Моя сила делает меня слабым

Алан хотел раскрыть конверт, как только они сели в машину, но Нил предусмотрительно отобрал бумажку, спрятав ту в сумку. По его мнению надо было устроиться в нормальной уединённой обстановке без лишних глаз. Сам Нил ничерта не понимал в медицине, анализах и их значениях. Алан уже называл то, на что они сдавали кровь и слюну, но Нил забыл. Биология и химия никогда не были по его части. Вот математика и языки — да, они были созданы адекватными людьми для других адекватных людей. Биология ещё ладно, но химия… Сколько раз он бы не пытался начать её учить в школе, из этого ни разу ничего дельного не выходило. Поэтому Нил в какой-то степени уважал Алана, ведь тот специализировался в большей степени на химии. Трейлер ничем не отличался от прошлого раза, за исключением одной маленькой детали — Алан не убрал его подушки и покрывала с диванчика. Нилу показалось это таким странным и незнакомым, будто есть место, в которое он может вернуться, где его будут ждать. Либо вчера ночью Алан успел подобрать ещё одного бомжа-супермена и пригреть у себя дома, что менее вероятно, но Нилу хотелось верить именно во второе. Первый вариант хоть и больше поддавался логике, но не укладывался в мыслях. — Это зачем? — Прямо спросил Нил, указав на диван. Алан по всей видимости не понял суть вопроса и его смысл, поэтому ответил только после того, как удостоил его взглядом, подразумевающим высказывание «ты идиот?»: — В смысле? Ты ж тут спал. — Но ты не убрал. — А должен был? — Усмехнулся Алан. — Вдруг ты ещё тут спать захочешь. Что за тупые вопросы? Ты так результаты анализов оттягиваешь? Нил больше ничего не сказал. Он молча опустился на место и вынул конверт из кармана безразмерной кофты. Его выматывало, что надо постоянно носить вещи с длинным рукавом, а особенно кофты. Нельзя было надеть не то что майку, а просто футболку с длинным рукавом. В кофтах были карманы, куда он почти всегда клал свой блокнот. Привычка теребить тот, держа руку в кармане, появилась очень давно, ещё при жизни матери. Та одёргивала его, потому что ей казалось, что кто-то со стопроцентной вероятностью заметит странные движения. И опять это оказалась её бессмысленная паранойя, которая никак себя не оправдала. — Можешь снять кофту. Душно же. Прозвучало так неожиданно и внезапно, что Нил оторвал взглад от конверта, который сверлил им последние несколько секунд. Был единственный человек при котором он мог находиться в бегах, не пряча тело, и этот человек уже несколько лет мёртв. За прошедшие годы, проведённые исключительно с прикрытыми руками, казалось непозволительным свободно разгуливать с голой кожей перед кем-то ещё, помимо матери. Теперь у него был Алан, который тоже знал именно Натаниэля и его историю, но Нил всё равно не мог позволить кому-то ещё так приближаться к нему. Близость синоним слова «доступность», а если ты доступен для кого-то — этот кто-то в силах тебе с лёгкостью навредить. Мать так делала Все, кто были близко так делали. Поэтому Натаниэль больше не позволит к себе приближаться, вот к Нилу пусть лезут, хавая его нытьё, но к Нату даже на шаг не подходят. К своим семнадцати годам Нил плотно оброс надёжной коркой безразличия, которая не раскололась бы даже выиграй он чемпионат по экси. По этой причине сейчас он не почувствовал абсолютное ничего за исключением странно учащённого для него пульса. — Вскрывай, — потребовал Нил, указав на конверт. — Я думал ты сам хочешь… Точно мне? — Да. Я нихуя не пойму в том, что увижу. Даже если пойму, не смогу правильно интерпретировать. Алан подозрительно глянул и взял конверт так осторожно, будто там лежал грёбанный тест на отцовство. Его пальцы еле заметно подрагивали, не будто он пытался сдержать это. Больше походило на волнение, которое было не совсем сильным, чтоб заставить пальцы дёргаться. Послышался звук рвущийся бумаги, когда Алан наконец начал распаковку. Он медленно достал и развернул листок, прежде, чем начать изучать его содержимое, кинул серьёзный взгляд на Нила. Тот его встретил полностью равнодушно, намекая, что можно было бы действовать чуточку живее. Тяжёлый вздох, громко-показательный, видимо, был обязателен, ведь только после него Алан вернул своё внимание обратно к тексту. Его глаза быстро забегали туда-сюда. По мере того, сколько времени проходило, они расширялись и расширялись. Нил не нервничал — не умел, но ему хотелось как можно быстрее узнать, что тот там увидел. Наконец, спустя ещё несколько минут, сопровождаемых неразборчивым бормотанием, Алан неуверенно произнёс, передавая бумагу: — Так, смотри, попробую объяснить. Хотя, если честно, я сам не особо разобрался… Это прям очень странно, — Алан придвинулся ближе, ставя свой палец на печатные строки. — Начнём с простого: твои эритроциты в норме, как у обычного человека, они гоняют кислород и углекислый газ по организму. Лейкоциты повышены, что у нормальных людей обычно указывает на инфекцию, воспаление или что-то в этом роде, но у тебя… Я не знаю причину. Пока мы сделали общий анализ, чтобы понять, в каком направлении нам двигаться, он не даст никакой конкретики. Тромбоциты и фактор роста эндотелия сосудов пиздец как завышены, что может объяснить твою сумасшедшую регенерацию, у людей при таком уровне появляются тромбы, но не у тебя. Также повышен уровень белков. — И что в этом всём такого странного? Или ты думал, что кровь будет по анализам, как томатный сок? — То, что Нил пока услышал, звучало абсолютно…типично? По крайней мере для него. — Проблема не в этом, — серьёзно ответил Алан. — Видишь? — Он ткнул в прочерк на том месте, где должна была быть прописана группа крови. — Тебя тупо не смогли типировать. Ты не подходишь ни под одну. А ещё у часть твоих лейкоцитов типировать тоже не получилось. Их просто нет у людей. Почему он не удивлён? Даже несмотря на то, что выглядел как обычный человек, всё равно таковым себя не считал. Нил думал, что такой же, как те подопытные, тогда из-за чего удивлён Алан? Будто прочитав его мысли Бейкер сказал: — Кровь других участников была человеческой, она не изменялась. Типо, я не помню чего-то такого в записях отца. Вдруг я ошибаюсь, конечно, лучше перепроверить. Меня нихуя не устраивает. Мы сделали это, чтобы получить ответы на вопросы, а в итоге какая-то конкретная ебанина. — Часы на стене пропиликали девять утра. Алан резко замолчал, будто те его перебили, но тут же продолжил. — Я хочу съездить домой, чтоб забрать часть записей отца, которые он там хранил. Погнали вместе? — Что у тебя за мания делать всё вместе? — Так интереснее, а тебе не надо будет лишний раз играть шоу. Только плюсы, — парировал Алан. С одной стороны предложение действительно звучало заманчиво, но с другой это была бы его первая поездка без цели побега за последние несколько лет, которую он потратит на разбор своей ненормальности. Нилу придётся отсутствовать три дня, может даже четыре, что значит пропуск тренировок. Кевин будет плеваться ядом, что не вызывало ничего логически положительного и не нравилось Нилу. Хотя не придётся лишний раз сталкиваться с доставучкой в лице сумасшедшего Миньярда, который ходит надзирателем за высокомерной доставучкой. Но о чём Нил вообще думает, Ваймак же может в принципе никуда не отпустить. желание ехать не было настолько сильным, чтобы перечить возможным запретам. — Посмотрим, — самый нейтральный ответ из всевозможных. Шансы итога ровно пятьдесят на пятьдесят. Нил подумает обо всём ещё раз, но позже, желательно один, без выпытывающих серых глаз рядом. — Сообщи, как решишь. А сейчас давай завтракать. — Алан выбирался из-за стола к холодильнику. — Могу предложить…эм… Яичницу или омлет? — Я в мишленовском ресторане? Алан презрительно фыркает: — Там бы тебе втюхали фаршированное клубникой перепелиное яйцо с конфи за несколько сотен. Могу устроить. — Буду омлет, — ограничился Нил. Возможно он сможет к этому привыкнуть или уже привык. Это пугало, безусловно пугало. Иногда Нил задумывался о том, что значит быть близким с кем-то. Вокруг в школе было столько людей, которые легко открывались друг другу, делились своими мыслями и переживаниями. Были ли они с матерью близки? Мэри буквально вбила в него, насколько привязка к другому могла быть опасна. Она орала громким шёпотом, вместе с этим швыряя вещи: «Не позволяй им слишком близко подойти. Ты станешь причиной возвращения в Балтимор». Она породила в нём мысли, что близость с кем-то — это обязательная утрата независимости и непозволительная опасность. Даже минутный диалог с прохожим, который спрашивал дорогу, мог привести к часовой нотации. Поэтому каждый раз, когда Натаниэль начинал чувствовать, что между ним и каким-то человеком возникает что-то большее, нежели диалог «что было задано?», внутри него срабатывал защитный механизм. Он никогда больше не заговаривал с тем человеком, а прятался за стенами, которые сам же и построил. Ему было всё равно — он же бесчувственный кусок мяса. Но в то же время Нат осознавал, что без взаимоотношений с кем-то жизнь становилось мрачной и тягучей, как слякоть. Он видел, как другие смеялись вместе, поддерживали друг друга в трудные времена, о чём Натаниэлю оставалось лишь размышлять в одиночестве. Уже очень длительное время рядом с ним не было никого, перед кем можно было не быть ни Алексами, ни Нилами. Его это пиздец заебало. Иногда он ловил себя на мысли, что, возможно желает, чтобы однажды найти человека, которому сможет довериться практически также, как доверял своей матери или Кевину с Жаном. Алан мог стать таким человеком. Сейчас, сидя у него дома за вкусным, несмотря на наличие в холодильнике одних яиц, завтраком, эта мысль всё больше не давала покоя. Это было слишком нормально, а поэтому странно. Всё, что типично для других, для Натаниэля являлось красным флагом, — так постоянно заявляла Мэри. Поэтому он не мог просто сидеть и наслаждаться происходящим, без ожидания неминуемого краха от судьбы, который его настигнет. Натаниэль уже преступил все свои, и не только, принципы, выбравшись из уютной дыры в виде Милпорта и обосновавшись на новом месте слишком открыто. Наверное, если им с Эндрю удалось бы найти общий язык, Нил может быть и остался в команде. Если отец придёт за ним, то ну… ладно? Когда жизнь является бессмысленным существованием, надо что-то менять. По сути у него не было никаких вариантов, кроме как продолжать играть со своим отцом в кошки-мышки. Деятельность без адекватной логической точки завершения. Обратиться к родственникам матери не звучало как что-то утешительное. А это рано или поздно пришлось бы сделать в любом случае, ведь деньги не вечные. Но обо всём этом Нилу придётся поразмыслить в ближайшие ночи до начала игрового сезона — конца их соглашения с Эндрю. Его ещё никогда не привлекал вариант перестать прятаться от неизбежного, а протянуть момент самого, возможно, спокойного периода в своей жизни. Пока же надо сосредоточиться на сегодняшнем дне и, как раньше, не задумывать наперёд. Алан предложил подбросить Нила до тренировки, на что тот ответил согласием, но попросил высадить его не у стадиона, а у своей бывшей гостиницы. Когда Нил подошёл к воротам, там уже стояли Кевин и Эндрю. Где были остальные, он не знал, но решил не утруждать себя размышлениями над этим. До начала тренировки Кевин не сказал ему ни слова, видимо, всё ещё дуясь на последнюю их стычку. Эндрю же выглядел слишком лишённым энергии, чтобы делать вообще хоть что-то, поэтому почти сразу же развалился на трибунах. Даже немного удивило отсутствие косых взглядов, которые обычно ещё сопровождались шёпотками с другими членами команды. Кевин продолжал показ упражнений, параллельно косо поглядывая на деревянную клюшку у новичка. Нил догадывался, что для Кевина значило лишение предыдущего уровня мастерства. Рико ударил по самому больному для Дэя, у которого большая часть эго держалась на умении играть. В Эверморе все знали, кто на самом деле должен носить цифру один, но ни один не говорил об этом вслух. Наверное, это знал и сам Рико, поэтому так резко метался в своих чувствах от любви до ненависти. На самом деле Натаниэль никогда не вникал в атмосферу их взаимоотношений, потому что, во-первых, у него был Жан, во-вторых, он был слишком мал и глуп, чтобы правильно интерпретировать взаимосвязь названных братьев. Нат понимал — происходящее неправильно, а Рико конченый мудак, а прям углубиться и влезть во всё это не пытался. У него были свои проблемы, тем более корт и Вороны не должны были стать приоритетом его жизни. Повезло, что благодаря своей силе Натаниэль мог не уделять всё своё время тренировкам, иначе его бы вообще к игре не допустили. Служение главной ветви Мориам, а конкретно Итиро, всё ещё оставалось причиной его существования. Приходилось совмещать учёбу в школе, встречи с молодым Итиро и экси, которое было собственным желанием. Если б Господин Кенго, Итиро или же отец не сочли идею проживания в Воронах полезной, то ничего бы не было, даже друзей. С одной стороны был Итиро, который вёл себя слишком дружелюбно, на взгляд Ната, для Господина. У них существовали какие никакие правила в отношениях, но будто бы тех никто особо и не придерживался. Они могли иногда вместе поиграть в видеоигры, пока ждали возвращения отцов с очередного заседания всех подчинённых, могли пообсуждать новых бизнес-партнёров компании в непринуждённой форме или же Итиро мог подсказать ответ в какой-нибудь задачке, когда заставал Ната за распечатанными листками домашних заданий в комнате отдыха. Однако существовало правило — Натаниэль не имеет права первым заговаривать с Молодым господином вне работы. Только одно оно уже говорило всё об их отношениях, Веснински никогда не смогут стоять там, где стоит семья Мориам. Тренировка прошла как в тумане, Нил даже не заметил, когда Кевин закончил отрабатывать удары по воротам. Опомнился только, как в корзине закончились мячи, пока он продолжал шерудить рукой по пустому дну. В ту секунду в мир словно вернулись все звуки: недовольное постукивание клюшки Кевина об пол, звук электричества ламп и просто шум жизни. Нил поднял растерянный взгляд на Дэя, получив в ответ максимально недовольный: — Хватит витать в облаках, ты сюда тренироваться пришёл, а не бездумно мяч в стену швырять. — Сколько раз я попал? — Примерно четверть мимо, и это с пустыми воротами! Запомни, ты должен выходить на поле, оставляя всё личное за его пределами. Мысли только об игре, а не о том, какую футболку из своих пяти наденешь завтра. Понял? — Их не пять, — растерянно отозвался Нил. Раньше такого никогда не было: сонливость дома у Эбби, витание в облаках. С ним начало происходить что-то странное, тело вновь выходило из-под привычного контроля, как тогда в тринадцать лет. Тем более, Нил и раньше мог не сосредотачиваться на игре, но всё равно всегда забивал в ворота, особенно когда те стояли без защиты. Можно сказать, что его это напугало. То есть напугало бы, чувствуй он хоть что-то. — Я больше трёх на тебе вообще не видел, — парировал Кевин. — Не уходи от темы. Ты будешь нормально играть или нам стоит начать искать нового нападающего, чтобы успеть до начала игрового сезона? — Господи, Кевин, хватит нести хуйню, — не выдержал Нил, которому хотелось поскорее свалить (один из немногих раз в своей жизни) со стадиона. Вот бы пойти к Алану и спокойно обо всём поговорить, не скрываясь за несуществующей личностью. Но ему нужно ждать, пока сначала Дэй выйдет с поля, потом помоется, и только потом можно будет пойти отсюда нахер. Нахер, потому что не к Алану, а к тренеру. — Чтоб послезавтра и вообще никогда такого позора от тебя больше не видел. Нил кивнул. Дэй никогда не умел особо мотивировать. Когда Кевин ушёл, Нил ещё какое-то время оставался на поле, делая вид, что отрабатывает удары, при этом больше не улетая в свои мысли. Он тренировался, пока не увидел фигуру, направляющуюся к трибунам, и только тогда вышел с поле. В раздевалке ожидаемо никого не было. Нил смог спокойно принять душ, после по привычке переодевшись в кабинке, и только потом вышел наружу к шкафчикам. Джостен даже не удивился, когда заметил на лавке скучающего Миньярда. — Это традиция такая, поджидать меня после душа? Рассчитываешь, что выйду голым? — Ты что-то скрываешь, только слепые тупицы этого не замечают. Мне надо им как-то помочь, не думаешь? — Ты пришёл к этому потому, что я не люблю ходить голым? — вскинул брови Нил. — Я залез в кабинет тренера и полистал твоё личное дело. Под одеждой скорее всего синяки или шрамы. Я думаю, что шрамы. Вряд ли это синяки, раз колотить некому. Родителей-то нет, а? — С поддельной хитростью, будто выбалтывая самую страшную сплетню, заключил Эндрю. — Ты этого не делал, — пожал плечами Нил, поворачиваясь к шкафчику лицом. — Моему тренеру нечего было писать в моём деле, что могло бы заинтересовать хоть кого-то. А в душ я всегда ходил последним. Интроверт, знаешь таких? Было заметно, как пропал запал Эндрю. Тот видимо рассчитывал вывести Нила на такие эмоции, как напряжение или страх, которых в итоге не последовало. Вероятно, таким образом Эндрю хотел разнюхать про новичка что-то ещё интересное. Как жаль, что его план провалился. — Я тебя разгадаю, хочешь ты или нет. Ждёшь начало тренировок полным составом? — Насколько сильно я тебе интересен, что ты продолжаешь вести этот бессмысленный диалог? — Вопросом на вопрос ответил Нил. Уголок рта Эндрю дёрнулся, после чего тот произнёс: — Кевин велел тебя подопнуть — слишком долго копаешься. Шевелись и пиздуй к машине. Осознание того, как его всё заебало, пришло с уходом Эндрю из комнаты. Он здесь ни дня не может провести в своём понимании спокойствия. Уехать с Аланом реально то, что ему сейчас нужно. Пара дней передышки от них всех пойдёт ему на пользу и послужит разгрузкой перед очередным побегом и вероятным расставанием с Аланом навсегда. Тренера пришлось поставить перед фактом за их совместным обедом в квартире. Реакция Ваймака была довольно предсказуема: немного переживаний, а в итоге всё равно согласие. Нилу осталось попросить телефон, чтобы сообщить Алану своего конечное решение и дожидаться завтрашнего утра с невероятно вырвиглазной машиной на парковке.