Львиная охота

      Он изучающе разглядывает сидящего перед ним человека. Плохо помнит его до ссылки в глушь, так как редко бывал у Тхакуров в поместье, чаще пересекались на каких-то торжественных мероприятиях или собраниях. Понятное дело, что детей с собой на такие встречи не брали. Тот определённо чувствует себя неуютно под испытующим взглядом грозного господина Басу, но вида не показывает, не ребёнок уже, как-никак будущий глава своего рода и советник их правящей семьи. А ещё станет мужем младшей Басу, но при этом спит со старшей Басу, оттого так неловко смотреть в глаза собеседнику. Доран это прекрасно понимает, а значит, у него есть ниточки, за которые при необходимости может подёргать. Они оба всё прекрасно понимают, уже неприлично затягивая паузу.       — Давайте перейдём к делу, господин Басу, — Эрит первым прерывает молчание, желая поскорее с этим покончить. — Спрашивайте, что интересует, у меня ещё много дел.       — И давно у вас это? — Доран не церемонится, не пытается смягчить тон, рубит с плеча.       Брахман встаёт с кресла и подходит к окну, выходящему в сад, заложив руки за спину. Он понимает, о чём речь, ожидал этого, но смотреть в глаза вопрошающему всё равно некомфортно. Видия очень властная женщина и если чего-то захочет, то церемониться не станет, к тому же красивая, пусть и старше Эрита значительно. На его месте мало бы кто устоял, тем более, по преданиям, в крови Басу присутствует толика крови самой Кали, против такого ни один брахман не устоит.       — С той ночи в Гималаях, — он делает паузу и сглатывает ком, вставший в горле. — Тогда мы впервые… гхм… неважно.       Доран кивает, удовлетворённый ответом, но, пожалуй, уточнит этот момент у сестры. Вряд ли молодой брахман, замышляя убийства, прыгнул бы в постель к Видии, уж точно не в этот день. Повезло, что во всей этой суматохе их не застукали, а может это наоборот сыграло на руку.       — Видия сказала, что детей у вас с Сарасвати не будет. Пояснишь?       Тхакур тяжело вздыхает и оборачивается к собеседнику. Смеривает его долгим изучающим взглядом, словно пытаясь понять, что ещё успела рассказать ему Видия и стоит ли откровенничать, но всё же отвечает.       — Так повелось, что в нашем роду зачать потомство способны только младшие сыновья, старшие, как правило, пустые. Так что докучать Саре своим обществом я не буду, — не похоже, что его это сильно беспокоит, скорее, неприятно обсуждать с посторонним столь интимную тему. — Ещё вопросы?       По сути Доран получил ответы на главные вопросы, но любопытство не позволяет завершить разговор и уйти. Присутствие Дивии на ритуале младшего Дубея выедает ему мозг вот уже который день, а недавний сон с «Майтхуной» окончательно лишил покоя. Он отказывается признавать, что малышка Шарма зацепила его за живое и оправдывает своё любопытство лишь желанием защитить от недоброжелателей, тем более Камал его об этом попросил, так сказать, дал разрешение на вмешательство в её жизнь. Чем он с удовольствием воспользуется, начиная с этого момента.       — Скажи мне, как брахман, есть ли ритуалы служения богине, совершаемые мужчиной и женщиной вместе, кроме Майтхуны? — Доран с нетерпением ждёт ответа и нахмуренный лоб Эрита не внушает надежды на утвердительный ответ. Пальцы непроизвольно начинают постукивать по подлокотникам кресла, пауза затягивается.       — Мм… Если брать в расчёт, что должны участвовать только мужчина и женщина, то, кроме Майтхуны, таких ритуалов нет, — Басу замирает, прекратив постукивания. «Неужели одноглазый гадёныш совратил несмышлёную девчонку? Тогда я его причиндалы намотаю на свой кинжал». — Но есть множество ритуалов, где могут участвовать два и более людей, не взирая на их половую принадлежность. Майтхуна, можно сказать, исключение из правил, единственная в своём роде.       Сложно передать облегчение, которое испытал Доран, услышав такое объяснение. Это, конечно, полностью не исключает злосчастную Майтхуну, да простит его вездесуща Богиня, но даёт надежду, что причиндалы Дубея останутся в целости.       — А Дивия Шарма часто бывает в храме? — ещё один вопрос, зудящий где-то на подкорке и сводящий с ума.       Эрит хмурится, не понимая к чему ведёт господин Басу. Но решает не забивать голову мотивами и соображениями, которыми тот руководствуется.       — Госпожа Шарма не частый гость в храме. По крайней мере, я очень редко её тут вижу.       Дорану становится интересно, это ему так повезло застать её в прошлый раз в один из крайне редких визитов или она попросту наносит их тайно? Новый вопросик, который будет противно зудеть, пока не найдёт ответа.       — И последнее, — он поднимается из кресла, возвышаясь над брахманом почти на полголовы. — Рам сейчас в храме?       — Да, он здесь, — Эрит немного теряется, неуверенный, стоит ли информировать Басу о перемещениях друга, но решает, что лучше не наживать себе врага в лице «палача» и кидает взгляд на часы. — Как раз должен был закончиться ритуал поклонения Кали, думаю, он у себя в комнате. Проводить?       — Спасибо, я в курсе, где это, — и с этими словами он покидает Тхакура.

~~~

      Как ни странно, вход не украшен вооружённым охранником, скорее всего брахмана там нет, но удостовериться не помешает. Доран бесцеремонно толкает дверь личной комнаты Дубея, уверенный, что та закрыта. Неожиданно дверь поддаётся, представляя взору довольно премилую картину: Рам, обхватив голову Деви ладонями, вот-вот её поцелует. Басу уверен, что правильно всё понял. «Что вытворяет этот… Дубей? А она? Совсем из ума выжила?» Они отстраняются друг от друга, потревоженные грубым вмешательством.       — Что вы себе позволяете, господин Басу? — Рам медленно поднимается с дивана, загораживая девушку спиной. — Покиньте немедленно помещение.       «Совсем меня не боится, щенок». Ярость бурлящим потоком закручивается в водоворот где-то в районе груди, грозя вырваться и смести любого, кто окажется на пути. Ладони сжимаются в кулаки, норовя стереть это надменное выражение с лица брахмана. Лишь натренированная годами выдержка и испуганный взгляд вмиг побледневшей девушки не позволяют осуществить желаемое. Усилием воли подавляет разрушительный порыв, не намереваясь выносить скандал за пределы их узкого круга.       — Не раньше, чем вы объясните, что тут происходит, — голос на октаву ниже, взгляд ловит любые изменения, а в мозгу неприятно свербит от мысли об их возможной связи.       Он знает, что это за чувство — ревность. Но не жгучая, выжигающая сердце и здравомыслие, как только что задушенная ярость от дерзости Рама, а словно лёгкий укол кинжалом, призванный обозначить условное поражение. Очень давно не приходилось её испытывать. И очень странно испытывать сейчас к сестре погибшего друга, которую знает всего несколько дней, но уже видит во снах и… хочет. Именно сейчас он осознаёт это довольно отчётливо, расценивая молодого мужчину перед собой, как соперника, помеху на пути к цели. И это не старый добрый дядюшка Камал, которого Деви воспринимает скорее всего, как родственника, а молодой, привлекательный, влиятельный Дубей, против такого никакая девушка не устоит. Лёгкий укол проникает чуть глубже и проворачивается пару раз в ранке. Ему приходится признаться себе, что вляпался по уши.       — Я не собираюсь ничего вам объяснять, — продолжает демонстрировать своё превосходство брахман.       — Значит, об этом инциденте узнает Радж, — глаза зло сверкают в сторону Рама, — Камал, — колко впиваются в до сих пор не проронившую ни слова Деви, — Видия, — он делает шаг назад и разворачивается в сторону выхода.       — Стойте, — наконец обретает голос госпожа Шарма, а Доран замирает в ожидании продолжения. — Мы ничего предосудительного не делали.       Он продолжает стоять спиной, еле сдерживая торжествующую улыбку и ожидая объяснений, лишь слегка поворачивает голову в их сторону, словно прислушиваясь. Брахман с наследницей начинают о чём-то шептаться, слов не разобрать, но по интонации понятно, что они спорят. Наконец, приходят к какому-то общему мнению.       — Де… Госпожу Шарма мучают головные боли и я помогаю их снимать, — недовольный и отчуждённый голос Дубея прерывает перешёптывания.       Басу, наконец, поворачивается к ним, с сомнением разглядывая обоих и с трудом веря в объяснение.       — И каким образом, позвольте спросить? — слова против воли сочатся ядом.       Рам внешне абсолютно спокоен, лишь раздувающиеся ноздри выдают внутренне напряжение и возмущение. Надо отдать ему должное, у него не только есть стержень, но и умение держать лицо — выше всяких похвал. Несмотря на то, что жутко раздражает Басу своей надменностью, тем не менее не может не вызывать уважение.       Деви всё ещё прячется за его спиной, но самообладание к ней явно уже вернулось, а с ним и свойственная ей дерзость. И если бы не щекотливая ситуация, в которой их застали, то острый язычок уже давно прошёлся бы по самолюбию Дорана, больно царапая. А пока он, чувствуя своё превосходство, молча ждёт более подробных объяснений, по привычке обхватив рукоять любимого кинжала.       — Прикосновением… — брахман делает паузу, видимо собираясь ограничиться этим, но, верно оценив угрожающий взгляд Басу, всё же заканчивает, — к вискам.       — Может, и мне головную боль снимете, господин брахман? А то у меня от всей нашей высокородной дюжины мигрени нескончаемые, — едко усмехается, давая понять, что не поверил ни единому слову.       — Вам ничего уже не поможет, господин Басу, — не выдерживает Дивия. — Только табар поперёк шеи.       Это становится последней каплей и Доран разражается громким смехом, чем немало удивляет присутствующих, ожидавших вспышки гнева, чего угодно, но никак не хохота. Отсмеявшись, вновь принимает серьёзный вид и кратко командует:       — Госпожа Шарма, я отвезу вас домой, — и испытующе смотрит на девушку, ожидая неповиновения. — Полагаю, вы без сопровождающего, как подобает приличной девушке?       Только собравшаяся возмутиться, Деви резко передумывает, понимая своё компрометирующее положение. Ситуация более чем щекотливая, но с ним она никуда ехать не собирается, поэтому снова открывает рот, чтобы всё-таки высказаться…       — Я сам отвезу госпожу Шарма домой, — опережает её Рам.       — Ну, уж нет. После того, что видел, я вам ни одну девушку не доверю, — продолжает Басу выводить из себя брахмана, но тот стойко держится, лишь вздымающаяся грудь говорит о крайнем возмущении. И, прежде, чем кто-то ещё возразит, добавляет: — Господин Рай попросил меня найти его подопечную и привезти домой, его очень огорчает своенравие и непокорность госпожи Шарма. Вероятно, вам предстоит серьёзный разговор с опекуном и от ваших слов и действий зависит, что я поведаю Камалу о том, где и как вас нашёл, — обращается он уже к Дивии.       Доран нагло врёт, но если это поможет добиться намеченной цели — забрать девушку у Дубея, то так тому и быть. Он в принципе не страдает муками совести, считает это бессмысленным занятием, мешающим достигать поставленных задач. В конце концов, Камал доверил ему защиту своей подопечной, а как она будет проявляться уже целиком на совести Басу. Его расчёты верны, Деви беспрекословно ему подчиняется и выходит из-за спины брахмана, направляясь к двери. Рам хмурится, но не вмешивается, понимая, что сделает только хуже. Провожает девушку взглядом, полным сожаления, даже не взглянув на удаляющегося следом сопровождающего.

~~~

      Деви порывисто сбегает по ступенькам Калигхата, не желая ни одной лишней минуты проводить в моём обществе. Вполне могу её понять, пока что ни одна наша встреча не прошла на приятной ноте, сплошная борьба характеров и выяснение отношений. И если мне наше противостояние уже начинает доставлять удовольствие, даже заводит, то её, скорее всего, всё больше настраивает против меня. Я искренне не понимаю, как преломить ситуацию, за всю жизнь мне ещё не приходилось бороться за внимание женщин, они, как правило, сами ищут моего внимания и ласки, либо я просто беру то, что хочу, не встречая сопротивления. К сожалению, в ситуации с Шарма, я не могу просто заявить на неё свои права, она высокородная госпожа и, видимо, на дух меня не переносит. Решаю оставить эту проблему на потом.       Пока я предаюсь своим размышлениям, эта маленькая ракшаси вскакивает на своего коня и резко пришпоривает, намереваясь пренебречь моими планами и обществом в целом. Грязно выругавшись себе под нос, в два шага оказываюсь возле её коня, который, на поверку, оказывает ещё тем монстром. Поставив его на дыбы, она отрезает мне всякую возможность подступиться к ней, заставляет отступить и как только все четыре копыта касаются земли, пришпоривает, стремительно удаляясь.       В одно мгновение оказываюсь в седле и устремляюсь вслед за беглянкой. Охотничий инстинкт влечёт догнать, поймать, азарт подстёгивает ускоряться, лишь ветер свистит в ушах от бешеной скачки. Я её недооценил, был уверен, что безропотно со мной поедет. Соврал, запугал, но ей всё нипочём. И плевать, сколько людей попадёт под копыта, я её догоню и накажу за строптивость и неповиновение.       Город уже остался за спиной, а Дивия всё несётся, не сбавляя скорость. Вдалеке маячит густая растительность у излучины реки, если она доберётся туда первой, то догнать её будет уже сложнее. Принимаю решение перехватить, пока мы на открытой местности и пришпориваю коня, делая мощный рывок. Расстояние между нами стремительно сокращается, но и первые деревья приближаются с бешеной скоростью.       — Деви, остановись! — кричу в надежде на её здравый смысл, но она лишь пришпоривает коня.       Вот уже круп её лошади в одном корпусе от меня, делаю последний толчок, равняюсь, склоняюсь к ней и хватаю рукой, сдёргивая с лошади к себе в седло. От резкого рывка поводья вырывает из её рук, ободрав кожу и конь устремляется прочь без наездницы, а мы благополучно начинаем сбавлять скорость, заезжая в редкие заросли сундари. Стоит остановиться и девушка дёргается, намереваясь вырваться, но я держу крепко, не для того только что рисковал, чтобы так легко упустить добычу.       Спешиваюсь и грубо сдёргиваю её за ногу. Она успевает только пискнуть, как уже стоит прижатой к моей вздымающей от злости и бешеной скачки груди. Упирается ладонями, в попытке оттолкнуть, но я держу крепко, не понимая зачем. Зачем гнался за ней, зачем поймал, зачем держу и не отпускаю? Ведь мог дать возможность уехать, пусть бы себе ехала домой, главное из лап Дубея выдернул. Но нет, поддался азарту, устроил гонки, в которых она могла пострадать. Как бы потом Камалу в глаза смотрел? Стоит только задаться этими вопросами и руки разжимаются сами, а Деви отталкивается и чуть не падает, оставшись без опоры. Глаза полыхают яростью, аккуратная причёска рассыпается тяжёлыми прядями вокруг лица. Красивая, как сама Махакали.       — Да как вы смеете так со мной обращаться, прикасаться ко мне? — кричит в возмущении, но чувствую в этом что-то ещё, неуловимое, какую-то фальшь. — Зачем вы преследуете меня? — и тут я всё понимаю.       — Вам нравится, — она замолкает ошарашенно, я же начинаю наступать, заставляя пятиться. — Нравится, когда я за вами бегаю, нравится быть дичью, играть с огнём, провоцировать и сбегать. Вопрос в другом, вам нравится сам процесс, и не важно, кто охотник, или дело именно во мне, вы хотите, чтобы именно я вас догонял и в итоге догнал? — Она упирается спиной в ствол дерева и дёргается, чтобы обогнуть его, но я отрезаю все пути к бегству руками, припечатав их с обеих сторон от её лица. — И что дальше? Что будет делать сокол, попав в лапы льва? Что произойдёт, когда я вас поймаю, чего ждёте от этого, от меня?       Она дерзко смотрит мне в глаза, боится, но держится, не позволяет себе слабину. Опускаю глаза ниже, на искусанные от переживаний губы, что так манят провести по ним языком, прикусить до сладкой боли. Жилка на шее бешено пульсирует, выдавая сильное волнение хозяйки и вызывая острое желание припасть к ней губами. Грудь часто вздымается, реагируя на мою излишнюю близость. Восхитительна. Держать под контролем собственные порочные мысли и желания становится всё сложнее, но продолжаю.       — Хотите стать моей добычей? — провожу кончиком носа по скуле к виску, выдыхая в ухо, она нервно сглатывает и закрывает глаза. — Этого вы хотите? Или может этого? — легко касаюсь губами мочки уха и она вздрагивает, но не вырывается и не отталкивает.       Терпеть её близость, касаться кожи губами, пусть мимолётно, но оттого не менее интимно, и при этом сдерживаться, становится всё труднее. Сам загнал себя в эту ловушку и не могу выбраться, не хочу, точнее, хочу... очень... её... прямо здесь. Прижать покрепче к дереву, погрузиться в самые глубины и вбиваться до умопомрачения, пока не начнет моё имя выкрикивать в порыве страсти, обвив своим длинными ногами, и стонать от каждого толчка. Возбуждение накатывает всё сильнее, склоняюсь к её губам, наблюдаю за реакцией. Открывает глаза, призывно размыкая губы, и смотрит на меня, ловит взгляд, в упор, ожидая поцелуя. Сдалась. Не спешу, наслаждаясь её поражением, склоняюсь ниже, ближе, ловлю прерывистые вздохи и чувствую холодное остриё под подбородком.       — Возможно, я поторопился и вы вовсе не добыча, — тихо смеюсь над своей глупостью и самоуверенностью, понимая, что в её руке мой кинжал.       Замираю в ничтожной близости от губ, секунда, две, три, отстраняюсь. Чуть не потерял контроль и потерял бдительность, позволил девчонке себя обезоружить во всех смыслах. Убираю руки и разворачиваюсь, чтобы отойти.       — Вот так просто сдадитесь? — дразнит, покручивая мой кинжал в руках. — Даже не обезоружите меня?       — Чего вы добиваетесь, госпожа Шарма? — медленно подхожу к лошади, проверяя и затягивая подпругу. — Собираете трофеи? А как же Камал? Он же вас любит, — чувствую себя идиотом, что повёлся на такую откровенную провокацию.       — Да, как вы смеете… — пытается возмутиться, но меня уже не остановить.       — А брахман? Не в первый раз вам головную боль снимает поцелуями? Кто ещё? А, Дивия? Кому ещё вскружили голову?       — Вам? Недаром вы меня везде преследуете. Уж точно не от скуки или праздного любопытства. Зачем сейчас за мной гнались? — перестаёт возмущаться и переходит в наступление.       — Дурная потому что, убиться могла, покалечиться, а мне потом перед Камалом ответ держать, — рядом с ухом что-то быстро пролетает и втыкается в ствол рядом стоящего дерева. Поднимаю глаза. Мой кинжал. Везение или опыт? Хочется верить, что второе, иначе у неё совсем с мозгами беда.       — И как без вас выжить сумела? — бросает язвительно.       — Сам удивляюсь, не иначе везение, — выдёргиваю оружие из дерева, разворачиваюсь и наблюдаю удаляющуюся спину. — Стоять! Куда собрались, госпожа?       — Искать Деймоса, не пешком же мне домой добираться, — но всё же замирает, обернувшись, в ожидании продолжения.       — Вдвоём на моём поедем. А Деймоса вашего велю найти и вам вернуть, — закрепляю подарок Кайраса на поясе и направляюсь в её сторону.       — Как вернули мой кинжал? — дерзко вскидывает бровь.       — Я смотрю, вам не надоедает дёргать льва за усы. Не боитесь однажды без руки остаться? — подхожу и хватаю её повыше локтя, утягивая за собой к лошади.       — Я с вами не поеду, — упирается ногами, отказываясь идти.       Ну что за ослица. Отпускаю руку и, подхватив под бёдра, закидываю на плечо, поморщившись от истошного визга. Прекрасно понимаю, что мне жёстко прилетит от Камала за это, но я устал вести себя прилично. Вырвали зверя из леса — получайте. Дивия что-то кричит, лупит кулаками по спине, отчаянно дёргается, пытаясь вырваться, но мне всё равно, я максимально доволен сложившимся положением. Не могу сдержать улыбку, то и дело косясь на покачивающиеся рядом с моей щекой девичьи ягодицы, прикрытые дорогой тканью и борюсь с желанием укусить. Кажется, я нашёл предел своих мечтаний и обязательно его достигну. Улыбка становится ещё шире, обнажая ровные зубы с заострёнными клыками и, уверен, становится похожей на оскал. Рука подымается, чтобы похлопать по торчащему заду, но не достигает цели, пожалуй, это будет перебор.       Подойдя к лошади, ставлю девушку на ноги. Вся раскрасневшаяся от злости и неудобного положения замахивается рукой, но не успевает обрушить её на моё лицо, вновь оказавшись в тисках моей ладони.       — Я расскажу Камалу, как вы со мной обращаетесь, он и близко вас ко мне больше не подпустит, — злобно шипит мне в лицо, пытаясь выдернуть руку.       — А о целительных поцелуях одноглазого брахмана расскажете? — усмехаюсь, ещё больше распаляя её гнев.       — Мы не целовались… Да какой же вы… — выдёргивает руку и лихо запрыгивает в седло.       Предусмотрительно крепко держу коня под уздцы, мало ли, бросит меня тут одного и ускачет домой. Ставлю ногу в стремя и запрыгиваю позади неё. Изначально хотел, чтобы сзади за меня держалась, но Деви умеет спутать карты. Придётся весь долгий путь держать себя в руках, держа её в руках. Как глупо звучит, но как правильно, в полной мере описывая предстоящие муки. Не целовались, значит. Довольная улыбка сама собой растягивается на лице. Ну что ж, Дубей, теперь я буду лечить головные боли госпожи Шарма, твоё время прошло. Пришпориваю коня и направляю в сторону города, незаметно вдыхая неповторимый запах этой женщины.

~~~

      По приезду Доран даёт подручным задание найти жеребца госпожи Шарма и доставить к нему, но только к утру им удаётся разыскать и отловить коня, который на поверку оказывается сущим асуром. После вчерашнего приключения решает не обострять обстановку и, велев слугам накормить, напоить и как следует почистить, отправляет коня хозяйке со слугой.       Вся следующая неделя проходит в обычных заботах. Подручные и шпионы продолжают приносить информацию, полученную от слуг дюжины, подслушанную или подсмотренную. Информация довольно разрозненная и порой не вяжется между собой, но одна общая мысль всё же среди всего этого мусора прослеживается. Почему-то растёт недовольство знати в отношении Дивии Шарма, будто кто-то поставил целью настроить всех мало-мальски влиятельных людей против этой девчонки. Кто? Зачем? Пока остаётся непонятным. Одно ясно, Камал не зря просил его защитить Деви, ей угрожает реальная опасность.       Эта ситуация сильно нервирует. Басу не может находиться возле госпожи Шарма круглые сутки, для этого бы пришлось переехать в их особняк и везде её сопровождать. Это невыполнимо в принципе. И даже будь такое возможно, он сам бы её придушил в первую же неделю совместного сосуществования. Но сначала, пожалуй, не удержался бы от того, чтобы сделать своей, во всех проявлениях своей искушённой опытом фантазии.       Каждый раз, когда мысли переключаются на Дивию, будь то воспоминания или умозаключения относительно её роли в расследовании, то в них он неизменно скатывается к тому, как и в какой позе будет иметь дерзкую наследницу. В итоге всё его сладострастные фантазии выливаются в неудержимый трах с Латикой, с которой он может позволить себе более грубый и развязный секс. Все самое сладкое и нежное в своём богатом арсенале он предпочитает оставить для строптивой ракшаси, которую, рано или поздно, приручит или обуздает.       Наконец, приходит письмо от Анила Шарма, то самое, в котором некто выражает озабоченность в связи со смертью Главы рода Шарма и тем, что некому его возглавить и вся надежда только на Анила. Со своей стороны автор письма обещает всестороннюю поддержку, когда тот встанет во главе семьи и рода. Ни подписи, ни намёка на то, кто это может быть, даже бумага без гербов и печатей, максимально простая и недорогая. Почерк Дорану не знаком, но, по сути, и знает-то он только почерки сестры, Камала и Кайраса. Значит необходимо раздобыть образцы почерка всех представителей первых семей дюжины.       Ещё один момент не даёт покоя мужчине, почему Анил предпочёл стать мужем Радхи и остаться на вторых ролях? Испугался ответственности, или может автор письма со своей помощью не проявился? Не похоже, что он запуган Видией, кичится и гордится тем, что станет нашим родственником. Решает снова переговорить с Анилом и выяснить этот вопрос.       С каждым днём приближается бал в резиденции генерал-губернатора в честь каких-то их святых, богов или кого-то там ещё. Как ни хочется проигнорировать это мероприятие, выгода от его посещения перевешивает нежелание. К тому же это отличный шанс познакомиться с будущим мужем госпожи Шарма, без риска быть узнанным и схваченным. Насколько он хорош в своём деле? Слухи ходят разные, но одно неоспоримо, он занимает свой пост заслуженно.

~~~

      Всю предбальную неделю в особняке Басу царила суматоха. От портных до торговцев приезжали и представляли свой лучший товар, от дорогих тканей до роскошных драгоценностей. Женщины поместья как с ума посходили в попытке превзойти сами себя и Доран старался чаще находиться вне дома либо проводить время в мужской половине. От попыток Видии приодеть его к балу в какого-нибудь флибустьера или фараона Доран благополучно отвертелся. Только этого не хватало. Его предельный максимум — маска, закрывающая минимум половину лица, в особенности шрам. В остальном предпочитает традиционную одежду. Женщины же ни в чём себе не отказывали, он слабо себе представляет, в каких героинь они запланировали приодеться, главное чтобы это не шло вразрез с нормами приличия.       И вот этот день настаёт. Доран предпочитает спрятаться у себя в комнате, пока его не позовут к выходу. Вся прислуга занята подготовкой женщин, ему же приходится справляться самостоятельно, что нисколько его не напрягает. Много ума не надо надеть белые чуридары, курту и шервани фиолетового цвета, расшитого золотой нитью, поэтому к приходу служанки, присланной позвать его к выходу, он уже готов. Не хватает только маски, которую возьмёт позже у сестры.       Видия и девочки ждут его в гостиной, разодетые в какие-то помпезные странные одежды. Он недовольно морщится, но оставляет своё мнение при себе. Сестре виднее. Надевает белую, расшитую золотом, маску, поданную Радхой, и они вместе покидают особняк.       В резиденции губернатора уже вовсю идёт веселье, кто-то танцует, кто-то разбился на группы и ведёт светские беседы. Народу столько, что затеряться тут довольно легко, и Доран расслабляется, уверенный, что никто не обратит на него внимание. Даже несмотря на маски и костюмы, большинство гостей из дюжины вполне узнаваемы. Он бегает взглядом в поисках Камала и Дивии и находит их возле фонтана, они видимо только пришли и осматриваются в поисках знакомых, как и он.       На девушке белое платье в греческом стиле на одно плечо, расшитый золотом широкий пояс под грудью и массивные золотые украшения. Доран в греческой мифологии не силён, предпочитал в своё время скачки верхом да военное дело чтению книг и изучению истории, а потому упростил и окрестил её единственным именем, которое всплыло в голове из греческого. Или римского? Пусть будет Афродита, богиня чего-то там. Белый цвет красиво подчёркивает золотистую кожу, делает её похожей на лёгкую воздушную Апсару.       Басу направляется к ним, чтобы поздороваться, но вдруг дорогу ему преграждает какая-то девушка, явно из британцев, слишком уж бледная кожа виднеется из чересчур глубокого выреза голубого платья. Широкую улыбку не помогает скрыть даже огромный кружевной веер, но он, вкупе с маской, не способствует узнаванию, на которое она видимо надеется. Замирает, с приподнятой бровью взирая на неё.       — Господин… Доран? — на несколько мгновений мешкается, пытаясь вспомнить его фамилию, но видимо понимает, что она её попросту не знает. — Простите, не помню вашу фамилию. Вы меня узнаёте? — она опускает веер и снимает маску.       — Мисс… — Басу хмурит брови пытаясь вспомнить имя надоедливой англичанки с рынка.       — Браун. Диана Браун, — она кокетливо хихикает, прикрываясь веером. — Не ожидала вас здесь увидеть. Так, значит, вы принадлежите к одной из семей дюжины? Так и знала, что вы из благородных, — проводит пальчиком по золотому узору на шервани.       — Очень рад вас снова встретить, мисс Браун, — вежливо кивает и возвращает свой взгляд в ту сторону, где стояли Камал и Дивия. Они всё ещё там, девушка заметила его и с интересом наблюдает. Доран тут же адресует Диане одну из своих убийственных улыбок, от которых у женщин обычно подкашиваются ноги. — Доран Кхан к вашим услугам.       Он представляется фамилией из самого хвоста дюжины, которые, как правило, не присутствуют на мероприятиях, подобных этому, ввиду отсутствия средств. Завязывает с англичанкой непринуждённый разговор, заставляет себя учтиво улыбаться и слушать её бессмысленный трёп, периодически незаметно кидает взгляды в сторону Дивии, оценивая её настроение. Судя по всему, оно у дерзкой соколицы быстро портится, она хмурится и непроизвольно дует губки. Доран подхватывает прядь волос Дианы и начинает накручивать на палец, что уже само по себе возмутительно, но маски стирают грани дозволенного. Больше половины этих людей в лицо его не знают, а в маске и подавно не опознают.       Англичанка всё больше плывёт от его внимания, Деви всё больше мрачнеет, Доран всё больше озадачивается тем, как избавиться от назойливого общества мисс Браун. Всё что можно он из этого общения выжал. Вновь кидает украдкой взгляд в сторону фонтана и замирает, уже не скрывая своего интереса. Высокий стройный англичанин подошёл, видимо, поприветствовать госпожу Шарма и Камала. Всё бы ничего, но в его обществе маленькая дерзкая ракшаси приосанилась, заулыбалась и очень мило зарделась. Это что ещё за хлыщ? Сместившийся акцент его внимания замечает Диана и устремляет взгляд в сторону его интереса.       — Кто это? — вся наносная любезность слетает с Басу вмиг.       — Это мой лорд, — мужчина резко переключает на неё внимание, ожидая пояснений. — Генерал-губернатор Западной Бенгалии, лорд Кристиан де Клер.       — Что значит ваш лорд? — он хмурится, не понимая такого панибратства.       — Я камердинер Его светлости, личная помощница, — её глаза сияют гордостью.       — Разве камердинеры не мужчины обычно? — он внимательно оглядывает девушку, словно видит её впервые, пытаясь понять какие у неё отношения с лордом, но не видит никаких намёков на более близкую связь.       — Обычно да, но мой лорд прогрессивных взглядов, — она вздёргивает нос, давая понять, что её лорд самый лучший и она поставит на место любого, кто посмеет сказать что-то против.       Взгляд возвращается к жениху и невесте. От этой мысли Доран недовольно морщит нос. Они продолжают беседовать и улыбаться друг другу. Мало того, что Деви смущается и краснеет в его присутствии, так и сам лорд явно очарован своей будущей женой. Такой расклад ему явно не по душе. В своих мыслях он уже нарисовал высокородного старикашку, от которого с радостью спасёт несчастную невесту, подарив ей радости любви. А тут, на поверку оказывается, что за старикашку вполне может сойти он сам. Очень неприятное открытие. И почему ему ни разу никто не сказал, что генерал-губернатор молод и хорош собой?       — Давайте я вас представлю, — Диана жестом приглашает его проследовать к сладкой парочке.       — Конечно, но позже, — Доран решает не искушать судьбу. — Ещё увидимся, мисс Браун, мне нужно поздороваться с остальными гостями.       С этими словами он благополучно ретируется в другой конец банкетного зала. Озирается в поиске знакомых лиц и замечает Радху, нервно оглядывающуюся по сторонам. Её поведение настораживает. Она медленно движется вдоль стены и, в какой-то момент, вдруг скрывается за ближайшей дверью. Басу, не раздумывая, устремляется за ней, ещё раз благодаря маску, которая скрывает его выдающийся шрам, по которому его обычно узнают, даже не помня лица. Не приходится приветствовать и вести светские беседы с каждым встреченным знакомым. Достаточно скоро он оказывается у той самой двери и осторожно выглядывает за неё. Никого.       Выходит, полностью отрезая себя от шумного и залитого светом зала. Помещение не проходное, свет приглушён, слуги не снуют туда-сюда, обеспечивая гостей едой и напитками. Идеально для тайных встреч и чтобы сбежать от шума и суматохи, передохнуть. Осматривается, Радхи не видно, никаких настораживающих звуков тоже не слышно. Ступает медленно и бесшумно, чтобы не выдать своего присутствия. Подкрадывается к одной из дверей, ведущих из зала, аккуратно приоткрывает, прислушивается, заглядывает внутрь. В комнате тихо и темно, прислушивается ещё несколько мгновений и закрывает дверь, переходя к следующей. Приоткрывает и вновь прислушивается.       В темноте комнаты отчётливо слышится голос Радхи. Доран замирает, стараясь не шуметь и почти не дышит.       — Я так соскучилась, любимый.       — Я тоже. Каждый день без тебя мучителен.       Слышны звуки поцелуев и шорох ткани, трущейся друг о друга. Голос мужчины тихий, Басу не может разобрать, кому он принадлежит. Каждый волосок на его теле встаёт дыбом, словно хищник, почуяв добычу, весь напрягается, готовый к прыжку, чтобы узнать, кто посмел обрюхатить его племянницу, но в последний момент передумывает. Что проку устраивать скандал? Возможно, тихое полезное знание станет прекрасным козырем в будущем. Бесшумно прикрывает дверь и отступает. Выбирает удобную позицию для наблюдения, чтобы отчётливо видеть лицо того, кто, минуя его укрытие, выйдет в банкетный зал, подставляясь яркому свету, льющемуся оттуда.       За одной из портьер обнаруживается небольшой альков с окном, идеальное место для одного человека. Если парочка задержится, то подоконник отлично подойдёт для долгого ожидания. Как раз возле выхода в бальный зал, любопытный глаз из маленькой щели между портьер никто не заметит. Не успевает он осмотреться в своём маленьком прибежище, как дверь в бальный зал распахивается. Неужели пропустил, как они вышли? Выглядывает между портьер и, к своему удивлению, обнаруживает там Дивию. Она устало прислонилась к стене и обмахивается веером, видимо решила сбежать ненадолго от шума и духоты, свойственных таким мероприятиям.       Очень не вовремя. Влюблённые могут выйти в любой момент. Доран начинает лихорадочно соображать, как поступить. Если Деви увидит Радху с любовником, то может поднять скандал, который ему сейчас не нужен, он предпочтёт жёстко держать за яйца горе-любовника, чтобы в удобный момент сжать их посильнее. Уходить девушка явно пока не собирается, наслаждаясь тишиной и полумраком. Больше нет времени думать, он просовывает руку между фалдами ткани и резко затаскивает Шарма к себе в альков, тут же зажав рукой рот и предвосхитив едва не сорвавшийся с губ испуганный вскрик.       — Тшш, не бойся, это всего лишь я, — пытается успокоить девушку, незаметно переходя на ты.       В этот момент слышит лёгкий щелчок открываемой двери, прикладывает палец к своим губам, призывая Деви к тишине, и выглядывает наружу. Высокий силуэт выскальзывает и широким шагом направляется к входу в бальный зал. Ещё мгновение и личность отца ребёнка будет раскрыта. Дверь распахивается, отвоёвывая светом у мрака солидный кусок комнаты, Доран вглядывается в лицо мужчины и чуть вслух не выплёвывает злобные проклятья. Сжимает кулаки, стараясь обуздать злость и резко отворачивается от портьер, оказываясь нос к носу с Дивией. Ему не удалось опознать возлюбленного Радхи, маска закрывала почти всё лицо, но он отлично запомнил его одежды и легко сможет найти в толпе, а уж узнать личность труда не составит. Пока же у него есть более приятные заботы.       — Кто там? — шёпотом спрашивает Деви, проникнувшись атмосферой таинственности.       — Не теми вопросами задаёшься, птичка.