Трезвость ума под сильным ядом грёз

— You say it's only a paper moon, sailing over a cardboard sea, — ловкие пальцы застёгивают последнюю пуговицу нового однооборотного сюртука, на котором больше не появлялось и пятнышка после схватки с Воксом, — But it wouldn't be make-believe, lf you believed in my. Тень скользит по стене, пока её хозяин поворачивается и рассматривает себя в зеркале с обеих сторон под собственный музыкальный номер. Тёмные когти берут со стола пару запонок и, взвившись змеёй по раме зеркала, протягивают аксессуары Аластору. — Yes, is's only a canvas sky, hanging over a muslin tree, — первая запонка занимает своё место на рукаве, вслед за ней идёт и вторая, — But it wouldn't be make-believe, — демон одёргивает оба рукава поочерёдно, приподнимает руки, чтобы лучше оценить общую картину, — if You believed in me. Неожиданно со стороны двери песню подхватывает знакомый мелодичный голос: — Without your love, it's a honky-tonk parade. Аластор прикрывает глаза и коротко взмахивает ладонью делая музыку из своей трости чуть громче, чтобы она подходила к пению Рози. А женщина тем временем медленно приближается к демону, точно попадая в знакомые ноты. — Without your love, it's a melody played in a penny arcade. Мужчина разворачивается к дорогой подруге и подхватывает следующие строки, что Рози любезно отдаёт ему: — It's a Barnum and Bailey Word, just as phony as it can be. — But it wouldn't be make-believe, — их голоса сплетаются и вот они уже вместе заканчивают последнюю строчку, — lf you believed in me. Мелодия продолжает звучать на фоне, но она не мешает, скорее заставляет Рози окончательно рассмеяться, ведь её смех заполняет комнату, отскакивая от мебели пушистыми шариками. — Прекрасная классика для прекрасного утра, Аластор? — Не думаю, что это можно назвать классикой, дорогуша, — демон отмахивается, возвращаясь к отражению, невзначай поправляет волосы у рогов, достаёт платок, чтобы протереть и так блестящие запонки, — Пьеса провалилась, даже несмотря на звучащее название: старина Гарольд, верно, отдал своё творение не в те руки. За своим занятием мужчина не заметил как Рози подошла ближе. Из зеркала на них смотрели две пары совершенно разных демонических глаз. — Но песня осталась жить в сердцах, — женщина ненавязчиво забрала платок из когтистых рук друга и отложила его на тумбу, — И кажется твой любимчик был с этим полностью согласен. — Ох, Пол, — демон прищуривается, но это не выглядит хоть сколько то высокомерно, — Вечные повторения одной и той же композиции, но в разных вариантах, это определённо успех, — он делает небольшую паузу, — Для композиции, само собой, не для исполнителя. Рози не спорит, всё-таки ей всегда нравилось звучание новых песен, что проникали в Ад вместе с грешниками на протяжении многих лет. Когда-то таким грешником был и Аластор. — Не много ли радости для последнего дня отпуска? — женщина не упрекает и не пытается удержать: ей любопытно, как и всегда. Но не может же он сказать дорогой подруге, что сегодня яд наконец прекратит своё действие и гроза Ада сможет вернуться к своему привычному образу жизни. — Уверяю тебя, дорогая, у меня найдётся время заглянуть к тебе на следующей неделе. Возможно месье Лямур отдаст свою выпечку за пол цены, как это бывает по воскресеньям. — Прежде, чем ты уйдёшь, хочу попросить только об одном, — Рози осторожно берёт края галстука бабочки и поправляет их, — Хорошо проведи время, дорогой. Демону приходится замереть, чтобы позволить подруге спокойно привести часть костюма в порядок: пусть он не видит в этом необходимости. — Это всего лишь дружеская встреча. — А на кухне стоит всего лишь коробка с печеньем. Не забудь передать от меня привет Его Величеству, Аластор. Женщина отстраняется и смотрит на друга со своей хитрой улыбкой. Уши Аластора слегка дёргаются от подтекста, заложенного в ней: любой другой демон был бы уже разорван в клочья. Но это другой случай. Мужчина бросает нечёткий взгляд в окно, откуда звучит смех детей и тихие разговоры горожан. Это место навсегда застыло в своём маленьком мире, до куда не добраться даже королевским разборкам. До конца Пентаграмм-Сити радио демон решает прогуляться на своих двоих. Не только потому что в Аду сегодня прекрасная погода, — не важно, что она никогда не меняется, — но и ради вида трясущихся от страха грешников, которые не имели возможности видеть радиоведущего несколько долгих спокойных недель. За исключением вылазки в башню VVV для устранения той отвратительно лживой статейки. Само собой, о наличии новости знала большая часть Ада: та, что обладала хорошей памятью и хоть немного пользовалась вокстернетом. Но после жестокой показательной расправы над одним из настырнейших журналистов, ажиотаж поутих и демоны нашли новые темы для сплетен и обсуждений. Хотелось бы верить, что все позабыли о тех фото. Наивно. Демон покачал головой и вдохнул терпкий запах гнилой плоти, смешанной с мусором и чем-то определённо горелым. Ох уж эти скромные улочки окраины. За несколько дней до конца отведенного месяца к Рози заглянул посыльный от Люцифера: он доставил небольшую коробочку на имя Аластора и, дождавшись росписи, поспешно удалился. Даже будучи импом, юноша знал как опасны оверлорды. Особенно вместе. В посылке оказался небольшой колокольчик, чуть больше мизинца, с красным набалдашником. И записка. "Аластор, Я знаю, что ты не пользуешься телефоном, пусть это большое упущение с твоей стороны, друг мой, поэтому отправляю тебе этот небольшой презент. Стоит лишь позвонить в него, как я узнаю об этом и открою путь к замку без особых преград. С Люцифер" Пальцы сжимают ножку колокольчика, как если бы это был чей-то хрящ. Аластор не доверял неизвестным ему демонам, технологиям и магическим предметам. Но вряд ли Его Величество стал бы вредить новому.. другу бессмысленными фокусами с благодатью. Мужчина позволяет себе нахмуриться. Никто не видит его сейчас, но ничего не мешает незадачливым шпионам Вокса или другим неприятелям отследить его местонахождение. Не хотелось бы снова стать тем, кто угодил в засаду. Динь-динь-динь. Звон проносится по пустырю слишком остро, почти щекочет барабанные перепонки, как обычно случается во время звонка будильника, который зачем-то каждый раз заводит Чарли. Но звук растекается, пока не растворяется, оставляя за собой лишь отзвук чистой ноты. Аластор выдыхает, прячет подарок в карман сюртука, выставляет трость сбоку, облокачивается на неё с нарочито скучающим видом. И принимается ждать. Ждать до тех пор, пока земля не начинает уходить из под ног, а самого радио демона не тянет вниз, словно магнитом. Или силой притяжения, которая в Аду, как ни странно, работает. Удаётся вовремя перехватить микрофон, пока Аластора не затягивает полностью. Щелкнуть пальцами, дабы тень смогла жадно обвить хозяина и защитить от встречи с каменной кладкой. Мужчину поглощает тьма, её сгусток падает с огромной высоты, расплющиваясь в большую смолянистую лужу. Только тогда Аластор вновь выбирается из неё, элегантно стряхивая ошметки тьмы с плеч. Они исчезают в глюке до скрежета знакомых символов. Гримаса недовольства и раздражения появляется на лице, стоит колокольчику глухо звякнуть в кармане. Люцифер не упустил возможности поиздеваться над грешником. Клокот нарастающих мыслей оборвался: в поле зрения алых глаз попали ворота. Большие ворота. Они не могли тягаться по яркости с райскими вратами, если судить по рассказам Чарли, но вызывали внутри неподдельное восхищение мастером по металлу. Шаг. Ворота открываются с неприятным скрипом, и Аластор морщится, прижимая уши к голове. Неужели за семь лет нельзя было смазать петли? Даже Зестиал этим озаботился. Каменная дорожка проложена давно, но не выглядит растоптанной. Вряд ли в замке бывало даже десять демонов за сотни лет, что говорить о балах или дружеских чаепитиях. Фонтан с левой части сада зарос мхом, а в воде можно было разглядеть старые листья клёна и толстого кривого дуба. Аластор остановился у величественного дерева и дотронулся ладонью до ствола. Кора нежно царапнула кожу, будто желая напиться крови чужака от жажды. Сколько же ему лет, раз он так разросся?.. Демон поднял взгляд выше: на самой низкой веточке висела, раскачиваясь на ветру, красная шёлковая лента. Она казалась такой маленькой, что подошла бы ребёнку. Но даже столь яркий цвет со временем теряет краски. Сейчас алая полоска походила больше на случайно выброшенный мусор. А ещё в саду было тихо. Очень тихо. В Аду не было птиц, зверей, рыб. Точнее, они были, но их точно нельзя было сравнить с теми милыми созданиями из мира людей. А ещё на каждом кругу они были уродливы и опасны. Даже поросёнок, которого содержал Энджел, в теории мог одичать и сожрать своего хозяина, стоит лишь создать необходимые условия. Поэтому то, что в саду не было ни одной твари, не удивляло. Двери в замок тёмные, где-то даже обгорелые, если хорошо присмотреться, встречали демона не приветливо, будто пускали на похороны. Их не меняли со времен создания? Аластор вздыхает и достаёт платок, не стесняясь подобных жестов. Устроив его между кольцом и пальцами, мужчина коротко стучит три раза. Ответа нет. Может Люцифер не успел спуститься вниз из своей башни? Если демону не изменяет память, Его величество обитает именно там. Однако петли скрипят и двери распахиваются. С порога Аластор оказывается оглушен громкими хлопками хлопушек, атакован градом конфети и праздничных ленточек. Когда гул стихает, мужчина отплевывается от разноцветных бумажек, ленты, осевшие на волосах, исчезают под ногами гостя. Запоздало Аластор замечает плакат со старательно выведенными буквами, что складываются в красочное приветствие: "Добро пожаловать, Аластор! Пожалуйста, дёрни за верёвку!" Стрелка из картона прибита гвоздём и своим кривым концом показывает на золотую кисточку от штор одного из широких окон. — Детский сад. Наверное это какой-то глупый розыгрыш, но интерес перекрывает мысли о странности всего происходящего. Мягкая кисточка болтается из стороны в сторону, когда Аластор берёт верёвку в плотное кольцо цепких пальцев и тянет вниз. Шторы распахиваются, пускают свет в тёмный коридор замка. Их мрачность сменяется мягкостью и уютом, насколько это возможно для высоких потолков и вычищенных гобеленов. На раме окна же, примерно на уровне глаз демона, висел листок обыкновенной бумаги. Буквы красным по белому вновь доносили слова короля: "Отлично! Раз ты смог выполнить это действие, то с лёгкостью справишься с остальными. Прежде, чем мы увидимся, я проведу тебе небольшую экскурсию со замку, если ты не против. Как ты мог догадаться, в каждой комнате и каждом коридоре замка тебя будет ждать какая-то часть этого небольшого квеста. Просто следуй, за стрелками. С нетерпением буду ждать тебя в конце пути! " Демон перебирает пальцами по набалдашнику трости. Это может быть интересно, если король в самом деле подошёл к своей идее с умом. Вторая стрелка указывает в направлении правого крыла. Возможно, стоит сыграть в эту занимательную игру.

*      *      *

У Аластора уже начинает дёргаться глаз. Как бы не была хороша его выдержка и натренированная годами улыбка, задания Люцифера дают о себе знать. Глупые записки и стрелочки перестают веселить и теперь приносят лишь раздражение. Даже с учётом множества комнат и старинных, можно даже сказать античных и ранее, вещей расставленных по территории здания, никто не захочет слоняться по лабиринта замка добрых четыре часа. Очередная картонная табличка падает, стоит демону подойти ближе. Мужчина опасно хрустит тонкой шеей и впивается в прыгающие нелепые буквы взглядом искаженных глаз: на бумаге появляются алые отсветы, воздух вокруг потрескивает. Зелёное пламя окутывает текст, оставляя за собой лишь пепел. Аластор глубоко вдыхает запах сожжённого дерева и картона. Выдыхает почти едкий зелёный дым. Ни одна душа в Аду раньше не смела столь нагло опаздывать на встречу с радио демоном. Вместо того, чтобы выйти и встретить своего новоиспеченного друга самому, Его Величество предпочитает ждать, пока грешник набегается по замку и изучит его самостоятельно. Будь Люцифер хоть трижды королём и властителем преисподни — ему следовало поучиться манерам! За углом Аластора уже поджидает мозолящая глаза стрелка. Демон кривит нос. Видеть он их больше не может: резко разворачивается на пятках и направляется в противоположную сторону от указателя. Когда ковёр заканчивается и впереди встаёт лестница на второй этаж, мужчина замедляет шаг и останавливается. Помехи тихонько потрескивают: стараются не мешать размышлениям хозяина. Он не знает где искать Люцифера, но не собирается возвращаться к бесполезному шатанию от записке к записке. Это уничтожает его достоинство и значительно съедает время. Взгляд цепляется за один из гобеленов, что покрывают собой стены в той же мере, что картины и окна. На нём Самаэль улыбается и держит ладони у сердца. Золотой песок, что сопровождает большую часть его заклинаний, окутывает его и устремляется в разные стороны от короля. Свободная ладонь сама ложится на грудную клетку и тонкие прохладные паутинки пробегают от пальцев внутрь. Странные ощущения. Шум со стороны левого крыла отвлекает. Одна из дверей приоткрыта, а из под двери сочится яркий свет. Стоит Аластору приблизиться и потянуться к ручке, как из проёма стремглав вылетает Люцифер. Мучное облако тянется за ним и оседает на блестящем полу. — Они взрываются?! Взрываются! Кому, к чёрту, нужны взрывные ягоды?! Король отфыркивается от муки, отмахивается от неё и даже пару раз забавно чихает, отчего не сразу замечает демона стоящего всего в паре шагов от него. — О, — от неожиданности Люцифер даже замирает. Взгляды пересекаются. Блестящие глаза короля с удивлением упираются в гостя, а Аластор.. Аластор не чувствует ничего. Больше нет волн жара, стучащего наперебой с мыслями сердца или дрожащих рук. Люцифер теперь не вызывает у демона ничего. По большей мере. И он старается не замечать тянущего противного чувства внутри. Досада, разочарование.. скорее лишь раздражение. Когда облако оседает, падший начинает тараторить скомканные невразумительные вещи, чем поднимает новую волну раздражения. — Аластор! Дружище, рад тебя видеть. На самом деле я ждал тебя немного позднее.. Неужели ты уже справился с моей интерактивной экскурсией? — Увы, она мне быстро наскучила. Задания были весьма, — радио демон рассматривает свои ногти, но всё же бросает взгляд на короля, — Однообразны. Люцифер разводит руки в стороны, отчего, очевидно большие, прихватки-перчатки сваливаются с них: — Да брось, тебе ведь было весело! Аластор смотрит сдержанно, не моргая. Смысла отвечать он не видит, а молчание порой передаёт мысли лучше слов. Это работает, ведь король поникает и трёт белоснежную шею в смущении. — Возможно ты прав. Стыдно признавать, но не думал, что готовка займёт у меня так много времени.. — Что же вы могли готовить всё утро? — Аластор прячет микрофон за спину и бесцеремонно проходит на кухню. Люцифер дёргается от формального обращения и медлит, прежде чем зайти следом. Похоже квест был плохой идеей. Откинув сомнения прочь, король всё же заявляет: — Всё утро? Нет, вовсе нет: я корпел над блюдами два дня. Стоит демону зайти в комнату, как глаз у него всё-таки дёргается: то, что творится на кухне, не описать парой слов. Вся плитка в комнате усыпана тонким слоем муки, дрожжей и сахарной пудры: кажется в смеси присутствует соль и перец. Столешницы завалены различными пиалами с ягодами, сухарями, цукатами и вареньем. Где-то под завалом из полотенец покоится деревянная лопатка и затупленные кухонные ножницы. И вишенкой на торте выступает наполнение круглого белого стола в углу комнаты: много тарелок с блинчиками, пирожными, оладьями и пудингами. Очень много. Люцифер неловко складывает пальцы рук друг с другом и косится в сторону. — Возможно это не слишком гостеприимно с моей стороны.. Но не мог бы ты дать мне ещё немного времени? Аластор приближается к столу и приподнимает бровь, отламывает кусочек приятного на вид жареного мяса и пробует. Мёд, сахар и карамель. Демон морщит нос и с трудом проглатывает это приторное кулинарное извращение. Этот король издевается над ним?! — Вам не кажется что этого, — демон обводит вилкой стол, — более чем достаточно? — Правда много? — Весьма, Ваше Величество. То, что Аластор вновь переходит на "вы" заставляет Люцифера цокнуть, а губы поджаться. Настроение мигом меняется и король срывает свой поварской колпак. — Слушай, я перебрал все свои кулинарные записи, поднял архивы в библиотеке и.. Мне правда жаль, что я заставил тебя ждать, но прошу, не нужно подчёркивать мой статус сейчас. Это же! я просто, — заминка сопровождается тяжёлым вздохом, Люцифер суёт ладони подмышки, будто в попытке согреться, — Хотел вспомнить каково это, готовить своими руками для кого-то. Вот как.. Ни разу не трогает. Однако нечто на подобии совести толкает Аластора к раздумьям. Люцифер долго ждал этой встречи, не мудрено, что с его характером королю захотелось сделать всё в лучшем виде. И как любой Морнингстар — он облажался. Что никак не оправдывает такое отношение к гостю и впустую потраченному времени. — Люцифер. Король поднимает тоскливый взгляд на друга и в нём будто загорается искра. — Ненавижу сладкое, — Аластор может видеть как в глазах короля разбиваются сердечки: это веселит, — Но должен признать: я польщен таким вниманием. Возможно если бы в твоей стряпне было меньше сахара, я бы смог продегустировать её, — демон наклоняется к Люциферу и делает голос заметно тише, — с особым удовольствием. По лицу падшего сложно сказать что именно происходит в его голове, но то как рьяно он шарит по столешнице и хватается за сковороду, может показать определённый настрой короля. — Желание гостя — закон! Позволь представить тебе свой особый рецепт, только если, — сковородка мигом оказывается на плите, — Дашь мне ещё немного времени? Он даёт ему время. Время, некоторые ингредиенты и помощь с уборкой. Как оказалось, Его величество тоже не любил прибегать к магии в рутине. К тому же так ему спокойнее от ощущения значимости своих действий. Какой смысл угощать кого-то фирменным тортом, если ты можешь наколдовать его одним взмахом руки? В таком случае создай по торту для каждого, к чему эти церемонии? Аластор же не был в восторге от того, что ему приходится отмывать засохшее тесто от форм и тарелок. Но мнение Люцифера разделял. — Представь, я бы мог начудесить по прекрасному замку для каждого в Аду, даже для новоприбывших грешников! Но зачем мне делать это? Будто от этого они станут добрее или праведнее. — Боюсь, в таком случае они захотят отрезать тебе руки и использовать в качестве волшебной палочки. Мысль об отрубленных руках небесного создания навевают воспоминания о запечённой голове ангела и солёных крылышках, что сготовила Рози после истребления. В тот день в квартале каннибалов состоялась настоящая пирушка. Слюна начала скапливаться во рту и демон всерьёз покосился на ножи. Возможно он просто плохо позавтракал. Люцифер вытирает руки полотенцем и засекает время на карманных часах. Удивительно, но под фартуком он всё ещё носит свою выходную одежду. Есть ли у него запасная? — До готовности остался час, — король убирает аксессуар обратно и отмечает, что Аластор тоже закончил свою часть работы, — Ты ведь не всё успел посмотреть здесь, верно? Демон надевает сюртук и застегивает пуговицы перед отражением в окне. — Не успел осмотреть второй этаж и залу в правом крыле. — Замечательно! Это мои любимые места, так что позволь теперь мне, как хозяину, показать тебе их во всей красе! — не успел Аластор опомниться, как его потащили к выходу с особым рвением, — Уверяю тебя, мой друг, тебе понравится! Стоило Люциферу вытащить гостя за пределы кухни, как тот поспешно вырвал свой локоть из чужой хватки. — Кажется мы условились, — Аластор убрал заскрежетавшие в голосе помехи, — Руки прошу не распускать. Тишина коридора усилила эффект от этой, обыкновенной для радио демона, фразы. Король стушевался и неловко прочистил горло. — Прости, совсем забыл об этом. До залы они шли в гордом молчании. Вязком и липким как карамель, которую Аластор так не любил. Ему было всё равно на, откуда ни пойми взявшиеся, метания короля. Всё равно на дворец и трогательные картины с Морнингстарами. Всё равно. Но вот они подходят к зале и простор этого места мешает вдохнуть полной грудью. Она просто огромна. Хрустальные люстры свисают с потолка слезами прошлых дней, свет погашен, но окна пускают в помещение достаточно света, чтобы создать предзакатное освещение. Однако взгляд Аластора приковывает другое. В отдалении, почти у стены, стоит брошенный рояль: чёрный лакированный красавец с которого стоит только смахнуть залежавшуюся пыль. Заметив это, Люцифер, так же молча, кивает, позволяя гостю подойти, дотронуться до крышки и провести по клавишам. Совсем как тогда. Один лишь взгляд, один немой настойчивый вопрос и вот Аластор уже откидывает полы сюртука и усаживается на место пианиста. Зелёное свечение появляется и исчезает с пылью. Труднее всего взять первую ноту. Не может же он сыграть Шопена перед Люцифером. Никто не должен слышать его отчаяние. Оно уже прошло. Шорох песка и тихий визг скрипки отвечают с озорной улыбкой их хозяина: призывают и берут на слабо. Аластор усмехается одними губами и опускает взгляд на раскладку. Он знает что хочет сыграть. Пусть это не в его стиле: эта композиция не была написана в тридцатые, но вызывала у демона особые эмоции. Тон. Тон задаёт Аластор и только он управляет этой бодрой, но тихой чувственной мелодией. Осторожно, будто проверяя границы. Он почти видит как предвкушающе смотрит Люцифер, но виду не подаёт. Ещё слишком рано. И вот скрипка подхватывает и словно несёт выше, выше над улочками небольшого городка где-то в мире людей. Петляет нежно между окон и цветков на балконах, улетает как тёплый ветерок закатным вечером, погружая всё в ночь. А звуки рояля представляются в виде случайного прохожего, что вышел из дома в одиночестве. Его шарф обдувает прохладой, но он продолжает идти вдоль спокойной реки, задумчивый и тихий. Солнце уже скрылось, уступая место тёмной пелене ночи, звёзды отражаются в глазах незнакомца и ветерок несёт его куда-то вдаль, прочь из города, на безбрежные поля цветов, к деревьям с жёлтыми листьями. Играет с подолами пальто, треплет причёску и незнакомец наконец улыбается и забывает несчастья. А музыканты сплетают свои ноты воедино, слышат друг друга, словно рождены для оркестровой ямы, для мира. Нет. Для сцены, для игры в дуэте, только для стен забытой всеми залы. И это чувство единения отчего-то приносит трепет в сердце больше чем сотни ядов. Стены не давят, потолки уже кажутся не такими высокими. Глаза в глаза они сталкиваются на последней нотной строке, затопленные радужки выдают удовольствие, с потрохами пожирают остатки равнодушия и тишины. Пальцы на фарфоре, руки на смычке и грифе. Взлёт! Мелодия стихает... И всё заканчивается. Лишь отзвуки мелодии под сводами потолка, их едва слышное учащённое дыхание, что захватило от наплыва ощущений. Музыка, что только для них двоих. Часы в кармане мерно тикают и Люцифер тянется к нему лёгкими как пух ладонями. — Мой Ад! Нужно вернуться и выключить духовку. Аластор? В груди бьётся только оперившийся воробушек, целое гнездо птиц. Да что же с ним не так?

***

Обед Люцифер запланировал в саду. — Разве сад не снаружи? — Ох, это внешний сад, а то место куда мы идём, — Люцифер открывает стеклянную дверь и приглашающе кивает в сторону проёма, — внутренний. Пара шагов и Аластор оказывается в совершенно ином мире. По крайней мере именно так ощущается нахождение здесь. — Ниффти немного помогла мне привести это место в порядок после того как чуть не устроила пожар, но я не успел довести дело до конца. Раньше на месте маргариток росли.. — боль во взгляде можно было зачерпнуть ложкой. Над головой правителя словно погасла лампочка. Пальцы сильнее сжали ручки подноса, губы ели заметно дрогнули. Аластор не подаёт виду, но в сердце скребут острыми когтями при виде чужой печали. Неужели он мог шутить над этим?.. — Но довольно о плохом, — король часто моргает, дабы снять неясную пелену и оборачивается, сияя своими счастливыми медовыми глазами, — На пустой желудок приходят только дурные мысли. Поднос зависает в воздухе, а мужчина хлопает в ладоши и указывает в сторону небольшого столика в тени раскидистого дерева. Белая скатерть выделяется на фоне лакированных стульев и фарфорового сервиза с золотыми вставками. — Прошу к столу, — пауза: Люцифер бросает хитрый взгляд из под прикрытых век, — Надеюсь ты умеешь пользоваться приборами. — Если тебе нужна помощь в обучении, буду рад протянуть руку помощи. Оба издают ехидный смешок. Им не хватало привычных колкостей. Свет подвесных фонарей перекрывает алое свечение неба: возможно не обошлось без магии Его величества. Мясо давно съедено, ароматный кофе дымится в чашке радио демона, пока король потягивает земляничный чай. Спокойно. Приятная нега разливается по телу, будто сад не представляет угрозы, словно не было этого месяца мучений и жёлтых страниц идиотского СМИ. Словно так и должно быть. Компания Люцифера на удивления приятна даже после окончания действия зелья. Возможно Аластор просто привык. Всё-таки постоянные мысли о Его величестве не могли пройти бесследно. Возможно. — Так значит Чарли поставила в отеле автоматы, — уточняет демон, пока король лучезарно улыбается. — Да! И они хорошо вписываются в интерьер. Там есть автоматы с напитками, с печеньем, конфетами и даже игрушками, представляешь? Она говорит, что таким образом постояльцы в любой момент смогут взять то, что им нужно, — Люцифер поддевает ложкой черничку и почти ложится на согнутую в локте руку, — Я бы до такого никогда не додумался. — Не могу не заметить, но скверного ты о себе мнения, друг мой, — ягоды оседают вязкостью на языке: демон никогда не сможет понять этих сладкоежек, но со стороны Люцифера было мило сделать гостю не сладкие панкейки. — Думаешь? Может быть я и не идеальный отец, но я бы хотел им стать, — Люцифер выпрямляется на стуле и скрещивает руки на груди, — Ума не приложу чем можно привлечь души в отель. Я ведь совсем не знаю грешников! Аластор складывает руки перед собой и внимательно смотрит на короля. Вид у того сейчас крайне забавный. Заметив это, Люцифер вскидывает бровь: — Есть какие-то мысли? — Как король ты не задался. Лицо напротив принимает обиженное выражение, можно даже сказать "надутое". — Правда режет слух, Ваше величество? — непонятно зачем продолжает демон. Наблюдать за спектром эмоций, которые способен показывать король, занимательно. Наверное это правильное слово. Иначе Аластор не может объяснить зачем решается снова поддеть Люцифера. Очередная издевка не успевает вылететь изо рта: ягоды вперемешку со взбитыми сливками летят в мужчину раньше, чем он успевает сказать хоть слово. Когда неожиданная атака достигает цели, микрофон пронзительно пищит, шипит, а Аластор недовольно скалится и морщит нос. Люцифер расслабленно и гордо вращает ложку-катапульту в руке: — Кажется я забыл пожелать тебе приятного аппетита. Демон тянется за салфеткой, но вот ведь неудача: капля вкуснейших сливок с лица падает на ворот сюртука. За столом воцаряется молчание. — Ох. Люцифер неловко прокашливается, подскакивает со своего места и спешно колдует платок, чтобы утереть созданную по его вине неприятность. Аластор ведёт плечом в сторону когда рука короля оказывается слишком близко. — Не дёргайся ты, я всего лишь хочу стереть это недоразумение. — Я могу сам позаботиться о себе. Не думай что, — ладонь с платком касается лица и Аластор распахивает глаза. Осторожно, словно обращается со стеклянной вазой, Люцифер избавляется от сливок и остатков черники. — Виноват, — сознается он, когда замечает затянувшееся молчание демона, — Но твои слова меня задели, знаешь ли. Ты прав, само собой, я не участвовал в жизни Ада долгие годы. Однако, мог бы быть поделикатнее в своих словах, друг мой. — Куда уж деликатнее, Люцифер? — Я же не жду от тебя признаний в всеобъемлющей любви, Аластор: всего лишь каплю такта, — Люцифер обреченно вздыхает, — Что ж, по крайней мере ты привык называть меня по имени. — И всё же этот подлый трюк показывает тебя как непоседливого ребёнка, — Аластор забирает платок из чужих рук, когда ему позволяют, показательно отворачивается к столу и заканчивает приводить себя в порядок. — Я тебя умоляю, я никогда не был ребёнком, так позволь побыть им немного. К слову, — горячая ладонь накрывает грудную клетку и слегка надавливает, отчего Аластор непроизвольно выдыхает: кажется в этом месте заканчивается его шрам. — Дай мне помочь тебе с другим. — Обойдусь. Взгляд исподлобья прожигает Люцифера насквозь, но тот лишь спускает ладонь ниже и почти нависает над Аластором, отчего он нервно вжимается в стул. — Я вижу как она тебя гложет. Раньше мне было всё равно, но сейчас, — бегающий по одежде взгляд возвращается к глазам демона, — Сейчас я могу почувствовать твою боль. Я не всесилен и не смогу исцелить тебя полностью, но если вмешаюсь сейчас, то дальше ты сможешь излечиться сам. Прошу, просто дай мне забрать остатки благодати. Пусть она и зажила, но ты ведь чувствуешь как свет обжигает изнутри?.. — Не понимаю о чём вы, Ваше Величество, — демон пожимает плечами, стараясь не замечать, что жар начинает покрывать всё тело, — Уберите свою конечность и мы вернёмся к ужину. — Аластор.. То, как было произнесено его имя или тот, что он смог прочитать в изменившемся виде короля, выбило почву из под ног. Он буквально почувствовал как голова опустела и в ушах появился характерный звон. Рука тянется к чужому запястью, неуверенно хватает и тянет вверх, заставляя оторваться от раны. Вторая берёт в плен ладонь, что до этого лежала на столе и переплетает пальцы. Когда Люцифера валят на свежую траву, он распахивает глаза шире и нервно втягивается носом воздух, зрачки бегают по лицу демона совершенно растерянно. — Аластор? Аластор не здесь. У Аластора перед глазами ангельский лик короля, а под пальцами тонкие руки по венам которых течёт золотая кровь. Он не дышит и не осознаёт что собирается сделать. Тени за его спиной танцуют в бешеном темпе, вторя сбитому ритму сердца. Смятение захлёстывает сознание. — Аластор, что происходит? — Самаэль, немного оправившись от шока, старается звучать серьёзно, — Не мог бы ты встать с меня? Люцифер хмурится. Вряд ли его так взволновал разговор о ранении. С его другом что-то не так, он прекрасно это понимает. Но в чём причина король не может осознать, даже будучи прижатым к земле. Он хочет его убить? Глупости, Аластор не беспросветно туп, чтобы нападать на падшего в его же доме. Или же.. Возможно в блинчиках или сливках было что-то, что могло вызвать аллергию? У демонов бывает аллергия? Этого король не знал. Следовало уточнить у Лилит, когда она ещё была рядом. Мысль обрывается, когда тело демона прижимается сильнее, а нездоровый блеск в алых глазах становится виден слишком явно. Хватка усиливается, тело рябит, будто мужчина сейчас растворится в воздухе. Вся кровь звенит в ушах и бьёт в голову, мешает. Настойчивый жар в груди не даёт спокойно дышать. Откуда он взялся, чёрт его дери? Ближе. Ещё ближе. Люцифер начинает возиться внизу, старается оттолкнуть и при этом не навредить. Только вот хорошо бы правильно рассчитать силы, иначе его друга придётся собирать по кусочкам в пределах всего Ада. Это невероятно сложно в таком положении! — Аластор, чтоб тебя, опомнись! — голос даёт трещину, в горле почему-то пересыхает и мужчина быстро проходится раздвоенным кончиком языка по губам. Момент. Всего один момент и Аластор окончательно теряет контроль над собственным разумом, несмотря на отчаянные попытки сопротивления, в которых не помогала даже магия Лоа и остатки здравого смысла. Взгляд меняется на хищный, почти голодный. Откуда-то внутренний голос шепчет: укуси. Это последняя капля в чаше терпения демона. Улыбка спадает громким шипением на фоне. Он медленно опускается ниже, жертва под ним замирает и, кажется, перестаёт дышать. Аластор обнажает клыки, зачем-то прикрывает глаза и.. кусает. Люцифера прошибает словно током, рвано выдыхает, пока демон собирает языком капли золотистой крови, словно в тумане продолжает творить что-то определённо неправильное. Нечто побеждает и разливается остатками по телу, окончательно перестаёт чувствоваться чужеродно. Вкус ангельской крови не сильно отличается от человеческой, но Аластора это не волнует, ведь его мозг точно превратился в жидкую кашицу, а внутренности обратились мыльными пузырями. Только поэтому на языке оседает сладость. Возможно это сироп, оставшийся от блинчиков. Душно. На рёбра давит невозможно горячий воздух, демон забывает дышать и тонет в этом океане, который не может назвать. Всё заканчивается лишь потому что до слуха Аластора доходит болезненное мычание, и не трудно догадаться кто тому виной. Холод мигом проходит через всё существо демона и рябь перестаёт быть просто иллюзией. Руки сами разжимаются, а Аластор выдыхает в искусанные губы и отлетает словно пуля после рикошета, упирается спиной в собственную тень, потому что она хватает его за плечи. И заставляет смотреть. Потерянно, непонимающе, почти испуганно. Самаэль приподнимается на локтях: он покрыт золотистым румянцем, что затрагивает даже шею, тяжело дышит и смотрит неясным взглядом словно хочет что-то сказать, но не может подобрать слов. Руки мелко потряхивает, а места захвата постепенно наливаются, превращаясь в синяки. Мир вокруг Аластора разбивается в дребезги. Он сам это слышит, видит, теперь осознаёт. Уши прижимаются к голове, рябь снова появляется в воздухе. — Ал.. астор, — зовут его сквозь толщу воды, не понимая, что он не ответит. Горло сдавливает стальными тисками и демон способен выдать только задушенный хрип. Ему здесь не рады. И никогда уже рады не будут. Он тоже не рад. Зажмурившись, демон поднимает руку к верху и щёлкает пальцами. Тени утаскивают хозяина за собой, оставляя короля на траве в абсолютном одиночестве. Рядом блестит в свете фонаря набалдашник в виде старомодного микрофона. Люцифер со стоном падает обратно и прикрывает глаза рукой, не в силах пока даже дотянуться до своей трости. Ладонью он нащупывает вязкую кровь на одежде. Снова открылась. Похоже теперь ему придётся переваривать не только блинчики.