Мы доверяем друг другу?

“Ну вот и всё, теперь точно плакала моя головушка”. Каждый шаг похитителя отдавался ударом в её грудной клетке, словно отмеряя время до неизбежной развязки. Сердце билось глухо и сильно, но внешне это не было заметно: её лицо оставалось каменным, глаза не выдавали ни тревоги, ни страха. Что-что, а скрывать даже самые сильные эмоции от посторонних людей Маомао научилась мастерски. Холодный ночной воздух обжигал кожу, но внутри всё клокотало, как кипящий котёл. Но эти шаги, эти движения… Нет, этот человек не был похож на грубого орка-охранника. Ткань его одеяния тоже ощущалась довольно дорогой. Не успела Маомао отругать себя за минутную слабость, как её внимание привлёк аромат, исходящий от мужчины. “Подождите… снова запах османтуса?” — Далеко собралась, травница? Мужчина донёс её до знакомой приёмной и поставил на пол. Она не сопротивлялась. Свечи горели, едва освещая их силуэты. Он стоял прямо перед ней; в палитре его лица смешались напряжение, волнение, разочарование и облегчение от того, что он всё же успел её догнать. Маомао спокойно подняла взгляд, но не задержалась на его всё-таки прекрасном лице. Её разум работал чётко, будто разгадывая очередную сложную загадку.  — Что всё это значит? Её голос, лишённый малейших эмоций, был ровным, как лёд, словно не её только что поймали посреди ночи на попытке бегства. Джинши искал её глаза. Пытался заглянуть глубже, понять, о чём она думает. Её лицо — маска спокойствия, и за ней он уже не видит прежнего взгляда. Тяжёлый вздох вырвался из его груди. — Почему ты решила убежать?  В его голосе сквозила боль, почти неуловимая. — Ты думаешь, что я способен на это? На предательство? Маомао лишь слегка приподняла бровь — единственная деталь, что выдала её мимолётное удивление. Внутри всё сжалось в тугой узел, но она сохранила абсолютное спокойствие.  — Ваши действия говорят громче любых слов. И мне не нужны лишние объяснения, господин Джинши. Хотя, откуда мне знать — может быть вы вообще не господин Джинши. Последней фразой она попала в его самую больную точку. В той стене, которую он старательно строил на протяжении пяти лет, чтобы оградить свою истинную личину от мира, он готов был прорубить трещину лишь для неё одной. Это должно было стать таинством, сокровенным моментом для него и для неё, серьёзным шагом навстречу друг другу. Но не в такой давящей атмосфере, нет. Джинши шагнул ближе, стараясь удержать её взгляд. В его глазах читалось отчаяние, смешанное с гневом — не на неё, а на себя.  — Маомао… — его голос сорвался на шёпот. — Ты правда думаешь, что я…  Он сглотнул, не в силах закончить фразу. В горле пересохло, пальцы сжались в кулаки. Маомао долго молчала — не собиралась облегчать ему страдания.  — Это всё не имеет значения, господин. Раз уж вы не дали мне уйти и не желаете меня отпускать, значит я приму свою судьбу, какой бы трагичной она ни была. Дворцовые распри — не забота простой служанки. Ваше преступление — дело исключительно ваше и его величества, но если вы привлекаете меня, чтобы я нашла вам того, на кого сбросить вину — более я не имею права отказывать. Только, пожалуйста, пусть меня казнят при помощи яда. Моральная компенсация. Джинши сделал ещё один шаг вперёд, совсем близко. Его дыхание сбивалось, он видел, как Маомао ускользает от него, но ничего не мог поделать. Все его усилия, его забота о ней — теперь незначительны в её глазах. — Ты ошибаешься, — его голос стал твёрже. — Я пытался тебя защитить. Я хотел… я хотел, чтобы ты узнала правду, а не то, что ты думаешь сейчас. Лучше бы она на него разозлилась. Проклинала самыми последними словами. Пусть бы её глаза метали молнии, пусть бы кричала, пыталась вырваться — это было бы легче вынести, чем это молчаливое, ледяное равнодушие. Оно ранило глубже любого крика, сильнее, чем если бы она отвесила ему пощёчину. Равнодушие, будто он для неё ничто. Его сердце сжималось от боли, как будто Маомао одним взглядом говорила ему: "Ты не заслуживаешь даже моей ненависти". Он видел, что она не испытывает страха, не пытается спорить или убежать снова. Она просто приняла всё, как неизбежное. И это было хуже, чем если бы она потеряла контроль — Джинши мучительно осознавал, что утратил самое дорогое. — Прошу, выслушай меня. — Я вас слушаю. Она действительно слушала. Было ли ей настолько всё равно, как она это показывала? Не осталось ли в ней хотя бы крохотного, томящегося огонька надежды, что человек, стоящий перед ней — именно тот, кем он себя демонстрирует? Возможно, она слишком устала, чтобы рассуждать здраво и без эмоций. Этой ночью они так и не сомкнули глаз. На истощённых лицах отпечаталась усталость, не только физическая, но и моральная.  Джинши достал из своего халата несколько перевязанных листов бумаги — тетрадь записи посетителей аптечного склада, которую ему удалось выкрасть около суток назад. — Может быть, это изменит твоё мнение насчёт преступника? Когда Джинши протянул Маомао журнал записей, его пальцы слегка дрожали от напряжения. Маомао молча взяла его, подошла к свечам и несколько секунд вглядывалась в ровные строчки. Там было множество имён, но взгляд быстро зацепился за одно имя — Ли Вэй. Именно его смерть вызвала этот водоворот событий. Слуга, погибший при проверке еды для императора. В графе напротив его имени стоял ингредиент: аконит. — Ли Вэй... — тихо произнес Джинши, не отводя глаз от бумаги. — Единственный, кто брал аконит. Маомао молча кивнула. Её лицо оставалось, как всегда, непроницаемым, хотя внутри уже начали складываться кусочки головоломки.  — Последняя запись была сделана день назад. Вы взяли его… вчера утром? И… аконит тоже.  Стало ясно, где пропадал Джинши всё утро и откуда взялся аконит в его ящике. Она молча подошла к столу и достала злополучный пузырёк. — Его я тоже взял вчера утром. Ты ведь рассматривала отпечатки пальцев, когда проверяла чашу с супом. Тогда, после банкета. Подумал, что это поможет найти преступника. А потом проверил журнал… Маомао аккуратно взяла пузырёк за края и откупорила крышечку.  — Господин Джинши, вы же не считаете, что я веду учетную базу отпечатков всех служащих дворца? Тем более ваши отпечатки тут тоже имеются. Она вдохнула аромат содержимого. Да, изумительный запах… За то время, что Маомао работает у Джинши, она страшно соскучилась по настоящим, смертельным ядам и экспериментам с ними.  — Кстати, господин. Как вам удалось уйти со склада незамеченным? Джинши выдавил из себя нервный смешок и поправил воротник. — Скажем так… Суйрен в этом мне очень помогла. Маомао не отреагировала и вернулась к журналу. Она вспомнила слова Чана, телохранителя императора. Тот, казалось, говорил в точку: возможно, это было не покушение на императора, а тщательно спланированное самоубийство Ли Вэя. — Чан был прав, — продолжил Джинши, вслух озвучивая её мысли. — Это могло быть самоубийство, а не покушение. Ли Вэй знал, что делает. Маомао собиралась кивнуть в ответ, но что-то заставило её прищуриться и приглядеться к записи в журнале. Она резко остановилась, всматриваясь в иероглифы. Что-то в них было... неправильное.  — Подождите, господин. Этот иероглиф... С ним что-то не так. Она коснулась пальцами строки с именем Ли Вэя. Джинши подошел ближе, взглянув туда же. Его брови слегка сдвинулись, но он не сразу заметил, что смутило Маомао. Она провела пальцем вдоль черты, которая была на удивление кривой.  — Вы видите? Словно кто-то толкнул его в тот момент, когда он писал. Ли Вэй мог быть не таким уж умелым писцом, но такие ошибки делают лишь тогда, когда что-то отвлекает. Либо, если его рука... — Ты хочешь сказать... что его подставили?  Джинши нахмурился, всматриваясь в кривую черту. Его разум пытался переварить эту мысль, искать логические связи: хоть и с трудом, но писать Ли Вэй умел. Маомао медленно кивнула, но не успела ответить. Воспоминание вспыхнуло в её сознании: та мелкая деталь, которую она раньше не сочла важной. Один человек, которого она видела недавно… Она опустила глаза на журнал, и холодная решимость заполнила её грудь. Они были близки к разгадке, и теперь им нужно действовать быстро.