Мы доверяем друг другу?

— Травница!!! Она не помнила, как выбежала из кабинета, не закрыв до конца ящик. И не помнила, как оттолкнула Джинши, направляющегося в приёмную. Всё, что она осознавала на тот момент, невыносимо стучало в висках: она действительно в опасности, и до сего момента даже не представляла, насколько. Сейчас ей стало по-настоящему страшно. Человек, на которого она работает, замешан в преступлении против императора. В попытке убийства с помощью яда. И надо же, какое совпадение! Ведь его личная служанка как раз прекрасно разбирается в ядах и как орешки щёлкает разные загадки. Просто замечательная возможность лишиться головы. К чему был этот спектакль с доверием?  Ну, конечно! Всё складывается один к одному: в аптеку он её не пускал, чтобы она случайно не увидела его имя в журнале посетителей, когда он брал аконит. Медальон клана Ка у него тоже оказался неспроста. Маомао давно подозревала, что настоящий статус Джинши гораздо выше, чем он показывает, но никак не могла поверить в то, что с ней рядом находится тот самый младший брат императора, и который, как оказалось, пытается захватить власть в свои руки самыми грязными способами. И то, что он хотел ей сказать тогда, на прогулке… Неужели хотел признаться, что замешан в преступлении? И тут-то и кроется разгадка, почему врач решил, что в смерти Ли Вэя виновата белладонна: Джинши внушил ему что-то об этом препарате, чтобы через эту, якобы, ошибку врача взять травницу под свой контроль. Домашний арест, ну-ну. “А я ему нужна только для одной цели: чтобы из того списка подобрать подходящего бедолагу, на которого можно было бы правдоподобно повесить это преступление”. Оказавшись в своей комнате, Маомао забаррикадировала дверь при помощи стола и села на пол, прислонившись спиной к освободившейся стене. Виски словно налились свинцом. Она опустила голову на колени, пытаясь осознать, что ей следует делать дальше.  “Ну почему в моей жизни столько проблем из-за этого проклятого евнуха?! Или…” Маомао на несколько секунд зависла, вспоминая случай в проулке, а затем звонко ударила себя ладонью по лбу. “Так это были совсем не травы, чёртов ты извращенец!” *** — Юный господин, Сяомао должна с минуты на минуту быть в вашей приёмной. Вы готовы? Суйрен заботливо расчёсывала блестящие пряди Джинши. После суматошного утра причёску господина следовало наконец привести в порядок.  — Спасибо, Суйрен. Я готов. Давно нужно было её в это посвятить. Служанка улыбнулась. И когда он успел так вырасти? Её очень трогало наблюдение за разгорающимися чувствами Джинши, которого знала с пелёнок, и, не секрет, она получала большое удовольствие от того, что принимала участие в устройстве его личной жизни. — Да, Суйрен… Спасибо за помощь сегодня. Идея с аптекой и правда была не такой уж и плохой. По крайней мере, я раздобыл то, что хотел. Теперь дело пойдёт как по маслу. Закончив с прической, Джинши отправился в приёмную, где, как предполагалось, уже должна была оказаться Маомао. Идя по коридорам, он мысленно повторял слова, которые так и не сказал ей во время прогулки, и от нарастающего волнения его сердце стучало всё быстрее. До входа в приёмную оставалось несколько шагов: Джинши уже приготовился переступить через свои эмоции и войти, но дверь распахнулась, и из неё вылетела хрупкая фигура, обдувая его ветром от быстрых движений. — Травница!!! Травница? В это мгновение она не была похожа на себя. Она промчалась мимо него с абсолютно стеклянным взглядом, неслабо оттолкнув его с дороги и скрылась в темноте коридора. Запнувшись на долю секунды, Джинши осторожно вошёл в приёмную и не увидел ничего, что могло её — ту, кто без труда смотрит на трупы, ловит змей и не верит в мистику — так сильно напугать. Кабинет выглядел обыкновенно, но в углу стояло ведро, а на столе лежала тряпка — Маомао не закончила уборку. Джинши подошел к столу и судорожно перебрал листы на столе, пока не обнаружил открытый ящик стола, а в нём — флакончик с аконитом. “Чёрт! Я должен ей всё объяснить!” *** Сильный и яростный стук в дверь заставил Маомао поднять голову с колен. Она услышала голос, ставший уже таким привычным, но теперь отдающийся болью и дрожью в каждой клеточке тела.  — Маомао!!! Он называет её по имени: она не припомнит, чтобы такое бывало раньше.  — Пожалуйста, открой, я знаю, что ты здесь! “Слышать его не хочу”. Помимо того, что она была в смертельной опасности, находясь с ним на одной территории, она чувствовала нечто, до сих пор ей неведомое. Привязывалась ли она раньше к людям? Конечно, она питает тёплые чувства к своим сёстрам из Медяного дома и к папаше. Но что не так с этим евнухом? Почему здесь так болит что-то совершенно другое, неуловимое, личное? Ах да, извините: недоевнухом. Горечь разочарования. Только-только она смогла признаться себе в том, что может довериться этому человеку — единственному, кто, как ей казалось, проявлял о ней заботу. И нужно же было так жестоко обмануться.  Было фатальной ошибкой доверять ему, и Маомао с досадой это признала. Жизнь её ничему не учит. Да и что она вообще может знать о доверии, если даже родная мать была готова заколоть её ножом, когда та была беспомощным младенцем?  — Хорошо. Я приду к тебе завтра и мы поговорим. Голос за дверью произнёс эти слова тихо и отчаянно, а затем развеялся в ночной тишине. *** — Маомао!!! Джинши добежал до комнаты Маомао за считанные секунды. Он и не подозревал, что его афера с добычей улик обернётся против него самого.  — Пожалуйста, открой, я знаю, что ты здесь!  Он стучал, отбивая до ссадин кожу на костяшках пальцев, но в ответ слышал лишь тишину. Густое, тяжёлое молчание давило на грудную клетку и сковывало дыхание. Он не мог вот так потерять всё. Не мог. Во дворце её преследует множество опасностей — он должен был её защищать. Всё, чего он добивался всё это время, всё, чего он так страстно желал — это её доверие. И оно разбивается вдребезги прямо перед его носом. Он склонил голову и прислонился спиной к деревянной двери. Казалось, он всем нутром ощущает леденящий ветер, который сейчас сквозит между ними. Он ведь не может так просто взять и уйти? Что будет, если он оставит её здесь одну до утра? Джинши сжал кулак так, что ногти впились в мягкую ладонь, оставляя следы. Больно. Но пусть лучше болит здесь, ведь испытывать боль от потери самого дорогого — невыносимо втройне. Скорее всего, она сегодня не будет спать. И разговаривать с Джинши, она, конечно, тоже не станет. Вместо этого будет думать и думать — это так в её стиле. Да и он тоже не сможет сегодня спокойно уснуть. Тогда не лучше ли будет… — Хорошо. Я приду к тебе завтра и мы поговорим. Джинши повернулся к двери, прикоснулся к ней ладонями и прислонился лицом. Словно молитву, он мысленно повторял одни и те же слова. “Пожалуйста, верь мне”. Он знал: здесь, за этой дверью, ей сейчас очень плохо. Знал он и то, что в эту минуту он не в силах, да и не вправе ей помочь. Прикрыв глаза, он мягко прикоснулся губами к холодному дереву двери, развернулся и тихо ушёл. На том месте, где его щека соприкоснулась с дверью, остался влажный след. *** Погасли последние огни, и дворец погрузился в ночную тьму: только серебристый свет луны и звёзд освещал улочки и изогнутые крыши. Маомао была готова.  “Раз уж моя голова и так с большой вероятностью полетит с плеч, пусть лучше я буду казнённой по своей вине, чем понесу наказание за него”. В небольшой мешочек она сложила самое необходимое, и привязала его к поясу. Разумеется, коробочка с кордицепсом полетела туда первая. Будь Джинши хоть преступником, хоть убийцей, хоть сообщником — такие подарки дарят ох как не часто, и для Маомао было бы странно отказываться от них только из-за такой мелочи, как покушение на императора. Она думала о том, как ей уйти из дворца незамеченной. Ну, хотя бы, для начала, из ненавистного дома Джинши. Маскировка? Возможно. Вокруг стен дворца глубокий ручей, а плавать Маомао не умеет. Сделать подкоп?  Нет времени размышлять. Она тихо открывает скрипучую дверь и выходит из своей комнаты во двор, идёт вдоль стен, не издавая лишнего шума. Глаза уже привыкли к темноте, она хорошо ориентируется в пространстве. Истинная кошка. Выдыхает, успокаивается. Останавливается, решает, куда идти дальше. Но рано расслабилась. Краем уха Маомао улавливает шаги где-то вдали. Надо скрыться. Она идёт дальше всё быстрее; шаги вдали тоже ускоряются и приближаются к ней. Скрываться бесполезно, надо бежать. Она не отдаёт себе отчёта в том, что тот, кто её заметил — явно сильнее, выносливее и обязятельно её догонит. Кто он такой?! Маомао может сколько угодно прятать свои эмоции и рассуждать рационально, но иногда всё же включаются инстинкты, которые невозможно подавить. Страх. Адреналин. Она срывается с места и бежит, не оборачиваясь назад. Бежит, глотая прохладный ночной воздух, бежит, но спотыкается о камень и падает на дорогу. Проиграла. Тот человек, чьи шаги она слышала, спокойно подходит к девушке, берёт её крепкими руками — Маомао не вырваться из такой хватки — и подбрасывает на плечо.  “Ну вот и всё, теперь точно плакала моя головушка”.