И таял лёд, и загоралось пламя

30 сентября 1944 г.

      У Борн была какая-то фантастическая способность наводить хаос везде, где только коснётся её рука. Ступая по цветочному полю, которое так тщательно взращивал Том, Борн оставляла за собой лишь пепел и высушенные, безжизненно торчащие из-под прогнившей земли стебли. Да уж, рушить все его планы у неё выходило ну просто великолепно.       Даже после ухода девки с вечеринки Слизнорта, её дух словно остался витать в этой комнате. Лестрейндж чуть не провалил всю миссию по умасливанию миссис Макмиллан. Эта женщина была одной из самых лакомых целей. В прошлом году он приставил к ней Малфоя, но даже подающий большие надежды дипломат не смог найти общий язык с суровой дамой, что занималась законотворчеством и возглавляла весь отдел по утверждению новых законопроектов на территории Британии. Выше неё по положению и статусу на этом вечере был лишь мистер Гамп. И с обоими возникли проблемы.       Лестрейндж весь оставшийся вечер был задумчивый и словно витал в каком-то другом измерении, да так, что миссис Макмиллан заметила эту перемену настроения пожирателя. И это помимо того, что он исчез на непозволительно долгое время, пытаясь решить проблемы своей подружки. От того, что Лестрейндж плюнул на свою миссию и побежал защищать Борн, которая, к слову, в этой защите не нуждается совсем, Тома просто распирало от гнева.       — Советую тебе правильно расставлять приоритеты, Лестрейндж, — прошипел ему на ухо он, когда гости уходили с вечеринки.       Мистер Гамп, казалось, и вовсе свихнулся на девчонке. Он засыпал его вопросами о Борн, на которые, впрочем, Тому и ответить-то было по существу нечего. Помимо интереса к её учёбе, он пытался выведать, как она живёт, где пропадала после смерти отца, какие у неё увлечения, что она рассказывала про мистера Борна и прочее.       «Зачем это ему?», — с натянутой улыбкой отвечая на порой странные вопросы, думал Том. — «Человеческое любопытство не знает границ. Словно докси пытаются везде пролезть и засунуть свой любопытный нос», — подытожил происходящее тогда он.       Хоть Том уже и добился от Гампа чего хотел — мужчина обещал рекомендовать его как нового профессора ЗОТИ, когда уйдёт Вилкост. А против рекомендательного письма от министерства навряд ли смог бы пойти даже вездесущий Дамблдор. Только вот все эти вопросы напомнили Тому, насколько же он сам скудно продвинулся в изучении личности Борн и её прошлого. Казалось, что этот мистер Гамп и то знает больше, чем он сам. Хотя откуда? Да, он пересекался с её отцом, но всё же…       Выслушав краткую сводку успехов его пожирателей, Том вихрем влетел в свою гостиную и принялся обдумывать всё произошедшее на вечере. Малфой и Розье нашли человека, который связан с департаментом магического транспорта, и смогли выведать, что этот мужчина, будучи чистокровным, прохладно относится к грязнокровкам и маглам в целом. Он мог стать ценным союзником, если правильно вокруг него побегать, чем и займётся Розье. Для Малфоя же он оставит налаживание связей с редакторами «Ежедневного пророка». С мистером Гампом ему придётся продолжить самому, как и обычно.       Только вот полностью сконцентрироваться на продумывании плана у него получалось с трудом. Совсем другие мысли, что против воли лезли ему в голову, сметали бурной волной все попытки планирования.       Со злостью откинув пиджак на диван, он прошёл к окну и широко распахнул его.       Вопреки бьющему в нос аромату хвои из запретного леса, воспоминания относили его к совсем другому запаху. Запаху белоснежных волос, в которые, во время того, как он совершил большую ошибку, прижав её к себе так близко, хотелось зарыться носом. Он напоминал майскую розу и воздух после дождя с грозой, а её шея… В какой-то момент Том себя поймал на мысли, что хотел бы попробовать её на вкус, и он был уверен — она окажется сладкой, словно патока. Так и подмывало сделать что-то на грани дозволенного, что-то порочное и запретное. Борн пахла розой, непосредственностью юности и безрассудным желанием.       Он вспоминал её взгляд, которым она смотрела на него половину вечера. Борн откровенно, неприкрыто восхищалась им, и это действовало на сердце Тома сродни умиротворяющему бальзаму. На её лице всегда отражались истинные эмоции, она словно не умела их скрывать. Если она злилась, то с присущей ей пылкостью. В моменты удивления или недоумения на её лбу словно появлялся большой знак вопроса, а глаза становились похожи на два больших галлеона. И даже когда она пыталась их скрыть, получалось у неё это весьма паршиво.              Только сегодня он хорошо запомнил и другой её взгляд, эмоцию, которую прежде ему видеть не доводилось на её лице. Борн на него посмотрела, словно агнец, что идёт на заклание, когда этот мерзкий зельевар Леттерс пытался утянуть её в свои сети. Каких же трудов ему стоило сдержаться и придумать какой-то более-менее деликатный план по освобождению своей пожирательницы из лап этого зельевара. Он не допустит для своих слуг таких ненужных, вредных связей. А это знакомство ей совершенно точно не нужно. Его пожиратели должны общаться с теми, с кем велит он. И, конечно, он не позволит никому трогать его вещи, а тем более пытаться претендовать на них. За это ему хотелось отрезать Леттерсу обе руки, чтобы он не смел больше прикасаться к его игрушке.       Холодный воздух совершенно не помог успокоиться , а воспоминания никак не хотели покидать его голову, даже когда он пытался загипнотизировать точку основания полога кровати в попытке уснуть. Пришлось прибегнуть к окклюменции, и только после того, как все воспоминания о Борн на вечере Слизнорта были спрятаны в массивные металлические чёрные ящики и закрыты тяжёлой каменной крышкой, словно гробовой плитой, ему удалось погрузиться в сон. ​​​​​​​       

***

2 октября 1944 г.

      — Твою мать, это когда-нибудь закончится? — цокнул Лестрейндж, когда они наткнулись на очередное препятствие.       — Чем меньше ты будешь ныть, тем быстрее закончим, — недовольно ответил Том.       Направив палочку на очередной каменный завал, по отработанной схеме, Лестрейндж отправил в него Бомбарду, пока Реддл выставил перед ними щит, который не подпускал каменную крошку и пыль. Их ноги утопали в слякоти и грязном месиве, состоявшем из земли и обломков, что моментально преобразовывались в густую кашу из-за грунтовых вод.       — Судя по моим расчётам, мы должны быть уже где-то возле Хогсмида, — продолжив освещать путь огоньком люмоса, прошёл вперёд Руфус.       Это был единственный тайный ход, который можно было расчистить относительно быстро, потому сегодня Том и Лестрейндж сразу после отбоя приступили к этому нелёгкому делу.       — Этот мальчик… — пытаясь вспомнить имя, Том нахмурился.       — Питер?       — Да, Питер. От него есть вести?       — Недавно прислал совой сообщение. Говорит, у него есть информация о следующих целях Гриндевальда и он пришлёт сову, когда сможет отлучиться в Британию. Ориентировочно, как и обговаривалось ранее, конец месяца.       — Так и написал? — поднял бровь Реддл.       — Он не настолько глуп, — усмехнулся Лестрейндж. — Гриндевальда он обозначил псом, информацию зашифровал как конфеты «Берти Боттс», а Британией у него стал луг.       — Изобретательно, — хмыкнул Реддл.       — Да уж, — фыркнул Руфус. — Я всю голову сломал, пока пытался понять, что к чему.       Проторчав в подземном ходе ещё около часа, Том и Лестрейндж решили продолжить это занятие в пятницу, когда будет дежурство Гринграсс.       — Думаю, в следующий раз точно закончим, — вытерев пот со лба, сказал Руфус, выходя к заброшенному коридору второго этажа Хогвартса.       — А что с Дамблдором? — напрягся Том.       «Вот бы он сгнил в этой Европе», — подумал про себя он.       Новость об очередном уезде профессора бесконечно обрадовала Тома, и казалось, что без него в Хогвартсе даже дышится легче, а руки развязываются. Он постоянно чувствовал его пристальный, подозрительный взгляд, который, казалось, преследует его на каждом углу, словно старик пытается выведать его секреты и ждёт, когда он оступится. Особенно после случая с грязнокровкой Миртл Уоррен, из-за которого Дамблдор и вовсе какое-то время не спускал с него глаз. Том чувствовал — старик ему не верит, и на торжественном награждении старосты за заслуги перед школой он был единственным, кто не поддержал общие аплодисменты, лишь наградив его задумчивым прищуром. Так что да, новость в газете о трагической смерти профессора трансфигурации Том принял бы с большой радостью.       — Говорят, надолго. В Португалии сейчас творится полнейшая неразбериха, думаю, профессор не скоро вернётся. ​​​​​​​       — Пойдёшь с Малфоем, — отряхивая мантию, ответил Реддл.       — Не понравилось марать руки? — лукаво подмигнул пожиратель.       — Не понравилось так глупо терять время на работу, которую за меня могут сделать другие, — вернул ему улыбку Том.       — Так, может, тогда и меня заменим на Розье? — устало выдохнул парень.       — Не отлынивай от работы, Лестрейндж. Это будет тебе хорошим напоминанием о том, чем ты будешь заниматься у меня на службе, если и дальше решишь игнорировать мои приказы из-за новой подружки. Свел на свою голову двух идиотов, — жёстко ответил он. — Всё, уйди с глаз моих, — небрежно кинул ему Том, понимая, что начинает закипать.       Разумно решив промолчать, Лестрейндж лишь усмехнулся и поспешил скрыться в темноте коридора.       Направляясь в свою спальню, Том, вопреки ожиданиям, услышал голоса дальше по коридору.       «И кто же осмелился гулять в такой час?» — нахмурился он.       Сказка про кровавого барона, что карает каждого гуляку после отбоя, быстро разлетелась по Хогвартсу. Помимо статьи в школьной газете, Лестрейндж пустил и парочку слухов, что это привидение, помимо прочего, докладывает о нарушителях напрямую завхозу, так что даже славящиеся безрассудством гриффиндорцы теперь думали трижды, прежде чем выбраться из своей норки.       — Кто там? — спросил Том в темноту коридора.       В ответ он услышал лишь шорох мантии и тихие, быстрые шаги.       «Решили спрятаться?» — усмехнулся про себя староста. — «И кто же это у нас такой самонадеянный глупец, решивший, что сможет одурачить меня?!»       Осветив коридор огоньком Люмоса, Том пошёл вперёд. Пройдя несколько шагов, он не увидел, но отчётливо почувствовал, что нарушитель порядка где-то рядом.       — Гоменум Ревелио, — произнёс он заклинание вслух, чтобы намекнуть на всю глупость подобных пряток.       Повернув голову в небольшую нишу, в которой заклинание подсветило белобрысого когтевранца, Реддл уже хищно потирал руки. Снимать баллы с Лавгуда стало чем-то вроде его личного развлечения и единственной отдушиной во всей сложившейся ситуации с ужасным тандемом когтевранца с его Борн. Впрочем, уже в следующую секунду, когда Лавгуд вышел из ниши и его взгляду предстала растрёпанная слизеринка в когтевранской мантии, всё удовлетворение от ситуации резко сошло на нет. Теперь же в нём пылал лишь гнев и пожелание мучительной смерти для когтевранца, которое безо всякого труда можно было заметить в его хищном, злом взгляде.       «Да когда уже Борн отцепится от него?» — со смесью гнева и удивления думал Том. — «Этот придурок совершил столько ошибок, а девке хоть бы что, всё равно ошивается с ним. Неужели она так быстро его простила?»       Впрочем, следующая, совершенно неутешительная мысль, ядовитой стрелой врезалась в сердце, когда он понял одну простую истину:       «Лишь влюбленная идиотка может быть настолько всепрощающей…»       Словно в завершение этой мысли, Лавгуд произнёс Борн на прощание:       — Знаешь, Лилит, а я ни о чём не жалею. Спасибо тебе за прекрасный вечер, он стоил тридцати штрафных баллов.       И слава Салазару, что он додумался тут же скрыться, иначе Том мог и не сдержаться. Когда они остались в коридоре вдвоём, ему неистово захотелось разорвать Борн своими собственными руками и выкинуть прямо в окно. Только вот девка смотрела на него так, словно ничего ровным счётом и не произошло, продолжая пререкаться, гордо задрав подбородок. Внутреннее напряжение с каждой секундой грозилось вырваться наружу. Нет, легко она точно не отделается. Борн должна сполна прочувствовать свою ошибку!       — Отработка? — своими глазами-галлеонами уставилась на него Борн. — Всего лишь за нарушение комендантского часа?       — Может, после этого у тебя пропадёт желание шляться непонятно с кем по ночам, — развернувшись, Том уже собрался уходить, но всё же решил дополнить эффект, чтоб наверняка: — Увижу тебя ещё раз с Лавгудом после отбоя, шкуру спущу с обоих, ты меня поняла?       — Тиран, — цокнула она.       — Полагаю, это значит «да»? — крепко сжимая палочку, сказал он.       — Это значит «иди к черту», — зло выплюнула Борн.       — Как грубо, — усмехнулся краешком губы он. И один только Мерлин знает, как тяжело далась ему эта усмешка, когда внутри него всё просто полыхало огнём. — Не боишься, что я заставлю тебя пожалеть о сказанном?       — А у школьного старосты есть и такие полномочия? — хитро улыбнулась она.       «Дрянь…» — её намёк был более чем красноречив. Для Борн он всё ещё староста, а не повелитель. Вспоминать об этом было каждый раз неприятно.       — Завтра после ужина и без опозданий.       Перебирая в голове варианты наказания для Борн, он чеканил шаг, направляясь в свою комнату. Разбирать архивные документы завхоза и переписывать бланки? Нет, слишком просто. Перебирать флоббер-червей в подсобке Слизнорта? Нет, всё не то. Нужно что-то такое, чтобы она уж наверняка поняла свою ошибку и наказание не оказалось для неё слишком лёгким и пустячным.       «Подвесить за большой палец в подвале!» — Том даже улыбнулся, представив эту картину, но гримаса сожаления тут же вновь вернулась на место: «Роуп не позволит».       На третьем курсе обучения в Хогвартсе у школы сменился завхоз. Старый смотритель, мистер Валди, нередко придумывал изощрённые телесные наказания, за что ученики ласково прозвали его садистом. Но вот мистер Роуп, хоть и выглядел куда более сурово, чем мистер Валди, считал телесные наказания неприемлемыми для студентов. В коридорах шептались, что увольнение старого завхоза и назначение нового пролоббировал именно профессор Дамблдор.       «Она ведь у нас, в общем-то, чистокровная ведьма», — задумался Том. — «Ни один чистокровный не привык к ручному труду, аристократы и вовсе считают эту работу унизительной даже для того, чтобы поднимать свою палочку, предпочитая отдавать всю грязную работу эльфам».       Вспоминая, как она отлынивала от чистки наград, Тому в голову наконец пришла прекрасная идея. Которую, впрочем, он не успел как следует посмаковать, а мысли о когтевранском старосте и Борн вновь заполнили его голову.       «Интересно, чем они там занимались и что это за прекрасный вечер у них выдался?»       Воображение сразу же услужливо нарисовало до жути омерзительные сцены, которые захотелось поскорее выкинуть из головы.       «Если это и правда так, я убью Лавгуда», — жёстко подумал он. Том уже предчувствовал, что как только переступит порог комнаты, больше не сможет сдерживать весь свой гнев, превратив гостиную в произведение артхауса.       Заворачивая в коридор спален старост школы, он увидел Рину Спраус, которой, судя по всему, тоже не спалось этой ночью. Зевая, она только успела открыть дверь в свою комнату.       — О, Том, сегодня ведь не твоё дежурство, — повернулась она на старосту.       — И не твоё, — сухо, резко ответил он, не сумев быстро накинуть на себя доброжелательную маску.       — Я… Я просто задержалась у профессора Бабблинг, — опустив глаза, протараторила она.       «Да, конечно», — зло отметил Том. Как же его раздражало, когда кто-то пытался обвести его вокруг пальца. — «Даже забавно, что она и правда думает, будто я поведусь».       — Интересные у тебя отношения с деканом, — кивнул он на большой засос на шее Спраус, который она не успела убрать. — Мне напомнить, что староста школы должен быть образцом дисциплины и порядка?       — Да, конечно, — промямлила она. — Такого больше не повторится.       Впрочем, в следующую секунду девушка, словно набравшись смелости, посмотрела на него прямо и сказала:       — А ты можешь помочь мне с журналом кружков? У меня не сходятся цифры…       «Ей давно пора придумать что-то пооригинальнее», — отметил он и крепко задумался: — «А почему бы и нет? Хоть комната целее будет и убираться не придётся».       — Полагаю, эти списки у тебя в спальне? — едко усмехнулся он.       — В гостиной, — пытаясь скрыть улыбку, ответила она.       — Пойдём, — лениво ответил Том, входя следом за когтевранкой в комнату.       Её комнаты были меньше, чем у него самого, но из-за большого количества светлого дерева и сине-голубых деталей гостиная выглядела более просторно. Скинув мантию на небольшое кресло в углу, он прошёл в центр комнаты. Создавалось впечатление, что хозяин тут именно слизеринец, а не Спраус, которая продолжала мяться у порога в неловкости.       — Я сейчас принесу, — уже собиралась она метнуться в спальню, но Том резко сжал её локоть, когда она пробегала мимо.       — Избавь меня от этого спектакля, — жёстко сказал он. — Ты ведь меня звала вовсе не для этого, не так ли?!       Щёки Спраус густо покрылись румянцем. Тома раздражало, когда она из раза в раз строила из себя скромницу.       — Том, я… — начала она смущённо.       — Замолчи, — резко оборвал он.       Лениво махнув кистью, Том привычным жестом придвинул ближе высокий стол напротив окна, так что теперь он оказался по центру комнаты. Резко развернув Спраус к себе спиной, он рывком нагнул её так, что теперь верхняя часть её тела была прижата к белоснежной столешнице.       Сегодня у него не было настроения для участия в спектакле, где он бы какое-то время сидел над журналом, а после Рина невзначай бы коснулась его торса, после чего и началось бы само представление, ради которого она и решила затащить его в свою комнату. Сегодня его распирало от ярости на Борн, и эту энергию было необходимо срочно куда-то деть, высвободить. ​​​​​​​       Одной рукой он сжимал волосы Спраус, прижимая её крепче к дереву, а второй быстро расстегнул ширинку штанов, поднял её юбку и грубо стянул трусы, оставшиеся болтаться на уровне колен. Когда он резко вошёл в неё, девушка прогнулась в пояснице и издала сдавленный, тихий стон.       — Ни звука, — раздражённо рыкнул он, продолжая грубо вколачивать её в стол.       Как назло, в этой комнате всё напоминало о Лавгуде. Начиная с этих дурацких синих штор, заканчивая гербом Когтеврана, что маячил прямо перед глазами на стене напротив и совершенно сбивал с толку, возвращая неприятные воспоминания, которые он старался тут же подавить. Только вот получалось это с трудом.       — Том, мне больно, — подала звонкий голос Спраус, который сейчас Тому показался созвучным с крысиным писком.       — Молчать! — его приказ, отданный стальным, пробирающим до мурашек, голосом, отскочил от стен гостиной. Но девушка не торопилась его исполнять, продолжая издавать стоны.       Потянув Спраус на себя за волосы, он крепко зажал её рот второй ладонью. И как назло, теперь вместо герба Когтеврана прямо перед его глазами оказались светлые волосы, зажатые в кулак. И что из этого было лучше — вопрос, ответа на который он дать определённо не мог.       Том некстати отметил, что у Борн волосы выглядят куда лучше — мягче, более светлые, а в свете свечей они переливались словно шёлк на солнце. Эти же ему казались жёсткими и блёклыми.       «Твою мать», — со злостью постарался он выкинуть из головы эту дурную девчонку.       Он честно старался, но эти светлые волосы…       Том натянул их на кулак в несколько оборотов и с силой дёрнул на себя. Спраус пискнула ему в ладонь, что продолжала зажимать её рот. Наверняка ей сейчас больно, но ему было абсолютно плевать.       Теперь, когда он уже не мог отделаться от этой идиотской ассоциации и словно видел перед собой не когтевранку, а несносную слизеринку, его движения стали ещё резче, грубее. Левая рука переместилась на шею девушки, крепко её сжимая, отчего стоны стали более тихие, хриплые. И только теперь Том почувствовал, что ему действительно становится легче.              Уже чувствуя близящуюся разрядку, он сделал глубокий вдох, и это стало большой ошибкой. Волосы Борн пахли совершенно по-другому, а эти же пропитались пыльной библиотекой и теплицами. Это окончательно выбило его из колеи. Нет, если так будет продолжаться, он никогда не закончит своё дело.              Одним движением он опустил когтевранку на колени перед собой и, закрыв глаза, запрокинул голову, чтобы ничто больше не могло отвлечь его от процесса. Только те сцены, что он так старательно спрятал в железные чёрные ящики, вихрем возвращались в голову, заполняя собой все мысли. Перестав сопротивляться этому потоку, он словно наяву увидел ледяные глаза Борн, которая, облачённая в синее бархатное платье, смотрела на него с неприкрытым восхищением, и в этот же момент такая необходимая разрядка смогла волной облегчения прокатиться по телу. Том так простоял ещё около минуты, пытаясь восстановить дыхание. В голове наконец-то стало пусто и легко, а о былом потоке гнева и ярости напоминала лишь красная шея Рины.       Поправив юбку, Спраус вытерла ладонью рот и кокетливо посмотрела ему в глаза:       — Придёшь ко мне завтра? — закусив губу, начала она накручивать локон волос.       — Конечно, — краешком губы саркастично усмехнулся он, застегнув ремень.       Том подошёл к Спраус и заклинанием убрал красные следы на шее, которые, несомненно, за ночь превратились бы в синяки, а потом направил палочку прямо ей в лоб:       — Обливиэйт.       

***

3 октября 1944 г.

      Ну кто бы сомневался, что на отработке наказания Борн вновь выкинет что-то эдакое. Впрочем, после вчерашней ночи резервуар его терпения был пополнен. Несмотря на то, что он ещё долго не мог уснуть, вновь тщательно раскладывая все воспоминания по чёрным ящикам, и провалился в сон уже ближе к утру, стало значительно легче. И даже её выходка с попыткой притворного соблазнения, дабы улизнуть от наказания, не смогла как следует вывести его из себя. А после она сама завела тему на такую дорожку, походом по которой Тому было бы грех не воспользоваться. Он не сомневался, что тайная библиотека и тёмные знания обязательно заинтересуют Борн, и она сделает ну что угодно ради того, чтобы он хоть одним глазком позволил ей увидеть это загадочное место и сводил на экскурсию. В конце концов, ей и так предстоит рано или поздно узнать о том, что Том Марволо Реддл наследник самого Слизерина. А тут ему представился хороший шанс выменять эти тайные знания на её покорность. Только вот Борн смогла предложить ему взамен кое-что куда более интересное.       Мыслями о выручай-комнате Том грезил с самых первых курсов, когда только узнал о её существовании. В какой-то момент ему и вовсе стало казаться, что это лишь миф, поскольку все его поиски не приносили успехов. И, к слову, это осталась единственная тайна Хогвартса, которую он до сих пор не смог разгадать. Так что теперь, когда Борн готова была преподнести ему информацию о местонахождении комнаты буквально на блюдечке с золотой каёмочкой, он стал уж совсем довольным всем происходящим. И даже этот странный, зудящий вопрос «А как новенькая смогла так быстро найти то, что он искал шесть долгих лет буквально за один месяц?» отошел на второй план. Ему не хотелось омрачать такой радостный момент тяжёлыми вопросами.       Ну а что было дальше… Ну подарок, не иначе. Это не день, а праздник, наполненный сюрпризами! Сразу на выходе из комнаты они столкнулись с Лавгудом, где он смог показать когтевранцу наглядно, кому на самом деле принадлежит Борн. ​​​​​​​

***

6 октября 1944 г.

      Сидя в библиотеке, Гаррет Гойл был чрезвычайно доволен тем, что смог угодить своему будущему господину, достав для него Феликс Фелицис. А вот сидящий по левую руку Лестрейндж чуть ли не лопался от злости, что придавало этому трио хороший контраст.       — Молодец, Гаррет, — довольно кивнул Том, пряча флакончик с зельем во внутренний карман мантии.       — Нет, ну вы видели? — раздражённо показал Руфус на сидящую за дальним столом Борн в компании Лавгуда. — Они ещё и смеются!       Том мог быть уверен — абсолютно всё, что обсуждалось за этим столом, Лестрейндж без сомнений пропустил мимо ушей, неотрывно гипнотизируя взглядом свою подружку. Да уж, его тоже не радовал подобный тандем, но, в отличие от своего пожирателя, он ещё хорошо держался. Впрочем, и эту ситуацию Том уже знал, как обернуть в свою пользу.       — Гойл, оставь нас, — лениво приказал лорд.       — А могу ли я узнать… — поднимаясь со своего места, начал здоровяк.       — Всему своё время, Гаррет, — строго перебил его повелитель. — Не сомневайся, твои старания не пройдут даром, — благосклонно кивнул он на прощание будущему пожирателю.       — Нет, я больше не могу на это смотреть! — вспылил Лестрейндж, даже не заметив ухода Гойла и уже приподнялся для решительных действий.       — Сидеть! — резко приказал Том, пытаясь хоть как-то сдержать рвущегося в бой пожирателя.       — Ты не понимаешь, она всю неделю меня избегает. И вместо этого не может отлипнуть от этого идиота, которому уже давно стоит устроить хорошую порку! Ты слышал, что он ей сказал? Вообще знаешь, какими словами он обозвал Литу? Да я бы ему шею свернул за такое!       — Я уже устал слушать о том, как именно он обозвал Борн и о твоём отношении к происходящему, — в действительности, Лестрейндж всё это время трещал об этом не переставая, отчего Тома успела порядком утомить эта тема. — Знаешь, что я тебе скажу? Вот ты и дождался, что твоя любимица бросила тебя! Стоило ли тебе так привязываться к какой-то девчонке, которая в итоге предпочла тебя когтевранскому сопляку? — начал возвращать своего пожирателя на путь истинный он. — Неужели ты так и остаёшься слеп к очевидному? Борн тебе никакая не Лита. Она — твоё задание, с которым ты, уж очевидно, как-то слишком перестарался. Она явно не питает к тебе тех же тёплых чувств, которыми ты воспылал к ней, — с каждым его словом Лестрейндж начинал закипать ещё больше прежнего. — И я спрошу тебя ещё раз — стоило ли так привязываться к этой девке? Стоило ли так зацикливаться на ней?       — Кто бы говорил! — наконец взорвался Руфус. — А ты не зациклен на Борн? Я тоже уже устал слушать о том, как она тебя раздражает своей непокорностью, ну в самом деле, сколько можно? Может, тебе уже просто затащить её в постель?       — Думаешь, тогда она станет подчиняться? — насмешливо спросил Реддл, выражая этим всю абсурдность идеи Лестрейнджа.       — Она — навряд ли, а вот ты, может, уже успокоишься, — раздражённо ответил он, переводя взгляд на Борн, что направилась к выходу из библиотеки.       — На что это ты намекаешь, Лестрейндж? Жить надоело? — попытался урезонить его Том, но если бы это имело хоть какой-то смысл…       — Всё, хватит это терпеть, — резко встал он и, игнорируя недовольный взгляд своего повелителя, чуть ли не побежал по следу скрывшейся за библиотечной дверью копны белых волос.       Кажется, своими словами Том только что добился прямо противоположного эффекта и вместо злости на Борн ему удалось вызвать лишь волну гнева в свой адрес. И, к сожалению, он прекрасно понимал, что в таком состоянии у Лестрейнджа пропадает всяческий страх, а сам он впадает в особый режим, когда готов рвать и метать, полностью игнорируя окружающую обстановку и даже своего повелителя. Потом, конечно, он обязательно явится к нему с повинной, но вот сейчас… Сейчас Тому только и оставалось, что смиренно наблюдать за тем, как он уходит навстречу Борн.       — Том, всё просто чудесно! — ворвался сверкающий улыбкой Лестрейндж в его гостиную поздним вечером.       — Уверен? — раздражённо поднял бровь Реддл, попивая крепкий кофе в своём кресле у камина.       — Тебе тоже понравится то, что я скажу, — довольный Руфус прошёл к дивану и весело плюхнулся на него. — Для начала я прошу прощения за свою выходку. Ты знаешь, я не мог сдержаться.       — Если надумаешь выкинуть что-то такое в следующий раз, я наложу на тебя Империо, учти, — строго сказал Реддл. — Если не можешь мне подчиняться по-хорошему, значит, будет так.       — Учту, мой лорд, — усмехнулся он. — Но ты только послушай, что я тебе скажу! — чуть ли не подпрыгнул на диване Руфус. — Борн только использует Лавгуда, чтобы он делал за неё домашние задания. Она сказала, что сразу же кинет его, как только он перестанет быть для неё полезен! — радостно сообщил пожиратель. — Ну разве это не чудесно?       — Ну конечно, чудесно, что кто-то облегчит ей задачу и у неё появится больше времени, чтобы продолжить копать под меня, — безэмоционально ответил он.       — Да ладно, не делай вид, что тебя это не радует. Сам переживал, что они зажимаются по углам. Так вот, поводов для переживаний больше нет! Она к нему не чувствует абсолютно ни-че-го! Кстати, — ведомый радостными вестями, Лестрейндж трещал без умолку, — ты знал, что она до наступления учёбы жила в таких же апартаментах, какие у тебя и Спраус? И представляешь, её заселили в гриффиндорскую комнату, — весело рассмеялся Лестрейндж.       — В гриффиндорскую? — нахмурившись, повторил Том. — И что она делала в замке до начала учёбы?       — Она приехала в Хогвартс заранее, — взволнованный хорошими вестями Руфус и вовсе не заметил изменившегося тона своего повелителя.       — И с какой это стати?       — Не знаю, она не сказала.       — И почему в гриффиндорскую?       — Не иначе как кто-то решил подшутить над ней, — вновь засмеялся он.       Поняв, что от Лестрейнджа сейчас ничего внятного не добиться, Том отложил обдумывание этого весьма любопытного факта на потом.       Уже после ухода пожирателя он рассудил, что комнаты его и Спраус к тому моменту наверняка вовсю готовили эльфы перед началом учебного года, потому Борн и заселили в пустующую гриффиндорскую. Только вот как она смогла уговорить Диппета о возможности приехать в Хогвартс раньше, когда ему самому в подобной привилегии было отказано.       Что же касается новости об истинно змеином поступке Борн, то по этому поводу его даже брала какая-то гордость и удовлетворение от того, что девка оказалась не влюблённой идиоткой, а расчётливой интриганкой. Но тем не менее с Лавгудом, который уже порядком успел ему надоесть, нужно что-то делать…

***

7 октября 1944 г.

      — Досье Борн исчезло из архива, — сказал Эван.       После ужина Волдеморт с Лестрейнджем и Розье направлялись в обитель старосты Слизерина, чтобы обсудить очередную вылазку в Хогсмид для встречи с торговцем реликвиями из Ирландии.       — Но отец успел сделать копию, — поспешил добавить он. — Должен прислать на днях.       — И как это понимать — исчезло? — недовольно спросил лорд.       — Не знаю, — пожал плечами Розье. — Недавно была инвентаризация архивов, так что отец предположил, что его могли перенести в другую секцию.       — Предположительно жива? — усмехнулся Волдеморт, вспомнив эту странную пометку на досье: «Предположительно мертва». — Медленно до министерских идиотов доходит информация. Борн уже месяц учится в Хогвартсе, а они только спохватились.       — Там сейчас вообще полная неразбериха из-за войны, — лениво вставил Лестрейндж, доедая яблоко.       — Да, отец тоже жалуется, — кивнул Эван.       Зайдя за последний поворот, они увидели слишком уж шокирующую и неожиданную картину. Борн, прижатая к стене огромной тушей старосты Гриффиндора, всячески извивалась в попытке отпихнуть Биддера, который жадно впился в неё губами. Секундный поток ярости, что вспыхнул мгновенно, Том смог успешно подавить, возвращая себе холодный трезвый рассудок. Сейчас не время поддаваться эмоциям. Сейчас есть проблема, которую нужно оперативно решить, а вдоволь насладиться избиением гриффиндорца и выпустить весь свой гнев можно и позже, когда эта многострадальная Борн будет уже в безопасности. Только вот Лестрейндж не разделял этот подход, сразу же ломанувшись в сторону своей любимицы.       — Зови Гринграсс, — холодно приказал лорд Розье уже на ходу.       — Думаешь, понадобится? — с опаской крикнул он вслед.       — Однозначно, — жёстко ответил Волдеморт и подбежал к потерявшей опору Борн, подхватив её. — В порядке? — внимательно разглядывая фигуру девушки на предмет возможных травм, спросил он.       Том ожидал увидеть в её глазах страх или растерянность, но Борн, как и всегда, смогла превзойти его ожидания. Только в этот раз, в лучшую сторону.       — Я убью его! — не успев как следует прийти в себя, с горящими от гнева ледяными глазами сказала она.       Да, такая Борн ему нравится. Её гнев, да ещё и направленный не на его персону, заставил сердце Тома сжаться в нетерпеливом ожидании её следующих действий. До этого ему удалось застать её в похожем состоянии лишь в Лютном и в воспоминаниях Лестрейнджа. Теперь же Тому предоставится шанс наблюдать за этим воочию и из первых рядов. Это та самая, настоящая Борн — не жертва, а хищница. И эта хищница уже направилась в сторону своего обидчика.       — Руфус, отойди, — скомандовала она.       — Лита, ты уверена? — поднял голову Лестрейндж.       — Она справится, — усмехнулся Том.       Встав рядом, пожиратель зло рыкнул:       — Я хочу размозжить ему голову, — скрестил руки на груди Руфус.       — Предоставим эту возможность Борн, — хищно улыбнулся он.       Внимательно слушая их словесную перепалку, Том подмечал детали.       «Неужели они и правда дружили до Хогвартса? Интересно, а получится в его воспоминаниях откопать что-то интересное о прошлом Борн? А ещё какой-то серб…»       И вот после упоминания этого серба, Борн уже наконец перестала сдерживать себя, представляя вниманию зрителей то, из-за чего они, собственно, и собрались.       «Ей бы кого посильнее», — отметил Том, наблюдая за этой дракой, больше похожей на избиение младенца.       — Разнимать будем? — усмехнулся Лестрейндж.       — Нет, — довольно скрестил руки на груди Том.       Борн даже не сходила с места, выпуская порцию всё новых и новых проклятий.       — Какая же ты мерзкая, грязная сука, — захлёбываясь в своей крови, подал голос Биддер. — Теперь понятно, почему ты спуталась с Гриндевальдовским поганым псом — хорошая бы вышла пара, если бы он не кормил сейчас червей в безымянной могиле, куда бросили весь этот сброд.       «Спуталась с Гриндевальдовским псом? А вот это уже становится интересно…» — нахмурился Том.       — Круцио, — зло прошипела Борн в ответ.       — А вот теперь пора, — кивнул он Лестрейнджу, когда в коридоре раздался истошный вопль Биддера. — На тебе Борн, я разберусь с Биддером.       Пройдя мимо пытающегося привести девушку в чувство Лестрейнджа, он направился прямиком к лежащему на полу телу.       — Я не боюсь тебя, — хрипло ответил гриффиндорец, пытаясь собрать осколки своей гордости.       — Зря, — расплылся в хищной улыбке лорд Волдеморт. — То, что сделала с тобой Борн, покажется тебе разминкой, обещаю, — сверкнул он красными глазами, что предвкушали расправу.       — Думаешь, я испугаюсь слизняка? На Гриффиндор попадают самые отважные, чтобы ты знал, — в ответ прохрипел он.       — Биддер, отвага и тупость — разные вещи, — низко усмехнулся он. — Я говорил тебе не трогать слизеринок. Ты ослушался и поплатишься за это.       — Что-то ты не слишком возмущался из-за Монтгомери, а она ведь тоже слизеринка, — продолжал храбриться парень. — Или тебя бесит только моя связь с Лилит. Имеешь на неё виды?       — Нет у вас никакой связи, — рыкнул Волдеморт так, что Биддер, несмотря на все его речи о гриффиндорской отваге, тут же притих. — А теперь посмотрим…       Даже без помощи палочки ему удалось с лёгкостью влезть в воспоминания Биддера, который едва дотягивал до первичного уровня защиты разума с помощью окклюменции.              

*

      Пройдя по длинной лужайке вдоль озера, Том огляделся. По правую руку от него раскинулся замок, который хоть и не дотягивал до масштабов Хогвартса, но выглядел более чем впечатляюще во всём своём величии. Несомненно, тут жили далеко не последние люди магического мира. Слева же раскинулся большой сад с розами, невысокими декоративными кустами и дикими цветами, делающими эту поляну похожей на сказочную.       — Уйди от меня! — промчалась сквозь Тома девочка с длинными белыми волосами. На вид ей было не больше восьми.       — Червячо-о-ок, — гордо подняв над собой флоббер-червя, вслед за девочкой, сквозь его фигуру пробежал парень с взлохмаченными каштановыми волосами.       — Биддер, да свали ты уже от меня, — чтобы поспеть за детьми, Том ускорил шаг. — Просто оставь меня в покое!       — Тебе разве не нравится червячок? — повалив девочку на землю, начал он тыкать ей в лицо склизкой тушей.       — Локки! — истошно завопила она, после чего сразу же на поляне появился домовик. — Убери от меня этого придурка!       Испугавшись, мальчик сразу же отскочил чуть ли не на несколько метров.       «Значит, вот какая дружба у них была», — усмехнулся про себя Том, смахивая воспоминание.              

*

      Теперь он оказался внутри того самого замка, в большой библиотеке, что с пола до потолка была уставлена книгами. На софе в углу сидела девушка тринадцати лет, держа в руках большой фолиант, а рядом с ней повзрослевший мальчик устало откинулся на спинку, лениво разглядывая потолок.       — Таким образом получается, что увидеть эту звезду можно лишь раз в сотню лет, — восторженно говорила она. — Судя по моим расчётам, она должна появится на небе уже в следующем месяце.       — Лили, какая вообще разница? Ну появится и появится, мне-то что с того?       — Тебе разве не интересно увидеть её? — ошарашенно она перевела взгляд на парня.       — Знаешь, что мне правда интересно? — приблизился он к ней. — Хочешь я покажу тебе кое-что, что точно оставит тебя в восторге?       — Эммм… — несмело протянула она. — Ну давай.       — Расслабь губы, — скомандовал он, взяв в руки её подбородок.       — Зачем? — напряглась девушка.       — Просто делай, как я говорю, тебе понравится, — заверил парень.       Уже в следующую секунду он с энтузиазмом впился ей в губы, пытаясь протолкнуть свой язык поглубже, пока физиономию девушки перекосило так, словно к её губам прикоснулся тот самый флоббер-червь из более раннего воспоминания.       Не в силах продолжать просмотр этой омерзительной картины, он смахнул воспоминание.              

*

      Обстановка резко изменилась. Вместо просторных комнат замка он оказался в тёмном помещении, похожем на кабинет. На стенах висел большой портрет Брутуса Биддера в окружении мужчины и женщины, которые, очевидно, являлись его родителями.       Мужчина с портрета вдруг резко открыл дверь кабинета, а следом за ним бежал, громко вопя, Биддер младший:       — Я убью этого серба! Да как она только посмела обручиться с каким-то паршивым иностранцем! Она должна была быть моей!       — Успокойся, — устало ответил ему мужчина. — Если бы ты был не таким глупым, смог бы опередить этого парня.       “Она была обручена?” — странно, но в этот момент Том почувствовал, что он в какой-то степени разделяет эмоции истошно орущего мальчика.              

*

      Нетерпеливо перелистнув воспоминания, он остался всё в том же кабинете. Позади него на диване, довольно улыбаясь, пятнадцатилетний Биддер разглядывал газету с заголовком: «Сербские сторонники Геллерта Гриндевальда потерпели поражение на территории магической Британии».       “Так значит, её жених был приспешником Гриндевальда… Интересно, а Борн это устраивало?”.       Словно в ответ на его мысли, раздался мужской голос за столом:       — Никто и предположить не мог, что он окажется одним из псов Гриндевальда. Она ни о чём и не подозревала, как и Форест.       — Ты был у них?       — Нет, — опустил глаза мужчина. — Форест прислал сову.       — Думаю, нам стоит поехать в Девон. Как раз пригрею бедняжку на своей груди, — широко улыбнулся Брутус.       — Нет, — резко ответил Биддер-старший. — Забудь про Лилит.       — Но почему? — вскочил парень.       — Я сказал, забудь, — ударил по столу мужчина.              

*

      Вынырнув из воспоминаний Биддера, Том сосредоточенно уставился в точку перед собой, пытаясь осмыслить увиденное.       «Ох, Салазар, это отчасти объясняет её поведение», — подумал он. Ладно сам Том, у них с Борн как-то сразу не задалось общение, но вот понять, почему она не попала под обаяние Лестрейнджа, у него просто не выходило. Один раз пожиратель обмолвился о том, что он не в её вкусе. Только вот, судя по тому, как она кинулась на Биддера от одного только упоминания о её бывшем женихе, сердце её всё ещё принадлежало этому сербу. В груди появилось неприятное чувство, словно у него вновь кто-то пытается отобрать Борн.              «Она моя пожирательница, и я убью каждого, кто посмеет оспорить моё право распоряжаться её жизнью!» — только как убить того, кто уже мёртв?       — Какая же ты тварь, Реддл, — наконец пришёл в себя после сеанса легилименции Биддер.       — А теперь приступим к самой сладкой части, — вернул своё внимание на валяющегося на каменном полу гриффиндорца.       Предварительно кинув в него Силенцио, Волдеморт встал и выпустил в него красный луч Круциатуса. Он наслаждался тем, как Биддер в агонии перекатывается по полу, впиваясь ногтями в собственное лицо, по которому уже начала течь кровь. Впрочем, когда он услышал приближающиеся по коридору шаги, ему пришлось прервать действие пыточного проклятья.       — Ещё раз подойдёшь к Борн, и я убью тебя, — тихо шепнул лорд. — Обливиэйт.       После того как он стёр из головы Биддера воспоминание о Круциатусе и запрещённых проклятиях, которые выпустила Борн, оставив там лишь самые безобидные экземпляры, он заменил свой Круциатус на набор обычных боевых заклинаний.       — Мерлин, что тут произошло? — раздался встревоженный голос Оливии Гринграсс.       — Он приставал к Борн, — ответил ей стоящий рядом Розье.       Поднявшись с окровавленного пола, Том обратился к Оливии:       — Подлатай его, но лишь слегка, чтобы только мог двигаться.       — Пусть идёт к миссис Тилли, — недовольно ответила слизеринка. Судя по всему, она посчитала такую кару достойной проступка гриффиндорца.       — Поверь, он навряд ли захочет кому-то рассказывать, как его уделала девушка.       — Так это Лилит постаралась? — хмыкнула Гринграсс.       — Я лишь завершил начатое, — гордо ответил Том, положив руку на плечо слизеринке.       — Подлатаю, — кивнула ему Оливия.       — Розье, ты идёшь?       — Подойдёт позже, — ответила за него девушка. — Я не собираюсь оставаться один на один с этим уродом.       — Хорошо.       Если бы не Розье, что пытался всеми силами оградить свою невесту от деятельности пожирателей, Том бы уже давно раскрыл Гринграсс всю правду и, возможно, даже принял бы её в ряды пожирателей. Она нередко выручала их в таких вот щекотливых ситуациях и обладала действительно хорошими навыками в целительстве, которые оценил сам Том. Пусть он и знал достаточно целительских заклинаний и мог без проблем устранить многие боевые раны, но лечить Биддера — последнее, чем он станет заниматься в этой жизни.       Развернувшись, он направился к балкону, куда Лестрейндж увёл Борн.

***

      Заходя в приподнятом настроении в гостиную Слизерина, Том уже предвкушал скорую встречу с выручай-комнатой. Но перед этим ему пришлось в очередной раз столкнуться с сумасбродностью Борн, которая изучала книгу по славянским рунам из запретной секции. Оперевшись локтями о спинку кресла, на котором сидела девушка, он заметил небольшой клочок пергамента, на котором она старательно выводила руны.       «Коловрат, Опора, Исток, Треба…», — начал читать он записанные на клочке бумаги знаки. — «Если бы это всё было поверх знака Перуна, то это вполне могло бы сойти за боевой защитный оберег».       Борн настолько погрузилась в изучение, что и не заметила его прихода, но Том, которому уже нетерпелось попасть в обещанную выручай-комнату, известил о своём появлении весьма нетривиальным способом:       — Дурная, — недовольно сказал он. — Я говорил тебе не использовать славянские руны в проекте.       — А это и не для проекта, — резко захлопнула книгу с вложенным клочком пергамента она.       — Надо же, — ехидно ухмыльнулся Том. — И что ты придумала на этот раз?       На самом деле, ему и правда было крайне интересно узнать, что Борн задумала. И интерес этот был отнюдь не праздный… Хоть он и держит своих пожирателей на весьма коротком поводке, только вот есть один малоприятный фактор — человеческий. Том давно понял, что ему просто необходимо знать, что могут выкинуть его пожиратели, и, в случае чего, быть готовым к разного рода экстренным ситуациям. Размышляя над тем, чего же ему стоит ожидать от Борн, он и вовсе терялся в догадках — список её возможных выходок с каждым днём становился всё больше и больше. А теперь ещё эта одержимость славянскими рунами…       — А это уже не твоё дело, Реддл, — встала она с кресла. — Хватит совать нос куда не просят.       — Я её сегодня от Азкабана спас, а она продолжает дерзить, — недовольно цокнул он. — Борн, ну ты действительно дурная? — тяжело выдохнул он.              Ну действительно, сколько можно? Он изо всех сил пытается прикрыть её зад, а девка не только упрямится этому, но и всячески ему мешает.       — Это ведь был жест доброй воли, — ехидно сказала она. — И вообще, давай уже быстрее покончим с выручай-комнатой и разойдёмся.       «Вот именно, Борн. Слишком уж много у меня по отношению к тебе становится жестов доброй воли», — недовольно подумал он, но решил промолчать. Сегодня его приоритетом была именно выручай-комната, а не очередная ссора. И когда он наконец-то открыл её, по его венам словно пробежал электрический разряд. На какое-то время Том и вовсе забыл о том, что рядом находится Борн, продолжая восторженно смотреть на появившуюся в стене бронзовую ручку.       «Идеальное место, чтобы надёжно спрятать крестраж», — обрадовался он, увидев поистине огромное пространство, заполненное всяким хламом.              Только вот Борн не разделила его энтузиазма. И когда она с силой оттолкнула его от комнаты, Том опешил настолько, что вообще перестал понимать, что происходит с внезапно ставшей разъярённой девушкой, которая сейчас походила на разбушевавшуюся валькирию из скандинавских мифов. Но когда перед его глазами предстал новый облик выручай-комнаты, все вопросы отошли на второй план. Ему хватило нескольких секунд, чтобы понять, во что именно она превратилась. И тут уже даже гнев Борн не смог его остановить. То, что она самолично впустила его в свою собственную комнату, открывало хороший шанс узнать пожирательницу поближе и хоть немного, но заглянуть за завесу тайны её прошлого.       «Сложно поверить, что это обитель тёмной ведьмы из факультета Слизерин», — внимательно обводя взглядом светлую комнату с большой кроватью, над которой нависал небесно-голубой балдахин, рассудил он. Обратив внимание на стоящие на полке колдофотографии, он заметил ту самую светловолосую девочку из воспоминаний Биддера. Она так чисто, светло и беззаботно улыбалась, что Том на какое-то мгновение засмотрелся на эту необычную картину. — «Так что же с ней случилось?», — невольно задался он вопросом. И что-то ему подсказало, что навряд ли ему удастся хоть раз в жизни увидеть такую её улыбку, обращённую непосредственно к нему. От этой странной мысли ему почему-то стало неприятно. Постаравшись быстрее переключиться на другое изображение, он увидел сидящую у озера пару.       «Это и есть тот самый серб», — вспомная колдофотографию из журнала, что держал в руках Биддер, понял Том и всеми силами сдержался, чтобы не испепелить её тут же.              Спешно поставив рамку на место, он внимательно всмотрелся в корешки книг, и внимание его привлек большой фолиант в позолоченой обложке.       — Эта книга была привезена из Африки, — вдруг подскочила к нему Борн. — Тут много интересной информации про волшебные племена, которые практикуют магию Вуду.       То, что происходило дальше, совершенно сбивало с толку. Ещё минуту назад она смотрела на него прямо-таки с ненавистью, пока он изучал комнату, но теперь… Теперь же она вдруг подобрела и самолично решила провести ему экскурсию. Даже уложила рядом с собой на собственную кровать, которая оказалась такой мягкой, словно облако. Вдохнув поглубже, он почувствовал всё тот же приятный запах весенней розы, к которому теперь добавился и едва ощутимый аромат от мятного чая.              Пока она рассказывала о китайский даосах, Том ощутил необычную лёгкость в сердце. Эта обстановка, приглушённый свет от камина, весело щебечущая рядом девушка и этот запах… Всё это удивительным образом успокаивало. И кто бы мог подумать, что эту лёгкость, покой и умиротворение сможет подарить ему именно сумасбродная Борн? Отсюда не хотелось уходить, и, прикрыв глаза, он вдруг подумал, что с превеликим удовольствием остался бы здесь на всю ночь. Растворяясь в этих новых, необычных чувствах, он вздохнул полной грудью и расплылся в глупой улыбке.       «Салазар, чем я занимаюсь?», — резко отрезвил он сам себя, открывая глаза.       — Чего? — недовольно спросил Том, заметив пристальный, изучающий взгляд Борн на своём лице.       — Ничего, — смущённо отвернулась она. — Тебе идёт это, — неопределённо помахала она рукой в воздухе.       — Твоя кровать? — не смог сдержаться от шутки Том. — «А тебе отлично бы подошла моя метка на левой руке».       — Упаси Мерлин, — звонко рассмеялась Борн. — Не быть таким говнюком, вот про что я.       — А ты не выводи меня из себя, и тогда, быть может, я и не буду, как ты выразилась, «говнюком».       «И правда», — подумал он. — «Может, мы действительно просто плохо начали, как говорил Лестрейндж? Может, если бы всё пошло по-другому, мы бы уже давно нашли общий язык и смеялись с какой-то ерунды, как сейчас?».              На мгновение ему даже показалось хорошей идеей открыть перед Борн все карты прямо сейчас.       — Реддл, ты как скажешь… В каких облаках ты летаешь? — вернула она ему его же фразу.       И правда, в каких облаках он летает? Рано… Расслабляться ещё слишком рано…       — Видимо, в тех же, что и ты, — усмехнулся Том.       — Мы это уже проходили, — закатила глаза Борн. — Я никогда не стану ходить перед тобой по струнке, даже не надейся.       — Я уже и не надеюсь на твоё здравомыслие, — тяжело выдохнул он, поспешив встать с кровати, и был благодарен себе за то, что смог сдержать этот порыв откровенности, да и Борн за то, что вовремя его вернула в реальность. Она не станет ходить перед ним по струнке… Пока что.       Это горько-сладкое послевкусие посещения выручай-комнаты не оставляло его и по возвращению в собственную спальню. Засыпая, он вновь и вновь вспоминал маленькую девочку с белыми волосами и лучезарной, словно восход солнца, улыбкой.

***

8 октября 1944 г.

      Сегодня весь замок стоял на ушах из-за предстоящего концерта в Хогсмиде, и даже Тома, который обычно оставался в стороне от подобных мероприятий, Лестрейндж пытался уговорить заглянуть в «Три мётлы» хотя бы на полчаса. И лишь когда он согласился, пожиратель приступил к главному.       — В Португалии сейчас массовая зачистка всех несогласных с политикой Гриндевальда. В прессе осветили лишь малую часть происходящего, — пересказывал Руфус все новости, что удалось ему узнать от солиста группы. — Насчёт Британии сказать сложно, в кулуарах шепчутся, что Геллерт опасается идти сюда.       — Если он сможет подчинить себе все остальные страны Европы, Британии придётся сдаться, — тяжело ответил Том. — Чёрт…       — Не думаю, что до этого дойдёт. Он пытается усидеть на всех стульях, вот в чём его ошибка. Он не защищает права грязнокровок, настраивая этим их против себя. Чистокровным он предлагает стать первыми среди равных, и к этим равным он причисляет даже грязнокровок. Гордецы по типу Малфоев, Розье и прочих не примут это никогда, а без их поддержки совершить переворот в Британии будет невозможно. Он успел даже вызвать гнев гоблинов и оборотней, сказав о том, что их нужно держать под усиленным контролем и помещать на перевоспитание в отдельные учреждения. Всё больше волшебников встают против.       — Средний класс от него в восторге, — парировал Том. — Только вот сколько бы он ни обещал им равные возможности с чистокровными, средний класс ничего не решает, — тут же ответил он сам себе.       — Думаю, нам рано опасаться.       — А тут ты не прав, — сделал он большой глоток кофе. — Его армия с каждым днём становится всё больше, и пусть хоть трижды британское общество не принимает его идеологию, всё решит сила и численное превосходство.       — Так, в любом случае сейчас рано об этом думать, а нам уже пора выходить, концерт вот-вот начнётся. Ты обещал пойти, так что вставай, — потащил его Лестрейндж. — Как раз познакомлю тебя с Эприлом.       — Чёрт с тобой, — фыркнул Том.       Уже подходя к выходу из замка, они увидели стоящую перед выходом Рину Спраус, что пыталась перекричать толпу третьекурсников:       — Я ещё раз повторяю, каждый, кто попробует пробраться в Хогсмид, получит наказание!       — Что здесь происходит? — пробасил Том, и в холле резко стихло, а десяток ошарашенных пар глаз резко метнулись в его сторону.       — Том, они пытаются пробраться на концерт, — недовольно ответила Спраус. — Все профессора уже ушли, и младшие курсы сошли с ума.       — Лестрейндж, я подойду позже, — тяжело выдохнул Том.       Около получаса они со Спраус загоняли, словно овец в стойло, младшекурсников по гостиным и блокировали двери заклинаниями. И когда остались лишь слизеринцы, Том отпустил когтевранку и направился в подземелья. В отличие от остальных студентов, его подопечные оказались образцом дисциплины и не смели даже спорить со старостой, смиренно приняв свою участь, за что он позволил им свободу перемещения по замку и не стал блокировать дверь. Покончив со своими обязанностями, он наконец пошёл к выходу, когда, поднимаясь по лестнице, услышал звонкий голос Борн:       — Альбус, как же я рада, что ты цел, что ты вернулся!       «Мне послышалось?», — резко остановившись, Том накинул на себя дезиллюминационное заклинание и заглушил шаги, после чего поднялся выше, и то, что он увидел, повергло его не то что в ступор, а в самый настоящий шок. Борн буквально висела на шее Дамблдора, а он нежно обнимал её в ответ.       — Моя милая Лили, я совсем не держу на тебя зла, — чмокнул профессор девушку в лоб.       «Что происходит? Милая Лили?», — растерянно думал Том. Он просто не мог поверить своим глазам и ушам, словно происходящее — какая-то глупая шутка. — «Этого не может быть…»       — Но ты уехал и даже не сообщил мне, я думала, ты обижен, — словно сквозь пелену расслышал он слова Борн.       — Не успел, — ответил ей Дамблдор. — Просто не успел, вызов был срочный.       — С тобой всё в порядке?       — Конечно. Вот собираюсь на концерт в Хогсмиде. А ты почему не там?       — Слизнорт сказал, что ты приехал, вот я и помчалась сюда.       — А теперь мчись обратно. Тебе не помешает развеяться.       — Хорошо. Отнесу пакеты в спальню и приду, обещаю, — Борн поцеловала профессора в щёку и, схватив пакеты, пробежала прямо мимо него.       Том не мог сделать и шага. Ноги его словно приросли к полу, а мозг пытался найти оправдание тому, чему он только что стал свидетелем.       «Неужели Борн и Дамблдор связаны? Это немыслимо. Борн — тёмная ведьма, так что их может связывать со стариком? Этого не может быть…»       На негнущихся ногах он пошёл обратно в подземелье, прямо к кабинету Слизнорта. Толкнув дверь, он увидел лишь пустой кабинет. Возможно, ему следовало бы выйти отсюда, но сейчас было не до приличий. Сев на стул напротив профессорского стола, он принялся ждать…       «Слизнорт, судя по всему, должен что-то знать», — лихорадочно перебирал мысли он. — «Может, это какая-то ошибка…»       Тому не хватало воздуха, хотелось выбраться на улицу, да хоть открыть окно, но он не мог себе позволить хоть на секунду покинуть подземелья и этот кабинет. А вдруг придёт декан? Секунды тянулись вечность, а сердце почти что остановилось.       «И так всё ясно, чего я сомневаюсь?» — как же ему хотелось, чтобы это всё оказалось неправдой. Только вот с каждой минутой осознание происходящего накатывало с новой силой. Словно все его надежды — лишь волны бушующего моря, что разбивались о скалы реальности. В районе груди больно защемило, словно туда кто-то ударил тупым ножом. Поднявшись, он потянулся, разминая грудную клетку, но боль не прошла. Том больше не мог сидеть на месте, начиная ходить из стороны в сторону. Пальцы сами собой отбивали ритм по белоснежной волшебной палочке.       «Что может быть между ними общего?» — не выходил из головы вопрос.       — Том, дорогой, ты почему не в Хогсмиде? — раздался хмельной голос Слизнорта.       — Профессор, — натянул улыбку Том. — Не найдётся ли у вас минутка на беседу? — елейно спросил он.       — Конечно, — весело усмехнулся профессор, проходя за своё кресло. — Что-то случилось?       — Ничего такого, — буднично заверил он. — Я лишь стал свидетелем кое-чего необычного и, чтобы не плодить слухов, решил уточнить всё у вас.       — Надо же, я слушаю, — достав из серванта бутылку медовухи, ответил Слизнорт.       — Видите ли, я узнал, что наша мисс Борн и профессор Дамблдор друзья, — попытался подобрать формулировку Том.       — Эх, — покачал головой он. — Дорогой, это секрет, — подмигнул профессор. — Альбус просил меня не распространяться об их прошлом, но так уж и быть, если ты догадался, то я не стану обманывать. Профессор и наша Лилит знакомы достаточно давно, и когда-то она даже была его ученицей. Только давай мы оставим это в секрете, Том.       — Конечно, профессор, — улыбнувшись, спокойно кивнул Том, только вот внутри него бушевал ураган.       Чувствуя, что он больше не может задержаться здесь ни на минуту, Том быстро попрощался с деканом и пулей помчался к себе. Коснувшись метки, Волдеморт вызвал к себе трёх пожирателей, которых ждал очень серьёзный разговор.       Все ниточки тянулись к одному, и Том просто не мог поверить, насколько же он был слеп к очевидным вещам. У него было множество подсказок, буквально всё вопило о том, что дело нечисто — начиная с Кровавого Барона и внезапного знания новенькой о местонахождении Выручай-комнаты, заканчивая её фривольным общением с Дамблдором на уроках трансфигурации и проживанием в гриффиндорской спальне до начала учёбы.       «Что мы имеем?» — оказавшись в своей гостиной, он широко распахнул окно и принялся лихорадочно соображать. — «Борн — девушку, которая превосходно владеет боевой магией, профессиональную убийцу, которая может не только лишить жизни, но и грамотно замести за собой следы, вдруг зачисляют на последний курс в Хогвартс. Помимо того, что это является беспрецедентным случаем, так ей ещё и позволили здесь жить весь август. Гриффиндорская комната, ну конечно, куда же ещё. Дамблдор же и устроил её в Хогвартс. И это всё происходит сразу на следующий год после истории с Плаксой Миртл. После истории, в которой мне не поверил лишь Дамблдор. Так зачем же Борн приехала в Хогвартс на самом деле? И почему её связь с профессором — секрет?»       Ответ на вопрос складывался сам собой.       Пока Том витал в облаках, она всё это время подбиралась к нему ближе и ближе, а он только и помогал ей в этом, либо же и вовсе закрывал глаза. Дамблдор всегда подозревал его. Только вот Том был осторожен и никогда не попадался, пока… Пока не появилась Борн. Девушка, которая ещё какой-то час назад должна была стать его пожирательницей. Шпионка, которая начала под него копать. Убийца, которую наняли, чтобы в случае чего устранить цель. И этой целью был, несомненно, Том Марволо Реддл.       Ему хотелось прямо сейчас сорваться с места и побежать в Хогсмид, отыскать девушку и убить на месте. Только вот она, как оказалось, под защитой Дамблдора, и если он предпримет хоть одну попытку, его незамедлительно отправят в Азкабан, уж старик постарается. Борн неприкасаема, и, видимо, оттого и была так дерзка с ним и спокойна. Знала, что с ней ничего не случится.       «И что делать теперь? Стереть ей память? Бесполезно. Она наверняка уже всё передала Дамблдору. А если Борн вдруг внезапно всё забудет, старик поймёт, что я добрался до его наёмницы. Нельзя показывать свою осведомлённость. Пусть думают и дальше, что я ни о чём не догадываюсь… В конце концов, у них нет никаких улик, чтобы попытаться отправить меня к дементорам. О том, что я наследник Слизерина, она не в курсе. Доказательств того, что это действительно я наложил Империо на тех преследователей из Лютного, у неё нет. О Вальпургиевых рыцарях ей известны лишь слухи, которые не смогут стать серьёзным обвинением. Остаётся лишь держаться подальше от Борн…»       И вроде как холодный анализ ситуации помог ему слегка прийти в себя, но осознание того, что всё это время девка водила его за нос, всколыхнуло новый поток гнева.       Раздался стук. Махнув кистью, он резко открыл дверь, за которой стояли в приподнятом настроении Розье, Малфой и Лестрейндж.       — Тёмный лорд, вы звали? — спросил Эван, закрывая дверь за этой процессией.       — Знаете, что вас объединяет? — от взгляда Волдеморта пожиратели вдруг резко съежились. Даже Лестрейндж, что всё это время не переставал широко улыбаться, вдруг сделался серьёзным. — Розье, как думаешь?       Пожиратель словно набрал в рот воды, не в силах отвести взгляд от полыхающих огнём глаз своего повелителя.       — Отвечай! — угрожающе прошипел лорд.       — Мы… Эммм… Я не…       — Круцио!       Упав на четвереньки, из глаз пожирателя начали литься слёзы, пока остальные только и могли переводить взгляд с него на Волдеморта. Резко прервав действие пытки, лорд направил палочку на Малфоя:       — Что объединяет вас троих?       — Мы первые примкнули к вам, мой лорд, — протараторил Малфой.       — Круцио!       Вслед за Розье, Абраксас упал на пол, корчась от боли.       — Лестрейндж? — угрожающе перевёл палочку Водеморт.       — Информаторы? — внутренне напрягся Руфус, ожидая очередной вспышки. Но вместо круциатуса, он услышал новый вопрос:       — И какую же информацию я вам всем троим приказал собрать?       Пожиратель задумался, нахмурив брови.       — Круцио!       Крепко сжав зубы, Лестрейндж не смог устоять, повалившись вслед за остальными пожирателями.       — Бесполезные болваны! — яростно процедил Волдеморт. — Никчёмные идиоты! Каждый из вас должен был найти всю известную информацию про Борн! И каждый из вас оказался беспросветным тупицей.       — Мой лорд, — тихо начал Малфой. — Я сказал вам всё, что только смог узнать.       — Так почему же ты не потрудился узнать, что она — наёмница Дамблдора?       Три пары ошарашенных глаз резко поднялись на Волдеморта.       — Что нам с ней сделать? — робко спросил Розье.       — Не смейте трогать её даже пальцем, идиоты! — гневно отрезал лорд. — Держитесь как можно дальше, и не приведи Мерлин ей удастся узнать хоть ещё одну крупицу информации.       — Простите нас, мой лорд, — промямлил Малфой.       В ответ Волдеморт лишь пустил вспышку круциатуса. Сколько продолжалась эта пытка, знает один лишь Мерлин. Ярость лорда, который делал перерывы лишь для того, чтобы не лишить этих болванов рассудка, и не думала утихать. Когда Малфой и Розье могли уже лишь скулить от боли, он выставил их прочь.       — Лестрейндж, стоять, — жёстко скомандовал он.       — Да, мой лорд, — пошатываясь, ответил Руфус.       Волдеморт смотрел на него не мигая, не отрывая взгляд, и, кажется, в этот момент Лестрейндж уже начинал прощаться с жизнью.       — Ты вообще понимаешь, что ты натворил? — тяжело дыша, спросил он.       — Да, мой лорд, — закрыв глаза, тяжело вздохнул Руфус.       — Борн всё это время использовала тебя, чтобы подобраться поближе ко мне, а ты повёлся! Я тебе говорил, что она не твоя подружка, но ты меня не слушал! Конечно! Ты поступал так, как тебе взбредёт в голову! Теперь ты видишь, чем это всё закончилось? И знаешь, Борн оказалась куда талантливее тебя. Ты целый месяц близко общался с девкой и так и не смог узнать, чьей протеже она является! А Борн, в свою очередь, так умело манипулировала тобой, чтобы ты добровольно заключил с ней магический контракт. Она специально вывела тебя из строя!       — Прости, мой лорд, но не похоже, чтобы Борн это делала специально, — несмело ответил Лестрейндж.       — Ты смеешь ставить под сомнение мои слова? Девка всех вас обвела вокруг пальца, — глаза Волдеморта, казалось, ещё сильнее вспыхнули красным. — Ты крупно облажался, Лестрейндж. Вы все облажались. И теперь единственное, что вы можете сделать — не отсвечивать. Увижу ещё хоть раз тебя рядом с Борн — шкуру спущу, ты меня понял?       — Понял…       — Она не должна догадаться, что вы в курсе её связи с Дамблдором, тогда всё станет очевидно и вызовет только большие подозрения.       — Но как мне тогда, — начал Руфус.       — Как угодно! Раз придумал, как с ней подружиться, придумаешь и как избавиться от девки!       — Я понял, — мрачно ответил он и приготовился к очередной вспышке круциатуса, которая не заставила себя долго ждать.       

***

      Том не спал всю ночь, вглядываясь в огонь, что разгорелся в камине. Сегодня у него отобрали то, что должно было принадлежать ему. Что-то очень ценное и важное. Следуя какому-то мазохистическому порыву, он раз за разом проматывал в голове все воспоминания, связанные с Борн, и с каждым последующим лицо его становилось все мрачнее, а в сердце словно прилетала одна стрела за другой. Казалось, у той весенней розы, которую он крепко держал в своих руках, вдруг выросли ядовитые шипы, что впивались Тому прямо под кожу... Нет, не вдруг. Шипы были всегда, с самого первого дня — просто он их не замечал, пребывая в выстроенной Борн иллюзии. Даже когда солнечные лучи коснулись его лица, он так и продолжил сидеть в кресле у давно догоревшего камина.

***

19 октября 1944 г.

      Он вторую неделю старался выкинуть из головы Борн, и, к превеликому сожалению, безуспешно. Облегчало задачу лишь то, что она перестала ему мозолить глаза хотя бы в большом зале. Но как только он видел, хоть издалека, копну этих белых волос, ему тут же хотелось накинуться на неё, схватить за эти длинные волосы и со всей силы хорошенько ударить прямо о каменный пол. Он бы бил её и бил, наблюдая за тем, как силы покидают Борн, как она медленно умирает, моля при этом о пощаде, о прощении. И тогда он бы нанёс последний удар — выхватил бы её кинжал и, воткнув в самое сердце, провернул бы ещё несколько раз. Это было бы справедливой карой за такое гнусное, подлое предательство. И каких же усилий ему стоило сдерживать свои порывы.              Когда идиот Малфой упустил книгу, решив, что ничего не случится, если он передаст её Волдеморту уже после ужина, Том сдержался. Да, Малфой ещё несколько дней не сможет даже ходить, но Борн он не тронул ни пальцем.              На всякий случай, Том решил отменить предстоящие собрания вальпургиевых рыцарей. Сейчас стоит быть предельно осторожными, как никогда.              Когда Том решил вновь зайти в Выручай-комнату, он с какого-то чёрта оказался в светлой комнате Борн, хотя по задумке должен был вновь очутиться среди пыльного хлама. Тогда он, сдержав порыв разнести здесь всё Бомбардой, поспешно вышел из комнаты и больше не приближался к этому месту.              Том стерпел и её выходку в заброшенном туалете для девочек, где она, видимо вынюхав какую-то информацию про тайную комнату, пыталась шпионить за ним. Едва остановив себя, чтобы не убить девушку на месте, он смог просто уйти. Уйти и не причинить ей никакого вреда.              Но её попытка проникнуть ему в сознание на уроке древних рун…              Это стало последней каплей. Борн становится уж слишком ощутимой угрозой. Она решилась на легилименцию, и эту выходку уже нельзя стерпеть. У Дамблдора не будет никаких доказательств, он всё сделает чисто. Том лишь надеялся, что рука его не дрогнет, когда он направит на неё палочку. Надеялся, что сделает всё так, как должно.       Сегодня он убьёт Лилит Борн.