Театр теней

      Спальня в квартире Нефедовой была совсем небольшой и достаточно простой, но странно уютной. На стенах висели картины, написанные рукой девушки. Не слишком умелые, но все же очаровательные. Высокие растения в кадках были расставлены по всем углам, а те, что поменьше, размещались на полках и потихоньку заплетали своими зелеными щупальцами стены. Из-за такого обилия флоры комната слегка походила на сад. Наде всегда они нравились.       На подоконнике гордо возвышался любимец — лимонное дерево, которое еще не успело дать плоды. Хозяйка ревностно следила за ним и надеялась, что однажды там появятся настоящие цитрусы, и она сможет пить свой любимый чай благодаря зеленому другу.        А еще там были фотографии. Они стояли в рамках и висели импровизированными гирляндами над столом и кроватью. На них были совершенно разные люди, но некоторые повторялись чаще всего. Наиболее частым их героем была девушка чем-то напоминавшая Надю.       В то утро было тихо. Слышалось только, как за стеной лил дождь и как он, словно пытаясь разбудить, стучал по металлическому подоконнику и крыше. Надя ворочалась в постели, ей снился сон. Один из тех, которые она ненавидела и которые заставляли подрываться среди ночи в холодном поту, нервно оглядываясь по сторонам. Девушка опять чувствовала себя беспомощной и потерянной, как когда-то давно. Ей виделось то, что больше никогда не должно было повториться, — она бы этого не допустила, — однако менее страшно от этого самовнушения не становилось.       В какой-то момент Нефедова наконец открыла глаза, прервав все, что происходило с ней не по-настоящему. «А действительно ли это нереально?» — она вечно задавалась этим вопросом.       «Что-то изменилось», — подумала Надя про себя и повернула голову к окну. Через стекло виднелся лишь очень размытый пейзаж, преломленный потоками воды. Она несколько минут просто вглядывалась туда. Легко представлялось, что дом находится под водой, и она в нем — русалка в замке морского царя.       Девушка медленно опустила ноги на пол и побрела в ванную с мыслями о том, что неплохо было бы нарисовать что-то на морскую тематику. Надя не хотела думать о происходящем в ее сне, раньше она делала это слишком часто, и такая рефлексия не способствовала хорошему настроению.       Она проторчала в душе целый час, так как пробежка в это утро превратилась бы скорее в сплав на байдарке, и теперь у нее была куча свободного времени. Надя усердно и подчеркнуто долго втирала в лицо всевозможные эссенции и даже сделала маску. Нефедова любила подобные ритуалы. Они помогали расслабиться и настроиться на день. К ним ее когда-то давно приучила близкая подруга, которая считала, что человек постоянно должен подчеркивать свою красоту. Впрочем, ей легко было говорить.       — Сегодня будет хороший день! — решила Нефедова и улыбнулась отражению в зеркале. Лицо выглядело розовощеким и довольным. Белые волосы до плеч были мокрыми и спутанными, поэтому фен и расческа завершили утренние приготовления.       Девушка натянула халат и прошуршала тапочками до кухни, где первым делом поставила чайник. Надя выдернула зарядное с телефона, который, по всей видимости, она забыла здесь вчера вечером. Устройство приветливо пиликнуло, и девушка включила какую-то бессмысленную, но чрезвычайно жизнерадостную песню. Обычно она такое не слушала, но, несмотря на трудную ночь, сейчас хотелось танцевать. Она кружилась по комнате, собирая завтрак, при этом пару раз уронив на пол то один ингредиент, то другой. Ее это не смущало.       Надя думала о том, что сегодняшний день должен быть вполне нормальным и обычным, кроме, конечно, планов на вечер. Но не могло же все быть идеально. Она радовалась, что проведет очередное сегодня в компании Мала и ребят из отдела. Прошла уже пара недель с тех пор, как их с другом приняли на работу, и все шло хорошо. На самом деле хорошо. Отдел уже успел расследовать одно небольшое дело, и ей с Малом удалось показать себя с лучшей стороны. К ним очень внимательно относился Николай, а полковник Назяленская даже дружелюбно разговаривала. Ей почти никто не нравился, поэтому это тоже можно было назвать достижением.       Песня закончилась, за ней началась еще одна, не менее бестолковая, а Нефедова уже несла к столу дымящуюся чашку чая и несколько сэндвичей. Она удовлетворительно посмотрела на то, что получилось, и даже хотела это съесть. Пока она жевала, мысли все еще относили ее к работе.       Матиас Хельвар — глава их опергруппы — обещал взять ее с Малом на какое-то задержание, чтобы показать, как это все работает в реальных условиях. Подполковник Ланцов долго упирался такой идее, говоря, что им еще рано, несмотря на то, что Зоя дала добро. Мал тогда разозлился и сказал, что Николай считает их детьми. Надя была согласна с другом, хоть и понимала, чем продиктована подобная осторожность.       Она уже закончила завтракать и разрывалась между желанием надеть оверсайз толстовку и джинсы или все-таки одеться соответственно настроению. Она решила, что второй вариант сегодня лучше. Девушка влезла в черные узкие брюки и невероятно приятный серый кашемировый свитер с круглым неглубоким вырезом. Даже слегка накрасилась, чего не делала уже давно. Надя порылась в шкатулке, дополнив образ кулоном в виде маленького солнца на длинной цепочке, и заправила под рукав яркую фенечку, которая совершенно не вписывалась, однако она не могла ее оставить.       Нефедова снова улыбнулась своему отражению, оценивая вид. Решив, что все в порядке, она набросила светлое пальто и, забросив сумку на плечо, поспешила к выходу. Скорее всего ей придется сегодня переодеваться, а то и не раз, но ей хотелось быть красивой, для себя в первую очередь.

***

      Когда Надя зашла в отдел, там царило оживление, а Мал, как ни странно, уже был на месте. Она сразу направилась к парню, который стоял с чашкой кофе в руках, опираясь о дверной проем в зоне кухни, и многозначительно смотрел на все происходящее.       — Что за движение? — задала вопрос девушка, пропустив приветствие, но Оретцев ее не услышал, продолжая пялиться в одну точку, — Э-эй! Земля вызывает Марс! — Надя провела рукой перед лицом парня, отметив темные круги под его глазами и явно усталый вид. Он держался за кружку, как за якорь, связывающий его с реальностью, и Нефедова заключила, что у этого парня точно проблема с режимом.       — О! Ты уже здесь! — Мал недоумевающе посмотрел на собеседницу, стряхнув с себя потерянный вид.       — Удивительное умозаключение, следопыт! — Надя улыбнулась, — Я здесь уже минут пять пытаюсь до тебя докричаться.       — Прости, я, кажется, задремал… — парень слегка мотнул головой, от чего волосы растрепались, и девушке захотелось их поправить. Впрочем, она удержалась.       — Тебе нужно больше спать, так долго не протянешь, — с умным видом заявила Нефедова и сама себе удивилась. И это говорила она, чей здоровый сон вообще давным-давно был погребен на глубине нескольких метров.       — Ты сегодня какая-то не такая, — проигнорировал Мал ее замечание.       — Пытаешься перевести тему? Ну и ладно. В чем же дело?       — Не знаю. Другая. Слишком счастливая какая-то.       — Мал, могу поспорить, для тебя все сейчас выглядят слишком счастливыми, — Надя негромко рассмеялась, — А я-то думала, что сейчас нарвусь на сомнительный комплимент в духе: «Ты сегодня красивая». Спасибо, что разбиваешь мои стереотипы.       — Ты всегда красивая, сегодня — не исключение, — быстро ответил Мал и, сорвавшись с места, двинулся к своему столу.       Нефедова постояла секунд тридцать, пытаясь переварить полученную информацию. Нет, это не случилось впервые. Мал вечно бросался в нее полунамеками на свое отношение. Но чтобы он говорил так прямо?       — Погоди-ка…! — девушка, наконец, вышла из оцепенения и присоединилась к другу у его рабочего места, — Что ты только что сказал?       — Я сказал, — Мал с громким стуком водрузил стопку бумаг на стол, — Что от Зои Назяленской за несколько минут до твоего прихода вышла Инеж Гафа — та сулийская девушка, которую недавно крутили в новостях. Она очень активно занимается помощью жертвам насилия и секс-трафика, если помнишь. Теперь все начальство стоит на ушах. — Надя резко набрала воздух в легкие, чтобы засыпать друга вопросами, но тот продолжил, — Выдыхай, я не знаю подробностей. Знаю только, что кто-то крупно облажался. Кажется, пропала девушка, и какай-то придурок преждевременно закрыл дело, — после слов об исчезновении Надя вся превратилась в слух, — А! Еще я слышал, как они назвали имя: Катерина Ретвенко.       — Знаешь, некоторые именно это и называют подробностями. — Происшествие натолкнуло Нефедову на мысли о своей собственной проблеме, и ей хотелось узнать больше. Мал все-таки очень умело переводил темы, — Ты точно все мне рассказал?       — Точно, — пробурчал Мал, не глядя на Надю, так как уже умостился писать очередной отчет, — Даже если бы я и хотел что-то выяснить — нужно быть полностью лишенным чувства самосохранения, чтобы пойти сейчас к Зоялаю.        Нефедова мысленно улыбнулась прозвищу, которое ребята дали своим шефам. Эти двое вечно ходили вместе и явно разделяли между собой больше, чем кабинет и служебные отношения.       — Если нужен человек без чувства самосохранения, то это звучит как работа для меня! — весело заключила Надя.       — Скатертью дорога. Но не говори, что я тебя не предупреждал. — Мал явно делал вид, что его все это мало интересует.       — Ну и оставайся здесь, зануда. Я сама справлюсь.       Надя резко развернулась на каблуках и прошагала в сторону «самого важного во всем отделе» кабинета, а Оретцев все-таки посмотрел ей вслед. Впрочем, она этого не заметила.       Уже стоя у двери, девушка поняла, что ситуация не так проста. Разговор за стеной шел на повышенных тонах и любой, кто взял бы на себя труд прислушаться, получил бы ответы на свои вопросы. Какое счастье, что этим человеком оказалась она!       — Николай, я просто не понимаю! Почему когда какой-то кретин не может сделать свою работу, все обвиняют в бездействии нас! Я вообще не знаю этого человека, но Гафа заявляется именно ко мне и обвиняет в профнепригодности! — голос Зои Назяленской был возмущенным и даже звучал обиженно.       — Я тоже считаю ее претензии не совсем объективными, но подумай о том, как это выглядит с ее стороны. Некий детектив принимает заявление о пропаже молодой и перспективной девушки, студентки-отличницы. Буквально за неделю находит сомнительные доказательства того, что девчонка уехала в закат, радостно помахав ручкой своим ничего не знающим родителям, и рассеялась как туман. Этот самый «слуга закона», принявший заявление, закрывает дело и сообщает семье, что они буквально хреновые родственники и это все из-за них. Родители не верят такому исходу, поднимают шумиху в органах и обращаются к активистам, а именно к Мисс Гафе, как самому узнаваемому человеку этой сферы в Равке. Она начинает копать и с поразительной легкостью находит доказательства того, что Катерина действительно пропала или чего похуже. Естественно, Инеж бросает эту информацию в лицо горе полицейскому, но в отделе ее поднимают на смех. После она приходит к нам и понимает, что мы даже не в курсе, что, кстати, вполне естественно. Но ее это уже не волнует. Она хочет найти эту несчастную, вот и все. Скажи спасибо, что нам удалось отговорить нашего главного помощника в работе с пострадавшими от привлечения сюда репортеров. С нее станется. — длинная тирада Николая очень помогла объяснить ситуацию, и Надя была благодарна шефу за несдержанность.       — Спасибо за резюме, Николай. Я понимаю, почему Инеж хочется кого-то обвинить, не понимаю только, почему именно нас! Разве мы с тобой не хватаемся всегда за каждое дело, до которого можем дотянуться?! Разве не остаемся здесь сутками, думая об очередной загадке? — ответа собеседника не последовало, — Ос Альта — огромна, и я просто физически не могу нести ответственность за каждого жителя этого сумасшедшего города. То, что она рассказала, — просто ужасно! Родители этой девушки ищут ее уже пять месяцев. Если Гафа права, вероятность того, что девочка жива, — практически равна нулю.       — Ты хочешь взять это дело, я прав? — голос Ланцова показался каким-то резко уставшим.       — Конечно, только вопрос в том, есть ли у нас на это ресурсы. Пожалуйста, скажи, что есть.       — Найдем — обещаю. — разговор прервался, — Зоя, только не вини себя, я тебя очень прошу. Мне правда жаль, что так вышло, но теперь-то мы в курсе и постараемся выяснить, что же там все-таки произошло.       — Очень постараемся.       Надя не услышала, было ли продолжение диалога, поскольку человек, стоявший у нее за спиной, застукал Нефедову во время весьма сомнительного занятия — слежки за собственным начальством.       Это был Матиас Хельвар — глава их опергруппы и достаточно приятный человек, несмотря на свой огромный рост и массивное из-за мускулов телосложение. Он с первого дня тепло принял Мала и Надю, так как знал ребят еще с академии. Матиас какое-то время работал там инструктором по борьбе.       — Что, Нефедова, настолько боишься полковника, что даже не можешь постучать? Ты, кажется, уже давно тут стоишь.       Надя развернулась к собеседнику, словно в замедленной съемке, и изобразила самое невинное выражение лица, на которое вообще была способна.       — Не боюсь я ее, с чего ты взял? Просто передумала. Вопрос из головы вылетел.       — Ну раз уж ты больше не занята… эм… передумыванием, то хватай с собой Мала и Руби и переодевайтесь в форму. Вы мне нужны.       Руби была девушкой примерно возраста Нади и ее перевели к ним около недели назад из другого отдела.       — Мы все-таки поедем на какое-то дело? Сегодня?       — Именно! Все подробности по дороге. Собирайтесь — у вас пятнадцать минут.

***

      Ровно через четверть часа Надя сидела рядом с Малом в салоне одного из полицейских микроавтобусов, которыми постоянно пользовалась группа захвата. Все то время, пока она излагала своим ребятам детали приказа и переодевалась, у нее не выходил из головы разговор Зои и Николая. Она потеряла человека, и исчез он точно так же, как и эта неизвестная ей девушка. Это могло быть совпадением, а могло быть и подсказкой.       — Сейчас мы с вами направляемся на задержание Максима Голицына. Человека, который, как мы думаем, удерживает у себя в доме женщину уже на протяжении года. Несколько часов назад соседи услышали крики из дома подозреваемого и вызвали полицию. Когда патрульные приехали, им удалось поговорить через дверь с женщиной. Она едва успела сообщить свое имя, как подозреваемый начал угрожать нашим коллегам и открыл стрельбу просто сквозь дверь. Один из тех, кто приехал на вызов, — ранен. Несерьезно, однако факт остается фактом. Мы предполагаем, что жертва — бывшая жена этого человека Людмила Васильева. Они были в разводе по причине домашнего насилия, однако, как говорят знакомые Людмилы, год назад снова сошлись. После этого она перестала выходить на связь.       — Это жутко, — прошептал Мал Наде на ухо, пока Матиас заканчивал отчет по предстоящей работе, — Представляешь, женщина целый год была заперта буквально в аду на Земле, а никому не было до нее дела. Как такое вообще могло произойти?       Нефедова многозначительно пялилась в окно и пыталась не обращать внимания на то, что рассказ Хельвара вызывал у нее неприятные ассоциации. Ей вообще не хотелось говорить на эту тему, но Малу она почему-то ответила.       — Такое происходит даже чаще, чем ты думаешь, — Надин голос звучал словно шуршание бумаги, — Такие люди пользуются своей властью и изолируют жертв от всех, кто им дорог, а потом, когда все, кто может им помешать, думают, что женщина или мужчина просто слишком влюблены и хотят остаться только со своим партнером, — начинается кошмар.       Девушка все еще не смотрела на друга, а изучала пейзаж, проносившийся перед ней. Она была рада возможности не показывать своего лица.       — Поэтому такие люди, как Инеж Гафа, важны, ведь так? — Мал словно понял что-то важное. — Они — те, кто будет поднимать шум и не побоятся накричать даже на Зою Назяленскую, потому что знают цену промедления.       — Да, Мал, именно так.       — Всем вам было выдано огнестрельное оружие на случай непредвиденной ситуации. — голос командира прервал их диалог, — Вы можете воспользоваться им только по моему прямому указу и только в крайнем случае. Это всем ясно?       Матиас обвел команду внимательным взглядом и остановился на новичках.       — Так точно, капитан! — Надя вмести со всеми, очень уверенно, произнесла эти слова и наконец оторвалась от окна.       — Ребята, — уже менее официально обратился Хелвар к Руби, Малу и Наде, — большая просьба, не лезьте на рожон. Вы сегодня просто наблюдатели, а не активные участники. Если с вами что-то случится, ваша нянька — Ланцов — весь мозг мне вынесет.        Мал демонстративно закатил глаза, а Руби согласно кивнула.       — Он просто невыносим, — заключила Надя.       — Вы ему нравитесь, только и всего.       — До прибытия три с половиной минуты — крикнул водитель в салон.       — Ну ладно, — Матиас поднялся на ноги, — Все его слышали? Начинаем!       Они проезжали по абсолютно нормальной улице абсолютно нормального тихого района на окраине Ос Альты. Аккуратные низенькие дома по обе стороны дороги, низкие кукольные деревца и ухоженные придомовые территории. Никто не мог сказать, что в одном из этих пряничных домиков мучился человек и что сейчас здесь произойдет что-то настолько выбивающееся из общей атмосферы.       Надя коснулась пистолета на поясе, убеждаясь в его наличии, проверила, правильно ли закреплен тяжелый бронежилет, взглянула на Мала, который сделал то же самое и ободряюще ей улыбнулся. Она улыбнулась в ответ и машинально дотронулась до фенечки на правой руке.       Автобус резко остановился, и они по команде высыпали на лужайку, превратившуюся в грязевое месиво после утреннего ливня. Матиас вместе с близнецами Батар, Толей и Тамарой вбежал в дом первым. Они сперва постучали, но поскольку ответа не последовало, Толя, который был больше Хельвара в два раза, выбил дверь. Все побежали за ними. Ребята были в хвосте, до тех пор пока Надя не заметила, что Мал остановился.       — Там что-то не так, — сказал парень одними губами и жестом указал на торец дома, поросший каким-то вьющимся растением. Они подошли ближе, и Надя поняла, что смутило напарника. Под всеми этими ветками просматривалась старая деревянная дверь в подвал и прямо в тот момент кто-то пытался из нее выбраться.       — Руби, позови кого-нибудь сюда, только очень быстро! — Оретцев показал головой на центральную дверь. Девушка, в очередной раз за сегодня очень энергично кивнула и буквально за несколько секунд уже была около входа.       — Думал предложить тебе, но ты ведь ни за что бы не ушла. Я прав?       — Абсолютно. Как ты вообще догадался, что там что-то есть?       — Не знаю. Интуиция, наверное. Мне показалось, что я услышал странный звук.       Пока они разговаривали, звук, который услышал Мал, становился все громче. Дверь явно пытались выбить изнутри, и она практически поддалась. К тому моменту как парень произнес последнее слово, старые доски разлетелись с оглушающим треском. В просвете показался мужчина.       Он был очень взлохмаченным, и как только этот человек поднялся выше по лестнице, Надя поняла, что он тащил за собой женщину. В его правой руке был зажат пистолет. В женщине Надя узнала ту самую Людмилу, чьи фотографии им показал Матиас перед тем, как начал свой рассказ. Она упиралась и кричала, чтобы Максим, ее бывший муж, остановился. Девушка вся была покрыта синяками и ссадинами, а левое запястье сильно кровило, заливая остальную руку. Нефедова не хотела даже думать о том, из-за чего возникают такие раны. Мужчина оглянулся и, не заметив ребят, очень быстро, насколько ему позволяла ноша в виде пленницы, направился к заднему двору.       — Помнишь про не нарываться на неприятности?       — Конечно.       Надя не была до конца уверенна, кто именно из них двоих задал это вопрос. Они уже бежали за преступником.       Он заметил хвост в момент, когда ребята обогнули дом и оказались на открытом для обзора заднем дворе. Мужчина остановился. Надя быстро посмотрела себе за спину, надеясь увидеть там Матиаса или кого-то из своих. Их там не оказалось.       — Что ж, кажется, опять придется справляться одним.       Она уверенно посмотрела на человека, который стоял сейчас перед ними и у которого в руках молила о пощаде ничем не заслужившая такое обращение девушка. Надя словно включилась. Она не даст этому чудовищу сбежать, во чтобы бы то ни стало.       — Дайте нам уйти! Дайте нам уйти, и никто не пострадает! — закричал Максим, направив пистолет в сторону ребят.       — Ты так уверен в этом? А как насчет этой женщины?! — также громко ответил ему Мал, — Мне кажется, будет лучше, если опустить оружие и поговорить!       — Никаких переговоров! Или мы уходим или… или… Я вас убью! — мужчина взвел курок.       — Валяй! В таком случае тебя будут преследовать еще сильнее и ко всему дадут статью за убийство полицейских. Поверь, кое-кто убедится, чтобы ты никогда не вышел из тюрьмы! — Надя выкрикнула эти слова с максимальным самообладанием.        Максим задумался и видимо на какой-то момент ослабил хватку. Нефедова заметила, как девушка попыталась отползти от бывшего мужа, и решила продолжить с ним диалог, чтобы отвлечь, однако в этот момент сзади послышался шум. К ним приблизилась вся группа. Мужчина отреагировал и еще крепче схватил свою добычу. Та громко всхлипнула то ли от страха, то ли от боли.       Матиас бросил быстрое: «Вы молодцы, ребята», в то время как Тамара Батар начала переговоры. Это была ее основная должность в отделе — парламентер.       — Если ты сейчас отойдешь от нее добровольно, мы сможем что-нибудь придумать. Ты расскажешь, как все было, и мы обязательно договоримся.       Пока Тамара говорила, Надя не спускала глаз с преступника. Ей казалось, нет, она знала наверняка, что он их не послушает. Этот человек был не в себе. Он ежесекундно переводил взгляд с одного человека на другого. Его конечности двигались резко и неестественно. Нефедова была уверенна, что сейчас произойдет что-то ужасное и, не совсем понимая зачем, достала пистолет.       — Это моя жена! Вы не имеете права вмешиваться в нашу жизнь! Она принадлежит только мне! Я убью себя или ее, если вы нас не отпустите! — на этих словах прогремел выстрел, и девушка у его ног замолчала, повалившись на землю. Вокруг медленно растекалось темно-красное пятно. Мужчина размахивал руками, явно намереваясь повторить содеянное. Раздался второй хлопок.       Максим так же, как и его жертва, упал, только неистово крича. Из его руки, которая мгновение назад сжимала оружие, лилась кровь. Надя стояла с дымящимся пистолетом, ошалелым взглядом и с уверенностью в том, что все сделала правильно.

***

      — Я просил тебя держаться подальше от неприятностей и не высовываться, просил?       — Просили.       — Ты знаешь, что могла пострадать?       — Знаю.       — Понимаешь, какая ты теперь заноза в заднице?       — Понимаю. Мне жаль.       Николай Ланцов устало потер лоб и облокотился о стол, за которым сидела Зоя и молча наблюдала за его тирадой.       — И что нам теперь с тобой делать?       Надя пожала плечами. Она уже десять минут смотрела на Николая, раздираемого желанием то похвалить ее, то прибить прямо на месте. Ее не удивляла такая его реакция, в этом был весь Ланцов. Больше всего ее смущало, что Зоя не проронила ни слова. Это пугало по-настоящему.       — Это все ты виновата, — детектив развернулся и обратился к Назяленской, — Я же говорил, что это сомнительная идея.       Зоя несколько секунд смотрела на собеседника, словно размышляя, и наконец поднялась. Надя напряглась: никогда не знаешь, чего ожидать от этой женщины. Полковник подошла к девушке так близко, как этого позволяли приличия, и заговорила:       — Старший лейтенант Нефедова, несколько часов назад вы нарушили устав, выстрелив в подозреваемого без приказа командира, и в этом есть ваша вина. — Не то чтобы Надя этого не знала, но, тем не менее, она не отказывалась от своих действий. — Это было безрассудно и опрометчиво. Вы могли попасть в жертву или убить преступника. Тогда бы сейчас был другой разговор, — Зоя сделала паузу, — В этот раз мы ограничимся устным выговором. Учитывая все обстоятельства. Однако, не для протокола скажу: лейтенант Нефедова, вы — отличный стрелок.        Надя была удивлена такими словами. Она ожидала чего-то похуже.       — Кажется, я должна сказать спасибо, — Надя улыбнулась.       Со стороны стола послышался громкий стон.       — Вы меня убиваете — обе. — Зоя подошла к Николаю и, похлопав его по плечу, продолжила.       — Не делай так больше, ладно? — Нефедова невольно кивнула. — А теперь иди и отлепи Оретцева от двери, он уже получил свою порцию нотаций. И, пожалуйста, не рассказывайте с Малом никому, о чем мы тут сегодня говорили. Люди могут быть очень ненадежными.       Надя вышла из кабинета, изобразив на лице вид оскорбленной невинности, и сразу же натолкнулась на Мала.       — Поговорим? — предложил парень и, не дожидаясь ответа, поспешил к выходу.       — Вопрос явно был риторическим… — пробубнила девушка себе под нос, однако последовала за ним.       Они вышли на улицу, и Оретцев плюхнулся на скамейку во дворе отдела. Выглянуло солнце, и погода начала налаживаться, стало даже как-то теплее. Напарник протянул Наде непонятно откуда взявшийся большой бумажный стакан.       — Пей. Это чай. С лимоном. — Мал на секунду замялся, — Они сильно ругались?       — А как насчет тебя? — Нефедова ответила вопросом на вопрос, однако Мал просто отмахнулся, мол, неважно.       — Не я выстрелил, что бы они мне сделали…       — Ну, хорошо. Тебе сказать как было или как должно было быть?       — Надеюсь на первый вариант, если это не засекречено, конечно.       — Они не были в восторге от всего этого, однако и не могу сказать, что злились, скорее волновались. — Надя сомкнула ладони на еще горячем стакане и сделала глоток. Напиток был сладким и кислым одновременно, ровно так, как она любила. — Полковник весьма своеобразно похвалила мои навыки стрельбы.       — Еще бы она этого не сделала! — парень будто подпрыгнул на месте, — Ты была лучшей на курсе!              — Мал, я не думаю, что столь гордое упоминание этого факта уместно в данной ситуации, — Надя рассмеялась, однако резко стушевалась, когда поняла, о чем должна была спросить, — Скажи мне, как там те двое?       — Тот козел жив, если ты переживаешь. С ним ничего серьезного, так что он вполне сможет участвовать в судебном разбирательстве. Девушка в тяжелом состоянии, но врачи говорят, что все будет хорошо. Она боец.       — Отлично, я рада, что все обошлось.       Какое-то время они молчали. Наде казалось, что Мал хочет задать вопрос. Поэтому она пила свой невероятно чудесный чай и ждала, пока парень созреет.       — Я хотел спросить, — наконец начал он, — почему ты решила это сделать? Он бы умер, его голова разлетелась бы на тысячи кусочков. Разве он не был бы этим наказан за то, что сделал? Не подумай неправильно, я полностью тебя поддерживаю, мне просто интересно, — казалось, Мал смутился.       — Ммм… Это хороший вопрос, не переживай. На самом деле, то, что он собирался сделать, было не наказанием самому себе, а побегом. Подобные люди часто угрожают убить себя. Я не знаю, сделал бы он это на самом деле или нет, — обычно они не заходят так далеко, — Нефедова снова сделала глоток и продолжила, — Знаю точно, что он бы начал манипулировать нами, пока раненая девушка умирала. Она была не похожа на человека, у которого много времени.       — А если бы он все-таки выстрелил? — не унимался Мал.       — Тогда этот подонок просто бы ушел и избавил себя от проблем.       — Ты так говоришь, будто сама с таким столкнулась. Я весь аж мурашками покрылся.       — Не я. Кое-кто другой.       Чай кончился, оставив после себя лишь приятное послевкусие.

***

      Надя шла по темной улице, плотно закутавшись в куртку и натянув на голову капюшон. Влажная после дня земля покрылась легкой изморозью; изо рта шел пар, а кисти рук краснели от холода. Нефедова растерла их и зашагала дальше, переваривая в мыслях все недавние события.       Разговор с Малом у отделения напомнил ей кое о чем и, распрощавшись с парнем, она решила зайти в полицейский архив, находившийся в здании напротив. Дело, так возмутившее мисс Гафу сегодня утром, также требовало внимания Нади, и сейчас, полностью сфотографированное, находилось у нее в телефоне. Она решила разобраться с этим уже дома. Сначала нужно было сделать кое-что неотложное и, скорее всего, противозаконное.       На этой улице вечно не горели фонари, Нефедову это всегда бесило. Она боялась, что пропустит дом или боялась туда попасть. Надя еще не поняла, что пугало ее больше. Сегодня она надеялась найти подсказки, а лучше — решение. Она должна, наконец, выяснить, что случилось с ее сестрой.       Вдруг перед девушкой возникло то самое место: старое кирпичное здание в пять этажей. Местами оно уже крошилось, и красная крошка покрывала асфальт около стен. Нефедова ловко подпрыгнула и подтянулась, чтобы взобраться по пожарной лестнице вверх. Человек, увидевший эту картину, сказал бы, что она делала это тысячи раз. Что ж, так оно и было.       Надя поднялась выше и остановилась у ветхого деревянного окна на третьем этаже, которое никогда не закрывалось на ключ. Кое-кто из прошлого об этом позаботился. Нефедова поддела деревянную раму, и она легко поддалась. Окно зияло черной пропастью: Наде казалось, что бездна вглядывается в нее. Она даже задержала дыхание, делая шаг в неизвестность.       Девушка словно оказалась в своем собственном сне. Она была дома. Пыль толстым слоем покрывала все поверхности, и кто-то накрыл мебель этими мерзкими белыми простынями. К сожалению, та, кто всегда гоняла их с сестрой по поводу уборки и ненавидела покрывала на мебели, сейчас находилась в доме престарелых с прогрессирующей болезнью Альцгеймера.       Надя вдохнула глубже, она не была здесь уже два с половиной года, но все еще помнила запах. Это была ее комната, ее и еще одного человека, куда более благоразумного.       Нефедова присела на кровать и осмотрелась по сторонам. Несмотря на то, что случилось, тетя Аня оставила все, как было. На полках книжного шкафа, стоящего на противоположной стороне комнаты, виднелись учебники по юриспруденции и куча конспектов. Горшок на подоконнике напоминал о фикусе по имени Луис, а вся стена над противоположной кроватью сплошь была усеяна фотографиями.       С них, слегка выцветших, на нее смотрела девушка с огненно-рыжими волосами, парень, который вечно закрывал лицо от смущения, и кареглазая студентка с длинными каштановыми локонами. Некоторые места на стене пустовали, и Надя не стала туда вглядываться. Она знала, чьих фото не доставало, и радовалась, что этот человек не попадался ей сейчас на глаза. Нефедова взглянула в небольшое зеркало напротив нее и сразу же отвернулась. Она и так была окружена призраками.       Наде захотелось плакать, не просто плакать, а лечь сейчас прямо здесь на полу и разрыдаться, как ребенок, громко, и чтобы кто-нибудь услышал. Девушка чувствовала, как паника опять начала затапливать ее сознание, и глубоко вдохнула. Нет, она не расклеится, не сейчас, ей нужно понять, что произошло, пока она отсутствовала. Почему ее сестра исчезла, не сказав ни слова. Она была хорошей племянницей, и никогда бы не оставила свою немощную тетю без причины, поэтому Надя была уверена, что ушла девушка не сама. У нее не было ни одной причины раствориться.       Надя встала с кровати и начала исследовать стол. Ничего необычного, кроме пары фотографий, явно с новыми друзьями, и пришпиленных билетов на концерт на ее имя.       Нефедова не совсем понимала, что должна была найти. Знала только то, что должна обнаружить что-то, что подтвердило бы или опровергло версию полиции об исчезновении. Они сказали, что ее сестра была тусовщицей и явно просто сбежала с каким-то парнем, учитывая оставленную девушкой записку. Эта история была поразительно похожа на ту, что так рьяно обсуждалась сегодня в отделе, и Нефедова подозревала, что они могли быть связаны.       Надя, безусловно, могла обратиться к человеку, вроде Инеж Гафы, все объяснить и попытаться отыскать родственницу, однако ее ситуация была слегка… нестандартной.       Надя открыла прикроватный столик, нашла там несколько фенечек, как та, что висела у нее на руке, таблетки от головной боли и пухлый блокнот на завязках. Девушка очень аккуратно вытащила его и распустила узел. Это был дневник. Нефедова несколько удивилась, так как знала, что сестра не вела никаких подобных записей, пока она, Надя, не ушла. Соответственно, девушка начала вести этот блокнот уже после. Надя раскрыла вещицу, и страницы приветливо зашуршали. Нефедова же чувствовала себя мерзко, ей не хотелось влезать фактически в душу родному человеку, но выбора никто не предлагал.       Девушка быстро пробежалась глазами по страницам, где сестра описывала свои будни и действительно местами упоминался какой-то парень, но это вообще ни о чем не говорило. Она искала дальше, как вдруг из прихожей послышался звук поворота ключа в замочной скважине.       Надя резко дернулась и торопливо начала скрывать следы своего присутствия в комнате. Она слышала шаги, приближающиеся к ней, и выскользнула в окно. Буквально скатилась вниз по лестнице и спряталась в нише лестничного пролета. Прижалась к стене, стараясь не дышать.       Тот, кто открыл квартиру ключом, который, кстати, был и у Нади, находился в комнате и слегка высунулся из окна. Девушка не видела его или ее лица. Несколько секунд фигура постояла спокойно, потом окно, которое Надя бросила распахнутым, с шумом закрылось.       Сердце у девушки заходилось как бешеное, дыхание сбилось, а боковой карман куртки оттягивал дневник сестры.       — Кто же это мог быть?