И таял лёд, и загоралось пламя

22 сентября 1944 г.

      Сегодня Лилит была похожа на сонную, недобитую муху, что из последних сил волочила ноги по коридорам Хогвартса. И всё благодаря проклятому упрямцу Реддлу, который отказался рассказывать ей, что такое крестраж.       Засев вчера в библиотеке допоздна, Лилит сгребла половину запретной секции. Большая часть книг оказалась весьма интересными, но никак не относящимися к искомой теме. В какой-то момент ей и вовсе начало казаться, что ничего в библиотеке Хогвартса она найти не сможет. Но ведь Реддл откуда-то узнал? А значит, она просто плохо ищет. Сославшись на проект по ЗОТИ, Лилит взяла с собой книгу по тёмным проклятьям и древней магии, которую продолжила изучать уже ночью. Когда время стремительно приближалось к раннему утру, она и вовсе, крепко обняв фолиант, отключилась от мира реального, погрузившись против воли в сон. Воспалённый тонной новой информации мозг то и дело подкидывал Лилит странные, жуткие образы: разрубленные с помощью проклятий человеческие тела безумно плясали возле кипящего котла, а управлял ими дирижёр в чёрной мантии, от которой волнами расползались клубы чёрного вязкого дыма. Благодаря этому, её утро навряд ли можно было назвать добрым, а последующий день — бодрым. После фееричного выступления Борн и Реддла, профессор Вилкост, по всей видимости, решила сделать перерыв в занятиях по дуэлям и отдала предпочтение тёмным существам. Краем уха слушая о способах борьбы с дементорами, Лилит изо всех сил пыталась оставаться бодрой и даже умудрилась заработать баллы для факультета. Но к концу дня усталость давала о себе знать — профессор Бири был крайне недоволен сладким сном прямо во время урока.       Весьма некстати завершал этот чудесный день совместный урок с Реддлом по зельям, на который Лилит плелась из последних сил. Впрочем, на подходе к кабинету сонливость как рукой сняло, когда она поняла, что опаздывает уже на десять минут. Представляя, какой концерт истеричный Реддл сейчас ей устроит, она решила начать действовать с порога.       — Объясняться перед тобой я не собираюсь, можешь даже не пытаться, — широко открыв дверь, Лилит твёрдо ступила внутрь кабинета. — Предвосхищая твой язвительный вопрос — заклинание Темпус мне хорошо известно. Так что предлагаю не тратить более время на выяснение причин моего опоздания и ехидные замечания.       — Ты прямо-таки обезоружила меня, Борн, — усмехнулся он, лениво покручивая в руке белоснежную тисовую волшебную палочку. Реддл, как и обычно, расположился на трансфигурированном мягком диване и с интересом рассматривал лицо Борн.       — Спасибо, старалась, — исподлобья взглянула на старосту Лилит и прошла к бурлящему котлу.       — Мне плевать, где ты была и почему опоздала, но впредь такого повторяться не должно, — небрежно, но при этом достаточно строго, чтобы Лилит даже не вздумала спорить, ответил он.       — Теперь приступаем к напитку живой смерти? — пропустив замечание, уточнила Лилит и облокотилась на парту.       — Теперь ждём Слизнорта, и только после этого приступаем к следующему зелью.       — И скоро он придёт? — недовольно спросила она.       — Откуда мне знать, — поднял бровь Реддл. — Он не отчитывается передо мной.       — Странно, — ухмыльнулась Лилит. Заметив немой вопрос старосты, она всё с той же ухмылкой ответила: — Мне показалось, что в Хогвартсе перед тобой отчитываются все без исключения.       — Тебе, очевидно, показалось, — хищно улыбнулся он.       — Конечно, — не пытаясь сделать вид, будто поверила в свою мнительность, лукаво ответила Лилит, склонив голову набок.       — Знаешь, мне тоже кое-что показалось, — Реддл не сводил внимательного взгляда с глаз Лилит.       — Внимательно слушаю, — бесцветно ответила она и вся как-то подобралась, словно готовясь к обороне.       — Как-то ты зачастила в запретную секцию, — уже понимая, к чему клонит Реддл, она выпрямилась и покрепче ухватилась за лежащую в кармане мантии волшебную палочку. — И мне стало интересно, что же так привлекло нашу любознательную мисс Борн. К своему удивлению, я заметил, что читает она всё подряд, без разбора — вот так стремление к знаниям, весьма похвально, — хищно усмехнулся он и лениво встал с дивана, медленно подходя к Лилит. — Или же дело вовсе не во внезапной тяге к новой информации, а в чём-то другом. На твоём месте, Борн, я бы был аккуратнее, ведь кому-то может показаться, будто наша сумасшедшая новенькая пытается что-то вынюхать.       — Спасибо за добрый совет, мистер староста, — натянуто улыбнулась Лилит, пока вновь возникшее чувство опасности медленно растекалось по венам. Реддл стоял на расстоянии вытянутой руки и буравил её своим пристальным, прожигающим взглядом, от которого мысли начинали путаться, а тело становилось каменным, словно превращаясь в статую. — Но поспешу успокоить всех мнительных и сомневающихся — я пришла в Хогвартс учиться, этим и обусловлена тяга к знаниям, которые можно получить лишь в этом учебном заведении.       — Надо же, — Реддл сделал ещё один шаг к Лилит и нагнулся, тихо шепнув на ухо: — А ты разве учиться сюда пришла?       Лилит оцепенела, пытаясь собраться с мыслями и выдавить хоть какой-нибудь ответ. Так просто раскрывать все карты она уж точно не планировала.       — Вообще-то… — растерянно начала Лилит.       — Не вздумай лгать, — резко остановил её Реддл. — Твою ложь я почувствую сразу же. Советую говорить всё прямо, чтобы не усугубить своё и без того шаткое положение.       — Я не стану говорить об этом, — подняв голову, Лилит решительно посмотрела в зелёные, яркие, жёсткие глаза Реддла, который практически нависал над ней.       «Чертовски похожи…» — некстати подумала про себя она.              — Перестань упрямиться и портить со мной отношения, — устало выдохнул Реддл.       — Как можно испортить то, что уже погано, — нервная усмешка коснулась её губ.       — Можешь постараться не усугублять, — раздражённо мотнул головой он. — Я серьёзно, Борн. Можешь продолжать хитрить с кем угодно, но только не со мной.       — Да какое тебе дело? — вспылила Лилит и, юркнув под рукой Реддла, вырвалась из этих тисков, в которые он зажимал её своей близостью. Отойдя на другой край кабинета — к большому книжному стеллажу, Лилит, в попытке сохранить самообладание, начала всматриваться в названия книг.              — Что такое исцеляющий эликсир? — раздался голос из-за спины.       Лилит словно ударило молнией, а по всему телу прошёлся электрический разряд:              — Откуда? — медленно обернувшись, Лилит уставилась своими глазами-блюдцами на серьёзного Реддла.       — Просто отдай эликсир, и мы тебя отпустим — кажется, это были последние слова бедолаги, вставшего у тебя на пути.       Лилит бестолково смотрела ему в глаза, пока он давал ей время собраться с мыслями. Спустя минуту, на негнущихся ногах, она наконец отмерла и прошла к дивану, на котором обычно восседал Реддл, и как-то отстранённо, глядя в пространство перед собой, ответила:       — Лучше не лезь в это, — с тяжёлым выдохом, она села на край дивана.       — Я сам решу, куда мне лезть, а куда нет, — Лилит даже не заметила, как он оказался рядом.       — Можешь решать что угодно, но я не позволю, — твёрдо ответила она. — Это не то, о чём стоит трепаться. Лучше усмири своё любопытство и забудь всё — Лютный, эликсир и даже этот разговор.       — Кто за тобой гонится? — не останавливался он.       — Даже не пытайся.       Лилит начала вставать с дивана, словно хотела убежать от разговора, но Реддл схватил её за руку и усадил обратно:       — Говори, — зло сверкнул он глазами, не разжимая руку.       — Как думаешь, — смело встречаясь взглядами, резче, чем следовало, сказала Лилит, — одобрят ли преподаватели твой тайный слизеринский кружок?       — Вздумала меня шантажировать? — вскинул бровь Реддл.       Дверь в кабинет резко открылась, и на пороге показался чрезвычайно довольный Слизнорт.       — Ну-с, как дела у юных дарований? — улыбаясь во все зубы, он прошёл к котлу и начал рассматривать бурлящее зелье.       Лилит и Реддл моментально прервали зрительный контакт и прошли вслед за Слизнортом к котлу. После того, как он дал каждому по двадцать баллов за идеально приготовленное оборотное зелье и разрешил приступить к готовке следующего, слизеринцы вновь остались вдвоём.       Гнетущая тишина заполнила помещение кабинета. Борн и Реддл смотрели друг на друга, не прерывая тишину, всматриваясь в дно зрачков, словно там был написан ответ на интересующие их вопросы.       Лилит понимала — староста и так знает много, непозволительно много. И самое настораживающее — его явная, жутко подозрительная заинтересованность в данной теме. Зачем это ему? Что он хочет? Почему пытается выжать из неё эту информацию? По-хорошему, его было бы неплохо убрать, как опасного свидетеля. В благородство Реддла верилось с трудом, а вот в то, что он может воспользоваться её ситуацией, чтобы хорошенько набить карманы позвякивающими испанскими галеонами, — вполне. Да, испанская мафия платила весьма щедро и не скупилась на вознаграждение, особенно когда речь заходила о эликсире и о самой Лилит. Сообщи он мафии о её местонахождении — смог бы не работать хоть всю жизнь, а если сразу доставит её в лапы преследователей — галеонов осталось бы ещё внукам и правнукам.       Помимо того, даже если Реддл проявит чудеса рыцарства и не выдаст её мафии, расскажи она об исцеляющем эликсире — и пиши пропало. У неё не оставалось сомнений, даже малейших, что он непременно захочет заполучить себе это алхимическое чудо. Она, может, была бы и рада откупиться с помощью эликсира, только и тут Лилит было предоставить нечего. Но кого это останавливало? Мафию вот вообще нисколько не остановило…       — Никому не скажу и слова о твоих Вальпургиевых рыцарях, — протянула ему руку для договора Лилит. — Взамен ты больше не пытаешься ничего выяснить ни о преследователях, ни о эликсире.       Посмотрев на руку девушки, Реддл на несколько секунд задумался, после чего медленно покачал головой:       — Даю тебе время, — подхватив свою сумку, сказал он и, проигнорировав протянутую руку, направился на выход из кабинета. — Я не отступлюсь, Борн. Мне нужна эта информация.       Сердце упало в пятки, а в голове одна за другой возникли картины того, как он пытает её, чтобы вытащить информацию. В мирные переговоры верилось с трудом. Лилит, хоть Реддл и окрестил её сумасшедшей, до такой критической степени безрассудства не дошла и собственноручно подписывать себе смертный приговор не торопилась.       — Зачем? — обессиленно спросила она.       — Для твоего же блага, Борн, — серьёзно сказал Реддл, остановившись в проходе. — В Хогвартсе ты искала пристанище, но, сделав правильный выбор, сможешь найти ещё и спасение.       Реддл, более ничего не поясняя, вышел из кабинета.       Пытаясь переварить услышанное, Лилит устало плюхнулась на диван, забравшись на него с ногами.       — Какое ещё, к чёрту, спасение? — нахмурилась Лилит.       «Наверняка это какая-то странная уловка, чтобы вытащить из меня информацию», — рассудила она, устроившись поудобнее. Впрочем, долго осмыслять произошедшую ситуацию не получилось — не прошло и десяти минут, как девушка, подложив руки под голову, мирно спала прямо на этом же диване в кабинете зельеварения.

***

23 сентября 1944г.

      Открыв глаза, Лилит широко зевнула и натянула одеяло повыше, которое нежно обнимало её, прося остаться с ней подольше. Мягкая подушка буквально умоляла, нашептывая поспать её ещё хоть пять минуточек. Матрас податливо прогибался под ней, показывая свою готовность беречь сон, ну по меньшей мере, ещё полдня. Лилит хотела поддаться на их убеждения и продолжить сладкое пребывание в этом блаженном состоянии, где сознание выкидывало из головы все страхи, тревоги, непрошенные мысли и заглушало перманентную тревогу. Только вот уже в следующее мгновение она, как заводная кукла, резко поднялась, пытаясь проморгаться. Прокручивая в голове последние события, девушка чётко вспомнила, что отключилась прямо в кабинете зельеварения. Только вот сейчас Лилит, без сомнений, находилась именно в своей кровати, которую отделял от остальной спальни массивный тёмно-зелёный полог с серебристым узором. Резко метнувшись к подушке, она нащупала лежащую под ней волшебную палочку.       — Странно, — тихо произнесла Лилит.       Она что, забыла, как сама пришла сюда и улеглась спать? Или её кто-то перенёс? Но если бы даже Оливия или Руфус нашли её в кабинете и решили перенести, то не стали бы класть палочку под подушку — это могла сделать только она сама, слишком уж специфическое хранение палочки для обычного студента.       «Видимо, я была настолько сонной и уставшей, что в каком-то бессознательном состоянии добрела до кровати», — наконец сделала вывод Лилит.       Наколдовав Темпус, который любезно сообщил ей, что до подъема ещё несколько часов, девушка притянула свою сумку, в которой покоился фолиант по древней магии. Когда Оливия откинула полог кровати Лилит, она как раз заканчивала читать последнюю страницу.       — Ох, — удивилась Гринграсс. — Сегодня какой-то праздник?       — Разве? — непонимающе подняла глаза Лилит.       — Иначе с какой стати ты решила проснуться пораньше? Не иначе как земля с небом вот-вот поменяются местами, — ухмыльнулась Оливия. — Неужели ты после уроков сразу пошла спать?       — Прям в момент их окончания, — усмехнулась Лилит.       — Да уж, — хмыкнула Оливия. — Я смогла добраться до спальни только под вечер и была приятно удивлена тем, что ты уже спишь. Тебе нужно больше отдыхать, — она присела на кровать рядом с подругой и аккуратно забрала книгу из её рук. — Я понимаю, что ты усердно готовишься к ЖАБА, но нужно и меру знать, Ли. Вчера ты была похожа на призрака, так что сегодня никакой учёбы!       — Доброе утро, — подбежала к кровати заспанная Паркинсон, плюхаясь в ноги Лилит. — Какие на сегодня планы? Мы с Викторией собираемся купить в Хогсмиде большие пергаменты и краски, чтобы вечером сделать плакаты к матчу Слизерина и Гриффиндора. Вы с нами?       — Я пас, — покачала головой Лилит. — У меня проект по рунам.       — Мы с вами, — строго посмотрела на неё Оливия. — А к проекту по рунам Лилит приступит завтра.       — Отлично! — просияла Элиза. — Значит, после Хогсмида встречаемся в спальне. Монтгомери тоже будет помогать, так что впятером мы быстро управимся, — вскочив, Паркинсон упорхала в душевую.       — Зачем? — лаконично спросила Лилит, проклиная Оливию взглядом.       — Тебе не помешает развеяться. После выписки из больничного крыла ты уж слишком уставшая и загруженная, будто из тебя там жизнь выкачали.       — А рисование дурацких плакатов мне прям поможет, да? — саркастично поинтересовалась Лилит. — И вообще, я не умею рисовать.              — Тебе и не надо уметь рисовать, — начала собираться Гринграсс. — Просто посидишь с нами, поговоришь, напишешь пару слов, — перебирая платья, продолжала говорить она. — Ты придёшь к нам в «Три метлы»?              — После встречи с Лавгудом, — кивнула Лилит.              — Всё ещё таскаешься с ним? — вздёрнула бровь Оливия. — Ладно, будем ждать.              Закончив собираться, девушки пошли на завтрак, после которого Лилит сразу же перехватил Амит.              — Зайдём в сладкое королевство? — предложил он.              — Конечно! — радостно воскликнула Лилит. — Ещё спрашиваешь!              На этот раз она самостоятельно оплатила покупки в сладком королевстве, но Лавгуд и не думал заканчивать прогулку. Ссылаясь на то, что в прошлый раз она обещала прогуляться с ним подольше, Амит повёл девушку в кафе мадам Паддифут.              — Странное место, — отметила Лилит, заходя в заведение.              У неё сложилось впечатление, что она попала в страну розовых мыльных пузырей с сахарной пудрой — настолько приторно-слащаво всё выглядело. Начиная от ярко-розового фасада здания, заканчивая розовыми рюшечками и оборками на скатертях и причудливыми конфетти, плавающих в чашках кофе. Под потолком висели подсвечники в форме сердец, а на стенах висели волшебные портреты с купидонами. Лилит подметила, что сидели там в основном парочки, некоторые без стеснения поглощали друг друга ртом. Захотелось стошнить… Слишком уж всё было гротескно, как-то кукольно и притворно.              — Зачем ты меня сюда привёл? — не скрывая брезгливость в голосе, Лилит показательно обвела глазами пространство кафе. — Бардель для малолеток, — заключила она.              — Подожди, не делай так сразу выводы, — поспешил успокоить её Амит. — Тут довольно мило, тебе понравится.              — Вряд ли, — тяжело выдохнула Лилит, пока Лавгуд вёл её к столику.              Сев в розовое бархатное кресло, на колени Лилит аккуратно упало меню, которое несло нежно-розовое облачко. Заказав сахарный лимонад и тарталетки с клубникой, она постаралась абстрагироваться от этой по-своему жутковатой обстановки и настроиться на серьёзный разговор — праздно поглощать сладости с Лавгудом, когда в её жизни творится такой бардак, она не собиралась, а у этого парня есть все шансы стать следующим ключиком к разгадке.              — Амит, насколько я помню, ты хочешь быть ликвидатором заклятий, верно?              — Ты запомнила, — просиял он. — Да, буду работать в Гринготтсе, путешествовать по их филиалам. Представляешь, они есть даже в Египте. У меня будет множество командировок, я смогу объехать практически весь мир! Разве это не прекрасно? — восторженно говорил Лавгуд. — Им всегда требуются хорошие ликвидаторы заклятий, а я готовлюсь к этой работе уже не первый год, так что меня точно возьмут. А ещё…       Что говорил Лавгуд дальше, было похоже на сплошной белый шум, а звук странных причмокиваний, который, казалось, раздаётся у самого уха Лилит, заставлял нервы накаляться. Недовольно обернувшись, она смерила тяжёлым взглядом парочку Пуффендуйцев, которые беззастенчиво целовались прямо позади неё. Благо, Борн удалось заставить их отлипнуть друг от друга и вспомнить о правилах приличия, благодаря чему ни один человек в кафе мадам Паддингтон не пострадал. Ей нестерпимо захотелось треснуть Лавгуда со всей силы по голове за такую чудесную идею для совместного времяпрепровождения.              — Всё в порядке? — окликнул её Амит.              — Знаешь, почему им всегда требуются ликвидаторы заклятий? — решила ему ответить Лилит, игнорируя вопрос.              — Потому что в мире много преступников, которые желают заполучить чужие богатства, — Амит, вероятно, ощущал себя благородным рыцарем — не меньше.              — Потому что они мрут, как докси, — не разделила его энтузиазма Лилит.              Повисло неловкое молчание. Она уже пожалела, что решилась выместить гнев на Амите и предприняла эту попытку спустить когтевранца с небес на землю.       «Наверное, это было зря. Пусть Лавгуд и дальше пребывает в своём розовом, как это кафе мадам Паддингтон, мире. По крайней мере, так жить куда легче и проще».        Поспешив исправить ситуацию, Лилит улыбнулась:              — Прости, Амит. Я ляпнула лишнего, просто… переживаю за тебя, — не поведя бровью, соврала Лилит.       Как бы ни было это цинично признавать, Лилит не слишком-то переживала за судьбу Лавгуда. Нет, конечно, ей бы не хотелось когда-нибудь узнать, что его убило какое-то проклятье или тёмный волшебник, пока он находился при исполнении, но в общем и целом, стоит понимать, что выбрал он не самую безопасную работу и следует быть готовым к любым последствиям.              — Лилит, ну ты чего, — Лавгуд вновь воспрял духом. — Не стоит, я сильный и со всем справлюсь. Я смогу защитить не только себя, но и свою семью, свою жену. Во мне можно быть уверенным.              — Очень рада и за твою семью, и за твою жену, — не понимая, при чём тут вообще это, Лилит попыталась вновь свернуть на нужную ей дорожку: — Значит, ты готовишься уже не первый год к этой должности и наверняка изучил множество проклятых артефактов?              — Я готов уже практически ко всему! — гордо ответил он.              — А может, ты сможешь мне кое-что разъяснить?              — Что угодно, — наклонился к ней поближе Лавгуд.              — Дело в том, что я столкнулась с одним очень интересным артефактом, — повторив за Амитом, Лилит наклонилась и понизила голос. — Несомненно, тёмным артефактом. У него очень странное действие — когда находишься в непосредственной близости, он будто зовёт тебя, манит. Больше ни о чём другом думать не можешь. Слышал о чём-нибудь подобном?              — Это весьма интересно, — нахмурился парень. — Да, ты правильно предположила — это тёмный артефакт. Причём очень сильный. Опиши мне подробнее, пока что ничего на ум не приходит.              — Ну… — задумалась Лилит. И как ей описать дневник Реддла так, чтобы Лавгуд не догадался, о ком идёт речь? Хотя, мало ли дневников в мире! — Это тонкий кожаный дневник, и когда я его увидела, у меня возникло такое чувство, — задумавшись, Лилит постаралась вспомнить свои ощущения, — будто мне срочно нужно что-то в нём написать, будто мне нужно излить ему всю душу, словно это мой добрый друг, понимаешь? — Лавгуд нахмурился и потёр подбородок. — И весь мир мне стал не нужным, словно он и вовсе перестал существовать. Сбросить это чувство я смогла только тогда, когда дневник оказался дальше от меня. Да и то только потому, что обладаю сильной волей.              — Ты столкнулась с чем-то поистине удивительным, — после минутного молчания, наконец ответил Лавгуд. — Я не уверен, что когда-либо слышал о таких артефактах, которые могут так сильно подчинять волю волшебника. Это слишком тёмные искусства.              — Получается, ты мне ничем не сможешь помочь? — обречённо спросила Лилит.       — Подожди! — взял её за руку Лавгуд. — Если ты мне принесёшь этот артефакт, чтобы я попробовал на нём разные заклятия, то, возможно, мне удастся понять, что это такое.       — Не вариант, — ещё сильнее расстроилась Лилит. Да Реддл ни за что в жизни не допустит, чтобы этот дневник попал в чужие руки, а тем более в её. Если только выкрасть? Нет, глупость. Как она выкрадет артефакт, который он вечно таскает с собой? — Забудь.       — Нет, ну подожди. Не стоит так быстро сдаваться. Я обязательно тебе помогу и поищу информацию, поспрашиваю. Лилит, я уверен, что смогу что-нибудь раскопать.       — Но как? Этого артефакта у меня нет, как и даже примерных предположений о его истинном назначении.       — Ты искала информацию в библиотеке?       — Я даже не знаю, что искать.       — Думаю, нужно что-то, связанное с ритуалами. С тёмными ритуалами, — уточнил он. — А как вообще он к тебе попал?       — Это не важно, — махнула рукой Лилит. — Просто случайно наткнулась, и всё. Видела его один раз в жизни и страшно заинтересовалась.       — Я понимаю твой интерес, — не стал её допытывать Лавгуд. — Мне бы тоже стало любопытно. «Волхование всех презлейшее» читала?       — Дурацкая книга, — со злостью выплюнула Лилит. — Там ничего полезного.       — Так, ну значит, придётся покопаться. Я помогу тебе, Лилит, — очаровательно улыбнулся он.       — Буду рада, если ты сможешь что-нибудь найти, — улыбнулась в ответ она, пряча за этой улыбкой глубокое разочарование в своей затее. Лавгуд был для неё последним спасательным кругом, за который можно было ухватиться в этой истории с дневником. Но и этот круг оказался дырявый…       Дальше Лилит постаралась направить тему в другое русло, и вот уже через полчаса они обсуждали зельеварение.       — Я не обладаю выдающимися способностями в зельях, — смущённо признал Лавгуд. — Но очень хотел бы попасть в клуб Слизней. Кстати, ты идёшь на вечер Слизнорта?       — А ты откуда знаешь про вечер? — удивилась она.       — Вся школа знает. Эх, а было бы так здорово туда попасть…       — Ты на что-то намекаешь? — усмехнулась Лилит.       — Да нет, просто я подумал…       — Говори прямо, — твёрдо сказала она. — Ты хочешь, чтобы я тебя пригласила на вечер Слизнорта как свою пару, верно?       — Да, — на выдохе ответил Лавгуд и будто зажмурился в ожидании ответа. — Но если ты меня не позовёшь, я не обижусь, правда.       — Да нет, всё нормально. Это честно — ты мне помогаешь с артефактом, а я тебя проведу на эту сомнительную вечеринку.       — Правда? — парень лучезарно уставился на Лилит.       — Правда, — улыбнулась она. — Пойдём вместе.       — Спасибо! — Лавгуд чуть ли не подпрыгнул на месте.              Закончив встречу на хорошей ноте, пара вышла из кафе. Время уже близилось к обеду, а значит, слизеринцы уже наверняка ждали её в «Трёх мётлах».       Едва Лилит успела попрощаться с Лавгудом, как позади неё раздался голос, из-за которого она чуть не подпрыгнула на месте:              — Вот ты где, — усмехнулся Руфус, обходя Лилит.              — Ты что, следишь за мной? — пихнула Лестрейнджа в плечо девушка.              — Присматриваю, — лукаво улыбнулся он. — Ну и что? Давно вы встречаетесь?              — Ты снова про Биддера?              — Да при чём тут Биддер, — взяв Лилит под локоть, он повёл её по направлению к бару. — Я про Лавгуда.              — С чего бы? — ошарашенно ответила Лилит. — Неужели и он тоже начал распускать слухи?              — О, после такого слухи точно будут, — широко улыбнулся Руфус, обнажая белоснежный ряд зубов. В ярком дневном солнце его медовые глаза особенно ярко светились и отдавали каким-то золотистым оттенком, а черные кудри словно отражали блики солнца.              Пока они шли до бара, она то и дело ловила косые взгляды девушек, которые были направлены на компаньонку, которую Лестрейндж так свободно держит под руку. Впрочем, до масштабов всеобщего помешательства на Реддле, Лестрейнджу было ещё далеко. Тем не менее, такой яркий парень не мог не привлекать внимание девушек со всех курсов и, в отличие от Реддла, успешно пользовался этим.              — После чего? — возвращая внимание на Руфуса, спросила Лилит.              — Вы мило ворковали в кафе мадам Паддингтон.              — Во-первых, не ворковали, а разговаривали, — поправила его Лилит. — Во-вторых, и что с того?              — Так ты не в курсе, — звонко засмеялся Руфус. — Там ошиваются только парочки, это всем известно.              — Парочки в смысле…              — Да-да, в том самом смысле, — подмигнул он. — Теперь эта новость быстро разлетится по Хогвартсу.              — Чёрт! — резко остановилась она. — Ты не мог мне сказать раньше?              — Откуда я знал, что ты потащишься с Лавгудом в кафе мадам Паддингтон. Это и в голову прийти не могло.              — Ты можешь что-нибудь с этим сделать? — умоляюще посмотрела на него Лилит.              — Даже не знаю, Лита, — задумчиво ответил он. — Вы были на глазах у всех, есть доказательство, понимаешь?              — Да понимаю я всё! — вспылила девушка.              — Ну-ну, спокойно, — притянул её в объятия Лестрейндж. — Я подумаю, что можно с этим сделать.              — А ещё я пригласила его на вечер Слизнорта… — утыкаясь щекой в мужскую грудь, слабо произнесла Лилит.              — Ох, — тяжело выдохнул он. — Я крепко подумаю, что можно сделать. Но скажу сразу — слишком не рассчитывай. Ты сделала всё для того, чтобы вас с Лавгудом считали парочкой.              — Он заманил меня! Обманул! Это нечестно! — топнула ногой Лилит.              — Знаешь что, Лита. Держись от него подальше.              — Чтобы не было слухов?       — Поверь мне, слухов стоит бояться в последнюю очередь. Есть вещи и похуже.       — Например?       — Например, внезапная остановка сердца, — легко, как бы между делом, сказал он.       Отстранившись от Руфуса, Лилит пристально посмотрела ему в глаза, словно пыталась понять, действительно ли она сейчас это услышала или же ей просто показалось.       — Не смотри на меня так, — понизил голос Лестрейндж. — Скажу тебе по секрету — Том не в восторге от подобного союза. Лучше его не зли.       — А мне плевать, отчего ваш староста в восторге, а от чего нет. Он не имеет никакого права выбирать, с кем мне можно общаться, а с кем — нет. И знаешь, ничего ваш Реддл мне не сделает!       — Тебе-то, может, ничего и не сделает, — мрачно усмехнулся Руфус. — Я бы на твоём месте больше переживал за Лавгуда.       Лилит уже собиралась разразиться гневной тирадой о самодуре Реддле, когда к ним подбежала девочка с шестого курса Когтеврана:       — Руфус, можно тебя на пару слов? — переминалась она с ноги на ногу.       — Амелия, говори здесь, — лениво приказал он.       С подозрением покосившись на Лилит, она понизила голос:       — Я заканчиваю редактуру, надо что-то добавить?       — О да, милая, черкани пару строчек, что кровавый барон начал карать тех, кто шастает после отбоя. Можешь придумать какую-нибудь милую сказочку для особо впечатлительных.       — Поняла, Руфус. Будет сделано.       — Спасибо, птичка, — лучезарно улыбнулся он.       Смутившись, Амелия попрощалась, а Лестрейндж и Борн продолжили свой путь к бару.       — Расскажешь? — спросила Лилит.       — Амелия пишет статьи для школьной газеты. Очень удобно.       — Действительно удобно. Спрашивать, зачем вам эта сказка про кровавого барона и что вы делаете после отбоя, полагаю, нет смысла, — усмехнулась она.       — Верно, — обезоруживающе улыбнулся Руфус.       Когда они наконец добрались до «Трёх мётел», то заметили Розье, Малфоя и Гринграсс в углу бара. Подсев к ним, Лестрейндж едва заметно напрягся, впрочем, тон его оставался всё таким же насмешливо-ленивым:       — В честь чего траур?       — Готовь гробы для Нотта и Мальсибера, — нервно усмехнулся Розье. — Они попались, когда пытались своровать зелья из подсобки Слизнорта.       — Твою мать, — потёр переносицу Лестрейндж.       — Не выражайся, — смерил его Малфой.       — Простите, что осквернил ваш девичий слух, ваше высочество, — усмехнулся Руфус.              — И что, они сейчас у директора? — перебила уже открывшего рот для ответного комментария Малфоя Лилит.              — Хуже… — повернулся к ней Абраксас.              — У дементоров, что ли? Сомневаюсь, что за воровство зелий школьников отправляют сразу в Азкабан, — усмехнулась Лилит.              — Они у Тома, — ответила ей Оливия. — Впрочем, Слизнорт им уже выписал отработок до самого Рождества.              — А что им выпишет Том — сложно представить, — тяжело выдохнул Малфой.              — Боюсь спросить, — нервно улыбнулась Лилит, — а почему наказание от вашего старосты хуже, чем наказание декана? Он что, бьёт вас? — усмехнулась она.              Смех никто не поддержал. Розье и Лестрейндж строго посмотрели на Малфоя, что не укрылось от глаз Лилит.              — Я порой задаюсь тем же вопросом, — поддержала её Оливия. — Ладно, давайте лучше обсудим предстоящий матч. Лестрейндж, повлияй как-то на Ламента, прошу тебя. Я не перенесу, если в этом году он устроит подобное безобразие.              — Он чёкнутый, — отхлебнув медовуху, бросил Руфус.              — Лестрейндж! — угрожающе понизила голос Оливия. — Не можешь справиться сам, значит, привлеки Гойла. Он же ваш капитан, в конце концов.              — Да ладно, ладно. Поговорю с ним, но обещать ничего не могу.              — Ты играешь в квиддич? — удивилась Лилит.              — Лучший ловец за всю историю Хогвартса, — ухмыльнувшись, ответил Лестрейндж.              — Когда не пьяный, — недовольно добавил Малфой.              — Я перестал пить перед матчами, — возмутился Руфус. — Словно завёл сварливую жену, — притворно скривившись, сказал он Лилит.              Всё вернулось на круги своя — Руфус и Абраксас принялись перебрасываться колкостями, Оливия и Лилит обсуждали безопасность теплицы Хогвартса, в которой ядовитая тентакула недавно чуть не совершила нападение на Боунс, а Розье развлекали подоспевшие Эйвери и Гойл.              Лилит в очередной раз отметила этот весьма странный характер «дружбы», где Реддл выступал в роли какого-то карателя. Впрочем, она уже практически перестала удивляться подобным вещам. Единственное, что до сих пор вызывало непонимание — почему? Почему все эти напыщенные наследники великих древних семей жмутся в страхе перед своим старостой?              «Значит, потомок Певереллов?» — задумалась Лилит, когда день уже начал плавно переходить в вечер и слизеринцы собирались обратно в замок.              — Я в книжный, начинайте без меня, — сказала она Оливии и направилась на выход.              В книжном Лилит откопала фолиант по древним магическим семьям и сборник знаменитых фамилий магического мира. Но, к огромному сожалению, сразу приступить к чтению она не смогла из-за дурацкого обещания Оливии, что они помогут в рисовании этих дурацких плакатов. На ходу выдумывая отговорки, чтобы сбежать с этого мероприятия, она открыла дверь спальни.              — Ну наконец-то, — подбежала к ней Паркинсон. — Мы уже заждались!              Затащив Лилит в эпицентр развернувшейся галереи художеств, ей подсунули чистый пергамент и зелёную краску с серебряными блёстками.              — И что мне писать? — недовольно спросила Лилит.              — Ну что-то подбадривающее. Типа «Слизерин лучше всех!» или можно про кого-то из команды.              — О, кажется, я поняла, — в голове Лилит возникла идея.              Уже спустя несколько минут перед ней красовался большой плакат:                     

ЛЕСТРЕЙНДЖ — ЛУЧШИЙ ЛОВЕЦ!!!

      

(когда трезвый)

             Девочки весело засмеялись, когда увидели её творение, и, продолжая писать слова поддержки на пергаментах, начали обсуждать остальных членов слизеринской команды по квиддичу.       — Гойл классный, — заметила Лиззи Монтгомери. — Нет, правда, — увидев скептический взгляд Паркинсон и Боунс, поспешила добавить она. — Он, может, немного импульсивный, но не как Ламент.       — Ламент — настоящий урод, — встряла Боунс.       — Почему? — лениво спросила Лилит, создавая видимость поддержания диалога.       — Он действительно ненормальный, — обняв подругу за плечо, зло сказала Паркинсон. — Они с Викторией встречались в прошлом году, а когда ему показалось, что на неё как-то странно смотрит Блэтчли, он ему чуть ноги не сломал. Даже Вики досталось, представляешь? Он чуть не задушил её! А в этом году он угрожал, что если она начнёт встречаться с Коулманом, то нашлёт на неё проклятье.       Лилит недоумённо уставилась на обычно боевую, уверенную в себе Боунс, которая сейчас совсем сникла.       — А мальчики? Хоть наказали его?       — Ламента? — удивилась Оливия. — Ты вообще знаешь, кто он такой?       — Сам Мерлин? — язвительно уточнила Лилит. — Иначе причин такой неприкасаемости не вижу.       — Его семья — друзья министра магии и входят в попечительский совет Хогвартса. С ним лучше вообще не связываться, — обречённо сказала Боунс.       — Чушь, — волна ярости поднялась в груди Лилит. — Нельзя это спускать с рук. А ваш Реддл? Не может на него повлиять?       — Он пытался поговорить с Ламентом, но в этом действительно нет смысла, — ответила Оливия.       — Знаете что, — твёрдо сказала Лилит. — Я Ламента не боюсь нисколько, и если он ещё хоть пальцем вас тронет — можете смело обращаться ко мне. Хватит уже с ним любезничать, кем бы он ни был.       — Ты действительно можешь надрать зад, даже Ламенту, — усмехнулась Монтгомери. — Но всё равно это опасно, могут быть очень неприятные последствия.       — Плевать, — вскинула бровь Лилит. — Вы не должны жаться по углам, опасаясь этого идиота.       Когда их посиделки закончились, у Лилит был ещё час до отбоя, который она решила потратить с пользой — отправилась в выручай комнату для изучения великих магических семей, по дороге размышляя о слизеринках.       Лилит сама удивилась тому, как остро отреагировала на происходящее. Почему она решила вмешаться и предложить свою помощь?       Может, оттого, что понимала их? У неё тоже есть сильный и влиятельный противник, гораздо более могущественный, чем Ламент. С одной стороны, это совсем не её дело, и смысла встревать в подобные истории у неё не было совершенно. Только вот, видя эти поникшие лица девочек, которые были похожи на загнанных овечек, Лилит чувствовала, что желает им помочь. Она сама была в подобной ситуации, но ей протянул руку помощи Армандо, показав, что нужно бороться, что нужно быть сильной. Может, слизеринкам тоже нужен кто-то типа Армандо? Что ж, она вполне может им стать.                     

***

             Поиски зашли в тупик. Лилит уже потеряла счёт времени, пытаясь распутать этот странный клубок.       — Все Певереллы по мужской линии мертвы, — начала вслух рассуждать Лилит, плюхнувшись на свою мягкую кровать с небесно-голубым, полупрозрачным балдахином. — Внучка Игнотиуса женилась на Поттере, и этот род продолжается и по сей день, следовательно, Реддл не может быть потомком по линии младшего брата. А старший — Антиох, не успел оставить ни одного наследника. Получается, остаётся только Кадм, но и тот повесился вслед за женой. Что делали их дети — неизвестно вовсе!       Подскочив, Лилит кинулась к столику у камина, на котором оставила книгу с великими фамилиями магического мира, но и там не было ни строчки про потомков Кадма Певерелла.       — Ни одного упоминания никаких Реддлов, словно их и вовсе не существовало в магическом мире! Везде тупик! — взвыла Лилит.       Руки начали опускаться — ни загадка дневника, ни загадка происхождения словно не желали быть разгаданными. Но неожиданная мысль, пронесшаяся стрелой, дала смутную надежду:       — Альбус! Он-то должен знать, кто родители Реддла!       Пусть их отношения и стали весьма натянуты, но это было исключительно по вине Лилит. Профессор был всё так же доброжелателен и мягок с ней, пока Борн предпочитала лишний раз не откровенничать, а все их беседы касались исключительно учёбы. Лилит нередко ловила себя на том, что скучает по Дамблдору, что ей не хватает его тёплых объятий, успокаивающих слов и интересных бесед. Только вот этот ком в груди, который появился после их беседы в больничном крыле, не собирался рассасываться и будто давил на сердце, а когда она встречалась глазами с профессором, он и вовсе превращался в тяжёлый камень.       Посмотрев на часы, Лилит отбросила идею стремглав бежать в покои Альбуса для допроса — время близилось к часу ночи. Что ж, она обязательно всё узнает. Главное, чтобы не было уже поздно…       

***

24 сентября 1944 г.

             После последнего урока — травологии, Оливия провожала Лилит на четвёртый этаж, где ей была назначена отработка с Реддлом.       — А вот у Нотта и Мальсибера возникли большие сложности, — устало выдохнула Гринграсс. — Вообще не представляю, чем руководствовался Слизнорт, ставя их в пару. Уже представляю, как им влетит от родителей, когда они не получат допуск к ЖАБА.       — Уже все приступили к парной работе?       — Кроме Паркинсон и Блэтчли, — кивнула Оливия.       — Паркинсон может и кажется легкомысленной, но точно не глупа, — рассудила Лилит.       — Да, ты верно подметила.       — Тогда почему она всё никак не может приступить к парной работе?       — Ей всё равно на ЖАБА.       — Это как? — удивилась Лилит. — А куда она пойдёт работать?       — Никуда, — просто отозвалась Оливия. Лилит продолжала недоумённо смотреть на подругу, пытаясь понять, не шутит ли она. — Паркинсон выйдет замуж сразу после Хогвартса, и единственное, чем ей придётся заниматься — организация светских приёмов, выбор нарядов для бала и продолжение рода.       — И она… ну… — замялась Лилит, пытаясь осмыслить услышанное. — Согласна с этим?       — Уже да, — усмехнулась Гринграсс. — Раньше она хотела стать магозоологом, но родители ей быстро обрубили крылья, напомнив о её месте в этом обществе. Ты бы видела, как она бунтовала, — покачала головой Оливия. — Отправляла родителям кричалки, устраивала голодовки, игнорировала их письма.       — Почему сдалась?       — Мистер Паркинсон сказал, что вычеркнет её из наследства и выгонит из семьи, если она продолжит упрямиться.       У Лилит чуть глаза на лоб не полезли. Её отец из кожи вон лез, чтобы маленькая Лилит стала выдающимся в магическом мире учёным, без конца напоминал ей о важности обучения и даже не заикался о помолвке, которая, тем не менее, всё же неожиданно свалилась на его голову.       — Это неправильно, — наконец заключила Лилит. — Так быть не должно! У тебя так же?       — Для моего отца главное, что мы с Эваном поженимся, в остальном родителей мало волнует, чем я хочу заниматься. Мне повезло, Ли — Эван не против, чтобы я стала целительницей и работала в Мунго.       — А если бы он был против?       — Мне пришлось бы смириться, так же, как Паркинсон.       — Что за абсурд? — В груди Лилит поднялась волна возмущения небывалой силы. — Почему судьбу девушки должен выбирать мужчина? Кто дал ему такое право?       — Сразу видно, что ты не часто бывала в нашем обществе, — усмехнулась Оливия. — У нас так принято, понимаешь? За дочку всё решает отец, а потом — муж. Это многолетние устои высшего общества магической Британии.       — Значит, надо менять устои, — твёрдо, без колебаний сказала Лилит, словно прямо сейчас готова была идти в бой. — Эта риторика устарела, пора избавляться от зашоренности. Если ты хочешь, чтобы твоя дочь могла иметь выбор, то фундамент для этого должно заложить наше поколение, на собственном примере доказывая несостоятельность отживших себя идей. Ещё Кандида Когтевран и Пенелопа Пуффендуй, основательницы этой школы, — Лилит со злостью ткнула пальцем в каменную стену замка, — были наравне с Салазаром и Годриком, они были равны мужчинам. А что уж говорить про тех волшебниц, что были после. Многие стали выдающимися учёными, зельеварами и политиками, ни в чём не уступающими прочим волшебникам, а порой даже превосходящими их! А что мы видим сейчас? Может, Паркинсон смогла бы стать величайшим магозоологом всех времён? Но мы этого уже не узнаем, ведь её лишили выбора! Её продали, словно она вещь, а не человек! Мы должны изменить эти глупые правила, Оливия!       Лилит так бы и продолжила этот праведный гнев, если бы её не остановил бархатный, словно шёлк, низкий мужской голос за спиной.       — Борн, хватит обсуждать революцию в магическом мире, нам пора, — по голосу Лилит показалось, будто он говорил это с улыбкой, словно насмехаясь над ней.       — Мы ещё продолжим, — шагнув за Реддлом, сказала Лилит Оливии. Сейчас это было похоже больше на угрозу, чем на обещание.       — Успокойся, — тихо скомандовал староста, ведя за собой по коридору разъярённую девушку.       — Хочешь сказать, ты не согласен со мной? — зло ответила Лилит.       — С чем именно? — лениво спросил Реддл.       — С тем, что девушки ничуть не хуже мужчин и имеют право самостоятельно распоряжаться своей жизнью, своей судьбой.       — Мне всё равно на судьбы девушек, но я уважаю стремление любого человека к знаниям и развитию, — открывая дверь в большой зал, на стенах которого поблескивали отлитые из золота кубки.       — Хочешь сказать, если бы твоя жена захотела стать, к примеру, мракоборцем, ты бы не препятствовал ей?       — Жена? — брезгливо поморщился Реддл.       — Ну да, жена, — замешкалась Лилит от такой странной реакции.       — Что за вздор? — он уставился на девушку так, будто та предложила ему добровольно поцеловать дементора. — Зачем она мне нужна?       — Как зачем? — удивлённо уставилась Лилит. — Тебе по пунктам перечислить все причины, по которым обычно заводят жён? — усмехнулась она.       — Мне это всё неинтересно, — лениво-раздражённо отозвался он. — Ждём здесь завхоза, он выдаст нам тряпки и…       — А что же тогда тебе интересно? — перебила его Лилит. Эта тема её, пожалуй, сейчас интересовала больше, чем любая другая.       — И мы должны будем чистить награды, кубки и таблички без помощи магии, — демонстративно проигнорировал вопрос Реддл. — Вернее, ты.       — А ты?       — А у меня есть куда более важные дела, Борн, — смерил он взглядом Лилит. — Мне стоит тебе напомнить, кто виновен в том, что мы оказались на отработке?       — Это и есть твоя месть? — ухмыльнулась Лилит.       — Лишь её малая часть.       Разговор прервал мрачный завхоз мистер Роуп:       — Ваши палочки, — протянул он ладонь, в которую слизеринцы послушно вложили два древка.       Отлевитировав ведра с водой и тряпки, он буркнул перед тем, как уйти:       — Через час проверю.       Трансфигурировав второе ведро в мягкое кресло, Реддл достал из сумки книгу и начал читать, а Лилит, не желая спорить, принялась очищать пыльные кубки. Уже через пятнадцать минут этой рутинной, совершенно бесполезной и глупой работы, она хотела просто-напросто сбежать, чтобы избавить себя от этой адской муки.       — Ты не ответил, — решив развеять скуку, Лилит обратилась к Реддлу, натирая кубок Гриффиндора за победу в квиддиче 1923 года.       — Знания, власть и сила — всё, что мне интересно, — не отрывая глаза от книги, ответил он.       — Тривиальный набор, — усмехнулась Лилит.       — Знаешь набор получше? — ухмыльнулся Реддл.       — Например — знания, сила и любовь, — брезгливо ополоснув тряпку в мутной воде, ответила она.       — Нет ничего более тривиального и бестолкового, чем любовь, — жёстко сказал Реддл.       — Хочешь сказать, что ты никого никогда не любил?       — В отличие от большинства, я обладаю интеллектом. Мне не нужны эти пристройки вроде любви или дружбы, они только мешают. Если ты, Борн, не умеешь сдерживать свои глупые фантазии и позволяешь им управлять собой, могу только посочувствовать. А в моей жизни нет места всяким глупостям.       — Глупостям? — удивлённо переспросила Лилит. — Откуда столько уверенности, что эти «глупости» тебя не коснутся? Хотя мне, конечно, сложно представить, чтобы хоть одна девушка в здравом уме смогла влюбиться в такого тирана с замашками властителя мира, но и любовь может быть безответной, — игриво улыбнулась Лилит, подходя к креслу Реддла, который с прищуром наблюдал за ней. — Я даже представляю, как ты будешь сидеть холодными вечерами и проливать скупые слёзы по той, что никогда тебя не полюбит, — ведомая местью за одиночную отработку наказания, она села на подлокотник кресла и продолжила испытывать терпение старосты. Ей самой уже было интересно, когда же наступит тот момент, когда он взорвётся. — Я готова даже подавать тебе салфетки, честное слово.       — Советую тебе замолчать, Борн, — начал закипать Реддл.       — Почему же? Как бы ты ни кичился своим интеллектом и не считал свой разум главенствующим над сердцем, оно может удивить тебя в самый неожиданный момент. И что ты будешь делать тогда?       — Такого не случится, — махнув рукой, он вызвал резкий поток ветра, который подхватил Лилит.       Едва встав на ноги, девушка зло выплюнула:       — А может, ты такой бесчувственный тиран потому, что тебя просто-напросто никто никогда не любил и не полюбит?       В глазах Реддла блеснул красный огонёк, но Лилит и не планировала останавливаться. Судя по всему, она задела его за что-то очень личное, за живое. Уже открыв рот для продолжения пламенной речи, девушка поняла, что не может сказать и слова, а сама она похожа на выброшенную на сушу рыбу, что беззвучно открывает рот.       «Этот придурок наложил на меня Силенцио!» — топнула ногой Лилит. Будь у неё сейчас палочка, она бы непременно послала какое-нибудь проклятие в этого напыщенного индюка.       Оставшееся время тянулось бесконечно, а нарастающее желание проклясть весь этот зал становилось всё сильнее и ярче. Подойдя к последнему стенду, Лилит ошарашенно уставилась на золотую табличку с надписью:              «Тому Марволо Реддлу — За особые заслуги перед школой».              Обернувшись, Лилит беззвучно помахала рукой, привлекая внимание старосты. Когда он соизволил поднять глаза, она выразительно ткнула на табличку, а потом на свой рот.       — Спас школу от чудовища, — лениво махнув рукой, он снял Силенцио.       — Какого ещё чудовища?       — Чудовища, которое убило Миртл Уоррен в прошлом году, когтевранку. Школа была на грани закрытия, но я нашёл виновного.       — И кто это был?       — Один глупый гриффиндорец, который держал в школе акромантула.       — Ничего себе, — Лилит удивлённо перевела взгляд на табличку.       «Марволо…», — задумалась Лилит. — «Необычное второе имя…»              Впрочем, долго разглядывать табличку ей не удалось, в зал вернулся мистер Роуп. Проверив работу, он отпустил слизеринцев, после чего ноги сами принесли Лилит к выручай-комнате. Подойдя к лежащей на столе книге с великими древними семьями, она, словно ведомая разговором с Реддлом, взглянула на стоящую рядом колдофотографию. На лужайке у озера, держась за руки, сидели двое подростков.              Весёлые, счастливые и бесконечно влюблённые.              — А может, Реддл прав? Было бы лучше, если бы я никогда не любила…              Мрачно смотря на колдофотографию, сердце Лилит словно начало наливаться свинцом, а разум постепенно погружался в омут памяти.