Двойственность

Ближе к вечеру ветер становится влажным и колючим. Небо стремительно затягивает полотном туч, которые приходят со стороны волнующегося моря. Кажется, что водная гладь медленно вскипает, покрываясь рябью и пузырями, что сбиваются в мутную, сероватую пену. Она оседает на камнях, вымывает пыль и песок из углублений и трещин, жадно утаскивая свою добычу в непроглядную глубину. Она приподнимается на носках, покрепче хватаясь пальцами за перила и просовывая ноги между пузатых балясин. Но даже так, когда холодный мрамор больно упирается в ключицы, а пальцы ноют от напряжения, в животе сворачивается неприятный узел. Внизу вода с грохотом обрушивается на стесанные сотнями штормов глыбы камней. Висенье кажется, что соленые брызги каким-то чудом добираются даже сюда, попадают ей на лицо и остаются на губах. От неудобного положения болят ступни и она переминаться с ноги на ногу, но так и не отводит взляда. Резко переменившаяся погода поселяет в ней страх пропустить что-то значительное. Рейнира, стоящая рядом, равнодушна к воде и потемневшим валунам. Ее взгляд скользит по морю до самого горизонта, в который она всматривается так, словно надеется что-то найти. Сейчас, когда море и небо темнеют, граница видна лучше, чем в солнечные дни. Висенья никогда не ступала на палубу корабля и тем более, не бывала близко к тому месту, откуда судно уже нельзя рассмотреть. Внезапно Рейнира вздергивает подбородок, наконец отрывая взгляд и наклоняется, выуживая из травы под их ногами два гладких камушка. Они выглядят почти так же как валуны внизу, так что Висенья невольно думает, не были ли они когда-то такими же большими. Может, море смогло обтесать их, а затем огромная волна вынесла маленькие камни сюда, наверх? — Держи, — Рейнира протягивает один камень ей и терпеливо ждет, пока Висенья боязливо разожмет пальцы одной руки. Камушек ложиться на открытую ладонь тяжестью и тут же пачкает пальцы едва заметным отпечатком пыли. Обычно ей не разрешают поднимать что-то с земли, неустанно следуя по пятам и взывая к благоразумию. Но с Рейнирой всегда можно намного больше. Она, словно по волшебству, появляется когда Висенье становимся грустно, или скучно в окружении полнотелых нянек. Ей нравится думать, что это потому что они с Рейнирой сестры и она, как старшая и опытная, чувствует в своей груди то же, что и Висенья. Она ищет этому подтверждений, наблюдая за Эйгном и Хелейной, но они кажутся совершенно разными. Может, потому что Хелена еще слишком мала. Рейнира куда выше, так что опирается руками о перила и даже не поднимается на носки. Вместо этого вскидывает руку с камушком и недолго думая, запускает его в волнующуюся воду. В обычный день, описав кривую дугу, камень встретился бы с водой с едва слышным отсюда всплеском и заметными кругами, ползущими в один за одним. Но сейчас море проглатывает его быстро и незаметно. Только смазанное мгновение позволяет им оценить расстояние. Висенья примеряется, поднимается на носки так, что невольно подрагивают колени, скрытые узким колоколом юбки. Вскидывает руку, но опасливо покачивается. Ощущение собственной неустойчивости заставляет дрогнуть уголки губ. Она кажется себе несправедливо маленькой и шаткой, способной проскользнуть сквозь балясины, или сорваться вниз от дуновения ветра. Словно камушек, запущенный в воду, способен утащить ее за собой. Горечь жжет в груди, а брови сами ползут к переносице. Ноги продолжают дрожать, но она не успевает поменять положение, как чужие руки обхватывают чуть ниже ребер. Рейнира поднимает ее вверх с небольшим усилием и фыркает только когда разгибает поясницу, выпрямляясь во весь рост. Чужие руки держат крепко, но Висенья все равно обвивает чужую шею. Волосы щекочут запястье. Здесь, сверху, вид совсем другой. Теперь в рамке мира появляются кроны деревьев и небо, кажется, становится ближе. Она поднимает руку и чуть наклоняясь вперед, делает бросок. Камень летит не так далеко, как первый, но тоже оказывается прямиком в воде. Этого достаточно, чтобы получить легкое прикосновение чужих губ к виску. Рейнира улыбается и от того поцелуй едва ощутимый, словно это ветер треплет выбившиеся из косы пряди. — Еще немного и ты будешь в этом лучше меня. Ей страшно хочется возразить. Быть лучше Рейниры кажется непосильной, невозможной задачей. Она словно сходит с картинок книг, которые Висенье все еще не разрешают трогать руками. Страницы слишком хрупкие и ценные, чтобы доверить их ребенку. Ветер, до этого вполне терпимый, теперь сильнее бьет в лицо и заставляет зажмуриться, рассматривая мир сквозь полупрозрачные линии светлых ресниц. Рейнира тоже щурится, но не отступает от перил. Она глубоко вдыхает и Висенья чувствует это по тому как расходятся дуги чужих ребер. Воздух наполняется знакомым, тяжелым запахом, который бывает только во время дождя, или за несколько минут до того, как с неба упадут первые капли. Где-то высоко в небе раздается грохот, сравнимый разве что с фантазией о том, где от громадины замка из-за сильного ветра отрывается одна из башен. Висенья вздрагивает и прижимается ближе. Рейнира же распрямляет плечи и встречает грозу с неким упоением. — Наверху всегда так громко? — Висенья спрашивает это у самого уха, боясь быть не услышанной. — Нет, — Рейнира качает головой и ветер подхватывает ее пряди, уносит их за спину и хлещет Висенью по щекам. — Только ветер свистит. — Как в коридорах? В вечера, похожие на этот, замок наполняют сквозняки. Они проскальзывают сквозь незапертые окна, просачиваются в щели дверей и бесконечно свистят, скрежещут и воют. — Да, — соглашается Рейнира. — Только не так глухо и зловеще. Ты услышишь, когда сама поднимешься в небо. Первая капля расползается по мрамору крохотной лужицей. Крупная и холодная, она мгновенно привлекает их внимание. Когда Рейнира опускает ее на землю, вторая капля приземляется Висенье ровно на затылок. В этот раз сестра присаживается, оставляя их лица на одном уровне. Волосы Рейниры, растрепанные ветром, пушатся и торчат в разные стороны. Висенья тянется и приглаживает их ладошками. — Когда меня не будет в замке, следи за отцом, хорошо? — Рейнира старается звучать ободряюще, словно ее путешествие не будет томительной и обидной разлукой. — Оставляю его благополучие на твоих плечах. Каждая женщина обязана вступить в брак, перешагнув порог определенного периода своей жизни. Висенья слышит про замужество часто, особенно теперь, когда эти разговоры касаются Рейниры. Но сейчас, когда ее отбытие становится осязаемым, она страшно хочет оттянуть время. Хотя бы потому что не может выполнить прозвучавшую просьбу. Висенья видит отца редко, возможно, наравне с Хелейной. И это никак не вяжется со всем тем временем, которое проводит подле него Рейнира. Кажется, что ее и отца связывает не только трон, но еще что-то сложное, едва уловимое. То, чего не получает она и даже Эйгон. Висенья старается найти слово, чтобы описать свои опасения, но оно только противно витает вокруг и никак не дается в руки. — Ты постараешься вернуться быстрее? — Ее голос сипит страхом и неуверенностью. — Конечно, — Рейнира обнимает ее быстро, окутывает теплом и тут же отстраняется. Капли падают с неба одна за одной. — Успеем добежать до ступеней? Ей запрещают бегать, потому что в складках юбки легко запутаться, но с Рейнирой можно и это. Висенья подхватывает ткань и смеется, когда сестра срывается с места, явно рассчитывая скорость так, чтобы она могла поспевать и даже немного оторваться вперед. Ветер и бег сбивают налет тревоги и заставляют поверить в то, что несколько ночей ожидания необходимо просто пережить. А затем Рейнира вернется и все станет по прежнему.

Это оказывается правдой только наполовину. Рейнира действительно возвращается, даже, кажется, раньше положенного срока. Но только все неожиданно меняется и Висенья никак не может это изменить.