Город Цветных кварталов

      Зойсайт подловил Ами в общежитии в воскресенье вечером, когда она беззаботно готовила на кухне овощной салат.       — Во вторник в восемь в холле универа, — на секунду засунул он голову на кухню и тут же умчал, не дав Ами сказать и слова.       Девушка сразу словила себя на мысли, что неподдельно раздражается. А что, если у нее свои дела? Что, если у нее, например, в это время занятия? Но высказать свои претензии ей было некому: Като даже не потрудился убедиться, что Ами его услышала.       В понедельник Мицуно и вовсе расхрабрилась и вечером сходила в его комнату, чтобы высказать, что в следующий раз пошлет его далеко и надолго, если ему опять вздумается обращаться с ней, словно она его собака, но Зойсайта не оказалось, и Ами снова проглотила свой гнев. Ей было стыдно, что она так нервничала, но ничего поделать она с этим не могла. Единственное, что Ами себе пообещала, так это ни за что не выходить из себя, назло этому энергетическому вампиру держать голову трезвой и не допускать того, чтобы он питался ее страхом и бессилием.       Однако во вторник в восемь все ее вполне благие установки полетели к чертям, а все потому, что Зойсайт просто не явился.       До последнего момента Ами топталась в холле, как полная дура, пока мимо нее спешили на пары другие студенты. Она опоздала на несколько минут и получила выговор от преподавателя, хотя явилась в универ едва ли не в числе первых, и на этом чаша ее терпения переполнилась. Все то нервное напряжение, что копилось в Ами в последнее время снежным комом, все те страхи, дурные сны, опасения, что не давали ей покоя, едва она впервые увидела Зойсайта и фатально впустила его в свою жизнь, наконец накрыли ее с головой. Ей было даже радостно, что рядом нет Макото, которая могла бы ее остановить. Едва прозвенел звонок с пары, Ами пулей вылетела из аудитории и спустилась на первый этаж, где висело расписание. Найдя график занятий второго курса и отметив, что сейчас как раз обе группы находятся на сдвоенной лекции, а значит, большинство студентов остались в аудитории, Мицуно тут же поднялась на второй этаж и ринулась к нужному кабинету.       В глазах Ами едва ли не защипало от обилия оранжевого — цвета пиджаков второкурсников, но Зойсайта она нашла мгновенно, ведь только его шевелюра сливалась с формой. Он сидел на одной из дальних скамей в компании Минако Айно и каких-то других студентов, беззаботно хохоча и, судя по всему, флиртуя с девчонками, и его расслабленная физиономия окончательно вывела Мицуно из себя. Не замечая заинтересованных взглядов, Ами мигом поднялась наверх.       — Выйдем? — спросила она так холодно, что все замолчали.       Ами чувствовала, что лицо ее яростно пылает, однако ей было все равно. Она уже приготовилась к бою, но Зойсайт, хотя и удивился, улыбнулся ей почти как ни в чем не бывало:       — Для тебя, Русалочка, все что хочешь.       Ощущая Зойсайта лопатками, Ами чувствовала, что ее накрывает дежавю: такая же ситуация, пусть и в обрамлении совершенно иных эмоций, случилась в ее жизни совсем недавно — с Рио. И тогда все закончилось не слишком-то хорошо. Всегда спокойная и рассудительная, она, поддавшись поспешности и отчаянию, испортила хрупкую симпатию между ними. Но пути назад как-будто уже не было. И Зойсайт, в отличие от Рио, Ами совершенно не дорог.       — Почему ты не пришел? — только они оказались за пределами аудитории, зло бросила Ами, глядя Зойсайту в глаза и ощущая странное торжество оттого, что ей можно вылить на него свой гнев, не заботясь о его чувствах. — Если ты считаешь, что это смешно…       — Мне, конечно, льстит, что ты меня ждала, — бесцеремонно перебил Ами Като, нахально наваливаясь плечом на стену, — но что-то я не помню, чтобы я назначал тебе свидание спозаранку.       Он совсем, что ли, издевается? Или хочет сделать вид, что Ами сама все придумала? Выставить ее идиоткой?       — Ты сам сказал, чтобы я пришла во вторник в восемь в холл…       — В восемь вечера, умница, — пренебрежительно фыркнул Като, едко выгнув губы. — И где твои хваленые мозги? Я слышал, что ты вроде бы вся из себя гениальная. Что, не хватило соображалки понять, что в восемь утра у меня — да и вообще у любого, что уж там, — на тебя времени нет?       Он был прав, черт возьми, он был прав! Магические пробы не снимаются за пару минут. По утрам у первого и второго курса всегда есть занятия. Если бы она хоть немного оставила в покое злость на него, то сама бы все поняла и не поставила себя в дурацкое положение.       «И если бы он потрудился поговорить со мной по-человечески…»       — Знаешь, что? Иди-ка ты… — Ами не договорила; она решительно развернулась, чтобы уйти, и гори оно все синим пламенем!       — Да постой ты уже! — рыкнул Зойсайт, в секунду вырастая перед ней и заставляя остановиться, пока его руки не коснулись ее плеч. — Я не могу в другой день. У меня три раза в неделю тренировка. Еще раз в неделю мне надо быть у коменданта. На пробы и интерпретацию анализов нужно время, в пятницу уже должно быть все готово. Если ты сейчас психанешь, в лабораторию мы придем ни с чем.       Ами все еще кипела, но здравый смысл уже стал просыпаться в ней. Она снова почувствовала ответственность за свои поступки, и это заставило ее остановиться, слушать, что говорит ей Зойсайт.       «Это же просто немыслимо, — пронеслось в голове девушки, — Зойсайт Като уговаривает меня быть разумнее! Меня!»       — В восемь в универе уже нет занятий, — с сомнением произнесла Ами, но голос ее уже был вполне ровен.       — Да, и моя тренировка тоже закончится. Нам нужна лаборатория, разрешение у меня есть. Сделаем все как положено и разойдемся.       Быть может, впервые за все время Зойсайт был серьезнен.       Ами понимала, что есть то, что она не в состоянии переступить. Она может плюнуть на Като, на себя, но не на людей, которые на нее положились, которые ждут ее помощи. И если для этого придется потерпеть мерзкого Зойсайта, она обязана это сделать.       — Хорошо. В восемь я буду ждать тебя.       По коридору прокатился звонок, студенты устремились к аудиториям, но Ами не спешила.       Сегодня утром она разговаривала с мамой. Та спрашивала, хорошо ли Ами устроилась, все ли ей нравится, появились ли у нее друзья. Мицуно казалось, что она отвечает честно, но внутри нее поселилось сомнение. Мама думала, что она звонит все той же Ами, ее любимой дочке, предсказуемой, спокойной и домашней девочке, но сама Ами чувствовала в своих ответах неискренность, странное желание говорить то, что от нее ждут. Да, все хорошо, все нравится, друзья появились… Она словно примеряла чужое платье. Ей так хотелось сказать, что учеба оказалась труднее и утомительнее, чем она считала, а еще она страстно ненавидит старосту своего этажа и рассорилась с единственным близким ей одногруппником. Однако Ами смолчала. Ее желание посвятить маму в свои переживания погасли также быстро, как и появились. Это были ее проблемы.       Да, Ами всегда сможет попросить у мамы совет, найти в ней утешение и опору. Но не сейчас. Сейчас Ами поняла, что должна справиться с первыми ударами судьбы сама: и с учебой, и с Рио, и с Зойсайтом.       Ами еще не знала, что просто перестала быть ребенком.       ***       Единственное, чего хотелось Зойсайту, это упасть лицом в подушку и больше не шевелиться, но, увы, таких привилегий он был лишен. Пренебрегнув душем и натянув черную водолазку и джинсы прямо на влажное от пота тело, а также распрощавшись с Нефритом, Зойсайт пошел в универ, где договорился встретиться с Ами.       В лампах с приглушенным светом персиковый холл если не казался таким великолепным, то загадочным уж точно. По крайней мере, Като всегда видел нечто волшебное, даже мистическое в опустевшем, претендующем на изысканность и старинный лоск здании, в мягком перекате света по позолоте и тенях лепнин. Фонтан утих. Тэндзин лукаво молчал со своего постамента. Журавль кланялся только ему одному.       Зойсайту нравилось, что иногда приходилось работать, когда никого кругом нет. В последнее время в его жизни было слишком много людей, и он был рад погрузиться в бездействие и тишину. Но предвкушение покоя быстро разрушилось.       На бортике фонтана, боком к Зойсайту сидела Ами. На ней была уже известная ему бордовая ветровка, а из-под нее выглядывала широкая юбка-солнце синего цвета, на ногах — тканевые белые балетки. И зачем она так глупо вырядилась? На улице уже холодно.       Увидев Зойсайта, Ами тут же подобралась и вскочила на ноги. Като заметил ремешок красной вязаной сумки, переброшенный наискось через плечо.       — В четвертую лабораторию, — без всякого предисловия заявил Зой и, не дожидаясь девушки, свернул в один из коридоров; он слышал, что Ами идет за ним; на маскарад с издевками просто-напросто не было сил, это подождет и до завтра.       Четвертая лаборатория была почти крохотной комнатушкой и по большей части пустовала: занятия здесь не проводились. По сути дела, это была даже не лаборатория, а нечто вроде запасного медицинского кабинета. Тут даже стояла кушетка, но Зойсайт никогда не видел, чтобы ей пользовались. Включив свет, впустив внутрь Ами и выдав ей одноразовые бахилы, Зойсайт со знанием дела подошел к одному из шкафов: тот был очень хорошо ему известен еще после прошлого года.       — Нагрей руки. Хотя бы до локтей, — безразлично бросил Зой.       За спиной звякнула «молния» куртки Мицуно.       Зойсайт сделал все, чтобы она была где-то поблизости, но вот этого не предусмотрел: Аризу прямо-таки загорелась поработать именно с водными, потому что в прошлом году у них не было в команде мага воды, и как бы Зой не пытался перенаправить ее внимание в другое русло, у него ничего не вышло. Это рушило планы Зойсайта держать все под контролем. Более того, это сажало его в одну клетку с Ами, но лаборатория была ему слишком дорога, чтобы отказываться от нее из-за какой-то пиявки. Подумаешь, чуть больше времени в ее присутствии… Зойсайт невольно вспомнил весь нудеж о том, что ему нужно держаться от Мицуно подальше, который вылил на него Нефрит за последнее время, и невольно вздохнул.       Руки сами нашли нужный специфический катетер с двумя наконечниками, несколько специальных одиночных, спирт, вату, пару стерильных флаконов и другую мелочь.       — У тебя как почерк? — поинтересовался Зойсайт, не оборачиваясь.       — В смысле?       — Разборчивый?       — Вполне.       Он наконец заставил себя обернуться:       — Вот, подпиши колбы в соответствии с графами из бланка.       Ами, к его удивлению, даже не огрызнулась. И вообще вела себя паинькой. Видимо, удалось ему нажать ей на совесть, хотя, вообще-то, таких мотивов он не имел. А может, тоже устала. В любом случае, сейчас ее покладистость очень даже Зойя устраивала.       Пока Мицуно выполняла работу, Зойсайт обработал процедурный стол и начисто вымыл руки с мылом. Если бы дело было связано с кровью, то пришлось бы использовать и перчатки, но в переливании магии физический контакт вполне желателен. Можно и без него, но эффект будет другим. Более слабым.       — Закончила? Неси сюда, мой руки и садись.       Ами безропотно подчинилась; села напротив Зойсайта и вытянула вперед руку ладонью вверх. Рукав ее скромного платья был довольно коротким, и Като сразу увидел, какая бледная у нее кожа — почти прозрачная, с дорожками голубоватых вен. Казалось, что он может легко сломать ей запястье, стоит лишь слегка сжать его, но, вопреки своим мыслям, он дотронулся до него очень осторожно, как к крылу бабочки.       — Ты ледяная, — его голос прозвучал неожиданно грубо, и Ами вздрогнула.       Ему стоило бы извиниться, но Мицуно, кажется, не услышала в его тоне ничего особенного:       — Я всегда прохладная, — беспомощно потерла она запястье.       — Надо было в купальнике прийти, тогда точно бы не замерзла.       — Я была в кино, — тихо оправдалась Ами.       И кто сейчас наряжается для кинотеатра? Или это она так для малахольного Урава старалась?       — Давай сюда, — с досадой потребовал он.       Зой хотел сжать ее грубо, но почему-то ничего не получилось, ладонь лишь крепко обхватила кисть, и он почувствовал, как его тепло стало распространяться по ее ледяной гладкой коже, проникая вглубь, в самое нутро. Когда Зойсайт вытаскивал Ами за двери своей комнаты, такие сантименты в голову ему не приходили, и Като, вскинув взгляд, увидел, что Мицуно, уставившись на их соединенные руки, словно задержала дыхание. Ее розовые губы слегка приоткрылись, опущенные ресницы дрогнули.       «О чем я вообще думаю?» — рассердился Като.       Как можно бесчувственнее он убрал свою руку и открыл флакончик со спиртом; налил жидкость на ватный диск.       — Подпиши свои инициалы и группу крови на всякий случай. Мы рассматриваем разные образцы.       Ами, будто очнувшись, подчинилась. Зойсайт протер небольшой участок на ее запястье и ввел короткую иголочку катетера, соединенную со стерильной пробиркой, подписанной Мицуно. Если б кожа была холодной, ждать пришлось бы долго, но сизая струйка магии легко скользнула в пробирку, и Зойсайту осталось только подождать, пока она наполнится, а потом аккуратно вывести катетер и вставить пробирку в штатив.       — Через пару часов, возможно, появится красное или розовое пятно. Покалывания нет?       Девушка отрицательно покачала головой. Он уже приготовился провести такую же манипуляцию с собой, но Ами неожиданно предложила свою кандидатуру:       — Я помогу.       Зойсайт недоверчиво сощурился, однако ладонь протянул без лишних слов.       — Моя мама — медик. Она не по этой части, но кое-чему меня научила, — смущенно пояснила Ами, дотрагиваясь до него своими прохладными невесомыми пальцами.       Ему очень хотелось бы съязвить, какая она неумеха, но рука у Мицуно и правда была легкой, и хотя процедура и без того была почти безболезненной — одурманивающей, как пишут в медицинских справочниках, — ей удалось сделать ее практически неощутимой.       В этом была особенная трудность переливания магии — она мутит сознание. Даже небольшая процедура может привести к потере реальности. Да, человек начинает испытывать наслаждение, сродни первым наркотическим опьянениям, но вместе с тем он теряет волю, испытывает физическую слабость, и безопасными считаются только единичные медицинские процедуры, обычно не угрожающие искажению сознания. Взятый у Ами образец способен, пожалуй, лишь на час-другой отключить ее — в худшем случае, но в том и беда: при переливании магии донором может быть только один человек, а значит, чтобы дать необходимую дозу, он должен подвергаться процедуре неоднократно. Или мог. В прошлом году группе Аризу удалось соединить силы двух. Кто знает, к чему они придут сейчас?       Если бы переливание вызывало зависимость, Зойсайт давно был бы наркоманом.       — А теперь мы сделаем кое-что еще. Можно сказать, это проверка на совместимость, — Зойсайт достал особый катетер, состоящий из двух иголок, соединённых жгутом; на самом деле, ему было не по себе от того, что перед ним сидела именно Ами, хотя он изо всех сил старался сохранить спокойствие и невозмутимость. — Если сейчас мы не подойдем друг другу, в прямой разработке слияния участвовать не будем.       На самом деле, большая часть его сознания надеялась на это: он просто не мог подходить Ами. Кому угодно, только не ей, той, что он выбрал своей жертвой. Огонь и вода никогда не объединятся, это противоестественно, и, скорее всего, они оба почувствуют сигнальное покалывание. Зойсайт надеялся на это всей душой.       — Возьми бланк, положи так, чтобы можно было заполнять по ходу дела. Если почувствуешь в себе какие-то изменения, сразу скажи. Мы остановимся в любую секунду.       Ами послушно притянула к себе лист. Было видно, что она переживает, но покорно подала другую руку, ту, из которой магию не брали, и Като пришлось нагреть и ее.       Зойсайт привычно ввел катетер в ее запястье и также привычно это сделал для себя. Аптечка была прямо под его рукой, на стойке ниже столешницы. Они с Мицуно оба замерли, глядя на свои руки так напряженно, словно от них зависела их судьба. Превозмогая себя, Като сдвинул ладонь и соединил их пальцы, чтобы усилить связь, когда их магии столкнутся в жгуте. Именно в это мгновение он испытал то, чего еще не испытывал больше чем за год исследований.       Нет, это не было знакомое покалывание. Это был холод, жуткий холод, который мгновенно сковал его руку до самого предплечья и пополз куда-то выше, к шее. Наверное, лицо его так изменилось, что это напугало Ами. Зойсайт уже хотел остановиться, но холод вдруг стал угасать, а потом и вовсе остался лишь на кончике иглы, введенной в кожу.       Их магии всего лишь должны были столкнуться и проявить реакцию, образовав между друг другом защитный, отталкивающий чужеродное барьер. Но, похоже, каким-то образом началось переливание!       — Что ты чувствуешь? — напряженно спросил Зойсайт, леденея от ужаса и вместе с тем не в силах остановиться.       — Сначала было очень горячо, — лицо Ами было пепельно-серым, — но сейчас будто… стало просто тепло?       В ее глазах читалась паника, и Зойю впервые вовсе не хотелось потешаться над девушкой, потому что ему было еще страшнее, ведь он доподлинно знал, насколько происходящее ненормально.       И вдруг он почувствовал, что Ами ускользает. Он, закаленный постоянным донорством, давно привык к нагрузкам, а вот Мицуно явно перестаралась: ее взгляд помутнел, на губах расплылась жутковатая улыбка. Зойсайт, игнорируя впившийся в него катетер, тут же вывел из нее иглу и едва ли успел подхватить ее за предплечья практически у самого пола.       «Этого еще не хватало», — пронеслось в его голове; аккуратно выведя катетер из девичьего запястья буквально навесу и небрежно выдернув свой, Зойсайт перекинул обмякшую девушку через плечо и перенес ее на кушетку. И как он не додумался позвать кого-то третьим? Это же, в конце концов, элементарная техника безопасности при начале новых испытаний!       Зойсайт уже всерьез приготовился вызывать врача, и пусть Кунсайт по всей строгости разбирается с ним за халатность, но Ами открыла глаза. Она смотрела на Като в таком иррациональном умилении, что у парня озноб прокатился по загривку. Однако уже через секунду взгляд ее сфокусировался, брови сошлись на переносице.       — Ты как? — испуганно спросил Като, в эту секунду ни о какой вражде даже и не думая.       — Не знаю, — честно призналась Ами, тем не менее, совершенно сознательно.       Она села на кушетке, свесила ноги с постели. Зойсайт понял, что, скорее всего, грохнулся бы с ней рядом, если б не постоянные закаляющие тренировки, потому что и его, кажется, лихорадило. И все же это не то, что он чувствовал раньше. Совершенно не то.       — Что это было? — слабо спросила Ами, и Зой не был уверен, что готов узнать ответ, но, тем не менее, не отвечать смысла не было:       — Мне кажется, мы каким-то образом перелили друг в друга свою магию.       Ами не потребовалось объяснять, что с ним это произошло впервые, судя по всему, все это было прекрасно написано на его побелевшем лице.       — Это невозможно. Нас бы просто уже не было в живых.       — Но мы все еще живы.       Ами посмотрела на свои запястья, и Зойсайт ахнул: то, из которого произошло обычное переливание, оказалось абсолютно чистым. Но вот на левом, в районе соединения катетера с кожей, расплылось небольшое черное пятно.       Зойсайт поднял свою руку. У него было такое же.