Солнце в оливковых деревьях

В безветренное прохладное утро, когда солнце едва поднялось над кронами пиний, в деревню приехал серый автомобиль. Он рассказал, что местный землевладелец Фабиано Сартори собирается праздновать свой день рождения на утёсе возле трёх скал. И очень просил во время праздника никому там не показываться. О Фабиано следует рассказать больше - он ещё не раз появится в этой повести. Миллионер, владелец крупной кондитерской фабрики в Сиене, был ещё и хозяином окрестных земель. Ему принадлежало побережье (длинной в 20 миль) от деревень Рондине и Ноккиоло до хвойного леса за каменной грядой, и земля на 4 мили вглубь. Фабиано из - за того, что на его землях кто - то обитал, собирал с них налоги и богател ещё больше. Иметь в своих владениях деревни было ему очень выгодно. А жители платили два налога - своей стране и миллионеру. Сартори был на редкость лживым и хитрым, однако с виду всеми силами пытался это скрыть, спрятать. Что будет, если узнают! Лучше не упоминать. Сколько денег у хитреца, никто не ведал, и как он успел обзавестись таким фантастическим богатством, тоже осталось тайной за семью печатями. Поместье землевладельца находилось близ города Порто - Корса, почти у самого морского берега. Оно было похоже на дворец, в четыре этажа, с широкими арочными террасами, обширной пристройкой с левой стороны и красно - коричневой крышей; позади дома находился огромный сад и лодочная пристань. Вокруг поместья стояла высокая, почти в три метра, выстроенная из желтоватого туфа стена, похожая на крепость. Такому богатейшему автомобилю никак не обойтись без защиты. И вот Сартори решил праздновать свой очередной день рождения близ Баскороччии. Услышав эту весть, кто - из жителей деревни вздохнул, кто - то промолчал, а некоторые спросили, когда наступит праздник. Посланец объяснил, что день рождения объявлен на завтра и будет длиться с раннего утра до семи часов вечера. Обитатели Баскороччии согласились возле утёса не ездить, внутри удивляясь такой просьбе. Надо сказать, что им запретили не только появляться возле скал, но и ходить по тропе около оливковой рощи, ведущей из деревни к лесу. Тропа была метрах в тридцати от утёса, но ничто не должно мешать Фабиано и его гостям. Об этом посланец просил очень сильно. - А почему Сартори устраивает праздник возле нас, в этом какой - то смысл? - спросил Луиджи отца. - Не знаю, это его земля и он на ней делает что захочет. Одно жаль: хотел я завтра съездить на хутор Сентьеро Россо и купить муки, но теперь к лесу не доберёшься. Единственным путём из Баскороччии в рощу была тропа, на которой запретили показываться. Вокруг неё поднимались скалы, а конец тропы хорошо виден с утёса. Тоже запретное место. Идти в обход с берега невозможно. - Есть один способ - Луиджи посмотрел на папу проницательным взглядом - Можно объехать тропу за деревьями и зарослями вереска. Очень тихо. Нас видно не будет, честное слово. А потом идти вглубь леса, я там все места знаю. - Благодарю - Эдженио улыбнулся - Что бы я без тебя делал, знаток. Уже вечером к утёсу приехали несколько автомобилей и погрузчиков, неся коробки, свёртки, ящики; поспешно их распаковывали, вынимая понятные и непонятные предметы. Собирали длинные столы, огораживали под соснами место для музыкантов. На деревьях были развешаны стеклянные гирлянды из красных и оранжевых гранёных палочек. Застелили столы белыми скатертями с серебряным шитьём по краям. Почти вся площадка на скале была покрыта тяжёлыми тёмно - зелёными коврами из сукна, а у рожковых деревьев разбили несколько шатров из светло - жёлтой ткани. Открыв коробки с ракетами для салюта, механики разделили их на пучки, и, спустившись к роще, подальше от столов, воткнули в землю. Связки из пяти ракет стояли на два метра друг от друга и окружали кольцом утёс. Ночью со стороны моря подул слабый ветер, приближаясь к берегу клубился густой, похожий на реку, туман. А скоро вся деревня по самые крыши и роща исчезли в синевато - белых клубах. Виднелись лишь скалы - грибы и кривые сосны на одной из них. Луиджи проснулся от звуков труб и барабанов. Сперва он не мог понять что произошло, а после вспомнил о дне рождении Сартори. Выйдя из дома, автомобиль направился в огород, взглянуть, что там делается, на утёсе. Видно было хорошо. Теперь возле трёх скал реяли разноцветные флаги, сверкали на солнце стеклянные гирлянды. Виднелись богатые накрытые столы, на которых блестела серебряная посуда. Оркестр виден не был, но музыка слышалась на несколько миль. Оглядевшись, Луиджи заметил, что он не один наблюдал за праздником, многие жители тоже смотрели на утёс со своих полей и садов. Некоторые забрались на крыши и выглядывали из чердачных окон. Внезапно оркестр стих, и к столу подъехало несколько богатых машин, сверкая полированными боками. Впереди шёл автомобиль - лянча тёмно - синего цвета с серебряными колпаками на колёсах. Вид у него был такой спокойный и важный, словно он выше того, что вокруг происходило. Это был Фабиано Сартори. Медленно подъехав к своему месту во главе стола, Фабиано начал говорить, но что он сказал, так и осталось неизвестным. Ни Луиджи, ни его соседи не услышали ни слова. Однако видно было, что он говорил нечто величественное и занимательное - все гости и слуги стояли неподвижно, словно войско перед генералом. Наконец речь была окончена, и музыканты заиграли тринадцатую симфонию Берлиоза, грянувшую как гром. Её звуки отдавались в окрестностях гулкими отголосками. Музыка играла почти не останавливаясь до трёх часов дня; Луиджи, собирая с братьями в огороде морковь, думал, как должно быть тяжело несчастным музыкантам играть так долго, и сказал об этом брату. - Они чередуются - пояснил Мазино - Одни музыканты играют, другие отдыхают, так делают в каждом оркестре. - Нет - Луиджи посмотрел в сторону скал - грибов - Играют почти одни и те же инструменты, музыканты не отдыхали. - До чего же ты наблюдательный - удивлённо воскликнул брат - А как различаешь звуки? Но Луиджи ничего не ответил. - Собирайся, едем за мукой! - из - за дома послышался голос отца. Вскоре Луиджи и Эдженио уже ехали через деревню к тропе. Луиджи то и дело поглядывал на скалы. «Не заметят, гостям не до нас» - думал он - «Мы и близко не подойдём к запретной дороге». Осторожно выглянув из расщелины, Эдженио увидел слева заросли вереска и ковыля. - Здесь и пройдём, быстро и тихо - Луиджи показал в сторону густой травы колесом - А в роще будет спокойно. Отец приготовился идти первым, Луиджи встал позади, и они, стараясь не шуршать, поехали сквозь траву. До деревьев автомобили добрались осень скоро, Эдженио с облегчением вздохнул - Удалось! Но тут произошло то, что и представить было трудно, это изменило всю последующую жизнь Луиджи и его семьи. На утёсе тем временем продолжался праздник. Оркестр по - прежнему играл, но уже не так бодро и торжественно, как с утра. Два погрузчика - официанта поставили на стол перед сеньором Сартори торт. И какой торт! Высокий, напоминавший холм, покрытый светло - коричневой блестящей глазурью, украшенный марципановыми ветками дуба, жёлтыми ягодами и рисунками из тёмного шоколада. На самом верху стояла среди карамельных листьев и глазированных вишен фигурка из литого серебра, изображавшая самого Фабиано. Миллионер, торжественно оглядев гостей, вновь стал что - то говорить. Один из слуг подал незаметно сигнал двум своим помощникам, и те быстро спустились вниз, готовясь запускать ракеты в небо, лишь только Сартори закончит речь. - Уже пора - слуга окликнул другого. Погрузчик быстро зажёг каминную спичку, и стал поспешно поджигать фитили ракет. Что - то Фабиано слишком скоро закончил говорить. Ракеты со свистом и треском взлетали над рощей, рассыпаясь цветной искристой пылью. Однако фейерверк был виден плохо - кто его днём запускает? Внезапно одна из ракет полетела в сторону оливковой рощи, оставляя отрывистый дымовой след. Слуги, чтобы поменьше сделать работы утром, принесли салют заранее и оставили на ночь. Во время тумана несколько ракет отсырело, и их запуск мог обернуться неизвестно чем. Щёлкнув, ракета проскочила сквозь оливковые ветки и упала около Луиджи. Увидев это, отец, с ужасом в глазах, замер. И неожиданно вскрикнув - «Уходи к кустам!» - оттолкнул ракету колесом. Та отскочила на два метра вбок, и, оторвавшись от земли, полетела в сторону гостей. Слуга уже приготовился разрезать торт... Всё произошло очень быстро. Что - то мелькнуло в воздухе, раздался шуршащий треск, потом взрыв. Вместе с едой, солонками и перечницами взлетела вверх посуда. Гости, крича и толкая других, не зная куда деться от внезапного ужаса, метались вокруг стола. Потом всё стихло так же внезапно, как наступило. Теперь на площадке царил полный разгром. Повсюду лежали клочья некогда богатой скатерти, измазанные сырным салатом; растекались по ковру лужи томатного супа. Гости и слуги, кроме тех, кто смог убежать, были по самые колёса измазаны шоколадом, чесночным соусом и спаржевым желе. А хозяин, облепленный жёлто - оранжевым кремом, леденцовыми листьями и глазированными ягодами, стоял как вкопанный, пытаясь что - то произнести. Тут же появился слуга и принялся счищать крем с лобового стекла Фабиано. Испуганные гости переговаривались дрожащим шёпотом. Кто - то пристально смотрел в сторону леса. Наконец к сеньору Сартори вернулся дар речи, он сорвался с места, не дав погрузчику до конца вычистить его стекло, и проговорил тихим ледяным голосом: - Кто, кто сделал это?! Многие недоумевающе озирались вокруг, несколько машин из прислуги сразу направились к оливковым деревьям. Луиджи и его отец после того, что произошло с ними, стояли в недолгом оцепенении. Когда прогремел взрыв и послышался шорох колёс по камням пригорка, Эдженио едва успел сказать сыну - «Беги в лес, быстрее!». Из зарослей высокой травы появились три автомобиля и пять погрузчиков. Они окружили фиат, и ни о чём не спрашивая, повели к утёсу. Бедный огородник пытался говорить, но слова застыли в горле.