Джованна, мать твою!

/день спустя, суббота, 4 июня, поздний вечер/ — Ещё немного и я начну думать, что ты сталкер, Джованна. Нет, серьёзно. Это уже ни капли не смешно. Суббота. Вечер. Аббаккио только что на своём личном (а не служебном) автомобиле припарковался под окнами несчастной съёмной квартиры, которую (вынужденно) именовал домом. И нет, к сожалению, он не провёл весь день у прекрасного почти незнакомого парня, с которым встретил это утро, нет — он занимался личными делами, заебался (к сожалению, лишь фигурально), устал как собака и насквозь пропах грязью, пылью и потом. И, хотя на дворе стоял глубокий вечер (практически ночь), Леоне зашёл в квартиру лишь за тем, чтобы переодеться, и снова уехать. Возвращаясь к теме. — Джорно, мать твою, Джованна… Вопреки обыкновению, он не орал, не ругался, а лишь устало возвёл глаза к тёмному небу, отражающему рыжий свет фонарей. Сегодняшние дела, хоть и вымотали Аббаккио морально и физически, но всё же успокоили нервы. Он чувствовал себя удовлетворённым, но страшно уставшим, так что даже внезапно возникшая рожа златовласого подростка уже не очень удивляла. Джорно помахал рукой и спрыгнул с каменного заборчика, на котором сидел. — Я думал, ты соврал про дела, чтобы не приходить на ужин к синьоре Анне, но тебя правда не было весь день. — И? — Можно поговорить? — Нет. — А зайти? — Нет. Я занят. — Я могу как-то помочь? — Нет. Джованна посмотрел на него с сомнением. Чего он ожидал, этот сопляк? Что Аббаккио кинется к нему с распростёртыми объятьями, поцелует в лоб и почитает сказку на ночь? Но Леоне мечтал лишь об объятиях с кроватью (вернее, с пустым матрасом… чёртова съёмная квартира), что, к сожалению, произойдёт лишь часа через четыре, ведь сначала ему ехать за посылкой в один конец Неаполя, а затем на поиски кое-чего полезного и занимательного — в другой… О. Нет. Не зря говорят: «Язык мой — враг мой», а в случае Леоне врагами стали идиотские мысли. Джованна всё ещё пялился выжидающе, считывая эмоции. — Ты на мопеде? — небрежно спросил Аббаккио. Мог бы уйти давно, хлопнуть дверью подъезда и скрыться на тёмной лестнице, но всё ещё нелепым истуканом стоял посреди тротуара, держа в руках рюкзак и измазанную в грязи ветровку. — Да! — с тихо скрываемым (но всё равно очевидным) торжеством отозвался Джованна. И, конечно, этот мелкий высокомерный убл… ребёнок не стал повторять свои слова и снова предлагать помощь, ведь «Я не люблю повторяться». …С какой стати Аббаккио вообще посетила эта дурная мысль? Просить Джованну об одолжении? Боже упаси. Но… проглотив ругательства, Леоне всё же со вздохом произнёс: — Слушай, Джованна, раз уж ты здесь и тебе нечем заняться… Кхм. Короче, вот адрес. Просто забери посылку и привези сюда. На «Спасибо» или «Буду благодарен» он в итоге так и не расщедрился, но Джованна, кажется, и не настаивал. И вообще, эта мелкая головная боль доставляла Аббаккио столько проблем, может разок и пользу принести! Кажется, этот город просто плохо на него влиял. Столько лет Леоне успешно закрывался от всего мира, а сейчас… он даже не мог толком для себя объяснить, что изменилось.

***

/той же ночью 4 июня, с субботы на воскресенье, где-то на улицах Неаполя/ — Что-то не так, — сощурившись, заявил Фуго, когда они втроём с Наранчей и Мистой ввалились в машину Буччеллати. Парни ходили за едой в ближайшую забегаловку, а когда вернулись, Бруно уже ждал их. — Действительно? — усмехнулся лидер их маленькой банды, и резко вжал педаль газа, трогаясь с места. Фуго ещё с утра заметил, что у него сегодня подозрительно хорошее настроение, но вот по какому поводу — загадка. — Тебе показалось, Фуго. — Не, я точно помню! — вмешался Наранча с заднего сиденья. Как всегда, он проявлял чудеса сообразительности: — Обивка у сидений же была чёрная, а не бежевая! — И ароматизатор другой, — принюхался Миста. Он наклонился вперёд, едва не разливая кофе на коробку передач. Буччеллати уже не сдерживал наглую ухмылку (хотя сам же всегда ратовал за дисциплину на рабочем месте!), а Фуго, конечно, с первого взгляда определил, что машина новая. Угнанная, если точнее. Той же самой марки и модели, что и в прошлый раз — похоже, Бруно по вкусу Maserati. Это лишь подтверждало догадку о хорошем настроении, и Паннакотта покосился на лидера: — По какому поводу? — Едем грабить банк, — тихо улыбнулся Буччеллати. Задние сиденья буквально взорвались радостными воплями и восторженными овациями (и противным хрустом, потому что Наранча опять рассыпал картошку фри). Вот почему Фуго предпочитал садиться вперёд, если не вёл сам — опасался, что однажды он не сдержится и просто прибьёт идиотов. — Какой ещё банк? — он страдальчески возвёл глаза к потолку. Но ответа не ждал, конечно. Буччеллати здесь босс. Он не должен, конечно, ни перед кем отчитываться (особенно перед Фуго). Просто вырвалось. — Хорошо, не совсем банк, — Бруно наглым образом кого-то обогнал, а затем свернул в переулок так резко, что Фуго закружилась голова, а Миста по инерции долбанулся о стекло. Один Наранча счастливо лыбился, пережёвывая гамбургер и заваливаясь на своего соседа на заднем сидении. Но даже посреди этого зоопарка Фуго умудрился заметить: а ведь свернули они в район новостроек, далёкий от центра, а потому не вполне подчиняющийся Passione. — Слышали про местную банду Smeraldo? — не дожидаясь ответа, Буччеллати продолжил: — Разумеется, нет. И вообще никто про них не слышал, пока эти мелкие сошки не рискнули посягнуть на территорию Польпо. Стоит показать им, что до взрослых игр они ещё не доросли — но убивать сегодня никого не будем, лишь заберём то, что по праву принадлежит нашему капо. Хорошо, ситуация стала чуть яснее. Полностью слова Бруно не развеяли опасения Фуго, но он в глубине души порадовался, что Purple Haze сегодня вызывать не придётся. — Ух ты, а у нас будут крутые пушки?! — Не тупи, Нара! Конечно, будут! Да, Бруно? Если бы Фуго сидел поблизости, Миста непременно получил бы от него подзатыльник за фамильярное обращение — нет, серьёзно, сколько этому идиоту повторять и повторять одно и тоже?! К лидеру — только по фамилии, и не важно, что они все здесь близкие друзья Бруно! Паннакотта даже не успел толком рассердиться на Мисту, как сам «лидер» провернул такой мозговыносящий трюк, что остальным осталось лишь в шоке вытаращиться на него. Буччеллати совершенно спокойно расстегнул молнию на передней панели, прямо под лобовым стеклом, и вытащил что-то увесистое, похожее на… дробовик? — Хрена себе! — Буччеллати, блять, за дорогой смотри! — прошипел Фуго, тоже наплевав на субординацию. Может, поэтому через секунду Буччеллати швырнул именно ему в руки проклятый дробовик? Подросток, в полнейшем ужасе, едва успел его поймать! — Упс, пропустили поворот, — он резко крутанул руль, разворачиваясь прямо посреди шоссе. И снова Фуго почувствовал приступ тошноты, а сзади, наоборот, раздались полные восторга крики. Этот мир сошёл с ума.

***

/съёмная квартира Аббаккио/ Мир сошёл с ума, и Леоне принял помощь Джованны. Он отправил мальца забирать посылку, а сам успел отмыться от грязи и даже разогреть ужин — хотя изначально Аббаккио на такое счастье вовсе не рассчитывал. Естественно, потом пришлось впустить златовласку в квартиру и тоже накормить. Джорно настороженно озирался по сторонам, словно голые сине-зелёно-бежевые стены могли сомкнуться у него за спиной в любой момент, но всё же прошёл в кухню. — Будешь? — Аббаккио не глядя достал из микроволновки тарелку с разогретыми полуфабрикатами (когда, с его-то работой, успевать готовить?) и поставил на стол, а сам забрал у мальчишки коробку. — Спасибо, — Джованна вежливо кивнул и сел. Аббаккио далеко не в первый раз поймал себя на мысли: а ведь сопляк действительно изменился. Жизнь в приёмной семье привила ему хорошие манеры, но адекватности, похоже, не прибавилось. И всё же Джорно разительно отличался от того нелюдимого мальчишки-беспризорника, каким запомнил его Аббаккио. — А что в коробке? — Слышал поговорку, что от любопытства кошка сдохла? — Но я же не кошка. Леоне хмыкнул и не стал продолжать эту безобидную перепалку. Он как раз разрезал скотч и достал из вороха оберточного материала зеркальный фотик. Один в один, как те, что используют криминалисты при работе с уликами — впрочем, настоящий владелец этой малышки как раз раскрытием преступлений и занимался. А Леоне лишь одолжил его инструмент на время. Джованна, конечно, во все глаза пялился на фотоаппарат, даже жевать перестал. Аббаккио хмыкнул и на скорую руку «щёлкнул» мальчишку, пока тот не успел опомниться. — А тебя синьора Анна не потеряет? — спросил он между делом. В конце концов, на часах уже двенадцать ночи. — Я ей сказал, что буду здесь. «А если бы я только к завтрашнему утру от дел освободился?» — не стал спрашивать Аббаккио. Ясное дело, Джованна сидел бы на том заборчике как болтами прикрученный, и прождал бы всю ночь у подъезда. Невероятно упрямый ребёнок. — Ты доел? Всё тогда, шуруй на улицу и садись в машину. Подвезу тебя до дома, нечего по ночам на своей грёбанной тарахтелке гонять. Сшибёт тебя кто-нибудь или, ещё хуже, копы остановят. — Претензии, как у старой бабки, — тихо пробормотал Джованна уже на пути к коридору, но Аббаккио даже не нашёл в себе сил осадить мальчишку. Лишь когда они сели в машину, до сих пор не остывшую после долгой поездки, и Аббаккио начал возиться с ключами, Джованна вдруг снова подал голос: — Офицер Аббаккио, ты ведь сегодня тоже занимался чем-то, связанным с работой? Нет, дай мне договорить. Это дело настолько важное, что ты не можешь официально за него взяться или рассказать всё другим полицейским. Я могу ошибаться, но, раз миссия секретная, значит — ты используешь станд? И твой враг — Passione. Так ты всё ещё мечт… хочешь очистить Неаполь от банд? Аббаккио от неожиданности выронил ключи и чуть не заржал в голос — боже, какой же Джованна проницательный идиот! Хотя и не угадал, но попадание близкое, почти критическое… и надо же было такое вспомнить! Пять лет назад, будучи молодым наивным придурком, Леоне именно что мечтал (да-да, снова это дурацкое слово, которое Аббаккио ненавидел всеми фибрами души) о чём-то подобном. Высшая справедливость, бла-бла-бла. Война с Passione, конечно! — Это тебя не касается, — устало бросил он, даже не желая спорить. Мотор наконец завёлся, и Леоне выехал из подворотни на широкий проспект, где его тут же подрезал какой-то сумасшедший — и куда, ради бога, можно с такой скоростью гнать в двенадцать ночи?! — Это меня касается, и я хочу помочь! — выпалил Джованна, совершенно проигнорировав тот факт, что они только что чуть не попали в серьёзную аварию. — Не смей недооценивать Gold Experience, ты просто не видел его в бою! А вот сейчас сам Аббаккио едва не создал аварийную ситуацию, когда свернул на парковку и затормозил так резко, что Джованна, если бы не был пристёгнут, обязательно впечатался бы блядскими кудряшками в лобовое стекло. — Так, — Леоне повернулся к подростку и спросил самым строгим тоном, на который был способен: — А теперь подробнее: когда, с кем и нахуя ты успел подраться на стандах, Джованна? И где в этот момент была твоя дурная башка?! Джорно вытаращился на него как на восьмое чудо света. — А тебе… какая разница? Хотя и шестнадцатилетний, но ребёнок, честное слово! — Мне? Разница? Если ты, Джованна, сдохнешь в подобном сражении, уж поверь, мне будет совсем не весело! Джорно даже не пытался оправдаться: просто отвёл взгляд и замолчал. Аббаккио, смирившись, вздохнул и вырулил обратно на дорогу, и лишь тогда подросток снова заговорил: — Извини. — Да нихрена ж себе, — пробормотал Аббаккио, — небеса разверзлись, а Джованна извиняется. — …это случилось в апреле, незадолго до моего дня рождения. Gold Experience только пробудился, я не полностью им управлял, ну и… вляпался… в глупую историю. Случайно оживил чемодан какого-то туриста, тот решил, что я вор, и погнался за мной, а я погнался за лягушкой… — Короче. — Меня не убили, если ты об этом, — Джованна обиженно насупился. — Тот турист оказался стандюзером из Японии, он приехал сюда, чтобы найти дальнего родственника своего друга, или что-то вроде того. В общем, мы в конце даже пообщались спокойно. Через несколько недель он уехал. — Тебе просто повезло, — мрачно заметил Аббаккио, хмурясь всё сильнее, — обычно в битве стандов остаётся лишь один победитель, он же выживший. И ещё одно: теперь, когда ты обрёл способности, тебе на каждом шагу будут попадаться такие же «одарённые». Держись от них как можно дальше, потому что в этом городе большинство стандюзеров — солдаты Passione. Они не станут с тобой церемониться. Приехали, кстати. Он затормозил у старого трёхэтажного дома, но Джованна почему-то не спешил выметаться из машины. — Я понял, — он серьёзно кивнул, как будто в златовласой головёшке действительно что-то отложилось, — но ты не ответил на мой вопрос, Аббаккио. — И не буду. Вали. Он действительно не собирался. Леоне много лет справлялся в одиночку, и с переездом в Неаполь ничего не изменится. Какие бы цели он ни преследовал (а Джованна не прав на счёт войны с Passione), Аббаккио всё равно не собирался втягивать подростка в эту смертельно опасную авантюру. — Я работаю один, — он закатил глаза, видя, что Джорно по-прежнему не сдвинулся с места, — мне не нужен напарник, не нужен ребёнок-журналист, или горе-стандюзер. Не надо хвостиком за мной таскаться, Джованна. Однажды у меня уже был напарник. Он был хорошим человеком, и тоже мечтал очистить Неаполь от банд, но пять лет назад шальная пуля вышибла ему мозги — и я не хочу, чтобы ты, Джованна, повторил его судьбу. Больше никто не умрёт из-за моих ошибок.

***

/несколько часов спустя/ Он сделал фото, но щелчка не услышал: слишком громко играла музыка из соседнего бара. Громилы у дверей подозрительно покосились на Аббаккио, но связываться не стали — видимо, настолько устрашающим оказался его мрачный невыспавшийся вид. Почему он ошивался здесь в два часа ночи, а не видел десятый сон в неуютной, но всё же своей съёмной квартире? Очевидно, потому что компромат сам себя не добудет. Камера в руках Леоне обладала замечательным свойством: она могла запечатлевать станды, и Moody Blues в том числе. Аббаккио пришлось попотеть (в глазах, если честно, уже рябило от помех и перемотки), но он таки обнаружил, что искал: замечательную сцену возле стриптиз-клуба, с шефом Аморетти в главной роли. Событие сие случилось пару недель назад, и другими его участниками являлись две полуобнажённые девицы. Пребывание в подобном месте для шефа полиции — уже серьёзный удар по репутации, а уж фото в компании проституток может и вовсе стать сенсацией для прессы, и могильной плитой для карьеры. По крайней мере, Аббаккио надеялся, что этой угрозы хватит, чтобы Аморетти сделался более сговорчивым… а лучше бы вообще заткнулся. Тошно от его ора. Хорошо хоть завтра (которое уже сегодня) Леоне ждал заслуженный выходной, и в участок тащиться не надо. Последний кадр, идеальный ракурс: в контрастном свете вывесок видны лица, но не виден сине-зелёный таймер Moody Blues. Сегодня удачная ночь для Аббаккио — его станд беспрекословно выполнял все команды, и даже с горем пополам воспроизвёл несколько фигур (что удавалось редко, и лишь благодаря многим годам практики). К трём часам ночи миссия по сбору компромата завершилась, к четырём Аббаккио таки добрался до постели и вырубился… в шесть утра ему позвонили и вызвали на службу. Чёртовы мафиози, блять, нельзя было отложить перестрелку на будний день?!

***

/два часа ночи 5 июня, район новостроек, территория банды Smeraldo/ Фуго запрыгнул в машину и вдавил педаль газа, они рванули с места, так что остальных прижало к сиденьям. Почему в итоге он оказался за рулём? Конечно, потому что всё, как обычно, пошло не по плану! По пизде, если точнее. — Кто первый стрелял? — прошипел Буччеллати. Его плечо кровоточило: пуля прошла через мягкую ткань навылет, не задев кость, но всё равно приятного мало. Хотя ранение, кажется, не слишком испортило его настроение, и шипел он лишь потому, что в этот самый момент Sticky Fingers накладывал золотистые молнии-швы на рану, естественно, без какой-либо анестезии. — Это не я! — возмутился Наранча. — Почему все смотрят на меня?! — Потому что ты долбоёб, который никогда не затыкает свой дерьмовый рот. Если бы не твой ор, нас бы не услышали раньше времени! — На дорогу блин, смотри, Фуго! Хочешь нас всех угробить?! — Хватит орать. Только один из четырёх не проронил ни слова с тех пор как они сели в машину. Буччеллати тоже это заметил и, как только в салоне стало тише, спросил: — Миста? Стрелок вертел в руках револьвер и не поднимал взгляд. — Отвечай, блять, когда спрашивают! — снова сорвался Фуго. — Это из-за тебя и твоих сраных козявок нас чуть всех нахуй не перестреляли?! И Буччеллати ранили!.. — Фуго. Успокойся и следи за дорогой. Я в порядке, помирать не собираюсь. Ему осталось лишь вцепиться в руль до побелевших костяшек и мысленно считать «Грёбанныйтупица раз, грёбанныйблятьтупица два, грёбанныйнахуйтупица три, грёбанныйблятьтупица четыре…». На цифре шестнадцать Миста набрался смелости: — Прости, Буччеллати! Лидер ни проронил ни слова. — Это я сделал первый выстрел, признаю. Но не специально, честно! Просто я увидел, как один из отморозков в нас прицелился! Он мог кого-то убить, я занервничал, и выстрелил ему в ногу. Как ты просил. — Я приказывал вам не только не убивать, но и не стрелять первыми, — вздохнул Буччеллати. — Ладно… Но ведь Sex Pistols нас охраняли и не дали бы ему попасть? Даже Фуго краем глаза видел, каким растерянным вмиг стало лицо стрелка. — Я… забыл. Машина взорвалась пронзительным хохотом Наранчи и отборной бранью Фуго, и теперь даже строгий тон Буччеллати не смог их успокоить — по крайней мере, не сразу. Окей, будем честны, окончательно парни заткнулись лишь на пороге квартиры — да и то, потому что Бруно напомнил, что если соседи снова вызовут копов, будет, как минимум, неловко. Сразу после перестрелки писать объяснительную из-за шума в подъезде — даже Наранча согласился, что звучит тупо. — Кстати о копах, — теперь гораздо тише произнёс Фуго, пока Буччеллати рылся в бесконечных карманах-молниях в поисках ключей, — мне пока не удалось выйти на надёжного информатора. Польпо сказал обращаться к отставному сержанту Вазари, но мне показалось, он какой-то мутный… — Погодь, Панна, а ты вообще о чём? — переспросил Наранча, растерянно почёсывая затылок. — Не тормози, Нара! — шёпотом вмешался Миста. — Это то задание, помнишь? Ну, которое задание! — Всем стало понятнее, спасибо, Миста. — Не, я понял! Это где надо копа-врага Passione вычислить из Милана! Там ещё босс замешан, и наш капо, и вообще все. — Чудеса сообразительности, блять. — Можешь больше не искать, Фуго, — вдруг тихо заявил Буччеллати. Он наконец-то вытащил ключи из грёбанной золотистой молнии в своём плече и открыл квартиру, куда юные мафиози с радостью и ввалились. — Почему не искать? — У меня есть другой способ получить информацию. Почему-то Миста и Наранча переглянулись, выпучили глаза, обменялись шокированными взглядами и глупо захихикали, как какие-нибудь девчонки-подростки. Буччеллати закатил глаза. Фуго уставился на эту пантомиму, совершенно не понимая, о чём речь. — Ха-ха, Бруно, только не говори, что ты… — С этим! — Ты с ним! — С этим самым! — Замутил! — Чё, реально? Замутил?! — Который ещё…! — Пиздец! Фуго понял, что ничего не понял, и тут даже IQ в 152 балла не помог. Буччеллати вздохнул и прикрыл лицо ладонью, пряча улыбку.

***

/на следующий день, воскресенье 5 июня, шесть утра, район новостроек/ — Пиздец, — глубокомысленно подытожил Аббаккио. Вокруг недостроенной парковки всё огородили жёлтыми лентами. Среди гор мусора и какой-то строительной арматуры сновали копы, в основном незнакомые — из другого участка. Сказать по правде, Аббаккио понятия не имел, нахрена здесь он и другие офицеры дневной смены. — Мы-то здесь что забыли? — словно вторя его мыслям, протянул рыжий Риччи. — Распоряжение шефа, — ответил ему другой полицейский, тоже патрульный. — Сволочь Аморетти издевается надо мной, — мрачно заметил Леоне, даже не беспокоясь, что подчинённые его услышат. Пусть уши греют, на здоровье. Между тем, вокруг заброшки людей всё прибывало. Должно быть, ночью это место выглядело устрашающе, и именно поэтому шайка мелких наркоторговцев избрала её своим логовом, но днём развалины казались просто жалкими. Не дожидаясь, пока на него набросятся репортёры, Аббаккио выловил случайного полицейского и потребовал объяснить, что тут произошло. — Похоже на разборки банд. — Каких банд? — Ну... банд, которые не любят друг друга? Ясно. Не тратя время на дебилов, Аббаккио обратился к следующему, кто попался на глаза: — Ты! Знаешь что-нибудь? — Стреляли в полвторого, полицию вызвали в четыре. Сэр. — Сдох кто-нибудь? — Один случайный наркоман под пули попал, его увезли на скорой. Криминалисты говорят, остались следы крови, ещё трое раненых скрылись своим ходом — наверное, мафиози. — Так, а наш участок нахуя вызвали? — Есть свидетель, он видел машину — тёмно-синий Maserati — угнали из вашего района, а утром нашли со следами пулевых. Тоже в центре. — Меня разбудили в шесть утра в выходной из-за тупорылого блять угона, ты это хочешь сказать?! — Распоряжение шефа! Сэр! Леоне осталось лишь в гневе хмуриться и клясться себе — вот попадётся ему этот шеф, Аббаккио устроит весёлую жизнь. Он не только фото со стриптизёршами, он такое грязное бельё откопает, что Аморетти распрощается со значком, а то и в тюрьму нахуй загремит… Справедливости ради, были и плюсы у идиотской ситуации. Сегодня Аббаккио снова проснулся не от кошмара (а от звонка телефона) — это раз. И у него появилась возможность ознакомиться с рожами местных мафиози не только через досье — это два. Даже какому-нибудь сопляку вроде Джованны было бы кристально ясно: только Passione с их невероятной невменяемой наглостью могли провернуть такое дело — угнать дорогущую тачку, приехать вчетвером или впятером на территорию чужой банды, всё здесь разгромить, украсть недельный заработок наркоторговцев и спокойненько свалить на той же машине, не потеряв в перестрелке ни одного человека. Чутьё Леоне подсказывало: не обошлось без стандов. Он сердито закурил, отослал своих горе-подчинённых и решил проверить сначала участки со следами крови — Moody Blues проще работать, когда известно точное место и (хотя бы примерное) время. — Проверь здесь, — он кивнул на место, где бурая кровь впиталась в пыльные бетонные блоки, — явно кому-то ногу прострелили… час ночи, полтора, два. Ищи. Moody Blues послушным сиреневым призраком отделился от тела и, заняв позицию, рассыпался на чёрно-белые помехи. Леоне прикрыл глаза: от постоянной перемотки его уже укачивало, слишком часто он за последние сутки применял станд. Сам процесс поиска напоминал рытьё сена в поисках иголки. Или, если точнее, Аббаккио казалось, что он пропускал сквозь пальцы одновременно тысячи нитей, а должен был почувствовать и ухватиться за ту единственную, на которой повязан узелок. — Есть, — он удовлетворённо выдохнул сигаретный дым и вгляделся в лицо незнакомого мужчины. Гангстер выронил пистолет и, вскрикнув, схватился за ногу. Судя по тому, как ещё несколько секунд на фоне царила тишина, Леоне повезло наткнуться на самое начало разборок. — Moody Blues, поищи вокруг. Два-три метра, это может быть гуманоидный станд. Впрочем, он и сам понимал: маловероятно. Стандюзеры не ходят с огнестрелом, насколько знал Аббаккио. Он отозвал Moody Blues и подозрительно покосился на снующих вокруг копов. Может, нахуй эту затею? В последний раз, когда Аббаккио использовал на работе станд, это кончилось очень плохо — и это он не про случай с Джованной, разумеется. Но желание выйти на солдат Passione в конце концов пересилило здравый смысл и инстинкт самосохранения. Разве не за этим он вернулся в Неаполь?.. Следующая перемотка ничего не дала — снова непонятный тип из местных барыг, и ни намёка на станд. Леоне уже направлялся к последнему участку (там на бетоне краснела лишь пара капель крови, не более), как вдруг к нему подскочила незнакомая девица. Какого хрена?.. — Я внештатный корреспондент I Mattino! — протараторила девчонка лет шестнадцати, не больше. Минуточку, I Mattino? Звучит подозрительно знакомо. — Вы старший офицер Аббаккио, правильно? Прокомментируете ситуацию? Этой ночью здесь случились настоящие разборки мафии?.. — Нет, блять, не настоящие, — он закатил глаза и в спешке отозвал станд, — никаких комментариев для прессы. Вали отсюда, мелкая. Девчонка насмешливо (!) фыркнула, раздался щелчок, и на секунду вспышка её тупорылой мыльницы ослепила Аббаккио. — Ах ты ж чёрт!.. — Джорно предупреждал, что вы так и скажете. — Я этого Джованну нахуй закопаю… — А что здесь произошло ночью? Passione замешаны? — Никаких! Блять! Комментариев! Для прессы! А эта наглая сопля оказалась ещё и не робкого десятка! Она отвязалась от Аббаккио лишь когда он скрылся в служебном автомобиле — ради Бога, что за молодёжь пошла, они совсем страх потеряли?!