Vires in nexu

      — Сколько нам еще?        Гермиона идет по редкому снегу, переступая очередные корни деревьев.       Пойти к месту с разрешенной аппарацией в Норвегию — неотъемлемая часть на пути к тому, чтобы там оказаться. После их четверти часовой ходьбы вдоль деревьев из огромного сада Малфоев, уходящих куда-то вверх и перетекающих в некультурные растения у начала редколесья, крутой склон заставляет всех тяжело дышать.        Они минуют еще одну заросль леса, когда Грейнджер восстанавливает дыхание по мере замедления их шага.        Пэнси, остановившаяся впереди, разворачивается к ней лицом.        — Отсюда легче всего трансгрессировать. Как-то нам удалось убедить президента выдать нам постоянный разрешенный порт-ключ с удобной нам местности, — она встает около пня срубленной хвои.        Драко и Блейз следуют ее примеру, занимая места и образуя незамкнутый круг.        — Довольно близко, не так ли? — с сарказмом бросает Забини, оперевшись о колено и рвано выдыхая.        Когда Гермиона замыкает собой окружность, Малфой выставляет какой-то мраморный предмет перед ними. Шепчет заклинание себе под нос, после чего слышится щелчок, и шар замысловатой формы вдруг раскрывается, поделившись на доли. Со стороны можно подумать, что это цветок. Возможно, очень густая и высокая кувшинка с высокой серединкой. Он поднимает глаза, окидывая каждого внимательным взглядом.        — Все помнят свои роли?       Паркинсон и Блейз незамедлительно кивают, пока Грейнджер чуть не делает этого по привычке.        Стоп. Что?       — Роли? — она замирает даже, так и не притронувшись к кувшинке, пока все склоняются вперед и хватаются за ее лепесток.        Драко лениво переводит на нее взгляд, наклоняя голову. Смотрит какое-то время, не выражая никаких эмоций. Гермионе даже кажется, что он хочет что-то сказать, пока не встревает Блейз.        — А, ну так это просто. Пэнси соблазняет президента. Я быстренько краду диадему у Поттера, которого тот прячет у себя. А ты, — он бегло окидывает ее взглядом, делая акцент на последнем, — ты поможешь нам удержать его на месте. Чтоб не рыпался.        Он кивает ей на цветок, когда Грейнджер переваривает информацию. Забини в своем репертуаре. Вот только, вдруг это правда? А ей никто не сказал. У всех уже расписаны роли… кроме Малфоя.        — А что будешь делать ты, Мал… — она не успевает договорить, потому что чувствует, как всех закручивает, стоило ей только прикоснуться к лепестку.        Никто ей не отвечает. Может быть, хотя бы потому, что сейчас выглядят, как смешанное месиво черных и бежевых оттенков. И оно крутится перед ее глазами довольно медленно. Не так, как должно при трансгрессии.        Гермиона смотрит на свою руку, которая должна была касаться цветка, вот только та перехвачена чужой рукой. И абсолютно свободна.        Проходит секунда. Слышится хлопок. Перед глазами на миг темнеет, а когда зрение проясняется Грейнджер видит Драко, держащего ее кисть. Он успел схватить ее так быстро, что она даже не заметила и не почувствовала.        — Что…что ты сделал? — она пытается освободиться от цепкой хватки. Смотрит на него снизу вверх, еще раз отмечая их разницу в росте.        Солнце частично попадает ей в глаза, лишь Малфой выступает в качестве тени для нее. С этого ракурса он кажется ангелом, для которого нимбом служит солнце. Как иронично, учитывая обстоятельства. Потому что он — дьявол во плоти.        Гермиона еще раз дергает руку и поднимает на него глаза, встречаясь с его усмешкой во взгляде.        — Успокойся, — он даже не смотрит на нее. Только вглядывается в циферблат на наручных часах на другой руке.        — Ты отправил их без нас, — она отклоняется в сторону, заглядывая за его широкую спину для собственного доказательства.        И никого там не оказывается. Гермиона мысленно успокаивает постепенно начавшее быстро биться сердце. Она ведь и раньше оставалась с ним наедине, не так ли? Тогда в чем причина вот этого ощущения? Они одни в глуши. Когда он всех отправил подальше. И из всех он мог выбрать кого угодно, но только ее оставил рядом в итоге.        — Малфой, я, конечно, понимаю твое нездоровое ко мне отношение, — Грейнджер снова тянет руку на себя, отступая от него. — Но отпусти мою руку.        — Ну уж нет, Грейнджер, — Драко только сильнее перехватывает ее руку. — У нас с тобой другие планы.        На мгновение в его глазах снова блестит алый оттенок, но Малфой уводит взгляд. Он переплетает их пальцы, не оставляя никакой возможности освободиться из его хватки. Гермиона видит, как он прикрывает веки и сразу пытается его остановить.        — Подожди, — она даже кладет руку ему на плечо, отчего он вздрагивает, обращая свой взгляд на нее. — Как мы окажемся в Норвегии без порт-ключа? Мы же не можем просто… аппарировать.        — А ты имеешь что-то против? — он выгибает бровь.        — Ты… ты освоил межконтинентальную аппарацию? — в ответ молчание.        Гермиона в шоке отступает на крошечный шаг, который позволяет их сцепленные в замок руки.        — Невозможно, — Грейнджер мотает головой, не веря. — Это просто невозможно.        — Бывают в жизни разочарования, Грейнджер. Не мне тебе об этом говорить, — уголок его губ приподнимается в холодной усмешке.        В голове мелькает то ли догадка, то ли предположение. Ей необходимо убедиться в этом. И Гермиона свободной рукой чувствует на пне оторванную ветку. Щупает пальцами, пока та не оказывается в ладони.        — Ты прав, — только и говорит Грейнджер. Замахивается и вонзает острый конец в его предплечье.        На коже показывается красная капля, которая, оставив алую дорожку, стекает на снег. Гермиона смотрит на это так завороженно, словно видит что-то инородное в жизни. Следом повторяет то же самое и вторая капля. И Грейнджер продолжила бы наблюдать, если бы не рука Драко, схватившая ее за подбородок, вынуждая запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.        — Смотри на меня, — командует он. Радужки его наливаются кровью прямо на глазах, когда Гермиона неотрывно следует его приказу.        Ведомая какой-то силой, она неосознанно делает шаг навстречу, оказываясь почти вплотную к нему. И не задает никаких вопросов. Забывает все мысли, которые метались в ее разуме, перебивая друг друга. В голове белая пустота. Одно сплошное ни-че-го.         Грейнджер чувствует чужую ладонь на своей щеке, пока находится в остолбенении. Она не может понять, Гермиона сама не в состоянии двигаться или ее что-то удерживает. Потому что в сознании творится хаос. Невыносимое желание отойти подальше против желания прильнуть к этому касанию еще больше.        — Я скучаю по тебе, — шепот.        Такой тихий, что едва можно различить с шелестом засохших листьев на ветру. Такой надломленный, что даже ответить сложно; боишься разрушить момент. Такой обволакивающий, что невозможно не хотеть слушать больше. Не хотеть, чтоб окружил ее целиком и полностью.        Поток внезапно поднявшегося ветра заставляет сухие ветки отломиться с основных. Волосы Грейнджер взмывают вверх и развеваются на ветру. Лицо приятно ласкает прохлада. И Гермиона подается вперед, прикрыв веки, когда ощущает теплое дыхание на губах.        Малфой наклоняется ниже. Рука его скользит по ее талии, притягивая к себе. И он целует ее. Мучительно. Невыносимо нежно и долго, что кружится голова. Тысячи искр прошибают разум, даруя растекающуся по венам эйфорию.        Гермиона не отвечает. Просто стоит, пока спустя несколько мгновений Драко отстраняется. Он опускает взгляд вниз на ее свободную руку, уперевшуюся в его грудь. Грейнджер и сама не знает, что неосознанно оттолкнула его. Но это к лучшему. Потому что эта же рука взмывает вверх для пощечины, как только сознание проясняется. Она уже хочет замахнуться, когда слышит в своей голове его.       — Забудь.        Темнота. Сжатые пальцы вокруг его. Легкость в голове. Хлопок. 

***

      Ее тошнит. Крутит желудок так, что тело кажется каменным. Нагруженным и неподъемным. Гермиона опирается руками на колени, пытаясь отдышаться. Съеденный обед с нескрываемым желанием хочет выбраться наружу, пока Грейнджер очень убедительно уговаривает его этого не делать. Она чувствует чужую руку на своем плече.        — Мы аппарировали? — сбивчиво спрашивает Грейнджер, повернув к нему голову.        Ответом служит кивок.        — Постарайся не вырвать. Это бывает сложно.       — Это ужасно.        — Я знаю.        — Меня тошнит.        — Тогда держись подальше.        Драко разворачивается к ней спиной, отходя на пару шагов.        — Подальше? — Гермиона переспрашивает с такой надеждой в голосе будто ребенок. — Находиться в Британии достаточно далеко? Просто я могу и дальш…       Малфой останавливается, раздраженно запрокинув голову.        — Этого никогда не будет достаточно, поверь мне, — выдыхает он куда-то вверх. На удивление звучит искренне.        И Гермионе становится действительно интересно, почему он отказывает себе в таком примитивном удовольствии.         — Но так или иначе тебе придется пойти со мной, — добавляет Драко. — Вставай, мы идем в Вайнил.        Гермиона еще какое-то время рвано выдыхает. Поднимается и нагоняет Малфоя.        — Куда?       — В одно место, — загадочно ухмыльнувшись, уклончиво отвечает он. — Тебе понравится.        А вот это уже вызывает легкую панику. Потому что у ее генерала могут быть очень странные представления о «понравится».        Они идут вдоль заснеженной дороги. На улицах играет музыка. Атмосфера в городе и у прохожих праздничная и легкая. Словно скоро Рождество. Кто-то даже предлагает им национальную еду, когда она вежливо отказывается за них двоих. И Грейнджер мило улыбается горожанам, проходящим мимо. Вот только в душе это не оказывает никакого влияния на настроение Гермионы.        Она осматривает улицы. Морозный воздух холодит нос и щеки. Зато дышится свободно, и Грейнджер глубоко вдыхает, откинув голову назад. Мелкие снежинки обжигаются о горячую кожу, но приятно охлаждают ее. Оседают на ресницах, отчего моргать становится все сложнее.        Зима. Она никогда не думала, что та может быть настолько обворожительной.        Строения здесь красивые. Изысканные и в то же время старинные. Архитектура у домов примерно одинаковая, но каждое здание имеет свою изюминку. По-разному привлекает и притягивает.       Грейнджер завороженно разглядывает каждое здание, когда вдруг замечает совершенно не стыкующуюся картину. У каждого дома небольшие и одинаковые окна. Аккуратные и миниатюрные. Но на этаже, Гермиона даже не пытается посчитать, каком виднеется огромные окна в пол. Словно они вообще не из этого мира. И блик от начищенного стекла на огромной высоте раздражает ее глаз.        Они проходят еще один квартал. То самое здание больше не тревожит Гермиону, оставшись позади. Она пару раз оборачивается, но либо она смотрит с другого угла, либо этого окна действительно не было, потому что больше его не видно.        Ей нужно будет подумать об этом. Еще раз встрепенуть свои залежавшиеся знания по архитектуре в Европе в магическом и маггловском мире. Потому что здесь, насколько она знает, с начала двадцатого века волшебники не сильно разделены от магглов. Они могут жить в одном квартале, но ни те, ни другие не будут мешать друг другу.        Поэтому, задумавшись, Грейнджер продолжает изучать местную среду. Каждая улица, каждый уголок и каждый фонарь на обочине выглядят одинаково красиво. Одинаково притягательно и зазывающе. Под покровом пушистого снега они кажутся еще милее, даруя действительно Рождественскую атмосферу.        И Гермиона снова невольно поднимает взгляд к домам. Особенно желание заглядываться возрастает вместе с увеличением высоты построек. Потому как близко они скребут по небу.        Оно тут совсем другое. Не пасмурное и однотонно белое как в Лондоне. Немного фиолетовое с постепенными переходами в светлый оранжевый и тусклый желтый. Но облака подсвечиваются. Вот только не простым солнечным светом. А слегка неуверенным зеленым. Такое обилие оттенков кружит голову, заставляя затечь шею. Глаз не оторвать.        Гермиона любуется небом еще некоторое время, пока мышцы не начинают ныть. Смотрит по сторонам, оглядываясь вокруг, когда Малфой сбавляет шаг.        — Это и есть твой план? — спрашивает Грейнджер, когда поворачивает за ним к зданию, внизу которого расположено очень шумное заведение. — Привести меня просто… в бар?       Драко останавливается впереди, читая вывеску «Вайнило» и кивает сам себе.        — Ты ведь знаешь, что методы спаивания бывают разными, не так ли? — бросает Грейнджер, становясь рядом и повторяя движение Малфоя.        Он поворачивается к ней лицом, саркастично кидая:       — Естественно.        — Тогда в следующий раз зови на нормальное свидание.        — В следующий?       Он приподнимает брови, по-настоящему удивляясь.        — Да. Я же говорила, —  говорит тоном, будто это очевидно. Откидывает косу движением головы за плечо. — У тебя нездоровая ко мне привязанность. Так что вот, делюсь советом, — она складывает руки на груди, ухмыляясь.        — А ты так этого хочешь? Помню, — Драко поднимает взгляд вверх, притворно задумываясь, — ты была против моего Отряда после того, как узнала о моих непредпочтениях…       Господи. Так далеко ступать ей точно не хотелось. Сразу вспоминается Палмер, которая пыталась всеми силами привлечь его внимание. А его ответ…        Ты необязательно должна меня привлекать.        Она инстинктивно делает шаг в сторону от него. Главное сохранять хладнокровность. Не подавать виду. Грейнджер поднимает подбородок вверх, сощурив глаза. Она молчит, а он погано ухмыляется.        — Кстати об этом, — тянет Малфой. Тон ей уже не нравится. Он делает большой, но обычный для него шаг в ее сторону, после чего Гермиона чувствует ладонь на своей талии. — Познакомимся кое-с-кем.        Подталкиваемая его рукой, Грейнджер заходит вместе с ним в Вайнил под шумные вскрики и чьи-то празднования.        В баре тепло. В какой-то степени жарко даже, если находиться здесь достаточно долго. Но Гермиона чувствует такой прилив температуры не от атмосферы вовсе. Ощущение тепла распространяется от талии по всему телу.        Приглушенные розовые и синие оттенки света падают на барную стойку, за которой сидят несколько пьяных волшебников. Один из них бросает сощуренный взгляд на Грейнджер, отчего кожа покрывается мурашками. А когда она хочет посмотреть на того в ответ, то лица его уже не видит. Он отворачивается, спрятав лицо за капюшоном.        Малфой ведет ее вглубь бара, минуя несколько столов с компаниями веселых волшебников. И Гермиона ничего не понимает. Они не сели ни за один из столиков, прошли мимо барной стойки. Вот только стоит в ее мыслях зародиться вопрос, зачем все это, как навстречу им идет полная дама.        Лицо ее выглядит достаточно ухожено и подозрительно знакомо. Она одета достаточно нарядно, но отчасти старомодно. На шее, руках и ушах у нее висит своя цацка, отбрасывая блики розового и синего цвета на собственное одеяние и пол. В платье, перчатках и шляпе, она совершенно выбивается из общей картины. Женщина идет к ним с особой грацией, протягивая руки вперед и улыбаясь.        — Кого я вижу? — голос у нее мелодичный и мягкий. — Не уж то сам Драко Малфой пожаловал ко мне? Мой Драко-Драко-Дракотенок, — она искренне радуется его приходу. Это видно по ее чуть ли не вприпрыжку следующим шагам.        От этого обращения Гермиона чуть вслух не рассмеялась. Но рука словно чувствует ее напряженный живот и только сильнее сжимает в предупреждении. Женщина настигает их и вытягивает руку вперед, когда Малфой коротко сдержанно пожимает ее.        — Тетя Глория, — он кивает ей. — Рад снова вас видеть.        Тетя? С каких пор у Малфоев есть родня в Норвегии? Хотя, учитывая древность этой фамилии, возможно и такое. Грейнджер никогда не интересовалась ими и вряд ли когда-нибудь станет. Потому что однажды изучать будет нечего…       — Я тоже, мой милый. Я тоже, — на секунду она смотрит на Малфоя с такой любовью, что со стороны можно подумать о семейной идиллии между матерью и сыном. — Неужели мой славный Драко не один? — теперь окидывает Гермиону взглядом с головы до ног.        Грейнджер чувствует, как Драко бросает на нее взгляд, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но она не поддается, отчего он резко притягивает ее за талию ближе к себе, вынуждая от неожиданности вскинуть к нему голову.        В глазах ее выражается открытый недовольный вопрос, в ответ на который Малфой просто немного кивает и вежливо улыбается. Гермиона в миг меняет выражение лица, обращаясь к Глории.        — Добрый вечер, — она вытягивает руку. — Джин.        — Глория, очень рада знакомству, — пожимает в ответ.        Представляться настоящим именем у Грейнджер нет никакого желания. Тем более, учитывая известность ее фамилии на всю Европу, это было бы крайне неосторожно.        — Мы с Джин,— он делает акцент на имени и снова смотрит на Гермиону, когда она также пересекается с ним взглядом с приторной улыбкой на губах, — здесь проездом. По важным делам. Я не планировал заезжать сюда, но так уж вышло, она настояла. Джин просто без ума от моих родственников, вот и хочет со всеми повидаться. А я никак не могу ей в этом отказать.        Засранец.        В глазах Глории плещется такой восторг, что будь он морем, вылился бы за край.        Малфой хочет поиграть. Тогда кто Гермиона такая, чтобы отказать ему в этом удовольствии.        — И правда, — она переводит взгляд на женщину. — Мой Дракотенок так много мне о вас рассказывал, что я никак не могла удержаться от желания поскорее с вами познакомиться. По секрету вам скажу, — Грейнджер, подавшись вперед, прикрывает рот ладонью от Драко, но звука своего голоса не изменяет, чтобы каждое сказанное слово достигло его ушей, — он никак не мог смириться с мыслью, что ему придется расстаться на время с матерью… — она даже брови в сожалении сводит. — Поэтому я предложила навестить вас, как близкого человека после нее. Верно, Дракотенок? — она даже невинно хлопает ресницами, положив ему руку на плечо и заглянув в глаза.        Да. Такое удовлетворение она не испытывала давно. Оно растекается по венам, даря головокружительную эйфорию от одного только осознания. Она даже может представить, как именно он сейчас злится. Вот только стискивающая до боли талию рука и сжатые челюсти на периферии зрения немного напрягают.        Последнее предложение Гермиона говорит на свой страх и риск. Оно и было-то сделано исходя из увиденного всего пару минут назад. А вот Глория растаяла.        — Ты права, — ее щеки, кажется, даже розовеют. — Я очень тронута. Как Люциус и моя сестра, кстати? Слышала, она вывела новый сорт роз. У нас цветы — большая редкость, но в чем мы с ней похожи — так это в безнадежной любви к этим неземным созданиям.        — Приемлемо, — коротко и отстраненно отвечает Малфой. — И я сожалею о вашей утрате.        Звучит довольно холодно, но даже в этих словах Грейнджер почему-то хотя бы немного, но чувствует искренность.        На миг в глазах женщины пролегают новые складки. Морщинки боли и горечи, что она скрывала все это время. Но проходит мгновение, и словно ничего и не было.        Она снова мило улыбается, смотря на него с такой любовью, что Драко на ее фоне выглядит полным мудаком. Такой холодный, нелюдимый и закрытый. На публике он держит, может быть, по его меркам доброжелательное выражение лица. Но Гермиона его знает. И знает, что за этим кроется.        Интересно, а Глория в курсе, кто он такой вообще? Кем он стал? Грейнджер почему-то кажется, что нет. Такая добрая и открытая душой женщина точно бы не любила такого, как он.        — Кстати, — Глория меняет тему, глаза ее зажигаются огнем, — вы ведь идете на бал?       Гермиона моргает и, вскинув вопросительно брови, переспрашивает.        — На бал?        — Да. Вы разве не знаете? — получив в ответ два отрицательных покачивания головы, она отвечает. — Завтра вечером проходит ежегодный праздник в честь Дня святого неба, который устраивает президент.        — Закрытый бал от мистера Гутфритра? — задумчиво уточняет Малфой. — Разве на такие мероприятия могут прийти простые приезжие?        Звучит немного с грустью на первый взгляд, отчего Глория утешительно кладет ладонь на его плечо. И это выглядит почти убедительно, кроме чего-то, что все-таки Гермиону смущает.        — Нет конечно, мой дорогой. Уж кто-кто, а вы не простые приезжие, — подмигивает она. — Когда мой покойный муж был еще на службе, он мог приглашать на такие приемы и своих приближенных тоже. А теперь это право остается за мной.        Чертов манипулятор. Он только что достал им приглашения на совершенно из ниоткуда взявшийся местный бал.        — Что ж, у нас с Джин есть пара друзей, которые приехали вместе с нами. Думаю Пэнси была бы очень рада посетить праздник, — сейчас он с неподдельным энтузиазмом для подтверждения снова смотрит на Гермиону, когда та, немного сузив глаза, переводит взгляд на женщину и кивает.        — Да, — тянет задумчиво Грейнджер. — Да, Пэнси — моя давняя подруга — просто обожает балы. А ее сопровождающий Блейз просто душка, — добавляет уже увереннее. Она даже хихикает, прикоснувшись к кисти Глории.       Такое резкое желание видеть всего пришедшего Отряда у Малфоя Гермиона не понимает, но с ходу реагирует на ситуацию. Особенно ей не понятна резкая смена его настроения. Со скучающе небрежного на подозрительно вовлеченного. И у нее в груди закрадывается смутное предчувствие чего-то небеспричинного.        — Что ж, замечательно. Просто замечательно, — женщина радостно хлопает в ладоши. — Тогда приводите и своих друзей тоже. Повеселимся на славу, — почти пропевает она. — Бал вам понравится. Такого вы никогда не видели, я ручаюсь.        Грейнджер прикладывает голову к плечу Драко, улыбаясь.        — Тогда мы с Дракотенком обязательно придем. Спасибо за приглашение, — с глубокой признательностью в голосе говорит она.        Эта женщина кажется ей хорошим человеком. И пусть их отношения с Малфоем всего лишь фальшивая игра для нее, но так Гермиона чувствует себя горазда лучше. Когда может относиться к человеку так, как тот того заслуживает. Даже в присутствии Драко.        — Спасибо, тетя, — кивает он женщине.        — Не стоит, — мягко улыбается Глория. — Вы не хотите остаться выпить выдержанного эля или чего покрепче? — загадочно тянет она.        — Спасибо, но боюсь мы не можем, тетя. Нам с Джин нужно торопиться. Просто не могли пройти мимо вас, не удостоив визитом, — Малфой даже перемещает свою руку выше и поглаживает ее плечо, вызывая у Глории довольное выражение лица.        — Ваше право, — машет рукой она. — Тогда не буду вас больше задерживать. Увидимся завтра вечером.        Они выходят из бара все еще в образе пары. Малфой не сдвинул свою руку больше ни на миллиметр, а Грейнджер все так же слащаво прижимается к нему. Как только они минуют порог и избавляются от умиляющегося взгляда тети Драко, Гермиона облегченно выдыхает. Щеки немного сводит. Зато грудная клетка может дышать свободно. Она отходит от него первая.        — Попытка засчитана, — слышится сзади с усмешкой.        — Не понимаю о чем ты, — бросает небрежно Грейнджер. — Обычно я не выношу прозвища, но твое, так и быть, запомню, — она расплывается в слащавой улыбке.        — Я прощу это тебе только раз, — звучит не столько холодно, сколько предупреждающе. Заставляя забыть о его всяком проявлении небессердечного человека.        Гермиона внезапно вспоминает о том, что ее напрягало все это время.        — Зачем я только что пригласила Пэнси с Блейзом?        — Ты меня спрашиваешь? Я же тебя не докучаю вопросами о моих поступках, — он даже брови приподнимает будто это самый глупый ее вопрос.        Грейнджер закатывает глаза.        — Я бы никогда не смогла тебе ответить. Серьезно, зачем?       — Они мне нужны там для нашего плана. У президента, которого мы так долго обрабатывали для себя и который очень не вовремя нас подвел.        Вот оно что. Гермиона даже забыла об истинной цели их прибытия. Все эти приторные разговоры отвлекли ее на это время. Но больше Грейнджер чувствует несправедливость хотя бы к Глории. Она пытается не поддаваться этому ощущению, не слушать этот внутренний вопящий голос. Это совершенно точно не ее дело, но…       — Ты, — тычет ему пальцем в грудь, — даже не маленький манипулятор. Просто гигантский. Твоя тетя приглашает тебя на закрытое мероприятие. Только тебя…       — Тебя вообще-то тоже.       — Без разницы. Это неважно, — мотает головой. — А ты в то же время собираешься решать дела прямо там? Приплетая меня и весь Отряд?        Малфой вдруг меняется в лице. Смотрит на нее серьезно, не отводя глаз.        — Моя тетя ни за что бы не позволила присутствовать посторонним, если бы не было на то причины.        Причина. Вот зачем он потащил Гермиону с собой к ней. Грейнджер вспоминает неприкрытую радость и восторг Глории за собственного племянника. Так же на нее смотрели и ее родители, когда у нее впервые появился поклонник на третьем курсе.        Он ведь знал об этом. Знал и умело этим воспользовался. Ну конечно. Чего она ожидала?       Ему необходимо быть приглашенным во внутренний круг вместе с доверенными лицами. А Грейнджер, кажется, оказалась хорошим средством для достижения этой цели. Как удачно все сложилось.       Холодный расчет. Четкие цели. И контроль. Это все, что ему нужно. Все, за что он готов бороться. И ему абсолютно все равно на внешние обстоятельства. Какая разница, если он всегда знает, с какой стороны надо подойти, чтобы достичь успеха. Зато это ставит весь его образ на место. Без всяких приливов хоть какой-то человечности.        — Ну и куда ты собралась?       Малфой вальяжно прислоняется к рядом растущему дереву. Складывает руки на груди, наблюдая за постепенно удаляющейся Гермионой.        — Мы вроде как на бал приглашены, — пожимает плечами она, остановившись. — Думаю найти себе что-нибудь.        — Тогда возьми что-нибудь сексуальное, — говорит он ей вслед. По голосу чувствуется, ухмыляется.        Гермиона мысленно хмыкает, перестраиваясь на его обычное поведение. Опускаясь на землю и возвращаясь в свой собственный обычный строй.        — Учту, чтобы точно не брать, — с сарказмом в голосе и кривой улыбкой говорит она.        Пока она разворачивается, снова замечает, как Драко глядит на часы. Только Грейнджер обходит угол здания, как чуть ли не врезается в Забини.        — Воу, полегче, Грейнджер, — поднимает руки вверх он.        — Вы опоздали, — недовольно бросает Малфой.        Так у него все посчитано. Гермиона сама себе кивает, когда понимает это. Такая мания контроля. Но только так можно было достигнуть всего, что имеет он сейчас.        — Извини, генерал. Нам пришлось разбираться с противными гномами, — таким же тоном отвечает Паркинсон.        Пэнси ловит взгляд Гермионы, слегка улыбается ей и направляется к Драко. Грейнджер несколько раз моргает, провожая обходящую ее Паркинсон.        — Справились? — стальным голосом, не терпящим отказов, спрашивает Малфой.        Ответа она не слышит. Забини с Пэнси настигают Драко, отвечая ему лично. Но, судя по одобрительным кивкам головы генерала, да. И что-то подсказывает Гермионе, они с Малфоем не просто так заглянули к его тетушке.        Пэнси отлучается от их компании, пока генерал продолжает обсуждать с Блейзом детали.        — Так значит, мы идем бал, не так ли? — с заводящим весельем в голосе улыбается она.        — А ты действительно любишь балы, — усмехается Гермиона.        — Естественно, — гордо заявляет та. — Потому что это ли не повод закупиться дорогими шмотками? — она наклоняется ближе к Грейнджер, взмахивая рукой вверх. — Наденем что-нибудь откровенное, — тянет мечтательно с придыханием.        — Какая же ты испорченная, Пэнси, — Грейнджер смеется, приподнимая плечи, пока Паркинсон, взмахнув кончиком палочки, рисует примерные эскизы нарядов. Нарядов для ночных бабочек.        — Наслаждаетесь новостями? — слышится от подошедшего Блейза. Около него стоит со скучающим видом Драко. — Я вот тоже в восторге, — его ямочки прорезаются на коже около губ.        — Почему-то я так и поняла, — тянет Гермиона. — Надеюсь, что ты будешь приятным  завтра вечером. Потому что я поручилась за тебя на этот счет.        — Подожди-ка, — он хмурит брови в догадке. — Ты что, так и сказала мадам Глории?        — Мне пришлось, — пожимает она плечами. — Я сказала, что Пэнси — большая поклонница балов, а ты —  самый душевный человек в мире. Потому что Малфой вдруг захотел, чтобы вы тоже туда пошли.       — И правильно сделал. А то решила кайфануть от бала одна? Не правильно как-то получается, — он дует губы. — Я думал, мы друзья. Но так и быть, я оправдаю твои слова.        — Хорошо, — мягко говорит Гермиона. — И мы друзья, я ведь никогда не позволяю себе лишнего с чужими людьми, если ты понимаешь, о чем я, — ухмыляется, когда Забини тоже расплывается в улыбке.        Они собираются уйти. Но резкое движение за окнами бара Вайнил привлекает их внимание.        Двери туда распахиваются. Глухой стук. Чужая брань. Скрипы стульев. Слышится звон разбитого стекла где-то сзади. Гермиона сразу выставляет палочку вперед, резко развернувшись.        Парень в капюшоне толкает в спину пьяного старика. Тот расфокусированным зрением метится в него бокалом, когда снова промазывает, разбивая очередной хрусталь. Парень ловко уворачивается, обходя еще пару столов. На пути у него встает громила, преграждая дорогу, и он, все еще удачно скрывая свое лицо, выскальзывает наружу через окно. Слышится пронзительный звон разбитых осколков, падающих на пол, отчего Гермиона прикрывает лицо, отворачиваясь в другую сторону в попытке избежать порезы.         В баре хаос. Нетрезвые волшебники начинают кидаться друг на друга. Кто-то снова разбивает бокал и бутылку. Грейнджер поднимает глаза и видит легкое голубое мерцание над своей головой. Оно дрожит всего секунду, а затем исчезает. Малфой стоит перед ней с выставленной палочкой, когда Гермиона замечает под ногами измельченный в порошок хрусталь, так и не достигнувший ее кожи.        Она не думает сейчас. Ее просто очень привлекают замысловатой формы осколки в нескольких метрах от нее. Грейнджер, стараясь не терять время, коротким движением палочки метит их для себя, а затем сразу поднимает глаза.        Парень в капюшоне уже убегает с поля ее зрения, пока Грейнджер, пытаясь не упустить, хочет его остановить. Ее палочка, уже взметнувшись вверх, оказывается останавленной тяжелой рукой.       — Оставь, — лицо у Драко задумчивое, брови сведены, скулы отчетливо проявляются с бликами света.        Гермиона послушно опускает руку, наблюдая за тем, как тот буквально сливается с темнотой. Ни очертаний его фигуры, ни развевающегося плаща не видно. Он растворился.        — Уходим.        Малфой в последнюю секунду бросает мимолетный взгляд себе под ноги, ступает вперед, когда слышится хруст чего-то сломанного. Грейнджер опускает глаза и замечает разбитую вдребезги черную оправу круглых очков. 

***

      — Мне идет?       Пэнси в очередной раз прикладывает платье на вешалке к груди, у которого из ткани разве что для сокрытия самых откровенных мест полоски.        Гермиона неосознанно кивает ей, замечая очертания платья только на периферии зрения и крутя в кармане мантии небольшой медный ключ, который ей дал Малфой перед уходом, чтобы они приходили туда на ночлег.        По правде говоря, это звучало так же неубедительно, как когда он оставил ее вместе с собой и только через время аппарировал их на другой континент. Вот только Грейнджер не помнит, что было между ними все это время, из-за чего это заставляет где-то на краю сознания ее беспокоиться.        Но это далеко не самый главный вопрос среди всех не имеющих ни одного ответа.        У нее все еще не укладывается в голове. То есть вообще ничего. А еще ей страшно. Страшно за то, что если она действительно видела то, что видела… Не может быть. Просто никак. Это не мог быть он. Только не это. И если бы не Малфой, Грейнджер совершила бы самую глупую ошибку.        — Вам помочь? — внезапно возле них появляется помощница в соответствующей форме.        Паркинсон игнорирует ее, подходит к Грейнджер, протянув длинные руки и обхватывая ее плечи.        — Эй, — зовет она. — Ты как?       Гермиона еще какое-то время молчит, глядя в пустоту, пока помощница терпеливо ждет у примерочной. Паркинсон на мгновение бросает на нее взгляд, приказывая одними только глазами ретироваться отсюда. Ее бы устроило, если бы та занялась другими покупателями, но они здесь одни. Так что, недовольно выдохнув, Пэнси оборачивается к Гермионе.        — Скажи, — поднимает та к ней глаза. — Куда вы с Блейзом ходили?       Грейнджер чувствует всего на долю секунды напряженные ладони Пэнси на своих плечах. Паркинсон отстраняется, чтобы посмотреть на нее серьезно. Настолько, что сейчас Гермиона может проглотить все, что она скажет.        — Он сказал нам заключить союз с местными гномами и гоблинами. Возможно, скоро ему понадобятся и великаны тоже.        — Зачем?       — Ситуация сейчас ему очень не нравится. Поддержка здесь нам явно не помешает, — отводит взгляд в сторону, задумываясь. — Заручившись поддержкой таких разумных существ, мы сможем надавить на власть.        Гермиона хмурит брови, переваривая информацию.        — Разве она уже не под каблуком у Пожирателей?       — Никогда не можешь быть в чем-то уверен. Времена меняются. Поколения тоже. Сюда мы не заглядывали около года, но все завоеванное нуждается в контроле.        Пэнси заправляет прядь коротких волос за ухо, широко улыбаясь.        — А теперь давай мы купим себе самые шикарные платья на завтра. Не знаю как ты, но лично мне надо, чтобы упали все, — наклоняется вперед, заговорщически шепча, — и один мужчина тоже.        Брови Гермионы взлетают.        — Так это правда?       — А ты думала, я шучу?       — Ну вообще-то это говорил Блейз.        — Какая разница, смысл не меняется.        — Ты серьезно собираешься… это сделать?       Паркинсон заливается смехом, положив руку на плечо Гермионы.        — Салазар, Грейнджер. Ты такая наивная, — глубоко вдыхает в попытке остановить смех. — Драко нам скажет о наших действиях позже. Возможно, он уже обсуждает дела с Забини. Там будет видно. Пока нам просто надо будет быть вежливыми гостями. Самое основное правило — держать лицо.        Грейнджер кивает. Снова окидывает взглядом Пэнси, оценивая наряд.        — Мне нравится синее, — указывает пальцем на вешалку слева от нее. — Оно подходит к твоим глазам. Примерь его.        Паркинсон неопределенно кивает, сузив глаза и задумавшись. Неожиданно замолкает, а затем резко раздвигает вешалки с нарядами, за которой от неожиданности вскрикивает помощница. Пэнси достает палочку  из своего кармана.        — Что ты делала? — шипит она.        — Пэнси, — зовет ее Гермиона.        — Я…я просто… — девушка пытается что-то сказать, но безуспешно.        — Зачем ты нас подслушиваешь? — Паркинсон касается ее подбородка кончиком палочки, слегка приподнимая его. — Это маггловский магазин.        — Я не знаю… Мне просто сказали и…       — Кто сказал? — перебивает она.        — Пэнси, перестань, — не унимается Гермиона. — Она не знает.        — Как будто я просто так ей поверю.        Грейнджер осторожно подходит к девушке, прикасаясь к ее руке.        — Посмотри ей в глаза. Они пусты. Она не просто не знает. Она не помнит ничего об этом. Только приказ.        Паркинсон несколько раз моргает, медленно опуская палочку. Подходит ближе и следует тому, что сказала Гермиона. По движению ее руки Грейнджер видит наложенное невербальное заклятия остолбенения, наблюдает за тем, как та щурится.       Девушка — маггл, так что ворваться ей в сознание проще простого.       — Ты права, — выдыхает себе под нос Пэнси. — Откуда ты знала?       — Я впервые столкнулась с таким с девочкой. Русской волшебницей. Ее звали, Олега, кажется, — заправляет прядь за ухо. — К нам как-то привезли бездомных детей из Европы. Там была она, которая говорила только по-русски, никого не понимая. Так же, как и все ее. Она была немного странная. И однажды ее соседка по комнате закричала ночью и перестала видеть.        — Она ослепила ее?       — Нет. Она заставила ее не видеть. С ее глазами все было в порядке, мы проверяли. Но… это было необратимо. Так что с русскими мы дело стараемся не иметь.        — Салазар, как ужасно. А что стало с Олегой?       — Мы изолировали ее ото всех, хотя мне это не нравилось. А дальше… я не помню. Может быть, мне просто не стали рассказывать, зная, что я все равно стану ее защищать.        — Мне тоже не все русские нравятся.        Гермиона отстраняется, выставляя палочку перед собой.        — Обливиэйт. Теперь она не в курсе о своем задании. Все в порядке.       Паркинсон отходит на некоторое расстояние, пока девушка приходит в себя.        — Дорогая, не могла бы ты помочь мне с платьем? — вежливо просит она.        Та тут же кивает и юркает за ней в примерочную. Через некоторое время выходит Пэнси в атласном синем платье. Она выставляет одну ногу чуть вперед, демонстрируя высокие вырез на бедре. Это платье сидит на ней невообразимо хорошо.        — Здесь лишнюю ткань можем подшить, — начинает щебетать консультантка. Она опускается вниз, подгибая подол.        — Ты такая красивая, Пэнси, — тянет Гермиона. — Если этот президент не упадет, я помогу его толкнуть.        Паркинсон оглядывает себя с ног до головы, меняя позы.        — Такие длинные ноги просто нельзя скрывать, — продолжает та. — Оно сидит на вас просто великолепно.        Пэнси мило улыбается девушке, покружившись снова перед зеркалом, когда ее голая бледная спина мелькает в отражении. Тоненькие бретели из голубого и прозрачного бисера пересекаются над ложбинкой и повторяют то же самое над лопатками, переливаясь при каждом ее движении.        — Ну что, — она смотрит на Грейнджер с ехидной ухмылкой на губах. — Возьмемся теперь за тебя?       — О нет, — Гермиона поднимает руки вверх. — Давай без этого. Я подберу себе что-нибудь сама. Мне совершенно не хочется, чтобы в это дело вовлекалась ты…       Она не успевает договорить, когда Пэнси что-то шепчет на ухо помощнице.        — Сейчас ты кое-что наденешь, Грейнджер, — вытягивает руку в сторону, пока девушка торопливо вешает на ее локоть какое-то зеленое платье.        Гермиона только открывает рот, но Паркинсон просто заталкивает ее вглубь примерочной вместе с помощницей.        — Давай-давай, Грейнджер. Мне просто не терпится тебя в нем увидеть.        Грейнджер аккуратно залезает в платье, стараясь не задеть острым стеклом на ноге ткань и не привлечь внимания стоящей сзади консультантки. Ей нужно было придумать что-то вроде чехла на ее первичные собственноручные кинжалы. Но времени еще не было, так что пока она носит их на ноге под затянутым ремнем.        — Что ты знаешь о Глории? — вдруг неожиданно даже для себя спрашивает Гермиона. Она всовывает руки в прозрачные рукава, пока слышит шуршание снаружи.        — Почему ты спрашиваешь? — голос Пэнси слышится ближе. Всего в нескольких сантиметрах от нее.        — Я разговаривала сегодня с ней. И она… — Грейнджер затихает на некоторое время, подбирая слова. — Она так хорошо к нему относится. А я ее даже не знала.        — Тогда тебе надо было родиться в этой семье, — со смешком говорит Паркинсон.        — Боже упаси.       — Все, что я о ней знаю — она приходится кем-то вроде свояченицей Нарциссе. Жена кузена Люциуса. А с тех пор, как вышла замуж, стала постоянной гостьей в доме Малфоев. Самым первым сбором была встреча священных двадцати восьми, где она и познакомилась с семьей Драко.       — Тогда уже был Малфой? Откуда она его знала?       — Тогда они только были обручены с Люциусом. А потом, после свадьбы, когда он родился, тетя Глория часто к ним приходила. Можно сказать, она его вырастила.        — Тетя? Ты говоришь будто и она тебе тоже ею приходится.        — Ну, когда мы с Драко вместе играли в детстве, она всегда была у него дома, — Пэнси коротко смеется, погружаясь в далекие воспоминания. — Драко называл ее тетей. А мне что делать было? Я же не знала, кто она вообще такая. Вот и я стала так же к ней обращаться. Ну где ты там уже?       Гермиона ждет, когда ей затянут корсет на спине. Разворачивается, и выглядывает из-за шторы сначала голова, а затем и все тело.        — Мерлин, Грейнджер. Подожди, — косится взглядом на девушку.        — Платье немного великовато в рукавах и талии. Просто у нас наряды рассчитаны на… здешних красавиц.        — Ты немного маловата, Грейнджер, — не выдержав, смеется Паркинсон.        — Просто заткнись, — закатив глаза, бросает она, поворачиваясь к зеркалу лицом. — Господи… оно красивое, но такое… большое.        Изумрудный цвет, оказывается, ей очень идет. Для Гермионы это большое открытие. Не то, чтобы она не знала о его существовании, просто она даже никогда не давала ему шанса. Возможно, из-за стереотипов. Только платье довольно широкое и немного валяется на полу, указывая, насколько она маленькая со своими метром шестьюдесятью пятью. Ей итак это часто напоминают, когда она видит белокурую макушку еще на тридцать сантиметров выше своей собственной.        — О чем и речь, — хмыкает Пэнси. — Ты не могла бы посмотреть, есть ли размеры поменьше?       Девушка быстро кивает и пропадает в маленькой соседней комнате.        — Вот теперь я могу поработать.        Паркинсон взмахивает палочкой, когда Грейнджер даже вдохнуть еще не успевает. Шелк вокруг талии вдруг затягивается, оставив подол довольно широким, но достаточно ярко подчеркнув достоинство Гермионы.        — Ты только посмотри на себя, — она подходит ближе. — Прятать эту талию за всеми этими мантиями я считаю высшей степенью преступления.        Грейнджер и сама удивляется, пока наблюдает за кончиком палочки Пэнси. Ей никогда не казалось, что ее тело чем-то отличается от остальных. И ей уж точно не было до этого дела в последние пару лет.        — Вот так, — Паркинсон резко отрезает рукава, меняя их форму и оставляя оставшуюся ткань свисать с плеч. — Не будем скрывать и это. А это, — она указывает палочкой на подол.        — О нет, оставь его. Я хочу только, чтобы у него был небольшой вырез на правой ноге.        Пэнси немного выгибает бровь, но просьбу исполняет. Гермиона смотрится в свое отражение. Та, кто смотрит на нее оттуда, — абсолютно другой человек. Грейнджер в богатом изумрудном полностью меняется. Ей даже кажется, что от одного только цвета она переняла все наклонности слизеринцев. Удивительно, насколько это влияет на внутреннее состояние. И для Гермионы это не плохо даже. Наоборот, оно притягивает ее больше, даря уверенность и решительность.        И ей это нравится. Грейнджер приподнимается на носочки и кружится вокруг своей оси, пока все торчащие нитки от порванной ткани вдруг зашивают сами себя, образуя аккуратный крой. Подол красиво развевается на ветру, и Гермиона широко улыбается, оглядывая себя со спины.        Этот неглубокий, но достаточно смелый вырез поддерживает небольшую грудь и уходит назад, опускаясь вниз к лопаткам и открывая вид на почти полностью обнаженную кожу. С плеч струится ткань вниз к локтям, а дальше — уже к полу. Почти каждый край обрамлен серебряными вставками, формируя собой замысловатый узор и красиво гармонируя с необычной прядью Гермионы, части которой выбились, и теперь небрежно обрамляют лицо.       — Пэнси, это просто невероятно… — выдыхает она. — Спасибо тебе.        — Да, Грейнджер, — самодовольно говорит она. — Вот, что бывает, когда ты вообще не в курсе о своих достоинствах. Как тебе повезло, что рядом есть я.        — Извините, у нас именно такого фасона размеров меньше нет, но я могу предположить вам дру… — девушка вбегает в бутик с каким-то пакетом в руках и замирает на месте.        — Мы тут немного поискали и нашли свое. Спасибо за помощь в любом случае, — подмигивает ей Паркинсон.        — Это просто потрясающе… — выдыхает та, положив куда-то пакет. Обходит Гермиону по окружности, складывает ладони вместе, радостно подпрыгивая. — Вы великолепна, мисс. Вы просто восхитительна.        — Спасибо, — Грейнджер немного опускает веки, пряча улыбку.        Пэнси подходит к Гермионе сзади, положив подбородок ей на плечо и немного пригнувшись.        — Ты только посмотри, какая умная, сильная, прекрасная ведьма, — она широко улыбается, — стоит возле тебя.        — Ну Пэнси, — Грейнджер смеется, толкая слегка ее в бок. 

***

      — Хотите сказать, так живут магглы?       Блейз вваливается в номер раньше идущей перед ним Пэнси. Разглядывает все вокруг. Смотрит на панорамные окна, стеклянные перегородки, черные вставни. Двери здесь большие, потолки высокие, кухня-студия с просторным совмещенным залом. Отовсюду льется приглушенный теплый желтый свет: из-под подсветки под потолком, подсвечников на стенах и на кухне.        Каждая комната выполнена в современном стиле. Максимум света и места и минимум закрытых помещений. Почти везде материалами планировки являются стекло, дерево и черный металл. Здесь все так гармонично обставлено и сооружено, что кажется просто невероятным.        Гермиона входит предпоследняя, не сводя глаз ни с одного дорогого предмета мебели. Подходит к одному из окон в зале и еле останавливает удивленный стон, приоткрыв только рот. Это так шикарно.        Огромный обзор на весь город словно вид на весь мир. Тут он будто на ладони. На каком они этаже? Грейнджер даже не помнит, кажется. Из-за бессчетного количества пролетаемых мимо этажей прозрачного лифта. У нее, после того, как они с Пэнси трансгрессировали с помощью порт-ключа и оказались в холе огромного маггловского отеля, все это время кружилась голова. Она бы наверняка упала сквозь стекло на полу, если бы только представила это, но хорошо еще, пакеты с платьями помогали хоть на какое-то время сохранять ориентацию.       Гермиона проходит вглубь широкого зала, опуская пакеты с покупками в углу комнаты, когда позади нее медленно входит Драко.       — Нет, — хмыкает Малфой позади нее. — Так живу только я.        Пэнси резко поворачивается, оторвавшись от созерцания дорогой обстановки номера.        — Ты что?       Для Гермионы этот факт о Малфое не новость. Но то, что Паркинсон не знает о нем чего-то меняет картину ее восприятия их отношений. Это только добавляет вопросов с того момента, как Драко был ошарашен информацией о диадеме.        — В этом маггловском отеле основаться как для наблюдения здесь происходящих событий было самым лучшим решением. Центр города, маггловский район.        — Но здесь… здесь работает магия.        Грейнджер встряхивает кончиками пальцев, ощущая слегка колющую рябь.        — Да. Разве в Северной Европе уставом не было оглашено, что на все общественные маггловские жилища накладываются антимагические барьеры еще в 1935-ом году? — Гермиона невольно вспоминает эту информацию с уроков Маггловедения, вопросительно смотря на Малфоя.        Тот лишь на секунду прищуривается, а затем ленивым неспешным тоном продолжает.        — Эта квартира была полностью сделана для меня. И здесь нет никакого барьера. Потому что и номера такого не существует. Она полностью сокрыта от любых глаз, как снаружи, так и изнутри. И видят ее только волшебники, имеющие доступ к ней.        Пэнси, все еще удивленная, складывает руки на груди.        — И ты сюда нас привел.        — Нам же нужно где-то переночевать. Здесь три спальни. Располагайтесь, как хотите. Но моя центральная большая. Если что, диван тут трансформируется в кровать.        Где-то сзади слышится глухой щелчок, после чего на всю громкость звучит лирическая маггловская песня. Все резко оборачиваются на Блейза с какой-то черной коробкой в руках.        — Это не я, честно, — поднимает руки вверх, снова задевая кнопку.        Меняется программа на клип популярной певицы с дерзким акцентом.        — Салазар, что ты делаешь, Забини? — Паркинсон пытается забрать у того коробку, пока он яростно уворачивается.        — Блейз, положи пульт на место, — Грейнджер говорит укоризненным тоном, наклонив голову в сторону.        — Это пульт? — он рассматривает его перед собой, крутя между пальцев.        — Забини, ты глухой? — Малфой выхватывает у него несчастный предмет из рук.        — Стой, подожди! — Блейз тянется к телевизору руками, пытаясь пощупать изображение. — Она живая? Я ее никогда не видел.        — Потому что Мадонна вдвое старше тебя и маггл. И это телевизор, Блейз. Это всего лишь движущаяся картинка.        Гермиона видит, как Драко делает звук потише.        — Плевать. Она красивая, — выбрасывает это со слегка надутыми губами, снова вперившись в экран. —  Хочешь сказать, это как колдография?       Грейнджер неопределенно кивает.        — Что-то вроде.        Все пялятся какое-то время на прилипнувшего к экрану Забини, когда тот, что-то осознав, вдруг замирает.        — А зачем тебе в твоей квартире телевизор, Малфой?       Теперь все вопросительно смотрят на Драко. Тот просто закатывает глаза, прислонившись к дверному косяку.        — Как бы мне не хотелось пользоваться маггловскими штуками, я вынужден следить так за местными новостями.        — Ты… ты умеешь пользоваться телевизором? — Гермиона от неверия приоткрывает рот и приподнимает брови.        — Что угодно ради достижения цели, — звучит довольно холодно. Немного опрокидывая ей на голову льда для сохранения контроля.        Он подходит к кухонному столу, вытаскивая из навесного, но искусно замаскированного под стильную стену, шкафчика бутылку с огневиски.        — Так что переключите программу на что-нибудь более полезное.        Гермиона нажимает наугад, когда картинка сменяется, и на экране показывают криминальные убийства с диктором в верхнем углу.        Драко наливает в четыре хрустальных бокала алкоголь и вальяжно садится на высокий стул за барной стойкой. Забини наконец отлипает от телевизора и оказывается на одном из кресел около низкого журнального столика. А Пэнси опускается на край в центре стоящего дивана.        — В России совершено все больше неопознанных нападений на людей, — соообщает диктор.        Все получают ловко отлеветированные бокалы с огневиски и неотрывно смотрят телевизор.        — Каждый несчастный случай зафиксирован как нападение росомахи на человека с укусом в шею. Эти случаи продолжают происходить уже долгое время, но за последние несколько лет они значительно участились.        — Блять, — тянет Забини. — С чего вдруг вампиры атакуют магглов?       — Они за что-то мстят? — предполагает Паркинсон.        — Хотят что-то этим сказать, — в полголоса говорит Гермиона, отпивая виски.        — Их давно хотел переманить Темный Лорд. Еще год назад, но тогда они не были… настроены на сделку. Так что теперь, возможно, они изменили свое мнение.        Малфой закидывает лодыжку на колено, так же медленно отпивая огневиски, пряча лицо за опрокидываемый бокал.        По телевизору продолжают рассказывать про серию таких нападений. Все слушают, все больше углубляясь в события происходящего, пока в окно не стучится серая белохвостая сова со сложенным пергаментом в клюве.        Пэнси открывает окно, вынимает конверт и, коротко пригладив птицу, дает ей кусок печенья со стола.        — Это от президента, — она протягивает письмо Драко.        Он поддевает печать кончиком палочки и вскрывает конверт.        — Ему до безумия не терпится нас всех встретить завтра. В масках.        Малфой оглядывает всех серьезным взглядом.        — Готовьтесь, завтра действительно будет маскарад.