ölkö

      Пока на дорогах разделяет и властвует позднеосенняя гололедица, машины летят, стоят в пробках, и их водители сигналят так, будто у них нет такого понятия как проблемы с ушными перепонками, мое утро начинается... … с кофе. Да-да, мы не возьмем в счет, что я еще едва упала по дороге в колледж, и сейчас опаздываю на пару ровно на одну минуту, потягивая сладкий кофеин и кушая самый вкусный круассан. Из Народного. Самое лучшее, что могло произойти с утра - это вкусный кофе и очень красивое опоздание. Когда круассан становится порядком меньше, тарелка под ним говорит своей синей надписью: "А теперь иди и выруливай свои дела". Бегу и падаю, дорогая тарелочка, бегу и падаю. Мне хватает пары секунд, чтобы завернуть остаток не самого полезного завтрака в пластиковый пакетик, запихнуть его как можно глубже в огромную вязаную сумку со значками из Геншина, и свалить из Комьюнити, попутно благодаря баристу за кайфовый кофе. Пускай и сливочное сердечко в этом латте немного расплылось. Похоже, оно радовалось сегодняшнему снегу больше моего. В моей огромной желтой толстовке с начесом было невозможно замерзнуть за пару минут на улице, пока я выбегала из кофейни и заходила в это же здание с другой стороны: в колледж. В то время как я шла к автоматическим дверям и разбиралась с браслетом на левой руке, чтобы через них пройти, люди, ждавшие лифт, наконец его дождались, зашли и поехали. Похоже, судьбинушка еще раз напомнила мне, что у меня есть ноги, а разъезжать по этажам - работенка незаконная. Правила созданы для того, чтобы их нарушать, поэтому в этом плане я даже могу называть себя местным нелегалом. Криминальный художник с властью. Этому художнику светит совершенно непонятная математика и куча работы над сертификатами для студсовета и волонтеров прошлого года. Все-таки, моя власть - это не деньги, слава и все в этом духе. Моя власть - это изобразительное искусство, впивающееся людям в сердца. Только я могу дергать за ниточки душ людей, вызывая у них чувства, которые хочу. И мне это нравится. Я с горем пополам заползаю на четвертый этаж, - благо мне не придется идти на шестой за своими вещами, - и иду целенаправленно мимо кабинетов в самый конец коридора. Стук сапог на каблуках периодически пугает студентов, но сейчас еще довольно рано, так что вряд ли здесь кто-то вообще есть. И я знаю, что никто не заметит мой маленький секрет. Шкафчик в самом конце. Чужой. Весь в наклейках и подарочных открытках. Никогда не закрываемый на ключ, в отличие от чужих шкафов. Не знаю почему она его не закрывает. Либо ей лень таскаться с ключом, либо она слишком доверяет людям и не боится за свои вещи. Хотя, ее доверие оправдано: я и правда ничего не трогаю. Мои еженедельные походы в конец четвертого этажа имеют другую причину. Я открываю знакомую дверцу. Вижу, что куртка уже висит. Она здесь, а значит нужно просто быстро оставить булочку с маком и уйти, как ни в чем не бывало. Она вообще ничего не ест, дурочка. Это лучшее, что я могу для нее оставить, чтобы ее и без того худощавое тело не развалилось от всех этих косплеев и фотосессий. Но я уважаю ее выбор, и если она попросит меня перестать "подкармливать" ее булочками, которые она любит, я обязательно прекращу. Обязательно. Учиться на графического дизайнера будучи врожденным иллюстратором - задачка не из простых. Рамки постоянно подгоняют меня в свое узкое пространство, где есть лишь некоторая свобода, и мне больно перевоспитывать свое терпение. Зато это именно то, чем я хотела заниматься. Уж всяко лучше, чем рисовать карандашом одни и те же белые фигуры, которые от своей монотонности сплываются в серое пятно старой советской художки. Где потолки давно облезли и заплесневели, где на голову с потолка капает вонючая вода старой канализации, холод морозит до костей, а преподу не нравится задохнувшаяся во всем этом болоте мертвая ваза. Где вроде бы академия дизайна, а дизайн на их сайте прямо-таки пестрит непрофессиональностью, шрифтами и блоками текста из говна и палок. В общем, мне повезло. Очень. Спасибо маме и папе. Учиться никогда не будет по-настоящему тяжело. Тяжелее добраться домой в целости и сохранности. И пока мои эльфийские уши никого не напрягают, я продолжу привлекать внимание к своей персоне. Сегодня меня зовут Касай. И пока сапоги не настолько сильно скользят по кривым израненным дорогам моей родины, я продолжу идти с высоко поднятой головой. – Только не смей спать на службе, – произносит голос товарища-сослуживца, и юноша широко распахивает серо-зеленые глаза. Солнце еще сидит где-то за краем видимого горизонта. Еще немного и оно покажется, как кошачья мордочка из домашнего тазика. И чтобы застать его появление, пришлось поспать только два часа. – Не докладывай об этом Эсфер, – голос юноши прозвучал не слишком бодро даже для него самого, и он тихонько прокашлялся, настраивая тон. – Мы с ней слишком долго разгребали дела, я едва сумел глаз продрать. Сослуживец, бледноволосый паренек по имени Аймин, тяжело вздохнул, понимая тяжесть положения командира стражей, который копил усталость и недосып перед празднеством внушительное время. Недели три с небольшим. Организация мероприятия - штука весьма непростая. Самая сложная ее часть заключается в том, чтобы сначала организовать себя самого, а затем всех остальных. Разных, непохожих людей, среди коих есть и те, кому тяжело дается принять информацию с первого раза. Чтобы суметь собрать всех в единую рабочую систему необходимо быть первоклассным лидером. Сонный, до боли уставший Эст таковым никогда себя не считал. Лишь мама разглядела в нем жилку руководителя. Двигательный аппарат, на котором можно удержать механизм из людских голов и сердец. Мама всегда в него верила, как и в его сестер. Однако Эсфер надежд для мамы подавала больше. – Ничего-ничего, – похлопал Аймин Эста по плечу, – сейчас взойдет Солнце, и мы с тобой тоже сможем отдохнуть. Надо будет и Эсфер уговорить с нами. Не зря же нам были дарованы праздники, чтобы веселиться и радоваться жизни! – Поражаюсь твоей способности видеть хорошее в любой, – он широко зевнул, едва успев прикрыть рот свободной от меча рукой, – ситуации… Вероятно, поэтому сестренка и выбрала тебя. Ей крайне не хватает тепла. – Поражаюсь как может не хватать тепла в городе Солнца, – с тревогой сообщил Аймин, свободно выражая свое негодование. И правда. Тенирийцы - народ гостеприимный, миролюбивый и добрый. Такова была воля Умай, чтобы в технологически развитом мире мечи и доспехи были лишь красивым напоминаем о том, что раньше они использовались для кровопролития и свержения врагов. Что Солнце раньше затмевалось отнюдь не Луной и не тучами, а столпами дыма и пыли вперемешку с запахом боли и слез. Богиня тоже нужна для понимания, да и Богиней Умай себя звать не любит. Умай - есть само понятие жизни. Она построила на разрушенной войнами земле совершенно новый мир, создала своих людей, совершенно новых. Ей пришлось довериться им, чтобы не сковывать их в цепях ради защиты. Это люди построили для нее дворец и посадили на трон, чтобы благодарить и почитать, прозвали ее ласково Умай Эне, а сами занялись возведением Республики Тенирии, советуясь с Богиней как с президентом. Она хотела, чтобы все были счастливы, и люди созданные ей приняли ее желание, сделали его своим и стали делать для этого все. Прозвучали парадные трубы, призывающие стражей встать в две ровные линии по обе стороны от широкой красной дорожки, расстелившейся по главной улице прямиком во дворец. Еще немного и Солнце зальет своим светом весь мир, проснувшийся от долгого зимнего сна, согреет его в своих лучах и ознаменует начало Нового Года. Эст постарался сосредоточиться, своим уже теперь настроенным голосом приказал стражам поднять мечи к Солнцу. Дефицитом стражей город не страдал уж точно, но они все были хорошо натренированы, а потому острия коснулись неба единомоментно. От главных ворот города в ногу пошли девушки. Элитный отряд сорока воительниц, золотая броня и красная одежда. Кырк Кыз. Их острые ушки выглядывали из-под ухоженных волос, подбородки приподняты, натренированные ноги отчеканивали звонкие шаги секунда в секунду. А во главенстве отряда - Эсфер. Стройная, суровая леди, чье лицо холодно как сталь, но такая она только снаружи на время парада. Длинные каштановые волосы собраны в высокий хвост, и он плыл за ней почти что шлейфом. Ее янтарный глаз метнулся к брату, тот кивнул ей, и она кивнула в ответ. Из окон домов повысовывались любопытные и восторженные лица детей. “Я люблю тебя, Эсфер!” - послышался крик откуда-то из толпы на площади, и девушка едва-едва улыбнулась. Эст и Аймин могли бы толкнуть друг друга в бок с широкими лыбами, но никто из них, увы, сейчас этого не мог. Вот-вот с балкона дворца должна выйти Богиня Умай, чтобы встретить проснувшиеся лучи своего мужа с распростертыми объятиями в шесть рук. Как только Солнце коснется Солнечной Чаши, - что-то вроде большого неподвижного флюгера полукруглой формы с лучами над воротами города, - начнется празднование, и площадь займут музыканты с комузами, темир комузами, чопо чоорами, добулбасами, в общем, со всей той музыкальной программой, которую Эст не знал. Он лишь видел кусочки репетиций, когда Эсфер не имела времени проверить их самостоятельно. Под весь этот аккомпанемент должны будут выйти танцоры и танцовщицы с Кара Жорго. Страшно захотелось боорсоков, но командир сглотнул, придержав свой голод. Нужно было сосредоточиться. Эст глянул на свое отражение в золотом мече. Зеленые уставшие глаза не дарили никакого ощущения торжества. Благо хоть темноватые волосы не разлетелись во все стороны и не зацепились за не очень длинные эльфийские уши. Уже хоть какой-то порядок. А вообще, что оружие, что одежда здесь, в Тенирии, явно делались с душой. Даже рукоять была в цветных узорах, а широкое лезвие выгравировано с размахом. Дизайнер сея превосходства вложил в меч всю свою любовь, чтобы капитан чувствовал ее тоже. Отряд Кырк Кыз уже отмаршировали до дворца и встали лицом к воротам города, навстречу поднимающемуся Солнцу. Ласковый ветер коснулся площади, нежно погладив всех людей по головам, и Эсфер пришлось поправить челку. Ну как поправить, чуть тряхнуть головой. Небесное светило надвигалось быстро, небо приобретало яркий голубой оттенок, но Богиня все никак не объявлялась. Народ начал перешептываться, и Эст даже со своего места смог различить, как брови сестры нервно съехались на переносице. Умай вряд ли могла бы проспать, даже несмотря на то, что спать она любит. – У них там все в порядке? – шепнул на ухо Аймин. – Должно быть. Мы предусмотрели абсолютно все. Солнце уже коснулось Чаши, люди предвкушали выход Умай, но ее все еще не было. Эст сглотнул вновь, руки тряхнуло. Да не может быть, чтобы что-то пошло не так. Все было как от иголочки, документ к документу, полный сложенный пазл, занявший столько времени и сил. И тут из дворца послышался пронзительный крик. Вероятно крик придворной служанки. Эсфер что-то скомандовала своему отряду и метнулась внутрь. Пришлось брать себя в руки и командовать тоже. Пазл начал осыпаться. – Сохраняем спокойствие! Все остаемся на своих позициях. Аймин, дальше ты, – кивнул ему Эст и понесся во дворец вслед за сестрой. Элитный отряд расступился, пропуская его внутрь, и он помчался по лестнице вверх. Это была и его обязанность. Дворец дворцом назывался лишь условно. Снаружи он хоть и был высоким, что свойственно королевским замкам, тут совсем не королевство, и здание хорошо вписывается в окружающую среду. Будто это просто один из домов. Еще была бы парковка для автомобилей - и вообще не отличишь. Но лестницы были. Эст их ненавидел. Он немного переборщил с силой прикладывания запястья к экранной панели в стене, но благо раздался писк пропуска, и большая дверь распахнулась. В глазах чуток поплыло от недосыпа и голода, но ноги неслись через коридор и ловко перескакивали по ступеням. Сердце колотилось, нещадно избивая ребра, рука хваталась за перила. Все ведь было готово, столько работы проделано. Но только его тяжелый меч был готов к чему-угодно. Он - нет. Эст прошмыгнул от лестницы дальше. Подъем на плите, как на своего рода лифте. На нем можно было подняться с самого низа, просто путь по ступеням изначально казался быстрее. Плита поднялась, состыковалась с полом тронного зала. Высокие тяжелые двери по бокам от него уже были отворены, но некогда было разглядывать их величие, их выгравированный и расписанный узор. Глаза встретились с троном, и сердце упало куда-то на дно. Так глубоко, что его чем-то передавило, не дав сделать удар. Рот приоткрылся в немом ужасе от осознания, что на троне сидело только тело, пронзенное в грудь чем-то вроде посоха, и золотистая кровь на нем и вокруг уже свернулась и застыла. Голова безжизненно висела на плече, адва зеленых глаза теперь были стеклышками разбитой бутылки. Только корона, по своей форме напоминающая солнечный нимб, блестела во всем этом чудовищном натюрморте. Солнечное тепло больше никогда ее не согреет. – Мама… – вырвалось изо рта, и Эст прикрыл его рукой. Рыдающая сестра свернулась у Богини в ногах, точно котенок под единственной крышей в ливень. Рядом стояла служанка. Кричала, вероятно, она. – Это ты, – сестра вытерла лицо, стала подниматься на дрожащих ногах, медленно повернувшись к Эсту лицом. – Это ты во всем виноват! – Ты что такое говоришь!? – выкрикнул он ей в ответ. – Разве время сейчас выяснять отношения? Но на лице сестры уже образовалась мгла. Длинный золотой меч проскрипел лезвием по полу, поднялся в воздух и указал на Эста. Каблук стучал медленно, сдержанно. Вот только сестра была в гневе. – Это твоя обязанность оберегать наш город изнутри. Ты - звено во всей этой цепочке, ведь мама… Умай Эне доверила свою сохранность именно тебе. Как нам теперь объяснить это людям? Нашим людям!? – Послушай, мы все сделали все, что только могли! Никто бы не мог и подумать об убийстве Божества перед самым началом праздника, ведь… ведь… – Она доверила тебе свою жизнь, Эст. Она доверила тебе Тенирию. – Эсфер, ты ведь и сама должна понимать, что убить Умай не так-то просто. Здесь есть какая-то ошибка! Меч пронесся перед лицом, его металл отразил взошедшее Солнце. Родная сестра никогда не отрубит брату голову. Просто поставит мозги на место. Он действительно оплошался? Или облажался прям конкретно? Пришлось принять этот бой. Раз уж сестра так его хотела. Женщина, что стояла неподалеку в ужасе и недоумении, засуетилась и понеслась куда-то в сторону лестницы. Видимо, чтобы позвать подмогу. Удар. Тяжелая искусная работа, выполненная специально для командира Эста, наконец-то столкнулась с соперником: изящным мечом генерала Эсфер того же автора. Может быть, так она выплескивает эмоции. В любом случае, в полную силу не подерешься. Лязг металла об металл не давал ушам ничего схожего с музыкой, хотя Эст неоднократно встречал в литературе высказывания героев о том, как те наслаждались звучанием битвы. Возможно, так они говорили по той причине, что ждали ее и планировали. Эст ничего не ждал, ничего не планировал. Господи, да он просто хотел поесть боорсоков и нормально поспать! – Как нам сообщить людям об утрате? – спросила впопыхах сестра, ловко управляясь руками. – Вся наша с тобой работа, их работа, все пошло насмарку. Нооруз кончится, не успев даже начаться из-за этой потери! – Мне больно не меньше твоего, Эсфер! – ударом меча посильнее от смог отвести ее от себя подальше. Сестра сделала два шага назад и теперь восстанавливала дыхание. – Она и моя мать тоже. И она хотела этого праздника, значит он, черт возьми, будет! Эсфер отдышалась, выпрямилась и вытянула ведущую руку в сторону. Ее оружие действительно было продолжением ее тела. Ни победить ее, ни проиграть ей Эст не мог физически. Они оба были обучены одинаково. Продолжат - будут биться до бесконечности, пока кто-нибудь из них не упадет от бессилия. – Думаешь, все еще можно продолжить праздник? – спросила Эсфер, недоумевая. – Да, конечно да. Мы ведь встречаем еще и Тенгри, нашего отца. Нельзя чтобы он пришел просто на похороны. Эсфер тяжело вздохнула, и казалось, что она сейчас заплачет, но она сдержалась и протянула рукоять своего меча Эсту. Он подошел ближе, доверил ей свой, и они сложили мечи друг другу в ножны. Так учила Умай: “Почувствуйте тяжесть того оружия, от которого защищались. Познайте каково было вашему оппоненту, а затем помогите друг другу. Именно так решаются конфликты, если они дошли до мечей”. Жаль, что сейчас она полусидит-полулежит на своем троне. Надо хотя бы закрыть ей глаза. Эсфер нахмурилась, глянув куда-то в пол, и Эст обошел ее, направившись к Умай. Вблизи ее тело казалось в еще более ужасном состоянии. Издалека эта картина выглядела даже немного лучше. Сначала он глянул ей в уставшее, не видящее лицо, осторожно закрыл пальцами глаза, и только потом обратил внимание на орудие убийства, по-прежнему торчавшее из ее груди. Неужели сердце у нее справа? Или убийца в него не метился? Эст поставил ногу на сиденье, чтобы опереться, схватился руками за посох и не без труда вынул его. Какую же силу надо иметь, чтобы вогнать его почти сквозь трон. – Я верю, что ты не просто тело, мама, – сказал он Умай, осторожно сажая ее в более естественное положение. – Не могла же ты так просто дать себя убить, верно? – Ты с ней разговариваешь? – спросила Эсфер, обернувшись. – Конечно разговариваю. Она ведь все слышит. – И ты совсем не плачешь. – Я найду для этого время, – он выпрямился, вздохнул и опустил взгляд на окровавленный посох в руке. Подумалось, как же хорошо, что он в перчатках. Наконец прибежали солдаты, но, не успев начать шуметь, сразу же притихли и склонили головы. – Нам… следует ее забрать или… – После праздника поставьте юрту на входе, – сказал Эст, повернувшись к товарищам лицом. – Пусть люди приходят к ней. Только оповестите их об этом чуточку позже, дайте им встретить Солнце. Аймин! – Есть, сэр, – ответил белокурый парень, встав в позу. – Нам нужен хороший следователь. Отыщите служанку для допроса и добудьте список тех, кто заходил и выходил из дворца. Особое внимание уделите гостям из соседних городов. Сомневаюсь, что наши люди способны убить Богиню, но все же. – Будет сделано, – кивнул Аймин и помчался по делам. Несколько помощников двинулись за ним. Эст мог вздохнуть с облегчением, что у него есть такая надежная правая рука. В воздухе пахло тяжело и неприятно. Командир даже не сразу это понял. Единственное, что пришло ему в голову, это передать орудие одному из солдат и пойти вымыть руки. Дверь уборной отворилась, перчатки полетели в раковину. Самый разгар торжества, из приоткрытого окна уже слышна музыка. Люди явно не в курсе произошедшего, но меньше знаешь - крепче спишь. А пока Эст вручную отстирывает перчатки от золотой крови. – Ты их так не отстираешь, дурашка, – послышался голос где-то за спиной, и Эст поднял глаза в зеркало перед собой. Две пары глаз глядели на него из дверного проема. Это были охранницы дворца, своего рода боевые горничные. Айдай и Күндөй. Назвать людьми этих сестричек сложно за наличием у каждой по одному рогу. У Лунной - справа, у Солнечной - слева. – Вы что тут делаете? Я же послал за вами Аймина. – А видеокамеры во дворце уже ни к чему? – ехидно улыбнулась Айдай. – Мы выдали ему список посетителей и записи камер, наши полномочия на этом заканчиваются~ – Ситуация точно не подразумевает шуток, Айдай. Вы вообще должны быть на входе. – Так мы и были там, а ты просто промчался мимо, даже не обратив внимания, – буркнула Күндөй. – Ладно, я вас услышал, – он продолжал тереть перчатку в руках, но Айдай выхватила ее и спрятала за спиной. – Предоставь это нам, командир~ – А сам найди себе перчатки поудобнее, – продолжила за нее Күндөй. – Ага, знаю я как это работает. Потом вы отдадите кому-то эти перчатки, выудите с них кровь, поставите какой-нибудь эксперимент… Что вы там еще можете? – Просто небольшая проверочка, Эээст, – Айдай махнула свободной от перчатки рукой, – Тем более, Умай сама выбирала нас в свои помощники. Ты же не думаешь, что мы можем скрысить? – Я себе-то не знаю как доверять, что уж говорить о двух чудаковатых горничных. – Охранницах, – хором поправили они его. Эст устало выдохнул и посмотрел на свои руки, теперь без перчаток. Пальцы слегка дрожали от напряжения, и он почувствовал, как на него снова накатывает усталость. – Ладно, охранницы, – наконец сказал он, глядя прямо в глаза Айдай. – Но что вы думаете о случившемся? Почему Умай не могла защитить себя? Айдай и Күндөй обменялись быстрыми взглядами, прежде чем Айдай заговорила. – Мы думаем, что это не просто убийство, – сказала она тихо. – Есть что-то большее, что мы пока не понимаем. Умай была не только богиней, но и стратегом. Убийца должен был знать ее слабости. – Вот и мне не верится, что кто-нибудь даже на уровне нас с вами сумел бы справиться с такой задачей. – На уровне Умай, пожалуй, был бы только Тенгри… – осмелилась высказаться Күндөй, и брови Эста съехались на переносице. Полагать, что Бог неба пошел бы на такое - все равно, что верить в немедленный конец света. Его мысли прервала трель телефона. Он обтер ладони о брюки и достал устройство из кармана. Сообщение от Аймина: «Мы уже нашли помощь. Ждем тебя на главной площади». Время шло, и каждая минута была на вес золота. Он бросил перчатку на столе и двинулся в сторону двери. – Командир, – окликнула его Айдай, когда тот уже взялся за дверную ручку. – Да? – Эст обернулся, стоя у приоткрытой двери. – Будь осторожен, – тихо сказала она. – Буду, – отозвался он, открывая дверь. Дверь отъехала в сторону, и глаза слегка сощурились от яркого солнечного света. На площади ниже кружились пышные юбочки, высокие головные уборы с перьями на конце. Эст всегда поражался красотой движений танцовщиц. Движения мужчин танцоров были, все же, грубее. Они не резонировали с порывами ветра, не ловили в ладони Солнце. Женщины лучше понимают мир и легко с ним ладят, да так, что ветер сам подыгрывает им. Случайно вспомнились наставления мамы. Она много говорила о мире, о его важности. О том, как дорого он для нее стоит. Вероятно, как раз по той причине, что это была их совместная работа с Тенгри. Однако, как именно они работали, Эст толком не знал. Вряд ли это было что-то очень сверхъестественное, вроде создания планеты из ничего. Что-то точно было. Да даже если и не было, простой человеческий мозг вряд ли примет информацию таких масштабов. Но сама Умай говорила об этом, как просто о работе. Ее слова были больше похожи на человеческие. Задай ей вопрос о создании мира, и она начнет затирать про бесконечную любовь. И труд, бесконечный. Тело качнуло. Желудок настоятельно требовал пищи, медленно поедая собственную ткань. М-да, желудочный сок вполне может растворить металл, так что с кормом для этого монстра стоило поторопиться. Неподалеку нарисовался стремительно приближающийся Аймин. Рядышком с ним на полном ходу шла Эсфер. Что-то внутри сказало “оу-у-у”, и Эст повернулся в ближайшему столику ярмарки. Молодая девчушка в ярком наряде широко заулыбалась, тут же предлагая командиру отведать самсы с курицей. Он взял одну и пакетик боорсоков, тут же вынимая из кармана брюк монету большого номинала, ибо других с собой не оказалось, вручил девочке и двинулся к Аймину, оставляя малую с огромными счастливыми глазами. – Эст, мы нашли следователя, – сообщил блондин, наблюдая как командир уже жует жареное тесто. – Очень хорошо. Эсфер, это тебе, – он протянул сестре самсу с курицей, на что получил неодобрительный взгляд. И все же, она не отказалась, развернув аккуратную упаковку и откусывая один из трех концов. – Эй, а мне? – надул щеки помощник командира, вздохнул и вернулся к делу. – Так вот, его зовут Кайрат. Обычно следователи с нашим правопорядком не требуются, сам понимаешь. Чаще занимаются какой-то другой деятельностью и выходят в свет только тогда, когда час настанет. И вот он в своем деле очень даже неплох. – За какую сумму он готов нам помочь? – Услышав новость, он отказался от денег вовсе. – Нет, ну ты что, за любую работу полагается оплата. Плюс, он должен будет вести команду, а это секретные агенты, судмедэксперты, арканисты, аналитики, юристы и… уф, сколько еще профессионалов. Да и люди, располагающие информацией, делиться без монетки не станут. Пусть назовет цену, мы не страдаем недостатком средств. – Хорошо, я передам, – кивнул Аймин, наконец. – Умай уже унесли? – спросила Эсфер, проглотив кусочек самсы. – В подземных этажах дворца нашли помещение, туда скоро завезут оборудование, – снова заговорил блондин. – Тронный зал мы закрыли. Как оказалось, оттуда куда-то делись охранники. Мы уже успели расспросить служанку, которая там оказалась. По ее словам, рядом совсем никого не было, когда она зашла. Она должна была быть рядом с Умай во время ее выхода на балкон. – Погоди, но ведь Умай не выходила долго, а служанка закричала уже во время ее опоздания. – заговорил Эст с набитым ртом. – Ее что, не было на своем месте? И где она была? – В спальне Умай, это подтвердили и видеокамеры. Только вот вопрос: что она там делала… В любом случае, на охрану зала нашли замену. – Значит, еще и люди куда-то подевались, – подытожил командир, заметив, что уже успел слопать все боорсоки в пакетике. Однако, трясущийся организм требовал еще. Одним жареным тестом тут не обойдешься. – Ладно, унесли Умай - уже хорошо. Сейчас главное усилить защиту в городе, но и не дать жителям запаниковать. Возникнут вопросы - отвечайте, что гостей на праздник приезжает много, нужно обеспечить им безопасность. Вот и все. – Никаких проблем, командир. Только вот нужно оповестить об Умай вашей с Эсфер сестре. Мы сами с ней не связывались. – Не знаю, как к этому отнесется наша Хели, – сказала Эсфер, с тревогой глядя на брата. – Я не удивлюсь, если она прознала об этом еще очень давно, – отрезал Эст. – В смысле давно? – не понял Аймин. – В городе Луны, поверь мне, знают очень многое. Песня закончилась, и площадь разразилась громом оваций. Эст оглянулся, чтобы застать поклон танцовщиц, но глаза зацепились за маленькое черное пятнышко. В метрах десяти сидела кошка, уставившись на Эста своими яркими желтыми глазами. Издалека показалось, что зрачки у нее почти человеческие. Большие, способные впитать в себя весь мир. На шее у пушистого гостя что-то висело что-то блестящее. Но, как только мозг попытался сообразить, что же эта блестяшка из себя представляет, кошачьи зрачки сузились, и она ускакала с площади, точно не было никакого черного пятнышка посреди красочной суеты. – А у нас в городе много черных кошек? – вдруг поинтересовался Эст у сестры и Аймина. – Ты это сейчас к чему? – не поняла Эсфер, наклонив голову. – Ради личного интереса. – Их столько же, сколько и всех остальных мурчал, – ответила она. – Каждый день встречаю. Наверное, оберегают они нас. – Эх, если бы только кошки умели разговаривать, – с тоской вздохнул Аймин. – Были бы кошачьим патрулем, прекрасное же прикрытие! – Сомневаюсь, что такие свободолюбивые создания согласятся работать, – Эсфер, закинула голову, несколько раз похрустела уставшей шеей. Самсу она, видимо, уже доела, пока Эст не видел. – Они же и так столько выносят. Восстанавливают энергетический баланс в доме, например. Дело им никакого не будет до патрулирования. – А мне пришлось бы составлять карту и для них, – согласился Эст. На его плечи обычно и падает распределение стражи на участки. – Так, передохнули, подкрепились, – собралась с духом Эсфер, – можно и расследование продолжить. – Сначала надо встретиться со следователем и командой, да, но не забудьте оповестить Хели, – напомнил Аймин. – Доставай свой звонтет, – ткнул Эст сестру, и та принялась набирать младшей. Гудки шли… и шли… и шли… все еще шли… “Абонент не отвечает в данный момент, попробуйте перезвонить позже”. – Занята поди, – хмыкнула Эсфер, спрятала устройство обратно в карман, и уже была готова продолжить бой. Только Эст напрягся: еще никогда не было такого, чтобы Хели не отвечала, или не перезванивала в ту же секунду. После переезда телефонные разговоры стали для нее делом первой важности. Празднование пронеслось по городу и не хотело его покидать почти до самой ночи. Оно продлится еще двенадцать дней. Эст медленно шел по коридору. Его глаза слипались после бессонной ночи тяжелого дня, а разговор с группой расследования утомил еще больше. Нужно было все хорошенько обдумать, но голова уже не хотела абсолютно ничего, кроме подушки. Он зашел в свою комнату, лениво закрыл дверь, оставив обувь на пороге, протопал еще несколько метров, сняв с себя разве что плащ с наплечниками, и плюхнулся лицом в матрас. Все, Эст кончился. Надо бы переодеться, но сил и на это не хватит. Подушка внезапно стала роднее… поляны подсолнухов. Он был буквально… как Солнце. Как дивное Солнышко после холодной, вымораживающей зимы. Я будто вылезла из сугроба в темной, непроглядной тайге. У меня не было никаких сил, чтобы встать. Мое тело окоченело на морозе и стало со снегом единым целым. Но потом меня нашли люди, добрые-добрые. И весь путь я прошла вместе с ними, только чтобы попасть на бал и встретить Солнце. Поляну из цветов в одних только его глазах. Даже белая маска не скрыла бы их блеск. Мне причудилось, что мы разговаривали весь вечер о том, о сем, понимая схожесть наших интересов. А потом он уснул на моих коленях и продрых так до самого утра. А может, я просто сожгла бальный зал, унося ноги от его гостей и стражи, кто знает. Может быть, случилось и то, и другое. Просто в разное время, в разных местах. А может, не случилось совсем ничего, и я все еще одинокая в разгромленной спальне? И я пройду через еще сотни людей, пропущу их сквозь себя, не сумев оставить рядом. Не сумев ни с кем… ни с кем… построить ничего личного. Сколько ни корми людей булочками, им от того ни холодно, ни жарко. Они продолжат делать больно. И останусь одна в квартире с кошками до самой старости, умирая на руках у Солнечного парниши, который, кстати, умрет вместе со мной, потому что я его придумала. – Эст, – его перевернули на бок и заставили открыть глаза. – Эст, проснись, пожалуйста. – М-м… что такое, Эсфер? – промямлил он сонно. – Хели так и не ответила. Нужно срочно отправляться к ней.