Малиновый пакет

      Шли они совсем не долго, но из-за затянувшегося молчания обычно шебутной секретарши, эти секунды казались настоящей пыткой. Андрей пытался оторваться от внезапно выскочившего чувства тревоги, но, очевидно, оно было быстрее. В побеге от собственных мыслей, Жданов пытался самостоятельно додумать причину столь срочного, а главное конфиденциального разговора. Он даже представлял, что могло связывать его с Шурой. Вспомнилась девочка из его детсадовской группы. Саша Кривенко, кажется… А может, все-таки Кривенцова? Нет, не сходится. Тогда Шура как минимум должна была быть его ровесницей, а их разница в возрасте лет пять навскидку.       «Малиновский!» — мысль была отвергнута так же быстро, как появилась. Несмотря на то, что он лучше всех знал вкусы Ромки, президент компании — это последний человек, к которому можно пойти за любовным советом. С таким же успехом можно было обратиться за помощью к Милко.       Наконец, оказавшись у дверей малиноского кабинета, Кривенцова сухо скомандовала сидевшей напротив помощнице Киры:       — Амура, у Андрея Павловича здесь важные переговоры с поставщиками. Проследи, чтобы никто сюда не входил.       Ошеломленная женсоветчица не успела прийти в себя, чтобы сгенерировать внятный ответ, как двери уже захлопнулись.       Кабинет встретила их распростертыми объятиями свежего зимнего воздуха, сочившегося из окна. Малиновский всегда любил сквозняк и закономерно был очень закаленным. За все время работы в «Зималетто» он выходил на больничный единожды — с каким-то лютым отравлением. Обещался провести Новый год с симпатичной шатенкой, а та наготовила поляну из дешевых продуктов; с тех пор Роман Дмитрич избегает «хозяйственных» девушек.       Мало кто из гостей Ромы оставался в восторге от этого климата, тем более зимой. Иногда казалось, что тут холоднее, чем на улице, хотя термометр говорил об обратном. Андрей и Шура же давно знакомы с привычками вице-балбеса, так что даже не натягивали тулуп и валенки прежде чем войти. Более того, малиновская секретарша проветривала кабинет еще до прихода его владельца, чтобы тому легче работалось; тоже привычка. Лучше нее своего шефа знала, наверное, только Катерина.       — Шурочка, — только и смог вымолвить Андрюшка, нервно посмеиваясь. Он чувствовал себя нашкодившим учеником, объяснявшимся перед учительницей, — Вы что-то меня пугаете… Я даже не знаю, чего мне сейчас ожидать.       — Да? — Шура тоже хохнула, — Вы знаете, Андрей Палыч, я тоже не знала.       Андрей все еще не понимал происходящего, но выразить свою озадаченность осмелился только взглядом. На удивление подчиненная вмиг разгадала его шараду и, не отрывая глаз от начальника, поставила на стол какой-то пакет, что, как показалось Жданову, возник из ниоткуда. После чего небрежно, как бы невзначай, обронила малиновое недоразумение, из которого тут же вывалилась вся начинка: открытки, игрушки, сладости… Не забыла и вишенку — инструкцию. Достала ее из нагрудного кармана рубашки и грациозно бросила к основной массе, завершая композицию импровизированного торта.       — Ознакомьтесь, — Шура стрельнула глазками на желтый конверт, — Если Вы, конечно, еще не успели.       От взгляда на этот кулинарный шедевр у Жданова начался тремор. Без труда додумался, кто автор этого блюдá и кому оно было приготовлено. И что самое чудовищное — Шурочка, как и все женсоветчицы, славилась не меньшей догадливостью. Хотя чего тут, спрашивается, гадать, если на лежавшем поверх замеса пошлятины конверте зеленым по желтому написано «Инструкция по совращению Е.В. Пушкаревой».       Полное ощущение всей абсурдности ситуации настигло тогда, когда он вспомнил их с Ромкой утренний разговор. Он только сегодня озвучил свои страхи относительно ситуации, в которую был втянут с подачи Малиновского и по собственной глупости. Он отказался принимать участие в этом спектакле. Не совсем однозначно, но отказался! Было очевидно, что никакая тактика ему уже не нужна, потому что цели отбить у Кати компанию уже не существовало. Андрей, как и прежде, верил каждому ее слову, потому что она всегда делала все ради него. Жаль, что он понял это так поздно.       Минута-другая, и Андрей все-таки осмелился заглянуть внутрь бумажной провокации. Хотя, едва ли; дрожащими руками дотянулся до конверта, после чего начал неторопливо вращать его в руках, зондируя каждую крапинку и неровность на бумаге.       — Часть вторая… — процедил озадаченный начальник.       «Будто первая часть существовала…» — про себя дополнил Андрей.       В какой-то момент он решил, что легче содрать пластырь сразу, чем растягивать боль, поэтому одним изящным движением развернул бумажку и погрузился в нее без особой подготовки (к такому просто невозможно подготовиться). И чем глубже он ударялся в текст, тем меньше он обращал внимание на окружающую его действительность. Так он уже не замечал, как поглядывала на него Кривенцова. Просто забыл, что в его мире существует еще кто-то второй.       Тем временем девушка внимательно изучала выражение лица президента. Пыталась найти в нем страх или раскаяние… Но либо это ее уровень эмпатии совпадает с бревном, либо Жданов не выражал никаких эмоций — лицо было настолько отрешенным, будто накаляканное никоим образом не касалось его скромной персоны. Позже она заметила, что он, похоже, даже не дышал. Застыл как кубик льда в морозилке.       Откладывал листок трясущимися руками. Долго играл инструкцией, сгибая ее сначала вдове, затем втрое… Наконец, он попытался задать вопрос, мучивший его больше остальных:       — К-катя… Она?..       — Нет, — снова догадалась Шура, — Она не видела. Знаем только Вы, я и автор. Ах, да, еще Ольга Вячеславовна. Простите.       Андрей наградил ее ошарашенным взглядом.       — Не волнуйтесь, Андрей Палыч, она умеет хранить тайны. Это она посоветовала мне прийти к Вам, — с легкой улыбочкой и почти шепотом озвучила девушка, — Можно спросить?       Андрей Палыч кивнул.       — А чем Катя заслужила к себе такое отношение?       Она не стала торопить начальника с ответом. Отодвинула стоящее напротив стола кресло, плюхнулась в него и застучала пальцами по поверхности. Впервые она видела растерянного Андрея Жданова и впервые при разговоре с ним чувствовала себя не подчиненной, а равной ему. Странное ощущение. Но, что еще страннее — это было в какой-то степени приятно. Контролировать ситуацию.       Жданов же замер. Его взяли штурмом, окружили. А окончательно добило то, что на этот вопрос был только один ответ. И он даже не задумался спросить себя об этом раньше.       — Ничем. Я очень виноват перед Катей… Мне кажется, я до могильной плиты буду винить себя за то, что посмел так с ней поступить. Но и Вы попробуйте меня понять…       — Не хочу, — с нескрываемой горечью ответила девушка, вставая с кресла, — Вы знаете, я пыталась, Андрей Палыч. Но ни одна проблема, пусть даже государственной важности, столько не стоит. Мне отвратительно все это знать уже потому, что я не могу ее предупредить. Она не выдержит, Вы понимаете это?       — Да.       — А этого недостаточно, — голос содрогнулся, приветствуя непрошеную слезу, — Что бы Вы сейчас ни сделали, как раньше не будет. Будет только хуже!       И вновь повисло молчание. Шура до красноты натирала глаза, а Андрей, оперевшись руками на стол, стоял и рассматривал лежавшую перед ним инструкцию. Она права: дальше — хуже. Ему в любом случае придется причинить боль этой девочке, неважно, как он попытается выйти из положения. Мало того, что он обманул ее, так ко всему прочему почти женат. Порой он и сам забывал об этом.       «Но у Кати все записано!» — улыбнулся, вспоминая судьбоносную остринку Малиновского.       — Катя мне очень дорога, Шура, — громко выдохнул начальник, — И, к сожалению, только эта отвратительная игра позволила мне осознать это.       — Знаете, в чем проблема? — не дожидаясь реакции девушка закончила свою мысль, — Катя с самого начала воспринимала Вашу игру всерьез.       — Да…       Александра подошла к нему сзади и уверенно взяла за плечо.       — Я убедительно прошу Вас, Андрей Палыч, — она дождалась, когда тот повернет к ней голову, — Если Катя Вам действительно дорога, оставьте ее в покое. Это будет самым честным Вашим поступком.       — Вы не думаете, что ей будет еще хуже?       — Хуже, чем это? — кивнула в сторону инструкции, — Можете ей все рассказать — Ваше право. Но учтите, что я не позволю водить за нос мою лучшую подругу.       Она пару раз хлопнула начальника по тому же плечу, развернулась, собираясь уходить, но резко остановилась.       — И еще кое-что, — вспомнила Кривенцова, щелкая пальцами, — Я больше не смогу работать с Романом Дмитриевичем. Переведите меня, пожалуйста. Хоть куда.       Андрей задумался, вспоминая вакантные места в компании. Ему ничего не оставалось делать, кроме как выполнить просьбу девушки, которая и без того знала слишком много. В какой-то момент даже больше, чем он сам.       — К сожалению, сейчас секретарь никому не требуется. Но могу предложить Вам поменяться с Тропинкиной, — объявил Жданов, наблюдая за реакцией Шурочки, — Не волнуйтесь, Ваша зарплата от этого никак не изменится.       — Спасибо.       Открывая дверь, Шура ожидала и одновременно боялась наткнуться на Женсовет, ведь знала, что в таком случае ей непременно пришлось бы объясняться. Однако, к огромному облегчению, она была встречена пустыми офисом. Даже Амуры не было на рабочем месте. Сразу видно — начальница уехала.       «Пойти курнуть, что-ли?» — подумалось все еще малиновской секретарше.       В этот момент из кабинета вышел и Жданов.       — Шурочка, — протянул он, почесывая затылок, — Подготовьте все дела Роман Дмитрича для передачи Тропинкиной и на сегодня можете быть абсолютно свободны.       Так же грациозно, как и всегда, он развернулся на одних пятках и утопал в направлении своего кабинета, оставляя Кривенцову наедине с огромной кучей неоконченных дел.       — Вот те и перекур, блин!       Тем не менее поработать действительно не мешало. Слишком большой перерыв она себе устроила, читая культурное завещание Малиновского. Правда на таком отдыхе долго не протянешь.       Работы действительно было много: собрать всю актуальную информацию по отделу, составить из нее отчет, записать все номера деловых и не только партнеров, обновить расписание… Раньше дела шли как-то легче, ведь за каждое оконченное задание шеф награждал ее широкой улыбкой, а изредка баловал коробочкой конфет или хорошим кофе. Он всегда был внимателен по отношению к своей секретарше, никогда не давал ей возможности перенапрячься, а если она задерживалась с обеда он спрашивал, посмеиваясь: «Шурочка, мы работать-то сегодня будем?». Хороший начальник, ужасный человек.       Вскоре на свое рабочее место вернулась и Амура. Увлеченная работой Шура все-таки подняла на нее голову, в ожидании допроса, но та только интересовалась, все ли у нее хорошо. Кривенцова бодро кивнула и опустила глаза на монитор, не замечая, что Амура просто разрывалась на части. Она не знала, как аккуратно выведать всю интересующую ее информацию. Безусловно, ей пришлось прислушаться к совету Катьки, но вся эта ситуация ей совершенно не нравилась!       Чтобы меньше думать о чужих проблемах, Амура подключилась к подруге и так же молча долбила по клавишам. Обычно им с большим трудом удавалось протянуть минут пятнадцать без болтовни и перешептываний, но сегодня это было необходимо, чтобы абстрагироваться от ситуации. Шура включила плеер — послушать свою любимую песню про большой теннис. Ей всегда легче работалось в наушниках, несмотря на довольно бодрый плейлист. Подпевая Uma2rman, Кривенцова не сразу заметила, как в приемную ворвалась Машка.       — Ш-шура! — Тропинкина вопила и трясла перед собой какой-то бумажкой, — А это ч-че вообще такое?       Буйо выхватила лист из рук Маши, ознакомилась и, кажется, тоже сошла с ума.       — На должность секретаря вице-п-президента?.. — переспросила она, так же запинаясь.       — И ты тоже не в курсе! А уж я-то как удивилась, Амурка! — чрезмерно взбудораженная девушка взглянула на преспокойно работающую секретаршу, — Шур, ты че, увольняешься?       — Да ты что, Машка, — наконец проснулась Шурочка, — Куда ж я от вас уйду? Просто Андрей Палыч посчитал, что тебе пора идти на повышение. А я пока на респешене посижу! Скоро же обещают новый отдел открыть, вот меня туда и отправят.       — Ой-й! — воскликнула Мария, нервно мотаясь из стороны в сторону, — Ну почему мне нельзя идти на повышение… С нормальным начальником?!       «Черт!» — Шура слегка ударила себя по голове, — «Почему я об этом-то сразу не подумала? Бедная Машка…»       — Маш… — обняла свою преемницу, — Он как начальник не позволяет себе ничего лишнего. Я с ним уже столько лет проработала, и ничего…       — Ага, — уже хлюпала носом Тропинкина, — Только при этом он не тащил тебя в постель!       Шура не нашлась что ответить. Стояла и гладила Машу по голове, пытаясь хоть как-то поддержать ее в ситуации, которую создала своими руками.

***

      Между тем рабочий день подходил к концу. Катерина Валерьевна лично забрала отчеты из каждого отдела «Зималетто», чтобы сопоставить показатели и на их основе склепать нужную ее начальнику липу. Но, сколько бы она ни прикладывала усилий, цифры никак не хотели выстраиваться в ряд и все скакали перед глазами бедной помощницы президента. Да и в целом работа сегодня шла как-то вяло; виной всему непрестанные мысли о Шурочке. Как бы Катя ни пыталась подавить бушующее любопытство Женсовета, сама до жути волновалась за подругу. Все прекрасно помнят вопиющий инцидент с Машкой. Кто знает, что в таком случае ждет Шуру?..       Короткий стук спас ее от беспокойных размышлений и попыток разобрать хоть что-то в дурацких документах.       — Войдите, — сипло крикнула Пушкарева, чтобы ее точно было слышно. Хотя делать это незачем — в «Зималетто» все стены картонные, как будто специально, чтобы сплетни разносились быстрее.       На пороге мрачной каморки, смешно переминаясь ноги на ногу, появился Андрей. Его бездонно-карие глаза, укрытые под толстыми линзами очков, улыбались обитательнице этих мест. Такой он забавный, когда смущался. А главное — настоящий, родной. И она надеялась, что таким он бывает только с ней.       — Катюш, ты закончила?       — Не совсем, Андрей Палыч, — отрезала девушка и тут же осеклась. Он же просил называть его по имени… Но Андрей Палыч лишь улыбнулся, пододвигая к ее письменному столу ступеньку, которой та часто пользовалась чтобы доставать до верхних полок шкафа.       — А что, Катенька, если мы отложим работу на завтра? — бодро предложил Жданов, забирая мышку из тонких Катиных ручек, — Поехали домой, Ка-ать.       Как хорошо, что Катя сидела в кресле. От того, как часто и ласково он произносит ее имя, как нежно с ней обращается, можно было потерять остатки равновесия. Она всегда самым здравомыслящим в их своеобразной «тройке», сложившейся благодаря общей тайне. Андрей Жданов мог позволить себе ошибиться, Катерина Пушкарева — нет. Так она считала, ведь все еще не могла простить себе провал коллекции из дешевых тканей. И ни одно слово своего президента про его выбор не воспринимала всерьез. Она согласилась однажды сделать фальшивый отчет. Она предложила сэкономить на тканях. Она продвинула каталог «IT-Collection»… Оттого Катя запретила себе ошибаться.       Днем она высококлассный специалист, но вечером же можно быть просто Катей. Он назовет ее своей девочкой, обнимет и никогда не обманет. А она, как всегда, потеряет от него голову. И если после белой полосы должна идти черная, Катя готова к любой расплате, самой жестокой. Лишь бы сейчас он был рядом.       — Поедемте, — радостно улыбнулась помощница, вскакивая с неудобного кресла.       К лифту они подошли вместе и стояли рядом. Сегодня можно ни в чем себе не отказывать, Кира уехала, а больше на них никто и не обратил бы внимания…       — Катька! — послышался звонкий голос Кривенцовой, — А ты только домой собираешься? Время-то позднее!..       — Да, засиделась сегодня, — ответила Катя, внимательно приглядываясь к подруге. Кажется, она в хорошем настроении, — А ты, смотрю, тоже сегодня допоздна!       — Много дел было!       Громогласный «дзи-инь» ознаменовал прибытие лифта, в который они зашли втроем. Катя спрашивала Шуру о ее самочувствии, пока Андрей медленно лез на стенку лифта — прямиком к вентиляции! Находиться в обществе бывшей малиновской секретарши ему было не то чтобы страшно, но точно не совсем комфортно. В то время как Шурочка не обращала на него никакого внимания, до определенного момента.       — Надеюсь, Андрей Палыч тебя подвозит до дома? — спросила она Катю, но смотрела на Андрея, — А то по улицам в такое время всякие придурки ходят, а ты у нас, Катька, извини, слабенькая…       — Скажешь тоже…       — Так что, Андрей Палыч? — ехидно переспросила Кривенцова, — Подбросите ценного сотрудника?       — Конечно, Шурочка, — сквозь зубы процедил Жданов, — не волнуйтесь.       — Вот и славненько!       Лифт остановился на первом этаже, выпуская наружу хитропопую девушку. Она незаметно подмигнула Андрей Палычу и поскакала к выходу из главного здания, давая понять непутевому любовнику, что это только начало.