Львиная охота

      – Сара, сядь нормально, – строго одёргивает дочь Видия.       – Мама, мы же дома, – пытается протестовать та, но всё же выполняет требование матери.       Доран безумно соскучился по племянницам и оценил жертву, что они принесли, ради того чтобы с ним позавтракать. Несколько часов утреннего сна – не шутка, учитывая, что проспали они всего два или три часа за ночь. Что, к слову, совершенно не сказалось на их внешнем виде, не считая периодически проскальзывающих зевков. «Эхх, молодость, когда-то и для меня бессонные ночи не были помехой», – и откусывает от чапати смачный кусок. Суета вокруг лишь умиляет и вызывает постоянное желание улыбаться, только здесь он может расслабиться и быть собой.       Но даже это расслабленное состояние не позволяет отпустить полностью контроль, и мужчина по привычке продолжает отслеживать и подмечать детали, не забывая при этом буднично завтракать. Сарасвати будто чем-то обеспокоена, между бровей нет-нет да залегает озабоченная складка, когда беседу перехватывает кто-то другой, и она думает, что на неё никто не смотрит. Видия словно не здесь, постоянно в каких-то думах, мало участвует в разговоре, порой отвечает невпопад и дежурно улыбается. Радхика бледна и за весь завтрак не положила в рот ни крошки еды, лишь пригубляет время от времени воду с долькой лимона и морщится. Каждую что-то тяготит и, если они не поделились с ним, значит и спрашивать бессмысленно.       «Пожалуй, стоит узнать своих любимых женщин получше».       После завтрака, направляясь в свою комнату, он по пути ловит взгляд большеглазки и едва заметным движением головы указывает в сторону мужского крыла. Она опускает глаза, давая знак, что поняла, и незаметно покидает столовую. «Умная девочка». Мысленно улыбается. Служанка ждёт у его комнаты, опустив глаза, и тут же юркает в спальню, стоит открыть дверь. Замирает у стены в ожидании распоряжения, наблюдает из-под опущенных ресниц. Он плотно прикрывает дверь и встаёт напротив девушки.       – Как я говорил вчера, мне нужны глаза и уши здесь. Хочу знать всё, что происходит в этом доме, о чём судачит прислуга, с кем встречаются и общаются хозяйки, – Латика внимательно слушает и кивает. – Каждый вечер будешь приходить и рассказывать всё, что узнала за день. За интересные сведения будешь получать пять рупий, – Доран достаёт из кармана и крутит между пальцев небольшую серебряную монету. – За ценные – мухр.       Убрав монету в карман ждёт ответа.       – Поняла, господин, – кивает она, принимая установленные им правила, и ожидает новых распоряжений.       – Свободна.       Басу нравится её молчаливость и покладистость. То, что нужно, строптивых и словоохотливых в его окружении и так хватает. Провожает взглядом ладную фигурку, и уголки губ сами собой складываются в сладострастную улыбку при воспоминании о вчерашнем вечере.

~~~

      В этот раз у него нет цели застать кого-либо врасплох с утра пораньше, поэтому спешивается возле особняка Шарма, когда солнце уже достаточно высоко. Быстро взбегает по ступенькам и не успевает занести руку для стука, как дверь открывается и пожилая служанка отступает, пропуская важного господина.       – Мне нужен Анил Шарма, – не даёт прислуге возможности доложить о нём госпоже.       Женщина кланяется и скрывается за ближайшей дверью, а Доран вальяжно располагается на диване. При этом остаётся начеку, более близкое знакомство с домашним питомцем Дивии в его планы не входит. Не понаслышке знает, что эта порода тигров достаточно свирепа, довелось встретиться с одним из них в джунглях Клифаграми, когда там начали находить разодранные тела местных мужчин. Он две недели выслеживал этого зверя, прежде чем удалось заманить его в ловушку и убить, что тоже оказалось делом нелёгким. Зато красивая полосатая шкура зверюги теперь украшает спальню фамильного дома Басу в деревне, растянутая на полу, вместо ковра. Встретить же его тут, в сопровождении хозяйки, вдвойне опасно, неизвестно, что взбредёт ей в голову при виде незваного гостя. Рука крепко сжимает рукоять кинжала, и он готов в любой момент его применить, при этом оставаясь внешне расслабленным. Сторонний наблюдатель и не заметит.       – Господин Басу. Рад видеть, – приветствует его поклоном Анил, появляясь с другого конца зала.       Доран кивает в ответ и продолжает сидеть, показывая своё отношение к будущему зятю. Тот усаживается в кресло и всем своим видом пытается изобразить из себя хозяина дома, но суетливость и заискивающий взгляд не вяжутся с транслируемым образом.       – Что привело вас в мой дом? – и, не дождавшись ответа, кричит: – Айшвария! Айшвария, несносная ты женщина, долго тебя ещё ждать? – и вновь подобострастная улыбочка в сторону собеседника. – Деви совершенно распустила прислугу, не дозовёшься, когда нужно.       Тут же служанка, что он видел вчера утром, когда приходил к Дивии, вносит в гостиную поднос с напитками и ставит на низкий резной столик.       – Проследи, чтобы нам не мешали, господин Басу приехал ко мне по крайне важному делу, – женщина кидает на важничающего хозяина недобрый взгляд и кивает. Шарма машет пренебрежительно рукой, и она поспешно скрывается за дверью.       Доран наблюдает за этим цирком со снисходительной улыбкой. «И этот слизняк станет мужем Радхи и будет жить в моём доме?» Верхняя губа брезгливо дёргается лишь на мгновение, чтобы затем вновь сложиться в снисходительную полуулыбку. Каких бы гадостных чувств не вызывал в нём этот человек, но ему придётся с ним мириться, как здесь сейчас, так и в будущем на своей территории.       – Господин Шарма, я узнал о том, что вы скоро станете моим родственником и решил познакомиться с вами ближе. Так сказать, наладить родственные связи, – улыбка Басу начинает больше походить на оскал, но Анил этого не замечает, преисполнившись чувством собственной важности.       – Это честь для меня – породниться со столь высокородным семейством. А госпожа Радхика по праву считается красивейшей женщиной Калькутты, – и на лице будущего зятя расплывается похотливая ухмылка.       Усилием воли Дорану удаётся погасить острое желание стереть эту ухмылку одним точным ударом тяжёлого кулака. Но он ограничивается лишь мысленным наматыванием его кишок на свой кинжал, и ему не приходится вымучивать улыбку, она растягивается совершенно естественным образом. «Приятно познакомиться, родственник».       – Я слышал, вы долго путешествовали и лишь недавно вернулись, – мягко направляет беседу, чтобы подвести к нужной теме, и пригубляет прохладный лимонад.       – Где мне только не пришлось побывать… – подхватывает Анил любимую тему, и его уже не остановить.       Пока он вещает, в этом непрерывно льющемся потоке информации Доран пытается поймать нужные моменты, чтобы задаваемые им вопросы не казались странными. Несмотря на крепнущую к будущему родственнику неприязнь, отдаёт ему должное, о своих путешествиях тот рассказывает со всей страстью и самоотдачей. Глаза горят, и вот уже перед ним не бесхребетный слизняк, а увлечённый любимым делом исследователь дальних земель. Заставляет по-другому взглянуть на него.       – Чуть не попали в китайскую тюрьму? – Басу цепляется за интересный нюанс и делает удивлённое лицо. – Это заставило вас бежать оттуда и вернуться домой?       – Нет, что вы, таким меня не напугать, – тот приосанивается, пытаясь казаться бесстрашным. – Я получил письмо.       – Письмо? От кого? – наконец-то что-то полезное в его бесконечном рассказе, и чуть заинтересованно не подаётся вперёд, вовремя остановив себя.       – Оно было без подписи, – Шарма хмурится, что-то вспоминая.       – Могу я на него взглянуть? – Доран вопросительно приподнимает бровь и устремляет на собеседника один из своих фирменных взглядов, от которых у большинства начинают трястись поджилки. И Анил не исключение.       – Я, п-признаться, не помню, где оно, – бравада тут же слетает и он как-то весь сникает.       – Буду благодарен, если вы его разыщете, – Басу расслабленно откидывается на подушки, даже мысли не допуская, что тот попытается возразить.       – К-конечно, господин Басу, схожу поищу, вдруг найдётся, – и Шарма покидает гостиную, чтобы скрыться в мужской части дома.       Наконец-то, тишина, голова уже начала разрываться от бесконечных историй Анила. Откидываю голову назад и закрываю глаза, наслаждаясь птичьей трелью, льющейся с внутреннего дворика. Надеюсь, письмо найдётся.       «Итак, значит дядюшка Шарма не просто так приехал, вдруг соскучившись по дому. Кто мог его выдернуть из так любимых им странствий? Кому выгодно его появление?...»       Но додумать не успеваю. От выхода на террасу вдруг раздаются голоса. Поднимаю голову и открываю глаза. В поле моего зрения появляется хозяйка поместья в расшитом сари яркого синего цвета.       – Камал, я устала, давай немного разомнемся, – жалобно дует губки и тут же встаёт в боевую стойку, сжимая в руке изящный кинжал.       – Но мы должны ещё проверить отчеты, – басовитый голос друга сложно не узнать, вскоре и он сам появляется из-за угла. Упирает руки в бока и разминает шею.       – Да сколько можно сидеть над этими бумажками? У меня уже всё затекло, и у тебя вон тоже, – и она юлой оборачивается вокруг Камала, заставляя его крутиться, чтобы не потерять её из виду. – Мы немного разомнёмся и продолжим твои нудные отчёты.       – Вообще-то это твои отчёты, – со строгостью учителя вещает Рай, но по лицу видно, что он уже сдался на её уговоры. – Ты в этой юбке запутаешься и расшибёшь себе лоб, а мне потом всем объяснять, почему недоглядел.       Тихо усмехаюсь, не торопясь выдавать своего присутствия. «Оказывается, она может быть игривой кошечкой.» С залитого ярким солнцем двора не видно моего наблюдательного пункта в глубине гостиной. Когда ещё представится возможность понаблюдать за лучшим другом и его подопечной в непринуждённой обстановке. Без своего давящего присутствия.       – Это кто ещё тут запутается! Уверена, ты быстрее и громче меня грохнешься, – девушка заливается смехом, наблюдая за нахмурившимся опекуном.       Тут же делает неожиданный замах рукой, в которой сверкает камнями кинжал, но, несмотря на массивность, Камал, не успевший ответить на последнюю колкость, проворно уворачивается и отбивает удар. Она тут же отскакивает и снова атакует, не давая противнику возможности подготовиться. И снова Рай отбивает удар. Так они развлекаются ещё какое-то время, а я с удовольствием наблюдаю, как они дразнят и подначивают друг друга. Техника друга мне знакома и видно, что он не забрасывал тренировки, продолжая оттачивать своё мастерство. Техника Дивии Шарма очень интересна, сразу видно руку Камала в обучении, но и свои занятные приёмы привнесла. А вот этим приёмчиком любил пользоваться Кайрас. Невольно любуюсь её гибкостью и грацией, с которыми она уворачивается от лапищ друга. Сколько ещё сюрпризов в тебе сокрыто, госпожа Шарма? Очень хочу верить, что ты не причастна к смерти брата.       Следующая порывистая атака Деви оборачивается её полной нейтрализацией. Камал перехватывает атакующую руку, выворачивает, заставив девушку развернуться, и с силой прижимает спиной к своей груди, намертво припечатав предплечьем свободной руки под ключицами. Она пытается вырваться, но я по опыту знаю – у неё нет шансов, даже мне с трудом удавалось вырваться из этих медвежьих лап. Не могу сдержать тихий смех, наблюдая за пустыми потугами. Вдруг Камал склоняется к её уху и вроде что-то шепчет. И настолько интимным мне кажется этот жест, что невольно подаюсь вперёд, будто с такого расстояния возможно что-то расслышать. Так-так-так. Приручил таки птичку или ...       Тихо встаю с дивана и бесшумно подхожу ближе к окну, продолжая оставаться в тени. Мне не слышно, что говорит Камал, но лицо Деви достаточно красноречиво. Смятение? Пожалуй, да, она смущена и растеряна. Что происходит? Атмосфера легкости и непринуждённости будто разом испарилась, накрыв внутренний дворик пологом напряжения и отчуждения. Камал разжимает руки, и Деви тут же выпутывается из его захвата, замирает напротив, вглядывается в его лицо, будто что-то ищет и не находит. Хмурится.       – Деви… – Рай протягивает руку, она делает шаг назад и выставляет ладонь, как щит. Разворачивается и уходит.       Он подавлен. Что бы сейчас не произошло, это внесло некий разлад между ними. Делаю шаг, чтобы выйти и поддержать друга...       – Господин Басу, – раздаётся сзади.       Замираю. Камал резко поворачивается, и мы встречаемся взглядами. Он хмурится и медленно качает головой, а затем уходит. Оборачиваюсь к, так некстати, появившемуся Анилу, с трудом скрывая досаду.       – К сожалению, мне пока не удалось найти письмо, но ещё не все мои вещи разобраны, уверен, оно найдется вскоре, – он явно опечален тем, что не удалось угодить важному господину.       Доран разочарованно вздыхает, но надежда всё ещё есть. Задаёт один из важных вопросов, который следовало задать сразу, с трудом сдерживая свою внутреннюю гончую, что сейчас задними лапами буквально взрывает землю, почуяв след.       – И что же в нём было, если не секрет? – при этом старается сохранять максимальную незаинтересованность.       – В нём говорилось о смерти моего племянника и что владения нашей семьи остались без крепкой мужской руки. По долгу семьи мне пришлось вернуться, – он тяжко вздыхает, выдавая разочарование от того, что его оторвали от любимых путешествий.       «И ты вдруг решил, что у Дивии достаточно крепкая рука, когда Видия предложила тебе стать мужем Радхи и не претендовать на наследство? Кто-то пригласил тебя возглавить род, но ты предпочёл женскую юбку. Интересная картинка вырисовывается, Видия у кого-то из-под носа священную корову увела. Зная сестру, предположу, что это не случайность, она своего не упустит.»       – Вы кому-то ещё говорили о письме?       – Нет. Никто не спрашивал, а я, признаться, совершенно о нём забыл, – сокрушаясь, похлопывает себя по бёдрам Анил.       – Тогда у меня к вам будет одна просьба. – Басу сцепляет руки за спиной и накидывает на себя суровый вид. – Как разыщете письмо, сразу отправьте мне со слугой лично в руки. И вы, как умный человек, должны понимать, что ни о письме, ни о нашем разговоре ни одна живая душа не должна узнать. Это вопрос доверия. Басу должны вам доверять, если вы хотите войти в нашу семью.       – Конечно-конечно, господин Басу, я не обману ваше доверие.       Сбегая по ступеням особняка, Доран успевает только увидеть уносящуюся прочь верхом Дивию Шарма. Одна, без Камала, без подручного. Интересно. Сомнений, ехать за ней или нет, у него не возникает. Она должна ему ответы, а если нет, то раскрытие новых секретов маленькой госпожи будет очень кстати. «Чем ещё ты меня удивишь, девочка?» Вскакивает на своего жеребца и устремляется вслед.       Спешивается загодя, чтобы не выдать своего присутствия. Очень живописное место – пожалуй самая дальняя часть поместья Шарма, Басу не был тут раньше, хотя считал, что знает территорию, как свои пять пальцев. Привязывает коня к ветке дерева и осматривается в поисках Деви, точно видев, что повернула сюда. Старается не шуметь. Стоит сделать шаг и за огромным осколком скалы, непонятно как тут оказавшимся, замечает яркий всполох синего. Дивия сидит прямо на земле, подтянув колени к груди, и задумчиво выводит на земле веткой незамысловатые узоры. Одна. Никаких секретов, тигров и сопровождающих. Идеально. Он подходит и садится рядом. Она вздрагивает и резко поворачивается к нему.       – Опять натравите на меня тигра? – поворачиваюсь к ней с усмешкой и пытаюсь прочитать её настрой.       Возмущена и порывается встать, но я не намерен упускать столь удачную возможность. Моя рука тут же сжимается вокруг тонкого запястья, не позволяя подняться на ноги.       – Я не натравливала, он защищал меня от вас, – шипит она сквозь зубы, пытаясь вырваться. – Но видимо надо было натравить, чтобы добавить симметрии вашему лицу. Глядишь, обходили бы мой дом стороной и меня в придачу.       – А вы забавная. Ах-ха-ха-ха...       Не могу сдержать рвущийся смех и чуть не пропускаю атаку. Лишь красный отблеск солнца на полированной стали заставляет молниеносно отреагировать, перехватив вторую руку девушки, и повалить её на земь. Резким ударом кисти о землю выбиваю кинжал и наваливаюсь всем телом, чтобы сломить сопротивление. Удерживаю до тех пор, пока она не выдыхается и не перестаёт дикой кошкой извиваться подо мной, в попытке вырваться. Лишь когда опасность минует, осознаю, что подо мной безобидная девчонка, а не опасный враг, но тело срабатывает быстрее мозга, и мне не стыдно за это.       – Не сражайтесь со мной, инстинкты во мне сильнее воспитания, – выплёскиваю на неё своё недовольство ситуацией.       – Отпустите меня немедленно, это возмутительно! – вновь дёргается всем телом, пытаясь стряхнуть меня.       – Как только вы перестанете вести себя как ребёнок, госпожа Шарма, – не отказываю себе в возможности её подразнить.       Она больше не вырывается, лишь тяжело дышит, с ненавистью взирая, того и гляди испепелит на месте. Усмехаюсь и с интересом рассматриваю её. С такого расстояния видится всё по-другому: обычно светлые радужки, сейчас цвета грозового неба с росчерками чёрных молний у края, россыпь мелких веснушек на носу, невидимых с расстояния вытянутой руки и капельки испарины, выступившие вследствие бессмысленной борьбы со мной. Ловлю себя на том, что любуюсь необузданной красотой этой грубиянки. Именно такой я её и представлял, читая в письмах Кайраса о сестре. Запоздало мелькает мысль: «Камал меня убьёт».       – Хорошо, я сдаюсь. Слезьте уже с меня, – наконец, расслабляется.       Отпускаю хрупкие запястья, только сейчас осознав, как крепка была моя хватка. Встаю и протягиваю руку, которую она демонстративно игнорирует, трёт затекшие запястья, намерено заставляя чувствовать вину. Не дождётся, я на неё с кинжалом не нападал. Проворно вскакивает на ноги, чуть не запнувшись о юбку, и тихо выругавшись встаёт уверенно на ноги, увернувшись от моих, пытающихся подхватить, рук. Делает шаг к кинжалу, но я быстрее, и, прежде чем она наклоняется, наступаю на него ногой. Отрицательно качаю головой на возмущённый взгляд.       – Ненароком порежетесь, а мне отвечать перед Камалом, – наклоняюсь и подбираю клинок, прилаживая на поясе. – Верну, когда будете в безопасности.       Вижу, на языке вертится грубость, но она сдерживается и лишь дерзко вздёргивает подбородок.       – Ну теперь-то мы можем поговорить?       – О том, что я убила брата? Вряд ли, – демонстративно скрещивает руки на груди и отворачивается.       – Так расскажите мне свою правду.       – Что вы хотите услышать? Как мечтала стать главной? Как наняла убийц, чтобы сиротой, зависимой от чужих, сделали меня? Как, вместо того, чтобы наслаждаться беззаботной жизнью, приходится ношу тяжкую нести на плечах, доказывая свою состоятельность и своё по праву место отвоёвывать зубами? – гневно сверкает глазами и сжимает кулаки. – Мне плевать, что вы обо мне думаете, наплевать на ваше расследование и что считаете виновной. Что вы мне сделаете? Всего, что было важно, меня уже лишили: родителей, брата, выбора, свободы. Камал остался, и тот …       Осекается, будто сболтнула лишнего. Отворачивается. И чувствую, что не лжёт, права, во всём права. Будь жив Кайрас, не знала бы проблем и наслаждалась жизнью, не позволил бы он отдать сестру за ненавистного англичанина, отстоял бы. Но как Камал позволил? И ведь уверял, что неравнодушен, что печётся о её благополучии. Гнев начинает разрастаться в груди: на себя, что слепо обвинял, не понимая сути, на Камала, что оберегать должен сестру друга, а сам отдаёт врагу, на неё, что раздражает своим упрямством, не позволяет себя понять и защитить.       За хрустом костяшек сжимающихся кулаков едва различаю шуршанье шагов. Вскидываю взгляд. Уходит, склонив голову. Я не могу позволить, не расставив все точки. Догоняю, когда тянет руку к уздечке своего коня. Разворачиваю за плечо и замечаю то, что пыталась скрыть побегом. Дорожки слёз, текущих по щекам. Теряюсь, ненавижу слёзы женские, гнев тает, едва успев разгореться.       – Как он допустил? – поспешно утирая слёзы, не понимает моего вопроса. – Камал, не отстоял, отдал врагу. Ведь уверял, что любит… – ругаю за несдержанность себя, что выдал тайну друга невзначай.       – Пытался и отвоевал ещё тогда, в Гималаях, используя угрозы и шантаж, потому Рати Баннерджи стала невестой лорда и оттого погибла, – опускает глаза, тяжело даются воспоминания. – Теперь же нет кандидатуры лучше, не смог, никто бы не смог, а мне всё та же уготована судьба.       Пока растерянно обдумываю сказанное, одним прыжком запрыгивает в седло и резко пришпоривает коня, чтобы не успел более остановить. И не пытаюсь, информации и так насыпала с головой, есть о чём поразмышлять, прежде чем искать новой встречи. Одно радует в этом безрадостном итоге, что боле не посмею её подозревать, больше проблем ей привалило, чем пользы от возможности зваться главой рода.       Сажусь тут же на земле, по привычке положа руку на рукоять, но натыкаюсь на кинжал девчонки, совсем забыл о нём. Вынимаю из-за ремня и разглядываю: как и мой, мастерски слаженная работа оружейника и ювелира, но меньше, тоньше, изящнее, предназначен для женской руки. Кручу в руке уже не глядя, анализируя сказанное. А солнце неумолимо движется к горизонту, возвещая об ещё одном дне, давшему больше пищи для размышлений, чем ответов.       «Что за шантаж и угрозы? Кому?» Очень непохоже на Камала, предпочитает в открытую решать проблемы, но видно не оставили выбора. «Кто выше мог решать судьбу третьей по значимости семьи? Только Басу и Дубеи имеют бóльшую власть. Радж или Видия?» Чтобы их запугать, довод должен быть веским, и я хочу о нём знать. Камал всё больше раскрывается с неизвестной мне стороны. Чувствую себя чужим здесь, даже для друга и семьи. Неприятно колет в груди, но время неумолимо, семнадцать долгих лет наложили свой отпечаток.       «А мне всё та же уготована судьба...» Что имела ввиду? Стать невестой лорда или смерть? «Рати Баннерджи оттого погибла». Что за бред? Мне явно не достаёт информации, я, как слепой, брожу по лесу недомолвок и тайн. Зарываюсь рукой в волосы и чуть сжимаю кулак, пытаясь сбросить странное ощущение безысходности происходящего. Встаю на ноги и направляюсь к привязанному за поворотом коню, надо ещё раз поговорить с Камалом. И про шантаж, и про то, что Деви проигнорировала фразу о любви, значит уже знает. Надо встретиться снова.

~~~

      – Ванну, – кидает Доран с порога, заходя в дом.       Валяния на земле с наследницей Шарма поистрепали его дорогую одежду и запылили самого. Наскоро помывшись и переодевшись, он собирается спускаться к ужину, как слышит тихий стук за дверью. Распахивает. За дверью Латика, по сторонам озирается и тут же юркает в комнату без разрешения. Ждет пока дверь притворит. Мужчина смотрит на неё вопросительно, надеясь, что интересное раздобыла.       – Говори, что разузнала.       – Господин, есть новости интересные. Что-то слухи от слуг, что-то сама видела или догадалась, – выдыхает, справляясь с робостью. – Например, госпожа Сарасвати ведёт себя странно.       – Странно?       – Да, слуги судачат, что часто подолгу задумчиво может уставиться в одну точку и ни на что не реагировать, а из-за дверей её комнаты порой доносится невнятное бормотание, будто говорит с кем-то.       – Может с Радхой? – служанка качает головой.       – Я тоже сегодня слышала, когда прибиралась в коридоре, голос только один, госпожи Сарасвати. Главная госпожа Басу со старшей дочерью в гостиной были в этот момент. Сама с собой, не иначе. Нé с кем больше.       Действительно странно, он делает мысленно пометку поговорить с Видией об этом. Не верить словам Латики у него нет оснований.       – Что ещё?       – Госпожа Видия сегодня письмо от английского лорда получила, что в письме не знаю, она его сразу с глаз убрала. Успела только увидеть королевскую печать.       – Понял. Ещё что-то?       – Да. Самая обсуждаемая вещь. Прислуга всё о своих хозяевах знает, так как буквально в их грязном белье копается, – она вдруг замолкает и смущается, ожидая, что хозяин её отругает за дерзость, но Доран не обращает внимание, в ожидании главной новости. И тогда продолжает: – Те дни, когда женщина грязной считается, они бывают регулярно раз в месяц.       Басу хмурится, не понимая для чего ему знать эту информацию. Вопросительно поднимает бровь, указывает пальцем на Латику, но та отрицательно качает головой.       – У госпожи Радхи в этом месяце не было... – выпаливает и тут же тушуется, давая хозяину додумывать сказанное.       – И это значит... – чувствует, что тут что-то важное кроется, – что Радха беременна? Чушь, быть того не может! – в стену рядом с головой девушки мощно прилетает ладонь, она испуганно съёживаеся.       Или может? «Уж больно тихой была за завтраком, не ела ничего.» Складка меж бровей становится всё глубже. Рука невольно тянется к кинжалу и крепко сжимает. «Кто посмел? Кого подпустила к себе, дура?» Зарывается рукой в волосы. Вдруг вспоминает о присутствии девушки.       – Спасибо, Латика, хорошую работу проделала, заслужила награду, – подходит к тумбочке у кровати и достаёт мешочек с монетами. Берет её за руку и вкладывает прямо в ладошку золотой мухр, подтверждая тем самым, что сведения оказались ценными. – Свободна. Служанка сжимает крепко ладонь с монетой, низко кланяется и тут же скрывается за дверью. Доран следует её примеру и отправляется на ужин, отложив пока полученные сведения на потом. Пока не готов их использовать, надо обдумать.