И таял лёд, и загоралось пламя

             

3 октября 1944 г.

             В перерывах между уроками Лилит сидела над славянскими рунами в библиотеке, выискивая подходящие знаки. Работа с рунным браслетом шла медленно из-за совершенно иной специфики взаимодействия новых для Лилит знаков друг с другом. Потому она не торопилась составлять цепочки, погрузившись в кропотливое изучение. Только чем ближе было время ужина, тем больше Лилит начинала злиться, ведь вместо того, чтобы продолжить заниматься чем-то действительно стоящим и полезным, она вынуждена идти плясать под дудку старосты. Строить догадки о том, что же за наказание ей придумал Реддл, Лилит не стала и вовсе.       «Этому тирану может прийти в голову вообще всё что угодно», — чеканя шаг, шла она по подземельям в кабинет зельеварения.       — Рад, что на этот раз твоя мантия зелёного цвета, — лениво бросив на неё взгляд, сказал Реддл.       Скрестив ноги на столе, он сидел за преподавательским местом с открытым «Ежедневным пророком».       — Ближе к делу, — холодно ответила Лилит, проходя вглубь кабинета.       — Как скажешь, — захлопнул газету он. — Видишь котлы? — кивнул он на парту в центре. На ней стояло четыре больших котла и три маленьких, а также целая гора склянок из-под зелий. — Пока всё не будет блестеть от чистоты, ты отсюда не выйдешь.       — Ты серьёзно? — недоумевающе посмотрела на него Лилит.       — Более чем, — направив свою палочку на дверь, Реддл послал запирающее заклинание.       — Бред, — закатила глаза Лилит и достала свою палочку, чтобы очистить все эти котлы одним простым заклинанием. Только вот уже через секунду она вылетела из её рук и оказалась у Реддла. — И что это значит? Предлагаешь мне языком их чистить?       — Там стоит ведро с водой и тряпка, но если хочешь языком — я не против, — с усмешкой произнёс он.       — Что за глупости, Реддл? К чему это всё?       — Хватит болтать, — вновь поднял газету он.       — Тиран, — заключила она и направилась к парте с котлами.       Сняв с себя мантию и джемпер, Лилит расстегнула верхние пуговицы рубашки и закатала до локтя рукава.       «Быстрее начну — быстрее закончу», — с этой мыслью она взяла в руки старую, дырявую тряпку, от которой исходил запах сырого подвала.       Неуклюже орудуя противным куском ткани, она пыталась оттереть слизь и огромные коричневые пятна с небольшого котла. И задача эта оказалась куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Пятна не отмывались, тряпка то и дело прилипала к котлу, а пахло всё это великолепие так, что у Лилит начались рвотные позывы. Грязная вода стекала по рукам и капала на ноги, почти вся рубашка была уже мокрая, а пряди волос, что постоянно лезли в лицо и прилипали к котлам, окрасились в какой-то странный бурый цвет.       «Да что за форменное издевательство?», — спустя полчаса попыток очистить один-единственный котёл, подумала Лилит. Прежде она никогда не занималась подобной, в какой-то степени даже унизительной для волшебника, грязной работой. Кто в здравом уме будет начищать котлы своими руками, когда есть магия? Реддл хотел унизить её этим наказанием — однозначно. — «На что я вообще трачу своё время? Нет уж, я не стану просиживать часы, выполняя это глупое задание самодура-старосты!»              — Так, Реддл, давай заканчивать весь этот фарс, — сказала она, со злостью кинув тряпку в ведро с водой. — Я не стану выполнять это идиотское во всех смыслах наказание.       — Не надо было шляться с кем попало после отбоя, — строго сказал он, выглядывая из-за газеты.       — Я не буду это делать, — скрестила руки на груди Лилит. Вопреки ожиданиям, Реддл вообще никак не отреагировал на это заявление и вновь скрыл лицо «Ежедневным пророком». Просидев в этой позе минуту, она наконец не выдержала: — Надеешься, что я передумаю? Нет. Так что давай заканчивать, или ты хочешь просидеть тут весь вечер?       — Я просижу здесь хоть всю ночь, Борн, — спокойно перелистнул страницу он.       «Ну что ж, хочешь поиграть? Поиграем!» — подумала Лилит.       — Если хочешь провести со мной ночь, так и скажи, — усмехнулась она. — Не обязательно было прикрываться каким-то глупым наказанием, — встав с места, она прошла к преподавательскому столу, за которым вальяжно сидел Реддл, и, небрежным жестом скинув его ноги со стола, уселась на деревянную поверхность. — Знаешь, парни обычно находят более романтичные предлоги, чтобы затащить девушку в кабинет после отбоя. Так что оттирание старых вонючих котлов — весьма сомнительный предлог.              Отложив газету, Реддл хищно усмехнулся и, лениво поднявшись со стула, склонился над Лилит, уперев руки по обе стороны от её бёдер. Она ждала чего угодно, но только не этого… Сделав глубокий вдох, она вновь почувствовала едва слышный запах духов и отчётливый аромат кофе. А вслед за этим в голове возникли и воспоминания с вечера Слизнорта, где он так крепко прижимал её к себе во время танца. Кажется, Лилит уже начинала жалеть о своей затее.       — Знаешь предлог получше? — тихо, с небольшой хрипотцой в голосе сказал он.       — Массу, — не планировала сдаваться Лилит, несмотря на то, что в кабинете вдруг стало как-то душно и жарко. Чересчур жарко. — Хотя знаешь, лучше говорить всё прямо, — легко обхватив его галстук, она пристально посмотрела в зелёные глаза, и буквально на секунду ей показалось, словно там промелькнула красная искра. — Не обязательно заставлять меня заниматься грязной работой, если хочешь, чтобы я разделась.       — Тогда скажу прямо, — прикусив губу, опалил он своим дыханием её шею, отчего у Лилит по всему телу пошли мурашки, а сердце норовило выпрыгнуть из груди. — Иди чистить котлы и не морочь мне голову, Борн, — усмехнулся Реддл и, оттолкнувшись руками от стола, как ни в чём не бывало, вновь сел на стул.       — Придурок, — на выдохе сказала Лилит. Голова кружилась, а щёки полыхали так, словно их опалило адским пламенем. — Что ты за человек такой? — спрыгнула со стола она.       — А чего ты ожидала? Что я поведусь на этот спектакль? А что ты бы делала дальше, если бы эта глупая выходка возымела эффект? Не подумала?       — Признаться честно, я ожидала, что ты выйдешь из себя, наговоришь мне гадостей и уйдёшь.       — Моё ангельское терпение — твоя заслуга. Так что советую перестать юлить и заняться делом.       — Ладно, — уперевшись руками в край стола, твёрдо сказала она. — Чего ты хочешь?       — Чтобы ты перестала тянуть время.       — Я не об этом! — ударила по столу Лилит. — Хочешь деньги?       Выгнув бровь, Реддл посмотрел на неё так, словно она предложила ему банку маринованных в фекалиях гиппогрифов крыс.       — Сколько можно повторять — займись делом, хватит торговаться, — устало сказал он, тяжело выдохнув.       Приглядевшись к лицу Реддла, Лилит заметила, что под его глазами залегли тени, словно он всю ночь действительно бродил по болоту. Правда, сегодня его обувь выглядела безупречно, впрочем, как и весь остальной внешний вид.       — Ну должно ведь быть хоть что-то, что я могу предложить тебе взамен на наказание?       — Можешь рассказать мне, кто тебя преследует, и наконец поведать, что это за чудесный эликсир.       — А ты мне тогда расскажешь, что такое крестраж, — усмехнулась Лилит. В том, что Реддл откажется, у неё не было сомнений, даже малейших. И тут она не прогадала.       — Иди к котлам.       — Давай другой обмен, — не успокаивалась она. — Ну правда, я не расскажу тебе об этом ни за что, можешь даже не пытаться. Ты и так знаешь слишком много и при этом остался жив, так что благодари Мерлина.       — Могу сказать тебе то же, Борн. Благодари Мерлина, что я до сих пор умудряюсь терпеть все твои выходки.       — Я знаю, что предложить тебе, — глаза Лилит загорелись. Уж что-что, а это ценитель тёмной магии должен оценить по достоинству. — Расскажу тебе подробно про один древний ритуал, с помощью которого ты сможешь подчинить себе мертвецов, — радостно уставилась на Реддла она. — Таких знаний ты не найдёшь ни в Хогвартсе, ни в Хогсмиде, ни даже в Лютном!       — Ты про некротическую элизиумную конвергенцию? — лениво постукивая по тисовой волшебной палочке, сказал Реддл. — Удивляться тому, что ты его знаешь, не стану.       — А я вот стану, — опешила Лилит. — Откуда ты это узнал? Я более чем уверена, что ты не мог раздобыть книгу, в которой описывается этот ритуал.       — Уверена? — усмехнулся он.       — Конечно уверена! — продолжала ошарашенно смотреть на старосту она. — Это очень древняя книга, чьим хранителем был Салазар Слизерин. Она давным-давно утеряна, а единственная копия хранилась много поколений у моей бабушки во Франции, где ты однозначно не бывал.       — Разве утеряна? — выгнул бровь Реддл.       — На что ты намекаешь? Она у тебя?       — Ну, скажем так, она находится в Хогвартсе. В такой библиотеке, куда не сможет зайти никто посторонний.       — Не может быть! — вновь уселась на стол Лилит. — Здесь есть ещё библиотеки? Где?       — Какая любопытная, — усмехнулся он. — С чего бы мне рассказывать тебе о тайнах Хогвартса?       «И правда… С чего бы?» — подумала Лилит. — «А может, он согласится взамен на другую тайну Хогвартса?»       Сдавать своё убежище совершенно не хотелось, только вот перспектива найти загадочную тайную библиотеку, в которой хранятся такие редкие и ценные знания, была уж слишком заманчива.       — А слышал ли ты что-нибудь про Выручай-комнату?       — Слышал, — лениво ответил он.       — И знаешь, где она находится?       — Хочешь и её найти? Тут я тебе не помощник, сам не знаю, где искать.       — А я вот знаю, — радостно улыбнулась Лилит. — Знаю и где она находится, и как в неё попасть, — и тут она наконец-то попала в точку. От былой ленности не осталось и следа, Реддл даже встал со стула, уставившись горящими глазами на девушку. — И я с удовольствием тебе её покажу взамен на эту тайную библиотеку.       — Интересно, как новенькая студентка за считанные недели смогла отыскать один из главных секретов Хогвартса, над разгадкой которого многие студенты трудятся годами? — с прищуром оглядел он Борн. — Хотя, мне не стоит удивляться твоим исключительным способностям в пространственном ориентировании, ведь за всё это время у нашей мисс Борн не возникло никаких проблем в перемещениях по такому большому замку, как Хогвартс. А что уж говорить про Кровавого Барона! Приведение, что вгоняет в ужас добрую половину обитателей замка, тебя же радушно приветствует ещё в первый вечер в Хогвартсе.       — У меня хорошая память и природное обаяние, благодаря которому я буквально с первого взгляда притягиваю внимание всех сомнительных личностей, — цокнула Лилит, недовольно отметив про себя: «А Реддл наблюдательный, и вопросы хорошие задаёт». — Ты вот тоже, как прицепился ко мне с первого дня, так до сих пор и не отцепишься. Так что не греши на Кровавого Барона и давай ближе к делу — ты согласен?       Староста на мгновение прикрыл глаза, раздумывая над предложением.       «Ну же, давай!» — нервно ожидала его ответа Лилит.       — Ладно, договорились, — наконец сказал он.       — Когда пойдём? — нетерпеливо выпалила она.       — Точно не сегодня, Борн, поумерь пыл, — усмехнулся Реддл. — Лучше начнём с выручай-комнаты.       — Ещё чего! — возмутилась Лилит. — Как хитро ты придумал. А если ты меня кинешь?       — Я всегда держу своё слово, — твёрдо, даже жёстко сказал он. — Моё следующее дежурство в субботу, удобнее всего будет направиться в выручай-комнату после отбоя, когда никто не будет шастать рядом.       — Да, разумно, — подтвердила Лилит. — Тогда в воскресенье ты мне показываешь библиотеку, договорились?       — Нет, библиотеку я тебе показываю на следующей неделе, когда у меня ещё раз будет дежурство.       — Ла-а-адно, — недовольно протянула Лилит. — Отдашь палочку? — протянула руку она.       — Чёрт с тобой, — притворно-недовольно ответил он, хотя Лилит видела, как Реддл начал буквально светится изнутри после информации про выручай-комнату. Кажется, она впервые видела старосту в таком чудесном расположении духа. — Держи, — протянул он её древко.       Реддл начал собираться, пока Лилит быстро очистила все котлы с помощью магии и направилась на выход. Кинув отпирающее заклинание, она дёрнула ручку, но дверь не поддалась. Лилит попробовала ещё несколько заклинаний — не сработало.       — Думаешь, у тебя получится снять заклинание, которое наложил я? — усмехнулся Реддл, складывая «Ежедневный пророк».       — Хватит кичиться, просто открой дверь.       По деревянной поверхности прошлась едва заметная рябь, после чего дверь отворилась. Выйдя в тёмный коридор, она наткнулась на стоящих рядом Лавгуда и кучерявого парня с Пуффендуя, на груди которого красовался значок старосты.       — А что ты тут делаешь? — удивилась Лилит.       — Дежурю, — пристально оглядев фигуру девушки, ответил он. Проследив за его взглядом, Лилит слегка замешкалась. К встрече с кем-либо из студентов она уж точно не была готова, а её потрёпанный внешний вид оставлял желать лучшего. Можно было бы предположить, что она убегала от кентавров по запретному лесу или участвовала в скачках на гиппогрифе, а не отрабатывала наказание. — Тони слышал голоса за дверью, но не мог открыть и позвал помощь. У меня тоже не вышло, и мы решили дождаться, пока… выйдешь ты… А что ты там делала? — удивлённо спросил он.       — Отрабатывала наказание, — раздался холодный, стальной голос из-за спины Лилит, отчего у неё самой пошли мурашки.       Выйдя в коридор, Реддл вручил девушке сумку, мантию и джемпер, которые она не потрудилась забрать из кабинета. Лавгуд, кажется, и вовсе потерял дар речи, пытаясь собрать всю картину воедино.       — А ты чего здесь стоишь? — посмотрел на него сверху вниз Реддл. — Ещё недостаточно очков я с тебя снял?       — Вообще-то, я сегодня дежурю, — несмело ответил он.       — Ну вот и дежурь, — раздражённо ответил староста школы. — Борн, пошли, — по-хозяйски положив свою руку Лилит под лопатки, он придал девушке ускорение.       — Пока, Амит, — только и успела сказать она, пока её подталкивал идущий рядом Реддл.       — Пока, — тяжело выдохнул Лавгуд.       Проводив её до гостиной, Реддл холодно сказал:       — И не смей больше шастать непонятно с кем после отбоя, в следующий раз ты так просто не отделаешься.       — Пока что больше досталось факультету Когтевран, — усмехнулась Лилит. — У меня складывается ощущение, что ты получаешь удовольствие, снимая очки с Лавгуда.       — Ты не ошиблась, — серьёзно ответил Реддл и, резко развернувшись, ушёл прочь.       «И куда он ушёл? Разве ему не пора в спальню? Или снова решил побегать по болоту?» — задумалась Лилит, заходя в пустую гостиную Слизерина.       Да и в конце концов, чего он так прицепился к этому Лавгуду? Неужели, вторя остальным слизеринцам, всё ещё припоминает прошлогоднюю историю с Эйвери? Конечно, великодушия и умения забывать старые обиды за ним замечено не было — тут уж они два сапога пара, осуждать не станет. Но вот мстить в течение такого продолжительного времени уже откровенно странно. Тот же Лестрейндж или сам Эйвери, казалось, что ограничиваются лишь косыми взглядами, не пытаясь навредить ему по-настоящему. Если он так долго помнит обиды, да ещё и причинённые не ему лично, что же тогда грозит ей самой? Лилит невольно поёжилась от этих мыслей. Впрочем, уже лёжа в кровати, перед ней встал более насущный и важный вопрос — как украсть у Реддла дневник. В этих размышлениях она и провела полночи, а в голову не лезло ничего дельного.       

***

      В лаборатории было душно. От бурлящего зелья в котле шёл приятный сладкий аромат, который поднимал тонкой спиралькой к потолку пар. Добавив в котёл пиявок, Лилит, не церемонясь, вытерла руку о видавший виды короткий голубой сарафан, который она всегда надевала перед работой с зельями. Взяв сушёные златоглазки, она кинула их в ступу и принялась измельчать.              За спиной раздался звук открывающейся двери. Обернувшись, Лилит широко улыбнулась:              — Уже закончил в библиотеке?              — Да, решил проверить, как дела у моей госпожи, — нежно поцеловав девушку в макушку, Милош обнял её сзади за талию и склонился, положив свой подбородок ей на плечо. — Скоро ужин, а ты ещё не обедала.              — Не хочу кушать, — поджала губы Лилит. — Нет аппетита.              — Это ещё почему? — правую руку Милош ласково спустил к боку Лилит, медленно поглаживая. Только этот жест не вызвал у неё привычных мурашек, а тело было сковано, словно в него залили свинец. — Мне кажется, или ты из-за чего-то тревожишься? — раздался бархатный голос у самого уха.              — Эмм… — задумалась она, продолжая толочь в ступе златоглазок. — Нет, всё в порядке, — неоднозначно ответила Лилит, словно сама не верила сказанному.              «Или меня действительно что-то тревожит?» — нахмурилась она. Обращаясь к уму, Лилит не могла найти ответ. Всё было прекрасно — отец делал успехи в работе с эликсиром, Альбус хвалил её за долгожданные победы в трансфигурации, да и Милош наконец приехал в Девон. Только вот сердце тревожно билось, и с каждой секундой это биение становилось всё сильнее, а чувство опасности проползло в самую душу, отравляя её. Словно происходит что-то не то, а эта иллюзорная идиллия вот-вот исчезнет. В приятном сладком запахе начала проступать горечь, наполняя лёгкие.              — Неужели я переварила пиявок? — бросила ступу Лилит, всматриваясь в котёл.              — Оборотное зелье? — слегка сжав бедро, спросил Милош. — Зачем ты его варишь?              — Не знаю, — задумчиво уставилась в бурлящий котёл Лилит.              «И правда, зачем я это делаю?», — чувство опасности стало практически осязаемым, постепенно сменяясь приливом паники.              — Думаешь, оборотное зелье тебе поможет? — холодно усмехнулся он. Голос стал ниже, грубее, вкрадчивее. — Ты не сможешь скрыть от других свою сущность, можешь даже не пытаться. Все скоро увидят, что ты из себя представляешь, — жёсткая рука начала медленно подниматься вверх. — Или ты думаешь, что сможешь скрыться от меня? Не-е-ет, Борн, — ладонь неприятно сжала талию, прошлась по груди, а потом остановилась, обвив шею. — Даже не надейся на пощаду.              — Нет, стой, — тяжело дыша, сказала Лилит, когда ладонь на шее начала давить, сжиматься. — Прошу, остановись, — задыхаясь, умоляла она. — Милош, нет!              Крикнув из последних сил, Лилит резко развернулась и потеряла дар речи. Ноги стали ватными, а голова пошла кругом. Над ней нависал Том Реддл, одна его рука до боли сжимала талию, а вторая грозилась вот-вот задушить. Горящие красные глаза проникали в самое сердце, из которого по венам тёк адский огонь, что испепелял её изнутри.              — И как же ты будешь расплачиваться за свои ошибки, Борн? — звонкий голос отскакивал от стен, словно пронзал сам воздух лезвием. — Тебе не убежать, не скрыться. Я заставлю тебя пожалеть! — стальная рука с силой сжалась на шее. — Кто тебя надоумил взять то, что принадлежит мне?              — Я ничего… не брала… — хрипло выплёвывала она, пытаясь глотать воздух. — Я не знаю, о чём ты!              — А что тогда у тебя в руках, Борн?              Опустив глаза, Лилит увидела как она цепляется за тонкий чёрный дневник с золотой гравировкой «Том Марволо Реддл», по рукам текла алая густая кровь. Сарафан, руки и ноги стали красными, а воздух пропитался запахом железа.              — Умоляю… — прошептала она, пытаясь отбросить дневник, который словно приклеили к её ладоням. Из глаз начали капать красные слёзы, которые, попадая на белоснежные страницы, окрашивали их в чёрный.              — Поздно, — голос пробрался в голову, звуча отовсюду, заполняя собой каждую клеточку тела. Вокруг возникла кромешная тьма, словно она оказалась в бесконечной чёрной пустоте, и единственное, что её удерживало в этом мире, — стальная хватка на шее. — И что мне с тобой делать? — эхом раздался холодный, вкрадчивый голос.              Лилит начало трясти, сердце замерло, а дыхание остановилось.              — И что мне с тобой делать? — сквозь закрытые веки в глаза начал пробиваться свет. — Тебя невозможно поднять! — сказал женский голос.              — Прошу, не надо, — тихо прошелестела она.              — Заканчивай уже с отговорками, Ли, — ответил голос. — Мы скоро опоздаем на завтрак.              «Завтрак?» — резко пронеслась мысль.              Распахнув глаза, Лилит увидела перед собой большой зелёный полог кровати и недовольное лицо Оливии. Резко сев, она начала судорожно глотать воздух и схватилась за горло. На то, чтобы привести мысли и бешено бьющееся сердце в порядок, понадобилось несколько секунд.       «Твою мать, это был всего лишь сон», — с облегчением выдохнула Лилит. — «Надо срочно пополнить запасы зелья сна без сновидений!»              — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Оливия.              — Да, — собравшись с мыслями, ответила она. — Ерунда всякая снилась, но я в порядке.              — Расскажешь? — присев на кровать, коснулась мокрой спины Гринграсс.              — Пустяки, — неуверенно сказала Лилит. — Ничего такого, обычный кошмар. Я быстро соберусь, дай мне пять минут, — торопливо сказала она, вскакивая с кровати.              Весь последующий день у неё из головы не вылетал этот сон, сковывая сердце в тревожном предчувствии. Сосредоточиться на учёбе не получалось, как и в целом выбросить эти картины из головы. Милош, оборотное зелье, руки по локоть в крови, Реддл — всё это крутилось в мыслях сплошным, нескончаемым потоком. Один кошмарный образ сменялся другим. И самое дурное в этом всём — без конца мельтешащий перед глазами Реддл, с которым у неё полностью совпадал учебный план. Каждый раз, когда она случайно заглядывала в эти зелёные глаза, по спине словно пробегал ледяной ветер. Прячась от всех обитателей замка, после ужина Лилит направилась в выручай-комнату.       «Можно попросить зелье сна без сновидений у целительницы, сказать, что мучает бессонница», — меряя шагами свою комнату, думала Лилит. — «Только помимо того, что один единственный бутылёк мне погоды не сделает, миссис Тилли не отцепится от меня потом долго, всё будет пытаться вылечить…»       Упав на кровать, Лилит приняла решение — в первый же поход в Хогсмид она найдёт возможность раздобыть там зелье или ингредиенты, чтобы потом сварить его самостоятельно. Сейчас же ей оставалось только одно — окклюменция.       Сев поудобнее на кровати, она принялась раскладывать все воспоминания, образы, чувства и эмоции по полочкам, запирала их, как канареек в прочных железных клетках. После долгого перерыва давалось ей это с некоторым усилием, а заставляющие кровь в жилах застывать образы норовили выдернуть из процесса. Тем не менее, уже через час ей стало значительно легче.       «Скорее всего, это обычное нервное истощение», — начала анализировать своё состояние Лилит. — «Вся эта игра подсознательного лишь иллюстрирует накопленные эмоции».       Как бы Лилит ни пыталась себя убедить в обратном, но она — всего лишь человек. Живой человек, который, несмотря ни на что, чувствует боль, страх, душевные терзания и всем сердцем жаждет того спокойствия и тепла, которого она давно лишилась. А все те чувства, что она так долго гнала от себя, тщательно подавляла и рубила на корню, вдруг обрушились на неё здесь, в Хогвартсе. И с каждым днём этот снежный ком разрастался, превратившись в лавину, что безжалостно смела все барьеры разума, которые она так хорошо научилась ставить на протяжении последних двух лет.       «И этот дневник…», — тяжело вздохнула она. — «Ну конечно, мне страшно идти на такой риск, но что поделать? Чего бояться? Надо действовать! А там уже будь что будет!»              Собравшись с силами и мыслями, Лилит в боевом расположении духа вышла из выручай-комнаты. Хоть время отбоя уже и наступило, она, со спокойным сердцем, уверенно шагала по коридорам. Худшее, что может случиться, — встреча с Реддлом, только вот он сам сказал, что его следующее дежурство в субботу, а на снятые по её вине со Слизерина баллы ей было откровенно плевать. Зайдя в пустую гостиную, Лилит сначала и не обратила внимание на парня, что сидел в одном из кресел стоявших в укромном месте у большого окна, которое выходило на глубины чёрного озера.       «Это же младший Блэк!» — вглядевшись в отражение лица в окне, смогла разглядеть слизеринца она. — «Так, пора действовать!»       Момент, чтобы узнать больше о вальпургиевых рыцарях, был идеальный.       Не давая себе возможности отступить, Лилит направилась к Альфарду. Решив, что в процессе разберётся, что ему говорить, она присела на соседнее кресло:       — Не спится? — слегка улыбнулась она.       Переведя на неё взгляд, Альфард, печально улыбнувшись, задумчиво кивнул.       — Смотрю, тебе тоже, — после нескольких секунд молчания сказал он.       — Да, — спокойно ответила Лилит. — Не против, если я посижу здесь, с тобой?       — Оставайся, — разглядывая проплывающих мимо рыб, отрешённо сказал парень.       «И что дальше?» — прикусила губу Лилит. — «Как его разговорить? Что делать? Я боец, а не шпион!»       В гостиной было прохладно — ночью горел лишь один камин, в котором сейчас, потрескивая, догорали последние угольки. Хотелось просто взять и уйти — в голову не лезло ничего дельного. Только Лилит не могла себе позволить сдаться.       — Гложет одиночество? — вдруг прозвучал тихий голос Альфарда, прервав тишину.       — Почему? — искренне спросила Лилит. Такого уж точно она услышать от Блэка не ожидала.       — А иначе почему ты сидишь здесь, после отбоя, наедине с первым попавшимся человеком, которого едва знаешь?       «Да есть, честно говоря, одна причина», — усмехнулась про себя Лилит. — «Только тебе знать о ней совершенно необязательно».       — А ты почему? — решила перевести тему она.       — По той же причине, — тяжело выдохнул Альфард.       — Может, поделишься? — несмело предложила девушка.       — После тебя, — широко улыбнулся он. — Ты вроде сдружилась с Лестрейнджем, с Гринграсс тебя часто вижу вместе. Так почему же сейчас ты не с ними, а здесь?       Лилит крепко задумалась над ответом. С одной стороны, выворачивать душу наизнанку перед Блэком не было никакого желания, с другой же, если это поможет наладить контакт — стоит ответить с определённой долей искренности.       Поразмыслив, Лилит, сама не зная почему, в итоге сказала абсолютно честно и откровенно:       — Я не заслуживаю их дружбы, — коротко сказала она.              — А дружбу можно заслужить? — хмыкнул Альфард. — Благосклонность, уважение, преданность — вот это, пожалуй, да, заслужить надо ещё постараться, а вот настоящую дружбу…       — А как же иначе? — нахмурилась Лилит. — Если человек плохой, то он не заслуживает хорошего к себе отношения.       — Как удобно тебе жить, — улыбнулся он, посмотрев на девушку. — Вот эти хорошие, а вот плохие — всё чётко, предельно конкретно. Только вот ответь мне — а судьи кто?       Этот вопрос откровенно застиг её врасплох. Давно она не чувствовала себя так… Глупо? Она могла ответить на любой вопрос по учёбе, порассуждать на темы алхимии, ритуалов, поддержать беседу в высшем обществе. Только сейчас ей казалось, что она ещё маленький и глупый ребёнок, что не может найти ответ на, казалось бы, весьма простой вопрос.       — Не знаю, — честно ответила она. — Ну, наверное, это какие-то общепринятые концепции добра и зла, понятные и на интуитивном, и на социальном уровне, — начала размышлять Лилит.       — Оставь этот ответ для профессоров, — ухмыльнулся Альфард. — Давай начистоту. Вот, например, Лестрейндж — хороший человек? Заслуживает хорошего к себе отношения?       — Конечно, — быстро ответила она. — Он добрый, заботливый... Очень хороший.       — Такой он для тебя, Лилит, — ответил Блэк. — Для других же Руфус Лестрейндж — человек, что пальцем раздавит и не поморщится. Сейчас он стал куда спокойнее, но студенты помнят времена, когда можно было хорошенько получить от него за один косой взгляд. Он был готов порвать на клочки любого, кто хоть слово скажет про него или Реддла.       — Ну, это тоже своего рода забота… — тяжело выдохнула Лилит.       — А избиение грязнокровок? А пренебрежение всеми школьными правилами? Высокомерие? В угрозах и манипуляциях ему вообще нет равных.       — Это другое, Альфард, — перебила Лилит. — Мне всё равно, какой для других Лестрейндж. Может, кто-то и считает его злодеем, но от этого мои тёплые чувства к нему не угаснут. Он точно заслуживает хорошего к себе отношения.       — Именно, Лилит, — воскликнул он. — Так с чего же ты считаешь, что они к тебе относятся как-то по-другому? Почему считаешь, что вправе отобрать у них возможность выбрать самостоятельно — какого отношения ты заслуживаешь.       Задумавшись, Лилит вспомнила Милоша. Пусть она и не знала, что он причастен ко всем тем зверствам, что происходили в Европе, но для неё этот хмурый серб был самым добрым и милым человеком на всём белом свете. И когда она Альбусу в ссоре сказала, что не отвернулась бы от Милоша, даже если бы всё знала — это было чистой правдой. Лилит и сейчас не могла его возненавидеть, хотя понимала, что так стало бы куда легче. Может, Альфард прав и она чересчур строга к себе?              — Думаешь, все заслуживают хорошего отношения вне зависимости от того, кто они есть? — тяжело вздохнула Лилит.       — Даже у самых добрых и благородных есть тёмное начало. Я не делю людей на плохих и хороших. Мне кажется, это слишком субъективно и неправильно. Например, в глазах моего брата и семьи я скорее плохой. Тот, кто идёт против многолетних устоев, бунтовщик и своевольный нахал. Только вот я чувствую, что так правильно, и просто не могу по-другому. Здесь, в Хогвартсе, многие знают меня как доброго и порядочного человека, но ведь и я не без греха. Раньше я тоже издевался над грязнокровками. Не потому что мне это доставляло удовольствие, просто так было принято, так было нужно.       — Думаешь, Орион считает тебя плохим? — нашла за что зацепиться Лилит. — Ты ведь его брат.       — В нашей семье несколько иные скрепы, — печально усмехнулся он. — Неугодных родственников можно без проблем выжечь с гобелена и, заодно, из сердца. Я большую часть жизни старался быть для них хорошим, но теперь… Теперь я не против их ненависти. А брат… Он пытается направить меня на путь истинный, всё никак не может смириться с тем, кто я есть.       — А как? Он что, предлагает снова идти издеваться над маглорождёнными? — она старалась незаметно подобраться всё ближе к нужной теме.       — На этот раз всё куда хуже, — прикрыв глаза, Альфард устало потёр переносицу. — Это уже не просто школьные шалости, а что-то куда более серьёзное.       — Ты о чём? — изобразила искреннее непонимание Лилит. — Он ведь не может предложить тебе убивать их?       — Ну… — медлил с ответом Блэк. — Скажем так, он заставляет меня идти на некие собрания, на которых мне бы бывать не хотелось.       — Ты про Вальпургиевых рыцарей, что ли?       — А ты откуда про них знаешь? — с прищуром посмотрел на неё парень. — Ты теперь тоже в их рядах?       — Нет, я узнала совершенно случайно и знаю только то, что там обсуждают вопросы чистоты крови. Поэтому и предположила, что ты говоришь о них.       — Да, тут ты попала в точку. Только ты осторожнее с этим знанием. Ума не приложу, кто мог тебе разболтать, но держи это в секрете, не то тебе могут хорошенько подчистить память — и это в лучшем случае.       «Поздновато ты мне это сообщил, Альфард», — тяжело выдохнула Лилит. Сам Реддл уже в курсе про её осведомлённость, которую она, возможно, слишком уж поспешно раскрыла ему. Только вот память он ей стирать не торопился. — «Может, потому, что я ничего дельного толком-то и не узнала?»       — То есть только члены этого, скажем так, «клуба», знают о нём? А как туда попадают?       — По приглашениям, разумеется. Ориона пригласил лично Реддл, а в прошлом году брат попросил принять и меня, выступив моим поручителем. Каждый из рыцарей знает, что выйти оттуда он сможет только со стерильной памятью, а за попытку сдать кому-то нашу организацию его тут же настигнет кара от цепных псов старосты. Более того, его поручителя — тоже. Так что если я и попытаюсь как-то им противостоять, достанется не только мне, но и Ориону. И даже непонятно, кому придётся хуже… Брат не простит мне этого. Для него Вальпургиевы рыцари крайне важны.       — А ты бы хотел противостоять им? — удивилась Лилит.       — Это более опасная организация, чем кажется на первый взгляд, — покачал головой Альфард.              — А может, ты драматизируешь? — начала вести игру Лилит. — В Хогвартсе много кружков, и нет ничего страшного в том, что они просто обсуждают чистую кровь.       — Я более чем уверен, что мои опасения не напрасны, — оглянувшись, перешёл на шёпот Блэк. — Это не просто рассуждения, это подготовка к настоящей войне. Им полоскают мозг, настраивают против грязнокровок.       — Не думаю, что всё так страшно, как ты рисуешь, — пожала плечами она.       — Ты просто не была на этих собраниях, — тяжело выдохнул Альфард.       — И то верно, — кивнула Лилит. — Так, может, стоит побывать?       — Что? — ошарашенно спросил Альфард. — Хочешь, чтобы я стал твоим поручителем? С ума сошла?       — Нет же. Зачем мне вступать в этот дурацкий клуб, если я могу тихо и незаметно их подслушать.       — Ну, если у тебя в запасе есть ещё парочка жизней — да, — парень смотрел на неё как на умалишённую. — Если тебя раскроют, я боюсь даже представить, что будет. Да и зачем тебе это? Ты ведь дружишь с Лестрейнджем, неужели и его сдашь?       — Я терпеть не могу Реддла, который и является зачинщиком всего этого. Если о рыцарях кто-то узнает, достанется именно ему, как организатору. Да и ты ведь говоришь, что это очень опасная организация, которой нужно противостоять, — пыталась сдержать хитрую улыбку Лилит. — Представь, что они и правда готовятся к войне. Их нужно остановить! Ты не можешь действовать из-за брата и тайны неразглашения, но вот я, — нагнувшись поближе, она прошептала: — Мои руки развязаны полностью. Я могу делать что угодно. Но для этого мне нужны доказательства, смекаешь?       Конечно, Лилит лукавила. Ей в целом было плевать на всех этих Вальпургиевых рыцарей и какую-то опасность этой организации для общества. Цель, как и прежде, была исключительно в её интересах. Ей бы хоть разок увидеть, услышать, что там говорит Реддл, и, скорее всего, это сможет стать отличным компроматом. Эти воспоминания она сразу же поместит в флакон, и даже в том случае, если ей и вправду кто-то сможет подчистить память — в чём она крайне сомневалась, — они будут храниться целыми и невредимыми в надёжном месте, чтобы потом иметь рычаг давления на Реддла. Что же касается Альфарда — парень хороший, и обманывать его, конечно, было неприятно. Но что ещё оставалось делать? В конце концов, никому от её обмана хуже не станет. Пусть он сейчас поверит в то, что она действительно его поддерживает в стремлении разоблачить Вальпургиевых рыцарей, а потом, когда получит компромат, придумает, как отвязаться от всей этой истории.       — Ты сумасшедшая, Лилит, — ошарашенно на неё смотрел Альфард. — Хоть представляешь, какие могут быть последствия?       — Да брось, — закатила глаза девушка. — Наверняка ты наслышан о моей дуэли с Реддлом на ЗОТИ, — улыбнулась она. — Я могу за себя постоять. И, скажу по секрету, Лестрейндж точно не пойдёт против меня и не причинит мне никакого вреда.       — Откуда такая уверенность? Он очень предан Реддлу, они вместе с первого курса.       — Просто поверь, он не сможет мне навредить, — твёрдо сказала Лилит, отрезая возможность для дальнейшего развития этой темы. — Так вот, если я добуду доказательства, то смогу их предоставить директору, а он, в свою очередь, быстренько прикроет все эти собрания. Ну как тебе план?              — Если ты уверена, то я только за, — подумав, ответил Альфард. — Но стоит быть предельно осторожными.       — Можешь меня провести на следующее собрание?       — Я что-нибудь придумаю, — кивнул Блэк. — Но пока, на всякий случай, лучше, чтобы нас никто не видел вместе. Собрание будет на следующей неделе, но где точно — ещё не знаю. Как мне станет что-то известно, я найду способ связаться с тобой. Идёт?       — Отлично, — широко улыбнулась Лилит.       — И никому не говори о том, что ты хоть что-то знаешь про рыцарей, — тихо сказал он. — Даже Лестрейнджу.       — Конечно, — кивнула она.              Взволнованная предстоящей миссией Лилит ещё долго не могла уснуть, ворочаясь в кровати. Конечно, она убеждала себя в том, что всё это нужно в итоге для того, чтобы обеспечить себе безопасность. Только вот тоненький голос в голове ей подсказывал, что это расследование личности Реддла начинает выходить из под контроля и уже несёт в себе не только холодный расчёт, но и жадное любопытство. Азарт — вот что почувствовала Лилит в тот момент, когда поняла, что сможет проникнуть на собрание Вальпургиевых рыцарей.              «Главное — вовремя остановиться», — засыпая, подумала она. — «Нельзя позволить себе заиграться в это расследование».       

***      

      

6 октября 1944 г.

      Оставшаяся неделя прошла на удивление тихо и спокойно. Лавгуд штудировал запретную секцию библиотеки в попытке найти хоть какую-то информацию про артефакт, а Лилит нередко составляла ему компанию, изучая древние свитки со славянскими рунами. В перерывах они отвлекались на домашние задания, некоторые из которых за Лилит и вовсе делал Амит, что не могло её не радовать. Парень был на седьмом небе от счастья из-за возможности проводить с девушкой столько времени и старался выслужиться на максимум.       — Сделаешь мне доклад по травологии? — потянувшись на стуле, зевнула Лилит.       — Конечно, — обрадовался просьбе Амит. — Завтра будет готов.       — Ну и отлично, я пойду тогда в спальню.       Подхватив сумку, девушка быстро попрощалась с когтевранцем и вышла из библиотеки.       — Странно получается, — хмыкнул вышедший за ней следом Лестрейндж. — Может, мне тоже стоит как следует оскорбить тебя, чтобы ты перестала меня игнорировать?       — Ты о чём? — обернулась Лилит. — Я не игнорировала тебя.       — Я заметил, — холодно усмехнулся Руфус. — Не хочешь прогуляться?       — Скоро отбой.       — Ничего страшного, — подхватив её под локоть, Лестрейндж повёл девушку к выходу из замка.       — Реддл меня недавно наказал из-за того, что я гуляла после отбоя.       — Чушь, — выплюнул он. — Не из-за этого он тебя наказал.       — А из-за чего ещё?       — Лита, неужели ты настолько наивна? — с силой толкнул он большую дверь, за которой завывал злой, холодный осенний ветер. Сняв с себя мантию, он накинул её на плечи Лилит.       — Я могу согреться заклинанием, — сказала она и предприняла попытку вернуть мантию обратно Руфусу.       — Очень рад за тебя, согревайся чем хочешь, — встав перед ней, он завязал узелок мантии на её ключицах. — Том тебя наказал за то, что ты шляешься со всяким сбродом, — зло выплюнул он.       — Это ты Лавгуда имеешь в виду? — подняла бровь Лилит.       — А кого же ещё? — подхватив её под локоть, Лестрейндж быстро повёл девушку к теплицам. — Лита, что происходит? Ты можешь мне объяснить? Решила перестать со мной общаться? Это из-за того, что сопляк предположил, что мы спим?       — Нет, конечно, — возмутилась она. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я ничего подобного не решала.       — Тогда почему после того, как пьяный мудак вылил на тебя ушат помоев, ты вдруг резко отстранилась от меня и начала постоянно проводить время с ним вместе?       — Всё не так, как могло показаться на первый взгляд, — тяжело вздохнула Лилит.       «Руфус прав. Я даже не задумывалась, как это всё выглядит со стороны… А выглядит это действительно погано».       — А что ещё я должен думать, а? — наконец не выдержал он. Подтолкнув Лилит в одну из теплиц, он закрыл за собой дверь. — Почему ты до сих пор ошиваешься с Лавгудом? Простила его? А может, ты и правда влюблена в него?       — Нет, это всё чушь!       — Если скажешь мне уйти, я уйду, Лита, — скрестив руки на груди, он опёрся на стол с горшками. — Только не держи меня за идиота. Не хочешь со мной дружить, так и скажи.              — Всё совсем не так, правда, — покачала головой Лилит. От этого напряжённого, выжидательного взгляда и холодного тона Руфуса ей хотелось провалиться под землю. — Я очень хочу, чтобы ты был моим другом…       — Но? — жёстко спросил он.       — Но Лавгуд прав, — глаза Лилит стали влажные, а голос дрогнул. — Я только пытаюсь казаться такой доброй и хорошей, а на деле… На деле я тот ещё поганый слизняк, — всхлипнув, она села на землю, оперевшись спиной о большой горшок. — Я обманывала тебя, пытаясь казаться другим человеком.       — И в чём же ты конкретно меня обманула? — подойдя к девушке, он присел на корточки перед ней, а тон его стал мягче.       — Ты думал, что я… — слёзы продолжали катиться, а слова застревали в горле. — А я… Я…       — Малышка, ты попала на Слизерин. О чём-то это да говорит, — усмехнулся он, аккуратно смахивая слезу с раскрасневшейся щеки. — Ты не рассказываешь о своём прошлом, и я не сомневаюсь, что там очень много прелюбопытнейших секретов. Но мне плевать на это, честно говоря. Одно я знаю точно — рядом со мной ты была искренней. Ты не скрывала злости, много упрямилась, часто вела себя как абсолютно отбитая, но ты живая во всех своих проявлениях. За это я и полюбил тебя, Лита. За то, что ты такая, какая есть, и не скрываешь этого.       — А как же моё прошлое? Вдруг там есть что-то такое, из-за чего ты разочаруешься во мне? — подняла она заплаканные глаза на Лестрейнджа.       — Плевать, — усмехнулся он и сел рядом, заключая Лилит в объятия. — Я, знаешь ли, тоже не безгрешен, — поглаживая её по голове, тихо сказал он. — А что уж говорить про Тома, — усмехнулся он.       — Реддл — вонючий, злой пёс, — всхлипнув, выплюнула она.       — Ну вот, — засмеялся Лестрейндж. — Если я не отвернулся от Тома, то от тебя-то почему должен? Уверяю, ты ангел по сравнению с ним.       — Не сомневаюсь, — шмыгнув носом, усмехнулась она. — С ним сложно тягаться. А ты ещё и живёшь с ним. Я бы не выдержала.       — Ты настолько же внимательна к деталям, насколько и слепа к очевидным вещам, — увидев вопросительный взгляд Лилит, он щёлкнул её по носу: — Он староста школы, и спальня у него отдельная.       — Да ладно, — в голове её наконец-то сложился пазл. Так вот почему она его ни разу не видела в гостиной. Вот почему он каждый раз оставлял её на пороге и уходил в другую сторону. И это — большое препятствие на пути к его дневнику. — А где его спальня?       — Не советую наведываться к нему в гости. Навряд ли Том оценит такой жест.       — Мне просто интересно, — соврала Лилит.       — На четвёртом этаже, в самом конце восточного крыла.       — Так я была там! — воскликнула Лилит. — Ну, не в спальне Реддла, а рядом. Я приехала в Хогвартс раньше первого сентября, и меня поселили в небольших апартаментах в восточном крыле. Правда, эта спальня была больше похожа на гриффиндорскую.              — Поселили слизеринку в гриффиндорскую спальню — звучит как начало дурацкого анекдота, — усмехнулся он.       — Тогда я ещё не была слизеринкой и совершенно не обратила на это внимание.       Вытерев краем рукава мокрые щёки, Лилит, с помощью Руфуса, встала на ноги.       — Ну чего, идём в замок? — спросил он.       — Идём, — кивнула она.       После разговора с Руфусом на сердце стало так легко, словно кто-то убрал огромный камень, что всё это время давил на него. Холодный ветер уже не казался таким злым, а шелестящие под ногами жёлтые листья выстилали собой дорожку ко входу в замок.       — Но по поводу Лавгуда, — цокнул Лестрейндж. — Я не понимаю, почему ты ходишь с ним.       — Если честно, я просто использую его, Руф, — постаралась быть честной настолько, насколько это возможно, Лилит. — Он делает за меня некоторые домашние задания и ждёт, когда я прощу его за ту выходку. Но как только он потеряет свою полезность, я его кину.       — И она осуждает Тома, — усмехнулся он. — Знаешь, вы с ним не такие уж и разные.       — Не сравнивай меня с Реддлом! Это абсолютно другое!       — Ну да, другое, — хитро улыбнулся он. — Но знаешь что? Лучше тебе поскорее с этим закончить.       — Почему?       — Я не удивлюсь, если в какой-то момент Том не сдержится и тебе придётся собирать своего Лавгуда по кусочкам.       — Да какое ему дело до Амита? Что он прицепился к нему? Из-за прошлого года?       — Из-за тебя, Лита, — коротко отрезал Руфус.       — А я тут причём?       — Том не хочет, чтобы вы общались.       — Он не посмеет мне указывать, с кем я могу общаться, а с кем нет! Это его вообще никаким образом не касается!       — Он и не станет указывать, — лукаво улыбнулся он, — всего лишь убьёт бедолагу. Тебе это надо?       — Тогда я прямо сейчас убью Реддла, — от злости лицо Лилит аж перекосило.       — Ну-ну, тише, — погладил он её по спине. — Не торопись, ещё успеете убить друг друга по нескольку раз. А я вам пока гробы закажу, ну так, на всякий случай. Тебе какой? Хочешь розовый? Похороню вас, как Ромео и Джульетту, — усмехнулся он. — Читала Шекспира?       — Дурак, — засмеялась Лилит. — Ромео и Джульетта были возлюбленными, а не врагами. Так что мы с Реддлом не подходим.       — Кто знает… — задумчиво ответил он.              Добравшись до спальни, Лилит, ведомая странным порывом, подошла к сидящей с книгой на кровати Оливии и, не говоря ни слова, заключила её в крепкие объятия.       — Ну что, оттаяла? — мягко спросила Гринграсс, положив голову ей на плечо.       — Я не хотела тебя отталкивать, — виновато сказала она.       — Я знаю, — прижалась крепче Оливия. — Тебе плохо, я же вижу. Только знай, что ты всегда можешь прийти ко мне и поделиться всем, что наболело. И будь уверена, я на твоей стороне, что бы там ни произошло.       — Я тебя люблю, Лив.       — И я тебя, — поцеловала её в шею Гринграсс. — Но я силой заставлю тебя сейчас лечь спать, даже не думай снова улизнуть. Я уже устала расталкивать тебя каждое утро.       — Слушаюсь и повинуюсь, — усмехнулась Лилит.              

***

7 октября 1944 г.

             Поднявшись на четвёртый этаж восточной башни, Лилит, оглядываясь по сторонам, пробиралась в самый конец. Уйдя пораньше с ужина, она планировала устроить засаду рядом с дверьми старосты, чтобы застать момент, когда он будет заходить в свою спальню, и узнать пароль. Дойдя до большой деревянной двери, ручка которой была выкована в виде змеи, Лилит принялась искать укрытие. Обратив внимание на арку с длинными полупрозрачными шторами, что открывала вход на небольшой балкончик с видом на запретный лес, Лилит уже планировала прошмыгнуть туда. Но не успела она накинуть на себя дезиллюминационное заклинание, как услышала приближающиеся шаги сзади. Обернувшись, она увидела стремительно идущую к ней мужскую фигуру.       «Твою мать, только не он!»