Город Цветных кварталов

      Между комнатой Ами и комнатой Зойсайта было куда меньше длины коридора, но каким же долгим показался Мицуно этот путь! С зеленого форменного пиджака и черной плиссированной юбки ручьем текла вода, ботинки и гольфы отсырели, будто Ами выловила их со дна пруда. Оставляя за собой мокрые следы, больше похожие на лужи, девушка, не помня себя, добралась до своей комнаты и рывком открыла двери.       Макото сидела на кровати и красила лаком ногти на ногах. Она прекрасно готовила, за нее дрались тренеры сборных универа, она легко училась, но красить ногти совершенно не умела. Тем не менее, Кино находила это занятие настолько увлекательным, что, не расстраиваясь, занималась им по несколько раз на неделе, отчего, увы, результат усилий ее оставался по-прежнему катастрофически провальным. Увидев на пороге Мицуно, которую вполне можно было бы выжимать, Макото проехалась кисточкой по большому пальцу ноги, практически не испортив свои труды.       — Ами? — выдохнула Кино, поставив тюбик с лаком мимо тумбочки и совершенно не заметив этого. — Что?..       — Я была у Зойсайта, — бесцветно выдавила Мицуно с отсутствующим видом, как есть садясь на свою кровать; ее било мелкой дрожью — то ли холода, то ли пережитого потрясения.       — С ума сошла!.. — сдернула ее с постели вскочившая Макото. — А ну раздевайся и объясни толком, что произошло. Причем тут Зойсайт? И почему ты мокрая?       Кино почти насильно, как с ребенка, стащила с Ами одежду и накинула на дрожащую Мицуно свое полотенце, которое было как раз под рукой. Заварив кружку горячего чая, девушка закутала подругу в покрывало и усадила на кровати. У Ами наконец порозовели щеки, но вид по-прежнему оставался такой болезненно-лихорадочный, что Кино уже становилось нехорошо.       — Если ты сейчас мне все не объяснишь, я пойду к нему и откручу этому паршивцу его…       — Нет! — пискнула Ами, прихлебывая чай. — Не надо. Я сама виновата. Сама к нему пришла… — вид у Ами был такой, словно она совершила самую ужасную глупость в своей жизни и страшно об этом жалеет. — Понимаешь, Мако, у меня только-только начали появляться друзья. Я знаю, в таком стыдно признаваться, таким не хвастаются. Но пока я сюда не приехала, как во сне жила: была домашней девочкой, прилежно училась, ходила на допзанятия, даже не общалась ни с кем толком. Как невидимка была. А тут у меня стало все так удачно складываться: и с соседкой поладила, и в группе со мной у всех неплохие отношения, и с Рио подружилась…       — Он тебе нравится? — строго перебила ее Макото, и Мицуно яростно затрясла головой, краснея:       — Нет. То есть как друг, конечно. Мы поддерживаем друг друга и все такое. А Зойсайт… В общем, Рио сегодня за меня заступился, и Като это не пропустил. Я знаю, он замыслил что-то дурное против него, тем более, мы все втроем в одном проекте спецгруппы. Рио пошел туда лишь из-за меня, и я попросила его уйти в другую команду. Я не хочу, чтобы Като на него зуб точил, не хочу, чтобы из ненависти ко мне он наказывал и других, ни в чем не повинных людей. Только вот Рио этого не понял. Он думает, что я считаю его слабаком, неспособным противостоять Зойсайту. А этот… этот… несносный…       — Да козел он, козел, — с удовольствием подсказала Макото, садясь на кровать Ами, — называй вещи своими именами.       — В общем, он мне в лицо сказал, что все дело в том, что я к водным принадлежу. Из-за этого он надо мной издевается. Ему просто весело, Мако! Он лезет в мою жизнь, портит ее ради своего удовольствия и имеет наглость заявлять, что это я во всем и виновата.       — Нет, я все-таки сейчас пойду к нему и откручу…       — Нет! — испугалась Ами. — Не надо. Он злой сейчас, как черт. Я напала на него и залила все что можно.       Макото не верила своим ушам:       — Напала?       И эта тихоня ужаснулась от того, что она, Макото, всыпала пощечину преподавателю?!       — Я просто не выдержала его спеси, я не понимала, что делаю. Он глумился над моей беспомощностью… Ты бы видела, с какой самодовольной рожей он сидел! Я накинулась на него и облила с макушки до пяток, а он выставил меня за двери, — совсем несчастным голосом закончила Ами.       — Надеюсь, он тебя не ударил? — Мицуно убито покачала головой. — Не кори себя за произошедшее, этот хлыщ получил по заслугам. Будь я на твоем месте, боюсь, одним обливанием дело бы не закончилось. Значит, так. Сейчас ты допиваешь чай и приводишь в порядок форму, а я пока схожу до дружка этого Зойсайта.       — Зачем? — удивилась Ами.       — Если ты не хочешь, чтобы я разговаривала с самим Като и невзначай не устроила ему электрошоковую вечеринку, я попытаюсь узнать причины его бзика от его же приятеля. Больше шансов обойтись без увечий.       Не слушая возражений Ами, Макото налила подруге новую порцию чая и вышла из комнаты.       ***       Выяснить хотя бы поверхностную информацию о Нефрите Ли, лучшем друге Зойсайта, было довольно простой задачей. Никто даже не удивился интересу Мако, такой этот Ли был популярный. Во-первых, Нефрит считался местным красавчиком: высокий, с развитой мускулатурой, правильными чертами лица и завидной каштановой шевелюрой, ложащейся волнами по плечам и спине, он определенно производил впечатление на противоположный пол. Во-вторых, он являлся капитаном команды по алтимату. Именно под его главенствованием этот не самый востребованный в универе вид спорта удалось вывести на достойный уровень и поставить в одну линейку с тем же традиционно популярным футболом, по которому фанатели чуть ли не все подряд. И уже в третьих, Нефрит Ли был лучшим другом приметного персонажа Зойсайта Като.       Если честно, Макото была бы совершенно равнодушна ко всем трем пунктам достоинств и особенностей Нефрита, если бы не ситуация с Ами. Едва познакомившись со скромной отличницей Мицуно, такой робкой и беззащитной, как ребенок, Мако сразу почувствовала к ней едва ли не материнскую привязанность.       Макото не только ощущала себя старше по возрасту, но и более зрелой психологически. Ее родители были археологами, и почти все свое детство, кочуя от одного родственника к другому, пока мистер и миссис Кино раскапывают очередной артефакт, Мако только и делала, что с нуля строила свой быт: переходила из школы в школу, меняла города и круг общения, приспосабливалась к новым, иногда очень странным, родичам, в чьих домах ей приходилось жить. Это стало настолько привычным, что все постоянное вызывало у Макото едва ли не физический дискомфорт. Быть может, поэтому она нигде не задерживалась надолго, даже магакадемию не смогла закончить? А уж о бесчисленных влюбленностях на полчаса и говорить не стоило: они сменялись, как сон. И хотя Кино не была ни легкомысленной, ни ветреной, она легко и спокойно приспосабливалась к любым переменам.       С первой же встречи Макото почувствовала, что Ами не такая. Она не жила с чудаковатыми родственниками и не знала, что такое хронически путать имена учителей и одноклассников, ей не приходилось планировать бюджет и регулярно готовить себе обеды. Ами нельзя было назвать инфантильной, но наивной и неопытной — точно. И Макото вдруг поняла, что ей хочется взять за нее ответственность. Далеко не всегда у Макото был тот, кто мог бы ее поддержать. Добрый, скромный нрав ее соседки сам собой заставил распахнуть ей сердце, предложить свою дружбу и плечо. Это случилось как-то само собой, и Мако искренне ощущала, что так оно и должно быть. Проблемы Ами были и ее проблемами. И даже если дурацкие замашки Зойсайта перекинутся и на нее, Кино была готова рискнуть собственным спокойствием ради подруги.       Не очень-то раздумывая, какое впечатление произведет на Нефрита ее приход, а уж тем более тема для разговора, Мако решительно добралась до нужной комнаты и громко постучала.       Нефрит Ли, одетый в обычную футболку и домашние спортивки, кажется, совершенно не удивился ее приходу, словно визит незнакомых девиц с гневно сдвинутыми бровями для него был нормой жизни. По крайней мере, спокойное лицо его даже не дрогнуло. Посторонившись и пригласительным жестом указав внутрь комнаты, он молча вернулся к своему ноутбуку, лежащему на кровати, и продолжил что-то печатать с таким видом, словно Мако и не существовало. Макото это так обескуражило, что весь ее воинственный настрой развеялся как дым.       — Я, вообще-то, к вам, — не решилась она перейти на «ты», несвойственно робко вступая на территорию друга Зойсайта и оправляя показавшуюся ей неожиданно помятой серую футболку.       — Я знаю. У моего соседа гостей не бывает. Мне надо кое-что дописать, так что подождите минуту, пожалуйста, — и Ли, не отрывая взгляда от экрана, ткнул пальцем на закрытый вязаной салфеткой стул.       Макото уже хотела отвлечь хозяина комнаты вопросом, почему у его соседа не бывает гостей, но тот так и замер у нее на губах. В отличие от половины территории, на которой обитал Ли, досконально убранной, аккуратной и чистой, половина его соседа казалась помойкой: скомканная постель с несвежим бельем, разбросанные книги, гора бутылок, выглядывающая из-под кровати, и стопка кружек на тумбочке. Макото искренне изумилась, почему нет отвратительного запаха, хотя ее организм тут же любезно предложил его фантомный аналог, и Мако, сама того не желая, съежилась на стуле, словно антисанитария царила абсолютно повсюду.       — Пришлось хорошенько всадить ему в челюсть, чтобы он избавлялся от грязных носков, — словно прочитав мысли Макото, пояснил Ли, откладывая ноутбук в сторону, — чем могу помочь?       Макото поняла, что потеряла дар речи. Столкнувшись с Ли лишь раз и зная набор гадостей о его приятеле, Кино приготовилась увидеть перед собой отпетого наглеца и хама. Более того, она в мгновение ока состроила в голове целую путеводную схему, куда пошлет Ли, если тот начнет огрызаться. Но тот выглядел абсолютно неагрессивно. Кажется, Кино вообще не вызывала у него никакого любопытства.       — Я пришла поговорить о вашем друге, — это прозвучало настолько глупо, что Мако резко замолчала, продолжая таращиться на Нефрита.       — Да? И о каком же? — не смутился он.       — О Зойсайте Като.       Нефрит дал Макото возможность продолжить, но ничего не последовало, и он подсказал:       — Чудесно. И причем тут я?       Действительно. Макото почувствовала, что начинает оправдываться, хотя шла с совершенно другим настроем.       — Я хочу узнать, почему он донимает мою подругу и что с этим делать, потому что, если он продолжит в том же духе, на одного друга у вас останется меньше, — Мако ощутила, что голос ее все же окреп и стала чувствовать себя, к своему счастью, увереннее.       — Так. Для начала, не будем складывать все проблемы в одну кучу, а то, если вас послушать, так они исключительно меня касаются. Для начала, как вас зовут, и что еще за подруга у вас такая, что ей требуется целая делегация спасателей?       Макото, конечно, могла бы многое на это сказать, но сдержалась. В общем и в целом, Нефрит совершенно прав: все происходящее — вообще не его проблемы. И ей, если смотреть строго, нужно быть благодарной за то, что он хотя бы не выставил ее вон.       — Меня зовут Мако, и я подруга Ами Мицуно.       Лицо Нефрита наконец дрогнуло: он знал, о ком идет речь и почему Макото так взволнована. Значит, в курсе, что Зойсайт задирает Ами больше других.       — Так. Идем дальше. Вы, Мако, спрашиваете, что с этим делать? Боюсь, я на этот вопрос не отвечу. У Зойсайта своя голова на плечах, и я — не его мамочка, чтобы его контролировать. Если вас это успокоит, то я против того, чтобы он лез к кому бы то ни было. Только это ничего не решает.       Он поднялся, как бы давая понять, что разговор окончен. Что ж, это было действительно так, и у Кино не было никакого права обвинять его в том, что он не собирается вмешиваться в дела своего друга. Но что делать ей?              — Подождите, мистер Ли. Ами на грани срыва. Сегодня они с Зойсайтом умудрились подраться, — брови Нефрита взлетели, но Макото не дала ему перебить ее: — Для нее все эти игры — больше, чем она может вынести, тем более, если учесть, что все мы знаем, как Зойсайт поджег…       — Он никого не поджигал, — Ли, кажется, впервые взволновался, но Макото ему не поверила.       Это уже наглость! Весь универ до сих пор гудит, как Като едва не поджарил какого-то студента, и тот был вынужден отчислиться!       — Послушайте…       — Ну, во-первых, можно и на «ты», раз пошел такой разговор. А во-вторых, Зойсайт и правда никого не поджигал. Да, с тем парнем у него был конфликт. Они с Каноши (он тоже был из огненных) друг друга ненавидели. Но поджег он себя сам — не справился с эмоциями, магия выплеснулась наружу, на несколько минут он превратился в полного психопата. Загорелась комната, скрыть произошедшее не получилось бы ни в каком случае, и тогда Зойсайт сказал, что это он поджег Каноши.        Макото совсем растерялась:       — А какой был в этом смысл? Каноши отчислили.       — Он сам отчислился. Он учился на кафедре Магической ментальной медицины. Если бы выяснилось, что у него был психический срыв, его бы тут же отчислили без права восстановления как профнепригодного, у них с этим невероятно строго. Сейчас же он просто поступил в другой универ.       — Тогда каким образом удалось замять произошедшее? Почему Зойсайта не отчислили?       — Каноши сказал, что не имеет никаких к нему претензий, и вообще, все вышло случайно. Отец Зойсайта тут же вызвался перекрыть все убытки универа и дал даже больше. Но я попрошу никогда и никому не говорить об этом. Каноши все еще студент, а дело громкое, и лишние слухи тут ни к чему.       Что ж, по крайней мере, Зойсайт не пытался никого убить. И то радует.       — Ты меня извини, только ситуации с Ами это не меняет, — покачала головой Макото.       Они мрачно посмотрели друг на друга.       — Я попытаюсь еще раз поговорить с ним, но обещать ничего не могу. Есть вопросы, в которых он полный придурок.       — Тогда почему же ты с ним дружишь? — удивилась Кино.       — Никто не совершенен, — пожал плечами Нефрит, и то, как легко относился он к ненормальности своего приятеля, не могло в очередной раз Макото не обескуражить.       — Понимаешь, у меня есть панацея от его домогательств: я могу хорошенько начистить ему лицо. Но я понимаю, очередной скандал — не выход, причем, ни для кого. Проблемы будут у всех, и денежками тут уже вряд ли выйдет отделаться. Ами — не боец. Она еще сущий ребенок. А Зойсайт, похоже, совершенно не учится на ошибках, да еще и пропагандирует вражду между магами разных направлений, и это притом, что такое поведение противоречит политике универа.        Красивое лицо Нефрита стало совсем мрачным. Он неожиданно выдвинул ящик прикроватной тумбочки и достал нечто, похожее на шерстяной голубой платок, а потом спицы и моток пряжи, и как ни в чем не бывало принялся вязать.       — Не обращай внимания. Я думаю, — заявил Нефрит, разворачивая то, что, судя по всему, оказалось началом пледа, и Макото поняла, что та салфеточка на ее стуле не иначе как творчество самого хозяина комнаты.       — Знаешь, это немного… трудно, — поделилась она, на несколько мгновений забывая, о чем шла речь, так ее изумил вид взрослого плечистого парня, ловко орудующего спицами.       — Но ты попробуй.       Макото попыталась, однако получилось так себе, и она продолжала таращиться на руки Нефрита, хотя, кажется, его это не слишком смущало.       — Твоей подруге и правда не повезло, что она тут поселилась, — как ни в чем не бывало продолжал вязать Нефрит. — Огненные — самые непримиримые, а это их логово, их земля. Если вспомнить, что кипело между огненными и водными лет так сто пятьдесят назад, какие происходили массовые убийства и пытки, то удивляться вражде не придется.       — Ами никого не пытала, — с нажимом напоминала Макото.       — Я в курсе, если что. И я Зойсайта не поддерживаю в этом, помнишь? Водные в Красном квартале жить не любят. Работают по необходимости — да, бывает. Но живут где угодно, но не тут. Мейо хочет стереть эти границы, и у нее это по-своему получается. Но жить она отправляет водных сюда очень зря.       — Думаешь, Ами лучше переселиться?       — Вряд ли это сейчас возможно. На начало года все общежития забиты, да и университет наверняка заинтересуется, что случилось.       — И что же ты предлагаешь?       Нефрит наконец отложил вязание. Вид у него был задумчивым.       — Ничего. Я поговорю с Зойсайтом, попробую объяснить, чем происходящее для него чревато. Ему есть что терять, но я не уверен, что он меня послушает. Твоя задача — как можно меньше оставлять подругу одну. И пусть поменьше шастает по кварталу в одиночестве. Будем держать руку на пульсе.       Да, планом это можно было назвать только с огромной натяжкой, но выбирать не приходилось. По крайней мере, Макото хотелось верить, что теперь у них с Ами появился еще один союзник.