Прикосновение

У нас была не любовь, это было насилие

Твои чувства холоднее, чем погода в России

Решил выстрелить первым - теперь по снегу неси меня

Мои руки холоднее, чем погода в России

Твои чувства холоднее, чем погода в России

Война не торопясь поднимался по витиеватым лестницам на крышу одной из самых высоких башен в этой академии. Он был спокоен, ведь знал, что она здесь и что с ней всё в порядке. Он чувствовала её энергию, обволакивающую каждый угол, пахнущую ещё не созревшими персиками и йогуртом, которую она никогда не скрывала. Знала, что он будет искать её. Всегда ищет. Моника сидела на самом краю, свесив длинные ноги в старых кедах. Кудрявые короткие волосы развевались на ветру, а чёрные задумчивые глаза неотрывно смотрели на горы трупов, что лежали везде. Кровавое месиво. Ошметки кожи, отдельные от части тела, органы, просто лужи крови. Поистине ужасающая картина. Внутри нечто неприятно скреблось. Больно смотреть, но она заставляла себя. Заставляла, чтобы не забыть, кто на самом деле её самый злейший враг и кого она должна уничтожить. Чтобы не смела ненужным чувствам прорасти, пустить корни в её сердце. Смотрела потому, что знала – когда-то и она станет одной из них. Война какое-то время постоял сзади, направив взгляд туда же, куда и Моника. В отличие от девушки, он не чувствовал ничего. Наверняка потому, что привык видеть картины и похуже в своём мире. Присев рядом с ней, Всадник долго всматривался в лицо шоколадного цвета с едва заметными желтоватыми веснушками. Тёмные брови были сдвинуты к переносице, а пухлые губы плотно сжаты. – Тебя разве не будут искать? - нарушила тишину Моника, не переводя взгляда на своего компаньона. – Нет, им не до меня, – пожал плечами Война так, будто это нечто очевидное и не стоящее объяснения. – Не хочешь им помочь разгрести всё это? – она вытянула руку и обвела ею всё пространство двора, где лежали тела умерших. – Сами как-то справятся, - он усмехнулся. Беззаботно, почти весело. Отвернувшись, Моника скривилась. Как можно быть настолько равнодушным ко всем этим невинным жизням? Она никогда такого не поймёт. Мог бы хоть не показывать так откровенно, что ему абсолютно плевать на все эти страдания. Хотя что уж там? Моника уверена, что Война получает от всего этого такое же удовольствие как и его безумная сестрица. Она на время забыла, с кем имеет дело. – А что, прогоняешь меня? - раздалось над ухом. Моника сглотнула, повернула голову в его сторону и постаралась выдавить улыбку: – Если хочешь, оставайся. – А ты этого хочешь? Она молчала где-то с минуту. Её задумчивый взгляд карих глаз был обращён к Войне, но смотрела девушка сквозь него. Как будто была не здесь, погрузившись в свой мирок. Морщинка между бровей стала ещё более глубокой, хотя натянутая улыбка не сходила с её губ, что выглядело слегка жутковато. – Да, останься, - Моника коснулась холодными пальцами его руки, лежавшей на каменной поверхности. Сначала неуверенно, будто боясь спугнуть, а после обхватила большую мужскую ладонь своей маленькой, задумчиво гладила большим пальцем тыльную сторону его руки. – Чего ты добиваешься? - на грани шепота спросил Война, максимально приблизившись к девушке, вглядываясь в её бездонные глаза, которая так и манили окунуться в эту черноту. – Хочу, чтобы ты влюбился, - прямо и чётко ответила Моника. Её лицо исказилось в лёгкой ухмылке, когда она увидела, как непонимающе вытянулось лицо Всадника. – Почему? - он тут же посерьёзнел, мягко попытался высвободить руку, но ему не позволили. – Считай, что это мой маленький каприз, - подавшись вперёд, прошептала Моника. Война вглядывался в знакомые черты лица, ища в них изъяны, которых видел множество. Эти смертные не совершенны. Но она стала для него воплощением идеала за такой короткий срок. Интересно. Подавшись вперёд, Всадник прильнул к пухлым, мягким, слегка пересохшим губам девушки. Та тут же ответила, словно только и ждала этого. Шаловливый горячий язык девушки прошёлся по его нижней губе, а после, не встречая преграды, юркнул внутрь. Война обхватил тонкую талию и рывком притянул к себе, усаживая ангела на свои колени, зарываясь шершавыми грубыми руками в тонкую футболку, что была испачкана в крови и грязи. Моника сдерживала себя от попытки стрясти его руки. Не сейчас. Надо подождать немного. Цель близка. Чёрные глаза девушки распахнулись, всматриваясь в украшенную какими-то знаками рукоять меча Войны. Меча, способного его убить. В голову ударил алкоголь. Девушка сидела в отдалении ото всех, запивая своё горе Глифтом. Было мерзко наблюдать за тем, как они все натянуто улыбаются и становятся на лапки перед Чумой, лишь бы спасти собственные жизни. Было мерзко от самой себя. Зачем? Для чего она продолжает жить? Всадница возвышалась над всеми, сидя на троне посреди зала. Сидела она спиной к Монике, а потому прожигающего ненавистного взгляда не замечала. Чума была сильно пьяна, что видно по её осанке, тону голоса и тому, как пальцы, лениво свисающие к полу, обхватывают бокал с какой-то странной жидкостью, с которой Всадница в последнее время не расстаётся, как успела подметить Моника. А рядом стоял он. Война спокойно улыбался, разговаривал изредка с какими-то бессмертными, подшучивал над сестрой. Все праздновали его приход и то, скольких людей и бессмертных он убил. Конечно, находящиеся здесь улыбались и “веселились” явно не по своей воле. Было страшно гневить всадников. Но вот Монике уже были плевать умрёт она, или нет. Больше притворяться ей нет нужды, не для кого это делать. Встав, девушка решительно направилась в сторону парочки всадников. Война заливисто смеялся, а Чума полу лежала на своём импровизированном троне, недовольно кривя лицо каждый раз, когда её братец отпускал очередную глупую шутейку в её адрес. Неожиданно Война попрощался с Чумой и ушёл куда-то в центр зала к группе бессмертных. Моника замедлилась. А что она, собственно, собиралась сделать? Предъявить им за смерть близкого ей человека? Напасть? Что она сможет сделать против столь сильных существ? Девушка покачала головой, хихикая, как сумасшедшая. Никто не обращал на неё внимание. Все были заняты собственной головной болью. Впрочем, ей глубоко плевать на мнение других. Но отомстить она должна. Война ответит ей. “Не знаю как и когда, но я заставлю тебя страдать!” Неожиданно Чума оживилась, выставила перед собой длинный острый изуродованный палец и поманила им кого-то. Взгляд Моники зацепился за Викторию Уокер - девушку, с которой когда-то училась в школе, но после их пути разошлись. Уокер выглядела весьма враждебно. Единственная, кто показывает свои настоящие эмоции на этом “празднике жизни”. Забавно, но Чума считала это чем-то занимательным. – …мне будет ещё интереснее тебя ломать! - оскалилась всадница. Моника скривилась, когда как Вики нисколько не изменилась в лице. Стоило бы уйти уже отсюда, вернуться к себе и продолжать ненавидеть себя и свою жизнь, может даже наконец оборвать эту самую жизнь, но ангел продолжала стоять на том же месте, вслушиваясь в разговор между демоницей и всадницей. Точнее, в пьяный пафосный монолог Чумы. - Хочешь секрет? - Монике показалось, что всадница даже подмигнула Виктории. “М-да, интересно, что же она там такого пьёт?” – Хочу, - спокойно ответила Вики. Секретом это не было. Любой бы в зале мог просто подойти ближе и подслушать диалог между ними, но Чуме как будто было наплевать. Впрочем, наплевать на это было всем присутствующим. Кроме Моники, которая с любопытством навострила уши. – Хочешь знать, как Войну убить? - этот вопрос был риторический. Но Моника прислушалась. Чуяла девушка, что сейчас многое разрешится и эта информация будет для неё очень даже полезна. – А разве это возможно? - удивилась Виктория. – Ну конечно, у любого существа в этом мире есть свой конец, кроме Матери, - спокойно ответила Чума, пьяный взгляд её блуждал по залу. – Любовь. Его убивает любовь. Противоположное ненависти, которую он во всех вселяет. Моника оживилась. Взгляд чёрных глаз тут же нашёл в толпе гостей огромную фигуру всадника, что своим низким голосом смеялся над шуткой какого-то бывшего советника на небесах. Ангел некоторое время пристально наблюдала за ним, сделав в голове некоторые выводы. Война больно сжал бедро девушки, заставляя её болезненно застонать и выгнуть спину дугой. Закусив губу до боли, Моника сжала в руках его волосы, собранные в пучок сзади, и оттянула назад, склонившись над ним и касаясь кончиком носа его. Ох, как же ей было мерзко от этого притворства, от того, кого ей приходилось строить из себя и того, что она сейчас творила с убийцей своей возлюбленной! Всадник встал, придерживая девушку на весу. Она инстинктивно обхватила ногами его торс. Несколько секунд, и их охватила тёмная дымка, что тут же перенесла обоих в незнакомую Монике комнату. Судя по всему, она либо принадлежала самому Войне, либо и вовсе никому, и всадник просто перенес их в абсолютно случайную комнату. Страх и сомнения охватили её, в горле появился неприятный комок, словно её вот-вот вырвет, руки вспотели, тело охватило мелкой дрожью, пока Война оставлял короткие поцелуи на темной коже девушки. А стоит ли ей заходить так далеко? — “Нет! Очнись, Моника, ещё несколько месяцев назад ты готова была на что угодно, даже на смерть, лишь бы отомстить! Куда делась твоя спесь?!” — Сжав руки в кулаки, в которых находились волосы Войны, что были уже растрепаны, а резинка куда-то и вовсе исчезла, девушка постаралась засунуть все сомнения и страхи куда подальше и продолжать следовать своему сумасшедшему плану. Война усмехнулся, а в следующую секунду Моника оказалась прижата твёрдым телом к прохладным тёмным простыням. Ахнула, почувствовав сильные и тяжёлые прикосновения на своем теле. Прохладные пальцы скользнули под футболку, ласково поглаживая разгорячённую кожу. Сильные руки всадника и нежные прикосновения будоражили разум Моники, что сейчас испытывал невероятную эйфорию из-за осознания того, что Война может просто переломать ей все рёбра одним движением. От этих мыслей живот сводило лишь больше. Неосознанным движением Моника потянулась к губам Всадника, дыхание слегка сбилось, а плечи мелко подрагивали от напряжения. Война коротко выдохнул ей в шею, заметив движения девушки. Его рука удобно легла на её грудь и слегка сжала через лиф, что сейчас казался ему слишком огромной преградой. Девушка слабо дёрнулась от отвращения, но Война лишь тихо усмехнулся. Лицо Моники покраснело, а мысли беспорядочно метались от одной к другой. Война наклонился ближе, ловя губы девушки своими. Неумело проведя языком по ним и случайно укусив, всадник приоткрыл рот, углубляя поцелуй. Девушка застонала в и провела рукой по шее Войны, слегка поцарапала кожу и увела руку ещё ниже, подхватывая того за лопатки и притягивая ещё ближе к своему телу. Ей слишком не нравилась вся эта ситуация, хотелось прямо сейчас вырезать его сердце из груди и растоптать собственным каблуком. Его действия вызывали лишь отвращение, но нужно терпеть… Терпеть ради неё. Этот чёртов Всадник убил её возлюбленную! Он не пожалел её, и она его не пожалеет, когда придёт время вонзить меч в его чёрное сердце. Война приподнял её бёдра одной рукой, одновременно лаская второй грудь девушки. Медленно запустил руку под лиф и неуверенным, слабым движением сжал сосок, чем вызвал у девушки слабый натянутый стон. Между ног покалывало, сердце Моники стучало в бешеном ритме. Девушка отстранилась от его губ, все ещё держась за спину Всадника. Взглянув ему в глаза, отрывисто прошептала: — Возьми меня, Война. Быстрее же. Всадник раскатисто рассмеялся и поднял футболку девушки до середины груди, слабо поцеловал её ключицу и ответил: — Вы, смертные, такие предсказуемые. — Я уже давно не являюсь смертной. — Для нас, всадников апокалипсиса, вы все смертные. — В её глазах загорелся огонь. Девушка слабо оттолкнула от себя Войну и, увидев его удивлённое лицо, рассмеялась уже она. Одним быстрым движением сняв с себя футболку, она уложила Всадника на спину и села сверху, её победная кривая ухмылка скрыла злобу, что на мгновение омрачила лицо. Положив свои руки на его мощную, еле прикрытую грудь, сказала: — У каждого всадника должно быть слабое место. По такой логике, вы тоже не являетесь бессмертными. “И твоё я уже нашла, Война.” Моника нависла над мужчиной и, коснувшись языком его горячей шеи, прижалась промежностью к его паху. Всадник вздрогнул и интуитивно положил руки на её ягодицы, сильно сжимая их. — Знаешь, облик… демоницы, так они называются в вашем мире, да? Он бы подошёл тебе больше. — Более хриплым голосом сказал он, подняв руку и пропустив сквозь пальцы её белые перья на крыльях. Девушка прикрыла глаза, полностью отдаваясь этим приятным ощущениям. Одёрнув себя, Моника легонько прикусила кожу на его шее, оставляя едва заметный на тёмной коже след. Руками потянулась к одежде всадника, приспустила ткань, прикрывающую плечо, которая больше напоминала крыло летучей мыши, и провела кончиками пальцев по рельефным мышцам. Это — те самые руки, которые убили Рэйчел. Она слегка приподнялась и потянулась к ремешкам на его штанах, пока Война продолжал с “щенячьим” выражением лица наблюдать за действиями девушки. Она посмотрела ему в глаза, после чего взяла его за руку и положила на собственную ширинку брюк, призывая мужчину к действиям. — Чего ты медлишь? — А зачем спешить? Девушка сдержала себя от закатывания глаз. Когда последний ремешок со стуком отлетел на пол, Война приподнялся на локтях, после чего спустил лямку лифа с плеча девушки, оголяя одну грудь. Мгновенно припал к ней губами, чем заработал у ангела слишком громкий, по её мнению, стон. Посасывая и изредка прикусывая сосок, Всадник провел большим пальцем по её паху, одним медленным движением расстегнул пуговицу и положил руку на талию девушки, сжимая тёмную и чувствительную кожу. От его действий по спине Моники побежали мурашки. — “Хочу ещё.” — Пронеслось в её голове, из-за чего ей захотелось влепить себе пощёчину. Девушке не должны быть приятны его действия, ей попросту нельзя наслаждаться этим… Но тело лишь стремилось навстречу прикосновениям Всадника, а душа металась из стороны в сторону. Моника запустила одну руку в его волосы, откидывая голову назад. Война некоторое время повозился с застёжкой на спине, но спустя несколько секунд лиф отправился к ремешкам прямо на пол. Рука легла на вторую грудь и, ущипнув девушку за чувствительный ореол, Война провёл ладонью ниже, очерчивая рельефы подтянутого женского тела. Расстегнул ширинку и одной рукой приподнял таз девушки, что позволило ему спустить её брюки до колен. Ангел опустила взгляд, наблюдая за действиями Войны. Тот тут же оторвался от груди и убрал руки, откидываясь обратно на матрас. Моника на мгновение потеряла равновесие, потеряв опору в виде мощной шеи. Её тут же крепко схватили за бёдра, а мужской голос насмешливо произнёс: — Держись крепче. — Война перевёл взгляд на нижнее белье девушки, отмечая истинный признак возбуждения. Его брови удивлённо приподнялись, а лицо девушки незаметно зарделось. Она опустила голову и посмотрела на Всадника из-под ресниц, затем провела кончиками ногтей по собственному телу и приспустила бельё, еле слышно выдохнув. — Ты все ещё наполовину одет. Так нечестно. — Мне больше нравится наблюдать за тобой, это… увлекательно. — Девушка на мгновение замерла, отмечая собственное сбившееся дыхание и приятные тёплые ощущения внизу живота из-за этих слов. Нет, она не должна позволять ему влиять на себя. Она потянулась к ширинке его тёмных штанов, провела ладонью по твёрдой эрекции, которая даже через одежду была слишком заметна. Война вздрогнул, но попытался запомнить каждое новое ощущение, что, словно иголки, пронзали каждую клеточку его тела. — Эти ощущения очень… странные. — Еле слышно произнёс мужчина, его бёдра напряглись, хватка на талии Моники стала ещё сильнее, а та, в свою очередь, даже не подумала скрыть смущение. Девушка повела молнию вниз, с каждой секундой все больше жалея о своём решении. — “Я должна довести дело до конца, иначе никогда себя не прощу.” — Она попыталась выровнять дыхание, прикрыла глаза, считая про себя от одного до пяти. Наощупь нашла пуговицы и начала их расстегивать, но её действия тут же остановило чужое прикосновение. — Что с тобой? — Спросил Война, будто бы действительно волнуется. Он ненавязчиво погладил её по запястью, из-за чего тонкие волоски на руках встали дыбом. — Всё хорошо. Я просто немного нервничаю. — Ответила Моника шёпотом, открыв глаза. Она сказала первое, что пришло в голову за столь короткое время. Война усмехнулся. — Я понимаю. Для меня это всё тоже очень волнительно. Даже странно. Я никогда не испытывал такого. — Его бёдра потянулись навстречу её руке, что заметно подрагивала. Противоречивые чувства захлестнули девушку: действительно ли она против всей ситуации, что происходит сейчас? Отмахнувшись, она решила отпустить все мысли, ведь главным было то, что она непременно убьёт его в ближайшем будущем. Моника устроилась поудобнее, расстёгивая последнюю пуговицу. Приспустила его штаны, мгновенно замечая, что на нём нет абсолютно никакого нижнего белья. Её глаза расширились, когда она взяла горячий член в руку. Война еле слышно застонал. Девушка привстала, второй рукой потянулась к собственным штанам и полностью их сняла. Принялась водить рукой вверх-вниз, размазывая смазку по всей длине не маленького члена. Война опустил голову на её плечо, опаляя горячим дыханием чувствительную кожу. Его хватка стала сильнее, тело всадника полностью напряглось. Моника продолжала играться с ним, водя ногтями по мощной спине и, раздумывая, стоит ли ей заходить дальше. Ведь не поздно остановиться. Встряхнув головой, девушка отогнала все сомнения и привстала, направляя его член ко входу в своё лоно, поколебавшись секунду, Моника опустилась быстро, не давая себе и шанса отступить. Тихий стон сорвался с губ Войны. Девушка почувствовала легкую боль от того, что давно ни с кем не была и без достаточной подготовки впустила в своё тело таких размеров орган. – Как узко, - прерывисто прошептал Война, когда она медленно начала двигать бедрами, стараясь привыкнуть к нему и довести всадника до кульминации. - Странные ощущения. – Тебе не нравится? - ускоряя темп, спросила девушка, прикрыв глаза и отдаваясь ощущениям. Большая рука Войны обхватила её шею сзади, прижимая податливое тело к себе, вторая его рука сжала левую грудь, сорвав с губ девушки небольшой вскрик. Подхватив под бедра, Война резко опрокинул девушку на спину, которая от неожиданности ненадолго потеряла ориентацию, и в хаотичном темпе начал вдалбливаться в горячее податливое тело, которое льнуло к нему, желая получить разрядку, что подступала медленно, завязываясь болезненным узлом внизу живота. Моника просунула руку между разгоряченными телами и принялась стимулировать клитор, удваивая свое наслаждение и приближая оргазм. Всё происходящее было абсолютно неправильным, она не собиралась получать удовольствие от этого. Но разум был затуманен, а телом управляет лишь возбуждение. Девушка вздрогнула, когда волна оргазма накрыла её, разливаясь приятной негой по всему телу, в голову ударила эйфория. Война ускорился, чувствуя, как Моника сжимает его сильнее. Разрядка в скором времени достигла и его. Замерев в таком положении на некоторое время, Война вышел из пульсирующего горячего лона и упал рядом с ней, в блаженстве закрывая глаза и, кажется, даже задремал, судя по тому, как замедлилось его дыхание. Моника какое-то время всматривалась в черты его лица, собираясь с духом. Всё, что она делала, было ради этого момента. И вот, он настал. Босыми ногами, девушка ступила на холодный пол, вздрогнув от резкой смены температуры. Руки подрагивали, а колени слегка подкашивались. Она ещё не успела отойти от оргазма. Меч его был скинут в центре комнаты, куда ангел осторожными, тихими шагами и двинулась. Присев рядом с холодным оружием, девушка провела пальцами по лезвию, которое блестело от чистоты и какое-то время просидела в такой позе, неотрывно глядя на предмет перед собой. Худые пальцы бережно, даже с долей страха, обхватили резную рукоятку, сердце замерло. Моника дернула меч на себя и смогла выдохнуть лишь в тот момент, когда он поддался. Она подняла его. Где-то под рёбрам в тахикардичном ритме забился кровеносный орган, в глазах проступили горячие капли слез, а лицо девушки впервые за долгое время озарила искренняя улыбка. Приняв вертикальное положение, Моника качнулась, удивляясь весу меча, что доходил ей до рёбер, чуть не уронила. И тогда весь план пошёл бы насмарку. Девушка помогала себе магией, с мечом в руках тихо залезая обратно на кровать и приближаясь к Войне, что лежал с закрытыми глазами и не подавал абсолютно никаких признаков того, что он в сознании. Сев рядом с ним как можно ближе, ангел занесла острое оружие и не колеблясь опустила его, но то тут же было поймано за лезвие большой мужской рукой. Девушка вздрогнула, испугалась, но меч не выпустила, силясь всё закончить начатое. Война медленно открыл глаза и внимательно, без намека на удивление или злость, посмотрел на Монику, которая замерла, ощущая как страх подкрадывается к ней. – Думаешь, я настолько глуп, чтобы не понимать, что ты пыталась сделать всё это время. Было интересно как далеко ты зайдешь, но ты и впрямь не собираешься останавливаться, - его голос звучал грустно. - И всё же я совершил оплошность, полюбив тебя, вложил в твои руки свою гибель, - глаза его с тоской исследовали лицо Моники, которая всё больше напрягалась, не желая слушать его дальше. Хотелось просто завершить это дело и уйти из этого мира вслед. - Ты рада? – Если хочешь честного ответа, то да! Я мечтала об этом с тех пор как ты… – Как я что? Ну же продолжай. Мне интересно узнать, из-за чего я умру. – Ты убил её! - с обидой, злобой и ненавистью, что копились в ней всё это время, процедила девушка. – Тогда заверши дело. В противном случае я убью тебя, - сказав это Война, к удивлению Моники, отпустил меч и лёг обратно, направив задумчивый взгляд в окно, будто прощаясь с этим миром. Моника колебалась, думала, а не ловушка ли это. Неужели он так легко готов расстаться с жизнью? Или проверяет её? Нет, ему её не сдвинуть с этого пути. И вот, женская рука, сжимающая меч всадника, довольно резко опустилась. Острие как по масло вошло в плоть, сквозь ребра и проткнуло чёрное, небьющееся уже давно сердце всадника. Он распахнул глаза, приоткрыл рот, из которого тут же хлынула темная кровь. Затуманенные глаза смотрели прямо на неё, а губы шептали. Прошептали одну фразу из трёх слов, Моника изо всех сил делала вид, что ничего не заметила. Она видела, услышала, но не жалела. Мощное накаченное тело осыпалось на измятую постель прахом. Девушка посидела какое-то время, собралась с мыслями, встала, накинула на себя вещи, взяла меч Войны (единственное, что от него осталось) и вылетела через окно. Руки были в крови, белоснежные крылья перепачканы прахом Войны. Моника была потеряна, испугана, но непоколебима. Во дворе уже собралось огромное количеством народу. Трупы ещё не были убраны, пленные этим и занимались. Многие прервали своё занятие, когда в ярости Чума материализовалась во двор. Что-то было не так, все это чувствовали. И только Моника, три всадника и одна метис понимали в чём дело. Взяв свое оружие Чума на всей скорости подлетела к Монике. Девушка не боялась, знала, что ей придётся за это заплатить, но ни на секунду не пожалела. Она примет эту смерть. Даже в Небытие она найдёт Рейчел. Всё было только ради неё одной. Ради любви к ней. Дух покинул тело Моники, как только меч Чумы пронзил её. Глаза распахнулись, тело девушки собиралось мешком упасть на землю, но Всадница этого не допустила, ненавистно уродуя уже бездыханное тело. Ученики и пленные, ставшие свидетелем этой сцены, замерли в ужасе, многие решили тихо ретироваться, других же пробил ужас настолько, что разум покинул их, им оставалось только дрожа оставаться на своём месте и надеяться, что гнев всадницы обойдёт их стороной. Фортуна была на их стороне. Чума просто исчезла, оставив всех наблюдать за тем, как ангел, что раньше училась в этой школе, а после подавала большие надежды в крылоборстве бьëтся в конвульсиях, медленно поднимается, тело её неестественно выгибается, слышится хруст костей. Язвы покрывает её тело, а кровь стекает по всей фигуре, белая застилает один глаз, второй был выколот. Это больше не Моника. Пушистые снежные хлопья начали опадать на землю. Зомби заинтересованно глядела в небо, не в силах разглядеть что-либо, чувствуя запах свежей плоти, что так манил, и пробирающий до хрупких костей холод. *** На земле творился полный хаос. Люди нападали друг на друга без причины, чувствуя лютую ненависть, непонятно откуда взявшуюся. Это чувство поглощало их. Они убивали без разбора - детей, взрослых, близких, незнакомцев. Словно перестали понимать, кто они и что делают. Боль, паника, ненависть, истощение, страх. Люди разом вздрогнули и замерли, испугавшись вмиг того, что они делают. Оружия попадали. Словно пелена спала с их глаз, словно марионетки, которым отрезали нити от кукловода. Кто-то отрицал всё, не мог поверить в то, что ненависть настолько их ослепила, кто-то сожалел и извинялся перед ранеными ими или убитыми. Многие плакали: оплакивали своих родных, плакали из-за того, что сами творили. Рыдали. Не самые приятные воспоминания блуждали в их головах. Были и те, кто не выдерживая вины и отвращения к себе, не находили ничего лучше чем расстаться с этой жизнью. Пока всё это происходило на земле, пушистые тёмные облака стянулись над городом. Природа принесла с собой ещё одно несчастье - зима. Это больше не та зима, которой все так ждали. Взрослые не будут убирать свои дворы и очищать машины от снега, дети не будут лепить снеговиков, играть к снежки и скользить по льду, громко вскрикивая от падений. Этой зимы все остерегались. Снег начал валить крупными белоснежными клочьями, которые при попадании на землю тут же впитывали в себя кровь, окрашиваясь в ярко-розовый оттенок.