Джованна, мать твою!

Негромкие, но такие горячие, жаркие и довольные стоны у самого уха — просто сказочная музыка. Леоне медленно целовал его загорелую шею, плечо, потом снова шею — и, не сдержавшись, впивался жадно в нежную кожу. — Полегче, — шёпотом в темноте, — Леоне… давай… без засосов, хорошо? — Прости, — он тут же смущённо отпустил, даже немного отстранился. Но синева глаз по-прежнему сияла в темноте, хотя стоны и стали чуть реже. Бруно слегка улыбался и явно не злился. Его обнажённое тело в полутьме казалось совсем уж идеальным — таких в реальности не бывает. Каждое прикосновение было возбуждающим и желанным, и в воздухе завис слабый запах алкоголя и сильный — секса. В следующий миг Бруно сам притянул Леоне для поцелуя, а потом медленно-медленно насадился на его член. И эта сладкая пытка была так хороша, что хотелось умереть в тот же миг от наслаждения. Леоне едва сдержался, чтоб не застонать в голос или не кончить прямо сразу, но, господи, как же давно у него не было таких волшебных ночей и таких страстных партнёров…

***

/тремя часами ранее, ночной клуб, ночь с пятницы на субботу, 4 июня/ — Здравствуй, Даниэль. Не переживай, сегодня не по работе. Налей чего-нибудь лёгкого, на свой вкус. — Одну секунду… нет, что вы, синьор Буччеллати, это за счёт заведения. Бруно благодарно кивнул и медленно отпил из бокала, который появился на стойке буквально за считанные секунды, как и обещал бармен. Славный парень, и заведение тоже славное, даже налоги за «крышу» всегда платят вовремя. Не сказать, что это любимый бар Буччеллати — коктейли у них так себе — но из-за специфической репутации этого места здесь, при желании, очень легко можно было найти приятную компанию на вечер. Даже с учётом откровенно гейских предпочтений Буччеллати. Он уже посматривал краем глаза в полутьму зала, выискивая кого-нибудь подходящего, как вдруг наткнулся взглядом на… какого чёрта?! Игривое настроение мигом испарилось, недопитый бокал с тихим стуком вернулся на стойку, а Бруно решительно (и очень недовольно) зашагал в сторону углового столика. Там, среди кучки удивлённых посетителей, тщетно пытались спрятаться два великовозрастных балбеса: Миста и Наранча. Последний едва ли не под стол сползал, умудряясь параллельно с кем-то незнакомым флиртовать. — Оу, — протянул Миста, первый заметивший приближение Буччеллати, — Нара… эй, Нара, нам пиз… — Какого чёрта вы тут забыли?! Буччеллати не орал. Не орал, честно. Но очень хотел. И заодно настучать по этим идиотским головёшкам, а ещё лучше — отстегнуть с помощью Sticky Fingers что-нибудь лишнее — да хоть те же головы, ведь думают его подчинённые явно другим местом. — Буччеллати, выручай! — это пропищал Наранча, наполовину под столом. — Буччеллати, мы всё объясним! — Где вы должны были быть полчаса назад, а, объясни-ка мне, Миста?! Какого чёрта вы не на миссии? — Это всё Нара! — Буччеллати, здесь мент! — Что?.. Буччеллати, конечно, слегка испугался, и тут же под его кожей едва ощутимой дрожью вспыхнула энергия станда. Незримое присутствие Sticky Fingers — многолетний рефлекс, срабатывающий при одном упоминании о врагах Passione или копах. — Где, Наранча? — требовательно переспросил Бруно. — Там, видишь, у стойки? — Наранча тут же подорвался и едва ли не пальцем указал на потенциального «мента». — С белыми волосами, рожа разрисована, он в косухе какой-то. — Не похож, и я его не узнаю. Ты уверен? — Я же говорил, тебе, башка дырявая! — вмешался Миста. — Да нет же, уверен я, уверен! Это он меня арестовал в четверг, когда мы лавку Чесско разгромили. Он меня точно запомнил, если попадусь — скрутит и снова запрёт! Буччеллати, что нам делать?! — Без паники, Наранча, — Бруно медленно выдохнул. Напряжённая поначалу ситуация на деле оказалась совсем безобидной. Ясно как день, что полицейский здесь появился по чистой случайности, и никаких серьёзных облав не предвидится. — План простой: я его отвлекаю, вы уходите. И чтобы задание… — Ой, да Фуго и без нас нормально справится, там делов-то: сарай чей-то поджечь… — Миста. Мальчишки тут же заткнулись и сделали вид, что раскаиваются и готовы всё исправить сию секунду. Так-то лучше. Бруно напоследок ещё раз тяжело (и осуждающе) вздохнул и, развернувшись ровно на сто восемьдесят градусов, направился обратно к барной стойке, только к другому её концу. Отвлекать. — Хорошего вечера, синьор. Позволите вас угостить?..

***

Разговор должен был выйти минут на пять, не больше, пока парочка идиотов не уберётся из бара… но вот прошло уже полчаса, а Бруно всё сидел рядом с удивительным незнакомцем, заглядывал в глаза и внимательно слушал. И голова шла кругом, и сердце разгоняло кровь по венам с какой-то заоблачной скоростью — но не от страсти или интереса. Нет, это был охотничий азарт. Полицейский — Леоне — кажется, уже немного опьянел и в первые же минуты разболтал Буччеллати, что недавно получил повышение — до старшего офицера. Такие люди обычно в курсе личных дел всех своих коллег, и, конечно, от них не скрыть информацию о внезапном переводе из другого города. Значит, если Буччеллати сегодня разговорит этого Леоне, то он быстро и без рисков получит столь важную для Passione информацию… …а ещё, чего греха таить, этот коп пришёлся ему по душе. Даже если не ради информации, то чисто из интереса стоило с ним переспать — Буччеллати давно так не захлёстывал адреналин, как сейчас. Флиртовать с человеком, способным тебя засадить на пожизненное… кто бы мог подумать, что ему это так понравится. — …почему именно это место? Странный выбор — это ведь, мягко говоря, не полицейский бар. — Ага, и не ради напитков. Мягко говоря, — Леоне усмехнулся. — Атмосфера… приятная. И компания… как оказалось. — А короткий ответ? — Ты меня раскусил, — он скользнул по Бруно пьяным взглядом, — поблизости от моей квартиры это ближайшее неформальное место… Ты понял. — Конечно, — сладко протянул Буччеллати. И невзначай, будто случайно, провёл рукой по его плечу, даже через кожаную куртку ощущая крепкие мышцы. — А ты, — Леоне прокашлялся. Ха-ха, какие мы скромные, — где работаешь? — Ничего особенного, я обычный менеджер, — отмахнулся Бруно. — Лжёшь, — тихо и уверенно заявил офицер. И одно лишь это слово запустило по телу горячую волну мурашек: проснулась тревога, чувство опасности… возбуждение. — Никогда не видел, чтобы обычный менеджер одевался так вызывающе… и чтобы ему это так чертовски невероятно шло. Он бросил красноречивый взгляд на грудь Буччеллати, стянутую чёрным кружевом, видневшимся из-под дизайнерского костюма. «Чертовски невероятно» — боже, что за глупость… но приятно. — Ах, это допрос? — Бруно понравилась эта игра. — Зачитаете мои права, офицер? — Никаких прав. Здесь я задаю вопросы, — угрожающе понизив голос, ответил Леоне, едва подавляя пьяные смешки. — Допрашиваю: ваш любимый напиток? — Не в этом баре. — И то верно. Лучшее место в Неаполе? — Пристань. — Любишь море? — Обожаю, — прошептал Бруно и наклонился ближе, так что смог отчётливо почувствовать резкий запах одеколона и гораздо более мягкий — шампуня. Лимон или лаванда, никак не разобрать. И приоткрытые губы, покрытые чёрной помадой, слишком притягательно и слишком близко… — Ты пришёл один, или… — Да. Точнее, нет… чёрт, я должен позвонить. Леоне, сам того не зная, очень вовремя напомнил Бруно о деле. Телефон, к счастью, обнаружился в самом обычном кармане, а не в пространстве Sticky Fingers (сейчас Буччеллати был не в настроении объяснять, каким это магическим образом он достаёт вещи из ниоткуда). — Выйдешь на улицу? — участливо уточнил Леоне. — Много чести, — Бруно не сдержался и закатил глаза. Пока шли гудки, он объяснил: — это просто мои… друзья. Нужно напомнить им о… договорённости, иначе опять забудут. Ответственности ноль, и ведут себя, словно дети… — Йоу, босс? — раздался в трубке жизнерадостный голос Мисты. — У нас тут всё пучком… — Панна с вами? — Ага, он здесь! Передать привет? — …иста, ёбаный дебил, ты нас тут всех сжечь собрался?! Не ставь это на землю, блять, и если хоть капля… — Нет, я слышу, что он там, — усмехнулся Бруно. — У нас никаких проблем, честно, босс! Вот увидишь, всё что надо, всё сгорит, как по маслу… вспыхнет как в масле… — Миста! Когда ты блять научишься читать, ты вообще этикетку на канистре видел?! — Хорошо, не буду отвлекать. После дела возвращайтесь к тебе на квартиру. В обед встреча в обычном месте. Миста временно затих, а потом ехидно присвистнул и уточнил: — Парни ночуют у меня? И квартира полностью в твоём распоря… — Всё, пока, — Бруно поспешно сбросил звонок. — Так на чём мы остановились… Леоне? — Это по работе? У тебя какие-то проблемы? Я слышал, «горят»… — Дедлайны, — улыбнулся Бруно, — дедлайны горят, как обычно. Вот, пришлось ребят отправить… проект дорабатывать. — В пятницу вечером? Не повезло. Ты, значит, не обычный менеджер, а злой босс? — О, они заслужили. А как там наш допрос, офицер?.. — Почти окончен, — хмыкнул Леоне и залпом допил свой отвратительно крепкий шот. — Ваши планы на сегодняшний вечер?.. — Вечер? — Бруно придвинулся ближе и прошептал, практически касаясь губами его уха: — Три часа ночи, Леоне… мои планы: трахаться с тобой до утра. Буччеллати не совсем к этому вёл, но оказался вовсе не против, когда Леоне резко повернулся и с жаром его поцеловал, буквально впиваясь в губы.

***

Чуть позже, на улице, Бруно вспомнил, что забыл наорать на Наранчу и спросить у него, какого чёрта он вообще забыл в гей-клубе. Да-да, и плевать, что восемнадцать есть, это не значит, что все двери открыты… А, и к чёрту. Ещё один поцелуй — требовательный, даже жёсткий — прямо посреди улицы, но Бруно всё понимал: ему самому не терпелось. Повезло, что отсюда до его квартиры (одной из) буквально две минуты пешком. И никто не будет мешать, раз Буччеллати предусмотрительно спровадил мальчишек. Странное дело. Знал бы он раньше, что эти одноразовые интрижки могут быть ещё и полезны — давно бы попробовал смешать личную жизнь и работу. Непонятно, чего Бруно вообще опасался. Секс с офицером полиции, секс ради информации, весь этот обман и двойная игра… знал бы Бруно раньше, что это так возбуждающе — давно бы попробовал. Как же удачно судьба свела их этой ночью.

***

Синий-синий-синий электрический взгляд. Леоне чувствовал, что тонет. Он плавился под этим взглядом, и, кажется, пьянел ещё сильнее, уже без вина. В этом танце страсти он был ведомым, а Бруно — ведущим. Бруно… Бруно. Мягкое имя, томное, словно стон, застывший в горле. Бруно «вёл» виртуозно — знал, что делать, и совсем не смущался, в отличие от Леоне. Его и от алкоголя, кажется, почти не вело — не то что Аббаккио. В итоге вся ночь запомнилась урывками, краткими мгновениями. Леоне точно помнил, как они целовались на кровати, как кружево корсета оказалось жестким и непривычным на ощупь, как Бруно помог им обоим быстро избавиться от одежды — его пальцы двигались с какой-то сверхъестественной скоростью, аккуратно, но эффективно… и как Бруно засмеялся в голос, когда Леоне сказал ему об этом. То, что было дальше — секс, близость — смазалось в голове. Кажется, Бруно был хорош в минетах, да и в целом, в постели — невероятно хорош. Кажется, Леоне скучал по всему этому. Ну, не по минетам… хотя это тоже, конечно. По ощущению чистого кайфа, когда ты прикасаешься к кому-то, а кто-то — к тебе. С непривычки близость пугала, вызывала прилив адреналина, заставляла забыть обо всём. Бруно — его имя сладкое на языке — Бруно играюче вторгался в личное пространство, одним своим присутствием разрушал все стены и барьеры, которые Леоне долгие годы возводил между собой и внешним миром. Неприятно? Есть такое. Страшно? Ещё как. Стоило ли оно того? Определённо стоило. Давно пора выбираться из кокона.

***

Аббаккио впервые за несколько недель удалось выспаться. Никакой тревоги, фантомного звука будильника, внезапных подъёмов среди ночи — и, что самое главное, никаких кошмаров. Вообще. Леоне спал — крепко, как убитый расчленённый младенец, в вечных оковах Морфея, под белоснежкиными транквилизаторами. И проснулся с гораздо меньшей головной болью, чем рассчитывал, от шороха простыней и приглушённого солнечного света. Скрипнул матрас, потом зашелестели шторы, крючки с характерным звуком скользнули по металлической рейке, и света стало больше, даже под закрытыми веками. Леоне нехотя приоткрыл один глаз. Увиденное ему понравилось, и он решил открыть второй. За окном струился божественный золотой свет, а изящный мужчина замер, нежась в солнечных лучах, и одной рукой опираясь на подоконник. Нет, это был не мужчина — а всё-таки ангел, и пусть кто-нибудь пристрелит Аббаккио за его дурновкусные и пошлые метафоры. Но этот человек, всё же, обладал какой-то неземной и совершенно незаконной красотой. Б… на языке вертелось имя — что-то на Б. Б. перевёл взгляд с улицы на телефон у себя в руке, но номер набирать не спешил. Словно почувствовав взгляд, мужчина (совершенно голый, между прочим, и растрёпанный после сна) покосился на Леоне через плечо. Тот прокашлялся, внезапно почувствовав неловкость. Они переспали прошлой ночью, а Аббаккио даже имени его вспомнить не может… и что это за странные мысли вообще? Какого хрена? Это что такое, блять? Любовь с первого минета? Благочестивый перепихон и «жили они долго и счастливо»? Не-а, Леоне в такую чушь не верил. — К-ха… э… спасибо, что разрешил остаться на ночь… я, э-э-э… сам такси вызову, не переживай… — И тебе доброе утро, Леоне Аббаккио. Хорошо, теперь это стало вдвойне странно. Он, этот Б., что, издевается? — И даже не останешься на завтрак? — он вернулся к кровати и с явным наслаждением рухнул обратно в одеяла, рядом с Леоне. Прищуренные ярко-синие глаза оказались совсем близко. — Или на второй раунд? И всё же, вопреки логике, здравому смыслу и иже с ними, Леоне вдруг понял: всё пропало. Влюбился. Это началось прошлой ночью, продолжилось утром, и оно не остановится, пока не сожрёт его с потрохами. Честно говоря, Аббаккио поверить не мог, что всё происходит с ним наяву. Да чем он вообще мог зацепить такого красавчика?! Невероятно. Таких подарков судьбы в жизни Леоне просто не бывает… Чувствуя, что начал краснеть (чёрт побери, что вообще с его лицом? А с макияжем?!), он поспешил ответить: — Конечно, э-э-э… я останусь на завтрак. С удовольствием. Спасибо. Извини, где туалет? Б., кажется, по-доброму посмеялся над его неловкостью, и Леоне сбежал в уборную. Ему нужно было не только смыть потёкшие разводы туши, но и по-быстрому привести в порядок своё шаткое душевное равновесие. Чёрт, Аббаккио слишком отвык от обычного человеческого общения — даже простые слова благодарности казались настолько странными, буквально инородными в речи, что язык с трудом поворачивался их произнести. — Соберись, придурок, — он плеснул себе в лицо ледяной водой. — Самый красивый мужчина в этом городе пригласил тебя остаться на завтрак, а ты блеешь, как баран! Соберись и хотя бы имя вспомни! Б. Б. Что-то там на Б. Взгляд наткнулся на наклейку, прямо над полкой у зеркала. Кажется, Б. жил здесь не один: разные шампуни, разные зубные щётки… подписи над полками. Леоне пропустил три других имени (эта квартира правда такая большая, чтобы жить в ней с друзьями?) и наткнулся на нужное — Бруно. Бруно. Мягким рокотом в груди, щекоткой на языке, стоном в горле. Точно, теперь он вспомнил.

***

Выйдя в коридор, и потом на кухню, он понял что квартира, действительно, больше, чем показалась на первый взгляд. И на удивление уютная. Леоне резко расхотелось возвращаться к своим голым стенам, матрасу и сломанному телику. Он скрестил руки на груди и опёрся на дверной косяк, замер у входа в кухню. Бруно ставил чайник, тостер и что-то грел в микроволновке. Он явно заметил Леоне, но ничего не сказал. К сожалению, «самый красивый мужчина в этом городе» успел одеться в какие-то лёгкие домашние штаны и футболку. Очень простой наряд, светло-серый, но почему-то шёл Бруно почти так же, как его вчерашний экстравагантный костюм с кружевом. — Имя-то моё хоть помнишь? — вдруг усмехнулся он. — Бруно, — чётко, как на допросе, отозвался Аббаккио, — Бруно… фамилию не помню. Он кивнул на стул, и Леоне почему-то подчинился. Хоть Бруно и был ниже ростом, и телосложения не такого крепкого, от него веяло уверенностью… и властью. Аббаккио считал, что давно уже выработал иммунитет к любым авторитетам, но этому человеку почему-то хотелось подчиняться. — Не-ет, — когда Леоне сел, Бруно наклонился к нему. Это было близко, едва ли не губами к коже, и Аббаккио, казалось бы, уже должен был привыкнуть, но нет. Каждый раз его словно электрошоком прошивало. Леоне как завороженный следил за сиянием синих глаз и мерным покачиванием чёрных прядей, уже причёсанных и абсолютно прямых. Ещё немного влажных после душа. — Зна-аю я вас, полицейских. Назову фамилию — и ты меня мигом пробьёшь по всем базам данных, залезешь в прошлое, выяснишь всякую подноготную. В каком году закончил школу и получил права, сколько штрафов за парковку, и когда моя бабушка вышла на пенсию… — Вот уж на твою бабушку мне точно насрать. — И тем не менее. Оставь мне немного личного пространства, Ле-о-не, — Бруно игриво протянул его имя. — Кто бы говорил, — фыркнул Аббаккио. Дальше не должно было ничего произойти. Они просто встретились взглядами. Губы Бруно просто оказались слишком близко. Рука Леоне потянулась к его лицу — почти неосознанно. Без слов, внезапно, одними лишь жестами и взглядами они дали друг другу понять, что оба не против. Один поцелуй — случайность, два — совпадение, три — верный признак взаимности… сколько раз за эту ночь они уже целовались, и сколько ещё успеют за утро? — Мне нравится, — неожиданно даже для себя признался Леоне, когда поцелуй оборвался. — Что именно? — Бруно безжалостно ускользнул, чтобы выключить чайник и налить кофе. — Ты. — Да? — почему-то слегка удивлённо отозвался он. Как вообще он мог сомневаться? — Очень. Бруно продолжил молча наливать кипяток и размешивать кофе, потом поставил перед Леоне кружку и сам сел напротив. Тем временем Аббаккио набирался смелости: знал, что если не сейчас, то не решится никогда. «В конце концов, это просто предложение, — убеждал себя он, — Бруно или согласится, или нет. Да или нет. Всё просто». — Оставишь свой номер? «Мы можем встретиться ещё раз?» Бруно склонил голову, внимательно глядя на Леоне — будто мысленно оценивал шансы. Будто знал заранее, уже тогда, чем это всё закончится. — Ты ничего обо мне не знаешь, — он покачал головой. — Мне и не нужно, — заверил его Леоне. — Я тоже много тебе не сказал, но какая разница? Я давно разучился доверять людям, но тебе я почему-то верю, Бруно. И ты мне нравишься. Какие ещё причины должны быть? Бруно эта мысль как будто удивила и заставила задуматься. «Ну же, давай, чего ты ломаешься? — мысленно поторапливал его Леоне. — Соглашайся». Он, правда, тогда понятия не имел, какую дилемму пытался решить Бруно. Наконец, он уточнил: — Без обязательств? Леоне быстро кивнул. Бруно в ответ протянул ему бумажный прямоугольник — визитку? — с нацарапанным поверх номером. И когда только успел? Откуда? Это могло выглядеть как настоящий фокус, но Бруно выцепил визитку лёгким и привычным жестом, совсем обыденным. — В следующий раз тогда у тебя, — с лёгкой иронией заметил он, и Леоне подавился кофе. Чёрт, нужно срочно что-нибудь придумать с его грёбанной квартирой! Он с надрывом закашлялся, а Бруно, этот садист, засмеялся.