Город Цветных кварталов

      В отличие от Нефрита, с тоской посмотревшего в арочное окно на залитый весенним солнцем парк, где, безжалостно расстелив на траве свои цветные пиджаки или растянувшись на скамейках, нежились практически все студенты Ренациона, скучавшие по теплу, Зойсайта ничуть не тянуло на улицу. Пожалуй, он даже с удовольствием жертвовал большой переменой, традиционно выбранной всеми для приема пищи, и был уверен, что, как и все старательные первачки, Ами Мицуно наверняка поступила также; боясь опоздать, она скорее всего нашла нужную аудиторию и осталась перекусывать в компании какой-нибудь книжки. Или и вовсе не стала есть, чтобы побольше подготовиться. Ох уж эти вчерашние школьники!..       — И чего ты к ней привязался? — вяло спросил следовавший за Като Нефрит, впрочем, без особого интереса.       Он вообще отличался отменным пофигизмом, которому не уставал удивляться Зой: никогда не понятно, серьезный завязался разговор или нет. Но сейчас Зойсайт хотел, чтобы все-таки нет — это утро было слишком прекрасным для нравоучений.       — Из-за того, что она из Синих? Так в твоей «вотчине» кроме нее и парень такой есть.       Так, им выше. На втором этаже четыреста тринадцатой аудитории быть не может.       — Ты предлагаешь мне переключиться на мальчиков? — все еще надеясь, что Нефриту просто хочется поболтать, деланно ухмыльнулся Зой, решительно преодолевая вычурный, как и все вокруг, лестничный пролет.       — Ты напросился у Миура в кураторы, чтобы им было якобы легче освоиться в спецгруппе, — проигнорировал остроты Ли, разрушая всякие чаяния друга. — Я видел, ты высматривал ее имя в списках. Имя Ами Мицуно. Ты попросил курировать перваков именно сто двадцать второй группы, где она учится. Зачем это тебе надо?       Еще одно удивительное качество Нефрита — настырность. Уж если Нефрит Ли решил до чего-то докопаться, преодолев свое наплевательство, он это, будьте уверены, сделает. И провести его абсолютно невозможно.       Зойсайт почувствовал, как от улыбки свело скулы.       — А что, если она мне понравилась? — с насмешливым вызовом спросил он, будто не замечая навязчивости друга, с еще большим упорством просчитывая аудитории: триста девяносто восьмая, триста девяносто девятая…       Вообще-то Ами действительно в его вкусе — Зой предпочитал девочек миниатюрных. А Мицуно, если отбросить ее гнилостную магическую сущность водной пиявки, была вполне себе миленькой: хрупкая, большеглазая, с лицом сердечком, детской прической каре и до такой степени светлокожая, что, казалось, слегка светилась изнутри. Веяло от нее чем-то таким… чистым, что ли. Незыблемым. Как от спокойного горного озера, нетронутого человеком. И у Като кровь вскипала от мысли, что он может взбаламутить этот «тихий омут». Заставить эту болотную пиявку дрожать. Дрожать от страха.       — Не ерничай. Или с Сеголен все кончено?       Зой поскрипел зубами. На кой черт вспоминать Сеголен? Да, Като время от времени гуляет с ней, только это никогда ничего не значило, а теперь, когда она ему приелась, и подавно. Пожалуй, если бы не экзотическое происхождение от матери-француженки и забавный акцент, Зойсайт и вовсе не обратил бы на нее внимания.       — Не набивайся мне в мамочки, Неф. С Сеголен у меня ничего и не было, так, покувыркались пару раз от скуки. И не мои проблемы, что она думает иначе.       — Если ты забыл, что случилось в том году…       Вот, четыреста тринадцатая. Не слушая, что там еще вздумал пробубнить ему Нефрит, Зой с решительной наглостью толкнул дверь в аудиторию, тут же приковав взгляды отдыхающих первачков, и в другой раз, быть может, Като заинтересовался бы оценивающими взорами девчонок. Но искал он только одну — Ами Мицуно. И, наткнувшись на ее испуганные глаза, предательски поднявшиеся от книжки на шум (Зой прямо-таки увидел горькое сожаление, на секунду промелькнувшее в ее зрачках), принялся подниматься по лесенке на третью скамью, где расположилась его цель. На его губах порхала такая улыбка, что всем сразу было видно: безусловно, они с Ами — лучшие друзья.       — Как твои дела, Русалочка? — сладко пропел Зой, как можно ближе подсаживаясь к Ами и чувствуя, как под столешницей напряглись ее голые колени.       Какая догадливая, сразу все поняла! Зойсайт почувствовал это еще тогда, на кухне: незримую связь кровожадного хищника со своей слабенькой, робкой жертвой. Какая удача, что она тоже в спецгруппе! Еще больше вариантов заставить эту маленькую пиявку трястись. И все же она не так проста, хоть и послушно заглотила крючок. Как минимум, к Миура попала. А еще проницательна. Ее не возьмешь лестью, но от этого добыча только слаще.       Эх, если бы Сеголен была хоть чуточку такой… восприимчивой? Она бы нравилась Като куда больше, чем всего лишь обладательница упругих ягодиц и томного взгляда. Но нет. Сеголен тупа как пробка. С ней неинтересно.       А вот Ами с такой силой сжала челюсти и отвела глаза, что, Зойсайт был уверен, они наверняка будут слезиться, и это будоражило.       — Пришел проведать свою маленькую подружку и передать ей привет от профессора Миура, — недоверчивый взгляд на секунду упал на Като, но тут же метнулся назад, — первое занятие спецгруппы состоится в эту пятницу на пятой паре. Лаборатория номер три. А чтобы ты и твои одногруппники не плутали почем зря, я буду ждать вас у входа как самый примерный и ответственный куратор, идет?       — Спасибо, — сухо и тихо поблагодарила его Мицуно. — Я им передам.       — Рад стараться для ребят своего этажа, — словно и не замечая зажатости Мицуно, добродушно улыбался Зой. — Особенно для таких симпатичных.       От этих слов, кажется, у Ами подвело живот.       — И не пытайтесь искать лабораторию самостоятельно почем зря. Профессор Миура очень огорчится, если вы проигнорируете его заботу о новичках. Увидимся, Русалочка! — он поднял голос нарочно, чтобы все обязательно обратили внимание, и, несмотря на то, что никто не произнес ни слова, Зой уже, кажется, слышал, как, расщебетавшись, девчонки окружат Мицуно и завалят ее вопросами.       Как бы невзначай дотронувшись до пылающей щеки Ами кончиками пальцев (так нежно со стороны, но так унизительно на самом деле!), пребывая в самом чудесном настроении, Зойсайт соскользнул со скамьи и стал спускать с лестницы. Нефрит наградил его одним из самых своих мрачных взглядов, не улавливая, как смотрят на него первокурсницы. Третье удивительное свойство статного красавчика Ли — абсолютное равнодушие к слабому полу.       — Ты вампир, Като. Она боится тебя до чертиков, — покачал кудрявой головой Нефрит с осуждением, но Зойсайт знал, что на Мицуно Нефу все равно, все его негодование касалось исключительно самого Като. — У нее был такой вид, словно ее здорово мучает морская болезнь.       — Вот еще, — фыркнул Зой, беззаботно спускаясь на первый этаж, — если захочу, она еще бегать за мной будет.       — Эта тихоня? Она видит тебя насквозь. Видит, что ты с ней играешь.       Как же Зойсайта порой бесило, что Нефрит всегда прав!       — Это тебе не Сеголен, которую было достаточно потискать в темном углу, шепча на ухо пошлую чушь. Ты уже показал этой девчонке свое отношение к ней.       — Не порти мне настроение, Неф, будь ты человеком. Я ничего не сделаю этой пиявке. Мы просто с ней позабавимся, и все. Вот увидишь.       Нефрит не верил его невинному взгляду из-под пушистых ресниц. Только вот Мицуно это не спасало.       ***       — Что с тобой? Ты сама не своя, — толкнула Ами в плечо Макото, кидая уткам куски батона, на который те тут же, гогоча и толкаясь, яростно набросились.       После занятий девушки решили слегка развеяться, и хотя Мицуно была сторонницей тщательной подготовки к парам, ее настроение было столь паршивым, что она без боя согласилась на предложение Макото погулять по прогретой солнцем улице. Все еще чувствуя себя несколько… небезопасно, Ами упросила подругу остановиться на Центральном парке, относящемуся к нейтральной зоне. Здесь Мицуно не видела ни своих, ни чужих. Здесь, рассеянно отщипывая от пышной булки и кормя прибившихся к пруду птиц, она ничем не выделялась.       Новая жизнь Ами Мицуно обещала быть такой прекрасной! Ами сразу же обзавелась подругой и отличной соседкой, университет и преподаватели очень понравились ей, занятия показались довольно сложными, но увлекательными, а одногруппники — в своем большинстве довольно неплохими ребятами. Ами и сама не понимала, почему все это перевешивает один-единственный минус — Зойсайт Като, староста ее этажа и куратор по спецгруппе. Ведь это же какая-то глупость — настолько остро реагировать на его существование и дурацкую манеру общения! Ами быстро научилась не обижаться на грубости брата Рио и бестактную болтовню Харамиши, которая, едва закрылись за Зойсайтом двери, набросилась на Ами с вопросами не для едва знакомых людей.       Но всего лишь три встречи с Зойсайтом перевернули в Мицуно всё. Быть может, потому что ни Хироки, ни Акико до Ами, в общем-то, не было дела? А Като явно давал понять, что выделяет ее? Ставит на ней незримую мишень, которую никто, кроме них двоих, не видит?       «Их, Макото и того длинноволосого парня, который составлял списки у входа на этаж. Он был с Зойсайтом сегодня».       Или дело в том, что у Ами недостаточно опыта общения? И ей просто трудно приспособиться к тому, насколько непредсказуемыми могут быть окружающие?       В любом случае, Ами сейчас отдала бы едва ли не все, чтобы тогда, в общажном холле, свернуть налево, а не направо, пусть это и тысячу раз по-детски и глупо.       — Кстати, — не дождавшись ответа, как ни в чем не бывало продолжила Макото, тактично давая Ами успокоиться и настроиться на откровенность, — я кое-что узнала о нашем «распрекрасном соседе».       Ами почувствовала, что морщится помимо воли, однако Макото, увлеченная окружившей ее толпой голодных крякв, этого, кажется, не заметила.       — Этот Зойсайт и правда не так прост, его папаша — высший префект Тибы, и, сама понимаешь, староста у нас почти в прямом смысле мальчик золотой, разве что во лбу звезда не горит. Наше крыло за его счет отремонтировано до состояния элитарности. А знаешь, почему? — Кино, вздохнув, кинула уткам последнюю порцию лакомства и отряхнула ладони. — В прошлом году этот Като умудрился поджечь одну из комнат, внутри которой находился какой-то парень.       Несмотря на весеннее тепло, внутри Ами распустился могильный холод.       — Парень жив, — поспешила добавить Мако, увидев, как поменялась в лице Ами, — и все замяли. Якобы несчастный случай. Думаю, все действительно было не слишком страшно, иначе бы Като не оставили в университете, да и на воле в принципе. Но, на самой деле, никто не знает, что там произошло. Тот парень отчислился, комнату и весь этаж в довесок привели в порядок, Зойсайт, как видишь, все еще здесь и очень даже здравствует. Да что с тобой?       Макото, кажется, впервые отнеслась к молчаливости Ами серьезно, и та наконец рассказала ей все: и про то, как Зойсайт заявился к ней со своим дружком, и «Русалочку», и про унизительное касание до ее щеки. Мицуно наконец поняла, что тревожило ее больше всего — его пальцы на ее лице. То чувство глубинного, сковывающего ужаса, которое они вселили, словно до Ами дотронулся не парень, а щупальце чудовища. То, как нагло, легко он преступил границы ее личного пространства, будто имел на это право… Ами уж было испугалась, что Макото осудит ее и в этот раз, но Кино лишь нахмурилась.       — Слушай, я впервые жалею, что не попала в спецгруппу. Он всерьез в тебя вцепился и, судя по всему, будет пытаться пристать в любой удобный момент. Ты должна быть наготове, должна уметь давать отпор. То, что ты входишь в ступор, очень и очень плохо. Лучшая защита — это нападение. Знаешь, что? — воодушевленно заявила осененная мыслью Макото. — Мы с тобой выработаем стратегию, как тебе поступить, если этот хлыщ к тебе в очередной раз пристанет. И подумаем, что можно сделать еще. Я бы с его дружком пообщалась, например. Приперла бы к стенке да выспросила, что у этого Като за бзик такой. Вдруг от шока расколется?       Ами, если честно, не могла не восхититься в очередной раз смелостью своей подруги. Немудрено, что Зойсайт не обратил на нее внимания: Кино бы легко поставила его на место. Ну да и Мицуно тоже не так проста. Пусть она не умеет, но научится защищаться.                    Зойсайт Като хочет войны? Что ж, будет ему война.       ***       Цукино шла чуть впереди, и Мамору помимо воли кинул взгляд на ее короткую синюю юбку: пусть Усаги и была невысокой, но фигура у нее вполне ничего себе, хотя Джиба никогда бы в этом ей не признался. Черт возьми, ну что предполагалось неизвестными создателями сейлор-фуку, когда они придумывали этот якобы боевой наряд? Что силы зла будут отвлекаться на постоянно мельтешащие перед их носами прелести? Пока, если честно, отвлекался, по большей части, сам Мамору, а ведь он должен быть начеку. Но нет, он пялится на ноги Усаги и на то, как тонкая белая ткань вызывающе очерчивает ее талию, до которой проректору Джиба не должно быть никакого дела. Жаль, что у сейлоров, как у него, нет мантии.       Джиба представил, как Усаги путается в полах и валится, не добегая до очередной юмы, и едва не хрюкнул.       «Соберись, тряпка», — приказал себе Мамору и в несколько шагов нагнал Цукино.       Ночной НеоТокио был неприветливо пуст: поддавшись панике из-за нераскрытых нападений (Сецуна называла это браком их работы), жители спальных районов, к коим относился и Красный квартал, в котором они с Усаги сегодня дежурили, старались разбредаться по домам еще до темноты, и в глухой тиши не было слышно ничего, разве что шаги. Еще десяток ночных вылазок назад Джиба и его спутница тоже старались ничем особо не выделяться: со стороны они наверняка смотрелись как припозднившаяся влюбленная парочка, пока не подверглись нападению. Мамору всего на секунду отошел до ночного магазина, оставив Усаги одну… Что было бы, если бы она и правда гуляла в одиночестве? Что было бы, если бы тогда он не спугнул юму? Что, если очередной пустоголовый бойфренд поленится проводть Усаги до дома? Вспомнив ощущение безотчетного страха при виде лежащей на земле Цукино и склоненной над ней зубастой рожи, Мамору и сейчас зябко повел плечами.       С того дня они дежурили строго по двойкам и исключительно в своей перевоплощенной ипостаси. Пусть лучше редкие прохожие думают, что они сбежали со съемок какого-то фантастического блокбастера, чем им придется уносить бесчувственные тела друг друга, как это пришлось сделать Мамору.       Усаги, прервав его мысли, уныло зевнула.       — И с чего Сец решила, что нападение в Красном квартале наиболее вероятно? — девушка неприязненно глянула чернеющие ветки еще не до конца озеленевших парковых деревьев, в темноте не вызывающих никаких приятных чувств; невыспавшаяся Усаги отличалась особой раздражительностью. — Ну и что, что здесь было всего тринадцать нападений, а в остальных — не меньше пятнадцати? Не вижу никакой логики.       — Сецуна старается найти закономерность, — терпеливо пояснил Мамору, хотя все обсуждалось не раз и даже не десять: это нормально, когда обсуждать практически и нечего, — пока что у нас есть только то, что, в общем-то, нападения совершаются во всех кварталах примерно с одинаковой частотой…       — Что вообще не помогает в отлове юм.       — Шесть нападений мы предотвратили.       — А еще сто шестьдесят шесть?       — Не преувеличивай. И не ерничай. Даже одна спасенная человеческая жизнь стоит всех этих бессонных ночей.       Усаги, выпятив нижнюю губу, пристыженно покосилась на Мамору.       — А еще у нас пока что нет другого плана, — пришлось признаться ему, и в его голосе было куда больше озабоченности, чем он хотел бы показать.       Аллея парка зашла в тупик, и им с Усаги пришлось перейти по мостику на другую сторону, пересекая искуссвенную речку.       — Какие-то мы тугодумы, не находишь? Почти три года ловим этих тварей, а так ничего толком и не нашли, — что Мамору в ней бесило и одновременно нравилось — Усаги всегда называла вещи своими именами. — Никаких зацепок, ничего серьезного. Это уже не весело.       — Потому что на охоту выходят пешки. Все короли в засаде.       — Мы захватили аж шесть «пешек», и это тоже нам ничего не дало.       Джиба вспомнил тела юм, доставленные в загородный дом Сецуны. Склизкие, разлагающиеся в течение нескольких часов, эти монстры поражали своим уродством и простотой склада. Все их существование, похоже, было нацелено только на одно — нанести жертве удар и выкачать ее энергию. У них даже не было внутренних органов…       — Если ты таким образом стараешься убедить меня, что можно пораньше слинять с дежурства…       — Да ничего я не стараюсь, — отмахнулась Усаги. — Я к тому говорю, что мы теряем драгоценное время. И вообще… — Цукино резко замолчала, вслушиваясь.       В глубине парка и правда слышалась какая-то возня. Неужели Сецуна оказалась права?..       «В прошлый раз, — почти раздраженно подумал Мамору, — они с Сец так до смерти напугали каких-то тискающихся в подворотне подростков».       Но Цукино не знала, о чем он думает. Задрав свою и без того коротенькую плиссированную юбку и продемонстрировав тонкий ремешок, опоясывающий ее бедро, Усаги вытащила нож.       — Добро должно быть с кулаками, — проследив за ошарашенным взглядом Мамору, шепнула девушка и, крадучись, поспешила на шум.       Джиба, спешившись, последовал за ней. Но лучше бы он оставался в тени…