хранилась некоторая сумма, выделенная Берилл для поддержания образа обычного человека. Невесть что, но на какое-то время хватит, пока Джед не решит, что ему делать дальше — вернуться назад или попытаться исчезнуть. Шансы, скажем прямо, призрачные, но…       — Ну и чего ты тут застряла? — продолжая рыться в ящике стола, зло спросил Джед, — иди!       — Издеваешься?! — наступила на него Хино. — Ты же знаешь, что мне без тебя не выбраться. Я пойду с тобой.       — Еще чего! — возмутился Джед. — Хотела на свободу? Я выпустил тебя на свободу. Остальное меня не касается. И вообще, лучше бы оставить тебя здесь, в клетке. Что будет, если я захочу вернуться, а госпожа узнает, что я тебя отпустил?       — Жалкий трус! — взревела Рей. — Ну и оставайся! Лижи ноги своей госпоже! Будь и дальше ее комнатной собачкой!       Хино, совсем не грозно прихрамывая, яростно влетела в свою клетку и громко хлопнула за собой дверями. Бурча проклятия, она села на пол и отвернулась к стене, не переставая поносить Джедайта всеми возможными ругательствами. Джедайт смотрел на ее подрагивающую спину, и к горлу покатывала тошнота.       Тьма Преисподней, что он вытворяет?!..       — У тебя минута.       Заставив тем самым обернуться, он швырнул на Рей свою футболку и шорты, которые носил в своей комнате. Следом полетели кроссовки. Рей они были велики размеров на пять, но все равно были лучше ее матерчатых тапочек. Встав спиной, Хино скинула халат, и Джед поспешил отвернуться. Через несколько десятков секунд, все равно показавшихся юноше целой вечностью, Рей встала рядом с ним. В серой хлопковой футболке и бежевых, доходящих до колен шорт (а уж тем более в огромных бутсах), она выглядела диковато.       — Я не знаю, как подействует на тебя телепортация, — предупредил Джедайт, — в пределах владений госпожи Берилл я не могу перемещаться большими скачками…       — Да пошли уже, а, — оборвала его Рей, — скорее.       Джедайт взял ее за руку и мысленно прыгнул дальше. Вспышка, — и они недалеко от зеркальной залы, вспышка, — и они в одном из коридоров, потом в другом. До выхода из «Немезиды» потребовалось не меньше пяти прыжков. Стены дребезжали от магии — последствий бешенства королевы.       Когда Джедайт оказался за стенами липовой конторы, Рей с ужасом растаращилась на офисное помещение, в котором они оказались. Ей и в голову не приходило, что все это время она могла быть в весьма презентабельном офисном здании, которое, как и этот этаж, практически пустовало в субботний день.       — Сюда, — Джедайт дернул Хино в закуток, который был вне досягаемости камер.       Ему потребовалась лишь толика усилий, чтобы создать копию себя и пустить ее по ложному следу вниз, к выходу из здания. Вероятность, что Берилл поверит в уловку, была крайне мала, но она все же была. По крайней мере, это ее отвлечет в случае погони.       Джедайт крепче перехватил руку Рей и перенес их туда, куда, видимо, слишком привык телепортироваться, — промзона Красного квартала. Склады, гаражи, горы шин и мусора. Она тоже казалась абсолютно пустой из-за выходного дня, лишь где-то вдалеке дребезжала какая-то техника.       Ноги Рей подломились, и она упала прямо на колени, тяжело дыша. Она подняла свое исхудавшее лицо солнцу и тоскливо уставилась на небо, в то время как Джедайт был страшно напряжен. Пять минут назад он совершил, возможно, самую страшную ошибку своей жизни. И с кем он это сделал? С пленницей своей госпожи! Она никогда не простит ему этого! Но что же делать? Инстинкт самосохранения гнал его прочь, и Джед не думал о том, что делает… Нет. Берилл никогда не спустит ему это с рук. Теперь генерал может только бежать.       Он уже метнулся в сторону, как Рей буквально повисла на его запястье:       — Куда ты? — нахмурилась она.       — На этом все кончено.       — Ну уж нет. Эта ведьма найдет меня, если ты меня оставишь!       — И что? — бросил Джедайт. — Мне не до тебя, ты что, не понимаешь?       — Это ты не понимаешь, — поднялась с колен Рей. — Я — твоя последняя надежда на спасение. Я могу попытаться тебе помочь, иначе эта твоя госпожа призовет тебя к себе и вновь превратит в монстра. Ты думаешь, ты так просто избавишься от ее влияния? Ты так уверен, что тебе достаточно сделать ноги, чтобы стать свободным? — она зло и невесело расхохоталась, и на ее лице слишком уж пугающе ярко читалась подавляемая истерика. — Ты даже не представляешь, кто она. Не представляешь, на что способна.       — Это ты не знаешь, о ком говоришь! Она моя мать! Она стала ею!       — Да что ты?       Джедайт хотел ее убить. Уничтожить. Растоптать. И вместе с тем не мог этого сделать, потому что знал, что Рей права. Он знал лишь то, что позволяла знать Берилл. Он только сегодня столкнулся с ее настоящим лицом.       — Помоги мне, а я помогу тебе. Это будет договор, сделка. Честная, — жарко и убедительно сказала Рей, подступая к Джедайту.       — Ты что, не знаешь, чем заканчиваются сделки с демонами? — зло глядя на девушку исподлобья, оскалился Джедайт, хотя в сложившейся ситуации его вид устрашающим назвать было трудно.       — Тем же, чем заканчиваются сделки с ведьмами, — сощурилась Рей.