Мы доверяем друг другу?

— Вступив на службу во дворец, ты поклялся хранить мне верность. И ты сделаешь то, что я тебе говорю. — Слушаюсь, господин Шишоу. Вести жизнь двойного агента — задачка не из простых. Риски, опасности, постоянные игры на грани разоблачения и смерти. Каждый шаг — как хождение по лезвию: слишком медленно — провал, слишком быстро — подозрения. Множество масок, которые нужно менять за считанные секунды, подстраиваясь под того, кто стоит перед тобой. Лгать всем — и никому не доверять. Но предать императора… Это было куда больше, чем риск. Это означало стереть грань между жизнью и смертью, оставить лишь один путь, без права на ошибку. Но… было ли это предательством вегопонимании? Истинным его господином всё же был Шишоу. Служение императору в качестве телохранителя — лишь роль, которую приходилось играть, находясь меж двух огней. План Чана казался безупречным. Он долго продумывал каждую деталь, шаг за шагом, чтобы ни один подозрительный взгляд не упал на него. Как опытный стратег, Чан всегда предугадывал возможные препятствия. Но тогда, когда он понял, что Ли Вэй, его старый друг и преданный товарищ, погружён в глубокую депрессию, план начал складываться сам собой. В последнее время Ли Вэй изменился. Казалось, что жизненные силы постепенно ускользают из его тела. Его мрачные размышления и тусклый взгляд выдавали одно — он был на грани самоубийства. За те долгие годы, что они знали друг друга, Чан не раз замечал, как его друг боролся с внутренними демонами. Но теперь эти демоны победили. За несколько дней до своего отъезда, Чан провёл длинный и напряжённый разговор с Ли Вэем. — Я нашёл выход. Чан пристально глядел на своего старого друга. — Быстрая и… почти безболезненная смерть. Без лишних страданий. Ли Вэй поднял на него тусклый взгляд, глаза его уже давно потеряли живость. — Как? Чан наклонился ближе, его голос стал чуть ниже, словно он передавал самую сокровенную тайну. — Один глоток — и всё закончится. Спокойно. Ты просто уснёшь. Дочь моего господина рассказала мне об одном яде. Она знает толк в таких вещах. Скажи, Ли Вэй. Ты уверен, что готов пойти на это? Ли Вэй слабо кивнул, его руки дрожали. — Я… не хочу больше терпеть. Хватит, Чан. Его голос сорвался, но он стиснул зубы. — Всё это… бессмысленно. Я устал. Помоги мне. Чан молчал несколько секунд, изучая лицо друга. Жалость к близкому товарищу в тот момент уступила место холодному расчёту. — Я принесу тебе то, что нужно. — Ты… сделаешь это для меня? Ли Вэй поднял глаза, полные горечи и отчаяния. — Ты мой друг, Ли Вэй. Конечно. Я помогу тебе, если это твоё решение. Ли Вэй откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Тень облегчения мелькнула на его лице. — Спасибо, Чан… спасибо… Чан встал, молча наблюдая за другом, который окончательно сдался. В этот момент начал формироваться его план. *** В то же время премьер-министр Шишоу столкнулся с другой проблемой. План о восстании, который он так отчаянно пытался воплотить в жизнь, постоянно срывался из-за одной девушки — Маомао. Она, без сомнения, умна и наблюдательна. Возможно, даже слишком. Шишоу был готов на всё, чтобы убрать её с пути, и эта задача легла на плечи Чана. Премьер-министр даже не скрывал своих намерений — если потребуется, её нужно было убить. Чан видел в этом приказе возможность решить сразу две проблемы. На следующий день Чан отправился в аптеку, тщательно выбрав момент, когда она будет пустовать. Он двигался с привычной, отточенной осторожностью, словно тень, не желая привлекать к себе лишнего внимания. Всё должно было пройти безупречно — не впервые он занимался такими делами. Оказавшись у стола с журналом, он заказал пузырёк с аконитом. Чан медленно выдохнул, успокаивая учащённое сердцебиение, и взял журнал для записи. Его взгляд скользнул по другим строкам, и он увидел её имя — Маомао. Белладонна. Интересно. Лёгкая ухмылка промелькнула на его лице. Всё вдруг встало на свои места, словно кто-то сверху подсказывал ему идеальный план. "Если кто-то умрёт от, якобы, белладонны... естественно, виноватой сочтут её. Аптекарша задумала прикончить императора? Всем плевать на служанок вроде неё — разбираться никто не будет. Девчонку никто не станет защищать. Ловушка сработает, и мы от неё избавимся. И всё будет выполнено в точности, как велел Шишоу". Чан на минуту задумался о пути отхода, если вдруг что-то пойдёт не по плану. Прорабатывать дополнительные варианты — это то, чему научила его жизнь. Его взгляд сосредоточенно задержался на строке, где он аккуратно начал выводить имя — "Ли Вэй". Так просто... Слишком просто. Никто не должен был заметить. Если обман с белладонной не пройдёт, всегда можно будет списать происшествие на самоубийство Ли Вэя и начать прорабатывать новый план, как убрать девчонку. Однако в самый последний момент его палец дёрнулся, словно сама рука отказалась подчиняться. Чёртов нервный тик. Тонкая кривая черточка проступила на бумаге, нарушая идеальную строчку. — Чёрт... — пронеслось у него в голове, и он замер, внимательно разглядывая этот крошечный дефект. "Пустяковая деталь", — попытался успокоить себя Чан. Никто не станет так пристально изучать журнал, и уж точно не заметит столь незначительной помарки. Он закрыл журнал и быстро покинул аптеку. Чан знал: теперь дело было сделано. Одним махом — помочь Ли Вэю и избавиться от Маомао. *** Чан стоял у дверей комнаты Ли Вэя, осторожно держа в руках небольшой свёрток. Он постучал и, не дождавшись ответа, вошел внутрь. Ли Вэй, сидящий у окна, даже не повернулся, только кивнул, уставившись на темнеющее небо за окном. — Принёс? — тихо спросил Ли Вэй, не оборачиваясь. — Да, как и обещал. Чан медленно подошёл к столу. Он развернул свёрток и аккуратно положил на стол небольшую стеклянную бутылочку. Ли Вэй бросил на неё быстрый взгляд, затем снова уставился в окно. Некоторое время он молчал, словно собираясь с мыслями. Наконец, он тихо произнёс: — И это… Чан замялся и почесал подбородок, хотя Ли Вэй не видел этого движения. — Белладонна. Если врач окажется рядом, когда ты… Скажи, что это белладонна. Он посмотрел на Чана с лёгкой усмешкой. — Я рад быть тебе полезен, Чан. Эти слова прозвучали как горький упрёк, почти сарказм. Чан, напротив, сохранял невозмутимое лицо. — Не понимаю, о чём ты, — холодно ответил он, делая вид, что не уловил скрытого смысла слов Ли Вэя. Ли Вэй только покачал головой. — Не будь скрытой выгоды для тебя, ты бы никогда не пошёл на этот благородный шаг. Я не первый год тебя знаю, старина. Он взял пузырёк и крепко сжал его в руке. На несколько секунд комната погрузилась в тишину. — Всё равно, спасибо, Чан, — тихо добавил Ли Вэй. — За яд. Значит, утро после твоего отъезда? Это время для выполнения нашего плана? Чан стоял неподвижно. Его лицо оставалось спокойным, но где-то глубоко в глазах промелькнула тень грусти. Он коротко, беззвучно усмехнулся, словно принимая неизбежность этой трагедии. — Верно. Прощай, Ли Вэй, — сказал он, делая шаг назад. Ли Вэй не ответил. Он снова повернулся к окну, глядя на темнеющее небо. Чан молча вышел из комнаты, оставив за собой лишь тихий скрип закрывающейся двери. В назначенный день план был исполнен. *** День после побега Маомао и исследования журнала — Сяомао. Господин Джинши желает тебя видеть. Голос Гаошуна утратил отцовскую мягкость, с которой он всегда обращается к Маомао. По его сухому тону она поняла, что случилось что-то серьёзное. Та неаккуратная чёрточка, которую Маомао обнаружила ночью в журнале записи, пролила свет на личность преступника. В очередной раз травница ругала себя за то, что намеренно закрывала глаза на важные детали. Так и здесь: она ведь заметила, как у Чана при встрече дёргалась рука. Такая вещь не могла ускользнуть от её взгляда, привыкшего за доли секунды распознавать недуги. Как только наступил рассвет, Джинши доложил императору о результатах расследования. Для юноши стало неожиданностью, что сам император ни слухом, ни духом не был в курсе о своём собственном покушении. И это навевало на Джинши отнюдь не радостные мысли — по видимому, целью Чана был совсем не императо. Идя по коридорам в сторону кабинета Джинши, Маомао прокручивала в голове варианты, что произошло на этот раз. Как бы то ни было, вся эта история со стороны Чана была не иначе, чем предательством власти, а потому по всем законам его ожидала казнь через несколько дней. До тех пор он должен был находиться под стражей и отвечать на строгие допросы с включением пыток. Вот только сможет ли даже самая профессиональная стража поймать такого змея, как Чан? Наверное, он уже успел скрыться и обеспечить себе непоколебимое алиби. — Господин Джинши, вы пожелали меня видеть. Когда Маомао вошла в кабинет, Джинши уже сидел в кресле в состоянии боевой готовности. Выглядел при этом он неважно — вся эта история с покушением и подозрением на любимую служанку нехило его потрепала. "Джинши по долгу службы всегда старается сохранять лоск и шарм, но даже он не всемогущ. Когда-то ресурсы заканчиваются". Она смотрела на синяки под его глазами и думала о том, что он — Джинши — при всей его неземной красоте, которой он, кстати говоря, временами умело и бессовестно пользуется, всего лишь человек. Но несмотря на усталость и напряжение, на людях с его лица никогда не сходит улыбка. Да, пусть травница называла его павлином, змеем и избалованным ребёнком, — от своих слов она не отказывалась, — но за всем этим она начала замечать личность невероятной силы духа. И пусть всё, что она себе надумала о его причастности к императору, престолонаследию, даже то, что ей почудилось тогда в тесном проулке — пусть это окажется её глупыми фантазиями, которые она очень скоро забудет навсегда. Джинши — это евнух, который работает на благо дворца и справляется со своими обязанностями безупречно. Большего ей знать не нужно. Джинши кашлянул, прервав поток мыслей травницы. — Присядь. Маомао поклонилась и послушно заняла место на деревянном диванчике. — Чан мёртв. “Что?!” Травница умело скрыла свою первую реакцию. Конечно, она подозревала, что он вздумает замести следы, но действовать настолько радикально… — Что произошло, господин? — Найден мёртвым в своих покоях. Следов насильственной смерти нет. Возможно, сердечный приступ. Джинши потёр переносицу и вздохнул. — Во всяком случае, дело закрыто. Так как преступника нет, искать сообщников никто не станет. Можно выдохнуть… наверное. Маомао закрыла глаза. Невольно в памяти нарисовался образ черноволосой девушки, выращивающей цветы у территории военных. Она думала о ней. Думала о Чане. И снова промолчала.