Кадровый вопрос

Иллиан сидел за своим необъятным столом мрачный как туча и готовился вызвать на ковер кого следует. Вчера вечером в беседе наедине лорд регент так накрутил ему хвост за эскобарские дела, что Иллиан не огрызнулся в ответ только чудом субординации. С Эйрелом всегда было... сложнее. Перечить императору Эзару, за что бы тот ни счел нужным его распекать, лейтенант Иллиан никогда даже не думал. Ну, как не пришло бы ему в голову засунуть руки под мышки, замахать локтями, словно крылышками, и попытаться взлететь. «В ТТХ не прописано, пардон». С Эйрелом же они были друзьями, а не просто командиром и подчиненным. Друга не стесняешься критиковать, на него в раздражении даже рявкнуть можно, а раздражение, испытываемое сейчас Иллианом, было самого высшего градуса. Недавний разговор уже в этом кабинете только прибавил ему накала. — Информационная безопасность — твое дело, сержант, так какого черта! — напустился он на Стефаниса на следующий день после конфуза на приеме. «Ограничимся чертом — можно было бы использовать все богатство казарменных выражений Форкосигана, которое тот продемонстрировал вчера тет-а-тет, но не стоит». Иллиан уже решил, что его личный стиль разноса подчиненных — ядовитая въедливая вежливость. Правда, до того, чтобы репетировать этот стиль перед зеркалом, он пока не опустился. — Мое. Лет десять уже занимаюсь, не меньше. Хочешь рассказать мне про мою работу что-то новое? — Шуточки отставить, — Иллиан поморщился; Стефанис вопросительно приподнял бровь. — Два пункта; если забыл, повторю. Утечка информации о деле Мийоча, раз, и неожиданное оглашение дела Ромеро всего через несколько дней после случившегося, два. Не тебя ли это касается? — М-м, ты вообще-то не очень понимаешь, капитан, — проникновенно сообщил сержант. Он присел на край стола, как преподаватель во время лекции, и начал объяснять: — Значит, так. Информационная безопасность, в том смысле, как ты сейчас сказал — а смыслов у этого термина хреновая туча — это предотвращение нежелательного распространения информации о том, что случилось. А не о том, что то ли было, то ли нет. К тому же — информации по задачам Департамента Внутренних дел. Понимаешь? Департамент по делам Галактики меня даже в известность не ставит о том, где они напортачили. По традиции, так сказать. Они же при моем старике были ему напрямую подотчетны, сам знаешь... или не знаешь? А ты к ним теперь еще и разведку прицепить решил; тогда уж добавь им и свой отдел по защите информации, не жадничай. — Я решил? — возмутился Иллиан. — А кто еще? Ты шеф, на тебе и ответственность. Не хотел бы — пошел бы и сказал Форкосигану, что, мол, внешнюю разведку мы не тянем, пусть армейские этим занимаются. Тебя самого, конечно, на галактического агента готовили, только когда это было, Иллиан! Вряд ли то, что ты выучил мичманом, тебе сейчас поможет, уж извини... «А может, и вправду?» — усомнился шеф СБ. Неважных дел у безопасности не бывает, и все же обострившиеся вопросы шпионажа на Эскобаре казались сейчас, когда еще аукались последствия недавно законченной гражданской войны, такими же актуальными, как температура обратной стороны луны. Любой из двух барраярских, на выбор. Да добро бы шпионажа! Всего лишь пропагандистских побочных эффектов от оного. Пропаганда, как и внешняя разведка, была теперь тоже его детищем, но втайне Иллиан считал их скорее падчерицами, нежели любимыми отпрысками в многочисленной семье его забот. Может, стоит отдать его тем, кто имеет в этом больший опыт? Нет, чушь. Тот же Форкосиган как-то цитировал хорошую фразу про то, что уход от дела одного покоя ради — худший вариант трусости. А два случившихся провала были наверняка проявлением случайного невезения, а вовсе не непригодности СБ к работе на этом направлении. И вообще, не дело сержантов, пусть в прошлом доверенных людей самого Негри, советовать ему подобные вещи. — Пока этим вопросом занимаешься ты, Стефанис, и отговорки «мое дело маленькое» я не принимаю, — отрубил он. — Так что, будь добр, твои соображения о том, откуда с нашего совещания просочилась информация о деле твоего приятеля Мийоча — мне на стол. Завтра. Понятно? Иди работай. — Ближе к ночи доложу, сэр, — на этой совершенно обычной фразе Стефанис ухмыльнулся самым похабным образом, и, не потрудившись откозырять, вышел. Иллиан смотрел ему вслед и мрачно размышлял. Воспроизвести ухмылку с чипа он мог во всех подробностях и в любую минуту, но вот что касается градуса похабности, ему приходилось полагаться лишь на собственное суждение. А оно изрядно было подпорчено тем, что он часто теперь видел эту физиономию самым крупным планом, да еще перекошенную рыком чистого сексуального удовольствия. Может, Стефанис и не цепляет его ежеминутно непристойными намеками, тем самым намеренно отводя внимание? Может, эти картинки у самого Иллиана в голове? Окончательно ему испортила настроение мысль, что именно насчет Мийоча Стефанис ему уже раньше соврал, и, значит, этот анализ придется запустить параллельно, еще по одному каналу. На всякий случай. В общем, в этом деле сержант ему не помощник, и это было обидно особенно потому, что полагаться на помощь и исключительную эффективность Стефаниса в запутанных вопросах он уже привык. Что ж, если не может помочь незапланированный фокусник, надо обратиться к штатному эксперту. Который, в сущности, все должен знать, во всем виноват, снесет начальственный гнев и вообще не посмеет перечить шефу, как это делают некоторые сержанты. Так что Иллиан вызвал к себе в кабинет полковника Дункана. Заведующий департаментом внешней разведки, даром что и.о., дело свое знал туго, и тот факт, что на эскобарском направлении случилось сразу два прокола, помнил и без подсказок. На раздраженное «Доложите, что у нас за чертовщина творится с Эскобаром и кто в этом виноват» он сел и начал обстоятельно загибать пальцы. Выяснилось, что до последнего времени с Эскобаром «у нас» было все как обычно. Не сказать, чтобы «великолепно» — после войны, закончившейся поражением Барраяра чуть больше года назад — но особых проблем внешней разведке бывший враг не доставлял. Пара десятков барраярцев, не вернувшихся на родину после эскобарского плена, находились под наблюдением, и среди них, слава богу, не оказалось кого-то значимого или имевшего на Барраяре влиятельную родню. Учебные маневры эскобарских флотов подтвердили предсказанное ранее появление у них на вооружении бетанского «шпагоглотателя». Барраярская агентурная сеть исправно поставляла информацию. Здесь же регулярно отслеживались известные, но неприкосновенные резиденты в рядах эскобарского дипломатического корпуса, и известные СБ завербованные ими агенты. Все как обычно. И очень малочисленно, даже хуже, чем в целом по корпусу разведки, занимающимся другими планетами. Но при этом никаких значимых провалов эскобарская рабочая группа не отмечала. Вплоть до последней недели. — Как вы вообще ухитрялись работать таким с ничтожным количеством персонала? И как капитан это допускал? — Вообще-то сначала эскобарская группа была обширнее, но оказалась значительно сокращена незадолго до войны. Нет, ничего удивительного. Пока активно готовилось вторжение, эсками занималась в первую очередь военная разведка. Капитан отдал распоряжение сливать им поступающие материалы, сказал, что не видит смысла в дублировании функций, так что в конечном итоге у них была чуть ли не копия наших агентурных данных. А группа была переформирована с учетом этих задач. — И переформирована обратно впоследствии? — уточнил Иллиан. Негри всегда говорил, что СБ должно собирать информацию, а не делиться ею. Подобная щедрость, в теории вроде бы логичная, с его стороны смотрелась подозрительно. — После статус кво практически сохранился, — дипломатично пояснил полковник. Читай «Негри либо забыл, что у него провал на одном из участков, либо сознательно предпочел как можно меньше затрагивать его, либо замыкал все контакты по этому вопросу на себя лично». Но Эскобарская война вообще была такой темой, над которой Иллиан с его памятью чипа и рефлексами аналитика предпочитал лишний раз не задумываться. — Так сколько человек это составляет? — Э-э... в штаб-квартире служило восемь, — Дункан посмотрел для справки в свой планшет и начал загибать пальцы. — Капитан Ковальски, коммандер Сассекс, лейтенант-коммандер Георгос... эти трое и сейчас работают, это наши аналитики. Еще кто? Фордайн погиб во время мятежа. Майор Андреев в отставке по выслуге лет. Коммандер Биклиф присягнул Фордариану, был под расследованием, сейчас разжалован и в военной тюрьме. Чаттерстоун долечивается в госпитале, панкреатит, кажется, или какая-то похожая дрянь; по результатам медкомиссии решат, останется ли. Аналитическая группа вся, сэр. Полевых агентов я сейчас не считал. — И полувзвода не наберется, — прокомментировал Иллиан очевидное. — Кстати, что там ваша троица аналитиков говорит о появлении на территории Эскобара нашего беглого офицера? Есть косвенные следы? — Никаких, — вздохнул Дункан. — Что довольно необычно. Пропагандистский эффект этого дела играл бы на руку Эскобару, но ни единого, даже опосредованного, свидетельства того, что Мийоч сейчас у них, в открытые источники не просочилось. Либо весь этот побег не удался, либо почему-то оглашение этого факта они сочли политически невыгодным. Пока аналитики предложили мне только одну гипотетическую схему, и достоверность у нее не слишком велика: эскобарцы не хотят никаким образом испортить отношения с нами, но при этом наш беглый коммандер им отчаянно нужен. Если первую половину этого тезиса подтвердит МИД, а вторую — наши же Внутренние расследования, тогда можно будет ее прорабатывать. Так что... — Так что — ничего. Скверно, — подытожил шеф СБ. — Ну, а чем именно занимался для нас тот эскобарский шоумен, удалось раскопать? Хотя бы это? — Файлы Негри... — полковник замялся. — Ну, вы понимаете, те, личные — частично недоступны. Что удалось понять: через Ромеро поступала инсайдерская информация от эскобарского чиновника высокого ранга, которую этот господин получал благодаря своим, гм, личным связям с семьей указанного чиновника. Последнее поступление сведений датируется около двух лет назад. Прикажете расследовать детально, сэр? — и он посмотрел на Иллиана мученическим взглядом человека, которому посреди разведки боем вдруг поступил приказ отвлечься и по-быстренькому прополоть сто розовых кустов. Шефу СБ было ничуть не жалко полковника с его тремя инвалидами в эскобарском отделе; себя в эскобарской неразберихе он жалел сейчас гораздо сильнее. Но в одном Дункан прав, тратить немногочисленные ресурсы на получение устаревшей информации позапрошлого года не стоит. — Не прикажу. Хотя вы что-то совсем... — он припомнил фразу Форкосигана на приеме и закончил: — ... мышей не ловите. — И шеф СБ смерил своего подчиненного грозным взглядом, а когда тот не возымел на замотанного офицера должного действия, то быстро сменил выражение на сарказм. — Чудненько. Своей информации вы, значит, не имеете, сеть агентов сдали с потрохами Генштабу. Вы хотя бы в курсе, кто сейчас занимается этой темой у них в военной разведке? — О своих кадровых перестановках армия нам не докладывает. Но адреса тех офицеров, с которыми мы производили обмен данными год назад и раньше... — полковник зашарил пальцами над планшетом, перекидывая одну страницу за другой, потом просветлел лицом, — ... вот у меня, в архиве писем. Коммандер Рипли, майор Форбукк, коммандер Форгорофф, коммандер-лейтенант Марисоль. — Форбукк? — удивленно выхватил из потока информации Иллиан. — Как его имя? — Э-э... В подписи стоит Джереми Джей-точка. Не знаю, что значит это «Джей». Это важно? — Еще не знаю, полковник, — ответил Иллиан, привычно потянувшись в свою бездонную память за досье на начальника столичной муниципальной стражи и с удивлением обнаружив, что этих данных он пока попросту не запрашивал. — Попросите ваших аналитиков сделать выжимку по этой переписке, а пока скиньте мне на комм список корреспондентов. — Сделаем, сэр, — Дункан сделал пометку. — Что-то еще? — Вы сказали, что знаете скрытую эскобарскую агентуру на Барраяре. Дайте такой же короткий список, в первую очередь — по нашим подданным, разумеется. Откозыряв, полковник ушел. Досье на капитана Форбукка подтвердило, что майор генштаба Джереми Жан Форбукк действительно является младшим братом ушлого муниципала. Но Иллиан пока не понимал, куда приткнуть кусочек этой мозаики и имеет ли он вообще отношение к сложившейся ситуации, так что отложил совпадение на подкорку. С надеждой, что больше информации принесет эскобарская агентурная сеть, он открыл присланные списки. Перевербованные агенты, двойные агенты, намеренно не разоблаченные информаторы, через которых наша разведка сливала Эскобару «дезу», эскобарские контакты, не замеченные пока в противозаконной деятельности... Инженер-путеец, чиновник, школьный учитель, рантье, отставной сержант, архивистка... Неприметный и безобидный с виду народ. Иллиан махнул рукой и без особой надежды запустил весь этот список в свободный поиск, поставив критерием «за последние две недели». А сам налил себе чашку горького какао, потому что от одного запаха кофе его уже тошнило. Контекстный анализ быстро выплюнул сырую «простыню» данных, в которой, как и ожидалось, почему-то не был помечен мигающим красным флажком источник всех иллиановских неприятностей. Понятно, придется брать усидчивостью. Аналитик он в прошлом, или так, погулять вышел? Один срез, другой, третий... все еще с нулевым результатом. Четвертый... Источники запросов. Кто-кто?! — Стефанис! — рявкнул Иллиан в комм-селектор. — Где ты есть? Ко мне в кабинет быстро. Сержант, очевидно, его рыка не испугался, потому что явился в кабинет шефа через четверть часа и совершенно не запыхавшимся. Хотя, конечно, этот лось здоровенный мог и пробежаться по коридорам штаб-квартиры, дыхания ни разу не сбив. Ничего, сейчас его спокойствию придет полный и безоговорочный конец! — Доступом для муниципальной стражи ты занимался, сержант? — уточнил Иллиан тем негромким тоном, который в последнее время проходил у него под кодовым названием «эйреловский». А если учесть, что в настоящем гневе Форкосиган говорил как раз шепотом, и это Стефанису было превосходно известно, тот мог бы и поостеречься. А не пялиться на него с улыбкой. Стадию игры в лихого и придурковатого подчиненного перед лицом грозного начальника они давным-давно миновали, а не изображать даже в шутку милых, которые бранятся — только тешатся, у Стефаниса хватало ума. — Ну, да. — Лично? — Нет, курсантов потренироваться посадил, — Стефанис фыркнул. — Лично, лично. — И как именно ты его организовал? — Зеркало со ступенчатой репликацией, протокол доступа лямбда-два-три... а что? — Стефанис посмотрел на него и, совершенно не скрываясь, вздохнул. — Саймон, отомри. Ты способный начальник и неплохой аналитик, и мозги у тебя работают как надо, но в информ-сетях ты пока понимаешь меньше, чем те самые курсанты, если они занятий не прогуливали. Скажи, тебе точно нужен ликбез на эту тему прямо сейчас? — Ну, зачем, — столь же мягко и тихо возразил Иллиан. — У меня на это специалисты есть. Вот, ты, например. Ты ведь легко объяснишь, каким образом персоны с ограниченным уровнем допуска свободно роются в наших данных по агентурной сети? Он щелчком пальца развернул отчет над пластиной комм-пульта перед самым носом сержанта. — Пятую строку сверху смотри. Добрый подданный императора, учитель словесности в колледже, по совместительству — раскрытый нами эскобарский агент-информатор. Логи погляди, не стесняйся, полицейский в них изрядно отметился. Сержант, ты как, специально утечку данных устроил, или просто случай удачный подвернулся?.. — в конце фразы Иллиан поймал себя на том, что уже форменным образом шипит. Стефанис уткнулся в страницу, наморщил лоб. Потом обернулся, и шутовское выражение с его лица как губкой стерли: — Вижу, Иллиан. И что муниципалам в этих данных делать нечего, согласен. Но я-то не аналитик, извини, с налета не разберусь. Мне надо посмотреть изнутри, чтобы понять, что случилось. Если это моя ошибка — отвечу по всей строгости... сэр. Иллиан выставил его разбираться и лишь затем позволил себе поморщиться. «Да уж, ответишь. Только что с тебя взять?» Штраф с грошей сержантского жалования, понижение в должности от просто помощника аж до помощника младшего или катастрофическое для карьеры Стефаниса разжалование в капралы? Рекомендация капитана Негри, а заодно — и Форкосигана, практически гарантировала, что Стефанису следовало доверять. А поступки того так же явно говорили об обратном. Напрашивался странный вывод, что Фил Стефанис нарочно старался, чтобы в ныне провальных эскобарских делах Иллиан решил ему не доверять. Сперва вранье насчет Мийоча, потом эта вопиющая неаккуратность с доступом... Хотя, по правде говоря, Стефанис не мог знать, что с Мийочем все-таки прокололся. Точнее, прокололся повторно, прикрыв ложь о существующем знакомстве практически доказанным враньем о несуществовавшем интиме. Или все-таки мог? Какая-то бесконечная матрешка, ложь внутри лжи. Стефанис, сука, охренительно сложная личность, прямо какой-то резидент в тылу врага! Только просветишь один его слой, под ним обнаруживается еще. Человек, которому он обязан доверять, и который делает все, чтобы подорвать это доверие. Человек, которого он до скрежета зубовного хочет и одновременно убить готов. Иллиан никогда не считал себя человеком честным и прямым — не на его же работе! — но подобные хитросплетения вокруг его кабинета и отдельно взятой личности сержанта даже его изрядно задрали. Невозможно быть немного беременным, как говаривал покойный Негри. И доверять немного тоже не получается, даже — или тем более — человеку, который тебе безусловно симпатичен, объективно полезен и доказал свою преданность Службе, когда ты еще носил голубые мичманские кубики. «Службе — но не тебе», — подсказал Иллиану его въедливый внутренний голос.