Львиная охота

      — Кто там? — шёпотом спрашивает Деви, проникнувшись атмосферой таинственности.       — Не теми вопросами задаёшься, птичка.       — А какими… — не успевает закончить.       — Тшшш, — прижимаю кончики пальцев к её губам, кажется, Радха решилась, наконец, покинуть своё убежище.       Поворачиваю голову, прислушиваясь, как тихонько стучат каблуки по мрамору и так мучительно долго, словно это не комната, а огромная площадь перед Калихатом. Стоит Радхе скрыться в бальном зале, вновь поворачиваюсь к Деви. Стоит, притихла. Нехотя отнимаю пальцы от губ, не торопясь отрывать от них взгляда.       Альков настолько маленький, что нам приходится стоять очень близко, едва не соприкасаясь телами. И если для меня это очередное испытание на стойкость, то очень хочется знать, что чувствует она. Заходится ли её сердечко от нашей близости, в то время, как моё готово пробить грудную клетку? Чувствует ли мурашки по всему телу от предвкушения или, может, каждый волосок на теле встаёт дыбом, как у меня? Готова ли отбросить осторожность, чтобы отпустить свои желания или на всё наплевать, поддавшись порыву, как вот-вот сделаю я? Судя по всему, нет. Сдерживаться становится всё сложнее и использую свой любимый трюк — переключение внимания.       — Я смотрю и лорд уже пополнил твой трофейный зал, — усмехаюсь, она удивлённо поднимает брови. — Я видел, как он на тебя смотрит, — очень надеюсь, что она не расслышала в моём голосе ноток ревности, которую я не сумел сдержать.       — И как же? — несмотря на полушёпот, в голосе начинают проскальзывать нотки вызова.       — С восхищением, — сам не понимаю, к кому это больше относится, к нему или ко мне.       — А вы — трофей или охотник? — Деви игриво дёргает бровью, словно всё поняла.       — Уже мечтаешь повесить мою голову над своей кроватью? — кажется, она со мной флиртует или я выдаю желаемое за действительное.       — Постелю шкуру в холле, — победная улыбка расцветает на её хорошеньком личике.       Не могу удержаться от смеха, заставляя себя быть тише. Прекрасно понимаю Камала и прочих поклонников, к этой женщине невозможно оставаться равнодушным, рядом с ней здравомыслие покидает меня просто по щелчку пальцев. Острый ум, острый юмор, острый язык. По-видимому, у меня никаких шансов не порезаться. Из этой схватки я выйду, как минимум, израненным. Срываю с лица маску, она нещадно давит, а в сложившихся обстоятельствах делает только хуже. Бросаю в сторону подоконника, абсолютно не интересуясь, куда она прилетит в итоге.       Я практически нависаю над ней, будучи выше на голову. Ей приходится запрокинуть свою, чтобы смотреть мне в глаза, но это её ничуть не смущает. Глядит дерзко, почти нагло и от этого её взгляда колет больно в груди, она даже не подозревает, как сейчас похожа на Кайраса. Сердце болезненно сжимается и расправляется, заполняя собой грудную клетку, удар, ещё удар, наращивает скорость, отдаваясь набатом в висках. Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться, но её близость, её запах, её дыхание, лишь усугубляют ситуацию, дурманят похлеще самого крепкого виски. Кажется, отвлечься больше не получится.       — Возьми, — достаю из-под шервани кинжал, её кинжал, и вкладываю в руку.       Крепко обхватывает рукоять и вновь поднимает на меня вопросительно глаза.       — Бей, что есть мочи, если почувствуешь опасность, — в моём голосе появляется опасная хрипотца.       — Какую опас…       Не даю договорить, обхватываю лицо ладонями и впиваюсь в губы жадным поцелуем. Голодным, страстным, долгожданным. Ещё там, у излучины, мечтал это сделать и возможно сделал бы, если бы не кинжал у горла, вернувший здравомыслие. Я терпел, сколько мог, игнорировал навязчивое влечение, жажду обладания, борясь с виной перед другом. Это как наваждение, которое стирает все границы, попирает все нормы морали, сносит к асурам разум.       Деви замирает, вцепившись свободной рукой в рукав шервани, и позволяет моему языку беспрепятственно проникнуть в рот. Боюсь напугать своим напором, но не могу контролировать этого, опасаясь, что остриё кинжала вновь встанет между нами и прекратит мои поползновения, лишит надежды на её взаимность, а может быть и жизни. Я готов к любому исходу.       С громким стуком клинок выпадает из руки Дивии на мраморный подоконник, возвещая о моей победе, заставив вздрогнуть и усилить напор. Её маленькие ладони ложатся на мой затылок и притягивают ближе, зарываясь пальцами в непослушные завитки. Отвечает на поцелуй со всей страстью, присущей только ей, срывая все тормоза.       — М-м-м, — хриплый стон слетает с моих губ.       Сумасшедшая. Не оставляет никаких шансов прекратить это безумие. Обвожу языком гладкий ряд зубов, ласкаю нёбо и сплетаюсь в яростной схватке с её языком. Подхватив под бёдра, усаживаю на подоконник. Кинжал с металлическим лязгом приземляется на пол, чудом не вонзившись мне в ногу, но то мелочи в сравнении с тем, как млеет под моими губами наследница Шарма, как охотно раздвигает колени, поддавшись лёгкому давлению моего бедра. Льнёт грудью, животом, сжимает бёдрами в потребности быть ближе, в чём не могу её винить, ведь сам хочу быть к ней не просто ближе. Хочу быть в ней до дрожи, до умопомрачения, жмусь возбуждённым членом ей в живот, едва сдерживая стоны.       В исступлении прокладываю дорожку рваных поцелуев от подбородка к ключицам и обратно. Она выгибается, запрокидывает голову, открываясь, тяжело и часто дышит, сжимая мне волосы на затылке. Вновь впиваюсь в приоткрытые губы, сминаю, терзаю, не в силах насытиться. Безумно хочу ещё, больше, дальше, но нельзя, не сейчас. Моя сладкая, восхитительная, опасная. С огромным трудом заставляю себя оторваться, пока не натворил дел. Деви тянется ко мне, не желая отпускать. Цепляю нежно зубами за нижнюю губу и чуть оттягиваю, провожу по ней кончиком языка и отстраняюсь. Она протестующе стонет, усугубляя мои мучения.       — Нам надо остановиться, пока я не испортил твою причёску и платье, — тихо усмехаюсь и касаюсь её лба своим, тяжело дыша ей в губы. Испортил — мягко сказано, как минимум, от платья бы остались одни лохмотья, как и от её девственности. — Иначе Камал переломает мне все рёбра. Конечно, если это не твоё заветное желание, — на этот раз смешок срывается с её губ.       — Мечтала об этом с первой нашей встречи, — заглядывает мне в глаза и закусывает игриво губу.       — Так и знал, что ты кровожаднее даже «палача», — с улыбкой снимаю её руки со своей шеи и отстраняюсь. — Иди, пока Камал не перевернул тут всё в поисках тебя.       Спускаю её с подоконника, поднимаю кинжал и вновь вкладываю ей в руку.       — В следующий раз бей, если дорожишь своей честью. Или…? — осекаюсь. «Идиот», запоздало проносится в мозгу. Да, простит меня Кали, что ещё мне думать, когда она регулярно уединяется с брахманом в Калигхате.       — В следующий раз ударю, не сомневайтесь, господин Басу, — гневно сверкает глазами и, толкнув меня плечом, стремительно покидает наше укрытие.       — Деви…       Только подтаявший между нами лёд вновь покрывается морозным узором, сделав корку ещё толще. Прижимаюсь лбом к прохладной стене, пытаясь унять разогнавшееся сердце. Ругаю себя последними словами. С таким трудом, шаг за шагом, преодолев неприязнь и враждебность, завоёванная мной маленькая победа оборачивается бесславным крахом из-за одного, брошенного невпопад, слова. Со всего маху ударяю ладонями о холодный камень стен, до болезненного жжения, приводящего в чувства. Вдох-выдох, ещё и ещё, пока не начинаю успокаиваться и не отпускает напряжение в паху. Шаг вперёд, два шага назад, бывало и хуже. В следующий раз сделаю три шага вперёд, чтобы дать себе фору на идиотские поступки. Все поправимо, просто понадобится чуточку больше времени, я не намерен отступать. Выпрямляюсь, приглаживаю волосы, одёргиваю шервани и… Маска, где моя маска? Бездумно ощупываю себя в её поисках, одновременно оглядываясь вокруг. Лежит на самом краю подоконника, сливаясь, белая на белом, повязываю и возвращаюсь в бальный зал.

~~~

      Доран незаметно вливается во всеобщее веселье, ищет глазами Дивию и находит. Зубы мужчины крепко сжимаются, в углах челюсти явственно проступают желваки́. Она мило кокетничает с Рамом Дубеем, словно не таяла только что в его руках. Опять этот брахман, как бельмо на глазу, куда не посмотри, везде он. Отворачивается, вспомнив о другой цели. Внимательно оглядывает зал в поисках мужчины, костюм и маску которого прекрасно запомнил, и находит. Тот спокойно беседует с Камалом, а на его руке привычно висит Амрита. «Радж! Да быть того не может! Ладно, Радха, девчонка неопытная, но ты-то должен понимать последствия своих поступков! Какой же ты…».       Отчаянно давит порыв схватить ублюдка за грудки и вытрясти из него весь дух, а затем превратить его надменную физиономию в кровавое месиво. Отполированная временем и рукой хозяина рукоять верного кинжала вновь испытывается на прочность жёстким хватом до побеления костяшек. Видимо, все эмоции написаны у Дорана на лице либо друг слишком хорошо его знает и предвидит бурю задолго до того, как она разразиться. А может это просто удачное совпадение. Так или иначе, Рай покидает компанию Махараджа и направляется к нему.       — Ты сегодня неуловим. Весь вечер пытаюсь тебя найти, — Камал кидает взгляд туда, откуда пришёл и кладёт свою ладонь на его, сжимающую кинжал. Тяжёлый вздох срывается с губ.       — Ты знал? — в голосе Басу сквозит опасность, даже не смотрит, продолжая взглядом выжигать дыру в переносице старшего Дубея поверх плеча друга.       — О чём? — он догадывается, о чём речь, но решает уточнить на всякий.       — О том, что он и Радха… — цедит сквозь зубы Доран.       — Да.       — Мне сейчас хочется дать тебе в морду, а Дубея оскопить. Как ты мог скрыть это от меня?! — тон Дорана из угрожающего неожиданно меняется на обвиняющий, а взгляд стремительно переключается на друга.       — Это было так давно. Я застал их в Гималаях и надеялся, что они одумаются.       — Не одумались, хуже, – цедит он сквозь зубы.       — Куда уж ху...       Камал тихо присвистывает и разворачивается, встав плечом к плечу с Дораном. Теперь уже две пары осуждающих глаз буравят Раджа.       — И что думаешь делать? — как в старые добрые времена, обсуждают расправу, как нечто обыденное.       — Выбираю между кастрацией и перерезанным горлом, — взгляд Басу возвращается к Раджу.       — Считаешь, Рам будет лучшим Махараджей? — Камал скрещивает руки, приготовившись, как следует, повеселиться.       Доран страдальчески закатывает глаза. Об этом он не подумал. Хоть, с Рамом им пока не удалось как следует познакомиться, но дубейский снобизм у них, определённо, семейный. Так что нет.       — Рама я бы тоже кастрировал, — подытоживает он.       — А его-то за что? — искренне удивляется друг.       — Слишком увлекается особыми ритуалами.       Камал хмурится, пытаясь уловить намёк, но не может и отбрасывает мысль за неважностью, посчитав, что Доран шутит. Так или иначе, ему удаётся погасить разгорающийся пожар.       — Извлеки из этого выгоду, как я в своё время, — пытается он перевести мысли друга в иное русло.       — И какую выгоду ты извлёк? — Басу уже забыл о планах мести, с интересом взглянув на Камала.       — Нууу… — тот понимает, что проболтался и пытается увильнуть. — Никакую, я оговорился.       — Так, значит, ты не отпустил их с миром, а что-то с Раджа поимел за молчание? — Доран всем корпусом поворачивается к другу и окидывает его взглядом так, будто видит впервые. Камал и шантаж в его голове просто не укладываются в одну плоскость. — Поэтому ничего не рассказал мне. Дай угадаю. Сосватал ему сестру? — тот отрицательно качает головой. — Выкладывай теперь. Тайна раскрыта.       — Тогда, благодаря шантажу, я смог избавить Деви от брака с лордом. К сожалению, мои усилия оказались тщетными, как сам видишь. Что в прошлый раз, что в этот, ему только Деви подавай.       — Значит надо найти слабое место этого губернатора, — цедит сквозь зубы Доран.       — Поэтому тебя и просил её защитить, я все методы исчерпал.       Басу погружается в размышления, а Камал, махнув рукой, оставляет его подумать. Но уединение длится недолго.       — Господин Басу, полагаю,— вежливый незнакомый голос, с нотками превосходства, раздаётся над его ухом. Не спрашивает — констатирует.       Все мышцы мужчины напрягаются, почуяв угрозу. Он не спешит оборачиваться, словно обращаются не к нему. Возможно, если не реагировать, то англичанин, стоящий сейчас за спиной, посчитает, что обознался и оставит его в покое. Где он просчитался? Как его могли опознать? Или сдал кто-то из своих? Надеждам не суждено сбыться. Собеседник медленно обходит Дорана и встаёт напротив. Плохая новость — перед ним лорд Кристиан де Клер, очень плохая новость — он точно его узнал. Несколько мгновений буравят друг друга глазами, выжидая, оценивая противника.       Басу в напряжённом ожидании. Что губернатору о нём известно? Как минимум имя и как он выглядит. А как максимум? В своё время Видия задействовала всё своё влияние и не малые суммы денег, чтобы о существовании брата забыли всерьёз и надолго. Но сейчас генерал-губернатор как-то по-особому внимательно его разглядывает. С каким-то удовлетворением что ли. Словно нашёл то, что давно искал и это напрягает ещё больше. Неизвестно чего от него ожидать, прикажет схватить или на шею кинется от радости. Смешно, конечно, но положение сложное, остаётся только ждать и оставаться начеку.       Лорд отдавать приказ пока не спешит. Изучает, видимо, оценивает риски и возможности, связанные с появлением печально известного в своё время Палача. Слухов о Доране Басу ходит очень много, что-то похоже на правду, что-то — обычные домыслы, а что-то — откровенная ложь. И сейчас, видя перед собой почти легенду, Кристиан де Клер не может не ликовать мысленно, понимая, какая крупная добыча идёт ему прямо в руки. Но и недооценивать противника не намерен, это дикий зверь, а не ручная зверушка. Если лев почует опасность или окажется загнанным в угол, то плохо будет всем.       — Как опрометчиво и самонадеянно с вашей стороны появиться здесь, — продолжает англичанин, будто ведёт светский разговор, разве что не улыбается. – Неужели думали, что вас никто не узнает? — риторический вопрос, но он делает паузу, словно действительно ждёт ответа. – Мне стало известно о вашем приезде задолго до появления в Калькутте, но я не ожидал, что вы рискнёте появиться здесь. Глупость или отвага?       — Как вы меня узнали? — отпираться бессмысленно, но есть возможность потянуть время или как-то выкрутиться.       — О, у меня есть ваш детальный портрет. Правда, вы на нём значительно моложе, но, отдам вам должное, не сильно изменились. Я на досуге любуюсь им, чтобы не забыть и опознать при встрече. Как видите, пригодилось,— уголок губ снисходительно приподнимается       — Насколько мне известно, у вас нет ничего на меня. Поэтому не вижу смысла прятаться, — Доран демонстративно скрещивает руки на груди, смотря на собеседника с вызовом.       — О да, госпожа Басу очень постаралась, чтобы замять проблему и максимально подчистить ваши кровавые хвосты, но я настойчив и терпелив, — Кристиан чуть наклоняется в сторону собеседника, словно хочет доверить тому важную тайну. – Мне удалось собрать пухлую папочку с очень занятной информацией, которой хватит, чтобы отправить вас на виселицу.       — Что же мешает вам сделать это сейчас?       — Не хочу ломать хрупкий мир, установившийся между английской короной и влиятельной дюжиной Калькутты. Но не могу не предупредить кое о чём.       — И о чём же? — Басу не ждёт ничего хорошего и перехватывает бокал дорогого шампанского с подноса проходящего мимо слуги.       — Держитесь подальше от моей невесты, — от вежливости не остаётся и следа, а в голосе де Клера отчётливо слышится сталь.       Оба, не сговариваясь, кидают взгляд в сторону Дивии, продолжающей беззаботно любезничать с брахманом, не подозревая о драме, разворачивающейся вокруг её персоны.       — С чего вы взяли, что мне есть до неё дело? — Доран делает большой глоток напитка и морщится от газов, ударивших в нос. Крутит бокал в руке, наблюдая за переливающимися по стенкам остатками содержимого, нюхает и уверенно констатирует: — Кислятина.       — К вашему неудовольствию, я очень наблюдательный, особенно в том, что касается госпожи Шарма, — лорд игнорирует замечание собеседника о шампанском. – Не так давно она вышла из той двери, — он кивком показывает за плечо Басу.       Тот следит за взглядом, удостоверившись, что англичанин не выдумывает. Именно за той дверью он зажимал Дивию в алькове. Направление беседы нравится ему всё меньше и меньше, аргументы предъявляются всё увесистее.       — Дивия была крайне взволнована и излишне… румяна. А губы… в тот момент были излишне… припухшими и покрасневшими,— видно, как губернатор тщательно подбирает слова, чтобы не скатиться до пошлости. – И я ждал, уверенный, что виновник её волнения скоро появится.       Доран опрокидывает в рот остатки шампанского, с трудом заставив себя его проглотить. Лорд обходит его по кругу и, зайдя за спину, чуть наклоняется к его уху и продолжает.       — Ваше появление меня крайне озадачило, я ожидал увидеть кого угодно, но не вас, — от этого тихого голоса веет опасностью, о чём явственно свидетельствуют вздыбившиеся на загривке льва волосы. Старый шрам через глаз начинает надсадно ныть. — Я даже воодушевился, узнав, кто мой соперник. Тем слаще будет победа, — де Клер расплывается в довольной ухмылке.       За время крайне познавательного рассказа лорда, Доран успевает в красках представить, как его руки сжимаются на горле губернатора, как краснеет и кривится его ненавистная рожа, как, высунув язык, тот хрипит и судорожно дёргает ногами. Наконец, тело обмякает, прекратив заходиться в конвульсиях. Пожалуй, это помогает ему сдержаться и не разбить высокородное лицо о бортик фонтана, т.к. мысленно уже выпустил пар и сумел взять себя в руки.       — Я учту ваши пожелания, может, даже запишу и повешу на стену в своём кабинете. Буду перечитывать и восхищаться вашим гением, как вы регулярно любуетесь моим портретом. А пока поищу более приятную компанию,— даже не обернувшись на стоящего позади собеседника, Басу направляется прочь, но замирает, услышав вдогонку:       — Советую хорошо подумать. Потенциальный висельник, что ты можешь ей предложить? — лорд впервые обращается к нему на «ты». – Имей в виду, я просто так Деви не отдам.       Уверенно удаляясь от источника повышенной опасности в лице генерал-губернатора, Доран вдруг отчётливо осознаёт всю правоту брошенных им слов. Ставит пустой стакан на бортик бассейна и вновь ищет глазами Дивию, но не успевает найти, как дорогу преграждает мисс Браун. Да чтоб её.       — Познакомились с моим лордом? Я видела вас беседующими, — Диана так рада, словно будущего мужа с родителями познакомила. – И как он вам?       — Кажется, я ему не понравился, — отрезает немного грубовато, но девушка, будто, этого не замечает.       — Вам показалось, мой лорд самый великодушный человек из всех, кого я знаю. Строгий и требовательный, но справедливый, — вся так и светится гордостью.       — Диана, — Доран вдруг переходит на доверительный тон, – как я понимаю, лорд вас очень ценит. Быть личной помощницей крайне ответственно, значит, он вам полностью доверяет.       — Конечно, Его сиятельство мне доверяет во всём, — она лучится от удовольствия и в то же время немного смущается. – В его отсутствие почти все его обязанности ложатся на меня.       — Оказывается, вы не только очень красивы, но и восхитительно умны, — в тоне Басу появляются мурлыкающие нотки, а на лице расплывается самая обольстительная улыбка из возможных. – Может, покажете мне дом? Хочется получше вас узнать.       Диана густо краснеет от прозвучавшего в словах этого умопомрачительного мужчины неприличного намёка, но разве не об этом она мечтала со дня их первой встречи. Разве не грезила о нём все эти дни, переживая, что больше его не увидит. Находила поводы, чтобы вновь и вновь устраивать прогулки возле храма, но всё тщетно. И вот он здесь, оказывает знаки внимания, хочет остаться с ней наедине, и кто знает, когда ещё они увидятся и увидятся ли.       — С удовольствием, — практически выдыхает она, осознав, что эти несколько мгновений совсем не дышала. – Только никто не должен нас увидеть уходящими вместе.       — Я же говорил, восхитительно умна. Согласен с вами, идите первой, я прослежу направление и присоединюсь к вам через несколько минут, — с этими словами он вежливо кланяется и отходит от девушки, краем глаза выхватив наблюдающего за ними де Клера.       Чтобы отвлечь внимание лорда на себя, Басу демонстративно направляется в сторону госпожи Шарма. В это время Диана ныряет за одну из дверей, он делает мысленно пометку за какую именно и продолжает приближаться к Дивии. Девушка его замечает и вспыхивает стыдливым румянцем, оглядываясь в поисках путей к отступлению. Приблизившись уже достаточно близко, он дерзко улыбается ей и резко сворачивает в сторону, озадачив.       Доран перехватывает ещё один бокал у проходящего мимо слуги и прибивается к какой-то группе гостей, продолжая отслеживать реакции лорда. Теперь он становится малоинтересным объектом и губернатор поворачивается к нему спиной. Облегчённо вздохнув, он вливает в себя всё содержимое бокала и начинает медленно перемещаться к нужному выходу из зала. По дороге меняет пустой бокал на полный и, прежде чем покинуть зал, опрокидывает в себя и его. «Всё, теперь можно», решает он и, оставив бокал на ближайшем столике, исчезает за дверью.       Несколько мгновений стоит, пытаясь привыкнуть к темноте и понять, где англичанка. В тишине зала вдруг раздаётся тихий скрип и, уже привыкнув к темноте, видит, как она машет ему из-за одной из дверей. Недолго думая, направляется к ней и спустя мгновение их отрезает второй дверью от шумного бала. Тихо щёлкает замок и женские руки несмело оглаживают лопатки, плечи, перемещаются на грудь, для чего мисс Браун приходится прижаться к его широкой спине. Проворные ладони уже более смело проходятся по мышцам пресса, которые едва прощупываются сквозь плотную ткань шервани, и бесстыдно ныряют в щель между пуговиц пониже. Доран проворно перехватывает её руку, чуть не сомкнувшуюся на его достоинстве.       «Ишь, какая нетерпеливая». Тяну за шаловливую руку, заставив из-за моей спины переместиться вперёд. Тянется к моим губам, но не даю и шанса, разворачивая к себе спиной. У меня сегодня на тебя другие планы, милая. Мысленно благодарю богиню за своё везение, если бы мисс Браун следовала современной английской моде, то ширина её юбки не позволила бы мне даже приблизиться к ней ближе, чем на расстояние двух вытянутых рук — её и моей. Это позволяет прижимать девушку к себе настолько близко, что сквозь ворох тонких юбок чувствую упругий молодой зад. «И всё же, слишком тощая».       Утыкаюсь носом ей за ухо, шумно вдыхаю запах, лёгкий цветочный, с нотками цитруса, и выдыхаю, обдавая горячим дыханием бледную кожу шеи, от чего та покрывается россыпью мелких мурашек. Крепче перехватываю руками под грудью и животом, практически вдавливая в себя, и с тихим стоном оставляю влажный поцелуй на угловатом изгибе между шеей и плечом. Теперь приходит её черёд шумно выдохнуть, что она и делает, попутно зарывшись пальцами в мои волосы. Напоровшись на завязки маски, безжалостно её сдирает и бросает прочь, как раздражающую мелочь. Вновь вцепляется в волосы и нещадно сжимает, тянет, причиняя лёгкую боль. Закрываю глаза и представляю на её месте Дивию, такую сладкую, такую страстную, такую желанную. Усиливаю напор, осыпая поцелуями острые плечи, покусываю длинную шею, оставляю дорожки слюны, добираясь до уха. Жадно обхватываю мочку губами, посасываю, щекочу языком, заставляя Диану откинуть голову мне на плечо.       В тишине комнаты наше участившееся дыхание лишь больше распаляет, заставляет действовать смелее, а внизу моего живота начинает затягиваться тугой узел возбуждения. «Давно пора», — мысленно отмечаю про себя и перемещаю руку с рёбер на небольшую грудь, грубо сжимаю сквозь ткань корсажа, выбивая из чопорной английской леди очередной тихий стон. Бесстыдно ныряю в вырез и обхватываю горячее полушарие, смыкая пальцы на заострившемся соске, насколько позволяет плотный корсаж, покручиваю, пощипываю, терзаю, заставляя девушку подрагивать и стонать в моих руках.       — Ты такая красивая, — страстно шепчу ей в ухо, — такая желанная, такая… — мой шёпот теряется на фоне её стонов.       Спускаю руку с живота всё ниже, сквозь ткань сжимаю девичью промежность, давлю, массирую и вновь сжимаю. В смятении, то подаётся тазом навстречу руке, то пытается отстраниться, сильней вжимаясь ягодицами в мой пах, чем доставляет почти болезненный дискомфорт. Судорожно тянет меня за волосы одной рукой и обхватывает вторую грудь другой, сжимает, ласкает, теребит торчащий сосок. Лиф платья странным образом съехал под грудь, обнажив её полностью, выставляя напоказ небольшие полушария с твёрдыми бусинками сосков. Две руки, такие разные, сжимают их, моя выглядит почти чёрной на молочной округлости, полностью закрывая её, лишь при сильном сдавливании между пальцев проглядывают белоснежные участки.       — Юбку… — хрипло выдыхаю на ухо, тяну за ткань юбки спереди, показывая, чего хочу.       Послушно задирает подол платья, собирая мятой тряпкой на животе. Ныряю рукой под юбку и натыкаюсь на хлопковые панталоны, не понимая, как добраться до голой кожи. «Твою ж…». Не показывая своей растерянности, запускаю руку в промежность, отвоёвывая себе время на подумать, и, к своему удивлению, нахожу большой вырез там, где мне и нужно. «Хорошие панталончики». Наконец, погружаюсь во влажные складки чувствительной девичьей плоти, текущей от моих ласк, моей близости, мягко размазываю смазку вокруг маленького комочка нервов и чуть надавливаю. — Аххх… До… уфф… ран, — срывается с губ девушки.       «Давай, милая, сделаем тебе приятно». Погружаюсь пальцем в лоно, собираю смазку и снова оглаживаю припухший бугорок, перемещаюсь на вершинку и скользящими движениями вверх-вниз задаю чёткий темп. Технично веду её к пику, не забывая о груди и шее, которая уже начинает окрашиваться бордово-фиолетовыми пятнами от моих стараний. Мисс Браун уже практически не держат ноги, а стоны окрашиваются хриплыми нотками, трусь вставшим членом о её зад, чтобы хоть немого снять напряжение и показать, что я от неё без ума, но становится только хуже. Кажется, не смогу сдержаться и возьму эту женщину здесь и сейчас. К сожалению, как бы ни хотелось пристроить куда-то свой член, но не в этот раз.       — Давай, Диана, кончи для меня, — жарко шепчу ей в ухо, ускоряя движения.       Уже не до дополнительных стимуляций груди и шеи, Диана практически висит в моей руке, не в состоянии удерживаться в вертикальном положении. Выгибается, подрагивает, надрывно стонет и, наконец, бурно кончает, сотрясаясь всем телом. «А говорят англичанки в постели, как бревно. Определённо врут или я настолько хорош, что даже бревно не в силах устоять». Усмехаюсь своим мыслям и подхватываю её на руки, относя на диванчик и присаживаясь с ней рядом, жаль, не заметил его раньше. Приходящая в себя девушка тянет ко мне руки, пытаясь расстегнуть пуговицы.       — Хочу вас целиком, — шепчет задыхающимся голосом и тянется губами к моим.       Интересно, что после всего произошедшего она ещё обращается ко мне на «вы». Перехватываю её руки и отрываю от бортов шервани, избегая поцелуя. После мягких губ Дивии кажется кощунством целовать чьи-то чужие. Да и в принципе с возрастом становлюсь разборчивее, продажные девки и прислуга больше не удостаиваются столь высокой чести, как мои губы в интимных местах, они только для избранных, чей вкус я очень жажду попробовать. В мыслях вновь всплывает образ дерзкой госпожи Шарма. «Ваши сладкие губы я уже попробовал и жажду повторить, уверен, остальные потаённые места не менее сладостны». Мимолётная улыбка трогает мои губы и, уверен, мисс Браун принимает её на свой счёт. Оставляю на костяшках ладоней Дианы лёгкие поцелуи, в попытке отвлечь.       — Не сейчас, милая, нас могут хватиться, — подношу руку к её лицу и нежно заправляю выбившийся локон за ухо. — Ты же не хочешь скандала?       Она отрицательно трясёт головой, прижимая руку к губам, второй продолжает нервно сжимать мою.       — Но мне бы так хотелось провести с вами больше времени… наедине, — почти уверен, что она покраснела, но полумрак комнаты это скрывает.       — Конечно, дорогая, мне тоже, — притягиваю к себе, томно выдыхая в ухо, и крепко сжимаю всё ещё обнажённый холмик груди: — Я бы очень хотел любить тебя прямо на рабочем столе твоего лорда, чтобы при каждом посещении его кабинета ты вспоминала, как твоя красивая попка елозила по его важным документам. Чтобы вспоминала, как я яростно и страстно входил в тебя снова и снова, пока ты бурно не кончила, выкрикивая моё имя.       Подкрепляю свою пламенную речь лёгким укусом мочки уха, заставив застонать. Судя по судорожно сжатым ногам, она снова начинает заводиться. Моё возбуждение, к слову, тоже никуда не делось и не денется, пока так близко от меня маячит полуобнажённая девица, пусть и не очень в моём вкусе. Отстраняюсь, освобождая грудь, и встаю. Она тянет руки вслед, не желая отпускать.       — Милая, мне пора, иначе нас могут застать вместе, но в эту ночь я буду мечтать о вас, вспоминая этот вечер.       Оглядываюсь в поисках своей маски. Два неудовлетворённых стояка за вечер и две потери маски — это перебор, пожалуй, я уже стар для таких приключений, тем более что над головой маячит вполне реальная виселица. Недалеко от двери замечаю отблеск золотой вышивки, подхватываю маску и отпираю дверь. Скрываюсь за ней, оставляя девушку в растрёпанном виде и чувствах. Привожу себя в порядок в промежуточном зале: приглаживаю волосы, надеваю маску и поправляю шервани, скрывая, уже начинающий спадать, стояк. Чувствую Латике сегодня придётся отдуваться за троих.       Жаль мисс Браун больше не появится сегодня на балу, расцвеченная моими засосами и укусами. Мне не нужно, чтобы она отсвечивала своим счастливым лицом на всю калькуттскую знать, чтобы кидала на меня многозначительные взгляды на глазах у моей птички, чтобы привлекла внимание к нашим отношениям своего любимого лорда. Пусть зализывает сердечные раны и кровоподтёки, мечтая обо мне и ища способ осуществить моё желание.

~~~

      Незаметно вернувшись в бальный зал, Доран первым делом посещает фонтан, как главную достопримечательность мероприятия. Опускает в него руку и, как следует, прополаскивает, избавляясь от следов недавней шалости.       «Очень насыщенный вечер». Доран кидает взгляд в сторону Дивии, которая пританцовывает и смеётся в компании его племянниц. Она не ищет его взглядом, не переживает, словно он один из многих, кто так же ловит крупицы её внимания. А сколько тех, кто так же, как и он пытался украсть поцелуй, коснуться и, возможно, больше? И скольким из них она отвечала так же, как ему совсем недавно, страстно, сладко, самоотверженно? Наваждение какое-то. Как избавиться от этой странной одержимости? Она отвлекает от главного, от расследования. Дурманит мозг, путает мысли и делает рабом собственного тела. Но ведь Деви тоже важна. Он обещал Камалу и должен найти способ вырвать её из этого порочного круга и вырваться самому, вернуть себе ясность мыслей и критичность восприятия происходящего.       Басу решает, что этому дню пора завершиться. Нужно многое обдумать, многое проанализировать и сделать соответствующие выводы и шаги. То, что произошло сегодня, во многом отразится на будущем и надо быть готовым ко всему. К чему-то он сможет подготовиться, чего-то удастся избежать, а что-то накроет тропическим ливнем, когда меньше всего ожидаешь.       Он встаёт, оправляет одежду и, кинув последний взгляд на наследницу Шарма, покидает шумный зал. Велит подать свою лошадь и возвращается домой. Стоит войти в холл, находит взглядом большеглазку, которой велел дождаться его, и кратко командует: — Латика, за мной.