Кадровый вопрос

Нечаянно возникшую идею подключить Стефаниса по возвращении в столицу к делу охраны Грегора Иллиан так и не оставил. На базе Тейнери, в условиях дефицита кадров, сержант как помощник был незаменим, но позже следовало подыскать ему… более самостоятельный участок работы. А для этого — выяснить про него нечто большее, чем «характер скверный, пользуется личным доверием регента». На первый взгляд, в задачу охраны юного императора тот вписывался просто прекрасно. Образцовая история доступа, служил во дворце с ранней молодости — вот, кстати, где с ним мог познакомиться Форкосиган. И подходящее происхождение — сын одной из дворцовых служительниц, занявшей там свой пост чуть ли не одновременно с воцарением Эзара… А что отец? Однако про господина Стефаниса-старшего, оставившего свою супругу вдовой, в файле сержанта оказалось ровно три слова, и погиб он — если когда-либо вообще существовал — примерно тогда же, когда родился Стефанис-младший. Конечно, случилось это еще до гражданской войны, так что досье рядового подданного с тех времен могло вовсе не сохраниться, но флажок Иллиан мысленно поставил. Про самого сержанта было куда интереснее написано в скупых строчках армейского досье. Если Фил Стефанис на самом деле был сыном Негри, то с образованием он пошел именно по стопам отца, не закончив даже заурядного военного училища. Вот фразой «мы университетов не кончали» сержант отделаться не смог бы, хотя и не скажешь по его нарочито просторечной манере выражаться. Но зачем СБшнику — а присягу тот принес в семнадцать — невнятный гуманитарный университетский курс вроде социологии, Иллиан не мог взять в толк. Звучало очень похоже на психологию, а коллег-психологов Саймон глухо не любил за страсть экспериментально проверять на служивых всякие новаторские идеи. Но взгляд на сержанта Стефаниса как на «ученого зануду, который на живых людях опыты ставит» был не лишен логичности. Объяснял происходящее — хотя не оправдывал. Саймон слегка поморщился, припомнив любовь сержанта к нарочито простонародным, малограмотным выражениям. «Вот припомнить бы тебе все твои издевки, господин социолог!». В общем, все складывалось одно к одному. И начинать готовить Стефаниса к новой задаче следовало сейчас, не откладывая в долгий ящик. — Сержант, — уточнил Иллиан в тот же день, как водворился в хорошо знакомый кабинет штаб-квартиры СБ, — ты с дворцовыми процедурами безопасности знаком? Стефанис покосился куда-то в сторону, словно разглядывая следы на обоях. Хмыкнул, покачал головой и, наконец, ответил: — Не жалуюсь. Да что там от тех процедур осталось… — Прекрасно. Я скинул тебе файл, ознакомься и проверь на соответствие тому, что сам помнишь. Заметишь существенные расхождения — сразу же докладывай мне. — Опять перекладываете на меня свою работу, Иллиан? Ваша задача — помнить, ну и поищите в своей железке, наверняка отыщете; а нет, так вызовите какого-нибудь мичмана поусерднее, который всегда зубрит правила наизусть — от него вам пользы будет больше, а я пока делом займусь… Ворчание Стефаниса, которое тот, надо отдать ему должное, позволял себе исключительно наедине, Иллиан уже привык воспринимать как фон, поэтому не одернул подчиненного ради соблюдения субординации, а пояснил ему на чистом служебном канцелярите: — А дальше твоей задачей будет возобновить функционирование этих процедур в полном объеме. Я перевожу тебя в дворцовое охранное подразделение. Там тебе следует подготовить все до мелочей к приезду императора, а затем взять задачу обеспечения его личной безопасности под свою постоянную ответственность. Разумеется, формально никакого командования дворцовой охраной ты не получишь, благодари свое звание, но как координатор штаб-квартиры… — Я? — переспросил сержант оторопело. — А почему? — Потому что я считаю это целесообразным, — пожал плечами Иллиан. Сержант нахмурился. — А если я не хочу? — А кто тебя спрашивает? — удивился Иллиан вполне искренне. Роскоши выбора, какими задачами заниматься, а какие — проигнорировать, людям военным не предоставлялось. — Мог бы и спросить, Иллиан, — отмахнулся Стефанис с фамильярной небрежностью. — У человека поопытней себя и спросить не зазорно. Шеф из тебя еще молодой, зеленый, прямо скажу. Знаешь, новички часто лажают, это нормально, но только у совсем тупых не хватает соображения справиться со своим гонором и послушать доброго совета... Так вот, я тебе не советую. По-дружески, — но дружелюбия в его голосе не было ни на ломаный грош. Иллиан прищурился: — Не советуешь? И почему же? — Потому что тогда даже слепой заметит, что ты со старыми кадрами сработаться не можешь и меня в любую дыру готов сослать, лишь бы от себя подальше. Хуже всего то, что доля правды в его словах была — Иллиан действительно предвкушал тот день, когда у него отпадет необходимость видеть своего неуживчивого помощника постоянно — но именно потому он рыкнул в лучших традициях руководства: — Спятил, Стефанис? Заниматься охраной его величества императора для тебя уже зазорно? Ссылка от твоих драгоценных обязанностей? — Пафос-то прикрути, — посоветовал Стефанис с прохладцей, словно не заметив начальственного рыка. — Он на меня плохо действует, уж извините, сэ-эр, — растяжечка превратила уставное обращение в издевательское. — Еще бы, заниматься караулом у комнат пятилетнего мальчика — задача страшно сложная, моих мозгов на нее едва хватит. А кто будет вместо меня поднимать систему удаленного доступа? Наверное, церемониальная гвардия сгодится: уставным рвением не обижены, к тому же — форы через одного. Так? За удаленный доступ к секретным базам и за систему автоматизированной связи с галактическими агентами Барраяра, Стефанис взялся еще в Тейнери, но пока не слишком преуспел — сейчас можно было в лучшем случае сказать, что связь «работает с переменным успехом». Будь сержант из чудо-техно-мальчиков, получивших дорогостоящее галактическое образование, ему, возможно, повезло бы больше, но фордариановский мятеж проредил ряды СБ более чем наполовину (кто-то находился под следствием, кто-то погиб или пропал без вести), поэтому за работу брался тот, кто в нужную минуту просто находился под рукой. Порой Иллиан грустно думал, что и свой пост он сам получил по точно такому принципу. — Позволь мне самому определять приоритет задач и то, кто из моих людей к чему лучше пригоден. Когда я захочу узнать твое мнение на этот счет, я… — «сообщу тебе, что ты должен думать на этот счет». Ладно, не стоит закручивать гайки с сыном Негри слишком туго, подумал Иллиан и поправил на ходу: — …сам спрошу. — А догадаешься спросить-то? — сержант сощурил темные глаза. — Ты же очевидных вещей не знаешь, а тех, кто в курсе, специально задвигаешь подальше. Понятно, что на фоне тихих подхалимов и ты гением покажешься! Но ты бы лучше не показывал всем свою слабость вот так напоказ. А то рано или поздно все допрут, что новому шефу то ли корона голову жмет, то ли железка на мозги давит. Капитан Иллиан считал себя человеком сдержанным, но прямое, намеренное оскорбление пришлось сейчас, словно оплеуха. А поэтому захотелось парировать дерзость отработанным приемом и швырнуть наглеца на землю. Возможно, буквально. И даже существенная разница в весовых категориях — как-никак, сержант против главы СБ — его не остановила бы. Но этот человек был ему полезен последние две недели, и будет так же полезен на том посту, который Иллиан для него выбрал. А устранение его от дел этой задачи не решит. Он посмотрел на сержанта белыми от бешенства глазами и скомандовал, словно последней реплики просто не было: — Кругом и шагом марш вон из моего кабинета, сержант! Задача получена, выполняй, — Иллиан поднялся, вцепившись пальцами в край стола, чтобы не дрожали руки. — Так точно, сэр, — угрюмо ответил сержант Стефанис, видимо, разглядев что-то на его лице. Возможно, ярость. — Разрешите взять отпуск на тринадцать часов для устройства личных дел? — После того, как сделаешь доклад о соответствии процедур, — процедил Иллиан сквозь зубы, понемногу остывая и радуясь, что не дал своему темпераменту выплеснуться в разрушительном гневе. Интересно, не на это ли его провоцировали? И зачем? Загадка, которая была сейчас совершенно некстати среди прочих его тревог, и он мстительно подумал: «Сын ты Негри или нет, но у императорских покоев у меня еще постоишь навытяжку. Поучишься дисциплине и тому, как держать язык за зубами».