Трезвость ума под сильным ядом грёз

Комната погружена в полумрак, из радио на круглой стойке звучит ненавязчивая мелодия. Лишь свет лампы даёт увидеть силуэт мужчины, что склоняется над столом с широкой улыбкой. Стежок, ещё стежок. Пальцы поправляют сползшую нить, не давая ей выскользнуть из ушка иглы. Шов получается ровный, аккуратный. Это не обязательно, определённо нет, но демону нравится. Закрепив нитку парой движений, он тянется к портновским ножницам на краю стола. Заточенные лезвия режут легко, почти не оставляя неровностей. Готово. На ладони, подобно маленькому трупику, покоится небольшая кукла. Она лишь отдалённо напоминает человеческую фигуру. Большая голова под собственной тяжестью склоняется вбок, вызывая этим жестом сдавленный смех. Он звучит как будто бы со стороны, но его обладатель сидит прямо здесь и неотрывно смотрит на проделанную работу. Нет сомнений: он доволен. — Аластор! — окликают из-за двери. Радио-демон от неожиданности сжимает куклу. Ткань почти рвётся из-за впившихся в неё когтей. Аластор с досадой окидывает плод своих трудов взглядом и оставляет всё на столе. Кто бы не решил отвлечь радиоведущего от рукоделия, лучше ему иметь вескую причину. — Аластор, если ты там, то заканчивай с чаепитием, или что там у тебя, и спускайся. Принцесса собирает всех в холле прямо сейчас. Хаскер. — Что бы там ни было, но присутствие обязательно. Тебя тоже касается! Аластор? Демон прищуривается, встаёт с места и накидывает свой сюртук. Похоже дорогая Шарлотта в очередной раз придумала новую игру и хочет повеселиться вместе со всеми. Тень протягивает Аластору микрофон и растягивает зубастую пасть в хитрой улыбке. — Думаешь, будет интересно? — тень кивает и обвивает хозяина словно змея, — посмотрим. Тьма полностью поглощает комнату, а мгновением позже Радио-демон возникает за спиной Хаска, что уже собирается уходить. — Чудесно! Полагаю нас ждёт увлекательный вечер. Бармен дёргается от голоса Аластора над ухом и разворачивается, расправляя крылья. Делает он это бессознательно, скорее на инстинктах. — Ты! Почему ты просто не можешь открыть дверь и выйти через неё, чёрт тебя дери?! В ответ Хаск получает только отвратительно искаженный смех. Помехи делают его похожим на тот самый хохот, что звучит за кадром всех тупых ситкомов. — Ты сам знаешь почему, Хаскер, — олень склоняет голову набок, — Так просто не интересно. Хаск знал. Что бы радиоведущий не делал в своей загробной жизни, он делал для удовлетворения своего эго. Будь то убийство, заключение контрактов с наивными и отчаявшимися, или попросту мелкие абсурдные вещи вроде этой. — А теперь, — Радио-демон отвернулся от Хаска и манерно одёрнул ворот сюртука, — Не будем заставлять всех ждать! Поторопись, Хаскер! Кис-кис! Это был предел. Хаск сделал резкий выпад вперёд: — Не кыскай мне тут! Я может и выгляжу как кот, но я, блять, не какая-то домашняя киска! Аластор бросил быстрый взгляд на бармена, что выглядел разозлённым. Не удивительно, ведь его только что в очередной раз посчитали домашним любимцем. Но что бы Хаскер не думал по этому поводу, реакция каждый раз была забавной. Радио-демону это нравилось. — Конечно, Хаскер, — дружелюбно согласился он, — Ты не просто киса, а благородный кот со стальной печенью и долго проходящим похмельем. Крылатый прорычал что-то сквозь зубы. Спорить с Аластором было бессмысленно, но даже будучи буквально на поводке, Хаск не мог позволить себе не давать отпор хотя бы так. Что бы там не думали другие, гордость у него ещё оставалась. Аластор хмыкнул и, потеряв интерес, бодрой походкой направился к лестнице, оставляя униженного грешника позади. Теперь можно было погадать, что именно подготовила милая принцесса на этот раз. Интерес состоял в том, что занятия могли быть самыми разными, начиная от посиделок за настольными играми, заканчивая полным ремонтом западной стены отеля после инцидента с «слишком вредным тараканом». Благо в тот момент Люцифер облегчил им работу своей магией. Люцифер. Шаг демона замедлился. Прошёл всего день с момента заключения договора, и за это время случилось ровным счётом… ничего. Правитель ада вёл себя с остальными обитателями отеля как обычно. Аластор добросовестно выполнял свою роль управляющего. Если они и пересекались, то быстро обменивались дежурными приветствиями и на этом их диалог заканчивался. Не то чтобы радиоведущий скучал по их небольшим перепалкам или виду владыки ада, но почему-то создавалось стойкое ощущение неправильности, заключающее в себе одну мысль: «слишком тихо». В дополнение к переменам, Аластора время от времени затапливало тянущим неприятным чувством, во время которого сердце обволакивали тяжёлые холодные щупальца и сдавливали до отвратительного хлюпанья. Радио-демон не помнил как именно люди называли это. Но именно оно заставило мужчину сесть за шитьё кукол, чтобы хоть как-то отвлечься. А потом пришёл Хаскер и спокойствие снова ушло в небытие. Зато теперь Аластор надеялся от души повеселиться, может быть даже убить кого-то в процессе. Всякое ведь бывает. В холле уже собрались все, включая саму Чарли. Хаскер, что каким-то образом успел обогнать Радио-демона, по хозяйски расположился за стойкой бара и потягивал виски прямо из бутылки. Только Вэгги и Ниффти почему-то не было видно. Завидев Аластора, Шарлотта оживилась и поспешила навстречу: — Ал! Вот и славно. Мы ждём только тебя. Девушка выглядела взволнованной, в хорошем смысле, а её блестящие глаза выражали желание поскорее начать. — Прошу прощения за задержку, дорогая, — Аластор поравнялся с Чарли и убрал руки за спину, —Поверь, мне не терпится узнать какое занимательное мероприятие ждёт нас сегодня! — Да, точно! Хэй, народ, прошу минуточку внимания! — принцесса захлопала в ладоши, заставляя остальных отложить свои дела. Убедившись, что её готовы слушать, Шарлотта забралась на сцену, что не так давно стала частью холла. Этот элемент был необходим как раз для публичных выступлений перед постояльцами, поэтому, в отличии от прошлой постройки из кривых досок, эта сцена выглядела намного лучше. Чарли прочистила горло и наконец начала: — И так, последнее время мы все много трудились над обустройством отеля. Разумеется все устали, а это значит, что нам следует сделать небольшую передышку и расслабиться. И лучше будет сделать это всем вместе, ведь неделя совместных дел всё ещё продолжается. Поэтому сегодня мы проведём, — принцесса сделала театральную паузу, — небольшой Бал! Хаск, что до этого сделал глоток алкоголя, подавился и выплюнул его. Энджел, не глядя, протянул другу платок. Утерев это недоразумение, бармен решил вставить своё слово: — Серьёзно? Паучок скептически приподнял бровь и скрестил руки на груди: — Детка, напомни какой сейчас наверху год? Чарли растерялась. Сложив руки вместе, девушка постаралась воодушевить слушателей: — Знаете, танцы сближают и позволяют больше понять друг друга… А ещё развивают координацию и чувство ритма! Ответом ей было молчание. Неожиданно Аластор начал аплодировать, привлекая внимание и спасая принцессу из неловкой ситуации: — Как всегда прекрасная идея, дорогая! Вижу в тебе есть чувство прекрасного! Чарли благодарно улыбнулась поддержке Радио-демона, но сразу же смутилась, после чего активно замахала руками: — Нет-нет! Вообще-то это папина идея. О. Это всё меняет. Люцифер, как оказалось, стоял недалеко от сцены. Заметив внимательный взгляд Радио-демона, он улыбнулся уголками губ: — Верно! Когда Чарли была маленькой, мы часто проводили вечер танцев. — О, пап! Принцесса приложила ладони к груди, с нежностью вспоминая детство и перекидываясь с отцом любящими взглядами. Аластор сдержал порыв скривиться от ванильности этих действий. От привычной издёвки его остановил не только договор, но и открывшийся в паре шагов портал. Из него тут же показалась Вэгги, что тащила в руках огромную коробку. Чарли спустилась со сцены и бросилась к ней: — С возвращением! Подумать только, неужели ты нашла его? Когда принцесса помогла поставить коробку на заботливо организованный Люцифером стол, Вэгги с облегчением выдохнула. — Нашла его в одной из дальних кладовок по вашим подсказкам. Чарли посмотрела за спину девушки и обеспокоенно спросила: — А где Ниффти? — О, — Ангел потерла шею, — Она отказалась уходить. Сказала что замку не помешает «женская рука» или что-то вроде того. Движимый любопытством, Энджел присоединился к компании и, приложив палец к губе, постарался прочесть надпись на картоне. К сожалению, буквы размылись, а чернила выцвели, поэтому паучок оставил свои попытки и задал вопрос напрямую: — И что это за штуковина за которой пришлось топать на другой конец ада? Вэгги пожала плечами: — Не уверена, но кажется это какой-то очень старый проигрыватель вроде патефона. Люцифер усмехнулся, приблизился к коробке, смахнул с неё оставшуюся пыль и осторожно открыл её: — О, дорогая моя, это не просто патефон. Это граммофон. Самаэль достал устройство и отбросил коробку в сторону, ставя на её место небольшую коробочку с громоздкой позолоченной трубой. Тут даже Аластор заинтересованно склонил голову. При жизни ему приходилось иметь дело с подобным, но усовершенствованные устройства 20-х и 30-х годов разительно отличались от представленного экземпляра. По крайней мере внешне. Энджел развёл руки в стороны: — А есть разница? Король ада не успевает ответить, ведь Радио-демон находит нужным вмешаться в разговор: — Разумеется, мой мохнатый друг! Граммофон появился на свет намного раньше привычного нам патефона, — Аластор легко, почти нежно, провел пальцами по гладкой трубе, продолжая говорить, — Если не вдаваться в техническую часть, то главное их отличие лишь в различии изготовления пластинок. Зависит от года выпуска в том числе, конечно же, — пальцы остановились на самой узкой части трубы, демон бросил взгляд на Люцифера и улыбнулся шире. Однако вместо раздражения или злости, на лице Самаэля играло новое, почти восхищенное выражение. Медовые глаза сияли, а сам мужчина слушал с завидным интересом. От такого зрелища по рёбрам будто прошлись пушистым веером, а сам Аластор смутился такой неожиданной реакции и убрал руку от граммофона. В этот самый момент Люцифер опомнился и, будто ничего не произошло, поправил полы шляпы: — Я не сильно разбираюсь в вашей людской истории, но твои слова похожи на правду. Теперь он вспомнил. Люцифер после падения не интересовался миром вокруг настолько, чтобы следить за ходом человеческой истории. Не удивительно, что владыка ада не в курсе о некоторых исторических аспектах. — А он точно ещё работает? Вопрос Хаска был оправдан, учитывая антикварный вид устройства. Король неопределённо покачал головой: — В последний раз я пользовался им десятки лет назад. Но думаю, за это время ничего не могло с ним случиться. После этих слов мужчина мельком осмотрел граммофон и, сняв шляпу, достал из неё пластинку, словно кролика. — Но, лучший способ узнать — это проверить на практике. Пластинка заняла своё законное место под иглой. Люцифер покрутил ручку устройства, но ничего не произошло. Энджел утвердительно промычал себе под нос и сказал: — Сломался. Всё, расходимся господа, танцы отменяются. Люцифер, однако, не потерял позитивного настроя и, испарив трость во вспышке света, одёрнул рукава: — Возможно внутри что-то случилось. Сейчас я всё исправлю! Король проверил сначала иглу, потом саму пластинку, ещё раз покрутил ручку. Не найдя ничего, что могло бы препятствовать воспроизведению звука, Самаэль уже собирался разбирать устройство, но его остановили. — Ваше величество, позволите мне разобраться с этой проблемой? Аластор стоял прямо напротив короля, отчего не трудно было догадаться, что всё это время демон наблюдал за попытками Люцифера возобновить работу граммофона. Владыка нахмурился. Сразу же на его плечо легла родная ладонь дочери. Шарлотта постаралась успокоить отца: — Пап, Аластор хорошо разбирается в этом. Всё-таки в его время почти на каждом шагу были такие штуки. Люцифер задумчиво пожевал щеку изнутри, но отступил, видя безграничное доверие Чарли. Радио-демон повернул к себе устройство и окинул его сканирующим взглядом, что вместе с появившимся в глазах красным свечением выглядело пугающе. Недолго думая, Аластор сунул руку в трубу и, немного повозившись, извлёк оттуда нечто жёлтое. Это оказалась резиновая утка в белой шляпке. На её шее красовалась потёртая, но элегантная бабочка. — Похоже в последнее время Ваши пернатые друзья сильно расплодились, — демон повертел утку в руке двумя пальцами и с прищуром посмотрел на Люцифера, — Не пора ли сократить их популяцию? Самаэль скрестил руки на груди и нарочито безразлично ответил: — Делай с ней что хочешь. Аластор кивнул. Утку мгновенно окутало пламя: от жёлтой модницы не осталось и пепла. Люцифер широко раскрыл удивлённые глаза, в которых читалось возмущение, но промолчал. Аластор отряхнул ладони от невидимой пыли: — Помеха устранена! Пришло время определиться с музыкой. У меня как раз есть несколько подходящих пластинок. Пространство рядом с граммофоном изошлось помехами и символами. За секунду на столе появилась стопка виниловых носителей. — Посмотрим. Демон брал одну пластинку за другой, пробегался по названию и отбрасывал в сторону. Так продолжалось до тех пор, пока его внимание не привлекла самая последняя. Её он учтиво протянул Люциферу. — Не окажете честь, Ваше величество? Мужчина принял пластинку и загадочно хмыкнул. Когда она оказалась под иглой граммофона из трубы начала литься приятная мелодия. Энджел прислушался и защёлкал пальцами, словно пытаясь вспомнить мотив: — Что-то знакомое. Принцесса же сразу узнала музыку и с ностальгией вздохнула: — Я помню эту пластинку! Кажется, мы втроём часами могли танцевать только под неё, — Чарли схватила отца за руки и они вместе закружились, наслаждаясь прекрасной музыкой. Люцифер рассмеялся со свойственной только ему нежностью и весельем: — Да, а потом Лили просила поставить другую, потому что от звучания Штрауса уже болела голова! При мысли о жене владыка ада погрустнел, а движения стали вялыми. Чарли заметила перемену настроения и остановилась. — Пап?.. Люцифер вымученно улыбнулся: — Всё в порядке, милая. Пока принцесса не решила вникнуть в чувства отца больше, король артистично раскинул руки в стороны, отзываясь уверенным и звонким голосом: — Ну, музыка есть, гости тоже, пришло время начинать наш скромный вечерний бал! Если Шарлотта и заметила что-то волнующее в действиях Люцифера, то решила не говорить об этом сейчас. Если он говорит, что всё в порядке, значит не о чем переживать. Аластор постучал тростью и поднял палец вверх: — Одну минуту! Особый случай требует подобающей одежды. Один щелчок и дресс-код вечера был соблюдён. Первым делом преобразилась Чарли. Вместо делового красного костюма на ней появилось пышное красное платье с открытыми плечами. Что удивительно, оно совсем не стесняло движений и, судя по широкой улыбке принцессы, пришлось ей по вкусу. Вэгги смотрела на свою девушку с придыханием. Когда Шарлотта обернулась к ней, ангел поправила её светлый локон выбившийся из-за уха: — Детка, выглядишь чудесно. Чарли несколько смутилась, но заметила: — Ты тоже, Вэгги. Белый тебе к лицу! В белом приталенном платье, что не сильно отличалось от её обычного, Вэгги и правда смотрелась чудесно. Можно было сказать, что девушка стала выглядеть нежнее и женственнее насколько это было возможно. — Спасибо, — ангел улыбнулась и, подумав, протянула своей девушке руку, — Могу я пригласить Вас на танец, миледи? Вместо ответа Чарли сама взяла Вэгги за руку и быстро утянула девушку в центр холла, где намеревалась показать все годы опыта, который она получила благодаря родителям. В отличие от парочки, Хаск не спешил проявить себя в танцах. Даже во фраке он не переставал создавать впечатление задолбанного бармена, которому нужны были тишина, покой и, возможно, несколько партий в покер. — Не собираешься танцевать? — Энджел присел рядом с другом за барную стойку. — Нет, — незамедлительно ответили ему, — Даже если бы хотел, из меня так себе партнёр, — Хаск посмотрел на своё отражение в бутылке, — По крайней мере в вальсе я полный ноль. Неожиданно его взяли за лапы и притянули к себе, делая оборот. — Какого хрена?! Паучок выглядел довольным, но поспешил объяснить, на время останавливая движение и отпуская друга: — Знаешь, я долго думал что напоминает мне эта музыка. Не поверишь, но похоже под неё я снимался в одной из своих лучших ролей! Хаск скривился, понимая о каких именно ролях говорит Энджел. Как хорошо бы Энтони не отзывался о своей работе на людях, Хаскер всё ещё помнил как нашел его в том задрипанном баре совершенно несчастного. С тех пор он не верит ни одному положительному слову Энджела, если они связаны с Валентино и работой в его порно-студии. — Не суть. Понимаешь, я бы хотел, чтобы она напоминала мне о чем-то другом, — линия губ Энджела сложилась в одну из тех улыбок, которые можно было назвать искренними. Хаск вздохнул и потёр пальцами переносицу, а затем протянул лапу удивлённому паучку: — Не жалуйся потом на отдавленные ноги. Энджел усмехнулся и поправил волосы одной рукой, другую вложив в лапу нового партнёра по танцам: — А ты их не дави. Теперь в холле кружили две пары, в то время как у граммофона всё ещё стояли два существа, что наблюдали за вдохновляющей картиной импровизированного бала. Они не смотрели друг на друга, но позы мало отличались, что делало их похожими на статуи у входа в музей. Люцифер первым нарушил молчание между ними: — Не ожидал увидеть в твоей коллекции «Весенние голоса». Аластор повернул голову к новообретенному собеседнику: — Неужели Ваше величество были уверены в том, что я слушаю лишь композиции своего времени и не могу по достоинству оценить труды творцов прошлых веков? Самаэль сжал губы и устремил взгляд на дочь, что сейчас выглядела так же беззаботно как в детстве, танцуя вместе с любимой. — Как ни стыдно признавать, но я действительно так считал. В своё оправдание могу сказать, что ты не давал мне повода думать иначе до сегодняшнего дня. Аластор наклонил голову. — Помнится мне, не далее как вчера Вы осуждали мой музыкальный вкус. — Кажется, не я начал поливать грязью Вивальди, — владыка ада постучал по набалдашнику трости. — Виноват. Люцифер растерянно взглянул на демона, но тот продолжал удерживать на лице прежний оскал. Не послышалось ли ему? — Прости, что? — Виноват, — терпеливо повторил Аластор, ни капли не выглядя таковым, — Я не должен был выражаться столь резко в сторону вашего исполнения, даже если до оригинала ему было далеко. Примите мои извинения, Ваше величество. Самаэль неловко рассмеялся и потеребил пуговицу на сюртуке: — Не думал, что ты способен признавать свои ошибки. Наш договор творит чудеса. Полагаю, — король мимолетно улыбнулся, — с этим можно работать. Последние ноты музыки прозвучали в холле, оставляя за собой лишь воспоминания. — Должен сказать, это было не так уж и плохо, — поделился Энджел когда они с Хаском вернулись за стойку. — Это было чудесно! — воскликнула Чарли. Аластор снял пластинку с граммофона и отложил её к остальным: — Иоганн Штраус актуален во все времена. Что же поставить следующим? В коллекции Радио-демона были не только его любимые песни, которые постоянно играли из его магнитофона при жизни, но и более старые издания и переиздания. Некоторые из них датировались концом 1890-х. Композиции же были самыми разными: от танго и фокстротов до классических вальсов, джаза и кантри. Разумеется, каждая пластинка непременно была подписана. Как только демон хотел взять свою коллекцию, его ладонь наткнулась на чужую. Оказалось они с Люцифером одновременно потянулись к пластинкам. Прикосновение длилось всего пару мгновений, но Аластора будто прошиб электрический ток. Это сопровождалось тихим потрескиванием из микрофона. Наркотик дал о себе знать и теперь оторвать взгляд от медовых глаз было совершенно невозможно. Благо, Самаэль сам понял всю неловкость ситуации и отстранился на приличное расстояние. — Я хотел предложить свою помощь с выбором, но вижу, она тебе не требуется. Радио-демону пришлось приложить усилие, чтобы вернуться к перебору пластинок. Ему просто необходимо было занять чем-то свои подрагивающие руки. — У Вашего величества есть особые пожелания? Люцифер, видя, что с его мнением готовы считаться, подцепил один из виниловых носителей. Король показательно повертел её на пальце и с вопросом взглянул на демона. Аластор даже не удосужился сказать что-то в ответ, только кивнул мол: «ничего не имею против». На самом же деле он просто старался настроиться на своё обычное состояние. В этом, как ни странно, помогла именно выбранная Люцифером пластинка. Мелодия сильно отличалась от той, что играла ранее. Менее торжественная, тихая, местами неровная, но несомненно прекрасная. Аластор знал это как никто другой. Демон поймал себя на том, что нервозность разом ушла, а сам он уже дирижировал словно самолично руководя оркестром. Король не оставил это без внимания: — Вижу наши вкусы в музыке всё же где-то пересекаются. Чарли, что закончила переговариваться с Вэгги, помахала мужчинам ладошкой: — Пап, Ал, присоединитесь к нам? Девушке определённо нравилось происходящее и она действительно надеялась на то, что все её близкие смогут насладиться вечером. Аластор и Люцифер переглянулись. На лице Самаэля можно было прочитать неуверенность, которую демон прокомментировал всего одной фразой: — Мы ведь не хотим расстроить нашу принцессу? Самаэль пожевал щеку изнутри. При этом его лицо стало выглядеть ещё комичнее. — Не думаю, что Чарли расстроит мой отказ танцевать с кем-то сегодня. Удержаться от укола в этот раз стало невозможно и Аластор позволил себе эту вольность: — А может быть Ваше величество просто не умеет танцевать? Это стоило того. Брови владыки ада поползли вверх, а рот приоткрылся в немом возмущении. Однако от назревающей перебранки спасла Шарлотта. Она всё ещё смотрела на отца и друга с надеждой и ожиданием. Показалось, что Чарли всё-таки расстроится, если они не соизволят присоединиться к всеобщему веселью. Люцифер втянул носом воздух и медленно выдохнул. Но чего Аластор никак не ожидал, так это того, что король совершит элегантный полу-поклон и протянет демону руку в приглашающем жесте: — Позвольте пригласить Вас на танец, друг мой. Радио-демон тупо уставился сначала на протянутую ладонь, а затем на самого короля ада. Подумать только, Его величество решил пригласить своего неприятеля на вальс. Даже учитывая их договор, это сложно было представить. Но вот Люцифер стоит перед ним с хитринкой в светлых глазах, с вежливым изгибом тонких губ и предлагает именно то, что предлагает. Ко всему прочему, в своём белом костюме этот змий сейчас выглядел почему-то довольно притягательно, если не сказать больше. Аластор незаметно сглотнул. Как хорошо, что своё волнение он всегда может спрятать за радиопомехами. — Не хотите пригласить кого-то другого? — А ты видишь здесь ещё свободных партнёров? К ужасу демона, никого такового поблизости не наблюдалось, а Ниффти осталась в замке. — Ну же, милейший, не будем расстраивать мою дочурку. К тому же так мы точно покажем, что между нами больше нет никаких нерешенных проблем. Пристальный взгляд Люцифера пригвоздил к месту. Отказ равнялся поражению, ведь в словах правителя ада был смысл, а договор добавлял им веса. Микрофон исчез в ближайшей тени. Аластор с вызовом вложил свою ладонь в чужую: — С удовольствием приму сие любезное предложение, Ваше величество. — Чудно. Люцифер сжал руку демона и притянул его ближе, позволяя встать в удобное положение. Вторая ладонь оказалась на пояснице, отчего её обладатель еле ощутимо вздрогнул. — Я бы попросил Вас следить за своими руками, — прошипел демон, отчего его зрачки на секунду превратились в два колёсика настройки радиоприёмника. — Как будет угодно, — ладонь зависла в воздухе всего в дюйме от прежнего места, — Но позволь уточнить: вести буду я. Они сделали первый шаг. Аластор благодарил духов Лоа за то, что его неожиданный партнёр по танцам сейчас был в перчатках, потому что тепло чужого тела заставляло собственное испытывать невообразимую тревогу. Пару оборотов спустя демон несколько привык к необычным ощущениям, не до конца, конечно, но достаточно, чтобы держаться достойно. Движения выходили плавными, отчего со стороны казалось, словно мужчины скользят по водной глади. Люцифер одарил Аластора довольной улыбкой: — Неплохо получается для человека, что всю жизнь просидел на радио. Ещё один оборот и оба уходят вправо, тем самым оказываясь ближе к центру холла. — То же самое могу сказать о Вас. Никогда прежде не видел, как Ваше величество танцует, но удивлён, что долгие годы отсутствия практики никак не повлияли на Вашу сноровку. Им удаётся избежать столкновения с Чарли и Вэгги благодаря ловкости владыки ада, который вовремя направляет их танец в другую сторону, никак при этом не нарушая его целостности. — Не знаю расценивать мне твои слова как комплимент или же оскорбление, — в голосе короля слышится укор, но это не мешает ему сохранять на лице улыбку. — Не замечал за Вами раньше такой неопределённости, сегодня какой-то особый случай? Будто в отместку за такое замечание, Люцифер замедлился, надеясь, что оверлорд собьётся, но тот лишь отпустил короля и сделал оборот, после чего протянул руку вперёд, которую Самаэль без промедления заключил в тиски своей ладони. Танец был возобновлён под приглушенный смех короля: — Танцевать у тебя получается лучше, чем играть в шахматы. — Польщён, но я всё ещё надеюсь взять реванш. Аластор сощурил красные глаза и, дождавшись удобной части, в тот момент оба вновь разорвали физический контакт, предпринял попытку занять ведущую роль. К несчастью его планы нарушили: Люцифер понял какую цель поставил себе демон. Поэтому, когда он только собирался осуществить задуманное, падший намеренно иначе взял его руку, тем самым заставив Аластора пойти на поводу короля и сделать поворот под рукой. Это было сделать крайне затруднительно из-за разницы в росте, но, как оказалось, вполне осуществимо. Если согнуть конечность ведомого в локте. Аластор так и остался им, напрасно потратив идеальный шанс завладеть ситуацией. — Сомневаюсь, что у тебя это выйдет в ближайшее время. Я не люблю проигрывать, знаешь ли, — последние слова Люцифер произнёс заниженным голосом, а сам он обнажил острые зубы в предупреждающем оскале. Что любопытно, на угрозу его действия походили в последнюю очередь. Аластор почувствовал как ноги отчего-то стали легче и одновременно с этим неустойчивее. Словно у тех безвольных кукол, которых он шил сегодня днём. Подошва туфли проскользила по полу дальше положенного. Уши шевельнулись в недовольстве: — Покажите мне человека, который любит терпеть поражения и я самолично почищу ему обувь. Кожу на пояснице неожиданно обожгло прикосновением. Вдох застрял в горле, демон вытянул и так ровную спину словно струну. Ему удалось сдержать порыв вырваться, чтобы избавиться от этих ощущений. Шаги стали больше походить на те, какими могли похвастаться хищники на охоте: осторожные, почти призрачные, но всё же отточенные и чёткие. Но это были шаги загнанного, но гордого зверя. Он сам позволил себе попасть в эту западню. — Кажется я говорил Вам не распускать руки, — шум помех стал сильнее, — Или у Вас память как у рыбки: три секунды? — Откуда у тебя этот страх? — совершенно серьёзно поинтересовался Люцифер. Улыбка Аластора изогнулась так, словно он готов был здесь и сейчас устроить кровавую бойню. — Я лишь ценю своё личное пространство. Самаэль проигнорировал выпад партнёра и уже на следующем обороте, ради любопытства, сократил расстояние между телами. Грудные клетки почти касались друг друга: казалось, что любой, даже самый небольшой вдох, мог разрушить тончайший прозрачный барьер. И Аластор старался не дышать. — Не раз замечал как тебе противны прикосновения окружающих. Даже сейчас, когда тебе ничего не угрожает, ты как олень, которого готовы сожрать. В чем причина? Нет. Нет, Аластор не станет изливать душу падшему. Ни в каком виде и ни при каких обстоятельствах. Это установка, это табу. И никакой наркотик или магия всех трёх миров не сможет повлиять на эту простую истину. — А Вам не кажется, что вести откровенные разговоры с первым встречным не слишком разумная идея? Люцифер сумел прочитать во всём виде демона нежелание развивать эту тему. — Не моё дело значит, — правильно расценив слова Аластора, король покорно отступил, давая возможность дышать, — Полагаю с моей стороны это и правда было невежливо. Получив обратно так необходимый сейчас кислород, Радио-демон невесомо повёл плечом. — Ваше величество умеет признавать свои ошибки? Впечатляет. Падший оценил напоминание о их прошлом разговоре у граммофона и разразился мягким смехом: — Туше. Самаэль направил танец в очередной круг по холлу, больше не пытаясь трогать личные темы. Это в какой-то степени льстило. Аластор сам не заметил как прекратил попытки опустить Люцифера до ведомого. Их дуэт находился везде и одновременно нигде. Чувство полёта и краткого единения в этот вечер хватило грешнику, чтобы к середине третьего круга начать отпускать себя. А ещё он понимал: падшему нравилось кружиться в вальсе с хорошим партнёром и просто наслаждаться музыкой из винтажной трубы. Было во всём этом нечто тайное, неизведанное. Аластор не помнил, как перестал замечать хоть что-то помимо этой весёлой улыбки и медовых смеющихся глаз. Не знал и того, что их пластинка давно закончилась и его тень сама ставила новые, не желая отвлекать хозяина от празднества. И тем более не имел ни малейшего представления о том, что начиная со второй композиции, к ним было приковано всеобщее внимание. В голове было слишком пусто для таких, казалось бы, несущественных мелочей. Остальной мир словно перестал существовать. И было плевать на него с луны до дна Марианской впадины. Но идиллия была прервана тем, от кого такой подлости стоило ожидать меньше всего. Очередной поворот закончился не выходом в следующий круг, а тем, что Люцифер сделал завершающий выпад и дёрнул руку Аластора на себя, вынуждая демона в буквальном смысле прогнуться в спине и лечь на его заботливо подставленную руку. Танец завершился. Люцифер смотрел на демона сверху с нескрываемым озорством и счастьем от подаренного ему волшебного времяпровождения. На щеках играл румянец, а сам король быстро, прерывисто дышал, стараясь восстановиться после поистине долгого вальса. Аластор без стеснения отвечал взаимной, вовсе не натянутой, но по-прежнему широкой улыбкой. В помещении становилось жарче с каждым случайным вздохом. Ноги окончательно стали набиты ватой, а сердце бешено, неистово отбивало свой собственный ритм, игнорируя внутренний метроном, который уже долгое время был настроен исключительно на вальс. Граммофон издал последние ноты. Наступила гробовая тишина. И именно эта тишина послужила для Аластора хлесткой пощечиной, от которой демон в самом деле почувствовал удар. Осознание обрушилось на него не просто волной или лавиной, а грёбанным цунами, сметая без остатка все враз посеревшие чувства, уступая место могильному холоду. Что он только что?.. — Аластор?.. Совершенно обычные глаза Люцифера смотрели на него обеспокоенно. Это злило. Это раздражало. Это отвращало. Но всё, на что хватило здравого рассудка: — Немедленно отпустите меня, — каждое слово было выразительно подчёркнуто и горело красными неоновыми огнями. Падший без промедлений помог демону встать и отстранился. Такие резкие перемены в настроении Аластора настораживали и дезориентировали. Демон отряхнул свой сюртук, пригладил несколько петухов в волосах и невозмутимо подозвал свою тень. Она отдала ему трость и заняла своё законное место, избегая света как и положено всякой порядочной тьме. Шум радио едва ли не полностью перекрывал речь оверлорда: — Было приятно разделить веселье, но мне уже пора на встречу с одной моей старой знакомой. Адью, дамы и господа! С резким прощальным кивком Аластор растворился в ряби из красных символов и чёрных отблесков. Люцифер так и остался стоять на месте, непонимающе буравя стену растерянным взглядом. Когда же король хотел спросить об этой ситуации остальных, то встретился с шокированными лицами, едва повернув голову. Не выдержав, Самаэль сложил пальцы вместе, приложил их к губам и, выдохнув, задал волнующий его вопрос: — Мне кто-нибудь объяснит в чём, собственно, дело?