Лето за городом

***

      Прошло два дня. Было прекрасное, раннее субботнее утро. Около половины шестого утра. Птички щебетали. Лёгкий ветер приятно дул в лицо. В общем и целом — красота. Тихо и немноголюдно, ещё большинство горожан спали. Но тишину нарушил один не самый приятный звук…       — Алло, Белла блять! Ты где?! Я уже полчаса тут стою и тебя жду! Ты уснула там что ли?! — прокричал Россия в трубку, и, кажется, это услышал весь двор. Аж птицы, сидящие на ближайшей ветке, офигели. Благо дом, в котором жила Беларусь, был достаточно новым и обладал отличной шумоизоляцией. Поэтому никто из соседей (будем надеяться) не проснулся.       — Да не кричи ты, собака сутулая! Тут я, — недовольно пробурчала Белла, выходя из подъезда. В руках у девушки были две сумки, в которых, наверное, была вообще вся одежда из её шкафа. По крайней мере, на вид сумки были очень тяжёлые. Вздохнув, Российская Федерация взял багаж Беллы, мысленно удивившись, как его сестра вообще смогла спустить такой вес. Но задавать вопросы он не стал, просто открыл багажник и убрал сумки. Беларусь села на переднее пассажирское сидение и прикрыла глаза. Всё-таки не особо хорошо она выспалась. Сев в авто, Росс завёл двигатель, и они отправились в долгий путь.       — Белл, — спустя минут пять подал голос Россия, девушка только издала звук похожий на: «м?» — ты что в свои сумки напихала, что они такие тяжёлые?       — Росс, ничего они не тяжёлые. И там только нужные вещи, — твёрдо произнесла девушка, — мы же планируем съездить на два дня.       — Всего на два дня, а не на месяц, Белл… — устало произнёс Россия, потерев переносицу, — надеюсь пендос не будет меня задалбывать ненужными вопросами.       — Надеюсь… Ладно уж, если что просто игнорируй. И не психуй ради Бога, а то в прошлый раз ты чуть телефон в стену не кинул, — да, был такой случай…       Сосредоточившись на дороге, Россия умолк. За окном пока что мелькали многочисленные дома и торговые центры. Наблюдая за ними, Беларусь задремала. Девушка пару раз зевнула, и, опершись на стекло, закрыла глаза. Дыхание замедлилось. Слегка поёжившись и найдя наиболее удобное положение, девушка окончательно заснула. Вздохнув, Россия слегка замедлил ход и повернул направо.       Спустя пару минут они проехали последний пятиэтажный дом, стоящий на окраине, и теперь за окном мелькали лишь деревья. Но, правда, иногда проносились небольшие деревушки и огромные заброшенные поля.       «Скучно как-то… Может музыку послушать?» — сказано — сделано. Чудом нащупав в кармане беспроводные наушники и вставив их в уши, Россия врубил музыку. Качая головой в такт мелодии, Россия немного расслабился. Машин на дороге не было. Людей тоже. Но всю эту «малину» испортила противная вибрация телефона. Кто-то с утра пораньше хотел докопаться до Российской Федерации. Это оказался Германия. Цыкнув, он всё-таки решил принять вызов. «Ох, Гера… Чего тебе блять не спится-то, а?!» — мысленно негодовал русский.       — Герман, блять, спать иди, — злобно прошипел русский.       — Dir auch einen guten Morgen, Rossi, — «Росси», блять. Придумал тоже… Не «Россия», не «Росс», а «Росси». Ну, в целом, РФ не был против такой формы его имени, просто звучало временами немного странно, — извини, что так рано, но у меня просьба небольшая к тебе, — слегка охрипшим голосом проговорил немец.       — Блин, Гер, я вряд ли смогу чем-то помочь. Видишь ли… Я сейчас в дороге, — сказал Россия, искоса глянув на Беларусь. Республика всё ещё крепко спала. Облегчённо выдохнув, Россия направил своё внимание на трассу.       — А, да? Хорошо, без проблем. Übrigens, wohin gehst du zu so früher Stunde? — поинтересовался ФРГ. Стоит добавить, что, в целом, у этих двух товарищей были хорошие отношения. Друзьями, наверное, их не назовёшь, хотя… Если коротко, они были приятелями, которые контактировали вне работы, втихомолку. Чтобы слухи не поползли, мол, зачем Россу с этим немцем общаться? Ни тому, ни другому проблемы не были нужны, поэтому они давно приняли решение держать их дружбу (?) в секрете.       — Да к бате с сестрой еду, а он дачу свою купил у чёрта на рогах… Вот, поэтому так рано и выехали, — объяснил Россия, — а ты, кстати, по какому поводу звонил? Я может потом смогу помочь?       — Да не, не надо, не волнуйся, Росси, — спокойно произнёс Германия, — я сам справлюсь.       — Точно? А то я тебя знаю…       — И я тебя знаю, но я же не запрещаю тебе водить автомобиль, даже знаю то, как ты это делаешь, — с усмешкой сказал германец.       — Гер, ты — сволочь, — справа послышалась возня. Белла всё-таки проснулась. Росс недовольно цыкнул.       — И я это от тебя слышу?!       — Да-да, от меня, — тихо произнёс Федерация, — товарищ начальник КГБ проснулся, — прошептал он.       — Кто? Кто? Что ещё за «начальник КГБ»? — непонимающе спросил Герман, но до него долетело не совсем разборчивое: «Рос, ты з кім там размаўляеш, а?»       — Да с Китаем общаюсь, дело одно обсуждаем, — спокойно сказал Россия.       — А… Ладно… — зевнула Белла, прикрыв рот рукой, — и если ты ещё раз… — зевок, — так меня назовёшь, то я тебе… — ещё один раз зевнув, Беларусь закрыла глаза, — башку отрублю.       — Какая же у тебя добрая сестра, Росси… — сказал Герман, слегка усмехнувшись.       — Ага… Сама доброта, — особо долго Россия с ФРГ разговаривать не стал, по причине, что тот всё это время лежал, как он сказал, в кровати, и ещё ничего не ел. А как говорится — сначала еда, а потом дела.       Так они и ехали. Белла практически всю дорогу спала, а Росс страдал всякой хернёй. Слушал музыку, разговаривал сам с собой о бренности бытия и так далее, и тому подобное. Погода, слава Богу (существование которого пока что не доказали), оставалась такой же хорошей — солнечной и тёплой. На светло-голубом небе были пушистые облачка. Лёгкий ветерок трепал волосы России, когда он открыл окно. Улыбнувшись, Росс повернул налево, на небольшую, но уже заасфальтированную дорожку.       — Как спалось, спящая красавица? — с усмешкой поинтересовался Россия.       — Спалася выдатна, мы уже приехали или как? А то я уже всё что можно отсидела, — недовольно пробурчала Беларусь, потянувшись. Суставы захрустели.       — Нам ещё, наверное, минут десять-двадцать ехать. Я ж не знаю какая там дорога — с асфальтом или без.       — А что вы ещё с Китаем обсуждали? — спросила Белла, сощурив глаза от солнца.       — Я ему супер-пупер-секретную информацию сказал касательно Америки, — будничным тоном произнёс Россия. Белла же навострила уши. Заметив интерес на лице девушки, Росс произнёс следующее, таким же будничным тоном, будто говорил, какая завтра погода будет, — ты не поверишь, Белл, но оказывается США… Пидорас.       — Тьфу ты, Россия! — крикнула уже злая девушка на братца, который еле сдерживался, чтобы не заржать на всю Ивановскую, — который раз убеждаюсь, что ты не повзрослеешь ни-ког-да. Как только тебя твоя девушка терпит с такими-то шутками?!       — А никак. Мы расстались, — спокойно и ясно сказал русский. Удивившись ещё больше, Беларусь даже не знала, что сказать. На её лице отобразился мыслительный процесс, наверное, было слышно как в голове заработали шестерёнки. Переварив всё вышесказанное примерно за полминуты, Беларусь выпалила:       — Да ты… Да ты… Ты офигел?! То есть, я даже ни разу не видела эту твою девушку, а ты уже расстаться успел?! Это чё вообще?!       — Это называется жизнь, Белл… Ну, не сошлись мы характерами, да и шуток она моих не любит… Значит буду дальше искать любовь всей моей жизни.       — Любовь всей твоей жизни, Россия, — это еда и сон, — проговорила Беларусь.       — Тебе Белл, всё шуточки шутить, а я, может, волнуюсь… Вот не найду ту самую да и помру в одиночестве когда-нибудь, — удивительно как быстро настроение у него переключилось. То сам тупую недошутку выдал, то через минуту говорит: «Никто меня не любит. Я помру в одиночестве».       — Братка, не перабольшвай калі ласка. Ты добры чалавек і знешне прывабны. Проста ў цябе характар… Як гэта сказаць? Не самы просты. — произнесла Белла и положила руку на плечо Роськи, слегка сжав. Он улыбнулся. Беларусь тоже слегка улыбнулась.       — О, смотри! — воскликнул Росс, показывая пальцем вперёд. — Вон уже табличка виднеется. Мы почти приехали, — Республика Беларусь слегка прищурилась.       — «Село Кукуево»… Серьёзно?       — А чё? Прикольное название, — с улыбкой произнёс Россия. Белла только пожала плечами.       Маневрируя по узким улочкам, эти два товарища наконец-то подъехали к дому СССР. И года не прошло. Припарковавшись у забора, они подошли ко входной двери и трижды постучали. Внутри послышалась возня. Спустя несколько секунд Союз открыл дверь. Сказать, что он был удивлён… Это ничего не сказать…       — Дети?..       — Сюрприз, пап! — крикнул Россия и крепко обнял отца. Тот счастливо улыбнулся и обнял в ответ.       — Белл, это его идея была? — спросил СССР, отстранившись от РФ.       — Ага, а чья же ещё? Только он тут захотел приехать и устроить «сюрприз», — с усмешкой произнесла Беларусь. Улыбнувшись, Совок пригласил детей в дом. Вещи они потом перетащат.       — Я сейчас приду. Вы пока тут осматривайтесь, — сказал Союз и быстро ушёл куда-то вглубь дома. Дети пока рассматривали домик. В общем и целом, всё было вполне хорошо. Компактно и уютно. Ремонт неплохой. Светло так и чисто.       Спустя пару минут Советский спустился на первый этаж, и они все вместе сели за стол чаи гонять. Белла и Россия делились с отцом последними сплетнями. Обычно их семейные посиделки так обычно и проходили — перемывали косточки практически всем. Так было и сейчас. Россия, активно жестикулируя, напоминая вентилятор, рассказывал как в прошлый четверг Китай с Америкой чуть в окно не улетели.       — Иногда мне кажется, что вы работаете в дурдоме… — тяжело вздохнул СССР, допивая остатки чая.       — Да не то слово, бать!       — Дарэчы, тат, а… — Белла хотела что-то сказать, но Росс предпочитал говорить самостоятельно. Поэтому выдал следующее:       — Да, кстати, пап, я — чмо, — Союз на него посмотрел непонимающим взглядом, — меня девушка бросила, — причём Россия произнёс это с дебильной улыбкой, будто его не девушка бросила, а он просто слегка накосячил.       — И ты… Вообще не расстроен? — поинтересовался Союз, наливая себе ещё одну чашку чая.       — Нет, я планирую подохнуть в одиночестве, — с такой же улыбкой сказал РФ, закидывая в рот сразу три конфеты, — хороший же план, да?       — Нет, этот план хреновый, Росс… Ты слишком пессимистичен. Ты не помрёшь. Ты — страна, — в духе реалиста произнёс Советский Союз и как ни в чём не бывало продолжил поедать крекеры. Поговорив ещё около пяти минут, семья приняла решение сходить прогуляться.       — Ой, а мы ж на другі паверх яшчэ не схадзілі! — вспомнила Белла и, схватив Россию за плечо, потащила наверх. Союз даже отреагировать не успел, не то что запротестовать. Взлетев по винтовой лестнице, они вошли в первую комнату.       — Какого хуя… — они стояли в дверном проёме, а около окна стоял незнакомый для них мужчина. Судя по выражению лица, он был очень напуган и растерян. Его глаза беспорядочно рассматривали всё вокруг. Очнувшись после секундного замешательства, Россия крикнул: «Ты, блять, кто?!». Естественно, незнакомец не ответил.       Удивительно, но за такой короткий промежуток времени как секунда, мозг Российской Федерации смог составить вполне хорошую логическую цепочку насчёт этого незнакомого товарища. Выглядел этот мыслительный процесс, длительностью почти в одно мгновение, примерно следующим образом: «Так… Если папа этого человека не представил как друга, то, скорее всего, этот человек явно не его друг. Этот человек очень растерян и напуган. Наше с Беллой появление явно застало его врасплох. Этот незнакомец мне не внушает никакого доверия, он подозрительно выглядит. Значит это или грабитель, или убийца!»       — Гэй, вы хто такі, і чэ вы тут робіце?! — но незнакомец среагировал практически моментально. Россия бросился к мужчине, а тот резко, буквально, «прыгнул» к окну и распахнул его настежь. Казалось, Россия вот-вот, через миллисекунду схватит его, но тот успел выпрыгнуть в окно.       — Сука! Я тебе уйти не дам, блядь! — проорал Россия и уже было хотел тоже прыгнуть вниз, но его остановил почти истеричный крик Беларуси.       — Стой, прыдурак! Ты ж можаш сабе што-небудзь зламаць! — плюнув, Росс побежал вниз по лестнице. За ним последовала Белла.       — Бать, у тебя вор был в доме! — проорал русский, чуть не снося дверь с петель.       — Всмысле?! — непонимающе спросил Совок, наблюдая за Россией, который уже перемахнул через забор.       — Трэба патэлефанаваць у міліцыю! — Беларусь достала телефон из кармана, но, к её удивлению, отец выхватил его, — Пап, ты чего?!       — Не надо никуда звонить, Белл… Это не грабитель, — немного неуверенно произнёс СССР, поглядывая в окно, — это мой… Друг, точнее даже не друг, а просто знакомый… — вот что-что, а врать сейчас у него плохо получалось. Видимо, его совсем застали врасплох.       — И что этот «знакомый» у тебя дома делает? — недоверчиво спросила Беларусь, скрестив руки на груди.       — Дочь, давай лучше пойдём искать Россию, а то, мне кажется, он может попасть в неприятности… — девушке пришлось согласиться с этим. Росс умел находить приключения из ничего на свою прекрасную задницу. Тяжело вздохнув, девушка кивнула, и они направились на поиски этого большого ребёнка. Выйдя за пределы участка, СССР и Беларусь пошли вниз по улице.       — Божа… Спадзяюся ён не пацярпеў у гэтай пагоні. Дарэчы, тат, не баішся, што твой знаёмы можа пацярпець? — спросила Белла, заинтересованно посмотрев на отца.       — Нет. Он точно выживет… Он и не в таких переделках бывал, — усмехнулся СССР, — может попробовать позвонить Роське?       — Не знаю даже… Не думаю, что он ответит… — засомневалась Республика, но всё же набрала номер брата. Пошли гудки и, о чудо! Россия ответил!       — Росс, о боже, ты целый там?!       — Белла, блять… Я… — было слышно, как парень тяжело дышал, — я его упустил… Этот гад очень шустрый…       — Ты где, Росс? Мы с папой к тебе сейчас подойдём.       — Я?.. Я в лесу, только в душе не ебу где конкретно, — выругался Россия, — я около какой-то поляны, — вздохнув, Белла посмотрела на отца. Советы произнёс: «Щас всё будет, секундочку…» — и отошёл на небольшое расстояние. Кому-то позвонив, он через пять минут вернулся.       — Пойдём, сейчас найдём нашего потеряшку. Ты ему только скажи, чтобы он никуда не двигался.       — Рос, ты зразумеў? Не смей нікуды рухацца!       — Да понял, понял… Жду вас тогда.       Поход до той «поляны» занял примерно минут пять-семь и это если ещё учитывать, что шли отец и дочь неспешным шагом. Ну, точнее Союз шёл медленно, а Белла просто смирилась и шла в том же темпе рядом, но всё время порывалась бежать. Только толку от этого не было. Ещё сама заблудится…       — Привет, потеряшка ты наш, — с улыбкой произнёс Союз, трепля по голове Россию, который выглядел так, будто бы пробежал целый марафон. Он еле стоял на ногах, а в волосах застряли небольшие веточки с листьями.       — Бать, это пипец… Я бы вызвал полицию, да я твой адрес забыл! Серьёзно! Все мозги вышиб пока за этим товарищем гнался… Ужас… Я надеюсь, вы вызвали копов?       — Росс, успокойся, пожалуйста… — произнёс СССР, — это был не грабитель, а просто один мой друг. Он хотел меня разыграть, вот и залез в дом. А тут вы появились, он растерялся, ну и вот… — после этого объяснения у Росса на лице отобразился целый спектр различных эмоций, среди которых были: злость, недоумение, усталость и так далее, — Росс?       — Пап, у меня цензурные слова закончились… — этим было всё сказано. Ещё немного поржав над тем, что Россия умудрился заблудиться в трёх соснах, Союз, Белла и Росс наконец-то вышли из леса и направились к себе домой. Первым делом по прибытии РФ оккупировал диван и сказал, что он больше никуда не пойдёт.       — Ба-а-ать…       — А?       — Слушай, твой друг спортом что ли занимался? Бегает как метеор, блять… — зло и одновременно устало произнёс Россия, лежа на диване. Немного нахмурившись, Союз отрицательно помотал головой. Неожиданно он хлопнул себя по лбу и сказав что-то вроде: «Я забыл, мне ж нужно в магазин сходить» — вышел из дома с пакетом в руке.       — Ох, не падабаецца мне ўсё гэта… — тяжело вздохнула Беларусь, смотря в окно, сидя за столом на кухне, — то гэты «сябар», які залазіць на другі паверх без усходаў. То тата… Тата ж сапраўды нешта хавае. Я сэрцам чую, тут нешта не так. Ён нешта ведае, але адмаўляецца казаць.       А Союз уже быстро приближался к дому Третьего Рейха.

Некоторое время назад

      Было прекрасное раннее утро. Тихо. Спокойно. Советы спокойно спал в своей кровати и видел уже десятый, если не тридцатый, сон. В такое время особенно хорошо спится, когда ещё не совсем жарко, а лёгкий ветерок колышет тонкие шторы. Но из сладкого царства Морфея Союза выдернуло странное чувство. Будто бы что-то не так…       «Да блять… Что за фигня?!» — зло думал Союз, еле как разлепив глаз. Поначалу глаз совершенно не хотел ни на чём фокусироваться, поэтому вся картинка была мутной, но даже так Совок понял, что напротив него кто-то сидит.       «Чёрт… Для полного счастья только грабителя или киллера не хватало…» — промелькнула такая мысль. Поэтому почти преодолев сонливость и собрав все остатки силы в кулак, СССР смог окончательно сфокусировать зрение и кое-как сесть.       — Рейх?! Ты чё тут забыл?! — немец растерялся и выронил из рук кисть. Та с небольшим стуком упала на пол. В руках у наци был небольшой холст, а на тумбочке стояли краски. Всё проанализировав, коммунист в какой-то степени успокоился. Этот ариец всё же не собирался причинять ему физический вред, что уже радовало. «Если, конечно, он не хочет засунуть эту кисточку мне в жопу…»       — Вспомнил прошлое и решил похудожничать? — с небольшой усмешкой произнёс Союз. Третий Рейх же только неловко улыбнулся, поднимая кисть с пола, — да, Рейх?       — Es tut mir leid… ich dachte, du würdest nicht aufwachen. Ich wollte nur…naja… ein bisschen zeichnen. Die Inspiration hat mich beeindruckt. — немного неуверенно произнёс немец, садясь на пол.       — И чего это ты вдруг решил именно меня взять в качестве натурщика? — спросил Советский Союз, глядя на этого художника. Тот же только пожал плечами, мол, вдохновению не прикажешь, захотелось.       Удивительно, но социалиста ничуть не смущало то обстоятельство, что Тройка рисовал его спящим. Вообще не смущало. Также нисколько не удивляло, что он проник сюда вот так просто… Даже, можно сказать, что у Совка отлегло от сердца. Это был не грабитель и не убийца. Это был Рейх. Просто Рейх. Также какая-то часть мозга коммуниста напряжённо думала над одной деталью — Нацистская Германия чертовски изменился. Это был совершенно другой человек. Это был уже не тот кровавый фюрер, что устроил Вторую Мировую, нет, это был другой человек… С одной стороны это, безусловно, радовало. Он изменился. Он понял свои ошибки. Но с другой стороны… Он слишком изменился. Исчезла живость и та искорка в глазах. Он стал серой тенью самого себя.       Вынырнув из своих мыслей, Союз лёг обратно в кровать.       — Ты там уже закончил наброски делать? Или мне обратно принять позу спящего?       — Если тебя не затруднит, — Совок лёг поудобнее и закрыл глаз. Но сон уже не шёл. Решив, что разговоры живописи не мешают, коммунист начал диалог.       — Слушай, Рейх… — но начало уже не клеилось. Как незаметно перейти на личные вопросы? Этот нацист же сразу всё поймёт и просто будет молчать.       — М?       — Можно я тебе в душу залезу?       — Ich habe keine Seele, Union. Ich bin ein seelenloses Wesen. — с тяжёлым вздохом произнёс немец, нанося краску на холст.       — Не преувеличивай, Рейхи. Есть у тебя душа… — улыбнулся Союз, — ты же меня не убиваешь.       — Пока что не убиваю, — усмехнулся Рейх, обнажая клыки. Хоть он и был при гриме, но челюсть, маскирующую его пираньи зубы, не надел.       — Знаешь… Мне кажется, что ты изменился. Стал другим. И ты не подумай… Это хорошо, что ты больше не кровожадный диктатор, убийца евреев и всего живого, — ариец на такой титул отреагировал улыбкой, — но мне кажется, что ты стал какой-то серый… Что ли… Не знаю как это объяснить… — СССР прикусил губу, — нет той живой искры в глазах… По ощущениям, тебе не интересна эта жизнь. Ты просто существуешь… — закончив свой монолог, коммунист посмотрел на Рейха. Тот выглядел очень подавленным. Видать Совок как раз по больному попал.       — Ja, du hast Recht… Я изменился. И изменился в лучшую сторону. Я переосмыслил все свои прошлые поступки и осознал ошибки… — видно, что открываться кому-то кроме ЯИ и ФИ было сложно, но при этом хотелось поговорить по душам. А у обоих души нет… Рассчитывать ещё на что-то Совок не стал и просто замолчал.       — Hören Sie, Union, kann ich Ihnen eine persönliche Frage stellen? — спустя несколько секунд произнёс ариец. Совок открыл глаз и заинтересованно посмотрел на немца, который уже, видимо, заканчивал его портрет.       — Валяй.       — У тебя есть кто-нибудь?       — Нет. И если по-честному, то я лет сто не состоял в отношениях. Но я чувствую, ты мой рекорд побил, так ведь?       — Du hast es erraten. Ich war nicht in einer Beziehung. Prostituierte für die Nacht zählen nicht. — сказал ариец.       — И что тебе мешало быть каким-нибудь плейбоем? Ты, считай, уже шаришь за БДСМ. Те же пытки в подвале, только цель не убить, а…       — …Союз, вот чем ты сейчас думаешь, а?       — Просто размышляю, — улыбнулся Союз, — ладно, я пойду умываться, — встав, он протопал в ванную.       Уже проснувшийся, довольный и, самое главное, чистый хозяин дома спустился на первый этаж. Решив особо не церемониться перед гостем, Совок напялил на себя просто ради приличия футболку и шорты. Свернув на кухню, он увидел наци, который никуда не ушёл и похоже даже не собирался.       — Хозяйничаешь как у себя дома, Рейх, — с усмешкой произнёс Союз, наблюдая, как немец со спокойной душой заваривал чай. Помотав головой, СССР пошёл открывать окно. За спиной раздался тихий ржач.       — Хах… Совок… пх… Ты себе сделал причёску «одуванчик»? — сказал Рейх, закрывая рот рукой, сдерживая смех.       — Да, я знаю… — произнёс СССР, слегка пригладив волосы рукой, — у меня всегда такая причёска после сна.       — Kein Wunder — усмехнулся немец, наливая кипяток в чашку, — Übrigens, wo ist dein Zucker?       — Ты решил здесь позавтракать? — закатив глаза, ариец это высказывание комментировать не стал, — в крайнем правом верхнем ящике.       — Danke, — кивнул наци, беря упаковку с сахаром. Добавив его немного в чай, Рейх сел за стол и принялся ждать, когда напиток немного остынет. Повисло молчание. Союз в это время спокойно готовил яичницу. Ещё чего-то съедобного в холодильнике уже не было.       — В магазин надо бы сходить… — по привычке сказал коммунист сам себе, на пару секунд забыв, что вообще-то не один в комнате, — ты припёрся ко мне только для того, чтобы порисовать? — не подумав, спросил Совок.       — Na klar, aber wozu sonst? — вопросом на вопрос ответил Рейх. Союз пробормотал что-то вроде: «Да так… Просто уточнил».       Выпив весь чай, Тройка продолжил сидеть за столом и пялиться в одну точку. За это время СССР уже успел неплохо позавтракать, и, сложив всю посуду в посудомойку, нажал на кнопку. Машина загудела и принялась за работу.       — Совок… Darf ich eine Frage haben?       — Валяй. Что ваше Фюрерское Высочество интересует? — поинтересовался Союз, садясь на край стола.       — Kommunizieren Sie wirklich nur mit Ihren beiden Kindern von fünfzehn? — помрачнев, Союз слез со стола и отошёл к выходу из кухни, — Союз?       — Да, фактически я общаюсь только с двумя. Иногда звонит Казахстан и всё, — видимо в наци действительно было что-то человечное, раз он решил более не допытываться до СССР.       — Ясно… Извини за вопрос. Это было не моё дело, — произнёс он и поднялся с места, — ладно, мне, наверное, пора идти… Только вещи свои заберу.       — Да, конечно, без проблем, — кивнул СССР, — ой, кстати, ты можешь дать мне свой номер телефона? Так… На всякий пожарный.       — Telefonnummer? Ja natürlich ohne Probleme. Notieren Sie: +49… — записав номер, Совок уже хотел было попрощаться с Рейхом, но тут нежданно-негаданно для обоих раздался стук в дверь. Союз заглянул в глазок и чуть не упал на пол — там стояли Россия и Беларусь. Как говорится: «Вспомнишь солнце — вот и лучик».       — Was… — начал было Рей, но Совок приложил палец к губам. Ариец сглотнул и, благо, замолчал. Быстро подойдя к нему, Совок тихо проговорил следующее:       — Слушай, за этой дверью стоят мои дети. Я без малейшего понятия, что они здесь делают. Я не хочу, чтобы они тебя видели, даже если ты в гриме. Поэтому иди сейчас наверх и тихо там сиди. Когда мы уйдём из дома, ты сможешь выйти через окно на кухне. Понял?       — Alles klar, — прошептал немец и быстро побежал по лестнице вверх. Забежав в комнату Советского, наци закрыл дверь и тихо сполз вниз. Как раз в этот момент послышался звук открытия двери и радостные голоса.       — Also, Reich, ruhig… Nur ruhig… — сквозь зубы прошипел наци, тяжело дыша. Немного отдышавшись и подуспокоившись, ариец максимально тихо стал собирать все свои вещи в сумку. Руки дрожали как у пьяницы. Но, благо, никто ничего, видимо, не услышал. Перекинув сумку через плечо, наци подошёл к окну и открыл его.       — Мда… Прыгать?.. Нет! Лучше не надо… Они могут меня в окно увидеть… Лучше посижу пока тут, ну а если что вдруг произойдёт, я сразу и прыгну, — так для себя решил наци. Не закрывая окно, он сел на подоконник и задумался. Ведь, пораскинув немного мозгами, можно понять, что если дети СССР останутся тут надолго, то кирдык всему спокойствию. Белла и Росс, фактически, могут ему глотку перегрызть, если хоть в чём-то заподозрят. Совку даже натравливать их не придётся. Сами придушат наци тёмной ночью.       — Es geht mau… — выдохнул немец, смотря на дверь в комнату. Надо будет теперь всё время носить грим. Даже во время утренних прогулок в лесу и у реки. «Es wird auch notwendig sein, JR und FI zu warnen. Ansonsten kann dieser Italiener viele dumme Sachen machen.» — подумал Рейх и решил, что хватит себя накручивать, поэтому достал телефон и принялся деградировать в интернете.       Так прошло некоторое время. Всё было тихо и спокойно. Союз о чём-то разговаривал со своими детьми. И, как понял Нацистская Германия по обрывкам разговора, Россия рассказывал про работу.       «Иногда мне кажется, что вы ходите на работу санитарами в дурдоме…» — послышалось снизу. Наци усмехнулся от такого заявления. В целом, СССР был прав. Так всегда было. Там всегда был дурдом.       Спустя ещё некоторое время, Рейх понял, что уже устал ждать. К тому же они явно собираются гулять — отличный момент чтобы свалить домой. Но тут всё пошло не по плану. Как обычно… Видимо, наци временно оглох, раз не услышал, как кричала Белла. Он только услышал топот ног и понял, что пора сваливать нафиг. Дверь чуть не слетела с петель, когда в дверном проёме показались эти два исчадия ада.       — Какого хуя…       — Гэй, вы хто такі, і чэ вы тут робіце?! — Рейх уже не слышал, что они там кричат — он летел вниз. Приземлившись как кот — на все четыре конечности, наци перемахнул через забор и побежал куда глаза глядят.       — Стоять, сука! Лучше по-хорошему остановись! — кричал Росс, который был в опасной близости от него.       — Быстро он, блять, бегает… — прошипел наци, резко сворачивая в какой-то закоулок. Он понимал, что долго так бегать не сможет, поэтому нужно, чтобы русский просто потерял его из виду.       «Это так низко! Ужас… Увидел бы я из прошлого… Я бы себя всё-таки застрелил… Я пал. Ношусь как угорелый от какого-то ребёнка! Пусть этот «ребёнок» с меня ростом», — думал наци, несясь вдоль набережной.       — Сука! Остановись гадина! Поймаю — шею сверну! — убежав в лес, наци стал лавировать меж деревьев. Ветки неприятно хлестали по лицу, а острые кусты царапали неприкрытые ноги. Но Росс будучи упёртым бараном ни на шаг не отставал. Нацисту пришлось сделать нехилый крюк по лесу, чтобы Россия потерял его из виду.       Кое-как Третий Рейх смог добежать до дома. Ноги уже фактически не держали, поэтому пришлось опираться о стену.       — ライヒ？ 何てことだ！ どうしたの？！ — вскрикнула японка, смотря на это уставшее существо в виде Рейха.       — Alles später… Alles später… Ich muss duschen… Ich kann mich kaum auf den Beinen halten… — еле как проговорил Рейх и нетвёрдой походкой направился на второй этаж в ванную.       — Tesoro, cosa è successo al nostro Fuhrer? Ha deciso di correre una maratona? — выйдя из кухни, поинтересовался КИ. ЯИ же только пожала плечами, мол, а я-то откуда знаю. — È terribile quello che gli sta accadendo. — вздохнул Ита и пошёл обратно на кухню за едой. Набрав всего понемногу, он понёс это всё добро наверх, чтобы съесть всё это у себя в комнате. На кухне атмосфера не та, а вот если трапезничать на кровати… То чувствуешь себя аристократом, ну, или инвалидом.       Аккуратно поставив поднос с едой на тумбочку, итальянец хотел уже было приступить к трапезе, но тут раздался звук, оповещающий, что кому-то неймётся. То бишь позвонили. А судя по звуку, доносящемуся из комнаты Рейха, звонили именно ему.       — Il Duce è all'apparato, vi ascolto. Purtroppo il Fùhrer adesso non può venire, sta annegando nella vasca da bagno, ma posso comunicargli tutto. — проговорил Ита.       — А, привет, Дуче, слушай, у нас тут есть небольшая проблема… Можешь спросить у Рейха, где в этом лесу находится ближайшая поляна?       — Что ты там устроил? А хотя пофиг… Подожди секунду, — подойдя к ванне, фашист трижды постучал и крикнул следующее:       — Фюрер! Тут интересуются люди, самое ближайшее открытое место в лесу то, куда ты постоянно ходишь? — первые несколько секунд немец в душе молчал, а позже громко произнёс:       — Ja! Wer hat Interesse?       — Да твой друг-помидор спрашивает! — крикнул итальянец и ушёл обратно в комнату. — слышал?       — Это с каких таких пор я стал помидором?! — злобно крикнул Советы.       — С тех самых! Короче, это всё?       — Да всё-всё, чао, Дуче, — попрощался Совок и повесил трубку. Счастливый, что от него отстали, Ита ушёл обратно к себе.

***

      После того, как Россию нашли и уставшего привели домой, СССР решил, что нужно бы, во-первых, сходить в магазин за продуктами, а то из съедобного было только три яйца и банка из-под майонеза. А во-вторых, неплохо было бы проведать Рейха, живой ли он после такого марафона. Вон, даже Росс еле-еле ходит.       — Я забыл, мне ж нужно в магазин сходить… — сказал СССР и, схватив пакет, вышел на улицу. Солнце светило прямо в глаз, сощурившись, СССР улыбнулся и пошёл дальше. Уже на подходе Союз чувствовал одним местом, что Рей явно не в духе.       — Ну, надеюсь сегодня мы обойдёмся без метания ножей… — думал Союз, стуча в дверь. Открыла на этот раз Японская Империя.       — Здравствуй, ЯИ.       — こんにちは、ソ連さん。 — вежливо поздоровалась она, — по какому поводу вы пришли?       — Я хочу удостовериться, что это чудо осталось живо, — с улыбкой сказал Союз.       — Да, кстати, что вы такое делали, что Рейх пришёл, еле стоя на ногах?       — Марафон пробежал вокруг деревни, — сказал Союз, проходя внутрь, — так чудо-то это смогло дойти до дома? Скорую вызывать не надо?       — Нет, не надо, всё нормально, спасибо, — кивнула азиатка. «Мне кажется или у неё лицо вообще не меняется? Одна эмоция на все случаи жизни.»       Пройдя дальше, СССР стал подниматься вверх по лестнице, но, к сожалению, в это же время на лестнице оказался Рейх, который минуту назад вышел из душа.       — Du… — он зло посмотрел на СССР, — bleib still! Ich werde dich jetzt töten! — крикнул наци и куда-то убежал.       — Мда… А я-то надеялся, что сегодня будет без драки… — вздохнул Союз, быстро спускаясь вниз, — ЯИ, сейчас будет убийство.       — Что, простите? — в этот момент на пороге кухни образовался нацист в халате и с… пистолетом в руках.       — Рейх, это тебе не шутки… Убери оружие… — произнёс СССР максимально спокойным тоном, на какой только был способен. ЯИ же даже не поняла сразу что тут произошло. Но когда через несколько секунд до неё дошло, что Рейх собирается сделать, она быстро подошла к нему.       — ライヒ、理解してください、殺す必要はありません。 彼の体をすぐに隠すことはできません。 — быстро протараторила ЯИ, смотря то на Рейха, то на Союза.       — Ich weiß, — тяжело вздохнул немец и убрал пистолет в карман халата, — это была просто шутка, — с дебильной улыбочкой добавил он.       — Ненавижу твои шуточки… — зло процедил СССР, — ладно, как я вижу ты жив и цел после такой «пробежечки»? — поинтересовался Союз, осматривая наци. Тот выглядел вполне хорошо. С виду довольно спортивное тело, правда из-за халата было не очень хорошо видно. Растрёпанные, светлые и на вид мягкие волосы, которые были ещё влажными от воды. Довольно красивое лицо… «Да и в целом ты, Рейх, нужно признать, вполне привлекательный…» — но сразу же после этих не самых приличных, как он считал, размышлений СССР мысленно ударил себя. «Так… У меня определённо едет крыша… Надо бы поменьше думать о наци, он на меня плохо влияет…» Благо никто из этой троицы не владел телепатией, а то объяснить эти мысли Совок никак бы не смог. Он сам не понимал, почему об этом подумал… Из мыслей его вырвал голос Тройки.       — Относительно цел… Но твой «ребёнок» слишком быстрый. Тебе нужно его на привязи держать и не выпускать, — произнёс немец, слегка оскалившись.       — Ну, я за него и за Беларусь, товарищи, не ручаюсь… Они уже самостоятельные страны, — твёрдо сказал СССР, — ладно, мне в магазин пора.       — ソ連さん, извините, я правильно поняла, что к вам приехали, эм… ваши дети?       — Именно, можете попрощаться со спокойной жизнью, — с улыбкой произнёс Союз, с нескрываемым удовольствием наблюдая злость на лице Рейха. Даже было видно, что ЯИ недовольна, об этом свидетельствовали плотно сжатые губы и чуть прищуренные глаза. Решив, что сейчас самое лучшее время сваливать, Союз Советских Социалистических Республик быстро ушёл в коридор, обулся и, крикнув что-то вроде: «Пока! Я к вам попозже загляну!» — пошёл за едой.

***

      — Пап, это… Твой друг…       — Не беспокойся, он в бешенстве, но физически — в норме, — с улыбкой произнёс СССР, нарезая овощи. Сейчас он и его дети вместе готовили обед. Было решено на второе сделать салаты, как раз коммунист купил много овощей.       — Мда… Росс… Ты малайчына. У першы ж дзень дастаў чалавека. Яшчэ пашанцуе, калі ён не захоча табе адпомсціць. — покачала головой Беларусь, наливая в чайник воды.       — Да оба хороши. Ну да ладно… — махнул рукой СССР, забирая чайник у Беллы и ставя его на плиту, — вы мне все сплетни рассказали?       — Да, — с гордостью произнесла Беларусь, улыбаясь.       — Отлично, тогда сегодня весь оставшийся день мы с вами деградируем, — обыденным тоном сказал Союз.       Весь оставшийся день прошёл, слава Богу, без происшествий. Советский Союз просто с радостью проводил время с детьми, а те же в свою очередь были рады, что приехали. «Святая» троица же стала более настороженно оглядываться, когда кто-либо из них выходил из дому. Союз-то их не тронет, скорее всего, а зная его детей… Такой гарантии нельзя было дать.       Также Советы больше не задумывался о Рейхе… В странном ключе. То есть, мысли о его привлекательности (?!) пока что вновь не появлялись. Это несомненно радовало. На душе стало поспокойней.       «Фух… Ну, вроде, всё идёт своим чередом. Дети счастливы. Я вполне доволен, а странные мысли не лезут больше в голову. Красота!» — единственное… Вечером, ближе к ночи в головушке СССР возникла мысль, а почему, собственно, Рейх вдруг захотел нарисовать его спящим?.. Но решив, что хватит на сегодня странных мыслей, Совок просто лёг спать.

Если не учитывать маленькие странности, то, в целом, всё шло как обычно.

***