И таял лёд, и загоралось пламя

3 ноября 1944г.

      «Может, не работает?» — подумала Лилит, продолжая сидеть на парте в заброшенном кабинете.       Прошло уже пятнадцать минут с того момента, как она осушила флакончик с Феликс Фелицисом. Лилит ожидала, что зелье её направит, что она сразу почувствует импульс к действию и пойдёт, нет — побежит за дневником. Только вот вышло всё совсем не так, а мысли её начали крутиться вокруг подлинности самого зелья. Навряд ли Патрик её обманул, возможно, он и сам не знал, что с зельем что-то не так. Устав сидеть на парте, она подошла к окну. Солнце начало приобретать оранжевые оттенки и близилось к закату. А девушка так и продолжила наблюдать за этой картиной.       Лилит чувствовала, как заигралась. Из желания обезопасить себя и найти рычаги давления, её расследование начинало всё больше превращаться в одержимость секретами старосты. В одержимость его личностью. Она просыпалась с мыслями о Реддле и засыпала с ними же. Где бы Лилит не находилась, всегда в первую очередь искала глазами его фигуру, научилась считывать по малейшему движению брови и блеску глаз его настроение. Да, он был ее врагом, что обязывало Лилит быть особо внимательной в отношении Реддла. Но с каждым днём она чувствовала, как всё дальше и дальше выходит за рамки обычной осторожности и ступает на узкую, опасную тропу. Она даже начала получать мазохистическое удовольствие, когда ей удавалось вывести из себя старосту, когда получалось сорвать с него эту маску и обнажить истинные эмоции. И это всё пугало, сбивало с толку…       — Ладно, чего я тут торчу? — тихо сказала она себе под нос, прогоняя тревожные мысли.       Подхватив сумку, Лилит направилась к выходу и уже почти открыла дверь, когда услышала приближающиеся шаги. Она так и застыла, прислушиваясь. И когда шаги начали вновь отдаляться, Лилит осторожно выглянула в коридор. Эван Розье стремительно направлялся вглубь коридора.       «Прямо к комнатам Реддла», — быстро сообразила она.       Накинув на себя дезиллюминационное и заглушив шаги, Лилит побежала за Розье, внимательно наблюдая за тем, чтобы он не заметил слежку. Когда они подошли к дверям старосты, Эван чётко произнёс:       — Амбиции.       Быстро пройдя внутрь, Розье захлопнул за собой дверь, а Лилит прошмыгнула на небольшой балкончик. Сердце её билось, как бешеное, но уверенность в успехе этого опасного мероприятия почти что пьянила, заставляя её лицо расплываться в глупой улыбке.       «Теперь я знаю пароль», — победно сжала кулаки она и начала ждать.       Только вот ждать долго не пришлось. Едва прошла минута, как дверь покоев старосты с громким хлопком раскрылась.       — Надеюсь, вы заперли его? — строго спросил Реддл, быстро чеканя шаг. От его скорости мантия за ним едва ли не плыла. Казалось, что ещё немного и Реддл вовсе сорвётся на бег.              Едва поспевающий за ним Розье чуть ли не спотыкался по дороге, быстро отвечая:       — Малфой, Гойл и Нотт держат его.       Прислушавшись, Лилит позволила себе выглянуть в коридор.       — Не приведи Мерлин они упустят его, я шкуру с них сдеру, — зло выплюнул Реддл, прежде чем скрыться за поворотом.       «Они что, держат кого-то в заложниках?» — от удивления глаза Лилит, казалось, что округлились. Она уже хотела побежать вслед за ними, но вовремя остановилась. — «Моя цель — дневник! Борн, не расслабляйся!»       Тряхнув головой, словно желая сбросить лишние мысли, Лилит тихо произнесла:       — Амбиции.       Дверь щёлкнула.       Сердце пропустило удар.       После секундной заминки, Лилит сделала глубокий вдох и быстро забежала в гостиную. Остановившись, она начала бегло осматривать окружающую обстановку. Гостиная Реддла была под стать ему самому, мрачная, из чёрного дерева, с изумрудными акцентами в виде кресла и дивана, что расположились у зажжённого камина. Изумрудная штора развевалась на ветру, впуская в комнату прохладный запах хвойного запретного леса, а на небольшом чёрном столике ещё клубился пар над чашкой крепкого горячего кофе. Лилит нахмурилась, вдруг остановив свой взгляд на этой картине. Ей казалось, словно она чувствует какое-то странное дежавю, словно упустила какую-то важную деталь, которая то и дело ускользает от её разума. Сбросив с себя наваждение, Лилит, как зачарованная, уставилась на дверь.       «Там спальня», — безошибочно определила она.       Девушка вихрем залетела в такую же тёмную комнату с большой кроватью, на которой были расстелены чёрные шёлковые простыни, а сверху ниспадал изумрудный балдахин. Подняв подушку, Лилит не обнаружила под ней дневника.       «Видимо, я одна храню самое ценное под подушкой», — хмыкнула она, а в нос ей снова ударил этот хвойный запах с нотками кофе. Заторможенно она перевела взгляд на подушку и, прижав её к своему лицу обеими руками, ещё раз глубоко вдохнула.              «Побег из больничного крыла!» — воспоминание молнией пронзило её мозг.       Неужели это было наяву? Неужели тогда, когда ей почудился Милош, это была не галлюцинация? Да, там точно был человек, что защищал её от всего мира в своих объятиях, что сидел с ней, пока она не успокоится, пока не уснёт. Только вот личность человека, рядом с которым она позволила себе так расслабиться, вызывала мурашки по всему телу. Быстро откинув подушку обратно на кровать дрожащими руками, Лилит замерла. Ей хотелось разрыдаться прямо здесь от осознания того, кому же она доверилась в ту ночь. Хотелось вернуться в прошлое и крикнуть себе: «Беги, дура!».              Но следом за внезапно нахлынувшей паникой ей пришло не менее пугающее осознание: «Реддл действительно пытался меня успокоить. Он не ушёл, когда я попросила его остаться, не оставил меня в таком состоянии, не причинил мне никакого вреда и даже на руках отнёс обратно в кровать. Но зачем?».              Нет, Реддл точно не подходит под описание доброго и заботливого старосты, что всегда придёт на помощь. Особенно после того, что произошло в тайной комнате, из-за чего она и пролежала без сознания целую кучу времени. Только вот почему? Почему он поступил именно так? Вопросов было куда больше чем ответов и они готовы были вот-вот сожрать растерянную Лилит прямо здесь.       В гостиной раздался громкий хлопок, отчего девушка аж подскочила на месте, выныривая из своих мыслей. Накинув на себя дезиллюминационное заклинание, она мгновенно прошмыгнула к большому платяному шкафу из чёрного дерева и закрыла за собой дверцу. Закрыв себя висящими на плечиках мантиями и костюмами, Лилит затаилась. Только вот звуков в гостиной больше не было слышно, а ей в нос ударил запах духов Реддла, в которых ноты гибискуса смешивались с чёрным перцем и мускатным орехом. От этого пьянящего запаха у Лилит чуть не закружилась голова, но она не отказала себе в удовольствии вдохнуть поглубже, прочувствовать его каждой клеточкой своего тела. И лишь спустя время до Лилит наконец-то дошло: «Окно… Это просто захлопнулось открытое окно!»       Вынырнув из шкафа, девушка принялась осматривать широкий стол, на котором ровными стопками были сложены листы пергамента и учебники. Всё было настолько аккуратно и педантично разложено, что Лилит усмехнулась, представляя, как Реддл измеряет каждый дюйм, чтобы листы лежали симметрично друг другу. Поочерёдно открывая ящики, Лилит обнаружила в них только учебники, пустые листы пергамента и чернильницы. Вновь подняв глаза на лежащие на столе стопки, она осторожно подняла исписанные листы пергамента и увидела его — тонкий чёрный дневник с золотой гравировкой «Том Марволо Реддл». Едва ощутив, как артефакт начинает манить её, Лилит быстро воспользовалась окклюменцией и поставила прочные щиты. Теперь, когда она была защищена от влияния дневника, Лилит быстро засунула его в свою сумку, выровняла стопку с листами и быстро выбежала из комнат Реддла.       Она уже планировала пойти к гостиной Когтеврана, когда почувствовала, будто сами ноги ведут её в совершенно другом направлении.       Выйдя из Хогвартса, Лилит побежала на стадион для квиддича. На трибунах расселись уставшие Когтевранцы, переводя дух. Девушка быстро выцепила из толпы Амита и направилась к нему.       — Я достала, — тихо шепнула она, склонившись над лежащим на стульях Лавгудом.       — Что? — нахмурился он, поднимаясь.       — Не тупи, — цокнула Лилит. — Дневник!       — А-а-а, — удивлённо посмотрел на неё Лавгуд. — Ты же говорила, что это невозможно, — ухмыльнулся он.       — Как видишь, у меня получилось. У нас мало времени, мне нужно вернуть артефакт, пока его не спохватились.       — У меня как раз только закончилась тренировка, так что пошли, — подхватил свою метлу Лавгуд. — В библиотеку?       — В запретный лес, — тут же ответила Лилит.       — Чего?       — Того, Амит! До Хогвартса идти дольше, чем до леса. Тем более, никто не должен увидеть нас с дневником.       — Полетим? — предложил он, подняв метлу. — Сама же сказала, что у нас мало времени.       Лилит замешкалась. Полёты на мётлах у неё как-то с самого детства восторга не вызывали. Возможно, потому, что каждый раз она теряла управление и либо падала с высоты на землю, расшибая себе всё, что можно, либо влетала на огромной скорости в кроны деревьев. Но если управлять метлой будет Лавгуд… Так они смогут куда быстрее добраться до той же опушки запретного леса, чем если будут идти пешком.       — Ладно, полетели, — кивнула Лилит.       Просияв широкой улыбкой, Амит подхватил Лилит и усадил на парящую в воздухе метлу, а сам сел сзади, прижавшись своим торсом к её спине.       — Тебе удобно? — тихо спросил он.       — Давай уже быстрее полетим, прошу, — недовольно ответила Лилит. — Хватит мешкать.       — Как скажешь, — мягко усмехнулся он и взмыл в воздух.              Они быстро набрали скорость, надеясь на то, что никто не заметит летящих в противоположную от Хогвартса сторону двух студентов. На поворотах Лавгуд то и дело придерживал девушку левой рукой за талию, а через минуту пути и вовсе крепко обхватил, прижав её крепче к себе. А Лилит, впрочем, и не протестовала. Во-первых, так ей было и правда спокойнее, во-вторых — теплее. Холодный ветер обдувал лицо, пробираясь за шиворот, а солнце, что стало уже практически красным, наполовину скрылось за горизонтом.              Только вот мысли начали путаться, когда она сосредоточила внимание на тёплом прикосновении Лавгуда. Лилит вспомнила совсем другие руки, что крепко сжимали её талию. Они были жёсткими, порой даже грубыми, как на вечере Слизнорта. Но одновременно с этим они были и мягкими, горячими, осторожными и нежными, как в ту ночь, когда она сбежала из больничного крыла. И несмотря на осенний холод, ей вдруг стало жарко, да так, что захотелось расстегнуть первые пуговицы рубашки.       «Сплошная дурь в голову лезет», — тут же выкинула эти мысли из головы Лилит. — «Зачем только я это вспомнила?! Лучше бы и дальше жила в неведении!»       Подлетая к опушке, Лавгуд снизил скорость и мягко приземлился. Сняв девушку с метлы, он трансфигурировал из жёлтой листвы тёплый плед.       — Ну что, показывай, — сел он на плед, хлопая по месту рядом с собой.       — А как у тебя с окклюменцией? — потянулась к сумке Лилит, сев рядом.       — Сносно, — ответил он. — Но мне нужно проверить на себе действие дневника, так что пользоваться ей я не стану.       — Разумно, — кивнула Лилит. — Ну, тогда держи.       Как только она вытащила артефакт из сумки, глаза Амита, казалось, что загорелись. Он, словно загипнотизированный, потянул руки к дневнику и тут же выхватил его. Открыв, он начал листать белоснежные, чистые листы. Лилит пристально следила за его действиями, готовая в любой момент выхватить артефакт из рук.       — Дай мне перо, — быстро сказал он.       На секунду замешкавшись, Лилит всё же полезла в сумку и достала перо с чернильницей, аккуратно передав Лавгуду.       «Вырву страницу, в конце концов», — рассудила она.       Но как только он написал приветствие, чернила словно растворились в бумаге, не оставляя после себя никакого следа. А в следующее мгновение белоснежная страница преобразилась, словно чернила обратно вытекли из бумаги, образовав совершенно другой текст:

Привет, Амит Лавгуд. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?

      Сердце Лилит, казалось, что остановилось. А если Реддл прямо сейчас отвечает им через дневник? Да как такое может быть? Девушка даже опасливо огляделась по сторонам. Амит, словно не замечая подвоха, обмакнул перо в чернильницу и, прежде чем надпись полностью не исчезла со страниц дневника, начал писать:

Мне его принесли для изучения

      — Да ты с ума сошёл? — тут же вырвала Лилит дневник из его рук и прочитала появившийся ответ:

Интересно, кого мой дневник заинтересовал?

      — Твою мать, — уставилась она на возникшую запись, пока Лавгуд медленно приходил в себя, сбрасывая эффект от артефакта.       — У меня было ощущение, словно этот дневник, словно сам Реддл — мой друг, — ошарашенно сказал Амит, тяжело сглотнув. — Он хотел, чтобы я поговорил с ним.       — А зачем ты написал, что тебе его принесли для изучения?! — зло ответила Лилит.       — Я не мог иначе, — виновато поджал губы он. — Я не мог ему врать… Я не понимаю… Ничего не понимаю…       — Просто отлично! — всплеснула руками она. — И зачем только я тащилась с тобой! Ты только подставил меня и нисколько мне не помог.       — Подожди, — раздражённо ответил он. — Помолчи минуту, я думаю…       Стиснув зубы, Лилит отвернулась. Написанное чернилами исчезло, и страницы вновь стали белоснежными, словно их никто и не трогал.       «Да что это за чертовщина?!» — напряжённо разглядывала артефакт она. Пролистав ещё раз страницы, она не заметила и капли чернил. — «Реддл, и что ты придумал на этот раз? Почему этот дневник пишет от твоего лица, словно это ты сам говорил только что с Лавгудом?»       От тяжёлого мыслительного процесса голова Лилит, казалось, начала пухнуть, а мысли так и не могли собраться в стройную кучу.       «Всё будет хорошо», — всплыл в голове тихий бархатный голос. И теперь она знала, кому он принадлежал.       Лилит с силой вцепилась в волосы, чтобы стало больно, чтобы вернуться в реальность и сосредоточиться. Только этим хвойным запахом, как назло, был пропитан каждый дюйм запретного леса. Сосредоточиться не выходило, а мысли раз за разом возвращались к той странной ночной сцене с Реддлом. Казалось, будто мир начинает переворачиваться с ног на голову, иначе объяснить произошедшее она не могла. Это так не вязалось с их обычными стычками и руганью, словно произошло в какой-то другой, параллельной реальности. Она не могла себе и представить, что Реддл может быть таким… Нежным? Заботливым? Чутким? И главное с кем!       «О Мерлин, да за что мне это всё!» — откинула от себя дневник Лилит прямо на устланную листьями землю. Как назло, она начала чувствовать, как былая уверенность постепенно покидает её, а тревога начинает с каждой секундой становиться всё сильнее и ярче. — «Грёбанный Феликс Фелицис, какого чёрта ты решил закончить своё действие именно сейчас?!»       — Это похоже на распределяющую шляпу, — нахмурившись, начал Лавгуд, и Лилит вновь развернулась к когтевранцу. — Шляпа говорит с нами будто от имени основателей…       — А что за заклинание на ней? — закусив губу, она пыталась понять, к чему тот клонит.       — Каждый из основателей вложил в неё часть себя, своего разума и души.       — Часть души? — нахмурилась Лилит, а сердце, казалось, что пропустило удар.       — Часть души, — едва слышно повторил за ней Лавгуд. — Крестраж…       Лилит обомлела. В её голове сейчас вертелось столько нецензурных слов, что она могла бы до самого вечера только и делать, что повторять их друг за другом. И спасал в этой ситуации лишь внезапно пропавший дар речи, пока воспоминания относили её к словам Реддла, которые он произнёс в ту ночь, когда они беседовали в больничном крыле о Герпии Злостном и смерти:       «Ты, конечно, может быть, и умрёшь… Но вот я не умру и пройду по тропе, ведущей к бессмертию, дальше кого-либо из тех, кого ты называешь великими».       А когда Лилит спросила у него, какую цену он готов заплатить за бессмертие, Реддл, не сомневаясь ни секунды, ответил ей: «Любую».       «Глаза — зеркало души», — вспомнила она свою, казавшуюся на тот момент глупой, теорию. — «А если душа его кровоточит от того, что он посмел разделить то, что должно быть целым… Если его глаза — отражение его искалеченной, больной, неполноценной души».       — Этого не может быть, — исступлённо качала головой Лилит. — Так не должно быть… Это… Это… — казалось, что она начала задыхаться, а в горле встал ком.       — Лилит, это так, — твёрдо ответил Лавгуд. — Я не мог ошибиться! Только я не понимаю, как Реддл смог на это пойти. Неужели он убил человека?       Его вопрос и вовсе прошёл мимо слуха Лилит, пока та продолжала пребывать в каком-то странном, будто замороженном состоянии. Солнце уже зашло за горизонт, а ветер стал злее, когда первые капли дождя опустились на белоснежные растрёпанные волосы. Лилит не замечала ничего вокруг, даже когда капли начали бить в лицо, она продолжала смотреть в одну точку у своих ног.       — Лилит, там кто-то воет, — сказал Лавгуд, поднявшись на ноги. — Лилит! — громче повторил он.       — Что? — подняла глаза она.       — К нам приближаются дворняги, смотри, — Амит указал пальцем на чащу леса, из которой на двоих студентов смотрели шесть пар голодных глаз.       — Твою мать, — очнулась Лилит, схватившись за палочку.       — На метлу! — быстро скомандовал Лавгуд. Взяв Лилит за руку, он закинул девушку, а следом запрыгнул сам и быстро взлетел, щурясь от бьющего в лицо ветра с дождём.       — Постой, — спохватилась она, едва они отлетели от опушки. — Дневник! Он остался там!       — К чёрту этот крестраж! Если мы вернёмся, нас разорвут!       «Быть растерзанной стаей голодных дворняг или Реддлом?» — подумала Лилит.       Пожалуй, она предпочтёт первое.       — Нет, — строго, жёстко сказала девушка. — Возвращаемся.       — Ты с ума сошла? — ошарашенно спросил Амит, но метлу остановил.       — Быстро возвращайся! — металлическим голосом произнесла Лилит так, что Лавгуд аж передёрнулся. — Быстро спустишь меня, я разберусь с дворнягами, заберу дневник и тогда уже полетим обратно в замок. Ты меня понял? — выразительно закончила она, пронзив его своим ледяным взглядом.       — Ладно, — коротко ответил Амит, отводя глаза, и развернул метлу.       Стая дворняг по-прежнему кружила на опушке леса, и Лавгуд замер, не решаясь опуститься вниз.       — Предлагаешь мне прыгать? — зло спросила Лилит.       — Давай полетим отсюда? — дрогнул голос Амита.       — Тряпка, — фыркнула Лилит и, всучив свою сумку Лавгуду, сжала волшебную палочку и спрыгнула с метлы.       — Стой! — крикнул он, но девушка уже стремительно приближалась к земле.       С помощью амортизирующих чар приземлилась Лилит мягко и аккуратно, прямо на ноги, а вокруг неё уже встало кольцо из голодных животных. Она могла бы разом положить их всех, только вот тогда достанется и Реддловскому дневнику, а значит, действовать нужно осторожно.       — Редукто, — вскинула палочку она, и заклинание угодило в цель. Одна из дворняг взорвалась прямо перед Лилит, а капли её крови попали ей на лицо и одежду, окрасив белую рубашку в яркий алый цвет.       Оставшиеся пять дворняг зарычали и начали кидаться на девушку. Пытаясь не поскользнуться на мокрой листве, Лилит начала кружить, выпуская проклятья. И с каждой минутой боя дворняг становилось всё меньше, а крови на опушке и форме девушки всё больше и больше. Когда их осталось двое, Лилит заморозила одну из них, а после кинула в неё Бомбарду, и та разлетелась на маленькие кусочки. Только вот она упустила ещё одну дворнягу, что повалила её с ног и, наклонившись над лицом девушки, громко зарычала. Лилит инстинктивно попыталась отпихнуть её от себя, но та твёрдо стояла на земле.       «Нет, я не могу умереть такой позорной смертью!» — со злостью подумала она и готова была уже вскинуть палочку, когда животное резко отшвырнуло от девушки.       Поднявшись, Лилит увидела стоявшего на земле Лавгуда с направленной на дворнягу палочкой, которая взвыла от жёсткого удара о дерево.       — Спасибо, — недовольно ответила она. — Вовремя.       Развернувшись, Лилит пустила зелёный луч в дворнягу.       — Ты использовала Аваду Кедавру? — удивился Лавгуд.       — И что? — строго посмотрела на него Лилит.       — Это же непростительное… — растерялся он.       — Непростительна твоя трусость, Амит, а всё остальное — вполне себе нормально, — зло ответила она и, наколдовав на конце палочки огонёк Люмоса, быстро отыскала валяющийся на земле дневник. Только вот теперь он был весь в крови…       — Чёрт, — сквозь зубы процедила Лилит. — Экскуро, — произнесла она, направив палочку на дневник. — Всё, летим отсюда, пока не поздно.       На этот раз она сама запрыгнула на метлу позади Лавгуда. Одной рукой Лилит держалась за плечо когтевранца, а второй крепко прижимала дневник к своей груди. Дневник становился тёплым, словно вновь начал звать её к себе, но девушка быстро обновила щиты вокруг своего разума. Дождь смешался с кровью на её лице, и теперь, когда они быстро летели к замку, у промокшей до нитки Лилит начали дрожать зубы от холода.       — Я никому не расскажу, что ты использовала непростительное, — виновато сказал Амит, когда они приземлились рядом с каморкой для мётел. — А крестраж мы отнесём директору.       — Кажется, ты что-то перепутал, — вздёрнула бровь Лилит. — Ты и про дневник никому не расскажешь.       — Мы не можем оставить это так просто. Реддл убил человека!       — Это меня волнует меньше всего, — хмыкнула она.       — Да как ты не понимаешь, он убийца!       — И что? Я убила целую кучу людей, — усмехнулась Лилит.       — Ты шутишь? — растерянно начал Лавгуд.       — О нет, Амит, — рассмеялась она. И смех этот вышел истеричным, почти что надрывным. — Примерно половина всего седьмого курса — вот столько людей я убила за свою жизнь. Думал, я такая беззащитная и слабая? А оно вот как, Амит, — развела она руки в стороны. — Я и тебя могу убить, даже бровью не поведу, веришь?       — Что ты такое говоришь… — начал пятиться он.       — Правду, — вскинув палочку, Лилит направила её в голову когтевранца. — И кстати, я тебя прощаю, спасибо, что помог. Обливиэйт.       Да уж, Амит не Реддл. Он никогда даже и близко не поймет Лилит, а тем более не примет. Как ни странно, но собой она была лишь со старостой, который лучше всех остальных знал, что она из себя представляет. Рядом с ним можно было в каком-то смысле выдохнуть и отбросить маски. Порой ей даже казалось, что Реддлу нравится, когда она даёт волю своему темпераменту, когда восхищается темной магией, когда угрожает и проявляет свои самые худшие, приобретенные за годы погони, качества. И Реддл бы даже не обратил внимания на то, что она воспользовалась Авадой на какой-то дворняге.       Лилит стёрла все воспоминания о дневнике, о её просьбе и условии их примирения. Сконцентрировавшись, она сделала так, будто они всё это время пересекались лишь изредка за выполнением домашних заданий в библиотеке. А также подменила воспоминания, словно они стояли тут, под дождём, из-за того, что Лавгуд позвал её на разговор. Закончив, Лилит обессилено опустила руку. Эта легилименция отобрала у неё последние остатки сил.       — Так что я хотел тебе сказать? — неловко улыбнувшись, нахмурился он, очнувшись.       — Можешь ничего не говорить, — устало сказала она. — Дальше нам с тобой не по пути, Амит.       — Постой, но как же…       — Я всё сказала! Мы с тобой никогда в жизни не станем парой, так что советую тебе поскорее забыть меня.       — Но почему? — подошёл к ней ближе Лавгуд. — У тебя что, кровь в волосах? — удивился он.       — Зелье, — холодно ответила она. — Испачкалась. Прошу, хватит этой драмы. Я всё сказала.       Резко развернувшись, Лилит поспешила обратно в замок. Все студенты сейчас были в большом зале на ужине. Увидев краем глаза спину Реддла, девушка, чуть ли не спотыкаясь по дороге, побежала на четвёртый этаж восточной башни.       — Амбиции, — быстро произнесла она, оказавшись у двери Реддла.       Когда дверь отворилась, Лилит на всякий случай проверила помещение с помощью обнаруживающих чар. Облегчённо выдохнув, она быстро забежала в его спальню и аккуратно положила на стопку исписанных пергаментов дневник. И когда она убедилась, что всё лежит ровно, Лилит мгновенно выбежала из комнат Реддла.              Остановившись у окна на четвёртом этаже, она разглядела в отражении свой внешний вид. Вся мокрая, на волосах ещё остались следы крови, как и на одежде, а ботинки все в грязи.       «Нет, так мне нельзя идти в гостиную», — рассудила она.       Быстро забежав на пятый этаж, Лилит сбавила шаг, когда увидела идущего ей навстречу Мальсибера с девочкой в жёлтой пуффендуйской форме.       — О, а ты чего не на ужине? — спросил он.       — А ты? — решила перевести тему Лилит.       — Мы с Милли заблудились, — усмехнулся он, посмотрев на девушку, щёки которой полыхали огнём.       — Ну так поторопитесь, а то останетесь без ужина, — быстро ответила Лилит и прошла дальше по коридору.       Зайдя в ванную старост, Лилит поставила сразу несколько сильных запирающих заклинаний, чтобы её уж точно никто не смог побеспокоить. Открыв краны с водой и пеной, она начала скидывать мокрую и грязную форму прямо на пол, а затем ступила в горячую воду. Продрогшие от холода пальцы ног начало приятно покалывать. Сосредотачиваясь на этом ощущении, девушка зашла в большую ванну полностью и, когда уровень воды остановился на уровне её ключиц, опустилась под воду с головой. Ей хотелось смыть с себя весь этот вечер. Лилит до сих пор не верилось, что ей всё-таки удалось разгадать тайну дневника, только вот открывшаяся правда поразила её куда больше, чем она того ожидала. Вынырнув из под воды, Лилит прикрыла глаза и присела на небольшой выступ у бортика так, чтобы снаружи была только голова. Она разглядывала танцующие белые пузырьки, что поднимались вверх в тусклом свете лишь одного зажжённого факела.       — Реддл, что ты наделал? — тихо сказала Лилит себе под нос.       Возможно, ей должно было быть всё равно на то, что он творит со своей жизнью. Ей вообще не должно быть никакого дела до того, что он разорвал свою душу. Только вот Лилит было не всё равно. Она раз за разом прокручивала в воспоминаниях эти красные глаза, и ей становилось страшно. Страшно за Реддла, за то, что он ещё может сделать с собой в погоне за этими странными амбициями. Захотелось взять его за шкирку и вытряхнуть всю дурь, спасти от самого себя. Потому что если для Лилит главная опасность — мафия, то для Реддла нет никого опаснее его самого. То, как он великолепно убивает себя, достойно отдельного памятника. И памятник этот будет над его могилой на кладбище, куда он загонит себя этими же нежными, но жёсткими руками. Прямо как Милош…       Лилит почувствовала, как к глазам её подкатывает слеза, и, задержав дыхание, вновь опустилась с головой под воду, чтобы растворить одинокую солёную каплю в горячей воде. Плакать из-за Реддла? Нет, даже не так — из-за переживаний о самом Реддле? Это было что-то новое и слабо объяснимое. Да ей даже на руку должно быть, что такой талантливый, умный, наделённый невероятными магическими способностями староста так глупо убивает самого себя. Может, в следующий раз он придумает ещё какую-нибудь ерунду и в процессе умрёт не только внутренне, но и телесно. Ей же будет легче!       Лилит списала это на накопительный эффект. Слишком уж много противоречивых впечатлений у неё было за один вечер, вот психика и дала сбой.       «Ничего удивительного…» — рассудила она, вынырнув. — «Просто тяжёлый день… Сначала эти странные воспоминания, потом шокирующая информация про дневник, драка с дворнягами, драма с Лавгудом, а под занавес ещё и возвращение дневника».       Широко открыв глаза, Лилит аж сжалась от мысли, которая пришла ей следом:       «А куда я положила дневник?», — быстро прокручивала в голове воспоминания она. — «Да твою ж мать! Он лежал под листами пергамента, а я положила его наверх!»       Будь Реддл лишён интеллекта и какой-то нездоровой педантичности, то ещё был бы шанс, что он не заметит этой маленькой несостыковки.       Тяжело выдохнув, Лилит прикрыла глаза, готовясь к тому, что как только она выйдет из своего укрытия, её отыщет староста и проведёт с ней такую воспитательную беседу, что мало не покажется.       «Возможно, он даже пожалеет, что не убил меня».       Лилит услышала приближающиеся твёрдые, быстрые шаги и сразу же вся подобралась: «Да нет, ну не может ведь кара настигнуть меня так быстро? Тем более, даже если это он, то я поставила защитные заклинания».       Шаги остановились у двери в ванную старост, и Лилит замерла.       Ручка медленно прокрутилась вниз, но не поддалась.       Загадочный гость отошёл от двери.       Лилит уже почти успела облегчённо выдохнуть, как в следующую секунду раздался взрыв, и дверь резко распахнулась, громко ударившись о мраморную стену, по которой пошла тонкая трещина.       Полыхая алыми глазами, в ванную старост почти что влетел разъярённый Реддл. Ворот его рубашки был расстёгнут и открывал пульсирующую на шее вену, волосы хаотично спадали на лицо. Он шевельнул пальцем, и дверь резко захлопнулась.       — Борн, это просто немыслимо! — пристально глядя в глаза Лилит, начал ходить перед ней староста взад-вперёд. Его голос, казалось, вот-вот сорвётся на крик. — Поздравляю, ты превзошла саму себя! Что ты удумала на этот раз? На кой чёрт ты трогала мой дневник? Зачем он тебе понадобился?! Я просто в шоке! Я уже не знаю, что мне с тобой делать! Как ты вообще посмела сунуться в мою спальню?! Сумасшедшая! Проблемная! Напрочь отбитая!       — Твою мать, Реддл, тебя вообще ничего не смущает? — громко крикнула Лилит, останавливая поток ругани, и спустилась в воду по подбородок.       — Меня? — обжёг её своим взглядом он. — Смущает! — жёстко ответил Реддл. — Меня смущает, что ты, Борн, совершенно не поддаёшься никакому контролю! Меня смущает, что ты творишь какое-то безумство, а потом невинно хлопаешь глазами, будто ничего такого не произошло!       — Я вообще-то в ванне, если ты не заметил, — подняла руки из-под воды она.       — О, я заметил, — ухмыльнулся он, медленно начиная обходить ванну. — Но мне вот как-то абсолютно плевать, веришь? Да будь ты хоть под землёй, я бы тебя и оттуда сейчас достал! — металлическим голосом закончил он, опустившись на корточки прямо позади неё. Наклонив голову, он сказал тихо, вкрадчиво, прямо в макушку: — А теперь я требую объяснений!       — Каких объяснений? — опустила голову Лилит ниже.       — Ты ещё спрашиваешь? — понизив голос почти до шипения, холодно сказал он.       Рука Реддла легко коснулась шеи Лилит, и она уже хотела отпрянуть, когда староста жёстко схватил её волосы в кулак и резко потянул на себя так, что ей пришлось запрокинуть голову и увидеть этот красный блеск в глазах, что смотрели ей в самую душу. И как же Лилит была сейчас благодарна этой самой пене, что та хоть как-то прикрывала её грудь.       — Что ты делаешь? — хрипло сказала она. — Отпусти!       — А что ты делала с моим дневником? — медленно сказал он и усилил хватку, отчего Лилит болезненно шикнула.       — Я просто посмотрела его, — тихо ответила она, схватив Реддла за руку, которой он сжал её волосы.       — Скажи, зачем ты это всё продолжаешь? Чего ты добиваешься? Я и так оставил тебе память! И какого чёрта во всей этой истории взялся Лавгуд? — склонившись ниже, почти прошептал он.       — Амит? — округлила глаза она.       — Ведь он же общался с дневником, — зло, колюче усмехнулся Реддл.       — Я стёрла ему память, — быстро ответила Лилит. Староста молчал, и тогда она продолжила: — И кинула его. Больше он не будет шататься рядом.       — Покажи, — холодно сказал он.       — Просто поверь мне, — недовольно ответила она.       — Ты же понимаешь, что я могу и не просить? — выгнул бровь Реддл.       — Понимаю, — поджала губы Лилит. — Ладно… Но учти, если полезешь в другие воспоминания, я дам тебе отпор.       Едва она успела сосредоточиться на одном конкретном воспоминании, как Реддл тут же проник в её сознание. Он пристально наблюдал за той сценой под дождём, когда они прилетели из запретного леса, и как только Лилит забежала обратно в замок, воспоминание резко оборвалось.       — А с чего это Лавгуд решил, что я убил человека? — напряжённо спросил он, а рука его скользнула к шее Лилит. Наклонившись ещё ниже, он тихо, угрожающе прошипел ей на ухо, отчего у неё дыхание в груди спёрло: — И только попробуй мне соврать, Борн.       «Он может убить меня прямо в этой ванной…» — закрыла глаза Лилит, пытаясь справиться с подступающей паникой. — «А если я ему скажу всю правду? Если скажу, что узнала про его крестраж? Надо что-то делать. Надо бежать!»       — Говори! — надавил он ей на шею.       — Реддл, — мягко начала Лилит. — Я всё тебе расскажу, — немного повернулась она, чтобы быть к нему вполоборота, и староста ослабил хватку. — Понимаешь ли, дело в том, что…       Лилит понимала, на этот манёвр у неё есть только один шанс. Быстро обхватив левой рукой его предплечье, она развернулась и схватила нависшего над ней Реддла за ворот рубашки. С силой дёрнув его на себя, не ожидавший такого хода староста свалился прямо в пенную воду. Не теряя и секунды, Лилит подняла его палочку, что осталась лежать на бортике, и, быстро направляясь к выходу из ванны, приманила к себе полотенце. На удивление, даже с палочкой Реддла ей удалось сделать это с первой попытки, она едва успела подумать Акцио, как полотенце уже прилетело ей в руку. На долю секунды Лилит позволила себе ошарашенно посмотреть на чужое тисовое древко, словно то было её собственным, а после сиганула к выходу. Только вот далеко убежать не вышло.       — Чёртова Борн! — вынырнул он.       И Лилит тут же откинуло назад. Спиной врезавшись в торс старосты, Лилит уже пожалела о своём решении.       «С чего я вообще взяла, что у меня получится от него убежать?» — подумала она, когда жёсткая рука Реддла схватила её за шею и прижала к себе, а вторая молниеносно выхватила палочку и прижала кончик к виску. — «В итоге только сильнее его разозлила!» — сопротивляться она больше не смела.       — Что ты творишь? — раздражённо, но вместе с тем как-то устало спросил он.       — Убьёшь меня? — мрачно хмыкнула Лилит.       — Если сейчас же мне всё не расскажешь — да, — твёрдо ответил Реддл.       Лилит кожей чувствовала, как он выжигает ей макушку своим взглядом. Её лопатки, что прижимались к груди Реддла, казалось, что вот-вот сгорят. В воде, которая уже успела остыть, тело старосты ощущалось как зажжённый огонь. От былого смущения, казалось, что и вовсе ничего не осталось. Впрочем, когда на кону твоя жизнь, переживать о том, что кто-то увидит лишнее — пустая трата нервов. Тем более Реддлу, очевидно, плевать на такие мелочи.              «Наверняка его по этой части мало чем удивить», — хмыкнула она от не вовремя возникшей, странной мысли. — «Сколько обнажённых девиц уже бывало в его постели? Не удивлюсь, если добрая половина Хогвартса. Только вот я ни разу даже не видела его рядом с девушкой…»       — Тебе весело? — зло ответил Реддл, и Лилит почувствовала, как он едва сдерживается, чтобы не придушить её прямо здесь голыми руками, даже без помощи магии.       — Я знаю, кого встретила той ночью, когда сбежала из больничного крыла, — вдруг сказала она.       — Поздравляю с возвращением памяти, — мрачно ответил он, а рука на шее дрогнула. — И что с того?       — Почему ты… Почему поступил так? — поджав губу, спросила она.       — Считаешь, что я должен был оставить тебя в коридоре? Чтобы ты сбежала чёрт пойми куда и влипла в очередную историю?       — Ты понимаешь, что я не об этом, — цокнула она. Страх постепенно начинал уходить, и Лилит рассудила, что если ей и суждено умереть здесь, то пусть она хоть узнает ответы на свои вопросы.       — А о чём? — с вызовом спросил он.       — Ты издеваешься? — мрачно усмехнулась она.       — Не больше, чем ты надо мной, — зло хмыкнул он в ответ.              Почему-то проговаривать это вслух казалось чем-то диким. У Лилит едва поворачивался язык, чтобы описать произошедшее той ночью. Подбирая слова, она всё же ответила:       — Ладно, почему ты остался со мной у койки, пока я не уснула? Почему не ушёл, когда я попросила?       — Всего лишь проследил, чтобы ты больше не сбежала, — холодно ответил Реддл.       Только вот и дураку было понятно — он недоговаривает. Но Лилит осознавала, что такой ответ — максимум, что ей удастся сцедить из старосты.       После небольшой паузы Реддл заговорил вновь. Только теперь в его металлическом голосе послышалась злая, колючая усмешка:       — А что ты успела себе нафантазировать? Думала, что я проникся к тебе чувствами?       — Чувствами? — насмешливо повторила Лилит. — А тебе вообще знакомо, что это?       — А как же, — рука Реддла, что до этого держала палочку у виска, опустилась под воду, и через мгновение Лилит почувствовала, как она тяжело легла ей на талию. — Возьмём даже тебя, Борн. Я порой ненавижу тебя настолько, что едва сдерживаюсь, чтобы не пустить Аваду.       — Это понятно, — глубоко, рвано вздохнув, ответила Лилит. От этой внезапной близости, от всей ситуации, в которой они оказались, её бросало то в жар, то в холод, а мысли в голове путались. — А что-то кроме ненависти? Хотя нет, постой…       Прикрыв глаза, Лилит медленно развернулась к Реддлу лицом. Он позволил, переместив свои руки на спину и заднюю часть шеи. Лилит хотела видеть его глаза, когда она скажет ему это. Она надеялась увидеть в них сожаление.       — Ты ведь лишён части эмоций, — смотря в горящие красным огнём глаза, твёрдо сказала она. — Так же, как и любой другой, кто решится расколоть свою душу.       — Всё-таки узнала, — колюче усмехнулся он. — Я же говорил, что пройду дальше всех по тропе бессмертия.       Ожидания Лилит не оправдались. На лице старосты можно было разглядеть лишь неподдельное довольство собой и даже некоторую гордость. А вот в душе Лилит поднялся гнев такой величины, что ей хотелось придушить его собственными руками.       — И ты ещё кичишься этим? — зло ответила она, ударив его кулаком в грудь. — Ты вообще в своём уме? — второй рукой ударила она его. И поток эмоций, что Лилит держала всё это время в себе, вдруг полился лавиной: — Да как ты вообще догадался! Что ты наделал?! Ты вообще понимаешь, что ты сделал?! Реддл, твою мать, ты должен всё вернуть назад, ты должен раскаяться!       — С чего бы мне раскаиваться, — староста перехватил её руку, которая уже готова была нанести очередной удар. — Я стану, если ещё не стал, самым величайшим волшебником всех времён!       — Или самым величайшим глупцом всех времён! — выкрикнула она. — Да как выбить эту дурь-то из тебя? Ты понимаешь, что это чистейшее самоубийство? Что до твоего тела — оно всего лишь оболочка. Душа — это и есть ты. И теперь ты убиваешь самого себя!       — И это мне говоришь ты? — гневно, даже как-то обиженно, начал он и отошёл на несколько шагов от девушки. Только когда староста убрал руки, Лилит поняла, что вода давно уже стала прохладной. Не веря самой себе, она вдруг подумала, что хотела бы, чтобы он вновь оказался к ней ближе. — Борн, да с тобой мне никогда не сравниться! Твоя тяга к самоубийству — это нечто! Ты ведёшь себя так, словно крестраж у тебя, а не у меня!              — Даже если так, даже если я иду к самоубийству, то ты уже! Ты уже убил себя, расколов свою душу! Осталось ли в тебе хоть что-то от человека? Хочешь стать как инфернал? Как марионетка с телом и без души?       — Ты слишком много слушала Дамблдора, — скривил губы он. — Старик успел вбить тебе в голову всякую чушь.       — Да при чём здесь Альбус! Речь идёт о тебе, Реддл.       — Тебя вообще не должна волновать целостность моей души, Борн.       «Он прав…» — осадила себя Лилит. — «Мне не должно быть вообще никакого дела!»       — И что теперь? Предупреждаю, если захочешь мне стереть память — не получится.       — Конечно получится, — колюче усмехнулся он. — Только вот не факт, что ты не повредишься рассудком.       — Думаю, ты уже понял, что и это я сохраню в тайне, — рассудительно начала Лилит.       — Разумеется, — кивнул он. — Только в этот раз я так просто тебя не отпущу.       Дыхание Лилит спёрло, а Реддл вновь подошёл к ней ближе, почти что вплотную, и теперь ей пришлось задрать голову, чтобы видеть игру огня от факела на его лице.              — Ты должна мне пообещать, что больше не будешь никуда лезть в одиночку. Что не продолжишь действовать за моей спиной. И самое главное — больше никаких секретов, Борн. Никаких тайн, — тихо, вкрадчиво закончил он.       — Никаких, — послушно кивнула Лилит.       — А если это всё же произойдёт? Что тогда?       — Тогда можешь делать со мной что хочешь, — опустила глаза она. — Посчитаешь нужным убить — убивай. Захочешь сдать мафии — я и сопротивляться не стану. Пойдёт?       — Вполне, — ответил он после секундного молчания. — Только знай — это не шутки. Наш договор вступает в силу с этого же момента. И даже не надейся на очередное прощение.       В ванной воцарилась тишина, которую нарушал только треск огня и тихое лопание пузырьков. Лилит и Реддл продолжали стоять в воде, молча смотря друг на друга. Она и думать не хотела о том, что происходит в данный момент в голове у старосты, поскольку в её собственной был полнейший хаос. В тот момент ей казалось, что они достигли той самой точки невозврата, после которой их отношения неизбежно изменятся. Она и вправду пообещала самой себе, что больше не будет предпринимать и единой попытки что-то разузнать о Реддле и его тайнах, с неё более чем хватило. И от этого всего, по итогу, хуже только ей самой, но уж точно не старосте.       Лилит сразу же захотелось спрятаться, убежать, да сделать что угодно, чтобы всё вновь вернулось на круги своя, когда она была просто сумасшедшей Борн, а он просто приставучим Реддлом. Или даже в то время, когда они оба пылали друг к другу жгучей ненавистью и кидались угрозами расправы.       — А твои тайны? — вдруг спросила она. — Вдруг мне всё же станет что-нибудь интересно, что тогда?       — Тогда просто спроси, — тихо выдохнул он, отводя глаза, и направился к выходу из ванны.       — И ты ответишь? — спросила она ему вслед.       — Возможно, — усмехнулся он, поднимаясь по ступенькам.              — То есть я могу прийти к тебе, что угодно спросить, и ты мне ответишь правду?              — Попробуй и узнаешь, — выйдя из ванны, Реддл вздёрнул бровь и обернулся. На его лице играла ехидная, колючая, и вместе с тем обольстительная дьявольская улыбка.       Его рубашка облепила торс, выделяя каждую мышцу на теле, а брюки теперь плотно обтягивали ноги. Мокрые прядки, с кончиков которых вниз капала вода, спадали на лицо. Лилит застыла, внимательно разглядывая фигуру старосты. Было ощущение, словно она наткнулась на древнегреческую скульптуру Аполлона.       — И не смей больше никому рассказывать о мафии, — привела себя в чувство Лилит, вновь переводя взгляд на его лицо. Она надеялась, что Реддл не заметил её заминки, но, судя по его ухмылке, староста всё понял.       — Если продолжишь вытворять свои сумасшедшие поступки, я весь Хогвартс на уши поставлю, — подняв белоснежную палочку, он быстро высушил свою одежду и волосы. — Как ты видишь, один я уже не справляюсь, пришлось привлечь и Лестрейнджа. Так что постарайся быть хоть немного более адекватной, и тогда мне не придётся устраивать за тобой слежку.       — Очень мило с твоей стороны, — фыркнула Лилит, продолжая стоять по ключицы в воде. — Ты такой заботливый.       — Идеальный староста, — лукаво улыбнулся он.       — И деспотичный тиран, — скопировала его улыбку Лилит.       Усмехнувшись, он быстро развернулся и вышел из ванной, оставляя девушку в одиночестве.       — Утопиться, что ли? — тяжело выдохнула она, посмотрев на пенную воду.       Теперь Лилит понимала — у неё больше нет права на ошибку.

***

18 ноября 1944г.

      Как Лилит и обещала Реддлу, сидела она ниже травы и никуда не высовывалась. Посвятив всю себя учёбе, изготовлению рунного браслета и тренировкам, она курсировала из выручай-комнаты в библиотеку, из библиотеки на свой тренировочный полигон у чёрного озера, а оттуда уже в спальню.              Во время их двойного проекта по зельям Лилит и Реддл почти и не разговаривали. После той сцены в ванной оба стали какими-то не слишком многословными, да и в глаза друг другу предпочитали не смотреть. С чем связано такое поведение Реддла, Лилит не могла и предположить. А ей самой начали сниться кошмары со старостой и его горящими красными глазами. Что-то в её душе перевернулось в тот день. И теперь, всё чаще смотря на Реддла, сердце Лилит сжималось от того, как же сильно он похож на Милоша. Два идиота, возомнившие себя вершителями судеб. Один уже умер за свои идеи величия, а второй — почти что. Только вот если Милоша она спасти не успела, то с Реддлом ещё есть шансы.       «Успокойся!» — осаждала она саму себя в такие моменты. — «Зачем мне спасать Реддла? Лилит Борн, не выдумывай ерунды!»       В очередной раз отмахиваясь от этих зудящих мыслей, что роем копошились в её голове, Лилит зашла в спальню.       — А где Паркинсон и Боунс? — спросила она у стоявшей перед зеркалом в сверкающем серебристом платье Гринграсс.       — Пошли делать причёску Монтгомери.       — И что мне надеть? — открыв шкаф, уставилась на свои платья, которые ей подобрала Гринграсс, Лилит.       — Предлагаю красное, — подошла к ней Оливия. — Будет празднично и торжественно.       — А может, лучше это? — указала она на чёрную ткань.       — Как-то мрачно, не находишь?       — Словно на похороны, да? — ухмыльнулась Лилит.       — Да, — подтвердила она.       — Идеально! Мне подходит, — тут же схватила платье Лилит.       — Не драматизируй, это всего лишь вечеринка, — тепло рассмеялась Оливия. — С причёской помочь?       — Можешь особо не заморачиваться, — уселась на стул девушка.       Оливия слегка подкрутила Лилит самые кончики и накинула на волосы маленькие чёрные блёстки, что лежали как вуаль.       — Нет, я ещё раз тебе повторю, — продолжала наставлять Гринграсс. — То, что сделал Леттерс — недопустимо. Это — не норма. Если он ещё раз потащит тебя куда-то, сразу отказывайся.       — А как ему отказать? Я в прошлый раз и слова не успела вставить.       — С тобой будет Руфус, так что можешь вообще не переживать.       Глаза слизеринка накрасила ей коричневым и чёрным, выделила скулы, а губы стали тёмно-бордового, винного цвета.       — Не забывай держать лицо, все будут на тебя смотреть и оценивать, — аккуратно застёгивая платье, говорила Оливия.       — Помню, — закатила глаза Лилит.       Чёрное платье с открытыми плечами без рукавов сидело по фигуре и слегка расширялось после колен. Сзади развевалась чёрная, полупрозрачная шифоновая накидка, которая начиналась на лопатках и заканчивалась у подола. Осталось надеть только чёрные каблуки, которые были в тон платья и настроения Лилит.       — И главное — ты Борн, а не какая-то оборванка. Не позволяй другим помыкать собой, веди себя достойно и гордо держи голову.       — Ты как мой отец, — недовольно цокнула Лилит.       Когда все приготовления были закончены, девушки вышли в гостиную. Розье сразу же забрал Оливию.       — Вот она, моя вейлочка, — вскинул руки Лестрейндж, подходя с широкой улыбкой во все зубы к Лилит. — Кого поминаем? — тихо шепнул он ей на ухо, крепко обняв.       — Мою нервную систему, — устало ответила она.       — Ну же, не вешай нос, — слегка встряхнул он её за плечи. — Мы наконец-то идём вдвоём на вечер Слизнорта, со мной ты не соскучишься.       — В этом я как раз таки не сомневаюсь.       — Так радуйся и веселись, Лита. Получай от жизни всё!       — Пока что от жизни я получаю только оплеухи… — мрачно ответила девушка. — Мы идём?       — Сначала к Ориону и его чудесному огневиски, — подмигнул он и, взяв Лилит под локоть, потащил к столу, где уже расположились семикурсники.       — Ну что, все готовы к вечеру? — громко спросил Лестрейндж, подняв бокал.       — Да! — раздался весёлый хор голосов.              Лестрейндж уже перестал даже предлагать Лилит алкоголь, потому девушка осталась не у дел. Только вот на этот раз она была вовсе не против влиться в эту шумную компанию. Пока слизеринцы залпом опустошали свои бокалы, Лилит взглядом гипнотизировала бутылку, что стояла посередине столика. Едва отдавая себе отчёт в том, что собирается сделать, Лилит, отрезая себе путь к отступлению, дёрнула за рукав Лестрейнджа:       — Нальёшь мне?       — Я не ослышался? — радостно уставился на неё Руфус. Ответила ему Лилит уставшим взглядом. — Сию секунду!       Взяв бокал, он плеснул в него огневиски и передал девушке.       — За весёлый вечер! — поднял он свой бокал.       — За весёлый вечер! — повторили слизеринцы.       Лилит, по примеру парней, сразу же опустошила бокал. Горькая, но вместе с тем пряная, сладкая жидкость потекла по горлу, обжигая его.       — Ещё? — спросил Руфус.       — Давай, — поморщилась Лилит, протягивая ему бокал.       Вторая порция полилась вслед за первой. На долю секунды Лилит пришла мысль, что она, возможно, совершает ошибку. Но следом по телу разлилось такое приятное тепло, что вся тревога и вовсе испарилась.       Спустя пятнадцать минут и ещё пять бокалов компания двинулась к выходу из гостиной.       — Держись рядом со мной, ладно?       — Ладно, — радостно улыбнулась Лилит, идя под руку с Руфусом чуть ли не вприпрыжку.       — Ты как? Нормально себя чувствуешь?       — Я себя чувствую отлично! — просияла Лилит.       Возможно, знай она, чем закончится эта авантюра, пожалела бы сто раз о своём решении. Только вот сейчас ей было так хорошо, как никогда за всё последнее время.       «Теперь понятно, зачем они пьют эту гадость», — улыбнулась Лилит своим мыслям и гордо, уверенно зашла в кабинет Слизнорта.