И никогда не забывай

Как известно, к душе каждого часовщика можно подобрать свой, особенный ключик. Это всегда сокровенное слово, которое известно лишь избранным. Но если душа меняется, меняется ли ключик вместе с ней?

      Василиса осторожно перешагнула через кучку сухих листьев, направляясь к беседке, укрытой меж пышных ветвей Малого Дуба. В фарфоровой чашке, удерживаемой её тонкими пальцами, дымился ароматный травяной чай по «секретному» рецепту фей. Хотя для Бывшего Времени, конечно же, не было уже ничего секретного.       Подложив под себя мягкую подушку, Огнева приняла удобную позу и сделала первый глоток, задумчиво прикрыв глаза и наслаждаясь приятным теплом, разлившимся по горлу.       Они с Маркусом были в Чародоле вот уже три дня и собственными глазами наблюдали за тем, как светлые феи готовятся к главному мероприятию всего года. Ляхтич на это лишь высокомерно фыркал, иногда «милостиво» упоминая о том, какие грандиозные праздники и ярмарки устраивают в Астрограде — к примеру, тот же праздник Первого летнего дня, на котором все гуляли и веселились, когда шло заседание по делу Константина Лазарева.       На Большом Дубе — и так огромном помпезном дереве, где много лет назад раскинулся Белый Замок — стало гораздо больше цветов, качелей и праздничных огней. Будто феи, готовясь к приёму других часодеев на своих землях, разом сменили свою сущность, притворяясь нежными и невинными созданиями, довольными своей жизнью.       В противовес сразу же приходили на ум многочисленные бунты, войны и революции, которые Василиса успела повидать за тысячу лет на этих самых землях — сначала между феями, затем между часовщиками и даже Духами, прошедшими на Эфлару по Золотому Мосту. Девочка поспешила откинуть негативные воспоминания, делая новый глоток горячего напитка. В конце концов, от таких мыслей желание пить чай может и совсем пропасть — а это, возможно, будет одно из худших событий за день.       Чарования были на носу и, пожалуй, у нормального человека должны были бы вызвать тревогу и одновременно с тем предвкушение. Но Огневу, конечно, сложно назвать нормальной — её неприятели, по счастью, всегда считали именно так. А значит это какой-никакой, но аргумент, который можно использовать для убеждения собственного сознания в том, что ничего не испытывать — это тоже нормально… «Правда, если это не длится несколько сотен лет». — Упрямо заявил нахальный внутренний голос, который Василиса в последнее время предпочитала игнорировать.       Не сдержав тихий смешок, рыжеволосая опустила взгляд на правое запястье, на котором уже давно хотелось ощутить холодный металл стрелы. Но без посвящения это, увы, невозможно. До этого её ждут ещё несколько важных событий и встреч, которые важны для этой параллели. Их нельзя пропускать, сколько бы времени не пришлось уделить на нежеланные вещи или даже слова.       А жаль, ведь перед глазами уже заалели старочасы с золотыми и серебряными стрелками, заблестела вода Русалочьей Тропы и возвысилась гора, освещаемая луной и яркими звёздами.       Тихо зашелестели листья на ветвях, подул лёгкий приятный ветерок. Девочка расслабила плечи и довольно улыбнулась, слегка отклонившись на спинку скамейки и через гущу зелени вглядываясь в кусочки голубого неба.       Внезапно под лопаткой закололо. Василиса, тихо цокнув языком, повела плечами и попыталась отделаться от этого неприятного ощущения, которое, к тому же, ещё и не сулило ничего хорошего. Вот только ощущение не исчезло, а Бывшее Время слишком привыкла верить собственной интуиции — та очень спасала её в то непростое время, когда, будучи неопытной часовщицей, девочка ввязывалась туда, куда ввязываться не стоило.       Обернувшись, Огнева внимательно вгляделась в яркие зелёные листья, почти сразу ожидаемо замечая меж них блестящие голубые глаза, похожие на колкий плотный лёд. Треугл, прищурившись в ответ, взмахнул длинным чёрным хвостом и в один миг перепрыгнул с уютной ветки на лавку напротив девочки, на удивление мягко приземлившись на подушку и приняв самую непринуждённую сидячую позу на свете.       С минуту они разглядывали друг друга. Василиса, изображая недоумение, молча делала небольшие глотки чая, собираясь употребить напиток прежде, чем Драгоций явит свой истинный облик и начнёт предъявлять ей за все её высказывания в РадоСвете — ведь предъявить было за что, а на лжи о Лазареве, любому дураку понятно, всё не закончилось.       Не выдержав напряжённой обстановки и натянутой атмосферы в окружающем их воздухе, Фэшиар наконец соизволил стать человеком. Впрочем, нарушая все нормы этикета, мальчишка тут же привстал и ударил ладонями по столу, вынудив всю посуду вздрогнуть, а ровную светлую скатерть — скомкаться на деревянной поверхности. Бывшее Время, слегка вскинувшая брови от удивления, мигом нахмурилась и тяжело вздохнула, осуждающе качая головой. Она не сдвинулась даже на миллиметр, будто застывшая мраморная статуя. — Драгоций, поучить бы тебя приличиям… — девочка нахмурилась, отставляя опустевшую чашку в сторону и скрещивая руки на груди. В голове чётко засела уверенность, что мальчишка слышал это не раз, не десять и даже не сто. Когда специально ломал что-то, портил или… или сбегал от «любимого» дядюшки. — И это говоришь мне ты? — Фэшиар мгновенно фыркнул, пытаясь нависнуть над ней ещё сильнее, лишь бы казаться более внушительным и пугающим противником в этой игре в гляделки.       Снова наступило молчание. Василиса невинно пожала плечами и отвернулась в сторону, продолжая разглядывать яркие дубовые листья и успешно игнорировать тщетные попытки собеседника вывести её на столь глупый конфликт. Она понимала, что мальчишка взъелся так сильно не из-за того, что Огнева наговорила тогда в РадоСвете. Частично это, конечно, произошло и из-за её фамилии, но…       Главной причиной стало то, что жертвой стал Лазарев-старший. Тот самый Лазарев, который был чуть ли не единственным человеком, с искренним теплом относившимся к сбежавшему из Змиулана Драгоцию и даже давшим ему временное убежище от Великого Духа в тот момент, когда Астрагор судился со школой, чтобы вернуть упрямого племянника.       В этот момент было не важно, согласился ли Константин лишь из своих искренних побуждений помочь мальчику, или же потому что его попросил об этом сам Астариус. Важно было то, что мастер согласился — для Фэшиара это уже значило очень и очень многое, хотя его гордость не позволила бы рассказать об этом ни единой душе. — А я-то сразу учуял подвох, ещё когда только заметил тебя в том кресле. — Подросток зашипел, сжав руки в кулаки до побелевших костяшек. Сейчас он как никогда напоминал ей своё часовое превращение, увиденное мгновениями ранее. — Понимал ведь, что от Огневых добра ждать не стоит! Знала бы ты, как тебе повезло, что ты встретила сначала Ника, а не сразу меня. Иначе… — Иначе что, Драгоций? Ты прошлого не изменишь. История уже случилась. Угрожать мне теперь — бессмысленное дело. — Огнева слегка ухмыльнулась, продолжая играть ту роль, которую нужно было играть перед ним. По крайней мере, сейчас. — К тому же, на нейтральной территории существ, что ни одну из наших семей не жалуют. Хочешь найти виноватых? Посмотри в зеркало, желательно пристальнее и с внимательным прищуром. Ведь, согласись, если бы ты сумел убедить своего друга в том, что слушать меня это плохая затея… Быть может, сейчас всё было бы хорошо?       Минуту Фэшиар оторопело смотрел ей в глаза, пытаясь переварить услышанное и будто бы не осознавая, что ему вообще ответили. Пожалуй, он точно не привык к тому, что наглые рыжие девчонки могут успешно давать ему отпор — между прочим, уже второй раз подряд.       Не прерывая, а лишь усугубляя такую неловкую паузу, затрещали доски на лесенке. Затем раздался шорох листьев на большой ветке, где укрылась беседка, и к ним приблизился ещё один человек. Точнее, фея. Глаза Бывшего Времени какое-то время разглядывали юное бледное лицо, серые глаза, похожие своим оттенком на грозовые тучи, и хрупкое тело с тремя парами острых полупрозрачных крыльев позади. Примерно столько же потребовалось, чтобы осознать, кто перед ней стоит.       Диана Лазарева Фрезер, её бывшая подруга. В этом времени ещё Железная Ключница, фрейлина и доверенное лицо Лиссы и Диары Дэлш. Иначе говоря — будущая Жемчужная Королева.       Огнева прежде думала, что же она почувствует при «первой» встрече с ней — Дианой в человеческом облике, а не в оболочке русалки. Будет это разочарование, скорбь, жалость или же вина? Ведь столкнуться с человеком один на один гораздо сложнее, чем встретится, укрываясь под фарфоровыми масками других оболочек и личностей. Но, оказывается, в её душе не всколыхнулось вообще ничего — как бы девочка не пыталась что-то отыскать, пусть даже придётся щупать кончиками воображаемых пальцев и выворачивать всё наизнанку, ничего не находилось. — Это… — фрейлина не совсем прилично указала на Василису пальцем, глядя на Фэшиара с недоверием, непониманием и лёгким удивлением. Конечно, не каждый день встречаешь дочь врага всех фей на землях этих самых фей, ещё и в такой расслабленной позе. — Это главная героиня последних дней. — Будущий Среброключник фыркнул, подходя к подруге и скрещивая руки на груди поверх белой хлопковой рубашки. — Та самая «обычная» Огнева. — Занятно. — Фрезер медленно поджала губы, а затем посмотрела на девочку и проговорила, для уверенности подняв подбородок: — Я Диана Фрезер, фрейлина Белой Королевы. Константин Лазарев, которого ты отлично знаешь, является хорошим приятелем Её Величества и… — фея не сдержалась, осуждающе прищурившись. — То, что ты сделала в РадоСвете это… недопустимо! — Занятно. — В тон ей, пусть и слегка высокомернее, ответила Бывшее Время, поглядывая на фрейлину краем глаза. Василисе было интересно, всегда ли эта фея была такой, какой она её запомнила. — Что-то я не помню, в какой момент успела поинтересоваться чьим-то мнением насчёт этого случая и показать, что для меня в принципе важно мнение каких-то наглых ребят, которых я вижу… впервые в жизни.       Диана, оторопевшая от такого ответа, переводила взгляд со спокойной Огневой на недовольного Драгоция, но не могла ничего ответить — в конце концов, рыжеволосая говорила здравые вещи, несмотря на совершённые ранее нездравые поступки. Мальчишку ситуация с лучшим другом и его отцом явно задела сильнее, чем всех остальных, осведомлённых о подробностях этого дела. — Думаю, нам не о чем говорить. — Василиса красноречиво приподняла пустую чашку, словно говорила заключительный тост на вечеринке. Чай закончился — и других причин находится здесь больше не было. Как и у подростков — толковых аргументов, которые бы смогли её заинтересовать.       Она встала из-за стола и попыталась было пройти к лесенке, чтобы подняться на высшие ярусы Малого Дуба и вернуться в их с Марком уютный домик. Только у Фэшиара, видимо, были совершенно иные планы.       Не позволив дочери Нортона сделать и пары шагов, мальчишка с силой оттолкнул её назад, вжимая девичью поясницу в острый угол стола. Раздался грохот, созвучный с тихим болезненным стоном. Мебель снова затряслась, чашка в этот раз упала и с громким звоном разбилась — осколки покатились по полу беседки. — Огнева, ответь только на один вопрос. — Лицо ученика Астрагора покраснело от гнева, голубые глаза продолжали сиять подобно двум льдинкам. — Что на землях фей забыли дочь преступника и его послушный пёс? Хотя да, Ляхтич ведь и до этого не дорос… Просто пёсик его пассии. — Как и все… — равнодушно начала Бывшее Время, но оказалась нагло прервана. Впрочем, наглости этому «прерывателю» действительно было не занимать. Возможно, однажды у него стали бы брать взаймы… — Как и все, Драгоций. Приехали посмотреть на «возвышенные» развлечения глупых феечек. — Маркус поднялся к беседке, после лёгкой дрёмы собирая пепельные волосы обратно в хвост и перевязывая вокруг ленточкой. — К слову, быть, как ты осмелился выразиться, «пёсиком пассии» гораздо приятнее, чем «беглецом, оставшимся без опеки дядюшки». Если ты конечно понимаешь, о чём я. — После этих слов подопечный Елены красноречиво поиграл бровями, не сдерживая расслабленную усмешку.       Василиса, пользуясь ситуацией, сглотнула слюну и плавно выскользнула из пространства между будущим Среброключником и несчастным столом, уже натерпевшимся за последние двадцать минут.       Она понимала, что Златоключник нанёс своему оппоненту удар ниже пояса. На чём он, конечно же, останавливаться не собирался — иначе говоря, собираться останавливаться Маркус Ляхтич не умел. Это легко можно было оценить как один глубокий удар ножом, после которого лезвие тщательно провернули несколько раз и так же резко достали.       Диана, почувствовав напряжение в воздухе, напряжённо и даже слегка растерянно замерла в углу. Фея совсем не знала, что делать. Девочка не порывалась остановить Огневу от «побега» из этой ситуации, но и в спор двух врагов вмешиваться не особо горела желанием — конечно, ведь наставница такого не одобрит, а распоряжений на случай такого развития событий никто не давал.       Василиса тяжело вздохнула и молча обошла всю троицу, направляясь по лесенке наверх. Ассил скромно выглянула из-за угла, обвела взглядом ребят, застывших за спиной Бывшего Времени и будто бы не заметивших её пропажи. Она тихо сглотнула и проговорила: — Ты уверена, что оставить их наедине друг с другом это хорошая идея? — Нет. — Девочка, отойдя на достаточно большое расстояние, тихо хмыкнула, поправила волосы и вошла в домик. — Но они дети, которые любят соваться куда ни попадя и иногда — ладно, чаще, чем иногда — плевать на мнение взрослых. Они ещё не готовы умереть. И, поверь мне, скоро Диана вмешается в их маленькую… конфронтацию. Долго она не продержится, если она действительно такая своевольная, какой я её помню. — Но… — Эррантия сглотнула, нерешительно ступая следом. — Марк и Фэш же… — Это только начало истории. — Огнева резко оборвала её на полуслове, садясь на свою кровать и задумчиво прикусывая нижнюю губу. Слушать о смертях и судьбах ей никогда не нравилось, особенно предрешённых и, что куда страшнее, неотвратимых. — В этом отрезке времени их нити судьбы сияют очень ярко, на них видно сотни важных точек… Драгоция непременно спасут, потому что это выгодно Астариусу и Зодчему Кругу — других кандидатов на роль Остальского Времени у них нет. А Марк… Марк ещё не совершил ничего такого, что могло бы сделать его судьбу фатальной. И если он не полезет в Орден, не подойдёт слишком близко к Астрагору… всё будет хорошо.       Василиса не знала просто ли она рассказывает об этом эррантии или пытается убедить себя же в достоверности всего сказанного.       Ляхтич… Тот Ляхтич, которого она помнила, всегда был разным, но никогда — глупцом.       Ассил опустила взгляд в пол, не зная, что ещё можно сказать в этой ситуации. Василиса же наконец опять вернулась к реальности и… заметила нечто странное. На тумбочке у кровати, среди разных баночек и блестящих безделушек, одиноко замерла небольшая коробочка, украшенная синим бархатом.       Бывшее Время инстинктивно протянула руку вперёд, без раздумий используя невербальное часодейство. Эррантия испуганно охнула, когда коробочка мелко затряслась, заставляя баночки и безделушки звенеть, и вдруг на бешенной скорости полетела вперёд, сделала по комнате большой круг и наконец позволила девичьим пальцам себя поймать. Василиса нахмурилась, до сих пор не смирившись с тем, что часодейство без посвящения даётся ей… трудновато.       Бледные пальцы сами собой открыли крышку, с тихим щелчком откидывая её назад. Где-то на фоне затерянная недовольно бубнила о том, что Огневой всё-таки не стоит использовать никакие эферы до встречи с Селестиной и Мендейрой. Но бывшая Королева даже не услышала её, пристальным взглядом эдакой хищной птицы разглядывая своеобразный презент.       В коробочке, воткнутая в мягкую подушечку, блестела тонкая и длинная иголка с яркой синей ниткой, торчащей из ушка. В будущем такие часодейные предметы будут использовать с большей пользой — к примеру, чтобы безо всяких проблем изменить внешность, даже став на время другим человеком. Идеальный способ для тех, у кого есть деньги, но недостаточно часовой силы и воли для использования столь затратных эферов.       Да, такие иголки всегда были и будут слишком дорогой редкостью, но в том будущем, которое помнила Василиса, это было очень даже оправдано — в конце концов, в этом времени, эдаком «настоящем», они пока не делают ничего, кроме смены одних вычурных тряпок, именуемых нынешней модой, на другие.       Девочка тихо хмыкнула, захлопывая крышку коробочки.       Да уж, мать сделала ей интересный подарок… И вполне возможно, что она даже им воспользуется.

***

      По высоким витражным окнам барабанили капли холодного дождя. Где-то в вышине, в переплетениях бесконечного числа проходов и башен, раздался громкий звон часов.       Василиса вздрогнула, когда прохладный ветерок, пролетевший по коридору, задел её плечи. В Расколотом Замке никогда не было холодно — лишь в определённых местах, таких как комната с Драголисом или Новогодний Зал, где всегда шёл снег. В Расколотом Замке никогда не было больших туч, закрывших всё небо, которое всегда было только одного оттенка — голубого.       Громкий стук каблуков был следующим, что Королева услышала. Следующим, что она увидела, было лицо Фэшиара, перекошенное от такой же холодной, как погода за окном, неприязни. Муж — всё ещё муж или пока ещё, — смерил её коротким взглядом и, ничего не стесняясь, развернулся на сто восемьдесят, сменив курс подобно капитану маленького независимого судна.       Эфларское Время не окликнула его, не смерила взглядом в ответ — наоборот, отвела взгляд к окну и тихо вздохнула. Её ресницы слегка дрогнули, губы поджались — это было всё, на что она была способна.       Странно было видеть его вот здесь и вот так, после особенно крупной ссоры. Странно было видеть его без компании поникшего и бледного, как поганка, Ника. Вероятно, Лазарев наконец покинул замок, чтобы упиваться своим великим горем где-то за пределами Временного Разрыва. Ещё более вероятно, что причиной его ухода стал сам Драгоций, вспыливший и сказавший что-то «не то». Ну и пусть, пусть будет так.       Не подумайте, Василисе, конечно же, было жаль старого друга. Она искренне сочувствовала ему, пусть показывала это только глазами, пусть не было времени сказать утешающие слова или подставить плечо для слёз.       Фрезер Лазарева считала, что это она, Драгоций, виновата. Считал ли так её муж — дело другое и малозначительное. Влияния на ставшую импульсивной фею Ник почти никакого не имел, а значит и остановить длительную истерику депрессию жены он не мог.       Как и заставить её отказаться от чего-то другого, куда более ужасного. Не смерти, нет. Хуже.       И всё же сейчас главным было не это. Главным было то, что Время забыла об одном факте, который не раз подмечали в её супруге другие. Фэшиар всегда был слишком похож на своего дядю. И, возможно, этого факта уже должно было хватить для того, чтобы перестать пытаться всё исправить. Перестать хотеть всё исправить.       Почувствовав тёплую ладонь на своём плече, Василиса вернулась к реальности и быстро проморгалась, чтобы превратить размытые пятна перед глазами в чёткую картинку. — Я в порядке. — Почти небрежно она отмахнулась от Ляхтича, не совсем понимая, что вообще делает. Мысли в голове путались и ломано объединялись между собой, превращаясь в настоящую неразбериху.       Марк ухмыльнулся, но ничего не сказал. Как он думал, состояние дочери Огнева его не особо заботило — и заботить не будет. Отдаст брату Рубиновый Ключ — и дело с концом.       Единственное, что могло заинтересовать Ляхтича во всём этом, так это то, каким будет времяпровождение фейры, когда её запрут в башенке на неограниченный срок, стоит только девчонке выполнить свою миссию.       Златоключник тихо хмыкнул, думая о том, как же рады будут двойняшки подобному стечению обстоятельств. Вот есть солнце, которое своей высшей степенью однажды точно затмит их, а вот его нет. Пропало с линии горизонта и больше не сможет им помешать.       Хотя, пожалуй, больше всего такому исходу будет рада госпожа Елена — и её тоже можно понять.       Краем уха парень услышал знакомые имена — и тут же на сцене появились фея, племянничек Великого Духа и их друг-мастер. Подобно хищной сове Ляхтич наклонился чуть ближе, чтобы понаблюдать за их выступлением, которое точно не займёт первое место. В конце концов, должны же у него быть аргументы, чтобы унизить Драгоция в следующий раз и подтвердить, что тот ничего не стоит против него — лучшего ученика школы и подопечного госпожи Мортиновой.       Стоило только трио начать петь, как парень вдруг ощутил какое-то странное чувство где-то внутри себя — что-то не так. Что-то кажется ему неестественным и будто бы лишним. Словно виток времени, взявшийся из ниоткуда. Вероятность событий, которой не должно существовать.       Краем глаза Марк нехотя взглянул на фейру, чтобы убедиться, не сходит ли он с ума. Василиса, видимо, тоже ощущала себя неуютно, а потому крепче сжала руками ветку, на которой они сидели, и старалась вообще не смотреть на само выступление, лишь мельком разглядывая декорации на сцене. Синие глаза не цеплялись ни за один объект.       Возможно, Огнева так волновалась перед своим выступлением. Возможно, Ляхтич таки был психом, который всё надумывает на нервной почве из-за приближения дня запуска Часового Круга.       Но, к счастью, очень скоро выступление закончилось, а загадочное чувство исчезло так же резко, как и появилось. Василиса сама вышла на сцену, её тёмно-синий костюм заблестел под светом магических огней, зависших в воздухе.       Заиграла музыка, взметнулась вверх длинная синяя лента. Девочка сделала вздох, подпрыгнула высоко в воздух и сделала какой-то невиданный прежде элемент.       Изначально Златоключник было подумал, что она сошла с ума, когда фейра перечисляла инвентарь, нужный ей для выступления. Позже, когда ему пришлось всё это часовать, он подумал, что с ума сошла вся Остала, если там это действительно считалось красивым видом спорта.       Но сейчас, увидев происходящее воочию, парень был готов отречься от всех своих слов, а потом солгать, что ему не нравится то, что он видит. Происходящее было слишком необычным для консервативного часодейного мира… и в этом действительно было «что-то».       Принято считать, что в мире есть семь Чудес света. Кто-то из этих помешанных на науке и культуре остальцев утверждает, что человек является восьмым. Но в глубине души Маркус готов утверждать, что сейчас он видит девятое.       Конечно, потом он обязательно будет всё отрицать. Хотя потом, возможно, это уже и не будет иметь значения. Но сейчас, на этой сцене, дочь того самого Огнева делает то, что никто раньше не делал.       И Ляхтич, несмотря на всю его неприязнь к ней, её отцу и ко всем её талантам… Он готов признать, что то, что фейра делает, она делает крайне хорошо.       Так, что даже он сам верит в то, что в ней есть хоть что-то особенное, из-за чего её уже нельзя называть фейрой.       В момент, когда толпа взрывается аплодисментами, Златоключник думает о том, что позже он обязательно должен придумать, как бы задеть эту несносную рыжую девчонку. Так, чтобы осколки от его разрушенной гордости собрались сами собой.

***

      Её красные от усталости щёки отлично видно в отражении зеркала. Василиса кривится, закатывает глаза и отправляется в небольшую ванную, чтобы смыть лёгкий макияж, нанесённый перед выступлением. Дверь хлопает вместе с тиканьем минутной стрелки на часах.       Кто-то видит в красноте щёк признаки прекрасной юности, тёплых школьных дней и первой влюблённости. Кто-то находит в этом что-то красивое. Что-то, за чем можно скучать.       Бывшее Время, увы, видит в этом напоминание о своих глупых подростковых приключениях и падениях перед одним настырным мальчишкой, поэтому привлекательного здесь мало. Собственно, как и в том, что прилившая к лицу кровь — явление неконтролируемое.       Огнева вздрагивает. Поначалу холодная вода обжигает кожу не хуже самой крови, но в отражении зеркала видно, как краснота медленно уходит. Василиса слегка морщится, когда стряхивает мелкие капли с рыжих ресниц.       Сейчас рядом с ней нет Ассил, которая могла бы развеять обстановку. Хотя, собственно, эррантия и не обязана — особенно учитывая тот факт, что их отношения с самого начала были слегка напряжёнными. Именно поэтому Огнева отпустила ту погулять по Чародолу, чтобы затерянная смогла прочувствовать все оттенки праздника и летней ярмарки, которую феи устроили в честь Чарований. Ни в одной из жизней у девочки не было такой возможности… но теперь будет.       Когда Василиса возвращается в спальню, она сразу замечает изменившуюся температуру, открытое окно и фею Клементину, нагло сидящую на подоконнике. — Здравствуйте. — Сдержанно фыркает Огнева, замирая посреди комнаты и изучая незваную гостью цепким взглядом синих глаз. Из окна за спиной феи пахнет цветами и тёплой выпечкой с ярмарки.       Она не любит незваных гостей. Она не жалует свою мать. Она не терпит, когда кто-то пытается использовать её в своих интригах. И только ей везёт собрать три из трёх. — Здравствуй, Василиса. — Фея улыбается, будто разговора между ними на том берегу никогда не было. Фальшивые тёмно-золотые волосы будто бы насмешливо блестят в свете луны. — Ты ведь уже знаешь, зачем я здесь, верно? — Если вы пришли за иголкой, то она лежит на столике справа от вас. — Бывшее Время пожимает плечами, садится на мягкую кровать у стены и упирается взглядом в книгу, небрежно лежащую на одеяле. — И я бы попросила больше не врываться в мою комнату, даже если она арендованная.       На секунду Клементина замирает, ошеломлённая таким безразличием к себе. По полу, подобно яркой издёвке, катятся небольшие сапфиры. Василиса едва слышно скрипит зубами, но не поднимает взгляд. — Ты на самом деле так глупа и недогадлива? — несколько грубо спрашивает, вспыхнув от внезапно возникшей обиды. Вновь заблестели синие камушки. — Что, простите? — девочка вскинула бровь, глядя на мать из-под длинных ресниц. — Конечно, я пришла сюда не только из-за этой несчастной иголки, — фея фыркнула, деловито поправляя рукава своего пышного светло-зелёного платья. — Извини меня, я просто немного взволнована нашей встречей. Видишь ли, Белая Королева решила исполнить твоё желание…       Огнева слегка нахмурилась, подошла к фее и молча вручила ту самую бархатную коробочку с иголкой. — Не знаю, с чего вдруг я стала такой особенной, — ложь осталась на кончике языка горьким привкусом. — Но неужели Белая Королева вправду решила это сделать? Исполнить желание? Любое, какое захочу? — С её губ сорвался тихий смешок. — Кажется, для этого мало обычного выступления на Чарованиях, верно?       Клементина Лисса, очевидно, восприняла это как сомнение собеседницы в собственных силах, поэтому не сумела сдержать гнев. От неё в очередной раз отскочили яркие драгоценные камни, громко стукнув по полу. Один даже неприятно попал Василисе прямо в щиколотку, вынудив поморщиться и забыть об ещё недавней проблеме в виде красных щёк. — Я улетаю. — Закатив глаза, «придворная фея» действительно вылетела в окно, намереваясь раствориться в вечерней темноте. Бывшее Время, пожав плечами, слегка прикрыла за нею ставни и вернулась к чтению книги, по правде говоря, не особо заинтересовавшей её своим сюжетом.       Спустя минуту ставни вновь громко распахнулись, а «Клементина» влетела в комнату уже в своём привычном обличии. Длинные волосы приобрели оттенок оранжевых листьев, которые обычно падают с деревьев под конец осени. Под лунным светом сверкнули длинная мантия и корона из острых белых камней. В руке застыла длинная стрела, похожая на лёд. — Так больше веришь? — холодно осведомилась Лисса, нахмурив брови.       Василиса неопределённо качнула головой, слегка прикрыв глаза. Тихий хмык с её губ сливается с чьим-то смехом внизу, поэтому фея его не слышит.       И может быть, так даже лучше, ибо Бывшее Время безжалостно над ней насмехается.

***

— Расскажи о себе, Василиса.       Огнева слегка отодвигается на сидении ладьи назад, смотрит матери в глаза и думает о том, как она вообще здесь оказалась. Честно говоря, благодаря своим высказыванием там, на собрании по делу о Константине Лазареве и её похищении, девочка надеялась, что мать вообще не захочет с ней общаться… Ну или, по крайней мере, ограничится лишь парой встреч. — Что именно вы хотите знать? — слегка фыркает, вглядываясь в темноту сумерек и огни ярмарки внизу. Девочка не хочет с ней говорить и, уж тем более, отвечать на какие-то вопросы.       Василиса знает: если бы мать хотела, она бы сама нашла способ, чтобы следить за нею на Остале и знать о том, как дела у родной дочери. И на договор с Нортоном — как и на все ссоры с Нерейвой — ей было бы плевать, если бы она правда так сильно любила дочь и хотела её уберечь.       Бывшее Время судит по себе: мать, которая правда любит своё дитя, превращается в самое страшное чудовище, которое никого не слушает в желании защитить и подарить лучшую жизнь тому, что она же и породила.       Но Лисса — не такая мать. Поэтому она не чудовище, а фея Клементина, которая выглядит ни то как маленькая девочка в ярком платье, ни то как старушка с дурацким кружевным зонтиком. И честно говоря, Василиса даже не знает, что хуже. «И это — Королева Фей?» — голос разума тихо фыркает. Огнева сразу узнаёт в этом черты, которые есть в ней от бабушки. От бабушки, которая сама же и воспитала так своего сына, приёмную дочь, а после попыталась повторить «успех» и с внучкой. Правда, в таком случае делать эту самую внучку Королевой Времени было не самым разумным решением.       Тихим вкрадчивым голосом девочка поведала о том, как живут обычные дети на Остале. Мельком затронула школу, занятия по гимнастике… Солгала и придумала разных учителей и одноклассников, чтобы её монолог выглядел более правдивым.       Но вечно нести «уверенный бред» ни у кого бы не получилось. Поэтому, стоит только за очередным холмом появиться большим цветам, похожим на остальские подсолнухи, как Василиса находит повод перевести тему и спросить мать об этих чудесных и «невиданных прежде» растениях. — Это старочасы. — Голос Белой Королевы вздрогнул вместе с покачнувшейся ладьёй, что медленно поплыла ниже и застыла в нескольких сантиметрах от чёрной сердцевины в окружении алых лепестков. — Они все остановились в разное время. Когда на Земле умирает человек, здесь вырастает новый цветок… Видишь, у каждого из цветочных циферблатов четыре стрелки: две серебряные показывают дату рождения человека, а две золотые — дату смерти… Как ты понимаешь, это священное место для всех людей… И для фей тоже. Мы не умираем, но можем заснуть. Когда фея засыпает, здесь появляется алый цветок без стрелок.       Василиса знает, что феи живут от цветов к цветам. Появляются на цветах, спят на них же… Честно, по её мнению — абсолютно ужасная судьба. Особенно для Королев. — Что они делают? — голос Марка удивлённо шелестит за её спиной. — Сжигают. — Василиса слегка ухмыляется, наблюдая за тем, как несколько фиров используют эферы, чтобы придать огню диковинный цветок.       Старочас начинает искриться как бенгальский огонь, пока алые лепестки сворачиваются в трубочки и издают громкое шипение. Разноцветные искры летят в стороны, но фиры остаются удостовериться, что бутон и стебель сгорят дотла. — Редко применяемая, но интересная традиция этого кровожадного народа. С глаз долой, из сердца вон. — Огнева пожимает плечами, разворачивается на каблуках и исчезает в вихре часового флёра, утягивая удивлённого затерянного вслед за собой, пока на землю оседает пепел.       Василиса без всякого интереса наблюдала за тем, как вокруг запястья её правой руки обвился чёрный лепесток.

***

— Ну, по традиции я должна спросить тебя ещё раз, — быстро произнесла Клементина. — Желаешь ли ты стать часовщицей? Знать законы Времени? Предупреждая возможные сомнения, хочу сказать… Я могу одним лишь взмахом руки отправить тебя куда угодно. Но что ты будешь делать дальше? Ладно, на Остале тебя ждёт летний лагерь, друзья… Ну а после? Где жить? Чем заниматься? Когда здесь, на Эфларе, тебя ждёт целый мир и, возможно, великие свершения.       Василиса тихо фыркнула, с некой осторожностью отбрасывая в кусты большого белого зайца и ещё пару белок, так и норовивших её раздеть. Остальная толпа зверушек, следовавших по пятам, сама испуганно отбежала подальше от негостеприимной гостьи их волшебной поляны.       Огнева замерла, разглядывая мерцающую водную гладь и пытаясь вглядеться в бездну. Под тёмным полотном виднелись силуэты не менее негостеприимных существ, готовых утащить свою жертву на самое дно.       Сделав глубокий вдох, девочка решительно шагнула в холодную воду и погрузилась вниз. Простая белая рубашка и чёрные брюки мигом прилипли к коже, сковывая движения.       Она помнила, как это было в прошлый раз. Как мрачные пустоликие русалки строили ей рожи, пугали её, преграждали дорогу и пытались переубедить. Как мать, тогда следившая за ней, шептала подсказки.       Сейчас всё было иначе.       Первая же русалка при приближении мигом отплыла на пару метров назад, испуганно поджав свой чешуйчатый хвост. Все последующие тоже зашугались. Они плавали вокруг, шептались между собой, прятались за спинами друг у друга, но не смели приблизиться.       Русалки были существами эферными и ненастоящими. У них была своя энергетика. Но у Василисы она была во много раз сильней, а оттого Королева могла уничтожить их по щелчку пальцев.       Они не могли не чувствовать.       Вскоре под ногами оказалась суша. Василиса терпеливо отмыла их от песка и вытерла об траву. А затем зашагала по длинной и извилистой тропинке наверх, прямо к звёздам.       В чаще летали светлячки, шуршали листья… где-то ухкала сова. Маленькие феи, мерцающие вокруг, помогли высушить одежду и указали дальнейший путь наверх, где её уже ждали две до невозможного раздражающие феи.       Впрочем, как и весь их народец. — Здравствуй, дитя. — Прозвенел колокольчиком голос феи в блестящем белом платье. В чёрных глазах, подобно шлейфу на её шляпке, заблестели искры интереса. — Моё имя Селестина, и я Фея Светлого Образа. А это… — Мендейра, Фея Тёмных Мыслей. — Самодовольно прервала её коллега в тёмном одеянии, насмешливо глядя на собеседницу. Её глаза, такие же тёмные, переливались скукой.       Переборов отвращение, Василиса почтительно склонила голову перед этими весьма раздражающими дамами, похожими на родных сестёр. На секунду даже показалось, что у неё хрустнула шея. — Все феи во всех мирах… — Терпеливо начала было фея Светлого Образа, но оказалась тут же перебита настырной коллегой: — Вот именно, милочка, феи! А дарить подарки и возможности той, что родилась от человека… — Мендейра поджала губы, явно имитируя раздражение. Огнева неслышно фыркнула, закатив глаза. — Должно быть, ваша Повелительница совсем сошла с ума, раз дала на это согласие… — Все феи во всех мирах, — с нажимом повторила Селестина, пытаясь игнорировать очевидные нападки, — получают подарок от Феи Светлого Образа и, чтобы уравновесить его, ещё один — от Феи Тёмных Мыслей. Вы будете дарить первая? — обернулась она к напарнице. — Нет уж, позвольте вы! — ехидно произнесла Мендейра и отлетела немного в сторону, делая вид, что происходящее абсолютно её не волнует. Девочка едва поборола желание в очередной раз скривиться.       Фея Селестина, не скрывая своего отвращения, поморщилась, но тут же любезно улыбнулась Василисе. — Дорога сюда не слишком напугала тебя, милая? — спросила она ласково.       У Бывшего Времени такая манера общения вызвала скорее ассоциации с тем, как остальцы общаются со своими зверушками, уж никак не чувство спокойствия и умиротворения. Уж никак не радость от проявленной заботы.       И тем не менее она заставила себя ответить, сдерживая скрип зубов. — Дорога прошла более, чем хорошо. — Девочка поджала губы, показав лепесток вокруг своего запястья.       Селестина довольно кивнула, в то время как Мендейра вновь насмешливо фыркнула. — Я обязана спросить тебя, девочка, — произнесла светлая фея, косо глянув на тёмную, — добровольно ли ты пришла сюда? И действительно ли ты так хочешь пройти часовое посвящение? — Да, ведь если будем давать крылья всякому, — опять ввернула тёмная, — можно совсем очеловечиться… — Я пришла сюда добровольно. — Чётко произнесла Василиса, слегка хмурясь. — И я действительно хочу быть часовщицей. — Тогда к делу, — кивнула светлая фея.       Наконец она сделала шаг назад и, широко взмахнув тонкими руками, пропела:

В волшебную тихую ночь при Луне

Творение славное выпало мне:

Пусть будут отныне во веки веков

Волшебные крылья в цвет мыслей и снов,

Свободу полёта подарят тебе,

Невидимость и превосходство в борьбе…

Время, вода, огонь пламенел,

Волшебное имя отдам… Синестрел!

      Бывшее Время громко охнула, когда ворох белых хлопьев вдруг резко поднял её в воздух и закружил на фоне большого белого диска Луны. Собственные волосы, перекрывшие обзор, на такой скорости напомнили ей языки пламени.       Маленькие феи-светлячки, будто звёзды, фейерверком рассыпались по небу и запели торжественно и печально.       Пронзительный крик, сорвавшийся с губ Василисы, почти что слился с этим жутковатым пением. Она ни за что не пожелала бы почувствовать это снова: как её лопатки трещат и растягиваются, и как всю спину ломит от боли, будто бы в один миг ей сломали позвоночник, переломив его пополам.       Сила, поднявшая её в воздух, так же резко бросила Огневу на землю, будто бы она была мешком тяжёлых кирпичей. Не сдержавшись, девочка тихо застонала, поднимаясь с земли. Её одежда теперь была испачкана.       Маленькие феи принесли на поляну небольшую золотую чашу, наполненную тёмным напитком. Почти игнорируя совет Селестины «поскорее это выпить», Василиса сама с готовностью пригубила содержимое, но почти в ту же секунду поморщилась.       Она забыла, что здесь было вино. И, честно признать, вино не самого лучшего качества и вкуса. Возможно, для неё юной в прошлой жизни это ощущалось иначе, но теперь Королева Времени успела попробовать почти всё, чтобы с уверенностью заявить: это было слишком. — Великие кудесники! — подлетела к ним Мендейра. — Спаивать ребёнка вином?! Вот тебе и светлые… — Это священное вино, — сердито возразила Фея Светлого Образа, хмуря брови. — И послушайте, дорогая! Вы ведёте себя слишком нагло и развязно! Это же торжественный момент для девочки… Она получила крылья, её жизнь, можно сказать, полностью изменяется, а вы… так ироничны! Кстати, вы обратили внимание, до чего необычный цвет, а, дорогуша? — Я уже давно обратила на это внимание, милочка, — ехидно ответила тёмная. Впрочем, её лицо тут же стало озадаченным. — Но, признаться честно, этот случай не похож ни на один из тех, что мы с вами видели прежде.       Огнева попыталась незаметно, не поворачивая головы, заглянуть себе за спину, но, к своему сожалению, ничего не смогла увидеть. — Принесите зеркало, — заметила её старания Фея Тёмных Мыслей. — А то у девочки сейчас разовьётся косоглазие.       Крохотные феи тут же притащили большое овальное зеркало в узорной раме из тёмного и светлого серебра и установили его прямо перед Василисой.       Бывшее Время заглянула в зеркальную глубину и замерла на месте, будто бы разучилась дышать.       У неё за спиной покачивались целых четыре огромных тёмно-синих крыла, на ощупь напоминающих дорогой мягкий шёлк. Приглядевшись, Василиса заметила тонкие золотые прожилки по всей поверхности крыльев и… чёрную кайму, которая почти что сливалась с основным цветом, если бы тот при движении не переливался оттенками синего от тёмного до чуть более светлого.       В происходящее, как и в прошлой жизни, верилось с трудом. Неужели её связь со Временем — точнее, с Безвременьем — так сильно повлияла на крылья, что изменила их до неузнаваемости?       Находясь в вихре тяжёлых размышлений, Василиса пропустила всю лекцию о крыльях и пришла в себя только тогда, когда пришла пора второй части сего «занимательного» мероприятия. — А теперь подарок, — внезапно посерьёзнела Фея Светлого Образа, возвращаясь к центру поляны и тихо вдыхая ночной воздух. — Подарок от Белой Королевы…       Она сделала лёгкий знак рукой. Повинуясь её жесту, феи-светлячки мгновенно принесли небольшую шкатулку из редкого древнего камня; её поверхность искрилась множеством рубинов.       Шумно вздохнула Мендейра, недовольно качая головой: очевидно, как помнила рыжеволосая, не одобряла роскоши подарка. С замиранием сердца, уже зная, что её ждёт дальше, Бывшее Время осторожно приняла шкатулку в руки. Крышка тут же отворилась.       На мягком алом бархате лежал простой маленький ключик, переливаясь всеми цветами красного. Если бы ситуация была менее напряжённой, Огнева бы точно не сдержала смешок. Эфларус просто посмеялся над всем часовым миром, когда наделил редчайшие артефакты видом обычных небольших ключиков. — Это Рубиновый Ключ, моя дорогая, — тихо сказала фея, затаив дыхание. — Белая Королева дарит тебе его согласно давнему обещанию.       У Василисы дёрнулся глаз.       Об этом она тоже забыла. Мало того, что мать продала её нить судьбы за свой «великий» дар разноцветных камушков. Она также заключила сделку с Нортоном-старшим, будто бы покупала дочь как товар.       Шкатулка чуть не выпала из пальцев. — Это посвящение мне с самого начала не нравилось… — Зло фыркнула Фея Тёмных Мыслей. Её глаза, будто колючки, впились взглядом в напарницу. — Какому обещанию? — медленно спросила Бывшее Время, желая кое-что проверить. Её синие глаза, незаметно для фей, опасно потемнели. — Этого мне знать не дано, — отрывисто сказала Селестина, а тёмная фея лишь громко и недоверчиво фыркнула. В её недовольном выдохе легко скрылся такой же недовольный вздох девочки. — Что ж… Теперь мой черёд. — Мендейра уверенно повела плечами, а затем вдруг крутнулась на месте и вытащила из складок своего платья нечто небольшое и блестящее.       Цепкий взгляд Василисы сразу распознал знакомый перелив стали и семь синих камушков, закованных в туповатое лезвие.       Из уст светлой феи вырвался тихий возглас. — Ты хочешь подарить девочке… это?! Вот уж не ожидала от лютов такой щедрости! — Фея Светлого Образа явно разозлилась, мигом растеряв всё своё добродушие. — Вы не имеете права так поступить! — пронзительно вскрикнула она, топнув ногой. Узор из искр на её платье пошёл волнами. — А почему бы и нет? — Мендейра изящно пожала плечами, не сдержав смешка. — Думаешь, только вы, светлые, такие щедрые? — Но, одаривая Синестрела… хм, такой вещью, ты обрекаешь её на… — Может, я и расскажу, на что обрекаю? — зло оборвала Селестину тёмная фея, шикнув на неё подобно злой чёрной кошке.       Светлая фея шумно вздохнула, но потупилась и отошла назад, недовольно всплеснув руками. — Это кинжал, Стальной Зубок, — Спокойно начала Фея Тёмных Мыслей, игнорируя свою напарницу. — Тебе лучше не знать, кому он принадлежал до тебя, чтобы… спокойно спать по ночам, милая. Это не просто кинжал, но часовое оружие. Непростое, с секретами… Но главное вот что: принимая этот кинжал, ты выбираешь непростую судьбу… И приобретаешь величайшую задачу. — Я так и знала, — застонала светлая фея, хлопнув себя по лбу. Казалось, ещё немного — и она всхлипнет от собственной беспомощности в этой ситуации. — Величайшую задачу, — недовольно продолжила Мендейра, перебивая коллегу, и добавила: — Конечно, ты можешь отступиться… Отказаться от этого подарка. Но тогда тебе придётся отказаться и от всего остального: от крыльев, от дара светлых фей, само собой. И от часового дара. В общем, от всего, что ты получила здесь и сейчас.       Вот он, этот великий момент. Для Василисы — почти что ТОТ САМЫЙ. Один из решающих в её судьбе и во всей этой истории.       Вот так всё началось. Не для всех Ключников, но для Огневой. Вот так их втянули в интриги взрослых часовщиков, пообещав великое будущее, хотя в итоге финал для всех один — госпожа Смерть собственной персоной. И, конечно же, никакого великого будущего.       Без Чёрного Ключа этот порочный круг не запустится, поэтому любезная бабушка поспешила «решить проблему» и подарить его внучке в тот момент, когда она просто не сможет отказаться. Чтобы затем бросить её на произвол судьбы. — Я возьму подарок, если так надо, — выдавливает Василиса сквозь зубы, принимая дар, что так удобно ложится в её ладонь.       Несколько мгновений они молча смотрят друг на друга, пока Селестина, наконец-таки, не приходит в себя и ведёт плечами. — Теперь ты можешь попросить у меня одно желание, — кисло проговорила Селестина и вздохнула. Кажется, от всего происходящего у неё совершенно испортилось настроение. — Белая Королева передала, что ты ещё не использовала право единственного желания… Что ты хочешь, милая? — Не слишком ли много подарков для девочки? — зло усмехнулась Мендейра, качая головой, будто ругает маленького ребёнка. — Глядишь, так вы с Белкой её совсем разбалуете… — Можешь пожелать любое, самое сокровенное, — продолжила Селестина, игнорируя Фею Тёмных Мыслей. Василиса молча кивнула, с готовностью достала из кармана листок, свёрнутый в четыре раза, и передала его светлой фее.       Фея Светлого Образа с удивлением рассмотрела просьбу, описанную в листке, но затем молча кивнула и спрятала предмет в складках своего блестящего наряда. — Белая Королева всё для тебя сделает… — Задумчиво пробормотала тёмная фея, наблюдая за этой картиной. Селестина раздражённо зашипела на неё, но фертиду это не остановило. — Рубиновый Ключ — всего лишь малость, что она могла бы для тебя… — развязно продолжила Фея Тёмных Мыслей, но не успела закончить.       Яростно вскрикнув, Селестина рванулась к Мендейре и, завертевшись в прыжке, со всей мощью ударила её серебристыми крыльями. Еле увернувшись от нападения, соперница отчаянно взвыла, взвилась спиралью вверх, словно длинная искрящаяся лента, и в свою очередь полоснула противницу крыльями. Маленькие феи с писком бросились врассыпную и спрятались в кустах, покинув поляну.       Теперь феи не смотрели на неё и, казалось, вообще забыли о её присутствии. Поэтому Василиса могла позволить себе спрятать крылья и с недовольным лицом рассматривать их поединок как драку двух раздражающих детей на площадке, которые не поделили какую-то игрушку. Но в какой-то момент ей надоело.       Огнева молча подняла правую руку, где теперь блестела тёмно-золотая стрела, вверх — и громко щёлкнула пальцами.       Время вокруг остановилось, множество блестящих цифр накрыло поляну плотным куполом, словно бы создав новое ночное небо. Две феи замерли в воздухе, готовые атаковать друг друга с весьма забавными лицами.       Бывшее Время тихо хмыкнула, подошла ближе и, сделав лишь один взмах ладонью, наслала на их фигуры две стаи цифр, стирая им память и заменяя воспоминания на более безопасные для себя — на тот случай, если Елена вдруг решит перестраховаться и всё-таки зайти к Фее Светлого Образа на «чай».       Первой на землю, подобно тяжёлому облаку, опустилась менее сильная Селестина. Мендейра, впрочем, продержалась лишь на пару секунд дольше, после чего упала на траву рядом со своей «сестрой по несчастью».       Василиса смотрела на них ещё несколько коротких мгновений, а затем развернулась в ту сторону, где примерно находились Большой и Малый Дубы, и представила в голове два временных коридора.       Небольшая птица с ярко-синим оперением взмыла в небо, быстро улетая прочь подобно сияющей звезде. Спустя пару минут две феи пришли в себя и, словно бы ничего не произошло, отправились на свои земли.

***

      Василиса неслышно залетела в домик через всё ещё открытые оконные ставни.       Ассил терпеливо дожидалась её на кровати и почти сразу же показала жестами, что Марк уже давно спит в своей комнате.       Огнева уже было хотела нажаловаться эррантии на надоедливых фей и показать свою «добычу» в виде пары Ключей, как её взгляд вдруг зацепился за нечто чужое и одновременно с тем очень знакомое.       В небольшой вазе на тумбочке рядом с кроватью — которой, к слову говоря, там никогда не было — стоял букет свежих и белых, подобно внезапно выпавшему и ещё девственно чистому снегу, роз.       В этот раз никакой записки не было.