Любовь в глубине наших ран

      Тёмные переулки, укрытые от взглядов проходящих, вели к затянутым манящими огнями дверям. Мягкий свет свечей, отбивающийся от потёртых деревянных стен, создавал загадочную атмосферу, пропитанную сладковатым запахом ладана и дешёвого вина. Здесь время казалось остановившимся, закутанное в лёгкий туман шёпотов и смеха, перемежающихся с мелодиями лютни. Женщины в ярких платьях обольщали взглядом. Они шептали тайны и обещания, оставляя следы на местах, куда касались их губы. — Давай! Лей ещё!       Насух Эфенди живо отплясывал среди девиц, не помня себя от радости. Его план удался и тот, кто укажет визирю путь к виновнику, в темнице. И всё благодаря художнику. Это он не мог не отметить, хоть и был поначалу опечален отсутствием самого Ибрагима. Впрочем, спустя пару кубков вина он про него попросту забыл. — Ах, какая грация! Ну прямо лань!       Вокруг него закрутилась девушка, движения которой сопровождал звон браслетов на двух запястьях. Никто и не заметил, как она втиснулась в это разгулье, да и было ли дело? Вино здорово туманило разум. — Вах! А почему личико закрыла?       Незнакомка продолжала кружиться, и Матракчи оставалось вертеться следом, чтобы уловить хоть сверкающий взгляд, что казался ему очень пленительным и... знакомым?.. — Мы не встречались раньше?       Насух не терял надежду разговорить девушку и не мог увидеть сквозь вуаль на её лице коварную улыбку. На миг она ускользнула, но затем вернулась с новым стаканом вина, протягивая его мужчине. — Ну и лиса...       Художник хохотнул и принял из рук незнакомки пойло, осушив всё разом. Пространство вокруг помутнело больше, однако Матракчи отчаянно цеплялся за образ девушки, которая поманила его пальчиком к дальнему столу, где свет практически не падал.       Мужчина рухнул на сиденье, и незнакомка опустилась следом. Художник тяжело дышал и раскраснелся после активных танцев, а также алкоголя, но от этого  менее счастливее не стал. Тем более, когда рядом такая, хоть он не видел полностью лица, красавица. — И откуда ж ты тут взялась? Никогда тебя не видел, но кажешься знакомой.       Взгляд замыливался сильнее, и он уже практически не видел девушку, а та наконец-то заговорила: — Какая разница откуда я и откуда ты? Важно, что происходит сейчас.       Матракчи широко улыбнулся и, если бы мог, замурлыкал от удовольствия. — Голосок точно мёд. Как же тебя звать?       Девушка на миг задумалась, поэтому ответила не сразу. — Менекше. — Неужели я удостоился милости Аллаха? Сегодня самый лучший день!       Менекше навострилась и, перебарывая волнение, придвинулась ближе, неуверенно положив ладонь на грудь мужчины. Постаралась спросить как можно ласковее: — И почему же он самый лучший?..

***

      Утренний свет проникал в покои, касаясь золотыми лучами хмурых лиц. Турна искоса посматривала на своих сыновей, а те вяло ковырялись ложками в тарелках и явно не спешили завтракать. Это девушку насторожило. Она вытерла губы и выпрямилась с тёплой улыбкой. — Мальчики, что с вами? Кто посмел расстроить моих львят?       Махмуд, сидящий по правую сторону, тяжело вздохнул и переглянулся с братом. — Мне кошмар ночью снился, а Мурад просто не мог долго уснуть.       Турна ласково погладила сына по щеке, а сердце сжалось от вида ещё пока не сильно заметных синяков под глазами. — Сынок, почему ты не мог уснуть?       Мальчик не смотрел на мать, упрямо упирая взгляд в тарелку, словно держал обиду. Турна склонила голову, чтобы видеть выражение лица сына, но затем мягко приподняла его за подбородок. — Мурад, всегда смотри мне в глаза. Я же постоянно об этом твержу. Отводишь взгляд – значит боишься.       Махмуд, не выдержав, закатил глаза и решил ответить за брата: — Мама, брат, как всегда. Если у него что-то не получается, то потом об этом думает день и ночь и изводит себя.       Мурад резко повернулся к брату, высвободившись из рук матери и взглянул исподлобья, точно разозлившись. — Я тебя просил за меня говорить?! — А что ты как девчонка воды в рот набрал? Стыдно признаться, что до сих пор не можешь научиться нормально владеть луком? Мама, ты бы его видела! Попадает куда угодно, но не в мишень.       Не выдержав издёвок, Мурад вскочил с места со сжатыми кулаками и был готов наброситься на брата, но вовремя вмешалась Турна. — Прекратите оба! Мурад, сядь на место! Махмуд, молчи! Слушайте меня оба! — убедившись, что сыновья слушают её, девушка продолжила. — Вы братья! Одно целое! И не можете так себя вести, давая повод завистникам воспользоваться раздором. Какая бы не была ситуация, вы обязаны решить её мирно! Махмуд, почему вместо того, чтобы помочь брату освоить лук, ты смеешь над ним смеяться? А ты, Мурад, почему сдаёшься и убегаешь от проблемы? Запомните, если долго мучиться, всё обязательно получится! Лёгких путей не существует. Поняли меня?       Турна строго посмотрела на каждого мальчика и улыбнулась, когда увидела в ответ согласные кивки. — А сейчас немедленно извинитесь друг перед другом.       Перебарывая себя, братья встретились глазами и одновременно произнесли: — Прости меня. — Молодцы. А теперь ешьте. У вас ещё занятия впереди.       Перспектива уроков настроение не вернула, но по крайней мере напряжение между мальчиками ощущалось не так сильно. Завтрак продолжался в безмолвии, пока Мурад вдруг не спросил: — Мама, тётя Хюррем не любит нас?       Турна замерла, даже не сразу поняв, что имел в виду сын, а тем временем тему подхватил Махмуд: — Да. Мы виделись с ней от силы пару раз. Она к нам не приходит и сами мы её тоже застать не можем. Но на Мустафу всегда время находится. Вот тётя Хатидже всегда к нам заходит, когда приезжает в Топкапы.       Турна выдержала паузу, пытаясь собрать мысли воедино. К такому разговору она точно не готовилась. — Знаете, это даже к лучшему. Не зацикливайтесь на этом и не привязывайтесь к ней. Не любит? И ладно. Вам моей любви не хватает? Или отца? Тётя Хатидже вас тоже обожает. И Валиде Султан. Этого вполне достаточно. Хюррем Султан может скоро уедет отсюда. Поэтому нет смысла переживать.       Турна притянула мальчиков к себе и каждого поцеловала в макушку, довольно улыбнувшись. — Пожалуйста, не будьте всё время хмурыми. Между прочим, скоро ваша мама станет женой властелина мира!       Ведь подготовка к свадьбе активно шла...

***

      Хюррем с трудом проснулась, зевая и вытирая глаза, но веки вновь закрылись, поддаваясь силе тяжести. Солнце уже поднялось высоко, и теперь его лучи пробивались сквозь занавески, настойчиво подталкивая её к реальности. Она медленно перевернулась на бок, и пролежала так несколько минут, но появилась тревога о делах, и она заставила себя встать.       В глазах еще плыло марево, и каждое движение давалось с трудом. Вокруг царила привычная неразбериха: на столе лежали исписанные листы, а на полу валялась одежда, которую она небрежно сбросила, желая скорее оказаться в постели.       Рыжеволосая потянулась и подошла к окну. За стеклом мир давно проснулся. Солнечные лучи играли на ветвях деревьев, мерцали капли утренней росы. Девушка вдохнула свежий воздух, наполняя легкие энергией, и решила для себя, что больше её ничего не остановит.       Но была одна странность... Хюррем нахмурилась, так как Нигяр давно должна была её разбудить, ведь время близилось к полудню. Не мешкая, госпожа подошла к дверям, ведущим в комнату девушки и негромко постучала. Никто не ответил. Тогда рыжеволосая предприняла вторую попытку. — Нигяр!       Снова тишина. Тогда Хюррем не на шутку разволновалась, так как вспомнила, что Нигяр вчера не вернулась до того, как она легла спать. Не медля, сестра Султана приоткрыла дверь и заглянула внутрь. На полу валялась странная одежда, точнее раннее не знакомая, а сама Нигяр сладко спала. Хюррем выдохнула. — Нигяяяр...       Рыжеволосая слегка растолкала девушку, пока та не открыла глаза. — Госпожа? Что случилось?       Голос был осипшим, да и выглядела Нигяр довольно помятой. — Это я хотела бы узнать у тебя. Что с тобой? — Оох...       Девушка медленно поднялась, прищуриваясь из-за солнца бьющего по глазам, а на голову будто что-то давило. — Я обещала, и я сделала. Разговорила немного Матра... ох... Насуха Эфенди.       Вспышкой в голову стрельнуло воспоминание... — Чего мы только не прошли вместе! Я за Пашу готов жизнь отдать, да и он за меня, знаю, тоже!       Битый час Нигяр, но для пьяного и ничего не понимающего Матракчи Менекше, слушала длинную историю жизни художника. Она знала, что метод выбрала радикальный и опасный, однако иного варианта не придумала. Впрочем, всё шло довольно гладко. За исключением того, что поначалу девушка чуть не уснула, но постепенно и незаметно для себя заинтересовалась. — Видно дружба ваша крепкая, но вижу по глазам, что не всё так просто...       Нигяр не лукавила и не только потому что знала основное, но и потому что действительно видела во взгляде мужчины нечто глубокое и очень болезненное. — Ты права, Менекше. Порой судьбу мы делим на двоих. Не повезло встать на дороге этой... — Матракчи громко икнул. — Прошу прощения. В общем, змеи...       Поняв, что разговор пошёл в нужном направлении, девушка заинтересованно поддалась вперёд. — Змеи? Что ты имеешь в виду? — Есть одна... хоть так говорить нельзя... но Валиде Султан страшная женщина. И не во внешнем смысле. С другой стороны тут тоже спорно.       Нигяр кое-как сдержала смешок, но всё-таки улыбнулась. Благо художник был не в том состоянии, чтобы заметить. — И что она сделала? — Ох, много чего! Пальцев не хватит пересчитать. Даже на ногах! Но недолго ей осталось... Она подписала себе приговор.       Тут девушке даже стало не по себе и слегка содрогнулась от того, как кровожадно блеснули глаза мужчины. — В каком смысле?.. — В общем, Ибрагим Паша настроен отомстить и уже окончательно, — подытожила рассказ Нигяр.       Хюррем же находилась в ступоре, пытаясь переварить услышанное и постепенно её заполонил ярый протест. — Мы должны помешать ему!       Нигяр поначалу подумала, что госпожа пошутила и даже посмеялась, но заметила в глазах решительный настрой и насторожилась. — Зачем? Вы разве не этого хотели? — Хотела и хочу, но точно не руками Ибрагима и не сейчас. Я ещё ничего не выяснила! Когда же наконец-то доберусь до истины, то Валиде будет ждать страшный суд, поверь мне. А пока она будет доживать до этого дня и Ибрагим не нарушит мои планы!       Видя, что госпожа завелась, Нигяр не посмела сказать что-то против. Рыжеволосая даже слушать не стала бы. — Ладно. И как вы собираетесь помешать? — Пока не знаю, но точно что-нибудь придумаю.       Внезапно в покои постучали, и девушки настороженно переглянулись. В смятении Хюррем отворила дверь, удивившись незнакомой хатун на пороге. — Госпожа, Повелитель желает вас видеть за обедом у Валиде Султан.       Сначала сестра Султана хотела выругаться, но вместо этого коротко улыбнулась и кивнула, закрыв дверь. Только после завыла. — За что мне это?!

***

      Борясь внутри себя с желанием убежать, Хюррем с гордо поднятой головой прошла в покои Валиде Султан, где неожиданно для себя так же обнаружила Махидевран и Мустафу. По лицу черкешенки было видно, что находиться здесь ей было в тягость, а вид шехзаде так и говорил о солидарности с матерью. Рыжеволосая ободряюще им улыбнулась. — Хюррем, рад тебя видеть. Вижу, ты в хорошем настроении. Проходи, — обратился к ней Сулейман, смотря с теплотой, чем приковал к себе косой взгляд матери. — Спасибо, Повелитель, за приглашение.       К её великому сожалению свободное место осталось рядом с Хатидже, но углы сглаживал Мустафа, сидящий по левую сторону. Ради него она готова была не замечать сестру. — Раз все здесь, то можно начать. В последнее время слишком много печальных событий свалилось на наши головы, но мы стоим крепко и так должно быть всегда. Семья – это важно. — Согласна, Повелитель. И нужно принимать её такой, какая она есть, — поддержала брата Хатидже и особо красноречиво взглянула на Махидевран и Хюррем.       Рыжеволосая еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, а черкешенка криво улыбнулась, про себя молясь ни в кого не кинуть тарелку. — Госпожа, — Турна вдруг обратилась к Хюррем. — Как вы себя чувствуете? Всё-таки пережили такую потерю, а затем развод. Я очень опечалилась. Вы с Рустемом Пашой казались мне красивой парой. — Нет ничего с чем бы я не справилась. Не стоит переживать, — елейно ответила девушка, но если бы могла, убила бы взглядом. Это заметили те, кто хотел. — Почему всё обо мне? Хатидже, как твой муж?       Хюррем сама не поняла почему вдруг повернулся язык спросить про Ибрагима, однако не пожалела, потому как сестре явно стало неловко. — Хорошо. Идёт на поправку. — Ибрагима ничто не сломит. Это проверено годами. Но враги всегда получали по заслугам и этот раз не станет исключением, — вдруг втиснулся в разговор Сулейман. — Не сомневаюсь, — Хюррем специально взглянула на Хафсу, но держалась она крепко. По лицу ничего не считать. — Отец, — неожиданно заговорил Мустафа, а тётя и его мать беспокойно переглянулись, боясь, что наследник что-то вытворит. — Может как-нибудь выберемся на охоту? Хорошо бы Хюррем Султан побывать в здешних местах на природе.       Женщины выдохнули, а рыжеволосая с особым трепетом взглянула на племянника. Султан тоже оказался доволен. — Хорошая идея, сын. Постараемся в ближайшее время. Ты же согласна, Хюррем? — Конечно. Мустафа прекрасно придумал.       Поджав со злости губы, Турна не заметила, как громко стукнула ложкой об тарелку. Все взгляды устремились на неё. — Простите. Я нечаянно, — невинно улыбнувшись, девушка захлопала глазами. — А предложение действительно отличное. Моим мальчикам давно пора попрактиковаться по-настоящему. — девушка с любовью погладила сыновей по головам.       Будто только сейчас заметив, Хюррем взглянула на Махмуда и Мурада, а те, поймав её взгляд, демонстративно уставились в тарелки. — Ладно. Переставайте болтать. Еда стынет, — хоть Валиде говорила спокойно, но взгляд, обращённый на всех, таил некое предупреждение.       Ей хотелось просто тишины, потому что мысли не давали покоя, а назойливые голоса только сбивали. Проблемы падали одна за другой и следовало решить каждую с холодным рассудком...       Так и тянулось время в безмолвии, и наконец-то обед подошёл к концу. Хюррем хотелось скорее уйти и заняться своими делами, поэтому сразу же поднялась после брата. С Хафсой прощалась натянуто.       Но в коридоре её остановил Сулейман. — Я хочу съездить проведать Ибрагима. Может отправишься со мной? Совсем ведь не выходишь никуда.       Хюррем замерла, не зная, что ответить. С одной стороны она почувствовала себя как-то неловко, представляя, как наведается вместе с братом, а с другой ради дела может быть лишним не будет? — Хорошо. — Отлично. Тогда жду тебя через полчаса.

***

      В назначенное время Хюррем была на месте и отправились сразу. Дорога проходила в тишине, хотя на языках обоих вертелось множество вопросов и тем. Рыжеволосая снова чувствовала себя не в своей тарелке, будто человек напротив не являлся ей родным по крови, а был просто Султаном. Это и мешало подступиться. Девушка с досадой понимала, что не будь между ними временной пропасти, было бы намного проще.       Сулейман вдруг не выдержал: — Как тебе тут?       Хюррем вздрогнула, оторвав взгляд от окна и сначала прислушалась к своим ощущениям. — Ещё не могу ответить.       Мужчина кивнул. — Только приехала и сразу такие события. Понимаю, что ничего хорошего, но пройдёт и, как я говорил, все виновные понесут наказание. Твоих похитителей ищут. Рано или поздно они окажутся у твоих ног и тогда ты будешь решать, как они умрут. Хочешь будут пытать, а хочешь просто головы отрубят, — и улыбнулся.       Девушка поначалу смутилась, но видя улыбку мужчины, такую неподходящую его кровавым мыслям, рассмеялась. — Буду ждать этот день с нетерпением. — Он обязательно наступит.       Карета остановилась, а значит путь закончился. Сулейман выбрался первым и подал руку сестре. Выбравшись, Хюррем ощутила непонятное волнение, которое не осталось без её внимания. Это было для неё странно, но в то же время любопытно. Может всё из-за того, что визирь знал чуточку больше, чем должен был?..       У входа их встретила служанка, но внутри дворец будто опустел. Рыжеволосая теперь ясно понимала, что в её первый приезд, что сейчас тут словно нет жизни, хоть и есть люди. Как будто дом олицетворял их хозяев...       Они поднялись наверх и прошли в покои Паргалы, где тот лежал с книгой в руках, однако вздрогнул, увидев гостей. — Повелитель, госпожа...       Ибрагим никак не ожидал увидеть Султана и его сестру, поэтому смотрел на них слегка ошеломлённо. И, если же визит Сулеймана можно было объяснить, то к Хюррем возникли вопросы. — Как ты, Ибрагим?       Сулейман сел на край кровати, а девушка осталась стоять и ненавязчиво осматривала обстановку, подметив, что женских атрибутов тут не было. — Хорошо, Повелитель. Я давно готов подняться, но лекарь говорит рано. — Тебе дай волю и ты в любом состоянии будешь рваться к делу. Так что не спеши. Отдохни как следует и наберись сил. — Госпожа, а как вы? Я слышал, что случилось...       Грек вдруг обратился к рыжеволосой, и она не сразу перевела на него взгляд. Выдавив улыбку, девушка ответила: — Справляюсь. Рада, что вы идёте на поправку.       Мужчина улыбнулся в ответ. — Приятно слышать. — Повелитель, вам, наверно, надо многое обсудить. Я выйду в сад? В прошлую поездку мне не удалось рассмотреть статуи Паши. Довольно интересные конструкции. — Конечно, Хюррем. Иди.       Несмотря на то, что ситуация между ними немного прояснилась, легче всё равно не стало и Паргалы чувствовал какой-то подвох. Хюррем же, полностью довольная, ускользнула стремительно, только замерла в коридоре, не зная с чего начать. Конечно статуи были всего лишь предлогом.       Планировку дворца она помнила смутно, поэтому не рискнула бродить по этажам, а спустилась на первый, как вдруг у самого конца вспомнила ночь здесь, когда визирь поймал её с лестницы. Щёки зарделись, и девушка тряхнула головой, прогоняя прочь наваждение. — А куда ещё? Нас уже достаточно!       Внезапно рыжеволосая услышала чьи-то голоса и осторожно нашла источник. Говорили на кухне, а дверь оказалась приоткрыта. — Мне откуда знать? Приказ госпожи. Нужны новые служанки. — Конечно. Не ей же с ними возиться. — Тихо! Если услышат не дай Аллах язык отрежут! — Да куда там? Госпожа с утра пораньше в Топкапы уехала, будто её муж не с ранами лежит. А сам Паша не встаёт никуда. — Раз на раз не приходится. Думаешь, они только слышат тут? — Ц-ц! Всё равно не понимаю эту женщину. — А тебе и не дано. Пошли уже! Хватит щёки набивать!       Услышав шаги, Хюррем стремительно юркнула за выступ и задержала дыхание. — Они даже спят в разных покоях. Ну где это видано? — Да какое тебе дело?! Она госпожа! Может Паша храпит? — Прям уж. Говорю тебе, не любит она его. Любимые мужчины разве ходят вечно недовольные? — Так и госпожа настроением не блещет!       Шаги вместе с голосами отдалились, и Хюррем наконец-то выдохнула, узнав много интересного. Конечно обрадовалась. И примерно поняла, как нужно действовать...

***

      Поговорив с Султаном, Ибрагим только ещё раз убедился, что расследование покушения проводили халтурно, но благо у него был верный Матракчи. Через некоторое время после ухода Сулеймана и Хюррем, очень кстати наведался художник. Правда грек нахмурился, видя друга помятым и явно сонным. — Ты что делал? Тебя будто стадо коней топтало.       Не церемонясь, Насух забрал со стола визиря кувшин и осушил до дна, после чего довольно улыбнулся и ни капли не смутился, уловив на себе прицел злых глаз друга. — Отметил свою удачную миссию. — Понятно. И пил за нас двоих? — А как иначе? Но самый главный праздник впереди.       Художник весело подмигнул и не стал упоминать, что не только алкоголь стал причиной отлично прошедшей ночи. Как проснулся, он не вспомнил каким образом оказался дома, но зато отчётливо в памяти отложился образ загадочной незнакомки. Правда, что они делали и о чём говорили мужчина тоже не знал. — Ты прав. Но надо будет его ещё раз допросить. Валиде наверняка не одна и я хочу знать конкретное имя. — Мы вчера его еле живым оставили, но он называл лишь её имя. Думаешь что-то изменится? — Просто нужно поменять тактику. — Очень вовремя ты спохватился, — внезапно по голове ударили будто обухом и Матракчи вспомнил нечто важное, что поручал ему визирь. — Кстати! Я выяснил, что находилось в том флаконе, который ты мне дал.       Ибрагим даже приподнялся, а в глазах так и читалась мольба не томить. — Аконит. Небезызвестный яд.       Впрочем, другого заключения Паргалы не ожидал. Значит Афифе Хатун отравили. И грек так же как Хюррем задался вопросом: почему только сейчас? — Так что мы будем делать дальше? — выдернул в реальность вопросом Насух. — Думать, Матракчи. Дело серьёзное.

***

      Закатные лучи пробивались сквозь листву, создавая на земле причудливые игры света и тени, а ветви деревьев нежно колыхались на легком ветерке.       Босыми ногами по мягкой траве мужчина подошёл к извивающейся реке, которая блестела как зеркало, отражая небо и облака. Вдохнул глубже свежий воздух, наполненный ароматом цветов и закрыл глаза, однако услышал шаги. — Господин... — Ну что там? — Всё идёт как надо.       Мужчина выдохнул и распахнул веки. Закат отразился в его серых глазах. — Славно. В Текке уже были? — Да. Тех, кто сбежал, привезли. — В городе как обстановка? — Без изменений, но вот в корпусе янычар иной раз возникают волнения.       Мужчина заинтересованно обернулся к слуге. — По какому поводу? — Султан же женится. Янычары переживают, что похода не было, а после свадьбы казна опустеет. И ещё... — парень достал свёрток. — Вам прислали.       Нахмурившись, мужчина взял послание и отправил слугу, а сам принялся читать.

Хюррем не усвоила урок.

      Мужчина ухмыльнулся. — Значит их будет много...