И таял лёд, и загоралось пламя

      

17 сентября 1944 г.

             Не успела Лилит как следует проснуться и открыть глаза, когда почувствовала что-то неладное. Развернувшись набок, девушка сквозь дрёму постаралась прогнать это странное наваждение, натянув повыше одеяло. Странное, неприятное ощущение, словно за ней кто-то пристально наблюдает, никак не уходило. Пролежав ещё пару минут, Лилит, сдавшись, наконец широко распахнула глаза.       Перед ней сидел, подобравшись практически вплотную, Билиус Уизли, который в упор рассматривал лицо Лилит своими яркими голубыми глазами.       Моментально подскочив на кровати, Лилит мотнула головой и, не веря своим глазам, хорошенько протёрла их. Картина осталась прежней. Перед ней, переминаясь на стуле, сидел взволнованный рыжий мальчик.       — Билиус, ты с ума сошёл? — обратилась к гостю Лилит. — Который вообще час?       — Шесть утра, — закусывая губу, ответил мальчик.       «Я сошла с ума? Это сон? Что здесь забыл Билиус?» — перебирала в голове варианты Лилит, продолжая с недоумением смотреть на Уизли.       — Я не думал что напугаю, прости, — тихо отозвался мальчик. — Просто я переживал за тебя и захотел навестить, — Билиус никак не мог перестать жевать свою губу, а маленькие взмокшие ладошки он то и дело вытирал об мантию.       — Почему ты пришёл в такую рань? — постепенно приходила в себя Лилит, возвращая размеренный, спокойный ритм сердца.       — На всякий случай, — залился краской мальчик.       — А, — кивнула Лилит. — Кажется, я поняла. Ты не хотел, чтобы кто-то из гриффиндорцев застал тебя за общением со слизеринкой, верно?       — Да…       — А чего же тогда пришёл?       — Переживал за тебя. Мне тако-о-ое рассказали, — оживился он. — Это правда, что ты сломала Тому Реддлу руку?       — Правда, — усмехнулась Лилит.       — А правда, что вы выбили окно и подожгли половину кабинета?       — Нет, — покачала головой Лилит. — Реддл здесь ни при чём.       Билиус подлетел к сидящей на кровати слизеринке и широко уставился на неё:       — Ты такая сильная?       — Нет, Билли, — умилилась Лилит. — Реддл намного сильнее меня, только это между нами, — шепнула она.       — Все знают, что Реддл самый сильный, но если ты смогла ему сломать руку, значит, ты тоже сильная, — рассудил мальчик. — А правда, что он оставил тебе смертельные раны?       Лилит широко, заливисто засмеялась:       — Как же он мог оставить мне смертельные раны, если я сижу рядом с тобой живая и здоровая?       — А мне говорили, что к тебе никого не пускают, потому что ты в очень тяжелом состоянии и никак не можешь прийти в себя.       — Кто говорил? — удивилась Лилит.       — Брат, а ему сказала Кэти с четвёртого курса, а Кэти сказал Дин, а Дину…       — Давай сократим список, — перебила его девушка. — Кто был первый?       — Наш староста — Брутус Биддер. Он пытался к тебе попасть, но Лестрейндж запретил.       — Так вот откуда ноги растут, — усмехнулась она. — Ну что ж, как видишь, эта длинная цепочка слухов ввела тебя в заблуждение, Билли. У меня лишь небольшая царапина, ничего серьёзного, а сегодня меня и вовсе выписывают.       Билиус облегчённо выдохнул и порывисто, крепко обнял слизеринку, которая нежно потрепала его по макушке.       — Ещё не передумал насчёт слизеринцев? — тихо спросила Лилит.       — Не знаю, — дыша ей в живот, ответил Биллиус. — Я долго думал над тем, что ты мне тогда сказала… Я хочу сложить своё собственное мнение о вас. Я помню, как ты помогла мне перед распределением, и знаю точно — ты не плохой человек, даже несмотря на факультет. Мой брат неправ. Только вот, — замялся Билиус.       — Ты боишься, — кивнула Лилит. — Боишься идти против всего факультета, против брата, против, вероятно, друзей.       — Да, — тяжело выдохнул Уизли. — А если они больше не захотят со мной дружить? — признался он. — Вдруг брат меня разлюбит? А если весь факультет перестанет со мной общаться?              — Конечно, ты можешь ничего не менять и оставаться в тени своего брата, думать его мыслями и говорить его словами. В конце концов, ничто так не способствует душевному спокойствию, как полное отсутствие собственного мнения. Только вот зачем это тебе? — нагнувшись, посмотрела Лилит на мальчика. — Разве не лучше найти опору в самом себе? Чем дальше, тем больше тебе придётся выбирать — подстраиваться под мнение большинства или идти своей дорогой. И в том случае, если ты хочешь быть личностью самостоятельной, яркой, независимой, тебе придётся принимать непопулярные решения. С тобой будут не согласны, кто-то, возможно, даже осудит, только вот те, кто тебя по-настоящему любят, всегда останутся рядом. А самое главное — ты будешь честен перед самим собой. Тебе нравится профессор Дамблдор?       — Да, очень, — восторженно ответил Уизли. — Он самый лучший!       — И как ты считаешь, профессор Дамблдор смог бы стать тем, кем он стал, если бы прятался за чужими спинами и прикрывался коллективным общественным мнением?       Билиус нахмурился, крепко задумавшись:       — А ты?       — А я иду своей дорогой. Если откровенно, мне вообще плевать, что обо мне подумают остальные. Пусть осуждают, пусть любят, пусть ненавидят, пусть восхваляют — мне всё равно. Я такая, какая есть, Билли, и саму себя предавать не стану в угоду чьему-то мнению.       — А что делать с теми, кто осудит?       — Со временем ты вообще перестанешь обращать на них внимания, они будут проплывать мимо тебя, как тени.       Билиус тяжело вздохнул, вставая с койки:       — Я рад, что с тобой всё в порядке, Лилит.       — А я рада, что ты решил меня навестить. Пусть это было и слегка неожиданно, — усмехнулась она. — Беги скорее в гостиную, пока все в замке не встали.       — Да, надо поторопиться, — Билиус припустил ко входу, но перед тем, как выйти, обернулся на слизеринку: — Я подумаю над тем, что ты мне сказала.

***

      Как и обещала миссис Тилли, к полудню Лилит уже засела в библиотеке. Время на поход в гостиную факультета она решила не тратить и приступить сразу к делу — до понедельника предстояло нагнать всё то, что она пропустила, лёжа в больничном крыле: работа по древним рунам, так и не дописанное эссе по магловедению и небольшой конспект по травологии. День предстоял весьма утомительный и неимоверно скучный. Лениво царапая пергамент, она заметила, что в пустой библиотеке появился ещё один студент.       «Кто бы сомневался», — тихо усмехнулась Лилит. — «Странно, что Реддл тут не с самого утра».       Она в действительности не могла припомнить и дня, в который бы не застала Реддла в библиотеке, а особенно в запретной секции. И даже сейчас, в разгар тёплого воскресного дня, вместо того, чтобы проводить время с «друзьями» на залитой солнцем лужайке, он притащился в пыльную библиотеку. Неужели книги для него предпочтительнее людей?       — Ты постоянно садишься на моё место, — лениво бросил Реддл, остановившись у стола.       — Тут где-то написано? — подняла голову Лилит. — С самого первого дня я сидела именно за этим столом, а значит, это место и моё тоже. Даже не пытайся меня согнать, ни на миллиметр не подвинусь, — жёстко закончила она.       — Упрямица, — заключил Реддл так, словно перед ним сидел невинно нашкодивший ребёнок.       К большому удивлению Лилит, он не продолжил дальше пререкаться и спокойно отошёл к противоположному столу. Периодически она аккуратно поглядывала на невозмутимого Реддла, впрочем, тот не обращал на девушку абсолютно никакого внимания.       «Влезть бы в твою голову», — думала она, словно пыталась решить какой-то весьма замудрёный, сложный ребус. — «Что у тебя происходит в этом умном, талантливом мозгу? О чём ты сейчас думаешь? Не иначе как выбираешь планы расправы с неугодными. Например, со мной», — неутешительно заключила Лилит.              Хотелось протянуть тоненькие щупальца легилименции, которые преподнесут ей интересующую информацию как на блюдечке, только вот липкое ощущение страха мгновенно останавливало девушку от этого шага. В конце концов, не хотелось бы ещё сильнее накалить их и без того непростые отношения и вынудить Реддла расправиться с ней по примеру гриффиндорца Крокера. Решив отложить дурные идеи и глупые мысли, Лилит заставила себя вернуться к учебникам.       По прошествии нескольких часов, когда с магловедением и травологией удалось разобраться, девушка упрямо таращилась на одну и ту же руну, которую рассматривала в течение пятнадцати минут. Несколько раз она перелистала весь учебник, пытаясь найти хоть какую-то подсказку к разгадке, только вот там не удалось отыскать хоть чего-то приблизительно похожего. Устало откинувшись на стуле, Лилит тяжело выдохнула.       — Тупик, — тихо сказала она себе под нос.       Спустя ещё полчаса безрезультатного перелистывания книг с рунами, девушка уже готова была сдаться, когда её взгляд вновь остановился на Реддле.       «А почему бы и нет?!» — отчаялась Лилит.       — Реддл, ты знаешь, что это за руна? — продолжая сидеть на своём месте, Лилит подняла свиток.       — Подойди, — подняв глаза, скомандовал Реддл.       Тяжело вздохнув, Лилит прошла за противоположный стол и положила свиток.       — Вот эта, — ткнула она пальцем на причудливую закорючку.       — Что у тебя за проект? — покосился на неё староста.       — Какая разница? — цокнула Лилит. — Ты знаешь или нет?       — Это коловрат.       — Первый раз слышу, — нахмурилась девушка. — И что значит этот коловрат?       — Это славянская руна. Если дословно — солнце, катящееся по небу, является защитным оберегом, его активно применяли в бою, а тот, кто его использовал, становился практически непобедимым.       — Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Лилит. — Я перечитала все книги по рунам, но нигде не нашла эту информацию.       — Искала не там. Вся информация по славянским рунам находится в запретной секции. Спрошу ещё раз — на какую тему пишешь проект?       — Защитные руны, — сдавшись, ответила Лилит.       — Не используй славянские руны в этой работе, — тон, с которым это было сказано, больше походил на приказ повелителя, чем на товарищеский совет однокурснице.       — Потому что они из запретной секции?       — Потому что это тёмная магия практически в чистом виде. Если не хочешь вызвать ещё больше подозрений, которые возникли после твоего фееричного выступления на ЗОТИ, возьми скандинавские руны для работы.       — Но это защитные обереги, — парировала Лилит.       — Из-за этих «защитных» оберегов гибла масса людей. Они имеют действительно большую силу, только вот иногда могут погубить и самого волшебника, если тот составит неверную рунную цепочку.       — Понятно, — задумчиво кивнула Лилит. — Спасибо за помощь.       Усвоив полученную информацию, девушка, словно на пожар, рванула в запретную секцию.       — Дурная, — тяжело выдохнул Реддл, возвращаясь к чтению.       Меж тем, Лилит уже вовсю изучала ассортимент запретной секции. Конечно, этому непрошенному совету Реддла она решила последовать, только вот у девушки, кажется, наметился свой собственный, никак не относящийся к урокам древних рун, проект.       «Если этот коловрат действительно настолько силён, то это может стать мне отличным помощником в бою», — лихорадочно соображала Лилит. «А если получится сделать браслет из славянских рун, который сможет уберечь в бою от тех же тёмных проклятий — это станет настоящим спасением!»       Сгребая все книги, в которых хоть сколько-нибудь упоминались славянские руны, она уже практически двинулась к выходу, когда увидела до боли знакомый, чёрный с серебром фолиант.       — Не может быть! — тихо воскликнула Лилит, а глаза её заблестели так, словно она откопала ценнейшее из сокровищ.       Это была та самая книга, которую ей в детстве не дал дочитать Альбус. Та самая, которая увлекла маленькую волшебницу с самых первых страниц — «Волхование всех презлейшее».       Позабыв о рунах, Лилит с нежностью притянула к себе книгу и помчалась на всех порах к своему столу. С жадностью проглатывая страницу за страницей, она увлечённо рассматривала схемы тёмных ритуалов и заклинаний.       «Вот она — настоящая магия!» — восхищалась Лилит. Там описывались по-настоящему сильные магические искусства, пусть и тёмные. Конечно, применять тёмные ритуалы на практике она не стремилась, интерес был в большей степени теоретическим. Но вот что касается проклятий — книги такого толка приносили Лилит массу пользы. Можно даже сказать, что именно благодаря подобной литературе она по сей день оставалась в живых. Девушке уже не терпелось отправиться на свой импровизированный тренировочный полигон у чёрного озера. — «В первую очередь следует попробовать Адастио Небулус , возможно, стоит рискнуть и испытать действие Атонно ».       Выискивая ещё интересные заклинания, Лилит наткнулась на весьма странный абзац:       «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим».       «Это ещё что за бред?» — Лилит со злостью уставилась на волхование, словно на предателя. — «Зачем тогда вообще упоминать?»       Волна негодования и возмущения поднялась в ней с небывалой силой, а все проклятья, которые она почерпнула из этой книги, захотелось использовать на их же авторе.       — Реддл, — вновь окликнула старосту Лилит. — Ты знаешь, что такое крестраж?       Казалось, он чуть не поперхнулся от такого вопроса, а глаза, направленные на девушку, хищно сощурились.       — Борн, тебе говорили, что в библиотеке нельзя орать во всю глотку? — ледяным тоном ответил он.       — Все адекватные студенты сейчас на улице, так почему бы не поорать? — Лилит вновь направилась к столу старосты. — Всё равно мы здесь вдвоём. Так что тебе известно об этом?       — По-твоему, я твой личный консультант? — недовольно спросил Реддл, пронзив её колючим взглядом.       — По-моему, ты единственный, кто сможет мне дать хоть какую-то подсказку по этой теме.       — А зачем мне давать тебе какие-то подсказки? — металлический, злой смешок вырвался из его уст. — И с чего ты взяла, что я хоть что-то знаю про… это, — выразительно ответил он.       — Ты знаешь, — хитро ухмыльнулась Лилит. — По глазам вижу. Реддл, мне становится всё легче тебя читать, словно открытую книгу, — упиваясь этой мимолётной победой и, несомненно, лишь минутным ощущением своего превосходства, она расплылась в ядовитой улыбке. Ей удалось подловить старосту. — И, судя по твоей реакции, это действительно что-то весьма тёмное, что не стоит произносить вслух, а тем более, орать об этом на всю библиотеку. Так уж и быть, я пройду по этой кривой дорожке и разузнаю всё про этот крестраж, с твоей помощью или без.       — Смотри не оступись по дороге, — в его глазах вновь загорелся этот красный огонёк, а голос больше походил на шипение змеи. — Падение может быть весьма неприятным, я бы даже предположил — смертельным.       Слова прозвучали как намёк, причём достаточно прозрачный. А в свете открывшихся деталей не имело смысла сомневаться — это не пустая угроза, а именно что предупреждение. Причём и сам Реддл говорил так уверенно, будто нисколько не сомневался, что Лилит поймёт его слова именно так, как должно. Неужто он уже в курсе о её осведомлённости насчёт истории с Эйвери?       «Ну конечно, ему наверняка уже сообщил об этом Лестрейндж», — недовольно подумала Лилит. — «Впрочем, он клялся лишь в защите, а не в тотальной преданности».       Радовал только тот факт, что, как и обещал Руфус, эта осведомлённость не понесла за собой никаких печальных последствий. Правда, есть и другая, более интересная и занимательная история, и вот если Реддл догадается о том, что Лилит известен печальный итог обучения в Хогвартсе гриффиндорца Крокера, то она может начинать самостоятельно собирать вещи для переезда в Мунго или же сразу на кладбище.       В груди Лилит вступили в нешуточную схватку два диаметрально противоположных чувства. С одной стороны, она ликовала. Кажется, ей удалось найти что-то весьма интересное, что-то, о чём не хотел говорить Реддл. Почему он не торопится ей рассказать о крестраже? Это всё выглядит более чем странно и подозрительно. С другой стороны, волна мурашек, которыми вмиг покрылось всё тело Лилит под этим хищным взглядом, ярко сигнализировала о том, что лучше бы ей поскорее забыть всю эту историю как страшный сон, дабы не столкнуться с весьма неприятными последствиями и избежать этого фатального падения. Страшно ли ей было? Конечно! Интересно ли? Очень! Интуиция так и кричала, что она случайно наткнулась на что-то очень важное. А значит, после этой глупой бравады, в которой она не смогла себе отказать, стоит слегка залечь на дно и тихонечко засесть в библиотеке в надежде, что там отыщется хоть какое-то упоминание этого крестража, чем бы он ни оказался.       — Я тебя поняла, Реддл, — бесцветно отозвалась Лилит после нескольких мгновений молчания.       — Надеюсь, — продолжал сверлить её взглядом староста.       — Пора на обед, — взглянула на часы Лилит, стараясь перевести тему.       — Именно, — отвернулся от девушки Реддл, возвращая своё внимание на книгу в руке.

***

      Как бы Лилит ни хотелось продолжить шариться в запретной секции, она здраво рассудила, что таким неосмотрительным шагом привлечёт ненужное внимание к своим поискам. Потому, придерживаясь изначального плана, она отправилась к южной части чёрного озера для отработки новых проклятий. Скрывшись между деревьев, Лилит обложилась всеми возможными скрывающими куполами и приступила к практике.       На этот раз Лилит и не думала жалеть себя простенькой тренировкой. После лёгкой отработки новых тёмных проклятий и повторения уже излюбленных, она приступила к проверке и пополнению своего арсенала заклинаний для ЗОТИ и школьных дуэлей. И тут уже всё было не так радужно. Трансфигурировав три ветки в манекены, она заставила их наступать, беря её в кольцо. Условия были просты: если хоть один манекен сможет приблизиться к ней на расстояние полуметра, она проиграла. Если сможет выстоять в течение пятнадцати минут — выиграла. Если использует хоть одно проклятье — однозначный проигрыш. И вот последнее условие, как ни странно, оказалось самым сложным и, после шестой попытки, Лилит стало казаться, что и вовсе невыполнимым. По наитию, она то и дело срывалась на пусть и простенькое, но всё же тёмное проклятье. Хоть Лилит и начинала злиться, но опускать руки и не думала, а разум старалась держать сосредоточенным, холодным, что разительно отличалось от всех наставлений, которые ей давал Армандо.       

***

19 августа 1942 г.

      — Разозлись уже как следует! — сверкнув карими глазами, крикнул Армандо. Его непослушные чёрные кудри спадали на лоб, а шёлковая кофейная рубашка и вовсе, развеваясь на ветру, уже летела на землю. Оголяя загорелый накачанный торс, по которому струйки пота стекали градом, он дал девочке полторы секунды на передышку. По его мнению, этого было более чем достаточно.       — Умоляю, давай сделаем перерыв, — опершись руками на коленки, Лилит хватала ртом воздух.       Они уже третий час отрабатывали всевозможные проклятья. Вернее, Лилит пыталась их отработать, в то время как Армандо не оставлял на теле девочки и живого места от жалящих и колющих заклинаний. Левая щека Лилит до сих пор придавала ей сходство с бурундуком, который жадно напихал в щёку орехов на всё время зимовки.       — Думаешь, эти bastardos будут ждать, пока ты отдохнёшь? — не церемонясь, он послал в пытающуюся отдышаться Лилит очередное колющее заклинание. — Будешь кружиться тут до тех пор, пока не сможешь хоть немного задеть меня.       — Я больше не могу, — посылая Виртус Виолатио , крикнула Лилит.       Поначалу она опасалась использовать такие тёмные проклятья в бою против Армандо. Всё же, если он не успеет среагировать и выставить щит или отскочить, то последствия могут быть весьма плачевные. Только вот вскоре Лилит поняла: он точно успеет среагировать, так что сейчас, не мучаясь угрызениями совести и принимая тщетность всех своих попыток хоть как-то дотянуться до Армандо, эти проклятья легко слетали с её языка.       — Если не можешь, значит ты труп, niño, — уворачиваясь, крикнул Армандо. — Пусть твоя злость, твоя ненависть станут твоей силой! Заставь этих bastardos пожалеть о том, что связались с тобой. И тогда ярость гнева твоего да постигнет их! Тогда ты одержишь верх!       Тренировка продолжалась ещё два часа, несмотря на накрапывающий дождик, сменяющийся палящим зноем Милана, несмотря на многочисленные раны Лилит. В конце концов, когда ей удалось заставить Армандо слегка замешкаться, он смиловался над ученицей.       Упав на траву, Лилит невидящим взглядом уставилась в кроны деревьев. Начинался бой на опушке, но чем дальше, тем больше они отгоняли друг друга в глубь леса. Солнце уже садилось за горизонт, а лёгкий туман укрыл Лилит словно одеялом.       — Слабо, — опустился рядом с ней Армандо. — Очень слабо, niño. Так мы долго не протянем.       — Ты бывший мракоборец, — повернулась на него Лилит. — А я просто девочка, куда мне тягаться с тобой?       — Какая разница, кто есть кто? Статусы, роли не имеют никакого значения, важна только ты и твоя сила. И в тебе эта сила есть, niño. Освободи её, дай ей растекаться по твоим венам калёным железом. Разреши ей стать частью тебя. Позволь ярости и гневу захватить тебя полностью, чтобы закалить тело и дух.       Вставая, Армандо протянул Лилит руку:       — Пора в палатку. В этом лесу небезопасно после захода солнца, — когда девочка, принимая помощь наставника, кое-как поднялась на ноги, беглецы отправились в своё временное жилище.       Обняв Лилит за плечи, он усадил её у котла и принялся колдовать над ужином. На небе уже вовсю светили яркие звёзды, в которых Лилит, вспоминая уроки астрономии, пыталась различить созвездия. Мама говорила, что те, кто ушёл из этого мира, становятся новыми звёздами на этом огромном, бесконечном тёмном небосводе. Может, прямо сейчас ей с неба широко улыбается отец или из созвездия Ориона на неё нежно смотрит мама. А бабушка наверняка недовольно взирает на неё с кончика лука стрельца.       — Завтра с утра продолжим, — разливая по чашкам суп, сказал Армандо. — Твои desagradable щиты ни на что не годятся… — Проследив за задумчивым взглядом Лилит, он вслед за ней всмотрелся в ясное, звёздное небо: — Es muy temprano para que nosotros vayamos al cielo.

***

      Впоследствии она вспоминала эту, одну из первых, тренировок с тёплой, греющей сердце нежностью, ведь та оказалась самой простой из всех. То, что было дальше, больше походило на шоу на выживание. Армандо не щадил её, а Лилит уже и не пыталась ныть или просить передышку, выжимая из себя все силы до последней капли. Иногда Армандо на своих руках уносил Лилит с тренировок, потому что и ноги, и тело едва ли отзывались на просьбы и уговоры, отказываясь подчиняться мозгу. Но Лилит не жаловалась. Больше никогда она не смела показывать слабость. Её ярость и гнев захватили её полностью, закалив тело и дух, а сила текла в венах калёным железом. Она стала солдатом, который шёл вперёд несмотря ни на что, отбросив жалость и сожаления.       «Вот бы сейчас вновь потренироваться с Армандо», — подумала Лилит, отбрасывая в сторону манекен с помощью депульсо. «Тогда бы пришлось эвакуировать весь Хогвартс, он бы и кирпичика от здания не оставил», — горько усмехнулась Лилит.       Время ужина стремительно приближалось, потому Лилит, подводя итог своей тренировки, направилась в замок. В целом, победить манекены с помощью только лишь заклинаний ей удалось, а значит, когда наступит время вступить в очередную учебную дуэль, она должна суметь сдержать весь свой пыл. Вот только эти манекены — не Реддл. И, в отличие от старосты, в них нет никакой реальной угрозы, которая заставляла бы глаза застилать этой пеленой ярости.

***

      

21 сентября 1944 г.

      Всю последующую неделю Лилит старалась держаться тихо и неприметно, делая вид, что целиком и полностью погрузилась в учёбу. Впрочем, это отчасти соответствовало правде. Всё же ведение параллельно двух проектов по рунам — скандинавским и славянским — выжимало много сил. Но Лилит уже удалось найти кое-что весьма любопытное. Коловрат действительно обладал большой силой, а в совокупности с другими рунами мог поглощать действия заклинаний. Склоняясь над пергаментом, она выжидала момент, когда Реддл уйдёт из библиотеки, чтобы начать и третий, самый сложный проект — штудирование запретной секции в поисках информации про крестраж. И вот тут успехов не было ровным счётом никаких. Сколько бы книг она ни прочитала, как бы упорно ни выискивала среди оглавлений заветное слово, не находила и намёка на что-то подходящее. Солнечный четверг так и манил на улицу, только вот Лилит шла по чётко намеченному плану, копаясь в книгах по тёмной магии.       — Как ты, мышка? — подсел к ней Лестрейндж. — У-у-у, — окинул он взглядом стопку книг на её столе, — ты планируешь занять место Гриндевальда?       — Да вот ищу, чем ещё можно проклясть вашего старосту, — тяжело выдохнув, шумно захлопнула книгу Лилит. — Проект по рунам, — ответила на выжидательный взгляд Руфуса она.       Лестрейндж лениво подбросил в руке зелёное, сочное яблоко, которому, Лилит не сомневалась, совсем не место в библиотеке. Впрочем, Руфус редко обременял себя рамками правил и приличий.       — Я вот всё гадаю, — поморщился он, укусив кислый запретный плод, — ты ещё долго будешь держать меня за идиота? Избавь меня от этого позора, Лита, прошу, — усмехнулся Руфус. — Не хочешь говорить, чем занимаешься — не говори, но не пытайся так глупо лгать.       — У меня действительно есть проект по рунам, — смущённо ответила Лилит.       — Но… — предложил ей продолжить фразу Лестрейндж.       — Но эти книги не имеют к нему совершенно никакого отношения, ты прав. Прости.       — Расскажешь?       — Не-а, — широко улыбнулась Лилит, покачав головой.       — Ну и чёрт с ними, — заключил Руфус. — Как у тебя дела с Биддером?       — Я совсем забыла про этого идиота, — устало откинулась на спинку стула Лилит. Впрочем, у неё действительно были вещи куда более важные и срочные, чем выяснение отношений со старым «другом». — Слухи продолжаются?       — И не думали утихать. Впрочем, я тоже время не терял, — заговорщически подмигнул он. — Мои болтрушайки не сидели сложа пёрышки и разнесли интересную весть. Теперь и первокурсники знают, что Брутус Биддер распускает эти слухи, потому что желает спрятаться за твоей юбкой, пытаясь скрыться от гнева Малфоя, с которым наша опасная дуэлянтка водит дружбу. Твоя нынешняя репутация хоть где-то послужила нам на пользу.       — Стоп, — ошарашенно прервала Лестрейнджа Лилит. — Давай по порядку. Что ещё за болтрушайки?       — Мои милые птички, что щебечут мне на ушко все свежие слухи и сплетни, — лукаво улыбнулся Руфус, обнажая ряд белоснежных зубов, — а иногда не прочь и полетать по Хогвартсу, чтобы разнести ту информацию, которую мне хотелось бы донести до остальных студентов и преподавателей.       — Это кто-то типа шпионов?        — Ну-у-у, — ухмыльнулся Руфус. — Зачем так грубо? Это лишь невинные птички, что и пальцем не тронут.       — Но и птички могут больно клевать.       — Если я их попрошу, — подмигнул Лестрейндж.       — И кто же эти птички? Слизеринцы?       — Зачем же ограничиваться одним факультетом? — деланно удивился он. — Посмотри туда, — кивнул он на дальний стол, за которым сидела компания гриффиндорок с пятого курса.       — Твои?       — Да, — гордо ответил Лестрейндж. — Они везде, Лита, на всех факультетах.       — И сколько их?       — Больше, чем ты можешь себе представить, — заговорщически улыбнулся он. — Буквально на каждом шагу.       — Ну ты даёшь, — ошарашенно произнесла Лилит, глядя на Руфуса совсем другими глазами. За маской этого обаятельного, ленного кота прячется самый настоящий, притаившийся в кустах, хищник. — И как тебе удалось их всех заманить под своё крыло?       — А ты не видишь эту шикарную улыбку и очаровательную мордашку? — указал он рукой на своё лицо.       — Интриган, — усмехнувшись, заключила Лилит.       — Хорошо, что этот интриган на твоей стороне, верно?       — Верно, — кивнула она. — Я буду держать рот на замке.       — Разумеется, — Руфус встал, подавая Лилит руку. — Пошли на ужин, мышка. Хватит с тебя книжек на сегодня.       После ужина слизеринцы разделились. Малфой и Лестрейндж скрылись в коридорах вместе с Реддлом, Розье и Оливия пошли на вечернюю прогулку по Хогвартсу, Эйвери отправился к профессору Бири, чтобы обсудить внеурочный проект по травологии, а Нотт и Мальсибер рванули на заседание шахматного клуба. Предоставленная самой себе Лилит смело направилась обратно в библиотеку. Уже остановившись перед вращающимися лестницами, она поняла, что забыла обновить закончившиеся ещё сегодня днём чернила, и разочарованно поплелась к подземельям.       Проходя мимо узкого тёмного коридора, в тупике которого находилась статуя Салазара Слизерина, Лилит услышала звонкий голос совсем еще юного студента. Отборнейший набор нецензурных слов, которые лились из детского рта друг за другом, поражал воображение.       — Антонин? — брови Лилит поползли вверх, когда она, ведомая тревогой, свернула в коридор.       Оперевшись на мантию Салазара, на полу сидел Долохов. Задрав брючину, он пытался руками остановить кровь. Глядя на эту картину, Лилит даже решила закрыть глаза на небывалое красноречие второкурсника.       — Что случилось? — нахмурилась Лилит, присев на корточки перед мальчиком.       — Ничего… — испуганно произнес он       — Ты меня держишь за слепую? Или за дуру? — саркастично поинтересовалась Лилит, кинув выразительный взгляд на кровавую рану. Да уж, теперь она понимает, как выглядит со стороны, когда пытается обмануть Лестрейнджа. — Сейчас же идем в больничное крыло.       Лилит уже направила палочку, чтобы левитировать Антонина, как он, чуть ли не подскочив, запротестовал:       — Нет! Мне нельзя в больничное крыло!       — Тебе нужно в больничное крыло, — с нажимом произнесла девушка.       — Пожалуйста, нет! Миссис Тилли точно спросит, откуда рана, и мне придется рассказать, а тогда меня выгонят из Вальпургиевых рыцарей, — едва ли не плача, начал тараторить Долохов. — Я и так там самый младший! Лестрейндж меня убьет, если узнает. А Малфой даже думать не станет, сразу вышвырнет. А если он меня вышвырнет, то я никогда не подружусь с Томом!       Лилит тяжело выдохнула, решив оставить разборки и выяснение того, что это за «Вальпургиевы рыцари» и почему вылететь оттуда страшнее, чем лишиться ноги, на потом. Девушка аккуратно закатала кровавую штанину повыше.       — Рана небольшая, заклинание прошло по касательной, — заключила она после осмотра. — Что это?       — Редукто.       «Да уж, если бы это заклинание послал сам Реддл, то от Антонина и живого места бы не осталось», — заключила Лилит.       — Сильно болит?       — Почти не болит, только вот кровь… Когда стою, начинает сильнее течь.       — Ох, Мерлин… — закатила глаза Лилит. — Жди меня тут. И прошу, ради всего святого, прекрати орать нецензурщину на всё подземелье.       Антонин густо покраснел и сдержанно кивнул.       Наколдовав на ране тугой бинт, Лилит накинула на коридор дезиллюминационное и, на всякий случай, заглушающее заклинание и поторопилась в спальню. Достав из сундука рябиновый отвар, кровевосполняющее зелье и настойку растопырника, она поспешила обратно.       Во время того, как Лилит аккуратно, беря пример с Реддла, поливала рану зельем, Антонин сидел с сжатыми губами, стараясь не проронить и звука. Зная мальчика, Лилит была уверена, что тот не хочет выглядеть слабаком перед старшекурсницей, которая, к тому же, является девушкой. Да уж, Долохов всегда стремился быть похожим на Малфоя, Руфуса и Реддла в одном лице, и как бы это стремление не привело его к неприятным последствиям.       — Кровь я остановила, рана скоро затянется, — опёрлась о стену Лилит. — Но стоит убедиться, что этого достаточно для восстановления. Если ты боишься идти к миссис Тилли, то нужно показать тебя Оливии.       — Нет! — запротестовал с новой силой Долохов.       — А с Гринграсс-то что не так?       — Она расскажет Розье, и тогда они меня вышвырнут.       — Так, давай по порядку, — остановила его Лилит. — С кем ты подрался?       — С Уизли.       — Билиусом?       — Нет, Билиус, на удивление, нормальный. А вот его брат — Гаррет, совсем отбитый. Постоянно называет меня гнилым слизняком! Я уже не могу это терпеть! — яростно возмущался мальчик, крепко сжав кулачки. — Лилит, я правда старался не встревать в драки, но он напрашивается! Они создали кружок «против гнилых слизняков», ну как это можно терпеть?       — Уизли пострадал?       — Нет, — со злостью выплюнул Долохов. — Ублюдок.       — Не выражайся! — смерила мальчика Лилит. — А теперь, мой дорогой, скажи мне, пожалуйста, что это еще за Вальпургиевы рыцари?       Глаза Долохова стали похожи на два сверкающих больших галеона.       — Но… — удивление быстро сменилось страхом. — Ой, прости, мне, кажется, уже пора, — торопливо сказал он. — Спасибо за помощь, — мальчик уже было припустил в противоположную от Лилит сторону, когда она буквально поймала его за шкирку.       — Ну-ка, быстро говори, — приказала Лилит, держа парня за самый верх мантии, который слегка передавил ему горло. — А то я все расскажу и Лестрейнджу, и Малфою, и самому Реддлу.       Поджилки Долохова затряслись, но он принял верное решение:       — Я думал, ты знаешь. Только не говори никому, что это я тебе рассказал, ладно? — умоляюще посмотрел он на Лилит.       — А с чего бы я должна была знать?       — Ну как, ты же ходишь в компании Тома.       — А компания Тома связана с этими Вальпургиевыми рыцарями? — решила подтвердить очевидную догадку Лилит.       — Ну да, они ведь там главные.       — Как интересно, — хищно усмехнулась Лилит. — И что это за тайная организация?       — Там ничего такого, — поспешил успокоить мальчик. — Мы просто собираемся и обсуждаем разные темы.       — Какие темы? — строго спросила она.       — Разные, — как истукан, повторил Долохов.       — Я ж придушу тебя сейчас, балбес, — устало сказала Лилит, слегка дёрнув мантию на себя. — Сам говоришь, я из их компании, мне можно доверять.       — Ладно-ладно. Ты бы все равно рано или поздно узнала, — сдался Долохов. — Мы обсуждаем важность чистоты крови, осуждаем дурацкие законы о секретности перед глупыми маглами, размышляем о магическом потенциале чистокровных волшебников и прочее.       — Понятно, — протянула Лилит. — И сколько же вас там?       — Не очень много. Половина седьмого и шестого курса, четверо ребят с пятого, двое с четвертого и я…       — А вещает на эту аудиторию сам Реддл, верно?       — Нет, в этом году это Абраксас, но Том главный.       — Как занимательно, — хищно сказала Лилит.       Как оказалось, четырьмя факультетами и парочкой клубов не ограничиваются студенты Хогвартса. Тут тебе и компания гриффиндорцев с весьма сомнительной инициативой — «против гнилых слизняков», и болтрушайки Лестрейнджа, и, конечно, Вальпургиевы рыцари Реддла. Может, ей самой уже впору создавать свой клуб — «против всех»?! Сколько же тут ещё таких подпольных кружков по интересам? Причём интересов весьма неоднозначных.       — Ну ладно, Антонин. Так уж и быть, я сохраню твой секрет в тайне. Но у меня есть одно условие — ты стараешься обходить стороной Гаррета и не трогаешь Билиуса. Договор?       — Я постараюсь, — недовольно ответил Антонин.       — Нет, так не пойдет.       — Договор, — кивнул Антонин.       — Все, теперь можешь идти, только аккуратно.       — Спасибо за лечение, Лилит. Я не забуду твоей помощи, обещаю, — благодарно посмотрел на девушку Долохов и поковылял в гостиную факультета.       По дороге в библиотеку, Лилит крепко задумалась. Она и предположить не могла, что Реддл уже начал распространять свои радикальные идеи по Хогвартсу.       «Весьма деятельный человек, времени зря не теряет», — усмехнулась она.       Сколько же ещё сюрпризов ей преподнесёт нахождение на Слизерине? И все эти сюрпризы так или иначе связаны с личностью Тома Реддла. Ей попался на редкость удивительный персонаж. Что ж, работы по рассекречиванию старосты у неё ещё выше крыши.