Джованна, мать твою!

Месяцем ранее /2 июня 2005 г., Неаполь, полицейский участок/ —…ваш кабинет там, в конце коридора. Старший офицер... Леоне Аббаккио, верно? Впервые у нас в участке? Шеф там, за стеклянными дверями, общий офис вы уже видели, раздевалка в левом крыле... а это — лестница в подвал, там архив и камеры временного заключения — отстойник, в общем, а допросная здесь... Аббаккио в экскурсии не нуждался, и слушал с вежливым отсутсвием внимания. Он ведь и так всё прекрасно помнил. Дело в том, что пять лет назад, до того, как одна шальная пуля перевернула жизнь Леоне с ног на голову, он работал именно в этом участке. Тогда он только начинал свою карьеру полицейского, а сейчас вернулся из Милана с богатым опытом за плечами и свежим повышением. Действительно иронично, что Аббаккио снова назначили в тот же участок. Вокруг — знакомые постные рожи, по которым он не скучал. Унылый интерьер, разбавляемый лишь ярким полуденным солнцем, льющимся из окон сквозь строгие белые жалюзи. Ну, зато теперь у Леоне будет свой собственный кабинет... Его мысли вдруг прервало наглое громкое восклицание: — Леоне Аббаккио! Леоне немало удивился и резко обернулся — чтобы наткнуться взглядом на… какого-то ребёнка в вырвиглазной розовой футболке. — Я тебя знаю? Что ребёнок забыл посреди полицейского участка? Почему весь офис резко замолчал?... Будущие коллеги оторвались от работы, кто-то кашлял и украдкой лыбился... Это розыгрыш в честь перевода, или что? — Меня зовут Джорно Джованна, — сообщил ребёнок. Хотя он пытался выглядеть серьёзно, скрыть щенячий восторг ему всё равно не удалось. Сияющие глаза, золотистые кудри, школьная сумка закинута на плечо. Аббаккио его не узнавал. — Джованна… — медленно повторил он. — Джованна… что, мать твою, ты здесь делаешь? Ребёнок успел открыть рот и что-то сказать, а Леоне заранее скривился, хотя и не дослушал — но их обоих неожиданно прервал громкий властный голос: — Аббаккио! Что за клоунада? Почему ты ещё не в моём кабинете? А вот и лейтенант Аморетти, как всегда строит из себя строгого начальника — высунулся из этого самого кабинета лишь затем, чтобы поорать и посветить своей мрачной рожей. Аббаккио едва сдержался, чтобы не закатить глаза и не послать шефа куда подальше. Он мысленно (с трудом) убедил себя, что ещё слишком рано качать права, это ведь его первый день на рабочем месте. — Так точно, сэр, уже иду, — процедил Леоне. А Джованна, видимо, сообразил, что ситуация попахивает дерьмом, и благоразумно куда-то смылся — по крайней мере, из поля зрения Аббаккио он исчез. Остальные обитатели участка нехотя принялись за работу: снова зазвучали разговоры, стук клавиатуры и случайные шаги. Аббаккио не оставалось ничего другого, кроме как проследовать в кабинет для первого серьёзного разговора с шефом. И вряд ли этот разговор будет приятным.

***

/тем временем где-то на улицах Неаполя/ Двое парней, едва ли не подростков, сидели в неприметном сером автомобиле и время от времени бросали косые взгляды в сторону мелкого магазина с яркой вывеской «Открыто 24/7». — И чем Буччеллати не угодила эта забегаловка, вроде нормальное ж место?.. — лениво протянул Гвидо Миста. Он развалился на пассажирском сидении, едва не закидывая ноги на приборную панель, и хрустел сухариками, пока вокруг вились неугомонные Sex Pistols. — Миста, — важно начал Наранча, гордо восседавший за рулём. — Ты вроде ровный парень, и в нашей банде уже почти год, но иногда такую хуйню спрашиваешь. — Хуйню? Ты меня щас тупым назвал? — мгновенно вскинулся Миста. — Это на тебя Фуго всё время орёт, что ты два и три сложить не можешь! — Ой, вот его только не приплетай, — небрежно бросил Наранча, но рука непроизвольно потянулась к ножу. — Фуго сам задавака и тупица, но даже он понимает, зачем надо разнести этот магазин. — Да брось, Нара, не парь мне мозги и объясни по-нормальному! — взмолился Миста. Сейчас он развлекался тем, что подбрасывал сухарики в воздух и заставлял свой станд их ловить. — Ты что, Буччеллати вообще не слушал? Короче. Смотри, этот чел, — он указал на двери магазина, — ну, короче, владелец. Чесско или как его там. Сидит там такой наглый за прилавком и болтает всякую хуйню. Понимаешь, распускает слухи, что Passione — хуесосы. — А он платит за защиту? — Да похуй! Если он не умеет держать язык за зубами, то будет отвечать перед бандой! — Но ведь ты сам сказал, что его болтовня — полная хуйня и слухи, — со свойственной ему (иногда, по четвергам и праздникам) рассудительностью возразил Миста. — Неужели люди на это ведутся? Ведь не может так быть, чтобы вся банда — и сплошь одни пидорасы. Вот, возьмём, например, человек двадцать наших знакомых. Это будет сто процентов. Не может такого быть, чтобы среди них не нашлось ни одного натур… — Миста, ты тупой? Какая вообще разница, сколько пидорасов в Passione? Главное — что этот Чесско распускает про банду слухи. И капо Польпо это не нравится. И поэтому Буччеллати приказал нам разнести его магазин. — Да, но ты сам подумай, — упрямо гнул свою линию Миста, — если Passione знают, что они не хуесосы. Ну, или не все, по крайней мере. Я бы поставил шестьдесят на сорок… короче. Польпо же не тупой, он тоже знает, что Passione не хуесосы. И Чесско это тоже прекрасно знает. Получается, все знают, что Чесско напиздел. Но зачем тогда разносить магазин? — Миста, ты достал! — Наранча пихнул его и нагло выхватил из рук пакет сухариков. — Какая разница, напиздел Чесско или нет?! Главное, что люди услышали. Если слухи дошли до Буччеллати, значит, надо разобраться. Все должны знать, что с Passione опасно такие шутки шутить! Но поживиться сухариками Наранче не дали: Sex Pistols, противно вопя, вцепились в упаковку и дёрнули её на себя. Парень разочарованно разжал пальцы, но мелкий наглый станд даже удержать в воздухе свою добычу не смог: и сухарики с противным хрустом разлетелись по всей машине. На секунду оба спорщика замерли, оценивая масштаб бедствия. — …это же машина Буччеллати, да? — осторожно уточнил Миста. — Ага. Наверно, угнанная, — Наранча не растерялся и всё равно набил полный рот сухариков, собрав их со своих коленей, сиденья и всего остального, до чего руеи дотянулись. Миста брезгливо поморщился: — Так, э… может, уже пойдём? Сколько там человек сейчас в магазине? Чтобы проверить, Наранча без колебания вызвал Aerosmith и заглянул в радар. — О, как раз все ушли! — радостно сообщил он. — Только придурок за кассой! Забирай свою пукалку, и погнали! Покажем мудаку, кто здесь настоящий хуесос. Миста закатил глаза и сунул револьвер за пояс. Ох уж этот Наранча и его длинный язык… Но вместо возражений на счёт «пукалки», он раздражённо бросил, уже открывая дверь машины: — Не забывай, что главный тут я, и я тебя старше! — Да, но ты в банде меньше года, а я — почти два, — возразил Наранча, — и Буччеллати не сказал, что ты главный, он сказал… — Боже, заткнись хоть на секунду! Они продолжали переругиваться даже по пути к несчастному магазину. Солнце светило ослепительно ярко, по улицам сновали какие-то нищие и бездельники, которых всегда было полно в этом, не самом благополучном, районе Неаполя. — Учти, если копы нагрянут раньше времени, тогда побежим дворами и в разные стороны, — строго произнёс Миста у самых дверей. И усмехнулся: — Кто за двумя зайцами погонится… — Тот пусть обосрётся! — радостно закончил Наранча и прошмыгнул в магазин.

***

/тем временем в полицейском участке/ — Вам понятны ваши должностные инструкции, старший офицер? — своим любимым жестким тоном уточнил шеф Аморетти. Аббаккио прекрасно помнил повадки старого пердуна, и ничего особо не изменилось за пять лет. Только сам Леоне изменился, и бывшим-будущим коллегам ещё предстояло узнать его с новой стороны. — Так точно, сэр, — нехотя ответил он, не сводя глаз с широкого морщинистого лба лейтенанта Аморетти, — это всё? — Не всё, Аббаккио. Не знаю, куда смотрел твой начальник в Милане, но в этом участке главный — я. И. Я не слепой, Аббаккио. Он выдержал театральную паузу, и Леоне уже мог предвидеть, куда дальше пойдёт разговор. Но всё же спросил, тщательно скрывая неприязнь в голосе: — Какие-то проблемы, сэр? — Проблемы? — мерзко протянул лейтенант. — Верно, у тебя проблемы, Аббаккио. И они лишь усугубятся, если ты ещё хоть раз явишься в участок в таком виде. — Что конкретно вам не нравится в моём внешнем виде, сэр? Леоне, конечно, задал этот вопрос из чистого мазохистского упрямства. Что бы ни ответил шеф, Аббаккио собирался выслушать всё это прямо здесь и сейчас, не откладывая в долгий ящик и, к тому же, с глазу на глаз. Если бы всё произошло пять лет назад… нет, этого бы вообще не случилось: тогдашний Леоне был трусом и не решился бы даже губы накрасить, зная, что его увидят коллеги. — Конкретно, Аббаккио? Тебе перечислить всё в точности? Ты выглядишь, как шлюха — вот что мне не нравится, — бросил Аморетти, едва не брызжа слюной ему прямо в лицо. — Это недостаточно конкретно? Тогда слушай: во-первых, то, что ты называешь волосами. Во-вторых, конечно, весь этот пидорский… боевой раскрас на лице. Смой немедленно. И подстригись. Твой внешний вид порочит звание полицейского. Аббаккио понадобились все его моральные силы, чтобы не заехать кулаком по этой мерзкой старой роже. Он сжал пальцы, стиснул зубы — гнев мешал ясно мыслить, но Леоне не мог позволить себе облажаться на новом месте в первый же рабочий день. Не после всего, через что он прошёл, чтобы подняться и закрепиться в полицейской системе. — Ты у меня ещё попляшешь, мешок с дерьмом, — прошипел Аббаккио едва слышно. — Что ты сказал? Леоне ходил по тонкому-тонкому льду. — Ничего, сэр, — он ответил преувеличенно громко. — Я всё понял. — Тогда скройся с глаз моих, Аббаккио. Иди, работай, и чтоб больше я этого безобразия не видел. Ещё до того, как шеф великодушно махнул рукой в сторону двери, Леоне уже вылетел вон. Если бы этот разговор произошёл пару лет назад, Аббаккио непременно хлопнул бы дверью на прощанье, да так, чтобы треснуло стекло. Но его сегодняшняя версия гораздо лучше справлялась с гневом (помогало и то, что за последнее время он успел пообщаться с огромным количеством дерьмовых начальников и парочкой не таких уж дерьмовых мозгоправов), так что Леоне просто вышел, без всякого скандала. Ручка повернулась и встала на место с лёгким щелчком. Ему потребовалась всего минута или около того, чтобы прийти в себя после разговора. Всё это время Аббаккио просто стоял, пялился в пространство и мысленно материл своего шефа, не забывая дышать на счёт. Как психолог советовал, ага. — Ой, вам там сказали что-то неприятное? — внезапно раздался негромкий вопрос. Ах да, Джованна. Взгляд прояснился и сфокусировался на наглом мальчишке. — Не суйся в это дело, сопляк, — процедил он, и резко сдвинулся с места, зашагав наконец в сторону своего новообретённого кабинета. Насколько мог видеть Аббаккио, пацан едва ли не в припрыжку последовал за ним. Леоне показалось, что весь офис наблюдал за их странной процессией — но, возможно, это просто нашептала ему его паранойя, обострившаяся после последних событий в Милане. — А это тот же самый шеф, что и пять лет назад, я прав? — тем временем допытывался подросток. Аббаккио, желая отвязаться от него, зашёл в кабинет, но не тут-то было: похоже, грёбанный Джорно Джованна не понимал намёков. — Какая тебе, блять, разница?! — Леоне не выдержал и сорвался. — Джованна, какого хрена ты вообще забыл на моей блядской работе?! Что, твою мать, ты здесь делаешь? Он отступил назад и побледнел — кажется, наконец дошло. И всё равно сопляк выглядел слишком спокойно для человека, на которого только что наорали. — Я это и пытался объяснить, пока вас не вызвали к начальству, — медленно проговорил Джованна, попятившись к двери. — Я не просто так пришёл, я… — Конечно, блять, не просто так, — рявкнул Леоне. Он отвернулся, не желая видеть это чудо в перьях, и занялся своей экипировкой. Кобура с рабочей береттойпривычной тяжестью легла на пояс. Значок, который кто-то любезно оставил для него на столе, Аббаккио повесил на шею, пока не придумав ничего лучше. Рацию он тоже закрепил на поясе, а затем щёлкнул переключателем, настраивая нужную волну. — Я бы очень удивился, — продолжил Леоне свою тираду, — если бы кто-то позволил тебе, бестолочь, просто так слоняться по участку. Особенно теперь, когда даже сержант Вазари вышел в отставку. — О, правда? Я не знал, — осторожно заметил Джованна. Леоне не смотрел, но спиной чувствовал, как подросток сверлит его тем самым я-прочитаю-твои-эмоции взглядом. Что ж, на Аббаккио этот трюк никогда не действовал. — Да, я чертовски зол, но больше на сволочь Аморетти, чем на тебя, — бросил он, резко развернувшись. — А сейчас, Джованна, тебе лучше свалить. Найди другое место и время для разговоров, какая бы причина там у тебя ни была. Я на работе и, представь себе, работаю. Словно в подтверждение его слов, рация зашипела, и в динамиках раздался голос диспетчера. Одной из новых обязанностей Аббаккио как раз было ездить на вызовы и координировать других полицейских во время подобных операций. Хотя он пока даже не знал имён и лиц всех своих коллег, обстоятельства, похоже, не оставляли ему времени на адаптацию. Джованна открыл рот, чтобы что-то объяснить, но его прервал голос из рации: — Код 34 у магазина на углу via Volto и via Dante. Вооружённое ограбление. 10-20-00 все свободные патрули к перекрёстку via Volto и via Dante. Двое подозреваемых, вооружены и опасны… код 901 в пути… — Видишь, Джованна, мне нужно ехать на вызов, — Леоне прошёл мимо него к выходу из кабинета. — Расскажешь всё как-нибудь в другой раз. — Но я могу поехать с вами, офицер! — быстро выпалил мальчика. — Что? Нет, конечно, не можешь, — бросил Аббакио, даже не оборачиваясь. К счастью, где-то на полпути к машине назойливый ребёнок всё же отстал — и слава Богу. Леоне рухнул в кресло водителя, повернул ключ в замке зажигания, и быстро выехал с парковки, надеясь всё же успеть к задержанию. Он резко развернулся, и… — Офицер Аббаккио! Блядский Джорно Джованно, конечно. Он совершенно беспалевно ехал по тротуару на грёбанном золотистом мопеде, и каким-то образом его скорости хватало, чтобы лицо подростка (без шлема!) маячило рядом с опущенным стеклом полицейского автомобиля. Аббаккио так резко ударил по тормозам, что Джованна, не ожидавший этого, по инерции проехал вперёд. А потом взял и вернулся. — Немедленно прекрати этот фарс, Джованна, — рявкнул Аббаккио, как только кудрявая золотистая макушка снова показалась в его поле зрения. — Не смей ехать за мной! Иначе, клянусь, я не поленюсь остановиться и выписать тебе столько штрафов, что твоей приёмной мамаше придётся выплачивать их до конца жизни. — Если я не буду ничего нарушать, вы не сможете выписать мне штраф, — упрямо пробубнил подросток. Что ж. Прекрасно. Аббаккио больше не собирался тратить здесь своё время: так и не ответив Джованне, он вдавил педаль газа, выжимая всё возможное из несчастной сине-белой патрульной машины. Рация снова зашипела, выдавая голоса полицейских и череду помех: — На связи офицер Риччи. Подозреваемый уходит дворами, я за ним! Переулок на Via Dante, приём! — Не в одиночку, блять! — рявкнул Аббаккио в рацию. Он уже тысячу раз пожалел, что получил повышение до старшего офицера: теперь он своей головой отвечал за всех этих придурков вроде офицера Риччи. Ему не ответили: голоса в эфире теперь обсуждали второго подозреваемого, который убежал в противоположную сторону. Аббаккио, к счастью, находился буквально в паре минут от указанного переулка. Как только он заметил впереди пустую полицейскую машину, тут же свернул на парковку и сам выскочил наружу. Конечно, офицера Риччи поблизости не оказалось, зато Джорно Джованна на своей золотистой веспе был тут как тут. Мальчишка бросил мопед и добежал до Аббаккио, пока тот в спешке осматривался, пытаясь понять, куда делись преступник и полицейский. — Я могу помочь! Я знаю эти улицы, я знаю, куда он побежал! Аббаккио, вообще-то, тоже вырос в Неаполе, хотя конкретно эти трущобы знал не так хорошо, как Джованна. Но у него было другое преимущество, о котором подросток понятия не имел. Так что пусть идёт нахрен со своей помощью, Аббаккио это не нужно. — Сгинь, Джованна, — рявкнул Леоне, и добавил гораздо тише, буквально прошипел себе под нос: — Ебаный в рот, я же сказал этому дебилу Риччи, чтоб не совался один! Две минуты сложно подождать?! Moody Blues, быстрее найди ублюдка и перемотай вперёд, у меня нет… Он запнулся на полуслове, не закончив свою тираду. Moody Blues невесомой фиолетовой тенью отделился от тела Леоне, оставляя внутри привычную пустоту. В ярком солнечном свете сияние станда было едва различимо, и он почти сразу улетел в сторону патрульной машины, спеша выполнить поручение своего хозяина, но… Но. Джованна смотрел ему вслед, разинув рот. Чёртов пацан. Аббаккио среагировал быстро, на чистых рефлексах. Внезапно и безбашенный офицер Риччи, и вооружённый идиот, который разнёс магазин на углу — всё перестало иметь значение. В голове у Аббаккио мгновенно выстроилась логическая цепочка: если Джованна видит Moody Blues, значит, он сам владеет стандом. Если он владеет стандом, значит, он с Passione. Леоне схватил опешившего подростка за ворот футболки и со всей силы впечатал в ближайшую стену. У сопляка подкосились ноги, он испуганно вскрикнул и уставился на Аббаккио в полнейшем шоке. Рука сама собой потянулась к беретте, и через секунду чёрный гладкий ствол пистолета упёрся прямо в лоб Джованны. Самый быстрый и безопасный способ защититься от вражеского станда — прикончить его владельца.

***

Конечно, блять, Джорно был в шоке. Мало того, что в воздухе неожиданно появилось (и тут же исчезло) потустороннее нечто, напоминающее призрака, так ещё и Леоне Аббаккио, кажется, слетел с катушек и всерьёз собрался его убить. Может, Джорно перегрелся на солнце и сейчас ловит вертолёты? Но всё происходящее было слишком материальным. Лучше бы это оказалось глюком, честное слово. У Джорно чуть не случился сердечный приступ, когда пистолет, приставленный к его лбу, внезапно щёлкнул. Спустя долгую-долгую секунду паники, Джорно вспомнил про предохранитель. Должно быть, это именно он и щёлкнул. Просто прекрасно. Теперь, чтобы вышибить ему мозги, Аббаккио нужно всего лишь нажать на курок.

***

В целом, Джорно Джованна считал себя очень умным и везучим парнем. Ему недавно исполнилось 16 лет, и в школе он учился на одни пятёрки, а этим летом даже устроился на подработку в местную газету (на очень и очень низкую должность, но всё же). И утром в четверг, 2 июня, когда Джорно Джованна собирался прийти в полицейский участок и встретиться с вернувшимся в Неаполь Леоне Аббаккио, он ожидал чего угодно, но только не того, что через пару часов кумир его детства на полном серьёзе будет целиться в него из табельного оружия. Джорно впал в полнейший ступор. У него и в мыслях не было попытаться вырваться. Он просто пялился на Аббаккио, рефлекторно считывая его эмоции. Ярость — это ему знакомо. Хотя и страшно. Потом — очень странно. Разочарование? — Уж не думал, что это окажешься ты, Джованна, — прошипел Аббаккио. — Живо отвечай, какой кусок говна тебя нанял, и проживёшь лишние пару секунд. — У вас… — задыхаясь, ответил Джорно, — тоже есть… способности? — Не пудри мне мозги, идиот! Такие, как ты, называют их стандами! А теперь говори: кто приказал меня устранить? Как зовут твоего босса? Как давно ты связан с Passione? «Страсть»? Джорно даже не понял, о чём вообще идёт речь, но его сейчас парадоксальным образом волновало нечто совершенно другое. Загадка, на которую он много лет не мог найти ответа. — Вот почему… — паника ударила в голову, и Джорно мог только бессвязно шептать, не в силах подобрать нужные слова. — Всё из-за способности. Поэтому вы мне поверили. Это была судьба. Вы нашли и помогли мне. Он не спрашивал, а утверждал. Странно, но откровенно опасная для жизни ситуация заставила его мозги работать быстрее, и пазл в голове наконец сложился, хотя в нём всё ещё не хватало пары деталей. Угрожающая фигура Аббаккио, нависшая над ним, пробудила в Джорно чувства, которые он старательно пытался забыть все эти годы: страх, или, вернее, панический ужас перед кем-то гораздо сильнее него. Парень зажмурился, отчаянно борясь с подступившей к горлу тошнотой. — Да нет никакой судьбы, — мрачно отозвался Аббаккио. — Просто так было надо. Я помог тебе, Джованна, не за тем, чтобы потом ты оказался в руках мафиозных мразей. Если ты видишь Moody Blues, значит, сам владеешь стандом. И у меня нет совершенно никакого желания выяснять его способности. Холод металла — пистолет всё ещё прижат к его лбу. С такого расстояния промазать просто невозможно, увернуться не выйдет, и Gold Experience использовать уже поздно — да и бесполезно. Н-да, не так Джорно Джованна представлял себе начало летних каникул. Он почти слышал, как все его грандиозные мечты — вырасти, стать полицейским, изменить этот город — разбиваются вдребезги, а пуля… не влетает в его лоб? — Джорно, мать твою, Джованна, куриноголовое ты существо, — Аббаккио едва ли не плевался ядом, но курок всё ещё не нажимал. Вместо этого он несильно встряхнул Джорно: — Говори уже что-нибудь! Ну, кто тебя послал? Кто заставил тебя вступить в организацию? Чем они угрожали? И тут Джорно понял — Аббаккио не станет его убивать, даже если на то есть веская причина. Даже если мальчишка под дулом пистолета может обладать опасной суперспособностью, Аббаккио, похоже, просто не сможет выстрелить. Даже если другого выхода нет. Он не убийца. — Никто, — наконец дрожащим голосом ответил Джорно. — Я не знаю, о какой организации вы говорите. Я просто работаю в газете! Я репортёр! И я пришёл в участок, чтобы встретиться с вами! — Очень смешно, — фыркнул Аббаккио. — Ты издеваешься надо мной, Джованна? Откуда тогда у тебя взялся станд? И что он может? — Моя способность называется Gold Experience, он создаёт живое из неживого, — выпалил Джорно, молясь, чтобы Аббаккио ему поверил. — Она пробудилась сама, несколько месяцев назад, когда мне исполнилось шестнадцать! Я больше ничего не знаю! Несколько мучительно-долгих секунд они стояли в почти полной тишине. Лишь звуки полицейских сирен завывали в паре кварталов отсюда, а чуть дальше по улице какой-то бездомный копался в мусоре. Аббаккио всё ещё с силой прижимал Джорно к шершавой кирпичной стене, и, целясь в лоб, сверлил подростка подозрительным взглядом. — Ладно, — резко бросил полицейский. И совершенно неожиданно опустил пистолет. — Сделаем вид, что я тебе поверил. Но этот разговор ещё не закончен. Тяжёлая хватка с его плеча исчезла, и Аббаккио даже отступил на шаг назад, а затем и вовсе убрал пистолет в кобуру. — Через два часа в моём кабинете, идёт, Джованна? Джорно медленно кивнул. Он до сих пор не мог поверить, что опасность отступила. — А теперь давай, вали отсюда, парень, — Аббаккио неопределённо махнул рукой в сторону Веспы. — Я на работе, помнишь? Мне ещё гоняться за этим придурком Риччи, дай Бог, если он всё ещё жив. А тебя здесь вообще быть не должно, усёк? И Джорно ещё раз кивнул, больше не пытаясь спорить с офицером.