И таял лёд, и загоралось пламя

      30 сентября 1944 г.

      Прячась за спины гостей и косясь на Реддла, Лилит быстро прошмыгнула к Лавгуду. Когтевранец и не заметил её присутствия, пока она с силой не выдернула бутылку огневиски из его рук.       — Лил… лит? — перевёл он затуманенный, полный непонимания взгляд на девушку.       — Очень рада, что ты ещё помнишь моё имя, — язвительно ответила она. — Пойдём отсюда, — Лилит схватила его за локоть и потянула на себя. Только вот манёвр не удался, и Лавгуд остался стоять на месте.       — Я не пойду, — растерянно помотал головой он и вновь взялся за бутылку.       Смотря в затуманенный, расплывчатый взгляд и это раздражающее, возникшее под влиянием алкоголя упрямство и глупость, Лилит начинала всё сильнее злиться.       «Времени сюсюкаться с этим придурком у меня нет», — быстро соображала она. — «В любую минуту меня может заметить Реддл, и тогда проблемы будут уже у меня. Надо просто оставить его здесь, пусть позорится, пусть получит отработку, наказание, да что угодно! Это не мои проблемы…», — быстро посмотрев на Реддла, который был увлечён разговором с мистером Гампом, она уже сделала шаг к выходу, когда сердце предательски кольнула мысль: «У этого идиота ведь будут проблемы. А если он что-то натворит? И не приведи Мерлин, его в таком состоянии заметит Слизнорт… Скандал будет на весь Хогвартс. Да твою ж мать!»       Раздражённо топнув ногой, Лилит вновь обернулась к Лавгуду, который продолжил наполнять свой бокал огневиски.       — Амит, я тебя по-хорошему прошу, для твоего же блага, пойдём со мной, — протянула она раскрытую ладонь.       — Лили, ты лучше это… ну… Выпей! — поставил он бокал в протянутую к нему ладонь.       Лилит чудом сдержалась, чтобы не выплеснуть огневиски прямо в лицо Когтевранцу, а в голове её встала непростая дилемма:       «Я могу завершить весь этот фарс за одну секунду, стоит лишь использовать Империо… Только вот насколько это будет правильно и честно по отношению к Амиту? Ох, Мерлин, да с каких пор меня волнует, что правильно, а что нет? Но всё же…»       Поток мыслей прервала упавшая ей сзади на плечо рука:       — Ли-и-та, Том тебя сейчас четвертует, — шепнул ей на ухо Руфус.       Резко вздрогнув, она обернулась на Лестрейнджа, а затем на Реддла, который с другого конца зала послал ей такой взгляд, из-за которого хотелось стать невидимой и бежать без оглядки куда подальше.       — Можешь вывести Лавгуда отсюда? — умоляюще обратилась она к Руфусу.       — Я похож на няньку? — усмехнулся он. — Я пришёл по твою душу, на этого идиота мне плевать.       — Руф, я отсюда никуда не уйду, пока Лавгуд здесь, — твёрдо сказала она.       — Эй ты, — вдруг подал голос Когтевранец, найдя затуманенным взглядом Лестрейнджа. — Снова ты! — ткнул он пальцем в грудь слизеринцу. — Ты пытаешься настроить Лилит против меня!       — Кажется, ты что-то перепутал, — зло усмехнулся Руфус, делая шаг навстречу.       — Ты обещал его не трогать, — схватила слизеринца за локоть Лилит и убрала воткнутый ему в грудь палец Амита.       — Он сам нарывается, — рыкнул Лестрейндж, угрожающе нависнув над Лавгудом. Глаза его сузились, а губы скривились в недоброй усмешке.       — Знаешь что, Лес… Лстр… Лейстейдж? Лучше держись ты от Лили подальше, — гордо подняв голову, вновь ткнул ему пальцем в грудь когтевранец.       — Твою мать, Лавгуд, с какой стати ты решил именно сейчас стать таким смелым? — тихо взмолилась Лилит и вновь сбила его палец.       — Ты уверен, что можешь мне указывать? — схватился за палочку Лестрейндж. — Лита сжалилась над тобой и разрешила пойти с ней, а ты стоишь тут и позоришь её. Это твоя благодарность?       — Руфус, прошу! — чуть ли не повисла на его напряжённой, мускулистой руке Лилит. — Он же пьян и сам не ведает, что творит. Будь умнее!       Раздражённо дёрнув головой, Руфус тяжело выдохнул:       — Лавгуд, или ты сейчас уйдёшь сам, или я тебя заставлю, — угрожающе посмотрел на него Лестрейндж.       — Попробуй заставить! — словно бунтующий котёнок, выпустил свои коготки когтевранец.       — С удовольствием, — хищно оскалился Лестрейндж, отчего Лилит стало как-то не по себе.       «И что делать? Они же сейчас начнут дуэль прямо здесь», — металась от самоуверенного лица когтевранца к угрожающе нависавшему над ним Лестрейнджу Лилит.       — Ещё слово, и я всех троих выкину за шкирку отсюда, — раздался стальной голос Реддла, прихода которого Лилит в этой суматохе и не заметила. — А тебя, Борн, в первую очередь, — угрожающе посмотрел староста в глаза девушке. — Какого чёрта ты ещё тут?       — Из-за этого сопляка, — ответил за неё Руфус, наконец оторвавшись от Лавгуда, который вмиг притих. — Он накидался и теперь отказывается уходить.       — Лестрейндж, а ты тут что устроил? Тебе стоит напомнить, где мы находимся?       — Он первым полез к Руфусу, — заметила Лилит.       — Спелись… — недовольно фыркнул Реддл. — Кстати, — презрительно посмотрел он на Лавгуда, — снимаю с когтеврана двадцать очков.       — Но, — робко начал парень.       — Никаких «но», живо на выход, — жёстко ответил Реддл. — С каждой минутой твоего пребывания на банкете я буду снимать ещё по десять баллов.       — Это нечестно! Вы… вы не можете прогнать меня отсюда!       — Амит, ты еле стоишь на ногах! — воскликнула Лилит. — Если Слизнорт заметит?       — Снимаю ещё десять баллов, — поднял бровь староста.       — Но вы! Но! — казалось, словно Лавгуд вот-вот лопнет от злости. — Идите вы-ы-ы все-е-е к чёрту! — топнул он и, попытавшись гордо развернуться, по кривой траектории, но весьма стремительно пошёл на выход.       — Я тоже, пожалуй, пойду, — тихо сказала Лилит.       — Давно пора, — холодно ответил Реддл.       Наконец выскочив из кабинета, она прошла чуть дальше по тёмному коридору и увидела опирающегося спиной на стену подземелья когтевранца.       — Амит, — начала Лилит.       — И ты такая же змея, как они! — грубо прервал он, пытаясь найти опору в ногах. — Как же вы… достали меня. Я думал, ты другая! Думал… ты порядочный и добрый человек, а ты…       — А я думала, что ты адекватный парень с головой на плечах, — не смогла больше терпеть поток невнятно льющихся оскорблений Лилит. — А ты оказался безмозглым болваном, который решил напиться прямо на глазах у всех!              «Что вообще происходит?» — покачала головой она. — «Неужели это тот самый Лавгуд, которого я вроде как знала? Или за него говорит алкоголь?»       — Лучше так, чем быть гнилым слизняком, — стукнул он кулаком о стену, после чего, неприятно поморщившись, осмотрел кисть на предмет повреждений.       — Значит, теперь я тоже гнилой слизняк? — не веря своим ушам, спросила Лилит.       — Теперь ты… — икнул он. — Одна из них! — Наконец оторвавшись от стены, он шатко подошёл к Лилит: — А кто тебе Летрендж? — вдруг тихо спросил он. — Думаешь, я этот… как его? Идиот? Думаешь, не замечаю? Вы постоянно ошиваетесь рядом.       — А какое тебе до этого дело? — попыталась отстраниться от него Лилит. Запах алкоголя, исходящий от когтевранца, казалось, что заполнил собой всё пространство подземелий.       — Ну конечно, — печально усмехнулся Амит, пропустив вопрос Лилит мимо ушей и вновь сделал шаг вперёд: — В какое сравнение иду я и всеобщий слизеринский любимчик? Вы все держите меня за полного придурка, — схватился за голову он. — Ну и как? Вы целовались? Ах да, наверняка поцелуями дело не закончилось!       — Ты что вообще несёшь? — начала не на шутку злиться она, пытаясь восстановить дистанцию. В её голове просто не складывался этот паззл. Перед ней стоял человек, чертовски похожий на Амита Лавгуда, но вот его поведение… Оно вызвало слишком много вопросов и заставляло Лилит по большей части изумлённо хлопать глазами, в то время как когтеванец разошёлся не на шутку.              «Воистину, алкоголь — зло», — подумала она. — «Или же всё дело в том, что Лавгуд лишь строит из себя всего такого доброго, а сейчас показал своё истинное лицо?»       — Я давно должен был понять, — горько засмеялся он. — Ты легла под него, — то ли вопрос, то ли утверждение вырвалось из его уст. Громко икнув, Лавгуд продолжил: — И как? Он хорош в постели? — пошатнувшись, вызывающе спросил он.       — Хорош, — хищно усмехнулся Лестрейндж, выходя из-за спины Лилит. — Только ты не в моём вкусе, не обижайся, сопляк, — встал он между когтевранцем и девушкой.       — Слизняки, — зло выплюнул Лавгуд и, собрав остатки сил, поковылял к лестнице, ведущей из подземелья.       — Убить его? — обнял её за плечо Руфус.       — Я сама… — бесцветно отозвалась Лилит, устало уткнувшись макушкой в его грудь. — И как он вообще мог такое подумать?       — Что мы любовники?       — Да, это же полнейший бред.       — Такая уж у меня репутация… — усмехнулся Лестрейндж. — Знаешь, у меня раньше не было таких подруг.       — А у меня таких друзей, — улыбнулась Лилит.       — А у меня таких проблем, — идиллию нарушил уставший, раздражённый голос Реддла. — Мне вас силой растаскивать или вы когда-нибудь уже отлипнете друг от друга? Борн, марш в спальню и больше оттуда не высовывайся. Лестрейндж, хватит прохлаждаться, тебя ждут в зале.       — Да иду я, иду, — отстранился от Лилит он.       — Миссис Макмиллан уже дважды спросила, где ты, — стоя у двери, заметил Реддл. — И только попробуй облажаться, — грозно сказал он напоследок и зашёл в кабинет, из которого продолжала играть лёгкая, весёлая мелодия.       — Проводить? — спросил Лестрейндж.       — Сама дойду, а то Реддл четвертует уже тебя, — усмехнулась Лилит. — А ты вообще зачем пришёл сюда?       — Не хотел оставлять тебя с этим придурком наедине, — раздражённо цокнул он и зашёл следом за Реддлом в кабинет.       — Ну, хоть кто-то на моей стороне, — тяжело вздохнула она, оставшись в одиночестве холодного подземелья.       Пока Лилит лениво плелась в сторону спальни, в голове её была полнейшая сумятица. Этот вечер выдался уж слишком долгим и богатым на неоднозначные ситуации, от которых голова начинала идти кругом. Финал, как и полагается в каждой дерьмовой истории, был не менее ярким. После этой ссоры с Лавгудом на душе было откровенно погано. Уж от кого, но от этого милого, дружелюбного когтевранца она подобного не ожидала совершенно точно. Сколько же чертей оказалось в этом, на первый взгляд, тихом омуте. Ей даже было любопытно узнать, что ещё мог сказать ей Лавгуд, не вступись за неё Руфус.       «Ну и ладно», — тяжело вздохнула Лилит. — «Сам привязался, сам отвязался. Мне не должно быть до него вообще никакого дела. Пусть считает, что мы с Лестрейнджем спим, пусть считает, что я гнилой слизняк, пусть вообще думает что хочет! Хотела ему помочь, даже не стала использовать Империо, и вот он — итог».       В спальне было пусто — все девочки остались на вечере Слизнорта, и потому Лилит, не стесняясь, быстро скинула с себя платье, а каблуки, развивая небывалую скорость, полетели прямиком в стену один за другим.       «Да кого я пытаюсь обмануть», — со злостью задёрнув полог кровати, подумала Лилит и скрылась под одеялом целиком. — «Строю из себя какой-то верх добродетели. С чего вдруг? Моё место в Азкабане, а не в Хогвартсе, если уж на то пошло. А знай Лавгуд изначально, кто я такая, обходил бы меня за километры. С таким послужным списком я не заслуживаю никакой дружбы и хорошего отношения, да и на искупление грехов рассчитывать не стоит. Ничего уже не вернуть, и я такая, какая есть. И, Лилит, не обманывай сама себя, плевать тебе на всю эту высоконравственную лживую мораль. В этом мире нет места ни морали, ни справедливости — это ты знаешь наверняка. Надо было сразу послать Леттерса ко всем чертям, тогда я и не оказалась бы чем-то обязана этому тирану-старосте. Надо было бросить там Лавгуда и спокойно уйти. Надо было оставаться собой».       Пытаясь успокоить душевные терзания, которые — Лилит искренне пыталась себя убедить — взялись на пустом месте, она принялась шариться в бездонной сумке.       «Надо найти возможность пополнить запасы», — разочарованно отметила она, залпом выпивая последний бутылёк зелья сна без сновидений.

***

2 октября 1944 г.

      Возвращаться к школьной жизни не хотелось от слова совсем. После того вечера она всё воскресенье просидела в выручай-комнате. Ей хотелось побыть наедине с собой, книгами и воспоминаниями детства, которые были похожи на сцены из другой жизни. На один воскресный день она разрешила себе поставить на стоп все дела и проблемы, забыть про Реддла, тренировки, Альбуса, Леттерса, Лавгуда, мафию и про сам Хогвартс. А теперь, когда наступил понедельник, весь этот груз словно вновь упал на ставшие отчего-то хрупкими плечи.       — Слышала про Дамблдора? — лениво спросил Руфус на завтраке.       — А что с ним? — оживилась Лилит.       — Трансфигурации не будет, профессор снова уехал, — ответила за набившего рот Лестрейнджа Оливия.       «И мне ничего не сказал», — грустно отметила Лилит.       — Надолго? — пытаясь скрыть эмоции, спросила она.       — А чёрт его знает, — сказал Руфус.       — Говорят, на несколько дней, — заметил Малфой.       — Понятно… — после паузы наконец ответила Лилит.       «Пока он сражается с Гриндевальдом, я, идиотка, начала верить глупым слухам и подозревать его в предательстве. Пытаюсь его разоблачить, в то время как он, рискуя собой, сражается за всех нас.», — от этих мыслей и без того поганый аппетит резко пропал. — «А я даже не успела перед ним извиниться…», — добила себя она.       — Встретимся на травологии, — быстро сказала Лилит и, подхватив сумку, практически сбежала из большого зала.       На травологии и рунах она то и дело ловила на себе какой-то странный взгляд Лавгуда. Впрочем, Лилит старалась и не замечать его вовсе. В отличие от взгляда Реддла, который игнорировать было попросту невозможно. Ощущение, словно за ней ведётся настоящая слежка, не покидало.       На уроках ЗОТИ профессор Вилкост вновь смогла удивить студентов, выставив на всеобщее обозрение тёмные артефакты.       — Хоть министерство и не одобряет подобные методы обучения, но я убеждена, что вы должны быть готовы ко всему, — спрятав большую костяную руку в чулан, продолжила урок профессор. — Некоторые считают, что на войне хороши все средства. Война всегда кровопролитная, жестокая, хитрая и никогда — благородная. Вас могут использовать в своих целях, и вы даже не заметите подвоха. С некоторыми артефактами вам лучше столкнуться здесь, под моим присмотром и в безопасности, чтобы быть готовым к тому, что может с вами произойти за стенами Хогвартса.       Ученики внимали каждому слову профессора, не смея переговариваться между собой. Вилкост всегда возвращала их в суровую реальность, напоминая о том, что сейчас происходит в мире. Лилит казалось, что лишь благодаря ей у всех этих студентов появился хоть какой-то шанс на выживание. А для неё самой эти уроки стали глотком новой и, что самое удивительное, весьма полезной информации.              — Последний, но далеко не по силе, артефакт на сегодня — шпага, — отлевитировала в центр аудитории очередной артефакт Вилкост. — Кто желает взять её в руки?       Как только артефакт приблизился, Лилит сразу же почувствовала, словно ей нестерпимо, прямо сейчас необходимо сорваться с места и успеть заполучить его. Оглянувшись, она заметила, как все студенты в едином порыве потянулись к артефакту, многие повскакивали с мест, и это словно отрезвило девушку, которая тут же взяла свои эмоции под контроль и начала сопротивляться этому порыву. Спустя минуту за партами остались только Лилит с Руфусом, Розье, Оливия и Реддл, а остальные студенты уже вступили между собой в борьбу за право обладать мечом.       Резко отлеветировав артефакт под самый потолок, профессор Вилкост громко объявила:       — Те, кто остались сидеть, получают по пять баллов. Остальных прошу вернуться на места.       Слизеринцы словно очнулись, недоумённо переглядываясь между собой. Некоторые уже успели вцепиться в своих однокурсников и сейчас ошарашенно смотрели друг на друга, Гойл поспешил убрать свою руку с шеи Малфоя, который громко откашлялся. Когда все расселись по своим местам, Вилкост продолжила:       — Если бы этот меч попал в чьи-то руки, половина из вас была бы уже мертва, — просто сказала она. — Обладатель меча начал бы резать всех без разбора, — слизеринцы потерянно переводили взгляд то на меч, то на профессора. — Но и это не всё. Есть желающие продолжить?       — Есть, — гордо поднялся Реддл.       — Прошу, Том, — улыбнулась Вилкост.       — Помимо того, что сам меч является сильным тёмным артефактом, на него наложено заклятие. Именно из-за этого заклятия каждый, кто видит его, желает обладать им. И сделано это для того, чтобы меч не остался похороненным под завалами сражений и у него непременно появился следующий владелец.       — Десять баллов, Том, — сказала профессор. — Всё именно так. Большинству тёмных артефактов необходима жертва. Меч обладает собственным разумом и подчиняет себе волю владельца артефакта, но для того, чтобы это свершилось, необходимо сначала привлечь к себе внимание.       Лилит чуть не охнула на весь кабинет, а глаза её, против воли, нашли Реддла.       «Дневник!» — вспомнила Лилит. — «Тогда, в библиотеке, я почувствовала похожий эффект. Мне хотелось пролистать тот дневник, написать в нём что-то. Получается, это не такой уж и простой тёмный артефакт, а какое-то оружие? Только как может убивать дневник?» — пока Лилит ломала голову, её взгляд перехватил Реддл, после чего она резко прервала зрительный контакт в страхе быть пойманной на этих размышлениях.       — Это может быть не только холодное оружие, но и на первый взгляд весьма безобидные вещи. Волшебники, обладающие сильной волей, способны достаточно быстро сбросить эффект, остальным же следует всегда быть начеку и узнать основы окклюменции.       Оставшуюся часть урока Лилит и вовсе не слушала, а мысли её витали вокруг дневника Реддла. В свете последних событий и внезапного любопытства Реддла к истории с эликсиром, поиск компромата стал иметь куда больший смысл. Знание о вальпургиевых рыцарях не возымело должный эффект, и эта информация оказалась недостаточной для того, чтобы погасить интерес старосты. Значит, нужно срочно искать что-то новое — Реддл не станет тянуть, это точно. В общем-то, у неё есть шикарный козырь в рукаве — детство старосты, которое он держит в тайне. Только вот ей отчего-то совершенно не хотелось этот козырь использовать. Всё же она обещала Альбусу сохранить это в тайне. Да и, в конце концов, козырей много не бывает, и если она узнает тайну этого дневника, на котором, к слову, написано золотыми буквами его собственное имя, то это даст ей хороший рычаг давления. И в этот раз ни перед кем хранить эту тайну у неё обязательств не будет, и она сможет смело манипулировать Реддлом. Только как ей добраться до правды?       После ужина она, отказавшись от компании, вышла во двор на прогулку. Холодный осенний ветер трепал пожелтевшие листья и забирался под одежду, отчего пришлось наложить на себя согревающие чары — возвращаться в замок за тёплой мантией не хотелось совершенно. Когда на небосводе появилась луна, Лилит наконец поднялась со скамейки в небольшом дворике и пошла к главному входу в замок.       — Лилит, ты тут, — подбежал к ней запыхавшийся Лавгуд, когда Лилит вошла в главный двор. — Полдня ищу тебя.       — Боюсь спросить — зачем? — смерила его уничижительным взглядом Лилит. — Мне думалось, ты уже сказал всё, что хотел.       — Прости, — схватив её руку, быстро сказал он. — Умоляю, прости. Я повёл себя ужасно, просто отвратительно!       — Это факт, — попыталась вырвать руку Лилит.       — Мне нет оправдания, — склонившись, он прижал тыльную сторону кисти девушки к своему лбу. — Я напился, наговорил кучу гадостей. Я был неправ. И очень, очень сильно раскаиваюсь за это. Ты чудесная, Лилит. Ты очаровательна, добра и хотела мне помочь, теперь я это понимаю. Просто тогда мне стало обидно, что ты словно не на моей стороне. А на деле, ты хотела как лучше, не стала меня бросать там на растерзание Слизнорту.       — Очень рада, что ты прозрел, — наконец смогла вырвать она свою руку. — Но мне нет до этого никакого дела.       — Пожалуйста! — опустился вдруг на колени когтевранец. — Что я могу сделать, чтобы ты меня простила? Проси что угодно!       — Встань, не позорь меня, — дёрнула его за руку она.       — И за Лестрейнджа меня прости, — тихо добавил он. — Вы ведь просто друзья, да?       — Разумеется, — недовольно ответила девушка. — А если бы и нет? Какая разница?       — Большая, — несмотря на холод, щёки Амита покрылись румянцем, а руки начали лихорадочно теребить край рубашки. — Ты мне нравишься, Лилит. Я приревновал тебя и был дураком. Понимаю, что после такого ты навряд ли сразу согласишься на отношения со мной, но позволь доказать, что я достоин твоего внимания. И я действительно готов сделать что угодно, чтобы искупить свою вину.       После этого признания Лилит захотелось поскорее сбежать, чтобы не видеть Лавгуда больше никогда в жизни. Намёки Лестрейнджа, который давно говорил Лилит о далеко не дружеских чувствах когтевранца, обрели смысл. Неужели он и вправду изначально рассматривал её не просто как друга, товарища?       «Вот же влипла», — обречённо подумала она. — «И что мне делать? Что говорить?»       Уже открыв рот, чтобы послать парня куда подальше, Лилит в голову пришла шикарная мысль.       — Помнишь, ты обещал мне помочь с одним артефактом? — хитро улыбнулась она.       — Помню, — просиял Лавгуд, подняв голову.       — Это и станет ценой прощения, — протянула ему руку Лилит. — Найдёшь ответ, и я тут же забуду все обиды.       — Правда? — скрепив рукопожатие, поднялся с колен Лавгуд.       — Правда, — улыбнулась уголком губы она.       «Вот раздобудет мне информацию про дневник, тогда и кину его», — заглядывая в эти щенячьи глаза Лавгуда, подумала Лилит. — «Месть — блюдо холодное. А пока пусть попляшет под дудку гнилого слизняка».       — Обещаю, что узнаю всё про этот дневник. А пока, могу ли я тебя пригласить кое-куда?       — Это куда?       — Сюрприз, — протянул руку Лавгуд.       — Вообще-то, я ещё не простила тебя.       — Понимаю, но нам ведь придётся в какой-то степени работать сообща, чтобы я смог найти тебе ответ.       — Придётся, — кивнула Лилит.       — Так разреши мне небольшой сюрприз. Обещаю, тебе понравится.       — Ладно, — сдалась Лилит. — Что ты там выдумал?       — Пойдём за мной, — схватив её за руку, Лавгуд потянул девушку в замок.              «И всё же, добрый поступок воздался, а вся эта заварушка, в конечном итоге, однозначно пошла на пользу», — удовлетворённо думала Лилит, шагая по лестницам Хогвартса. — «Лавгуд и до этого был не прочь помочь, но теперь, когда у него появилась такая хорошая мотивация, дело может пойти куда быстрее».       Волновало ли её то, что она решила вот так вот использовать когтевранца ради своей личной выгоды? Нисколько! Лавгуд сам виноват, что попал на крючок. А в этом мире необходимо выживать всеми доступными способами.       Они поднимались всё выше и выше, и Лилит совершенно не понимала, куда ведёт её Лавгуд.       — Кстати, у вас уже было занятие ЗОТИ по тёмным артефактам? — решила не терять время она.       — Ты про тот меч? — продолжая держать её за руку, спросил Лавгуд. — Думаешь, они схожи с эффектом дневника?       — Да, точно, — обрадовалась Лилит. Всё же в сообразительности когтевранцу не отказать. — «Когда он, конечно, трезв…», — мысленно поправила себя она. — Так вот, то заклятие, что было на мече, очень похоже на действие дневника.       — Это встречается не так уж редко, — нахмурился Лавгуд. — Большой подсказкой это не станет, конечно, но наталкивает на определённые мысли.       — Что артефакт обладает самосознанием?       — Не обязательно. Лишь на то, что этому артефакту нужен человек, иначе он бесполезен.       — А может ли владелец артефакта сам быть его заложником? — задумалась вслух Лилит.       — Не знаю… Мне сложно так строить предположения, не видя объект исследования. Если бы ты поддалась действию дневника и знала бы, что будет потом, мы бы смогли предполагать хоть примерно. Сейчас же у нас на руках лишь крупицы информации, по которым не получится сделать никакой вывод.       — Можно пошариться в запретной секции, — ответила Лилит. — Правда, я там перечитала уже практически всё, но могла не обратить внимание на нужное.       — Конечно, я поищу в запретной секции, — кивнул Амит. — Но, как ни крути, мне нужен этот дневник, иначе далеко продвинуться не выйдет.       Серьезно задумавшись, Лилит наконец ответила:       — Не представляю даже примерно, как достать его… Это невозможно.       — Да брось, нет ничего невозможного, — мягко улыбнулся он.       «А что, он прав», — рассудила Лилит. — «Нет ничего невозможного — есть только маловероятное».       И весьма маловероятно, что у них получится высунуть у старосты из-под носа этот артефакт, но, тем не менее, шанс есть.       «Интересно, он всегда носит его в сумке?» — уже начала составлять план она.       — А теперь закрой глаза, — сказал ей Лавгуд, когда они пришли к большой деревянной двери, из щелей которой дул ветер.       Нехотя, но Лилит послушалась, после чего когтевранец одной рукой обвил талию девушки, а второй толкнул тяжёлую дверь.       Свежий, прохладный ветер мощной волной тут же окутал всё тело, вызывая тысячи мурашек.       — Ещё немного, — Лавгуд вёл девушку впереди, придерживая за талию.       Спустя несколько шагов руки с талии исчезли, оставляя Лилит наедине с ночной прохладой. Не открывая глаза, она глубоко вдохнула свежий хвойный воздух вперемешку с запахом надвигающейся грозы, которая делала воздух буквально осязаемым.       — Открывай! — гордо сказал он.       Как только Лилит распахнула глаза, её сердце едва не пропустило пару ударов. Она стояла на краю высокого, огромного балкона, что открывал захватывающую дух картину — дополняя пепельный свет луны, на чёрном бархатном полотне неба зажигались, словно маленькие огоньки, звёзды, которые соединялись в множество созвездий, а под ногами простирался бескрайний запретный лес.       — Сегодня должны падать звёзды, — накинув свою мантию на плечи поёжившейся от холода Лилит, сказал Амит. — Особенная ночь.       Из глубины леса донёсся слабый вой волков и стрекотание сверчков.       — Где мы? — начала озираться по сторонам Лилит.       — Астрономическая башня, — заворожённо разглядывая девушку, ответил он. — Во втором полугодии занятия по астрономии переносятся сюда. А сейчас тут спокойно, тихо, — прикрыв глаза, он глубоко вдохнул. — Тут хорошо. Когда паршиво на душе, я прихожу сюда.       — Получается, ты раскрыл мне своё убежище? — усмехнулась Лилит, разглядывая созвездия.       — Это теперь и твоё убежище, — осторожно обнял её за плечи Лавгуд. — Можешь приходить сюда когда захочешь.       — Я ещё не простила тебя, — добавила ложку дёгтя в эту иллюзорную идиллию Лилит, покосившись на руку Амита.       — Но ведь скоро простишь, — неловко улыбнулся он, убирая руку. — Кстати, это созвездие лебедя, — указал он на звёздный крест в небе. — А знаешь легенду про лебедя?       — Это та, где похотливый придурок-бог Зевс притворился лебедем, чтобы изнасиловать бедную девушку?       — Ну, типа того, — мрачно усмехнулся Лавгуд. — Вообще-то, эта легенда обычно упоминается как пример необыкновенной женской красоты, перед которой не смогли устоять даже боги.       — А по факту, эта легенда о мужике, который, пользуясь своим служебным положением и неограниченной властью, являясь главным богом Греческого пантеона, творит всё, что ему придёт в голову. А поскольку он самый сильный, ему никто и не смеет перечить.       — Ты не слишком романтичная, тебе говорили?       — Неоднократно, — усмехнулась она. — Я реалист, Амит. Все эти красивые легенды на поверку оказываются иллюстрациями человеческих пороков и грехов. Например, сказка о трёх братьях и дарах смерти — история о жажде власти, глупости и гордыне.       — Младший брат был скромен и мудр, — заметил Лавгуд.       — Исключение подтверждает правило. На двух идиотов приходится не более одного здравомыслящего — так себе статистика. И это в лучшем случае! А христианская легенда о городах Содома и Гаморра? Города насквозь пропитанные жадностью, агрессией и садизмом, нравственным распадом, развратом и беззаконием. Бог даже не стал пытаться исправить людей, а просто стёр эти города с лица земли вместе с их жителями. И что мы имеем? Волшебник, маггл, Бог — не имеет значения. Все мы грешны и медленно идём в ад.       — Да, с тобой весело, — многозначительно посмотрел на неё Лавгуд. — Ты знаешь толк в непринуждённых беседах.       — Прости, — засмеялась Лилит. — Но ты первый начал.       — Тогда предлагаю тебе в тишине рассматривать созвездия.       — Отличная идея!       Заворожённо смотря на звёзды, Лилит словно возвысилась над миром, выйдя на самый край балкона. Казалось, только руку протяни, и сумеешь уловить звезду, прикоснуться к бесконечному небу — к этой могучей, безграничной силе самой природы, в масштабах которой люди — лишь мелкие песчинки. Сердце просило взлететь, расправить крылья навстречу ветру и, слившись с этой первозданной мощью стихии, стать одним целым. Сердце желало превратиться в саму стихию — сильную, непоколебимую, неукротимую. Может, тогда она смогла бы наконец освободиться и стать счастливой? Если бы она стала словно вихрь, сметающий всё на своём пути. Или вулканом, под лавой которого погребены целые города. Изничтожать внезапно, как молния, своей неистовой вспышкой. Но она лишь песчинка, что возится, суетится и барахтается из последних сил, пока это чёрное небо безмолвно, с укором наблюдает за ней. Если счастье в силе, то как же стать сильнее? Как стать стихией?              — Уже полночь, — выдернул её из размышлений Лавгуд, обернувшись на большие часы позади. — Я провожу тебя.       — Думаю, не стоит, — усмехнулась Лилит, представив, что будет, если Руфус застанет Амита у входа в гостиную Слизерина. — Кто сегодня дежурит?       — Не знаю, — почесал затылок Лавгуд. — Вчера был Пуффендуй, я дежурю завтра, значит, сегодня кто-то от Гриффиндора либо от Слизерина.       Лилит недовольно поджала губы. Единственная надежда была на то, что сегодня очередь Гринграсс, которая всегда прикрывала её, но Оливия обычно дежурит по пятницам. Дело дрянь.       — Ладно, сделаем так, — сказала Лилит. — Вместе дойдём до главной башни, потом разделимся.       — Идёт, — кивнул Лавгуд.       На каждом повороте их встречали пустые коридоры, и пара успела даже слегка расслабиться, начиная тихо переговариваться между собой.       — Я найду способ достать дневник, — сказала Лилит.       — Отлично, а я пока посижу в библиотеке. Уверен, мы обязательно что-то найдём.       — Надеюсь.       — А где ты его вообще нашла? — наконец спросил Лавгуд вопрос, который терзал его всё это время.       — Ну, как тебе сказать, — прикусила губу Лилит. — Знаешь, это вообще не важно, — махнула она рукой.       — Ну почему же, местонахождение артефакта может быть подсказкой к разгадке.       «С одной стороны, он и сам всё поймёт, когда возьмёт дневник в руки, слишком уж глупо было со стороны Реддла писать на артефакте собственное имя», — начала размышлять Лилит. — «С другой же, лучше ему как можно дольше оставаться в неведении. Я-то смогу дать Реддлу отпор, а вот Лавгуд… Пока что он мне нужен и, желательно, в своём уме и без физических увечий».       — Это не станет никакой подсказкой, — начала раздражаться Лилит.       — Уверена?       — Да, — твёрдо сказала она. — Пока что от тебя больше вопросов, чем ответов, — недовольно добавила Лилит.       — Скоро я найду, — начал Амит.       — Кто там? — перебил когтевранца низкий, бархатный мужской голос из темноты коридора.       Лилит резко поднесла ладонь ко рту Лавгуда.       «Да что за проклятье на мне такое?» — лихорадочно соображая, куда бежать, подумала она.       На удивление, Амит среагировал быстрее и, схватив девушку за руку, метнулся в сторону небольшой ниши в стене. Толкнув туда Лилит, он прижался к ней грудью так, что теперь она щекотала своим горячим, порывистым дыханием его шею, вмиг покрывшуюся мурашками. Внеся свой вклад в операцию «Скоростные прятки от старосты», Лилит накинула дезиллюминационное заклинание. Звук твёрдой поступи Реддла отражался от холодных каменных стен, создавая пробирающее до мурашек эхо. Сердце забилось сильнее, а каждый шаг в тишине казался громким ударом. Огонёк люмоса был всё ближе и ближе.       — Гоменум Ревелио, — произнёс заклинание Реддл.       «Ну да, план у нас изначально был идиотский», — начала готовиться к неминуемой встрече Лилит.       — Хм, Лавгуд, — зло усмехнулся Реддл. — Понравилось, когда я снимаю с тебя баллы?       Тяжело выдохнув, Амит развернулся и вышел из убежища, открывая взору старосты слизеринку.       — Борн? — глаза Реддла чуть не полезли на лоб, когда он увидел девушку. — Когтевран лишается двадцати очков, — стальным голосом сказал он. А от былой усмешки не осталось и следа.       — Так много? — не смог сдержать возмущения Амит.       — Тридцати очков! — почти рявкнул Реддл. — Будут ещё вопросы?       — Нет, — недовольно ответил Лавгуд, посмотрев исподлобья на старосту школы.       — И не забудь свои вещи, — горящими алым глазами он пристально оглядел Лилит с ног до головы.       Подойдя к девушке, Амит, нежно коснувшись её плеч, твёрдо и громко сказал:       — Знаешь, Лилит, а я ни о чём не жалею. Спасибо тебе за прекрасный вечер, он стоил тридцати штрафных баллов, — обернувшись на Реддла, закончил он и, наконец сняв мантию с Лилит, ушёл прочь.       В коридоре воцарилась гнетущая, тяжёлая тишина. Лилит пристально смотрела в полыхающие огнём глаза Реддла и не знала, куда себя деть. Пауза порядком затянулась, а взгляд старосты давил всё сильней, и в итоге Лилит сдалась первой, уперевшись взглядом в пол. Только вот ей удалось заметить кое-что весьма странное. Все ботинки Реддла были испачканы в грязи, словно он только что вернулся с прогулки по болотам и лесной местности.       — Смотрю, ты тоже не скучал, — нервно усмехнулась Лилит, кивнув на его ботинки.       — Хочешь это обсудить? — угрожающе спросил он.       — Знаешь, что я действительно хочу? Чтобы мы с тобой разошлись по разным концам этой вселенной и больше никогда не встретились.       Выгнув бровь, Реддл усмехнулся:       — Так иди хоть на все четыре стороны.       — Ладно, — усмехнулась она и, развернувшись на каблуках, гордо сделала первый шаг в сторону подземелий.       — Стоять! — её ноги резко замерли под действием заклинания, что выпустил в неё Реддл.       — Тебя не поймешь, — гневно всплеснула руками Лилит. — То иди, то стой. Сам уже определись, чего ты вообще хочешь!       — Хочу я только одного, Борн, — обойдя её, Реддл склонился над девушкой, а голос его был похож на покрытую шёлком сталь. — Чтобы ты перестала трепать мне нервы и вела себя нормально!       — Ох, Мерлин, ну подумаешь, прошлась после отбоя! Да какая вообще разница? Тебе самому не смешно? Реддл, мы взрослые люди, так что давай не будем устраивать из этого трагедию и преспокойно разойдемся каждый по своим делам. Я ведь не спрашиваю, из какого болота ты только что вылез? Так и ты, будь добр, оставь меня в покое. Зачем отравлять друг другу жизнь?       Возможно, Лилит совершила ошибку, начав пререкаться со старостой, который, казалось, ещё чуть-чуть и отправит в неё Аваду Кедавру.       — Борн, как же ты меня достала. Ты вечно переворачиваешь всё вверх ногами, — зло выпалил Реддл. — Из-за тебя всё всегда идёт не по плану! Тебе даже не нужно стараться, ты чудесным образом умеешь отравлять жизнь одним только присутствием в ней!       — Так избавь себя от этой тяжелой ноши! — достав палочку, Лилит расколдовала свои ноги. — Хватит этой отповеди, просто сними с меня баллы и покончим с этим.       — Нет уж, так просто ты не отделаешься, — зло усмехнулся он. — Завтра после ужина жду тебя для отработки наказания в кабинете зельеварения.       — Отработки? — неверяще переспросила Лилит. — Всего лишь за нарушение комендантского часа?       — Может, после этого у тебя пропадёт желание шляться непонятно с кем по ночам, — развернувшись, Реддл уже начал уходить, но вдруг остановился и вполоборота обратился к девушке: — Увижу тебя ещё раз с Лавгудом после отбоя, шкуру спущу с обоих, ты меня поняла?       — Тиран, — цокнула Лилит.       — Полагаю, это значит «да»?       — Это значит «иди к черту», — зло выплюнула Лилит.       — Как грубо, — усмехнулся краешком губы он. — Не боишься, что я заставлю тебя пожалеть о сказанном?       — А у школьного старосты есть и такие полномочия? — хитро улыбнулась она.       — Завтра после ужина и без опозданий, — устало выдохнул он.              Наконец добравшись до подземелий, Лилит вошла в гостиную Слизерина. Уже собираясь пройти в направлении спален, она резко остановилась, услышав голоса на диване:       — Альфард, как ты не понимаешь, Том Реддл — наше будущее. Хватит пренебрегать собраниями вальпургиевых рыцарей.       — Мне всё это не нравится, сколько можно повторять! Я не считаю, что все грязнокровки должны умереть, и эти тайные игры совершенно меня не касаются!       Мгновенно накинув на себя дезиллюминационное заклинание, Лилит постаралась скрыться за большой лестницей, откуда был шикарный обзор на развернувшееся в ночи представление. На одной стороне дивана сидел тот однокурсник с вытянутым лицом, который предложил ей огневиски. Кажется, его звали Орион. А рядом с ним сидел похожий на него, но моложе и с более мягкими, почти женскими чертами лица парень с вьющимися каштановыми волосами.       — Орион, не тащи меня туда, пожалуйста, — сказал Альфард.       — Мы — Блэки, — резко встал с дивана Орион. — Так что не выдумывай ерунды. Наша семья из поколения в поколение чтит чистую кровь, и мы же станем первыми, кто вступит в ряды Тома Реддла и изменит весь волшебный мир. Если тебя не убеждают мои слова, послушай мать и отца. Мы этим летом были на приёме у Малфоя, где был и Реддл, и знаешь, родители поддерживают его идеи.       — Плевал я на мнение родителей, — вскочил с дивана и Альфард. — Мне это всё противно!       — Тебе придётся, хочешь ты того или нет! На следующее собрание придёт Том, и ты обязан там присутствовать! А если продолжишь упрямиться, я всё расскажу родителям, они-то смогут поставить тебе мозги на место.       — Пусть сразу с гобелена выжигают, чего мелочиться, — сплюнул Альфард и резко ушёл в сторону спален.       Орион постоял ещё с минуту в гостиной, после чего, зло топнув ногой, пошёл вслед за братом.       «Как интересно», — выбираясь из своего укрытия, подумала Лилит. — «Значит, они не просто обсуждают вопросы чистоты крови, как говорил Долохов. Судя по словам Блэков, Реддл основал целую подпольную оппозиционную группировку во главе с самим собой. Вот бы попасть на это собрание. Тем более, там будет и Реддл. Надо выяснить, где они проходят».       Как только она зашла в спальню, её тихо окликнула Оливия:       — О, ты наконец пришла, — сонно сказала она. — Всё в порядке?       — Наткнулась на Реддла, получила наказание. Всё как обычно, — тихо усмехнулась она.       — Да, ничего нового, — зевнула Гринграсс.       — Когда он уже отцепится от меня, — выдохнула Лилит, переодеваясь в ночную сорочку.       — Он не желает тебе зла и позволяет больше, чем другим, — между делом отметила Оливия.       — Ты просто многого не видишь, — улеглась на кровать она.       — Я вижу достаточно, чтобы знать наверняка — Том тебе не враг.       «А тут, Лив, ты ошибаешься», — засыпая, подумала Лилит. — «Иначе с чего бы ему так цепляться ко мне, придираться по поводу и без? Остаётся только догадываться, что он вздумает на этот раз, лишь бы подпортить мне жизнь».       Впрочем, гадать долго не пришлось, ведь на следующий день, сразу после ужина, Лилит направилась в кабинет зельеварения, чтобы в очередной раз испытать пределы терпения старосты.