Кадровый вопрос

Поручение регента — это вам не фунт изюму, в мусорную корзину не выкинешь и до лучших времен про запас не отложишь. В обычной ситуации разбираться с дезертиром пришлось бы максимум военной полиции, теперь же, после досадного вмешательства Форвилля, дело было поставлено на личный контроль шефа имперской СБ, и от Иллиана требовалось в срочном порядке выделить на него ресурсы и время. Разумеется, он напряг своих аналитиков на поиск нужной фамилии в корреспонденции, рапортах, финансовых документах и всем подобном за последний год (из сохранившегося, само собой); нужно было понять, в каких проектах СБ был задействован офицер Мийоч и утечка какой информации могла случиться после его побега. Но слишком многого от этого поиска он не ждал, прекрасно помня привычку Негри замыкать всю важную информацию на себя. — Что я вам, провидец? — в раздражении бормотал Саймон себе под нос, отпихивая утреннюю чашку кофе, которую услужливо подсунул ему под нос Стефанис. — Откуда я могу угадать, чем этот Мийоч у Негри занимался. Вот ты скажи, откуда? — Чего? — переспросил тот бессмысленно. Оба были еще полуодеты, поднявшись из постели всего недавно. Иллиан твердо определил, а Стефанис, поворчав для дела, принял как руководство к действию, что просыпаются они за четверть часа до подъема и весь свой утренний секс умещают в это, строго отведенное время. Сержант поворчал, что он не семнадцатилетний курсант, которому надо успеть кончить за три минутки до отбоя, что он предпочитает ебаться обстоятельно… И пятнадцать минут — это, конечно, впритык, но умеючи можно. Потом он аккуратно заткнул Иллиану рот ладонью, и они уложились в срок даже с запасом. Напоследок Стефанис утешил его, что условный рефлекс — великая штука, а секс по расписанию это очень здорОво, и через пару-тройку недель, когда привычка закрепится, то и здоровья заметно прибавится. Смех смехом, но пятнадцать минут, украденные у сна, подарили всплеск эндорфинов, и сегодня утром Иллиан был бодр, с ясной головой и думал исключительно о делах. — Ну, Мийоч, дезертир наш комаррский… — получив в ответ озадаченный взгляд Стефаниса, он вздохнул: «Ладно, забудь», и предпочел не разворачивать тему хотя бы за завтраком. Увы, Имперская СБ не всеведуща, как бы тщательно она ни пыталась создать себе такой имидж в глазах барраярцев. Она не хранит в мрачных стенах Главного Тараканника полное досье на каждого из ста миллионов ныне живущих подданных, плюс на покойников. Даже если ты — военный на действительной службе, и то не факт, что СБ уже держит на тебя отдельную папочку, а не станет при надобности запрашивать информацию из архивов военного министерства, частей и комиссариатов. А то и к муниципальной страже пойдет за ними на поклон, потому что бравые офицеры ходят по той же земле, что и все остальные. Не считая времени, которое проводят на борту корабля, конечно. Короче, поиски пришлось начинать почти с нуля. Что бы ни знал про своего агента лично Негри, это вместе с капитаном и ушло. Формальные сведения — да, конечно: возраст, образование, номинальный послужной список, награды и взыскания (и тех, и других — ничтожно мало), и все. Сослуживцы Мийоча болтались сейчас на комаррской орбите, однокашники курсантских времен... ну, это вообще дела давно минувших дней. Постоянная квартира беглого коммандера, чей крейсер был приписан к комаррскому флоту, находилась тоже на Комарре. Женат он не был, буянить в кабаках с провозглашением громких политических лозунгов привычки не имел, с инопланетниками особо не общался, и его задушевным другом себя никто объявлять не спешил. А три дня, отведенные Форкосиганом, в бесплодных поисках могли истечь слишком быстро. Когда выяснилось, что объект их интереса — столичный уроженец, запрос в муниципальную стражу Округа Форбарра улетел с первой же утренней почтой. Но и тут шансы на успех были невелики. Если Мийоч во время своих приездов не отметился в городе как дебошир и бунтарь, то вряд ли разговор с его старушкой матерью поможет СБ продвинуться в поисках ответа. Днем ответ на запрос не пришел. Зато пришел лично Форбукк. Руководитель столичных муниципалов был хитрым, скользким типом, однако иного от начальника силового ведомства ожидать не приходится. А сотрудничать СБ и полиции так или иначе придется — как бы ни были велики власть и возможности, которые широким жестом свалил прямо на колени Иллиану регент, и у них есть предел. Так что Иллиан изобразил живейшее радушие — как-никак к нему на прием явился самолично целый почти-полковник и глава ведомства — если переводить полицейский табель о рангах в общеармейские понятия. Капитаны, шефы и все такое обменялись улыбками. По очкам на этот раз выиграл, пожалуй, капитан Форбукк — настолько доброжелательную, просто тающую от бескорыстного желания помочь улыбку, как у муниципала, замотанный Иллиан изобразить просто не сумел. — Что вас привело, капитан? — поинтересовался Иллиан, предложив гостю присесть. На мгновение он оптимистично понадеялся, что этот визит не принес сейчас в его кабинет новые проблемы в дополнение к вороху старых. — Ваш же запрос, капитан, — раскланялся Форбукк, поудобнее устраиваясь в кресле с какой-то папкой на коленях. — И что, у вас возникли сложности? — вежливо поинтересовался Иллиан, уже внутренне готовый объяснить несговорчивому муниципалу все насчет необходимости содействия, срочности, важности и т.д., вплоть до радикального «меня не интересуют ваши обстоятельства, постарайтесь сделать все возможное ради блага нашей с вами Империи». — О, ничуть, не извольте беспокоиться. Наоборот, мы получили весьма любопытные результаты, — эффектная пауза. — Видите ли, как бы я ни был загружен, но тоже стараюсь регулярно знакомиться с прессой, так что ваш коммандер со смешной фамилией мне сразу вспомнился — и я приказал моим людям приложить все силы к этой задаче, — снова пауза. — Не сомневаюсь, что наша доблестная Имперская СБ отыскала бы эту информацию самостоятельно, будь у нее в запасе хоть немного свободного времени — но все же, на сей раз, рыбку выловили мы. И тем сэкономили ваши усилия. Подозреваю, что вы найдете эти сведения ценными, равно как и наше взаимовыгодное сотрудничество. Иллиан держал вежливо-бесстрастную физиономию. Драматические этюды «кто шире улыбнется» закончились, дальше пойдет доклад по делу и обычная торговля. Поглядим, что же сумели за такой короткий срок нарыть муниципалы на неприметного парня Мийоча, и чего эта информация стоит. Капитан муниципалов уже отстегивал клапан папки, доставая датачип. — В досье вашего фигуранта не отмечено в Форбарр-Султане никого из родных, кроме матери, а ту он в последний раз он навещал достаточно давно; впрочем, вы это и сами знаете. Так вот, хотя ваш парень не был женат, у него была пассия, и с самыми серьезными, знаете ли, отношениями. — Любовница? — удивился Иллиан причудливому обороту речи. — Вот уж чего достоверно утверждать не могу. Возможно, невеста. Здесь досье на эту даму. Лили Эддингс, актриса музыкального театра, кстати, завтра у них спектакль, так что она в городе. Двадцать шесть лет, живет одна, не замужем, несмотря на свою профессию, вполне достойная горожанка и в скандалах не замешана — не считая того примечательного случая полгода назад, через который мы на вашего Мийоча и вышли. В тот раз коммандер явился к ней в пол-первого ночи с цветами под окна и, как говорит протокол, «громким и неблагозвучным пением нарушил покой соседей», после чего был препровожден в участок, откуда девушка его с весьма нежной сценой забирала. Запись прилагается; полицейские архивы — великое дело. Мисс Эддингс за него поручилась, соседи согласились отозвать жалобу, и происшествие было слишком незначительным, чтобы попасть в тогдашние сводки, но, как видите, мы сумели его откопать сейчас. Кстати, она снимает квартиру в респектабельном доходном доме, так что извольте получить еще и показания консьержа о том, что интересующий вас человек совсем недавно провел у нее в гостях несколько дней, и свидетельство соседки, которой она похвасталась новеньким кольцом и помолвкой… — Муниципал выкладывал на стол, точно трофеи, одну страницу досье за другой. — Ну так как, Иллиан? — Отлично, и ваша оперативность заслуживает самых высоких похвал, — ответил Иллиан, не кривя душой. Это своим сотрудникам следует отмерять похвалу скупо, следуя заветам предшественника (традиции на Барраяре — прежде всего!), а с коллегами-конкурентами можно быть и предельно любезным. Нельзя было не признать — проделана хорошая оперативная работа, выстроена крепкая ниточка к политически незаинтересованному свидетелю. Женщина, недавно и близко общавшаяся с Мийочем, вполне могла пролить свет на его умонастроения и намерения. И это решало по крайней мере половину проблемы. — Нам повезло, — скромно признался Форбукк. Даже глаза потупил на мгновение. — К сожалению, в иных случаях дело складывается совсем наоборот, и это еще одна причина, почему я решил вас навестить лично. Иллиан насторожился. То, что Форбукк, похоже, решил торговаться за свою информацию, неким странным образом ее обесценивало. А была ли девушка, так сказать? Иллиан сказал бы, что от так кстати нашедшейся подружки Мийоча исходит подозрительный душок состряпанного алиби, если бы хоть какое-то алиби могло помочь оправдаться скандальному дезертиру. — Я вас внимательно слушаю. — Спасибо, мне это понадобится. Рассказ долгий, — Форбукк вздохнул, — и не сказал бы, чтобы выставляющий деятельность подведомственного мне учреждения в наилучшем свете. Но, надеюсь, моя искренность подтвердит, насколько важно в данном случае тесное сотрудничество между вами и нами. Итак, в Форбарр-Султане и ее окрестностях активизировалось несколько банд. — Прискорбно слышать, — сухо согласился шеф СБ. — Безусловно. Далее, их почерк и модус операнди наводят на мысль, что те, кто ими руководит, не понаслышке знакомы с методами диверсионной деятельности. — Вы предполагаете, здесь действует зарубежная агентура? Вот только этого Иллиану не хватало именно сейчас, в разгар кризиса с внешней разведкой и досадного инцидента с офицером-беглецом!.. Форбукк помялся. — Да не похоже, — признался он. — Больше смахивает на наших, родных: клички, связи. Только не на обычных бандитов и даже не на отставных военных, а тех, кто прошел в свое время тренировочные лагеря вроде ваших, СБшних, которые еще покойный Негри организовывал. Почерк точно вашей конторы. Нет-нет, — быстро вскинул он руки, — если вы думаете, что я сейчас поминаю тот случай с вашим унтером по кличке «Генерал», там дело закрыто. Эта мысль Иллиану в голову прийти не успела: он уже давно записал тот случай со Стефанисом в разряд контролируемых курьезов (или источников для занимательных рассказов наедине по ночам, если ж на то пошло). Но замаскированную шпильку не почувствовать он не смог. Хотя проигнорировать — это запросто. — Возможно, что после мятежа Фордариана организованное противодействие власти оказывают остатки его сторонников, ранее служившие в Имперской СБ? — Ну, да, но… — Форбукк снова вздохнул, глубоко и показательно. — А теперь самое интересное, капитан. Банды начали нас серьезно беспокоить не сегодня, а несколько месяцев назад, как раз, когда Фордариан был как раз в силе, а деятельность их нынешних главарей и вовсе прослеживается задолго до начала мятежа. Недоумеваете? Вот и мы ломали головы, а потом подумали. Капитан Негри ведь не только своих орлов готовил, по слухам, а кое-кто из его выучеников потом не у дел оказался… — Учебные лагеря Министерства Политвоспитания, — задумчиво протянул Иллиан. — Именно! По срокам с роспуском министерства сходится как раз. И по стилю работы, так сказать. — Но к этому выводу вы уже пришли без моей помощи, насколько я понимаю. Какое отношение имеет к уволенным сотрудникам бывшего министерства имперская СБ? — поставил Иллиан вопрос ребром. Уж переложить ответственность с больной головы на здоровую муниципалам никто не даст. Форбукк пожал плечами: — Так я же говорю… Архивы. Ваши архивы с досье на всю эту публику и с учебными программами, по которым они так ловко научились нам противостоять. У вас ведь сохранились какие-то документы тех времен, несмотря на полный роспуск Министерства, не так ли? — В каком-то виде — да, — осторожно согласился Иллиан. Архивы оставались для него до сих пор болезненной темой — он все еще находил сюрпризы в том, что оставил совсем недавно капитан Негри, что уж говорить про личные дела сотен уволенных год назад МПВшников. — Ну, вот видите! — обрадовался муниципал. — Я уверен, что ваши списки личного состава школ МПВ наконец-то помогут нам распутать этот зловредный клубок и выйти на след подозреваемых. Мы просим всего лишь небольшого содействия. Пустите моих офицеров — все проверенные люди, разумеется! — поработать с вашей базой данных, капитан Иллиан. Вы же видите, как мы можем быть друг другу полезны. Общее дело делаем, общие усилия во благо Империи… Видите, нам нужна ваша информация, но и наша вам бывает полезна. Взаимовыгодное сотрудничество, капитан, вы согласны? — Разумеется. А поскольку у вас пока только догадки и вы не представляете, о каких персонах конкретно идет речь, то и составить обычный оперативный запрос к нам не можете. Вам нужно получить или допуск для вашего сотрудника к работе с базой СБ, или моего аналитика, специально выделенного под эту тему. Начнем с малого, капитан Форбукк. Я поставлю задачу перед специалистами по информационной безопасности, от вас же требуются для начала имена ваших офицеров. Допустить людей из чужой конторы, не прошедших сито строгой СБшной проверки, в его драгоценную базу? Базу, содержание которой самому шефу Иллиану до сих пор было известно не до конца, и всякий раз, когда он натыкался на закрытые сектора или сведения, спрятанные под личный пароль Негри, то только зубами скрежетал. С одной стороны, сесть на нее верхом, словно дракон на гору золота, и пожирать всех дерзнувших приблизиться ему тоже не удастся. С другой стороны, одна эта мысль немедленно провоцировала у него обострение паранойи. Особенно учитывая то, как быстро и незаметно утекла из недр СБ информация про злополучного дезертира. «Мало нам искать «кротов» внутри конторы, добавим извне?» Но делать нечего. Просто еще одной проблемой больше. Но решаемой проблемой. Отдать распоряжение техническим спецам, пусть проработают какую-нибудь схему сегментирования доступа, это ведь возможно? Иллиан пожалел, что об их вопросах он знает только понаслышке. Вот Стефанис, тот, кстати, в курсе. Пусть объяснит коротко и просто. — Я готов вам помочь, — обтекаемо пообещал Форбукку Иллиан, прощаясь. — И наш департамент информационной безопасности постарается как можно оперативнее оказать вам содействие. Вы правы, что пришли ко мне. Взаимовыгодное сотрудничество силовых структур необходимо — мы же делаем одно дело, капитан. Когда Иллиан изложил Стефанису свою гипотезу насчет подсистемы с односторонней связью для всяких посторонних штатских, тот хмыкнул и заметил, что информация плохо делится на части и что за одну ниточку целый свитер распустить можно. И что, скажем, капитан ни за что не позволил бы допустить постороннюю шушеру в святая святых, просто из принципа. Но да, нечто в этом роде вполне возможно, согласился сержант и ушел к техникам свою гипотезу проверять. «Хороший человек Стефанис. Полезный. Хоть и не без своих закидонов, но на него все-таки можно положиться», — подумал Иллиан, открывая очередной доклад по делу Мийоча. Свежие документы по делу Мийоча свалились на комм-пульт Иллиана ближе к вечеру. Допрос актрисы не принес ничего нового, кроме ее уверенности в скорейшем возвращении жениха и его полном благополучии — поскольку она не имела обыкновения читать комаррскую «желтую прессу», то и про его дезертирство пока блаженно не ведала. С ее слов, проверенных под фаст-пентой, пропавший выходил мужчиной уравновешенным, к политическому экстремизму не склонным и искренне соскучившимся по ее объятиям за несколько месяцев расставания. Как раз эта полнейшая логичность показаний мисс Эддингс никак не вязалась с картиной происшедшего. Но еще в больший тупик поставила Иллиана расшифровка звонков с комм-пульта, стоящего в уютной квартирке актрисы. Прошлой осенью, пока она сама (и это было подтверждено свидетелями) уходила в город на репетиции, оставив кавалера дома, тот сделал несколько звонков. Список его разговоров был довольно коротким и частично объяснимым, однако о чем он трижды — восемь, десять и даже двенадцать минут подряд — мог разговаривать с сержантом Стефанисом? Иллиан перепроверил номер — ошибки не было. Он тщательно просмотрел пять секунд своей записи с недоуменной рожей сержанта, услышавшего фамилию Мийоча, после чего начал тихо и глухо закипать. Однако ему хватило терпения придержать допрос до вечернего появления сержанта с докладом, чаем и твердым намерением остаться до утра; последнее было так же очевидно, как кружка у него в руке. — Не говорил я, что не знаю этого твоего Мийоча, — огрызнулся Стефанис, едва Иллиан потребовал ответа, какого черта тот злонамеренно утаивает информацию. — Я вообще ничего не говорил, а гримаса не считается. У меня твоей железки в голове нет, Иллиан, мог и напутать. А с Мийочем мы приятельствовали когда-то, было дело. Но последние пару лет — не особо, так что меня про него не расспрашивай. Он одно время на нейроэнергетиках сидел, вообще был злой, как черт с рогами, хуже, чем ты, когда баловался стимуляторами из списка запрещенных… «Хорошая попытка заговорить зубы и сойти с темы, молодец». Включенный Стефанисом с ходу режим «придурка из простонародья», которым тот пользовался виртуозно, хоть уже давно к нему не прибегал, Иллиан распознал сразу. Кажется, они это уже проходили месяц назад? Попытка заговорить шефу зубы, невинный взгляд славного парня Стефаниса и его твердое намерение самому решать, что капитану Иллиану знать следует, а без чего тот преспокойно обойдется. Причем секретик, который он придерживает, обычно масштаба складов фитаина под фундаментом императорского дворца. Так было у них в самом начале знакомства, с тех пор изменилось многое, но, как выясняется, до взаимного доверия им еще как до Комарры пешком… — Так, сержант. Прекрати цирк и коротко доложи, что тебя связывает с коммандером Мийочем, при каких обстоятельствах вы познакомились, и зачем он тебе трижды звонил, — он справился в памяти, — в сентябре? По-хорошему прошу, но если надо, то приказываю. — Никакого цирка, сэр. Мы посидели в кабаке, поболтали о прежних временах. Вспоминали, как пили под хвостом у Дорки — ну, в дворцовом парке… И кое-что личное вспомнили. Политику не обсуждали, милорда регента всуе не поминали. Иллиан смотрел на него в упор, прищурясь. Стефанис отвел взгляд первым и покачал головой. — Саймон, ну прости, я не хотел говорить. Спали мы с ним раньше, а тут он в увольнительную прилетел, и мы по этому поводу приняли по пятьсот. Ну и потом… как-то. — Он хмыкнул. — Давай закроем эту тему. Идиотом себя чувствую. Одно дело в постели об этом шептаться, а мне эти темы не хочется. Не то ты про меня лишнее думать начнешь. Даже так? Сексуальная ориентация, конечно, ни у кого на лбу не выбита. А все же кто-то врет — либо муниципалы и так кстати найденная ими любовница Мийоча, либо… снова его личный помощник, по совместительству — самопровозглашенная секс-звезда СБ. И хотя Иллиан не позволил себе поморщиться при этой мысли, видимо, что-то отразилось в его глазах. — Не ревнуй, все в прошлом, — заверил его Стефанис и обнял. Стефанис действительно считает, что он может ревновать, вот как? Или просто отвечает сомнительной шуткой на прямой приказ доложиться? По правде говоря, они двое ни разу не касались скользкой темы «кто у кого был» — или есть сейчас — иначе как во время секса, а тогда уже все равно, что ты там друг другу наговоришь: признаешься ли в бесстыжем совокуплении со всем караульным взводом в дворцовой дежурке, верить этим словам все равно не стоит ни на ломаный грош. Однако, если бы заговорили, Иллиан скрупулезно бы сформулировал правило — «я тебя не ограничиваю в интимных контактах, но желаю знать о них». Цинично, зато точно. И не такой человек Стефанис, чтобы этих вещей не понимать романтический вздор насчет ревности нести. Впрочем, в пару ко лжи гадкая шутка как раз хороша для отвлечения внимания. Похоже, все-таки не стоило вступать в интимные отношения с собственным подчиненным, как бы хорош тот ни был в постели. И среагировать сейчас Иллиану надо предсказуемо. — Составишь рапорт о содержании ваших разговоров, подробно, — сухо отчеканил шеф СБ, высвобождаясь из-под руки сержанта. — Добавишь оценку личности коммандера Мийоча и анализ предположительных причин его поступка. До утра тебя не жду. Завтра чтобы рапорт лежал у меня на столе. Свободен! — Саймон, — Стефанис наклонился к нему и заговорил очень тихо, так, что даже записывающие устройства будь они в кабинете шефа, не зарегистрировали бы разборчивой речи. — Ты можешь на меня сердиться, я дал промашку, да. Но давай разделять работу и… остальное. Не к лицу нам эти женские уловки, когда секс выставляется, как морковка перед носом у осла, в поощрение. Я тебя хочу так, что зубы сводит, не слабее, чем в самый первый раз. И ты меня точно так же. Не выгоняй. Теоретически, секс и лояльность — вещи не связанные, и удовольствие в постели можно получить даже со вражеской шпионкой (шпионом? Иллиан решил не заострять внимание на грамматическом роде слова). Но все-таки проще расслабиться, когда в постели голова у тебя не забита расчетами, какую именно дезу ты намерен в следующую секунду сливать, и ты не пытаешься угадать, что на самом деле думает тот, кто так старается отыметь тебя до полного и обоюдного удовлетворения. «Но ты хочешь потрахаться, признайся уж честно. Потому что иначе — взорвешься. Можно, конечно, обойтись собственноручными усилиями, но не кажется ли тебе, что глупо сначала красивым жестом выгонять любовника, а потом дрочить на его мысленный образ под душем?» — Я на самом деле зол, и то, что я тебя хочу, дела не меняет, — предупредил Иллиан, вставая. Сержант пошел за ним шаг в шаг, как привязанный. Разделись они молча, почти не глядя друг на друга, и это, наверное, было ошибкой, потому что Иллиан не успел уловить быстрого движения. Сержант провел прием грамотно, как по учебнику, и когда Иллиан оказался лежащим поперек кровати с заломленной за спину рукой, то на долю секунды успел машинально подумать о настоящем нападении, прежде чем эти мысли вышибло напрочь. Адреналин пополам с тестостероном, подается в яйца под давлением возвратно-поступательными движениями? Стефанис трахал его точно и сильно, сосредоточенно — как будто тщательно выполнял работу, а не отдавался страсти. И совершенно безмолвно, используя рот лишь для того, чтобы больно прикусить за загривок так, что следы зубов не сразу сойдут. Орать разрешалось Саймону. Горел загривок, горела задница, и что-то внутри, в груди, пекло, вырываясь злостью и криком. «Не на тебя поорать, так под тобой? Ублюдок! Сволочь! Лжец! Еб твою мать, сильнее же, ну!..» — Я кончился как личность, — слабо проговорил сержант, забиваясь в постель и утирая лицо краем простыни. — Будешь убивать — не буди, хорошо? И захрапел. Мерзавец.