Мы доверяем друг другу?

Меньше, чем в десяти метрах от помещения, в котором находилось тело Ли Вэя, на пути Джинши, Маомао и Гаошуна появилась мужская фигура. Это был высокий и статный мужчина средних лет с корокой острой бородкой. "Судя по одеянию, чей-то телохранитель". — С возвращением, господин Чан. "А, понятно, чей". Джинши приветливо, но сдержанно улыбнулся. — Господин Джинши. Рад видеть. Как только вернулся, я тут же узнал о случившемся, и вот иду проститься с бедным Ли Вэем. То, что произошло — просто немыслимо, огромная трагедия. О, если бы я был рядом с его величеством... Его слуга был бы сейчас жив. "Что с его рукой?" От Маомао, обладающей взглядом лекаря, не ускользнула небольшая судорога, ритмично подёргивающая его правую руку. "Нервный тик? Или старая травма?" Чан, осведомлённый о вчерашних событиях и аресте травницы, слегка наклонился в сторону Маомао. — Юная леди, я очень сожалею, что так вышло. Я не сомневаюсь в вашей невиновности. Император очень высоко ценит ваш труд и хорошо о вас отзывается. На Джинши эти слова подействовали как мёд, но Маомао была не из тех, кто расплывается от похвалы, даже искренней. Чан на мгновение задумался и снизил тон голоса. — Честно говоря, зная Ли Вэя, я бы больше поверил в то, что это было самоубийство. Все трое сдержанно переглянулись. Джинши постарался скрыть штрих недоверия на своём лице и прищурился. — Что вы имеете в виду, господин Чан? Телохранитель вздохнул и пустился в воспоминания. — Ли Вэй был прекрасным дворцовым работником с очень печальной судьбой. Несколько лет назад в его семье произошла трагедия: он потерял свою жену и любимицу-дочь. Обе скоропостижно скончались от страшной болезни — если мне не изменяет память, их погубили жуткая лихорадка и кровавый кашель. Ли Вэй был раздавлен потерей, и... так и не смог вернуться к прежней жизни. Не справившись с одиночеством, он решил положить всё своё существование на служение его величеству в качестве слуги-евнуха. Он был верным слугой, но никогда прежде не практиковался в дегустации блюд, что, к сожалению, его и погубило. В остальном он работал отменно. Вы знаете, служение императору стало для него в некотором смысле побегом от тяжёлой реальности. В физическом труде он мог забыться, но груз, который он несколько лет носил в своём сердце, в последнее время стал для него непосильно тяжёлым, и это невозможно было не заметить тем, кто был рядом с ним. Чан выглядел подавленно, его голос начал дрожать. — ...Остаётся надеяться, что сейчас он наконец обрёл покой вместе со своей семьёй. Маомао внимательно слушала рассказ телохранителя Чана. В отличие от неё, Джинши и Гаошуну, казалось, история Ли Вэя была отчасти знакома. Она ещё раз оценила Чана с ног до головы. "Он более сентиментален, чем кажется внешне". Джинши подался вперёд. — Благодарю вас, господин Чан. Поклонившись друг другу, они разошлись. Чан направился к покойному Ли Вэю, а Джинши вместе со своими спутниками поспешил в свою гостиную, чтобы поскорее обсудить то, что заметила травница. *** — Ну что, есть мысли? Пока Суйрен готовила для них холодный чай, Маомао пыталась соединить нити между тем, что она узнала вчера, и тем, что ей довелось увидеть и услышать сегодня. Труп с синюшными конечностями. Белладонна. Чан с версией о самоубийстве. Медальон Джинши... "Как ни посмотри, ерунда получается". Но с чего-то надо начинать. — Господин Джинши, кто-то пытается нас надурить. Джинши отхлебнул зелёного чая, не отводя взгляда от травницы. — Подробнее. — Это была не белладонна. Симптомы не совпадают. Яд белладонны при попадании в организм расширяет сосуды и повышает температуру тела. Войдя к покойному, худшее, что я ожидала увидеть — немного покрасневшную или потемневшую кожу. Но господин, вы помните, как выглядели его руки? Он наклонился, подпирая руками подбородок. Джинши был силён духом, но вспоминать в подробностях вид трупа было занятием не из приятных. — Они были… синими. — Верно, господин. Это называется цианоз. И он возникает, напротив, в результате недостаточного кровоснабжения. Сначала я подумала, что преступник попытался подделать симптомы — опустить руки покойного в краску, например, чтобы дать нам ложный след. Но тогда я решила удостовериться, и, благодаря господину Гаошуну… "…который в отличие от павлина понимает меня с полувзгляда…" — …мне всё же удалось рассмотреть поближе слизистую его носа. Она была такой же синей, как и руки, так что это не могло быть подделкой. Перед нами отравление однозначно не белладонной. Джинши тяжело вздохнул. Маомао очень умна, но это обернулось трагедией для неё самой, и если бы она не была главное подозреваемой, она могла бы расследовать это дело в два счёта. — У тебя есть предположения, от чего умер Ли Вэй? Маомао помолчала несколько секунд. "Не могу делать выводы, основываясь на одних только догадках..." — Я не могу быть в этом уверена, господин, но симптомы очень похожи на отравление аконитом. Он тоже очень ядовит, но намного более распространён, чем та же белладонна. К тому же, его типичным симптомом являются предсмертные судороги, о которых говорил шарл… кхм, придворный врач. Джинши встал и начал ходить по комнате, громко дыша, а затем остановился и посмотрел в потолок. — Как ни посмотри, ерунда получается. "А я о чём!" Он сел и продолжил. — Значит у нас есть слуга, убитый аконитом, но при этом уверенный, что он отравился белладонной. Это подхватил придворный врач, и кто-то, воспользовавшись этим замешательством, удачно сбросил вину на тебя, только потому что ты несколько дней назад брала белладонну? И что это за бессмыслица? Кто тогда преступник?! "Хм, для человека, не сведущего в медицине, он довольно быстро запомнил название аконита... Я ведь произнесла его всего один раз". — Господин Джинши, сейчас я вижу только один вариант, как мы можем продвинуться в расследовании. Нам очень нужно... Джинши строго посмотрел на травницу и довольно громко опёрся кулаком о стол — это прозвучало как удар. — Нет. В аптеку ты не пойдёшь. — Но господин, нам просто необходимо проверить журнал! Кто-то точно брал аконит! — Я уже сказал, что твоя безопасность —это моя ответственность. "Вот змей упрямый. Или у него свои причины не пускать меня туда? Ведёт себя странно". Маомао не стала скрывать своего раздражения. Как этот павлин не понимает, что своей излишней осторожностью только тормозит дело?! "Возможно, мы могли бы заручиться поддержкой Чана, если бы знали его чуть лучше. Хотя, господин, кажется, знаком с ним давно и может ему доверять". — Господин Джинши, а в этом всём не может быть косвенно замешан Чан? Он мог намеренно или случайно скрыть опасность от императора? Джинши покачал головой. Они знали Чана несколько лет, и как телохранитель он проявлял себя блестяще. — Не думаю. Император ему очень доверяет. Это то же самое, если бы меня захотел прикончить Гаошун. Гаошун кашлянул. — На вашем месте я бы не стал исключать такой вариант. — Что? — Что, господин? Маомао смогла подавить лёгкий смешок. "Господин Гаошун нравится мне всё больше и больше". — Я к тому, господин, что нам не следует чересчур полагаться на личные предубеждения. Никогда не знаешь, кто может предать твоё доверие. Маомао мысленно повторила последние слова Гаошуна. Затем она вспомнила небольшую деталь. — А что у господина Чана с рукой? Джинши и Гаошун переглянулись, не понимая, что травница имеет в виду. — А что у него с рукой? Она посмотрела на них так, словно услышала самую глупую вещь на свете. "Далёкие от медицины люди иногда бывают крайне невнимательны!" — Мне показалось... Ладно, судя по всему, это мелочи. Гаошун положил на стол лист бумаги, на котором делал пометки пером в течение всего разговора. Благодаря его внимательности у них теперь был список подозреваемых. Все трое уставились в лист. Маомао потёрла подбородок. "Придворный врач? — Он и мухи не обидит... Пока не соберётся её лечить. Охранник? — Да уж, очень мутный тип. Неприятный. Видела ли я его раньше? Смотритель склада. — Гаошун очень внимателен. Ни я, ни Джинши о нём даже не упомянули как о подозреваемом, а ведь он запросто мог подменить яд. Вот тут надо бы разобраться. Придворная дама Суйрей? — Слишком мало информации. Но она может быть в сговоре со смотрителем. Надо проследить за ними. Чан? Пожалуй, телохранителю следовало бы знать, что у императора появились недоброжелатели. Но с другой стороны, ведь его версия о самоубийстве держится в том числе и на том, что видимых врагов у императора не было?" Но это не всё. Был ещё один человек, чьё имя не могло фигурировать в списке, но для Маомао оно было окутано тайной за семью печатями. Нет, она не подозревала всерьёз, что Джинши участвует в заговоре против императора. Но... "Никогда не знаешь, кто может предать твоё доверие". Все мужчины в гареме — евнухи. Кроме императора и... его брата. Она прекрасно помнила дряблую кожу и ухудшающееся состояние здоровья своего отца, она видела и других евнухов во дворце — взять, к примеру, того же врача-шарлатана, склонного к полноте по женскому типу. Статный и подтянутый Джинши с телом настоящего воина, честно говоря, несколько не вписывался в стереотипное представление о евнухах, и это то, что порой всплывало в размышлениях Маомао. И как бы они ни гнала от себя мысли о нём, его происхождении, тайнах, которые он скрывает, они снова и снова её засасывали как водоворот. "Если бы я могла это как-то проверить без последствий для моей головы..." — О чём задумалась, травница? Маомао вернулась с небес на землю. — Н-ни о чём, господин Джинши. Он коснулся её чёлки и нежно провёл пальцами по щеке. Едва она попыталась отстраниться, как наконец уловила запах нового парфюма от его рук. Тот аромат, который она почувствовала в столовой. "Вот же змей, это же османтус!"