И таял лёд, и загоралось пламя

29 сентября 1944 г.

      Всю неделю Лилит вела себя на удивление тихо и спокойно, особенно на уроках ЗОТИ и зельеварения. Всё происходящее в Хогвартсе словно утратило свою важность и значимость. Биддер распускает про неё слухи — плевать, ей-то что с того? Учебные дуэли с Розье или Малфоем (с Реддлом в пару их больше не ставили) ощущались мышиной вознёй. А зарабатывать баллы для факультета казалось вообще какой-то глупой бессмыслицей. Какие к чёрту баллы, когда на пороге война? Это всё какой-то абсурд. Каждый день, как только заканчивались уроки, Лилит отправлялась на свой тренировочный полигон и проводила там весь вечер, оттачивая боевые навыки исключительно в проклятьях и тренируясь с кинжалом. А после тренировки шла в библиотеку, где сидела до отбоя в попытке отыскать информацию про крестраж.       После выхода из выручай-комнаты она будто очнулась от двухмесячного сна, где, пусть и не без нюансов, но было так тепло, легко и в общем-то безопасно. Теперь же её глаза смотрели ясно. Она всё ещё на войне. Её враги не только остались за стенами Хогвартса. Её новый враг находится прямо здесь, пусть и война эта в большей степени холодная. Видимо, спокойная жизнь ей не светит вовсе.       А может, отныне они с войной связаны неразрывно и где бы Лилит ни оказалась, та будет следовать за ней по пятам? Пусть так. Надеяться на то, что всё станет как раньше, откровенно глупо. Как раньше уже не будет. Мир вокруг, да и она сама — другие, и ничего с этим не поделаешь. Профессор Вилкост говорила совершенно верно, когда утверждала, что происходящее в Европе коснётся всех. А когда у тебя война с мафией внутри войны в магическом мире, стоит не расслабляться вдвойне.       Мечту Милоша о новом мире ради общего блага Лилит удалось увидеть своими глазами во время вынужденного путешествия по Европе. Она проходила мимо разрушенных городов, стёртых с лица земли деревень, в которых остались лишь намёки на то, что тут когда-то жили люди. Она видела умирающих в муках детей и крики младенцев, чьи матери, в попытке защитить дитя, становились живым щитом. Они лишь отсрочивали неизбежное. Лилит видела, как вслед за матерью убивали и её дитя. И когда они с Армандо вступали в стычки с мафией, кровь испанцев смешивалась с кровью тех, кто пытался бежать от армии Гриндевальда. Всматриваясь в эти кровавые лужи, Лилит безэмоционально отмечала — кровь у всех одна, и у маглов, и у волшебников. А замечали ли это те, кто устраивал этот террор? Видели ли они сами, что борются против тех, у кого кровь ничем не отличается от их собственной?       Человеческая жизнь давно потеряла ценность и, что самое страшное, все, кажется, начали к этому привыкать. Ведь сама Лилит, чья рука отобрала уже не одну жизнь, привыкла. Когда у тебя на глазах умирает сотня, а солнце при этом светит всё так же ярко, намекая, что ничего с их уходом не изменилось. Когда ты сам убиваешь, а потом продолжаешь жить так же, как и до этого, словно раздавил надоедливого комара, что пытался выпить твоей крови. Когда ты видишь, что всем плевать. Можно ли в таких обстоятельствах продолжать верить в ценность человеческой жизни? Точно и безапелляционно на этот вопрос могут ответить лишь те, кто смотрит на войну со страниц газет. Те же, кто прошёл через это и видел всё своими глазами, промолчат. И Лилит, как человек, взращенный войной, будет молчать.              Сегодня она надеялась поставить точку в и без того долгих поисках происхождения Реддла. Оставалось лишь надеяться, что ей удастся откопать что-то, во всех смыслах, грязное. То, что заставит старосту замолчать и держаться от неё как можно дальше. То, что поможет ей выиграть в этой холодной войне, где, безусловно, все средства хороши. Потому сейчас она напряжённо мерила шагами комнату профессора Дамблдора, периодически бросая взгляд по сторонам. Теперь, когда в Хогвартсе началась учёба, огромный стол профессора из красного дуба был завален книгами, свитками, внушительной стопкой листов пергамента и разноцветными флакончиками зелий. Не удержавшись, девушка подошла поближе, чтобы рассмотреть зелья.       «А вдруг тенталий где-то тут?» — с волнением подумала Лилит. — «Нет. Забудь», — резко осадила она себя. Дамблдор совершенно точно заметит пропажу, и тогда могут возникнуть большие проблемы. Пытаться одурачить профессора — задача невозможная, уж кто-кто, а Лилит, которая не раз была поймана на подобном в детстве, знала это не понаслышке. Впрочем, её внимание привлекло и кое-что другое — необычный кулон в форме ромба с витиеватым узором и шпилем на конце, а в центре этого кулона находился небольшой круглый флакончик с переливающейся жёлтой жидкостью.       «Надо будет спросить у Альбуса, что это за артефакт», — подумала Лилит, но, поднеся кулон поближе, заметила едва заметный, скрывающийся за узором знак даров смерти.       Откинув артефакт, как прокажённый, Лилит резко отскочила от стола.       «Неужели и правда…»       — Лили, это ты, — облегчённо выдохнул Дамблдор, заходя в комнату. — Спасибо, что хоть дверь не закрыла до конца.       — Должна ведь я была как-то оповестить о своём приходе, — с натянутой улыбкой произнесла она, стараясь скрыть возникшую предательскую дрожь в руке, которая держала кулон. Хотелось вымыть руку до скрипа и стереть с неё все следы соприкосновения с символикой Гриндевальда. — Последнее время ты неуловим, вечно занят.       — И поэтому ты устроила засаду, — усмехнулся Альбус.       — Нанесла визит, — уточнила Лилит.       В действительности, она уже неделю пыталась найти возможность остаться с профессором наедине, чтобы выяснить мучивший её вопрос — кто родители Реддла и откуда он вообще взялся? И сегодня, после очередной неудачной попытки выловить профессора после урока, Лилит решилась на крайние меры — проникнуть в его обитель. Только теперь мучивших её вопросов стало куда больше. И Лилит не была уверена, что хочет знать на них ответ.       — Что ж, тогда присаживайся, — указал он на длинный диван в углу комнаты.       Пройдя на негнущихся ногах, Лилит, словно каменное изваяние, ровно уселась на мягкую поверхность.       — И даже не будешь пачкать мой стол? — поднял бровь Альбус, присаживаясь рядом.       — Тебе ведь это всегда не нравилось, — вновь попыталась улыбнуться она.       Когда они с профессором проводили августовские вечера в его комнате, Лилит безо всяких зазрений совести запрыгивала на диван и непременно вытягивала ноги вперёд, используя невысокий столик как подставку. Только тогда она ещё не знала, что её любимый Альбус, её самый верный друг и почти-что член семьи, может быть совсем не тем, за кого выдавал себя долгие годы. В сердце неприятно кольнуло. Неужели и то, на что намекал Аберфорт — правда? Иначе откуда в комнате профессора взяться какому-то странному артефакту с символом даров смерти, который стал знаком самого Геллерта Гриндевальда.              — Вижу, ты пришла ко мне не просто так, — обратился к на удивление молчаливой Лилит Альбус.       — Эмм… Да, ты прав, — попыталась взять себя в руки она. — Я пришла из-за Реддла.              — Что-то случилось? — внимательно заглянул ей в глаза Дамблдор. — Ты заметила что-то странное? Подозрительное?       — Нет, — не моргнув и глазом, ответила Лилит. Ложь легко сорвалась с её губ, и даже этот пристальный взгляд человека, которого она когда-то хорошо знала, не всколыхнул в душе и капли чувства вины за наглый обман. — Меня привело к тебе праздное любопытство, не более.       — Интересно, — задумался Альбус. — Слушаю.       — Как родители Реддла отнеслись к нашей дуэли? Не возникло проблем?       — Я ведь говорил, что проблем не возникнет.       — Тебе не кажется это странным? Они настолько безучастны к обучению своего сына?       — Нет, Лили, тут нет ничего странного.       — Кто его родители? — устав ходить вокруг да около, твёрдо спросила Лилит.       — Я не знаю, — сдался Альбус.       — Это как?       — Думаю, он бы не хотел, чтобы я рассказывал кому-то подробности его жизни.       — Но ведь спрашивает не просто кто-то, Альбус, — волна возмущения, смешанная с нетерпеливым предвкушением, заставляла пульсировать виски. — Спрашиваю я. И, что бы ты мне ни рассказал о Реддле, будь уверен, я сохраню это в тайне. Обещаю.       — Для тебя это так важно? — пристально, оценивающе посмотрел на неё Альбус.       — Да, — без колебаний ответила Лилит и замерла в предвкушении.       — Ладно, — тяжело вздохнув, профессор начал рассказ: — Его мать скончалась сразу после родов, 31 декабря, оставив мальчика в магловском приюте. Том, не ведая о том, что он волшебник, жил там до одиннадцати лет, пока к нему не пришёл я.       — В приют? — тихо уточнила Лилит. Вместо торжествующей радости от полученной информации о настоящем «доме» Тома Реддла, на сердце стало как-то тяжело.       И, кажется, Дамблдор успел подметить это:       — Да, в приют. Помнишь, я говорил тебе, что судьба у мальчика была непростой?       — Да, припоминаю.       — Когда я пришёл за ним, Том в одиночестве сидел на кровати, читая какую-то книжку. Обстановка была больше похожа на тюремную, в серой маленькой комнатушке стояли только кровать, стол со стулом и небольшой шкаф. При виде меня Том испугался, потому что воспитатели его пугали тем, что отдадут мальчика в психиатрическую клинику за редкие выбросы магии, которые он уже в том возрасте вполне мог самостоятельно контролировать. Он не общался ни с кем из других детей, они считали его сумасшедшим и лишний раз не приближались. Воспитательница была рада поскорее сбагрить проблемного мальчика, когда я представился ей как доктор. Представляешь, каково ему было? Его никогда никто не любил, у него не было друзей.       «А может, ты такой бесчувственный тиран потому, что тебя просто-напросто никто никогда не любил и не полюбит?» — всплыла в голове её же реплика, так просто брошенная Реддлу во время отработки наказания. — «Идиотка… Если бы я только знала об этом раньше».       Впрочем, сказанных слов уже не воротить. Теперь Лилит была удивлена скорее тем, что отделалась тогда простым Силенцио. Но в груди появилось странное чувство сожаления и вины. Хотя в чём она виновата? Она не знала! А если бы и знала, то разве целью было не задеть побольнее Реддла? И с целью этой, как оказалось, справилась она ну просто великолепно! Только вот всё равно, на душе стало так гадко, что захотелось убежать от самой себя.       — Зачем ты мне всё это говоришь? — попыталась сбросить возникшее горькое чувство Лилит, возвращая себе холодный ум, отключая эмоции. Реддл - её враг, так с чего бы ей сокрушаться о той едкой фразе? Он тоже говорил ей вещи малоприятные и провокационные, так что всё честно. — Мне какое дело, любил его кто-то или нет, были у него друзья или их не было вовсе?       — Быть может, если найдётся хоть один человек с добрым сердцем, который будет с ним рядом, то и его сердце сможет оттаять.       — А я тут причём? — безэмоционально уточнила она.       — Как знать…       Этот хитрый прищур и лукавая улыбка намекали Лилит на мысль совершенно абсурдную. Будто Альбус считает, что этим человеком с добрым сердцем может стать она сама. А знай он обо всём, что на самом деле происходит между ними, его улыбка бы осталась на месте?       «Да уж, профессор, тут вы явно ошибаетесь», — мысленно усмехнулась Лилит. — «Единственное, что мы можем сделать с сердцами друг друга — выжечь дотла».       Кстати, о выжигании сердца. Возможное предательство Альбуса — вот что уж точно могло бы возыметь такой эффект на Лилит. Спрашивать, что это за кулон, напрямую было бы глупо. Если Альбус и вправду как-то связан с Гриндевальдом, во что, несмотря на странные и сомнительные совпадения, верилось с трудом, то говорить об этом он бы точно не стал. Быстро соображая, Лилит наконец придумала, как она сможет зайти незаметно, издалека.       — Ты мне когда-то говорил нечто похожее. Говорил, что если я буду рядом с Милошем, то смогу уберечь его. И, кстати, ты ошибался, — зло, едко усмехнулась Лилит, а взгляд, который она адресовала Дамблдору, был холоднее льда и колючее самого злого мороза. — Моё присутствие в его жизни никак не уберегло Милоша от смерти. Ты говорил, что любовь сможет преодолеть все преграды. И тут ты тоже ошибался, — холодно сказала она. — Думаешь, я не любила его?       — Лили, ты…       — Я любила его всем сердцем, — жёстко перебила его Лилит. — Любила так, что себя готова была потерять, лишь бы он был рядом. И что? Помогла мне эта любовь? — с вызовом спросила она.       Дамблдор молчал, пристально смотря ей в глаза.       «Что-то я перестаралась», — очнулась Лилит. Но на душе её стало легче, словно то, что копилось там долгое время, наконец нашло выход.       — Знаешь, — решила вернуть беседу в нужное русло Лилит. — Если бы Милош тогда рассказал мне про свою связь с Гриндевальдом, я бы не отвернулась от него. Я бы продолжала его любить так же, как и прежде.       — Твоё чистое, доброе сердце способно на большую, безусловную любовь, Лили, — взяв её руку в свою, мягко ответил Альбус.       «Да твою ж мать», — устало подумала Лилит. — «Я это всё сказала вовсе не для того, чтобы выслушивать сказки о добром сердце!»       Захотелось отдёрнуть руку, но Лилит сдержалась:       — А как ты думаешь, Милош должен был мне рассказать о том, что он связан с Гриндевальдом?       — Думаю, он не хотел, чтобы ты беспокоилась, — продолжал поглаживать её руку Альбус.       — А как бы ты поступил на его месте?       — Милая, я не был на его месте.       — И всё же…       — Если ты любишь человека, то стоит быть с ним честным до конца, — задумчиво ответил Альбус.       — А ты меня любишь? — вдруг спросила Лилит.       — Конечно, — нахмурившись, улыбнулся Альбус.       — А почему тогда не рассказал про сестру?       Лилит встала с дивана, не в силах больше терпеть этого лицемерия.       — Милая, я не думал…       — А в следующий раз подумай, — перебила она. — Если вдруг у тебя остались ещё какие-то тайны, я с удовольствием послушаю, — скрестив руки на груди, она выжидательно смотрела на Дамблдора.       — Мне очень жаль, что ты так восприняла новость об Ариане.       «Пустая болтовня. И на что я надеялась?»       — Мне пора, скоро отбой, — резко бросила Лилит и, не дожидаясь ответа, вышла из кабинета.              В голове, словно рой пчёл, кружились мысли — о возможной связи Альбуса и Гриндевальда; о приюте, в котором вырос Реддл, и о том, как она дальше поступит с этой информацией; о том, что Дамблдор просто не мог так предать Лилит и весь волшебный мир в придачу; и о том, что она сочувствует тому мальчику из приюта.              Наконец выпив зелье сна без сновидений, Лилит закрыла глаза и натянула одеяло.              

***

      

30 сентября 1944 г.

             «Надо будет извиниться перед Альбусом», — стоя под струями тёплой воды в душевой, размышляла Лилит. — «Зря я так на него набросилась. А тот артефакт — мало ли что это? Может, это какой-то военный трофей или зацепка в борьбе с Гриндевальдом. Я слишком поспешно делаю выводы. Слишком эмоционально себя веду…».       Выключив воду, Лилит ступила на холодный мрамор и взялась за полотенце.       «А как тут не вести себя эмоционально, когда все вокруг только и делают, что пытаются меня запутать, начиная с сумасшедшей бабки в книжном, заканчивая Аберфортом?», — пыталась оправдать себя она. — «Тем более, когда мой собственный жених был в числе его сторонников, а узнала я об этом уже после его смерти из чёртовой газеты. Как тут не стать подозрительной? А ещё этот Реддл добавляет нервов».       Откинув со злостью мокрое полотенце в корзину, Лилит высушила волосы и натянула на себя одежду.       Субботний день радовал ярким солнцем, а ветер за окном легко игрался с пожелтевшими листьями, некоторые из которых залетали через двери и открытые окна в замок. Постучав в дверь профессора трансфигурации, Лилит замерла в ожидании. Но звенящая тишина убедила её в том, что Альбуса там уже нет.       «Ну, или же он просто не хочет меня видеть…», — тяжело вздохнула она.       Посетив следом кабинет трансфигурации, который встретил её гнетущей тишиной, Лилит направилась в выручай-комнату и погрузилась в чтение книги «Темнейшие ритуалы магического мира». Выбор её пал на эту жуткую книгу неспроста. Эти красные глаза Реддла, казалось, что до сих пор стоят перед её собственными, иногда они даже снились ей в кошмарах. Как говорил отец, тёмные ритуалы могут менять облик волшебника. И как только раньше она не додумалась до этого? Лилит казалось, что она вот-вот нащупает ответ и на эту загадку алого, горящего гневом и обещанием смерти, неестественного, пугающего огонька на дне зелёных глаз. Только ответ так и ускользал от неё, а ни один из перечисленных в книге ритуалов не мог так изменить волшебника.       «Глаза… Почему именно глаза?», — отложив книгу, задумалась Лилит, развалившись на кровати. — «Говорят, что глаза — зеркало души. И что, исходя из этого, мы имеем?», — покопавшись в идеях, ей пришлось признать: «Да ничего мы не имеем, ерунда какая-то. Мне лезет в голову сплошной бред».       Устало поднявшись, Лилит взглянула на часы и пошла на обед.       — Готова к вечеру Слизнорта? — откусывая сочное красное яблоко, спросил Руфус.       Обед уже подходил к концу, потому за столом остались лишь несколько ребят с первых курсов и Лестрейндж, который составлял компанию припозднившейся Борн.       — Ну… да, — неоднозначно кивнула головой Лилит. — Чего там готовиться?       — Ты ведь знаешь, что будет куча сливок общества?       — Слышала, — устало произнесла она. — Только мне это всё мало интересно. Надеюсь, у меня будет возможность поскорее уйти с этого мероприятия.       — Не торопись, — усмехнулся он. — Там можно найти весьма полезные связи.       — Руф, мне, вот честно, плевать на любые связи.       — Тогда просто хорошенько повеселись. Кстати, там будет огневиски и шампанское, — лукаво шепнул Лестрейндж на ушко.       — Я не пью, ты забыл?              — Знаешь, — цокнул Руфус, — на твоём месте я бы начал.       — И что это значит? — тяжело посмотрела на ухмыляющегося парня Лилит.       — То и значит. Тебе нужно расслабиться, развлечься.       — Я и так могу и расслабиться, и развлечься.       — И когда ты развлекалась последний раз?       Лилит крепко задумалась. И правда, а когда она последний раз позволяла себе подобную беспечность?       — Вот-вот, — кивнул Лестрейндж, вставая из-за стола. — И я о том же, Лита.       — Хватит пытаться меня напоить, — возмутилась Лилит, вставая следом.       Пара медленно направилась к подземельям.       — Лучше расскажи про тренировки. Как твои успехи?       — Тебе же плевать на квиддич, — усмехнулся Лестрейндж.       — Вот я и спрашиваю лично про твои успехи, — едко ответила она.       — Ничего интересного, Лита. Ламент гоняет нас как сумасшедший, пока мы не начнём выплевывать лёгкие. Даже в дождь заставляет тренироваться.       — Кстати, я тут кое-что узнала про Ламента. Ты знал, что он угрожает Боунс?       — Не знал, — тяжело выдохнул Руфус. — Но не удивлён.       — С этим надо что-то сделать, — твёрдо сказала Лилит. — Это подло.       — Ламент не из благородных рыцарей, и все это знают. Я уважаю твой порыв, Лита, но не думаю, что с этим действительно можно что-то сделать.       — А кто-то пытался? — зло спросила она.       — Лита, Лита… — покачал головой Руфус. — Ты знаешь, кто его отец?       — Мне плевать, кто его отец! Я не собираюсь жаться по углам, как крыса, и наблюдать за тем, как он творит беспредел.       — Скажу тебе по секрету, даже Том старается обходить его стороной.       — Боится Ламента? — удивилась Лилит.       — Упаси Мерлин, — звонко рассмеялся Руфус. — Ты как скажешь… Не боится, конечно! Просто старается не связываться с ним лишний раз. Нейл действительно немного сумасшедший. На пятом курсе из Хогвартса исключили одного гриффиндорца, с которым тот что-то не поделил — папаша помог, он ведь, помимо прочего, сидит в попечительском совете.       — Хочешь сказать, тебя тоже выгонят из Хогвартса, если ты пойдёшь ему наперекор?       — Ну… — задумался Лестрейндж. — Меня-то вряд ли, но Ламент мстительный, может придумать какую-то прескверную гадость. Моя милая Лита, лучше и правда держись от него подальше. Боунс сама виновата, что решила лечь под него.       Лестрейндж уже собирался зайти в гостиную, но девушка остановила его, крепко схватив за руку.       — Да как ты можешь так говорить! — топнула ногой Лилит.       — Не злись, — прижав возмущённую девушку к себе, Руфус звонко чмокнул её в макушку. — Я просто не хочу, чтобы ты наживала себе новые проблемы. И того, что уже есть, достаточно, не так ли?       — Чистая кровь, — нарушил идиллию подошедший к гостиной Малфой. — Вы заходить собираетесь?       — Ох, — оторвавшись от Лилит, Руфус склонился в глубоком поклоне, указывая руками в сторону открывшегося прохода. — Прошу прощения, что посмели встать у вас на пути, проходите. Лита, не гневай его высочество, склони голову, — громко шепнул он.              Безусловно, эта реплика предназначалась вовсе не Лилит, и та, прыснув от смеха, посмотрела на перекошенное от гнева лицо Малфоя.       — Шут… — выплюнул Абраксас и, гордо отвернувшись, прошёл в гостиную.       Следом зашла Лилит и довольно улыбающийся Лестрейндж.       — Думаю, недолго нам ждать того часа, как Абраксас кинет в тебя непростительное, — шепнув Руфусу на ухо, тихо усмехнулась Лилит.       — Он не посмеет разбить мне сердце, — засмеялся Лестрейндж. — Ваше высочество, признайте, вы же только притворяетесь, — громко крикнул он в спину Малфоя, — а на самом деле жить без меня не можете. Привязаны ко мне, как ребёнок к матери, и пылко меня любите, — продолжая испытывать терпение, Руфус подбежал к его высочеству и весело потрепал его по макушке, портя идеальную укладку.       Лилит, не сдержавшись, засмеялась на всю гостиную, пока Лестрейндж удирал, сверкая пятками, от его высочества.       — Ты у меня ещё получишь, — но пока что достать обидчика ему удавалось лишь словесно. — Был бы ты таким смелым, если бы не умел так быстро бегать? — скрылся за поворотом, ведущим к мужским спальням, Абраксас.       — Семейная идиллия, — усмехнулась Лилит, направляясь к своей спальне.       Вакханалия — так она мысленно описала всю ту картину, что развернулась перед ней, как только девушка открыла дверь.       На полу валялось около десятка пар туфель на каблуках и шпилек для волос, кровати Паркинсон и Боунс были завалены целой горой парадных платьев, а пыль от пудры поднималась к самому потолку.       — Мне не идёт фиолетовый! — гневно вскинула руки Паркинсон. — Вики, что ты мне подсунула? Оно ещё и полнит меня!       — Меньше ешь шоколадных лягушек и пей сливочного пива, — пытаясь наколдовать себе причёску, крикнула через всю спальню Боунс, — тогда и не будет тебя ничего полнить.       — А мне кажется, фиолетовый тебе к лицу, — тихо заметила Оливия, сидя за туалетным столиком.       На ней было элегантное тёмно-зелёное платье со спадающими до колен, полупрозрачными шифоновыми рукавами, а на голове красовалась аккуратная укладка с поднятыми наверх иссиня-чёрными волосами. Лилит не могла оторвать глаз от Гринграсс. Выглядела та ну просто великолепно, а её светлая, практически фарфоровая кожа придавала такое ощущение, словно девушка сошла с полотна искусного художника пятнадцатого века.       — Правда? — посмотрела ещё раз в зеркало Элиза.       — Правда, — подтвердила Лилит, переведя взгляд на однокурсницу.       — Я же говорила, — недовольно цокнула Боунс.       — Ну ладно, ваша взяла, — наконец сдалась она. — А ты чего зеваешь в проходе? — девушка обратила своё внимание на Лилит. — Осталось всего полчаса, а ты ещё не готова!       — Эммм… — прикрыв за собой дверь, Лилит прошла к своей кровати. — Вообще-то, я уже готова.       Три удивлённые пары глаз резко метнулись в её сторону, словно кинжалы.       — С ума сошла? — возмущённо спросила Боунс.       — Ты шутишь? — поддержала Паркинсон.       — Да нет же, — оторопела Лилит. — Я пойду на вечер слизнорта так.       — Ли, — недовольно покачала головой Оливия. — Это большой приём, и выглядеть нужно соответствующе. Неужели ты хочешь появиться на банкете при всём высшем обществе в школьной форме и с растрёпанными волосами?       — Честно говоря, план был именно такой.       Пока Гринграсс тяжело усмехнулась, прикрыв глаза, Паркинсон и Боунс начали наперебой переубеждать Лилит.       — Стоп! — наконец крикнула девушка, прерывая поток возмущений. — Ладно, допустим, вы правы.       — Не допустим, а правы, — грозно выставила палец Паркинсон.       — Совершенно точно правы, — скрестила руки на груди Боунс.       Словно ища последнее пристанище, Лилит умоляюще посмотрела на Оливию.       — Да, они правы, — кивнула Гринграсс.              — Ладно, — сдалась Лилит. — Но даже если и так, у меня нет ни платьев, ни туфель. Одна только школьная форма и пару потрёпаных комплектов обычной одежды.       — И разве это проблема? — усмехнулась Оливия и подошла к высокому шкафу.       Словно коршуны, девочки мгновенно подлетели к Гринграсс, помогая определиться с вариантом платья для Борн. Спустя несколько минут, единогласно проголосовав за, они кинули на кровать Лилит тёмно-синее бархатное платье.       — Надевай, и поживее, нам надо успеть заняться твоим лицом и укладкой, — грозно сказала Паркинсон.       Как только Лилит влезла в приталенное платье, которое порядком сковывало движения, Паркинсон усадила её на стул и начала что-то мазать на её лице, а Гринграсс взялась колдовать над причёской.       — Надевай, — протянула ей туфли на каблуке Боунс.       Спустя двадцать минут все три девушки стояли перед ней, пристально оценивая свою работу, пока Лилит переминалась на каблуках, пытаясь привыкнуть к обуви.       — Великолепно, — улыбнулась Виктория. — Боюсь, девочки, мы сегодня отойдём на второй план.       — Да, перестарались, — усмехнулась Элиза.       — Тебе невероятно идёт такой образ, — широко улыбнулась Оливия. — Готова увидеть?       — Показывайте, — усмехнулась Лилит.       Взяв её за руку, Гринграсс подвела девушку к большому зеркалу.       Лилит застыла, глядя в своё отражение. Все слова, казалось, что закончились, и сейчас она не смогла вымолвить и слова, пристально всматриваясь в девушку перед собой. Густые белые волосы спадали до талии аккуратными локонами, а голубые глаза, казалось, что стали ещё ярче, сочетаясь с коричневыми и бронзовыми оттенками теней. И без того пышные ресницы теперь стали длиннее и темнее раза в два. Такое сочетание делало взгляд Лилит томным, загадочным. Румяна подчёркивали острые скулы, а кожа, казалось, что светится изнутри. Туфли на каблуке делали осанку ровной, да и в целом, саму Лилит, какой-то более статной. Платье выгодно подчёркивало все изгибы стройной, натренированной изнурительными боевыми тренировками, фигуры, а от декольте, которое, будь глубже хоть на миллиметр, и станет вызывающе-вульгарным, захотелось тут же прикрыть грудь руками. Она впервые видела себя такой… Это вызывало восхищение и неловкость одновременно. В последний раз она так выряжалась для Милоша, когда тот приехал к ним на Рождество. Правда, платья её были куда скромнее, чем это. Да и сама Лилит была ещё девочкой со слегка угловатой фигурой, которая теперь, как ей пришлось сегодня убедиться, разительно отличалась от своей пятнадцатилетней версии. Казалось, прошло всего два года. И когда она успела стать… Девушкой? Женщиной?       — А это точно не перебор? — несмело спросила Лилит, поворачиваясь на девочек.       — Даже не вздумай идти на попятную, — тут же встала на защиту коллективного труда Паркинсон. — Ты выглядишь просто великолепно и пойдёшь на вечер именно так!       — Да, — в унисон отрезали Гринграсс и Боунс.       — Спасибо вам, — смущённо улыбнувшись, ответила Лилит. — Вы сотворили со мной что-то невероятное.              — Брось, лишь немного подчеркнули то, что уже имелось, — не сдержав радостный порыв, Боунс подбежала к Лилит и крепко её обняла.       — Ты и без всей этой мишуры прекрасна, — вторя подруге, Паркинсон нежно обняла Лилит с другой стороны.       — Не забывай, это всё сделано на базе и без того шикарного генетического материала, — усмехнулась Оливия, завершив коллективное единение душ своими тёплыми объятиями.       И они снова лишили Лилит дара речи. Её распирало от той нежности, что неожиданно подарили ей девочки. Казалось, что грудная клетка вот-вот разорвётся от наплыва новых эмоций, которые она, казалось, что испытывает впервые за всю свою жизнь. Искренняя, чистая дружба, товарищество, ощущение причастности к группе и забота от, казалось бы, совершенно чужих ей людей, которым до неё не должно быть никакого дела. И всё это подарил ей Хогвартс. И как тут не начать таять ледяному сердцу?       Тихо всхлипнув, Лилит постаралась аккуратно стереть подступившую слезу.       — Ну ты чего, — аккуратно отстранилась Боунс, обхватив ладошку Лилит.       — Не вздумай реветь, а то весь макияж смоешь, — усмехнулась Паркинсон.       — Правда, спасибо вам, — нежно улыбнулась Лилит.       — Так, времени у нас осталось мало, — взглянув на часы, сказала Оливия. — А если точнее, не осталось вовсе. Лилит, слушай внимательно. На банкете будет куча давних знакомых Слизнорта — политики, учёные, мракоборцы, журналисты, профессиональные игроки в квиддич и прочие выдающиеся люди магического мира. Будь готова к тому, что он тебя протащит по всем им и заставит поговорить чуть ли не с каждым.       — Но… — робко начала Лилит.       — Никаких но. Возможно, тебе удастся найти там кого-то, кто сможет помочь тебе в карьере, а может и нет. Всё зависит от тебя. Но даже если тебе что-то не понравится или станет скучно, не смей тут же уходить, хлопнув дверью.       — Я не стала бы так делать, — вновь попыталась взять слово она.       — Стала бы, и ещё как! — усмехнулась Оливия. — Именно поэтому я предупреждаю тебя, станет некомфортно — терпи, стиснув зубы, держи лицо и улыбайся, пока не сведет скулы. Я буду следить за тобой, обещаю, — строго закончила она.       — Я поняла, Лив, — кивнула Лилит. — Обязуюсь держать лицо и вести себя тихо.       — Ох, Мерлин, как же я надеюсь на это.              Наконец, двери спальни девочек отворились, и как только нога их ступила на порог гостиной, к ним обратились все присутствующие взгляды мужской половины факультета. Паркинсон и Боунс быстро упорхнули к своим кавалерам, а к Гринграсс и Борн сразу же подошли Розье и Лестрейндж.       — Выглядишь восхитительно, — оглянув Оливию с ног до головы, подал ей локоть Эван.       — Лилит, я слежу за тобой, — шепнула напоследок девушка, оставляя их с Руфусом вдвоём.       Лестрейндж сосредоточенно всматривался в новую Лилит, что стояла перед ним. Он не торопился отпускать шутки, а на губах его красовалась очаровательная улыбка. Оделся Руфус в свободные, не слишком официальные чёрные брюки, в которые он слегка заправил кремового цвета шёлковую рубашку, расстёгнутую почти что наполовину, открывая загорелую шею и часть крепкой груди. Небрежно уложенные кудри дополняли этот расслабленный и бесконечно очаровательный образ. Задумавшись, Лилит отметила, что сейчас Руфус уж очень походил на Армандо. Между тем, Лестрейндж не спешил отводить медовые глаза, продолжая, словно хирург, бесстрастно рассматривать внешний вид девушки.       — Что-то не так? — наконец не выдержала молчания Лилит. — Я выгляжу нормально?       — Ты ещё спрашиваешь! — широко улыбнулся он. — Выглядишь шикарно, ну-ка покрутись, — Руфус поднял её руку и закрутил. Нехотя, Лилит всё же сделала один оборот на не слишком удобных каблуках. — Признаться, удивлён. Всё это время думал, что ты пацан, — получив уставший, злой взгляд от Лилит, Лестрейндж поспешил добавить: — Но теперь вижу, самая настоящая вейла, — примирительно поднял он руки вверх.       — А ты сегодня планируешь найти себе подружку на вечер постарше? — усмехнулась она, поддев пальцем край расстёгнутой рубашки.       — Нет, Лита, это не план, это — цель, — звонко усмехнулся он. — Но это в идеале, если всё пойдёт как надо.       — Лестрейндж, ты идёшь? — окликнул его Гойл.       Посмотрев за спину Руфуса, Лилит увидела компанию парней у небольшого круглого стола, на котором стояла большая бутылка огневиски и наполненные наполовину роксы.       — Да, сейчас, — не поворачиваясь, ответил он и, взяв Лилит под руку, повёл её в направлении стола.              — Вообще-то, меня уже должен ждать Лавгуд, — шепнула ему девушка.       — Знаю, — ухмыльнулся Руфус. — Твой герой уже минут десять мнётся у двери в подземелья. И как ему только смелости хватило сюда явиться?       — Ты обещал, что вы не тронете Лавгуда, — напомнила ему Лилит.       — Помню я, — цокнул он.       — Будешь? — протянул ей рокс с огневиски парень, имени и фамилии которого она совершенно не помнила. Впрочем, половину присутствующих за этим столом она видела лишь мельком в гостиной или на уроках и запомнила исключительно по внешнему виду. С этим темноволосым парнем с вытянутым, но весьма приятным на вид лицом ей не довелось доселе перекинуться даже парой фраз.       — Орион, наша вейлочка не пьёт спиртное, — протянув руку, Лестрейндж взял протянутый стакан у парня. — Но я с удовольствием выпью за неё.       — Ещё чего, — тут же выдернул у него бокал Малфой. — Тебе и этого хватит.       — Ну ма-а-ам, — скривил губы Руфус. — Ты такая зануда!       — Ну чего? — окликнул их всё тот же парень с вытянутым лицом. — Пьём?       — За весёлый вечер! — поднял свой бокал Лестрейндж.       — За весёлый вечер! — раздался хор голосов, после чего слизеринцы залпом осушили свои бокалы.       — Идём? — спросила Лилит.       — Идём! — весело отозвался Руфус.       Лестрейндж не обманул, и, как только они вышли, заметили у порога переминающегося с ноги на ногу Лавгуда. Увидев девушку, парень застыл, словно истукан, и чуть ли не открыл рот.       Когда Лестрейндж и Лилит поравнялись с когтевранцем, Руфус, отпуская Лилит, строго сказал, смотря сверху-вниз:       — Если Лите хоть что-то не понравится в твоём поведении, ты труп. Будешь много болтать или утомишь её — ты труп. А если вздумаешь приставать к ней, умрёшь от Круциатуса. Я всё доходчиво объяснил?       — Да, — ошарашенно ответил Лавгуд одними губами.       — Отлично, — обняв Лилит за плечо, он широко улыбнулся: — Хорошо вам повеселиться.       — Иди уже, ради Мерлина, — недовольно сверкнула на него глазами Лилит.       — Запомни, милый, — всё с той же улыбкой Лестрейндж подошёл к нему почти что вплотную и, нависнув над его ухом, тихо сказал: — чуть что, и ты труп, — и, развернувшись, гордо удалился.              — Он шутит, — постаралась успокоить Амита Лилит.       — Если бы, — нервно усмехнулся Лавгуд, но постарался взять себя в руки: — Лилит, ты выглядишь просто великолепно.       Сцепившись локтями, они неспешно пошли в сторону кабинета Слизнорта. Когтевранец пытался развлечь её разговором и рассказывал про квиддич. Только Лилит, казалось, что не слушает его вовсе, а все её мысли были заняты предстоящим банкетом.       «Терпи, стиснув зубы, держи лицо и улыбайся, пока не сведет скулы», — пронеслось в голове наставление Оливии, и девушка тут же нацепила вежливую, светскую улыбку, которой её когда-то учил отец.       Эта прогулка до кабинета помогла Лилит попривыкнуть к неудобной обуви, и теперь походка её стала несколько уверенней. Тяжело выдохнув, она, под руку с Лавгудом, переступила порог кабинета профессора зельеварения, который преобразился до неузнаваемости и стал чуть ли не в три раза больше.       «Похоже, Слизнорт применил какое-то хитрое заклятие, расширяющее пространство», — подумала она, глядя на потолок, затянутый изумрудной и серебряной тканью. Под потолком висели небольшие огоньки, которые были единственным источником света и создавали в зале тёплую, уютную атмосферу. Из дальнего угла неслась приятная мелодия, которую играл струнный квартет. Украшенные столы с деликатесами и закусками были расставлены по разным углам кабинета, а подносы с шампанским проплывали прямо между гостями. Обведя взглядом гостей, Лилит потерялась от количества приглашённых, которые вели светские беседы. Скользнув взглядом чуть дальше, к противоположному концу кабинета, она увидела его — Тома Марволо Реддла. Он гордо стоял в элегантном, идеально на нём сидящем, чёрном костюме с накинутой на плечи тёмно-зелёной мантией. Острые скулы под светом летающих под потолком огоньков, казалось, что стали ещё выразительней, взгляд его был притворно ласковым, что создавало впечатление задабривающего свою жертву хищника, а глаза словно потемнели. Эта холодная красота притягивала взгляд, манила.       «Чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри», — некстати подумала Лилит. — «Реддл настолько идеален, что сам является демоном».       Рядом с ним стояла группа волшебников из министерства, что жадно смотрели ему в рот. Реддл держался с этими советниками и министрами на равных. Он не любезничал, не заискивал, держался статно и гордо. И они, кажется, и сами признавали старосту школы как равного себе.       «Его мать скончалась сразу после родов… Мальчик жил в магловском приюте… Он не знал, что он волшебник… Он не общался ни с кем из других детей, они считали его сумасшедшим и лишний раз не приближались… Его никогда никто не любил, у него не было друзей», — всплыли в голове слова Альбуса.       Но сейчас перед ней стоял не забитый сирота из магловского приюта, а молодой мужчина, чья осанка и манера держаться указывали на аристократическое происхождение. Мужчина, который лишь с помощью цепкого ума, выдающихся магических способностей и природного обаяния, даже не окончив школу, смог добиться беспрекословного подчинения от студентов, восхищения всех преподавателей и мог себе позволить держаться на равных с сильнейшими этого мира.       Пусть Реддл ей и враг, но недооценивать противника — грешно и глупо. А староста, безусловно, заслуживает уважения и восхищения.       Лилит даже не заметила, что Реддл уже какое-то время отвечает ей тем же, заинтересованным и даже слегка удивлённым взглядом. Она давно перестала ощущать время, потому не могла даже предположить, сколько они так простояли, внимательно изучая друг друга. Наконец, их глаза встретились, но Лилит и тогда не смогла отвести взгляд, продолжая стоять словно заворожённая. И единственное, что удерживало её в реальности — светская улыбка, которой она не позволяла исчезнуть со своего лица ни на миг.              — Лилит, дорогая, — загородив Реддла, перед девушкой возник, словно чёртик из табакерки, Гораций Слизнорт. — Как же я рад вас видеть на этом скромном вечере, — любезно сказал он, подавая гостье бокал искрящегося шампанского с проплывающего мимо подноса. Не разрывая зрительный контакт с профессором, она быстро передала шампанское Лавгуду. Парень, в отличие от Лилит, не растерялся и чуть ли не залпом выпил всё содержимое. — Что же вы стоите на пороге? — подхватив под локоть, профессор начал уводить её в противоположном от Лавгуда направлении, которого он словно и не заметил вовсе. — Я обещал вас представить нескольким моим хорошим знакомым, — лукаво подмигнул он, заходя в самую гущу водоворота лиц. — О, мистер Баркли, вот и вы.       Спустя час скулы Лилит начали болеть от приклеенной улыбки, а рука для поцелуя поднималась уже на автомате. Она успела переговорить с двумя мракоборцами; работником первого уровня министерства магии Британии мистером Баркли; пожилой итальянкой, которая выпускала свою газету по всему миру; мадам Твилфилфитт, которая, напару с сестрой, создала сеть элитных магазинов одежды и, как оказалось, училась в Хогвартсе на факультете Когтевран; несколькими выпускниками Слизерина из сектора борьбы с неправомерным использованием магии.       Распрощавшись с каким-то чиновником, имя которого она забыла сразу после того, как тот представился, Лилит позволила себе тяжело выдохнуть и отойти к столу с закусками, в надежде хоть на минутку перевести дух.       Да уж, теперь понятно, почему все так стремились попасть на эту вечеринку имени Слизнорта. Концентрация влиятельных людей на один квадратный метр, казалось, что зашкаливала. И, несомненно, такие знакомства, которые навряд ли получится завести в обычной жизни, так ещё и так быстро, действительно могли хорошенько помочь бывшим школьникам в дальнейшем трудоустройстве. Впрочем, удачей это мероприятие было не только для студентов, но и помогало заинтересованным работодателям проводить кастинг в приятной и непринуждённой обстановке, забирая лучшие экземпляры студентов ещё до выпуска из Хогвартса. Ей самой уже поступило предложение устроиться в международное бюро магического законодательства в роли помощницы и переводчика для одного француза. Впрочем, тут больше сыграли связи самой мисс Борн, фамилия которой была хорошо известна благодаря бабушке — Ирэн Борн, сумевшей достаточно долго просидеть на посту министра магии Франции, занимая эту должность рекордные двадцать пять лет.       Оглядевшись по сторонам, она заметила, как Лавгуд вальяжно развалился на диване в углу, держа в руках бокал огневиски. Компанию ему составлял ярко жестикулирующий молодой на вид волшебник в твидовом костюме. Под лёгкую мелодию струнного квартета, Лестрейндж кружил в медленном танце женщину, которую ей уже представлял Слизнорт. Напряжённо перебирая в голове воспоминания, Лилит так и не смогла достоверно вспомнить её имя, но, кажется, она, как и мистер Баркли, работала на первом уровне министерства магии. Ведомая крепкими, уверенными руками обаятельного слизеринца, серьёзная женщина сейчас походила на совсем юную девушку со смущённой улыбкой и ямочками на щеках. На секунду они с Руфусом зацепились взглядами, и Лилит не смогла скрыть задорной усмешки, когда тот едва заметно подмигнул ей одним глазом и вновь вернул внимание на даму, что млела от его объятий. Оливия и Эван были заняты парой пожилых волшебников, скрывшись от суеты в тихом углу зала. Абраксас переговаривался с группой редакторов «Ежедневного пророка», а Эйвери вместе с Гойлом бродили от одного столика к другому. Найдя в толпе высокую фигуру Реддла, Лилит заметила, как ему что-то шепчет на ухо светловолосый волшебник среднего возраста. Волосы его были собраны в тугой хвост, а чтобы дотянуться до уха старосты, ему пришлось чуть ли не встать на мысочки. И вновь их с Реддлом взгляды пересеклись. И вновь этот пристальный взгляд, где оба не торопились разорвать зрительный контакт. И вновь, мать твою, Слизнорт!       — Вот ты где, дорогая, — засмеялся профессор. На его моржовых усах застряла крошка от тарталетки, а взгляд захмелел. — Рад тебя представить одному из лучших моих учеников, — Лилит увидела за спиной Слизнорта высокого волшебника с гладко зализанными назад коричневыми волосами и тёмно-карими, почти что чёрными глазами. Прикусив губу, он хитро прищурился при виде Лилит, а губы его расплылись в какой-то неприятной, кривой улыбке, которая портила привлекательную внешность с острыми чертами лица. — Думаю, у вас найдётся много общего, Велиал весьма талантливый зельевар и работает на втором уровне в министерстве магии, — с гордостью произнёс он. — Это та самая мисс Борн, — повернувшись к волшебнику, представил он девушку.       — Спасибо, профессор, — аккуратно отодвинув Слизнорта, он поцеловал руку Лилит, и губы его задержались на её коже немного дольше, чем того полагал этикет. — Мистер Леттерс или, для вас, просто Велиал, — обольстительно улыбнулся мужчина.       — Добрый вечер, мистер Леттерс, — сразу решила обозначить границы Лилит, не отпуская светской улыбки.       — Падма, надо же, ты пришла! — воскликнул Слизнорт, уставившись на дверь. Забыв и о Лилит, и о своём выдающемся выпускнике, он спешно подбежал к зашедшей в зал женщине.       — Очень рад с вами познакомиться, мисс Борн, — пристально рассматривая фигуру девушки, глаза Леттерса слегка задержались на декольте. Лилит сразу же захотелось отмыться от этого неприятного, липкого взгляда.       — И я, — выдавила через силу она. — Значит, вы зельевар?       — Верно, — покрутив между пальцев локон Лилит, ответил Велиал. — Создаю зелья для наших мракоборцев. Лечебные, боевые, любовные… — изогнул он бровь, посмотрев в глаза слизеринке.       — А зачем мракоборцам любовные зелья? — старалась абстрагироваться от происходящего Лилит, оставаясь вежливой.       — Задания бывают разные, юная мисс. Иногда без капли любовного зелья не обойтись. Лишь попав на язык жертвы, оно может вызвать такое влечение, что сведёт с ума моментально и подчинит себе волю так сильно, что выпившая волшебница сразу сделает всё, что ты пожелаешь. Можно даже не говорить вслух, представляете? Признаюсь, я его пробовал на своих помощницах. Но не спешите осуждать, им понравилось, — прикусив губу, он с прищуром уставился на Лилит, которая откровенно растерялась и понятия не имела, что ей отвечать на это... — Впрочем, каждое мое зелье — произведение искусства, — заметив замешательство девушки, сменил тему Леттерс. — И о каждом из них я могу вам рассказать подробно, лишь попросите. Не желаете выпить? — протянул он бокал с искрящимся шампанским. После того, что сказал мужчина, принимать что-либо из его рук казалось опрометчивым решением.       «Терпи, стиснув зубы, держи лицо и улыбайся, пока не сведет скулы», — вновь вспомнила наставление Оливии Лилит и, едва заметно скривившись, потянула руку к бокалу.       — Мисс, кажется, шампанское вам не по вкусу, — заметил её замешательство мужчина.       — Я не пью, — робко ответила Лилит.       — Ничего страшного, — широко улыбнулся он и, обхватив её локоть, повёл подальше от стола, в угол кабинета.       Лилит хотелось сбросить его руку и уйти куда подальше, но краем глаза, словно нарочно, она заметила пристальный взгляд Оливии, что, нахмурившись, провожала глазами пару.       «Я буду следить за тобой, обещаю», — проплыли в голове её слова. — «И ведь не соврала, правда следит», — разочарованно подумала Лилит. — «Только отчего лицо у неё такое хмурое, я же веду себя ну просто идеально!»       — Знаете, — тихо шептал он ей на ухо, прерывая поток мыслей. — Я могу вам предложить кое-что намного интереснее алкоголя.       — Хорошую беседу? — с каждой секундой улыбка её становилась всё более натянутой.       — И её тоже, — широко усмехнулся Леттерс. — Профессор Слизнорт не соврал, я действительно был и остаюсь одним из лучших зельеваров во всей магической Британии. Буквально год назад я изобрёл нечто инновационное.       Отодвинув полупрозрачную зелёную штору, что скрывала за собой небольшой уголок, где хранились бутылки из-под шампанского, он мягко подтолкнул туда девушку. Лилит только и успела бросить последний, полный тревоги взгляд куда-то вдаль и наткнулась на стальной взгляд Реддла. Но Леттерс быстро зашёл следом и задвинул штору, которая хоть и не полностью, но скрывала их от остальных гостей. Лилит боялась шелохнуться, пока мужчина что-то доставал из нагрудного кармана.       — Смотрите, мисс Борн, — поднял он небольшой прозрачный пакетик, внутри которого сверкал какой-то странный, белый с голубым отливом, порошок. — Признаюсь, идею я подглядел у маглов. Но то, что внутри, — настоящее волшебство. Один вздох, и вы почувствуете, как магия бурлит в вашей крови, все лишние мысли уйдут прочь, оставив место лишь блаженству и настоящей эйфории. В отличие от маглов, мне удалось доработать формулу таким образом, что мой эйфорийный порошок никак не вредит телу и магическим способностям, — загнав девушку в угол, он склонился над ней и тихо шепнул на ухо: — Желаете попробовать?              «Твою мать, что тут вообще происходит?» — по-настоящему испугалась Лилит. В её жизни было многое, но такое… Такое с ней происходило впервые, и она откровенно не понимала, что ей делать, куда бежать и как спасаться. А может, она чего-то не понимает и на самом деле это… нормально? Может, именно об этом предупреждала её Оливия? Тем не менее, бешено бьющееся сердце готово было вот-вот вырваться из груди.       — Я вас не принуждаю, мисс, — быстро спрятав странный порошок обратно в карман, продолжал шептать ей на ухо Леттерс, а в зале, между тем, заиграл вальс. — Вижу, вы растеряны, но спешу вас заверить, всё будет так, как вы того пожелаете, вам нечего опасаться, — мягко положив свою руку на талию Лилит, сказал он.       И это стало последней каплей. Ей было уже откровенно плевать на наставления Гринграсс, на этот сомнительный вечер и возможность потерять репутацию перед всеми сливками общества. Нащупав палочку, что всё это время скрывалась в небольшом потайном кармане платья, Лилит уже готова была выпустить в нависающего над ней мужчину проклятие, когда штора резко отодвинулась.       — Мисс Борн, вы обещали мне танец, — раздался холодный, стальной голос из-за спины Леттерса.       Лилит облегчённо выдохнула, а тело её расслабилось. Да уж, кто бы мог подумать, что настанет тот день, когда она искренне будет рада этому голосу.       — О, мистер Реддл, — усмехнувшись, оторвался от девушки Велиал.       — Мистер Леттерс, — коротко кивнул Реддл.       Мужчины обменялись чересчур крепким рукопожатием.       — Мисс Борн, пойдёмте, — протянул он руку Лилит.       — А может, вы уступите мне мисс Борн на этот танец? — хищно оскалился Леттерс, обращаясь к старосте.       — Не уступлю, — холодно отрезал он.       — Я уже обещала мистеру Реддлу, — быстро вставила Лилит и поспешила вложить свою ладонь в горячую, словно огонь, раскрытую ладонь Реддла, которая тут же крепко сжала кисть девушки. Чувство облегчения прокатилось по всему телу приятной волной, а уводящая её подальше от Леттерса рука Реддла, вопреки здравому смыслу, дарила спокойствие и ощущение защищённости.       Как только они оказались в центре зала, Реддл жёстким, почти собственническим жестом притянул талию Лилит ближе. Волна жара, исходящая от старосты, грозилась испепелить её саму, а колючие глаза обещали порезать на мельчайшие кусочки.       «Он зол», — безошибочно определила Лилит. — «Впрочем, лучше злой Реддл, чем добрый Леттерс».       — У тебя руки ледяные, — недовольно буркнул он, делая первый шаг в вальсе, ведя Лилит вслед за собой. Движения его были плавные, уверенные, но некоторые развороты выходили более резкими, чем полагалось. Словно в эти моменты его маска слетала, обнажая истинные эмоции.       — Вообще-то, я не обещала тебе никаких танцев, — легко ухмыльнулась Лилит.       — Могу отправить тебя обратно к Леттерсу, — холодно ответил он.       Лилит сильнее вцепилась в крепкое плечо Реддла, словно утопающий за последнюю соломинку, на что он лишь усмехнулся.       — Что он хотел от тебя? — тихо шепнул староста на ухо Лилит. И голос этот был похож на покрытую шёлком сталь, что легким ветерком прошлась по шее девушки, вызывая за собой волну мурашек.              — Я и сама не поняла, — отгоняя возникшее странное чувство, что дарила эта близость, сосредоточилась Лилит. — Сначала рассказывал про своё любовное зелье, потом затащил в угол и предложил попробовать какой-то порошок.       — Ты попробовала? — хватка на талии Лилит стала жёстче, а в глазах Реддла сверкнул алый огонёк, который, впрочем, быстро исчез.       — Конечно же нет, — вопросительно уставилась на него Лилит. — Думаешь, я совсем больная?       — О да, именно так я и думаю, — несмотря на ехидную реплику, руки Реддла слегка расслабились. — Он не сводит с тебя взгляд.       — И что мне делать?       — Ты уже и так всё сделала, — зло ответил он. — И к чему это привело?       — Я ничего такого не делала! Он сам пристал! — возмутилась Лилит.       — Да ладно!       Резко, почти грубо оттолкнув от себя девушку, он, как того и требовал рисунок танца, закружил её вокруг себя, после чего вновь притянул, обвив талию жёсткой рукой. Теперь они были практически вплотную друг к другу, из-за чего она чувствовала каждую напряжённую мышцу на торсе старосты, а ещё этот сводящий с ума, пленительный запах духов Реддла. Лилит даже на мгновение прикрыла глаза и вдохнула поглубже — ноты гибискуса смешивались с чёрным перцем и мускатным орехом. На втором вдохе она заметила кофейный шлейф, словно староста недавно выпил чашку крепкого чёрного кофе, аромат которого ещё не успел выветриться. Это был запах силы и чистейшей страсти. Запах самого Тома Реддла. И как же он подходил ему, словно завершал эту картину, добавляя последний штрих в дьявольский образ.       — А зачем тогда ты так вырядилась? Хотела обратить на себя внимание? Добилась чего хотела?       — Что за чушь, — гневно шепнула она, очнувшись. — Меня одели девочки, чтобы я выглядела достойно на этом вечере.       — Они одели тебя как на панель, — и вновь этот алый отблеск коснулся его глаз.       — Они не виноваты, что тебе не понравилось, как я выгляжу, — фыркнула Лилит.       — Поверь, всем, абсолютно всем, — зло выделил он, — мужчинам на этом приёме очень нравится, как ты одета.       — Тогда выходит, что ты девка, — хотелось плюнуть в лицо Реддлу, но Лилит, в знак благодарности, сдержалась.       — Идиотка!       — Придурок!       Обменявшись любезностями, Борн и Реддл отвернулись друг от друга, продолжая при этом скользить по залу.       — Надо меняться партнёрами, — шепнула Лилит. — Так принято в вальсе, на нас уже смотрят.       — Не надо, — твёрдо ответил он.       Сдавшись, Лилит шумно выдохнула. Спустя несколько движений, её ноги, измученные высокими каблуками, уже начали отказывать, из-за чего она чуть не свалилась на повороте, но её удержала стальная хватка Реддла, словно она угодила в капкан, выхода из которого нет и уже не будет.       — Я больше не могу, — жалобно простонала Лилит. — Давай остановимся.       — Терпи. Леттерс только и ждёт, когда я тебя отпущу, — усилил хватку Реддл.       — Я что-нибудь придумаю, убегу, в конце концов.       — Несносная, — тяжело выдохнул он.       Слегка присев, он крепче обхватил талию Лилит, а затем выпрямился так, что теперь её носки кружили в сантиметре от пола, а глаза находились на уровне его губ, которые быстро шепнули какое-то заклинание, отчего по телу девушки прошла приятная дрожь, и Лилит будто сама почувствовала, как её тело вмиг стало легким, словно невесомым. Этот манёвр он проделал так быстро и незаметно, что никто, кажется, и не заметил, а подол платья надежно скрывал отделявшее её от пола пространство.       — Что ты творишь? — шепнула Лилит ему в шею, отчего староста едва заметно вздрогнул.              — Танцую с калекой, — недовольно ответил он.       — Почему ты мне помогаешь? — не выдержала Лилит.       — Держись от Леттерса подальше, — бесцветно произнёс он.       — И всё же? Зачем ты меня спас от этого урода?       — Услуга за информацию, — усмехнулся Реддл, продолжая кружить Лилит.       — Какую информацию? — тяжело вздохнула Лилит, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.       — Не притворяйся безмозглой, тебе это не идёт.       — Несколько минут назад ты сам назвал меня идиоткой, — вскинула бровь Лилит.       — А ты меня придурком, — холодно ответил он. — И тем не менее, я продолжаю помогать тебе.       — А я продолжаю терпеть твоё присутствие.       — Я скоро выброшу тебя в окно, Борн, — закатил глаза Реддл. — Не забывай, в чьих руках ты находишься.       — Мне показалось, или это была угроза? — ухмыльнулась Лилит.       — О нет, тебе не показалось, — хищно оскалился он. — Жду от тебя информацию, Борн, и не смей ничего утаивать, я сразу пойму, если ты мне солжёшь.       — Эта информация не стоит такой услуги, — отрезала Лилит.       — А что же тогда стоит? — зло прошипел он.       — А что может стоить так же, как человеческая жизнь? — тихо ответила она. — Я не могу подвергнуть себя такому риску, Реддл.       — Ты никак не рискуешь, — процедил он сквозь зубы.       — Да, конечно, — мрачно усмехнулась Лилит. — А иначе зачем тебе нужна информация о преследователях и эликсире?       Реддл молчал, стиснув зубы, лишь играющие на скулах желваки выдавали его злость.       — Проси что угодно взамен, но не это…       — Нет, — склонив голову, он пристально посмотрел ей в глаза, а носы их практически соприкасались. — Ты всё мне расскажешь, Борн. И лучше рано, чем поздно.       Струнный квартет затих. Стоящие в центре зала пары начали аплодировать музыкантам и друг другу, а Реддл наконец поставил Лилит на землю, сняв с неё заклинание.              Громко, издевательски аплодируя, к паре слизеринцев подошёл мистер Леттерс:       — Чудесный танец, — ухмыльнулся он. — Сколько экспрессии, сколько чувств. Признаюсь, в какой-то момент я начал переживать, что к концу вальса вы разорвёте друг друга в клочья.       — Ваши опасения оказались напрасны, — собственнически обхватив Лилит за талию, холодно ответил Реддл.       — Несказанно этому рад, — рот его растянулся в широкой, ядовитой улыбке. — Впрочем, мне пора, мисс Борн. И напоследок, я бы хотел вам кое-что сказать, — кивнув в сторону, он протянул руку Лилит, надеясь избавиться от компании буравящего его тяжёлым взглядом старосты.       — Говорите, — проигнорировав это немое предложение, сделала шаг ближе к Реддлу она. — Мы с удовольствием выслушаем ваше последнее слово, — улыбнулась Лилит.       — Как скажете, — нисколько не смутился мужчина. — У меня недавно освободилось место, и я как раз подыскиваю себе помощницу, — вспомнив его слова о том, чем зельевар занимается со своими помощницами, Лилит пробрало отвращение, а по телу словно прошёл ток. — И я бы с удовольствием предложил вам занять так кстати освободившееся место. Как вы на это смотрите?       — Я подумаю над вашим предложением, — бесцветно ответила она, натянув улыбку.       Пожав руку Реддлу, Леттерс склонился над ухом Лилит и тихо прошептал:       — И знайте, под моим началом вы сможете быстрее всего пробиться на самую верхушку министерства магии, мисс Борн.       Получив в ответ лишь тяжёлый взгляд, который странно контрастировал с приклеенной светской улыбкой, мужчина ушёл прощаться с остальными гостями вечера и вскоре скрылся за дверьми кабинета. И в этот момент и Борн, и Реддл наконец смогли облегчённо выдохнуть.       — Испортила мне все планы на вечер, — резко отдёрнув руку, как от огня, сказал староста.       — Сам виноват, что влез. Справилась бы и без тебя, — недовольно ответила Лилит.       — Боюсь, что хладнокровное убийство в стенах Хогвартса, да ещё и на званом вечере, не пошло бы на пользу репутации факультета Слизерин.              — Том, познакомите меня со своей спутницей? — подошёл к ним мужчина со светлыми волосами, собранными в хвост. Лилит помнила, как тот что-то шептал на ухо слизеринцу ещё в самом начале вечера.       — Конечно, — широко улыбнулся Реддл. — Мистер Гамп, заместитель советника министра магии. Мисс Борн, наша новая студентка, которая попала к нам, на Слизерин.       — Мисс Борн? — глаза Гампа мгновенно расширились, а приклеенная улыбка сошла с лица, словно он встретил не школьницу, а настоящего призрака.       — Да, приятно познакомиться, — растерянная от такой реакции, Лилит несмело протянула руку для рукопожатия.       — Приятно, — постарался вновь взять эмоции под контроль заместитель советника. Только рука его, оказавшись в ладони девушки, слегка дрогнула. — Разрешите уточнить, вы… вы случайно не состояли в родстве с алхимиком Форестом Борном?       — Он был моим отцом, — в голове Лилит наконец-то всё встало на свои места.       «Вероятно, они были когда-то знакомы».       — Соболезную вашей утрате, — тяжело сглотнул он.       — Мисс Борн, к сожалению, уже пора уходить, — незаметно пихнув Лилит в бок, любезно сказал Реддл. — Я провожу её и вернусь к вам.       — Да, да. Конечно. Всего доброго, — неуклюже махнул он на прощание.       — А может, я хотела остаться? — недовольно шепнула она.       — Не смей больше подходить к Гампу, — зло сверкнул на неё глазами Реддл. — Не знаю, что это было, Борн, но ты просто ходячая катастрофа. Молю, не порти мне вечер и дальше и уйди отсюда прочь!       — А это будет моей ответной услугой, — хитро ухмыльнулась она.       — Ещё чего!       — Значит, я возвращаюсь к мистеру Гампу, — резко развернулась на пятках Лилит.       — Ладно, — жёстко схватив её за локоть, ответил Реддл. — Только прошу, уйди!       — Как скажешь, — вырвалась Лилит и направилась к выходу.              Скрыться мгновенно не вышло — краем глаза она заметила едва стоявшего на ногах Лавгуда, который наливал себе очередную порцию огневиски за фуршетным столом.       «Этот вечер когда-нибудь закончится?!» — зло топнула ногой Лилит. Стараясь не попадаться на глаза Реддлу, она поспешила на выручку пьяному в щепки Когтевранцу.       И, к превеликому сожалению, вечер этот совсем не спешил заканчиваться…